Пятьдесят запретных желаний

Глава 2

Вечером того же дня, усевшись во главе стола, Льюис с горечью отметил, что порой его раздражает профессиональная привычка смотреть на окружающий мир словно бы сквозь объектив кинокамеры. Сколько бы ни пытался он убедить себя стать активным участником какого-либо мероприятия или собрания, он оставался сторонним наблюдателем.

Вот и теперь он отметил, что платье, которое надела Харриет – с зауженной по моде сороковых годов талией, пышными рукавчиками и набивными плечами, – непременно следует использовать во время съемок, хотя и слегка перешив его. Желтый, в серую клетку, цвет и кружева спереди делали этот наряд очень сексуальным, но плиссированную юбку нужно было укоротить, а верх вообще перекроить, рукава и фальшивые плечи убрать, заменив их бретельками.

Броский наряд Нелл – пурпурный шелковый халат – чудесно смотрелся издалека, однако не годился для съемок крупным планом. Для большого экрана следовало подобрать что-то построже и поскромнее, тогда природная сексуальность пышнотелой блондинки произведет на зрителя более сильное впечатление. Только вот какой ей больше подойдет цвет?

– Тебя что-то тревожит, Льюис? – вывел его из размышлений вопрос Харриет.

Льюис заморгал и, тряхнув головой, спросил в свою очередь:

– О чем это ты?

– Ты слишком пристально разглядываешь нас с Нелл. Мы смущены! – Она игриво рассмеялась.

– Извини, я задумался о своем, профессиональном, – ответил Льюис, обворожительно улыбаясь.

Нелл тотчас же простила его, она привыкла, что Эдмунд тоже частенько задумывается о чем-то своем за столом. Но Харриет была встревожена: если муж размышляет о работе уже в первый вечер медового месяца, это недобрый признак. Раздосадованная таким его поведением, она обернулась к Эдмунду и вкрадчиво спросила:

– Вам нравится интерьер столовой? Не правда ли, здесь очень уютно и мило?

Эдмунд, уже прикинувший, сколько стоит обеденный мебельный гарнитур из темного резного дуба, многозначительно кивнул:

– Вы правы, здесь чудесно. А какой замечательный столовый фарфор! Он, вероятно, стоит кучу денег! Оливеру не пришлось бы сдавать дом в аренду, будь он немного экономнее.

– А кто такой Оливер?

– Спросите об этом лучше у Нелл, – с усмешкой ответил Эдмунд.

– Оливер Кесби – домовладелец, – прищурившись, сказала Нелл, бросив на мужа негодующий взгляд. – Он очень милый молодой человек.

– Из той породы самцов, которые ее так привлекают, – молодой и непосредственный, – съязвил Эдмунд.

Харриет догадалась по тону перепалки супругов, что совместное мытье не доставило им особого удовольствия.

– В таком случае мне следует с ним тоже познакомиться! – решив подзадорить мужа, воскликнула Харриет.

– Он вам вряд ли понадобится, – глядя ей в глаза, сказал Эдмунд. – Льюис пользуется репутацией неутомимого любовника. Все женщины остаются им довольны, он доводит их своими любовными ласками до изнеможения.

– Кто тебе это сказал? – недовольно спросил Льюис.

– У меня есть свои источники информации, – уклончиво ответил Эдмунд и ухмыльнулся, радуясь, что досадил Льюису.

– Но я в этом и не сомневаюсь, – вмешалась Харриет. – Просто полезно иметь кого-то на примете на всякий случай. Льюис наверняка вскоре с головой уйдет в работу, а у меня может возникнуть желание развлечься.

– Если так случится, обещайте мне, что вы дадите знать об этом сначала мне, а не Оливеру! – игриво сказал Эдмунд.

Она одарила его многозначительной улыбкой:

– Честно говоря, я не думаю, что такое произойдет. Однако обещать могу.

В этот момент миссис Уэбстер поставила на стол тарелку с макаронами, сдобренными острым томатным соусом и сыром, и Льюис не расслышал, что сказал в ответ на это Эдмунд. Но от него не укрылось, как он коснулся рукой голого плеча его жены, а она расплылась в улыбке.

