Пылающая для Древнего. Пламя

Глава 5

— Девушка Пламя — так называют тебя, — тряся своим пальцем в воздухе, восхищался мужчина в сшитой мною льняной желтой рубашке, что так подходила к его темному лицу и седой бороде.

— Изумрудный цветок моего сердца, источник моих сил… — восхвалял меня дядя Мади.

— Доходов ты хотел сказать, — исправила его.

— Ну вот, опять на Мади наговаривает, — бухтел пухленький торговец.

— Сейчас как сожжет девочка-пламя твою лавку, и дело с концом, — усмехнулась я.

— Ох, Древние! Вы всё слышали! Как она с бедным Мади обращается, — поворачиваясь из стороны в сторону, кричал он всем подряд, поднимая руки к солнцу и снова опуская их на красный тюрбан.

Пока он устраивал шумное представление, я то и дело возвращалась к мучившим меня мыслям и к тому безумию, что накрыло меня в покоях Верховного. Приложила пальцы к своим губам, чтобы убедиться в том, что это было на самом деле, губы и рот всё время горели, вспоминая его поцелуй. Этот поцелуй стал самым ярким и сумасшедшим переживанием в моей жизни. Это нездоровое влечение, какое-то помешательство…

Я не обманывала себя, он вскружил мне голову, я хотела его, как мужчину, была не против, и это меня очень пугало. От его взгляда и мягких прикосновений внизу живота разливалось тепло, а сердце трепетало в груди, как загнанный зверек. Все два дня пыталась не думать об этом, но каждую минуту всё напоминало о нем. Каждое его прикосновение к моей коже, каждый сумасшедший поцелуй его мягких губ. Я начинала себя ненавидеть, чувствовала полную опустошенность.

В тот момент, когда услышала «Ваша жена», мое сердце рухнуло в чудовищную пасть трэпта. Мое сумасшествие от его прикосновений, то, как он на меня смотрел, разбилось на тысячу осколков, осыпаясь на пол его спальни стеклянной крошкой. Он хотел, чтобы я была наложницей или худшее, что могло быть для меня, рабыней без права на отказ и без власти на свое тело и свободы. Отчаяние затопило грудь. Я не знаю, на что я надеялась, сгорая в его руках, наслаждаясь его поцелуями, его жилистым и крепким телом, к которому льнула, как кошка. Я не жалею о том, что случилось, но ругаю себя за то, что позволила мысль о том, что могу надеяться на…

На что? Древние! Ну на что я могла надеяться, я — женщина, он — мэрн. Злилась, как песчаный турун, когда упускает добычу. Эта маленькая ящерица начинает бегать по всей пустыне, издавая пыхтящие звуки и выпуская облачка дыма. Вот дыма мне точно не хватает. Топнула от злости ногой, поднимая клубы пыли. Нервно поправила идеально сидящее на мне платье такого же цвета, как рубашка Мади, не зная, куда деть свои руки. Выкинула его из головы. Правитель точно бегать по вонючим улочкам нашего города не будет в поисках швеи, найдет другую в своем городе блеска и роскоши. Мади продолжал выступать, смеша народ. Кое-кто оборачивался в поисках зрелищ на шумном базаре, а кто-то проходил мимо, и голову в нашу сторону не повернув.

— Ладно, Мади, дай мне самые лучшие шелковые ленты, — прервала его выступление я.

— Другое дело, мой сахарный цветок, — широко улыбнулся мужчина, одну за другой вывешивал ленты на нити, что были протянуты между деревянных столбов его лавки над головой. Цветные тонкие ленты струились разноцветным водопадом.

Взгляд упал на ярко-алую и молочного цвета ленты. Провела рукой по струящимся тканям, пропуская сквозь пальцы. Они переливались на солнце, словно драгоценные камни, сливаясь с блеском кольца моей матери. Прошлась рукой уже по нему. Решено.

— Возьму их, — невольная улыбка появилась на моем лице.

Отдала пару монет за товар и быстро скрылась в центре бурлящего базара. Прошло около трех месяцев, после случившегося. Я и половину не помнила, после нападения пустынного трэпта. Пустота. Брат пытался узнать о странном имени, что я выкрикивала, но и оно мне было незнакомо. Не могла найти ответа на все его вопросы. Но после той ночи, что-то изменилось во мне, нечто незнакомое чугунной тяжестью легло на мои плечи. Брат это чувствовал, но молчал. Он не поднимал эту тему, и я была благодарна ему за это. Иногда меня мучили ужасные сны и воспоминания из прошлого. А еще странные видения. Никто не знал, через что я прохожу. Просыпаясь с беззвучным криком на губах, пыталась вспомнить, что так меня напугало во сне, но не могла… О Лате я больше ничего не слышала, да и брат старался избегать этой темы, от которой он просто терял контроль, вспыхивая, как сухая ветка в костре.

Солнце уже вовсю припекало. Поправила светлый платок на волнистых волосах, что непослушно выбивались из-под него. Пока копалась в себе, оказалась уже у таверны, что заполнила своими ароматами всю площадь. Громкие разговоры, некоторые косые взгляды на меня. Одни называли меня девочка-пламя, другие ведьмой, но кто я, чтобы мешать их воображению. Одарила высокомерных девиц за столом надменным взглядом и двинулась в глубь таверны.

