Пятеро, что ждут тебя на небесах

Первый урок

– Сэр, пожалуйста… – взмолился Эдди, – я не знал. Поверьте мне… Господи, помоги мне! Я не знал.

Синий Человек кивнул:

– Ты и не мог этого знать. Ты был слишком маленький.

Эдди сделал шаг назад. Он весь напрягся, словно готовясь к драке.

– И теперь я должен расплачиваться, – сказал он.

– Расплачиваться?

– За свой грех. Поэтому я сюда и попал, правда? Это возмездие?

Синий Человек улыбнулся:

– Нет, Эдвард, ты попал сюда, чтобы я мог тебя чему-то научить. Все, кого ты здесь встретишь, чему-то тебя научат.

Эдди, все еще не разжимая кулаков, с недоверием посмотрел на Синего Человека:

– Чему научат?

– Тому, что в жизни ничто не случайно. И тому, что мы все друг с другом связаны. И тому, что одну жизнь невозможно отделить от другой, как бриз от ветра.

Эдди замотал головой.

– Мы просто бросали мяч. Это была полная глупость, моя глупость – бежать за ним на дорогу. Почему из-за меня должны были умереть вы? Это несправедливо.

– Справедливость, – произнес Синий Человек и простер вверх руку, – не правит жизнью и смертью. Если б она правила, то ни один хороший человек не умер бы молодым.

Он повернул руку ладонью вверх, и они вдруг оказались на кладбище, позади маленькой группы людей, пришедших на похороны. Рядом с могилой стоял священник и читал что-то из Библии. Эдди не видны были лица – только спины: платья, костюмы, шляпы.

– Это мои похороны, – сказал Синий Человек. – Посмотри на пришедших проводить меня в последний путь. С некоторыми я был едва знаком, и все же они пришли. Почему? Ты когда-нибудь задавал себе этот вопрос? Почему люди собираются вместе, когда кто-то умирает? Почему люди считают, что они должны это сделать? Потому, что в глубине души они чувствуют: все жизни взаимосвязаны. Смерть, забирая одного из нас, оставляет в живых кого-то другого, и за короткий промежуток времени между той минутой, когда она оставила тебя в живых, и той минутой, когда она тебя забрала, жизнь твоя меняется.

Ты считаешь, что должен был умереть вместо меня. Но пока я жил на земле, немало людей умерло вместо меня. И это происходит каждый день. То молния ударит в то место, где только что стоял ты, то разобьется самолет, в котором должен был лететь ты. Кто-то из знакомых тяжело заболел, а ты нет. Мы думаем, что это все случайность. Но на самом деле все в жизни уравновешено. Один увядает, другой расцветает. Рождение и смерть – части одного целого. Поэтому нас так тянет к младенцам… – Синий Человек повернулся лицом к стоящим возле могилы, – и на похороны.

Эдди посмотрел на собравшихся вокруг могилы людей и подумал: а были ли у него похороны? И если были, пришел ли хоть кто-нибудь? Священник все еще читал отрывок из Библии, а стоявшие рядом с ним, склонив головы, слушали. День похорон Синего Человека – столько воды утекло с тех пор. И Эдди был там – мальчишка, всю церемонию крутившийся, переминавшийся с ноги на ногу и понятия не имевший, какую роль он сыграл во всей этой истории.

– Я так и не понимаю, – прошептал Эдди, – что хорошего принесла твоя смерть.

– Хотя бы то, что ты остался жив, – ответил Синий Человек.

– Но мы едва знали друг друга. А могли и вовсе быть незнакомцами.

Синий Человек обнял Эдди за плечи, и он вдруг почувствовал, что внутри у него как-то потеплело.

– С незнакомцами тебе еще предстоит породниться, – заметил Синий Человек.

С этими словами Синий Человек притянул к себе Эдди. И он мгновенно почувствовал, как все, что когда-либо испытал Синий Человек, перелилось в него: одиночество, стыд, нервозность, сердечный приступ. Перелилось и так там и осталось, будто в захлопнувшемся ящике.

– Мне пора, – шепнул ему на ухо Синий Человек. – Мое дело на этой ступени небес закончено. Но ты еще встретишь других.

– Подожди! – крикнул Эдди, бросаясь за ним вдогонку. – Ответь мне только на один вопрос. Я спас ту маленькую девочку? На пирсе. Я спас ее?

Синий Человек ничего не ответил. Эдди съежился.

– Значит, моя смерть была такой же бесполезной, как и моя жизнь.

– Ни одна жизнь не бесполезна, – проговорил Синий Человек. – Бесполезно лишь тратить время на раздумья о том, как все мы одиноки.