– Выглядит очень аппетитно! – воскликнула Нелл.

– Это мое коронное блюдо! – похвасталась миссис Уэбстер. – А еще я пеку прекрасные пироги с сыром. Сейчас принесу зелень и оставлю вас в покое. Обычно в это время я ухожу домой. Если вам захочется сладкого, возьмите все, что вам понравится, в буфете на кухне. Вы не возражаете, сэр, если я вас покину? – спросила она у Льюиса.

– Как вам угодно, – рассеянно ответил он.

– Напрасно вы позволили ей уйти, – заметила Нелл, едва лишь миссис Уэбстер вышла из столовой. – В следующий раз она уйдет в середине дня.

– Вы так считаете? – спросил Льюис. – Откровенно говоря, мне это безразлично.

В этот момент он думал не о миссис Уэбстер, а о странной выходке жены в первый же вечер медового месяца.

За столом воцарилось неловкое молчание, даже говорливая Нелл стала серьезной. Льюис нахмурился и углубился в свои размышления. Эдмунд, не отличавшийся разговорчивостью, с аппетитом уплетал макароны.

Харриет такая ситуация не нравилась, она решила разговорить жену Эдмунда и спросила:

– У вас такое редкое имя! Наверное, оно латиноамериканское?

– Мое настоящее имя – Элла, – ответила Нелл. – Нелл – мой актерский псевдоним.

– Вы играли в театре? – спросила Харриет. – Или снимались в кино?

– Она выступала в стрип-клубе, но с большим успехом, – язвительно ответил за жену Эдмунд. – Псевдоним так прилип к ней, что она превратилась из Эллы в Нелл.

– Как интересно! – деланно рассмеялась Харриет.

Льюис заерзал на стуле, испытывая неловкость перед женой за то, что пригласил на их медовый месяц эту парочку. Для него самого стал неожиданностью разлад в отношениях между Эдмундом и Нелл, ему казалось, что они идеальные супруги. Но менять что-либо было поздно. Желая разрядить обстановку, он спросил:

– Ты видел поле для гольфа?

– Рассчитываешь обыграть меня, хитрец? – усмехнулся Эдмунд.

– Если только ты не брал тайком уроки гольфа, то я непременно выставлю тебя на несколько монет! – сказал Льюис.

– Я ничего не делаю тайком, – заметил Эдмунд.

– Рад слышать. По-моему, поле в идеальном состоянии. Будем надеяться, что вскоре выглянет солнышко и девочки смогут побултыхаться в бассейне, – сказал Льюис.

– Надеюсь, воду Оливер меняет регулярно, – сказала Харриет.

– Мне думается, он заинтересован в том, чтобы мы остались всем довольны, – заметил Эдмунд. – А ты как считаешь, дорогая? Готов он нам услужить?

– Я согласна с тобой, милый, – ответила Нелл, лучезарно улыбаясь. – За свои деньги мы вправе рассчитывать на соответствующее обслуживание.

Разговоры о деньгах Льюису наскучили, у него пропало желание пить кофе и есть десерт, все, что ему хотелось в данный момент, – это уединиться с молодой женой в спальне.

Он молча встал из-за стола, едва не уронив стул, и сказал:

– Надеюсь, вы позволите нам с Харриет удалиться.

– Вы не будете пить кофе? – изумился Эдмунд.

Нелл закусила губу, представив, какая ночь ожидает Харриет в объятиях такого нетерпеливого мужчины.

– Нет. Пожалуй, мы выпьем шампанского в постели, – нахально ответил Льюис.

– Из бокалов или прямо из горлышка? – уточнил Эдмунд, не желавший оставаться побежденным в этой словесной дуэли.

– Харриет, как ты думаешь, из чего мы будем пить шампанское? – спросил Льюис, пожирая ее глазами.

Вопрос застал Харриет врасплох: она еще не доела макароны. Покраснев от смущения, она судорожно проглотила то, что было во рту, и встала из-за стола.

– Пожалуй, нам всем лучше пораньше лечь спать, – сказала невпопад она. – День был тяжелый и долгий.