— Амара, ты так быстро вернулась, я не успела ничего собрать для тебя, да и сама ничего не поела, — затараторила пухленькая женщина, звонко ставя на ближайший стол четыре кувшина с диким ликером, проливая часть напитка на стол и сидящих мужчин.

— Давай помогу? — окинула взглядом переполненную таверну, шумных мужчин и эрнов с полными столами жареной дичи и хмельных напитков.

Сегодня Хасан забил птиц в своих вольерах и насадил их на железные вертелы. Втянула пряный аромат дичи.

— Может, я сама? — покосилась она на мое бедро и плечо.

Зажившие раны сразу заныли, потерла их ладонью через тонкое желтое платье. Серьезно посмотрела на пухлую женщину, скрестив руки на своей груди. Фива не растерялась, положила руки на свои бока и проворчала:

— Нечего меня прожигать своими ядовитыми глазами! Что встала, за стойкой кувшины с ликером себя не отнесут! — кивнула на шесть высоких бордовых кувшинов с вином, льющимся через края их горлышек тонкими сладкими розовыми струйками на деревянную столешницу.

Улыбнулась, направляясь за ними.

— И шевелись быстрее, нам тоже нужно поесть, — прокричала она сквозь гул голосов. — Да, и захвати кувшин мандаринового вина. Это троим эрнам, что засели около мангала.

Я быстро разнесла местным их хмельной ликер. Остался высокий кувшин с экзотическим напитком. Очень дорогое и безумно вкусное вино, не каждый может себе его позволить. Оно навевало воспоминания об эфире мандаринового дерева, что подарил мне отец в маленьком стеклянном флакончике. Сейчас его достать практически невозможно. С грустью посмотрела на кувшин в моих руках с мандариновым вином. Этот запах напоминал наш дом. Отца, что получал из спелых плодов мандаринового дерева, эфирное масло, у себя в мастерской. Мы когда — то были счастливы. У меня когда-то была семья. Откинула грустные мысли, втягивая сладковатый цитрусовый аромат полной грудью. Чуть не выронила кувшин из рук, в одно мгновение накрыло леденящей волной неуправляемого страха. Задрожала всем телом, покрываясь холодным липким потом. Сердце из груди просто выпрыгивало. Меня слегка повело в сторону. Поставила на ближайший стол толстый глиняный кувшин, не слушая недовольные голоса тех, кому помешал мой напиток на их столе. Наклонилась вперед, опираясь на колени руками, тяжело задышала. Все мысли буквально вышибло из головы. Только бы не видения ….

Успокаиваясь, пришла в себя. Глубоко вздохнув, взяла кувшин со стола и медленно направилась к мангалу, где сидели за отдельным столом мужчины. Чем ближе подходила к этому столу, тем сильнее тряслись руки. Не могла объяснить, что со мной происходило. Крепко вцепилась двумя руками в шершавый кувшин, натянув самую лучшую улыбку, поставила его на их массивный стол.

— Светлого дня, — мягко произнесла я мужчинам, а точнее, эрнам, от которых разило кровью и потом. Воины.

— Ты только посмотри на этот цветок, — заржал эрн с уродливым шрамом на лице. Я бы объездил эту лошадку, — бритоголовый мужчина махнул на меня своей огромной лапой, перемещая языком тонкую веточку в другую часть своего широкого рта.

Тот, что сидел рядом с этим великаном в белом камзоле, промолчал, только задержал на мне пристальный взгляд, сильно сжимая двумя руками глиняный стакан.

— Покажи ей увесистый мешок, и она будет сама скакать на тебе всю ночь и весь день, насаживаясь хоть на ножку стула, — равнодушно ответил другой эрн, даже не поворачиваясь ко мне, сидя на противоположной стороне от своих друзей. Он произнёс это тягучим голосом, поднося к губам кружку.

Будто хмельное вино ударило в голову. По телу пробежали мурашки от этого бархатного голоса, поднимая все волоски на моем теле. Мне казалось, что я сейчас захлебнусь от нахлынувших чувств. Они, словно яркие искры, вспыхивали одна за другой в моей голове. Незнакомец расслабленно сидел на деревянной скамье, распивая не первую глиняную кружку с вином. Плотная черная ткань, что покрывала его голову и должна была скрывать часть его лица, свисала тонкой лентой с головы до самого плеча, открывая его смуглое лицо. Почувствовав мой взгляд на себе, повернулся. Подведенные черной сажей бархатные темные глаза опасно сузились в маленькие щелки.

Я потерялась в их черных омутах, в той ночи без звезд, что открылась мне, перестала дышать. Сделала пару шагов назад от нахлынувшего горячей волной возбуждения. Низ живота начал адски гореть, а грудь словно налилась и заныла, мягкая ткань платья неприятно давила на вдруг ставшие такие чувствительные соски. Хотела развернуться и скрыться с его глаз, но словно приросла к этому месту. Он так сильно сжал челюсть, что я услышала скрежет его зубов. Темные брови свелись к переносице. А я просто не могла хоть слово обронить. Медленно тлела изнутри, всматриваясь в до боли знакомое лицо, но где я могла его видеть?..