– Ночь тоже вряд ли пролетит незаметно, – пробормотал Эдмунд. Харриет его услышала, но не обернулась: все ее внимание было устремлено на Льюиса.

Когда молодожены удалились, Нелл воскликнула:

– Они скверно на тебя действуют, милый! Ты меня обидел, порекомендовав помыться одной. Я на тебя сердита! – Она шутливо надула губки.

– Не сердись, дорогая. Я искуплю свою вину, – утешил жену Эдмунд.

– Она эффектная женщина, не правда ли? И очень сексуальная, – подразумевая Харриет, сказала Нелл.

– Она очаровательна, – согласился Эдмунд. – Умна, обаятельна. Льюису чрезвычайно повезло, он ее не заслуживает.

– В самом деле? Почему ты так считаешь? – Нелл встала из-за стола, собираясь принести из кухни десерт.

– Он эгоист и чересчур увлечен работой. Воображаемая жизнь для него важнее реальной. Я не могу понять, почему он расстался с Ровеной Фармер! Что с ней теперь стало, с этой бедняжкой? Она исчезла с экрана после развода, карьере ее наступил конец.

– Не думаю, что ее некому утешить, милый. Принесу-ка я чего-нибудь вкусненького! – Она отправилась на кухню и вскоре вернулась, держа в руках вазу с клубникой и сливочник со взбитыми сливками. Эдмунд оживился.

– Но согласись, Льюис поступил весьма странно! Пожалуй, на него так повлияла Харриет. Только она способна затмить собой секс-бомбу. От нее исходит особая обаятельность, – заявил он, отправляя ягоду в рот.

– Что касается внешней красоты, Харриет далеко до Ровены, – возразила Нелл, поглядывая на сливки, но не решаясь отведать их из-за своего и без того лишнего веса.

– Харриет более чувственна, – сказал Эдмунд, опуская в сливки ягоду.

– Откуда тебе это знать? – с подозрением посмотрела на него Нелл.

– Мне это подсказывает мое мужское чутье. Пусть Ровена и секс-бомба, Харриет – настоящая богиня чувственности.

Он положил ягоду в рот и состроил блаженную мину.

– У тебя такой вид, словно ты поцеловал ее! – сказала Нелл.

– У тебя богатое воображение, – ответил Эдмунд. – Расскажи мне о своих сексуальных фантазиях.

– Послушай, а что, если нам попробовать втянуть ее в наши любовные игры? Как ты думаешь, она согласится на секс втроем?

Глазки его похотливо засверкали.

– Какая ты развратная, однако! – просиял Эдмунд. – Помнишь, как чудесно мы развлекались в Канне с той порнозвездой?

Он плотоядно облизнулся.

– Однако нам придется постараться, чтобы соблазнить такую штучку, как Харриет.

– Пожалуй, – кивнула Нелл. – Но чем мы рискуем? Почему бы тебе не приударить за ней? Мне показалось, что она не станет возражать против легкого флирта. Остальное будет зависеть от тебя.

– Неплохая мысль, – согласился с ней Эдмунд. – Ты заслуживаешь поощрения за такую идею!

У Нелл участился пульс, она провела языком по губам.

– Я смогу сама выбрать награду?

– Нет, правила игры определю я. Но удовлетворение для тебя я гарантирую, – сказал Эдмунд.

Пока Нелл и Эдмунд разрабатывали план соблазнения ничего не подозревающей Харриет, сама она стояла возле огромной кровати, а Льюис раздевал ее.

В просторной светлой комнате, пол которой был покрыт паркетом, начищенным до блеска, пахло цветами. Обои ласкали взор своими узорами, гармонирующими с рисунками на вазах. Но Харриет смотрела исключительно в голодные глаза Льюиса. Он торопливо стянул с нее платье, его вожделение передалось ей, она томно охнула и передернула плечами. Сняв бюстгальтер, она прижалась к нему голыми грудями с торчащими красными сосками. Он погладил ее по длинным каштановым волосам и, убрав с лица локон, стал массировать затылок.

Харриет закрыла глаза, зная, что его умелые пальцы вот-вот скользнут по плечам и спине и вцепятся в тугие ягодицы. Кожа ее покрылась пупырышками. Издав сладостраст ный стон, она прижалась к нему лобком. Льюис просунул в ее промежность ногу, и она стала тереться о его бедро разбухшими половыми губами и клитором. По телу ее пробежал электрический ток, ноздри хищно затрепетали, дыхание участилось, по ногам потек сок, трусики промокли.

Льюис сорвал с себя одежду и, сжав аппетитные ягодицы, наклонился и начал целовать ей шею, грудь и соски.

Харриет ахнула.

Он повалил ее на необъятную кровать с балдахином на четырех столбиках и принялся лизать соски шершавым языком, покусывая их и оттягивая губами.

Харриет извивалась от избытка страсти, стонала и плотнее прижималась к нему, обхватив его руками и ногами. Ногти ее впились ему в спину.

Льюис охнул.

Соски Харриет отвердели, и Льюис начал сосать один из них с такой силой, что она стала поводить бедрами, изнемогая от вожделения. Наконец груди ее округлились, как спелые дыни, она издала сладостный стон. Ей, несомненно, хотелось бы, чтобы у нее сосали одновременно оба соска и клитор. На мгновение она представила, что ее облизывает Эдмунд, и жар охватил ее с головы до ног.

Тем временем рука Льюиса проникла в ее промежность, раскрывшуюся, словно экзотический цветок. Ей казалось, что тысячи иголок впились в клитор. Боль внизу живота усилилась, Харриет стала извиваться, давая понять Льюису, упорно ласкающему сосок, что готова к соитию.

Он сильнее сжал рукой ее промежность, поросшую шелковистыми волосиками, и начал ритмично поглаживать преддверие горячего и мокрого влагалища. Вены на грудях Харриет надулись, Льюис стал активнее лизать соски, продолжая работать в промежности рукой.

Харриет задрожала, охваченная экстазом. Оргазм стремительно накатывался на нее. Она застонала, и Льюис стал тереть пальцами клитор, просунув средний палец во влагалище. Все быстрее и быстрее двигались его пальцы, все слаще становилось томление в клиторе, все чаще она дышала.

Тело ее наполнилось вожделением, в клиторе возникла пульсация. У Хар риет перехватило дыхание, она захрипела. Пальцы Льюиса начали легонько постукивать по самому чувствительному месту ее лона. На груди Харриет вспыхнуло красное пятно – знак стремительно приближающейся кульминации.

Это стало сигналом для Льюиса. Он принялся сильнее массировать ее трепетный червячок в основании лобка. Голова Харриет заметалась по подушке, глаза закатились, подернутые поволокой, из груди вырвались стоны.

– Только не останавливайся! – взмолилась она, боясь, что он уберет руку.

Он просунул во влагалище два пальца и прохрипел:

– Кончай!

Тело ее изогнулось дугой, крики стали пронзительнее и громче. Льюис укусил ее за сосок – красные круги удовольствия поплыли у нее перед глазами, тело охватило жаром, ноги задергались, мышцы сжались, и она кончила, издав торжествующий стон.

Льюис деловито занял исходную для соития позицию у нее между ногами и, упершись руками в матрац, вогнал в лоно фаллос. От удара Харриет ахнула и сжала ногами его бедра так, что он захрипел. Мошонка его стала шлепать по ее ягодицам, пенис проникал в лоно до упора, грозя разорвать стенки влагалища. Казалось, шейка матки не выдержит мощнейших ударов головки члена.

Харриет пронзительно завизжала.

Это доставило Льюису дополнительное удовольствие, поскольку он знал, что визг наверняка слышат в своей спальне Эдмунд и Нелл. Его член еще больше разбух и отвердел. Харриет захрипела, стенки влагалища сжались. Бедра их двигались в едином темпе, пот стекал по ним ручьями, брызги сока летели в разные стороны, сердца бились в унисон.

– Видел бы тебя сейчас Эдмунд, – проговорил Льюис, уставившись на Харриет гипнотизирующим взглядом. И новый шквал оргазма потряс ее тело. Льюис позволил и себе расслабиться и изверг струю спермы, заржав, как жеребец.

Ему живо представилось, как завидуют им Эдмунд и Нелл, слыша эту симфонию страсти. И действительно, они не спали, хотя и лежали на кровати. У Эдмунда наступила эрекция, яички поджались к основанию пениса. Но он молчал. Нелл елозила рядом, обуреваемая томлением плоти и яркими сексуальными фантазиями. Ей представлялось, как ею овладевает Эдмунд и как наблюдает эту сцену Харриет. Потом в ее воображении возникла сцена свального греха, и она покрылась липким потом. Когда Харриет завизжала, кончая во второй раз, Эдмунд не выдержал и произнес:

– Молодоженам, кажется, очень весело!

– По-моему, ты обещал, что я тоже не буду скучать этой ночью, – ответила Нелл, дрожа от вожделения.

– Я не забыл своего обещания. Пожалуйста, достань из моего коричневого саквояжа кое-что из того, что нам с тобой понадобится.

Нелл неохотно встала с кровати и сделала, как он сказал. В саквояже лежала овечья шкура, хорошо знакомый ей предмет. Эдмунд вскочил с кровати, и Нелл расстелила шкуру поверх желтого шелкового покрывала, предвкушая удовольствие, которое она испытает от соприкосновения с мехом.

– А теперь надень черный кожаный наряд, – приказал ей муж.

Она исполнила и это указание, правда, с помощью Эдмунда. В промежности на кожаных шортах имелась прореха, застегивались они на молнию на бедре. Груди остались обнаженными. К поясу шорт были приделаны металлические кольца, а к ним – широкие лямки, которые перекрещивались на спине и закреплялись кольцами на поясе. Окинув жадным взглядом ее голые груди, Эдмунд воскликнул:

– Ты прекрасно смотришься! Взгляни на себя в зеркало!

Нелл почувствовала, что между бедер у нее увлажнилось, и гордо расправила плечи. Эдмунд погладил ее рукой по промежности и удовлетворенно произнес:

– Я вижу, ты почти готова. Теперь ляг на кровать и раскинь руки и ноги. Ну, будь умницей, не заставляй меня ждать!

Еще одна горячая струйка потекла по ноге Нелл.

– Ты хочешь меня распять? – с надеждой спросила она.

– Нет, привязывать к столбикам кровати я тебя не стану, – разочаровал ее Эдмунд.

Однако она все равно приняла позу, о которой он говорил, и замерла в ожидании.

– Сейчас мы проверим, насколько ты владеешь своими чувствами, – с садистской ухмылкой произнес Эдмунд. – Ты не должна без особой надобности шевелиться. Задание понятно?

– Нет, – ответила Нелл. Ей совершенно не хотелось лежать, как мумия, когда на весь дом разносятся звуки извивающейся и корчащейся в экстазе Харриет. Она тоже хотела бы метаться по кровати, прыгать и вертеться на пенисе Эдмунда, как бабочка на иголке.

– Я же делаю все это, чтобы ты острее ощутила оргазм! – наставительным тоном взрослого, уговаривающего непослушного ребенка, проворчал Эдмунд. – Имей в виду: если ты пошевелишься без моего разрешения, мы начнем все сначала! Надеюсь, что тебе такая игра понравится.

– Я не желаю играть ни в какие игры, – покачала головой Нелл. – Почему бы нам просто не перепихнуться без затей? Мне не терпится почувствовать внутри себя твой член. Я готова его принять немедленно. Зачем же оттягивать удовольствие?

Эдмунд наморщил лоб и нахмурил брови:

– Ты же знаешь, дорогая, что я противник примитивного, вульгарного секса! Нужно постоянно вносить в половую жизнь разнообразие, иначе мы рискуем надоесть друг другу. Так объяснил мне врач-сексопатолог.

– Это так, однако…

– Хорошо, если ты против, забудем об этом и ляжем спать. У нас был трудный и долгий день…

– Нет! – воскликнула Нелл. – Я хочу, чтобы ты мной овладел, и как можно быстрее! – Она капризно топнула ногой.

– Не волнуйся, моя прелесть! Я тоже тебя хочу, но только зачем же спешить? Давай сделаем так, как я говорю, и если нам это понравится, мы повторим этот трюк с Харриет.

– Что же, если так, тогда я согласна помучиться, – сказала Нелл и улыбнулась, представив страдания Харриет, возбужденной Эдмундом, но умышленно лишенной возможности получить желанное удовлетворение. Такой урок пошел бы ей на пользу! Эдмунд был непревзойденным выдумщиком и затейником в садомазохистских забавах.

Он уставился на нее, обтянутую тонкой кожей и оттого еще более аппетитную, и его эрекция усилилась до такой степени, что заломило в мошонке. Он выдавил из тюбика немного ароматного вазелина на ладонь и стал намазывать им ее груди. От его прикосновений они еще больше разбухли, Нелл охнула от наслаждения. Эдмунд отпрянул и тихо заметил:

– Ты пошевелилась!

– Совсем чуть-чуть! Это не считается! – возразила она.

– Нет, считается! – прошептал он. – Я вынужден все начать сначала.

Эдмунд повторил ту же процедуру. На этот раз Нелл сосредоточилась и старалась не реагировать на острые ощущения.

– Умница! – похвалил ее Эдмунд и, расстегнув молнию на кожаных шортах, стал массировать ей промежность.

Нелл закусила нижнюю губу и замерла. На лбу у нее выступили мелкие капли пота. Наконец она не выдержала и подалась вперед, надеясь усилить нажим его пальцев на клитор. К ее ужасу, он молча застегнул молнию на шортах и отступил на шаг.

– Жаль, что ты поторопилась, – тихо произнес он с деланным сожалением.

– Я не могу играть в эту игру! – закричала Нелл, теряя терпение от нарастающей неудовлетворенности. – Лежать не шевелясь просто невозможно. Я же не труп!

– Тогда будем спать, – сказал он и лег на кровать.

Нелл была слишком возбуждена стимуляцией ее половых органов, чтобы уснуть не удовлетворенной, и они оба понимали это. Издав отчаянный вопль, она выпятила груди и шире раскинула ноги, изъявляя готовность повторить эксперимент. Он принялся ласкать ее, она тяжело дышала, но все же сдерживала эмоции. Когда его рука коснулась нежнейшего бутона, скрытого росистыми трепетными лепестками наружных половых губ, она лишь негромко охнула. Он провел пальцем по краям губ и прошептал, теребя клитор:

– Ты совсем мокренькая!

Нелл с трудом подавила желание поелозить по овечьей шкуре. Когда срамные губы раскрылись, пропуская палец во влагалище, она едва не подняла правую ногу, но вовремя опомнилась и сдержалась.

Эдмунд усмехнулся и стал тереть пальцем клитор, приводя Нелл в экстаз. Она замерла, ожидая, что он наконец введет в лоно фаллос и вознаградит ее за терпение. Однако этого не случилось, Эдмунд был хитер и коварен. Продолжая работать пальцем, он лег возле нее и стал поглаживать рукой ее груди.

Нелл впала в отчаяние, все тело ее горело. Ей требовалось ощутить во влагалище нечто твердое, хотелось самой начать двигаться и получить наконец удовлетворение. Но она не забывала угрозу Эдмунда и стоически терпела эту пытку. Он поцеловал ее в губы, намереваясь ввести член в лоно, и она автоматически согнула ноги в коленях, готовясь его принять. Это был роковой промах. Сообразив, что допустила серьезную ошибку, Нелл в отчаянии вскричала:

– Я не виновата, все вышло машинально! Я буду стараться!

– Посмотрим! – сказал Эдмунд и стал совершать пальцем круговое движение в ее эрогенной зоне.

Зрачки Нелл расширились, она учащенно задышала. Эдмунд похвалил ее:

– Молодец! Ты делаешь успехи. Полагаю, ты соскучилась по двум своим дружкам-близнецам?

Нелл покачала головой: ей не хотелось, чтобы он вставлял ей в анус и влагалище по фаллоимитатору. Тело ее требовало свободных движений и реальных ощущений.

– Лучше не надо, – жалобно прошептала она.

– Почему же? – улыбнувшись, спросил Эдмунд. – Раньше они тебе нравились, не так ли? Мне помнится, что в послед ний раз ты кончила с их помощью очень быстро. А как ты кричала и стонала, как корчилась и извивалась! Мне было приятно это наблюдать. Ты даже умоляла меня не вынимать их.

– Но с ними я не смогу лежать как бревно! – призналась она.

– Отчего же? Нужно постараться. И тогда оргазм покажется тебе слаще меда. Ну, ты готова рискнуть?

Нелл прикусила губу и кивнула.

– Я знал, что ты согласишься, – самодовольно сказал он.

Спустя мгновение один из вибраторов проскользнул в ее задний проход, а кончиком второго Эдмунд стал массировать клитор. Нелл почувствовала, что вот-вот кончит, и стиснула зубы, стараясь не шевелиться.

Эдмунд пристально наблюдал за ней, отдавая должное ее долготерпению. Как только мышцы ее ног напряглись, ему захотелось овладеть ею. Но вместо этого он прибавил обороты вращения головок вибраторов: желание посмотреть на экстаз Нелл со стороны оказалось сильнее.

Для нее это были мгновения райского наслаждения. Все ее чувства обострились, она чувственно охнула и покрылась красными пятнами. Груди ее набухли. Эдмунд не выдержал и дернул ее за правый сосок. Нелл издала дикий пронзительный вопль и, дернувшись всем телом, стала подпрыгивать на кровати. Все завертелось у нее перед глазами. До оргазма оставался один шаг. Но Эдмунд ловким движением вытянул из углублений оба вибратора и лишил ее заслуженной награды. Отчаянию Нелл не было предела. Она завизжала и заверещала так, что Харриет проснулась и спросила у Льюиса:

– Что за чертовщина там творится? Чем они занимаются?

– Понятия не имею! – ответил он. – Вероятно, снова выясняют отношения.

– Вряд ли, это похоже на что-то другое! – Харриет хихикнула.

– Видимо, он не оправдал ее ожиданий, – предположил Льюис, усмехнувшись.

– Я в этом сомневаюсь, – с серьезным лицом сказала Харриет.

– Ты полагаешь, что Эдмунд знает, как удовлетворить женщину?

– На меня он произвел впечатление опытного в таких делах мужчины, – ответила Харриет и прижалась к Льюису грудями.

– Он хочет овладеть тобой, и ты это знаешь, не так ли?

– Да.

– И тоже хочешь узнать, каков он в постели, верно?

Харриет тяжело вздохнула:

– Послушай, дорогой, мы ведь только что поженились! Кроме тебя, мне никто не нужен. Я люблю тебя и не хочу терять.

– При чем здесь любовь? Я говорю о твоих тайных желаниях! Разве ты не хотела бы переспать с Эдмундом?

– Нет, абсолютно!

– Ты врунья! – Льюис рассмеялся. – Ты хочешь его, но считаешь, что не должна изменять мне. Не нужно стыдиться своих тайных желаний, они есть у всех, это вполне нормально.

– Возможно, только не для замужней женщины, – возразила Харриет.

– Послушай, дорогая! Мы с тобой находимся в интимных отношениях уже два года! Разве я тебе еще не надоел?

– Хорошо, раз уж ты настаиваешь, я признаюсь: мне интересно, что Эдмунд представляет собой как мужчина. Он очень импозантен и своеобразен. По-моему, у него особое отношение к сексу. Короче говоря, он не такой, как другие.

– Что же в нем необычного, дорогая? – удивился Льюис. – По-моему, он такой, как все. Во всяком случае, он не гомосексуалист, как большинство выпускников элитных учебных заведений Англии.

Харриет рассмеялась и дернула его за пенис.

– Он, безусловно, производит впечатление светского человека, умеющего контролировать свои тайные желания и сохранять внешнюю невозмутимость. Но под холодной внешностью скрывается страстная натура, это становится понятно, когда взглянешь ему в глаза. Он явно обладает сильным магнетизмом и даже опасен, как мне показалось. Пожалуй, в минуты сильной страсти он способен на самые необычные выходки.

– Я вижу, он запал тебе в душу, – рассмеялся Льюис.

– Ты сам вынудил меня задуматься о нем! – вспыхнула Харриет и сжала мошонку.

Льюис обнял ее и крепче прижал к себе.

– Нет, Харриет, ты снова лукавишь! Не будем обманывать друг друга! Я помню, как заинтересованно ты смотрела на него в день нашей свадьбы. На других мужчин ты никогда так не смотрела. Глаза твои сияли, они сочились похотью. Он заинтересовал тебя значительно раньше, чем ты узнала о моем намерении сделать новый фильм при его участии и содействии.

– Возможно, я этого сейчас не помню! – сказала Харриет. – Но в любом случае я бы ничего не стала предпринимать.

– И не надо, если тебе этого не хочется, дорогая! Я же не толкаю тебя в его объятия. Запретить Эдмунду желать тебя я не в силах, ты все должна решить сама. Ты взрослая женщина и вправе делать все, что тебе угодно. Я не хочу, чтобы ты потом говорила, что это я спровоцировал тебя на адюльтер, – заявил Льюис, серьезно глядя ей в глаза.

– Но это не честно! – воскликнула Харриет. – Почему ты не требуешь от меня супружеской верности? Почему не говоришь, что я не должна тебе изменять? Если бы ты хоть раз произнес такие слова, я бы никогда не посмела отдаться Эдмунду, даже если бы сгорала от вожделения!

– Я твой муж, но не надзиратель! – возразил Льюис. – Я не хочу, чтобы брак показался тебе тюрьмой. Сам я не обещаю хранить тебе верность до гроба, поэтому не могу требовать верности и от тебя!

Эти слова оскорбили Харриет до глубины души. Она почувствовала себя так, словно бы он влепил ей пощечину.

– Ты хочешь сказать, что намерен мне изменять? – спросила она.

– Не надо все упрощать, дорогая! А тем более притворяться наивной девочкой. Будучи женат на Ровене, я изменял ей с тобой. С чего же ты решила, что я изменю своим привычкам? Ведь я же не говорю, что хочу в кого-то влюбиться! Секс и настоящая любовь – это не одно и то же, милая. Должен тебе сказать, что я отношусь к маленьким сексуальным приключениям вполне спокойно.

– Тогда зачем же ты на мне женился? – спросила Харриет, уже ничего не понимая.

– Я в тебя влюбился!

– Допустим. Но если ты меня любишь, почему же…

– Послушай, Харриет! Тебе не идет роль наивной провинциалки. Если ты мечтала о традиционном браке и скучной, обыкновенной семейной жизни, тебе следовало выйти замуж за того финансиста, от которого ты сбежала. Пойми же наконец, ты попала в иной мир. Так что наслаждайся им в полной мере, дай волю всем своим желаниям, почувствуй себя свободной красивой женщиной, женой известного режиссера.

В этот момент за стеной завизжала в экстазе Нелл, и разговор прервался. Спустя мгновение вскрикнул, кончив, Эдмунд, и Нелл застонала. Харриет невольно вздрогнула, охваченная приливом сладострастия. Крики продолжались. Харриет порывисто обняла Льюиса и прошептала:

– Я не хочу тебя терять!

– Мы не расстанемся, пока ты сама этого не пожелаешь! – ответил он.

– А вдруг я изменю тебе с Эдмундом?

– Боюсь, что это неминуемо случится, – сказал Льюис.

– Почему?

– Потому, что в противном случае не получится нового фильма.

Харриет разозлилась:

– Означают ли твои слова, что кино для тебя важнее, чем я?

– Пожалуй, нам лучше прекратить этот разговор, дорогая, – ответил Льюис. – Давай-ка поспим! И запомни, Харриет: существуют вопросы, на которые не следует искать прямых ответов.

Он повернулся на другой бок и вскоре уснул.

А Харриет еще долго ворочалась с боку на бок, вздыхая от его храпа и прислушиваясь к звукам, доносящимся из соседней спальни. И только на рассвете она забылась тяжелым сном.