Колючая темная щетина покрывала его широкие скулы до подбородка, а полные губы были плотно сжаты в тонкую полоску. Его бархатные черные глаза сильнее потемнели. Крылья носа раздувались, как у голодного дикого хищника. И в этот момент я сорвалась с высокой скалы в беспросветную пучину. Его глаза меня уносили в бескрайнюю знойную пустыню, где воет ночной ветер и где сплетаются воедино трэпты. В этих глазах горело мертвое обжигающее пламя, и в них же закручивалась морозная стужа, зыбкая, опасная, в них было так много острого черного льда, такого, что покрывает забытые земли, истребляя все живое вокруг своей мёрзлостью.

Мутная дымка словно проглотила меня.

— Он вобрал в себя все от заката: пленительный, яркий, и полыхает багровым цветом его душа. Ты можешь коснуться ее, если протянешь к ней свою руку. Она озаряет пунцовыми лучами все вокруг, ты же отчетливо это видишь. Дикий хищный зверь, требующий ласки. В нем столкнулись Солнце и Луна, Свет и Тьма, безрассудная страсть, — скрипучий голос врезался в мою голову.

Застонала, хватаясь за голову. Подняла глаза, впиваясь в его надменный взгляд. Его губы насмешливо изогнулись в полуулыбке, открывая белоснежные зубы. Проморгалась, тряхнув головой, стряхивая морок. Его глаза загорелись, плотоядно скользя по моему телу. Очередное похотливое животное, вот кто был передо мной. Щеки вспыхнули жаром от его похотливого взгляда. Он хищно прищурил глаза. Эмоции, что бурлили во мне, выплескивались наружу, с невероятной скоростью сменялись одна за другой, прежде чем я могла что-то сообразить. Теперь неконтролируемая злость вырывалась наружу, затмевая непонятное желание прикоснуться к его густым черным ресницам и вдохнуть запах костра, которым пропиталась его кожа. Жутко разозлилась на себя. Таяла от него, как хрупкая свеча от пламени.

— Засунь себе их в зад и скачи по выжженной пустоши, звеня… — прорычала я от злости, больше не контролируя себя, низко склоняясь к столу, чтобы было слышно только ему.

— Святые трэпты… — хохотнул здоровяк напротив.

Я бросила на него уничижительный взгляд, вздернув бровь.

— Понял, — поднял руки, растопырив их над своей головой. Скосил взгляд на эрна, что сидел напротив него с удивленными глазами и со съехавшей с его лица улыбкой.

— Эй, а тебе не кажется, что это та, полудохл… — не унимался бритоголовый, не успев договорить.

— Заткнись! — Рявкнул мужчина в черном, не отводя от меня взгляда и выпуская в него древнее пламя. Черное пламя.

Здоровяка откинуло к мангалу. Я сильнее вжалась бедром в стол, растерявшись.

— Кажется, я начинаю ненавидеть ее, — прокряхтел здоровяк, прихлопывая песком дымящую одежду на себе.

Высокий мужчина с черными, как ночь, глазами, словно зверь, что-то учуяв, резко встал. Возвышался теперь надо мной, как скала. Меня обуяло сковывающим страхом.

— На тебе его запах, — опасно проговорило это животное, приближаясь твердой походкой ко мне, не отрывая глаз от моего лица.

Сначала я подумала, что мне показалось, но по выражению его лица поняла, что он обращался ко мне, и говорил именно то, что я услышала.

Я судорожно схватилась за край стола, сжимая его до боли в пальцах, не понимая, что происходит и что он говорит. Подняла голову вверх. Мне хотелось просто сбежать, скрыться от его жутких черных глаз, что пожирали меня дикой ненавистью. Он меня жутко пугал, но я не давала и шанса показать ему, как мне страшно от одного его вида. Горло сдавило паникой. От страха инстинктивно хотелось раствориться, сжаться до пыли. От его взгляда меня словно пригвоздило к земле. Не могла и шелохнуться.

Он грубо схватил меня за подбородок, и словно зверь, скалясь, склонился к моему лицу, шумно втягивая воздух рядом. От этого движения меня тряхануло, наверное, подбросило бы вверх словно от ведра холодной воды на разгоряченное тело, если бы не его рука, что крепко удерживала меня за лицо. Что ему надо от меня?!

Испугалась. Очень. Задрожала всем телом. Дикий, неуправляемый, опасный зверь. Его глаза потемнели. Беспросветная густая тьма разворачивалась в его глазах. А еще его запах… мурашки пробежали по телу от его аромата: обугленные деревяшки, печеный орех и выделанная кожа. Зажмурилась, стало невыносимо страшно, нахлынули опьяняющие чувства, от них разрывалась голова. Вмиг в глазах начало темнеть. Только не сейчас. Нет… нет… нет… Прошу. Начала взывать ко всем Древним, чтобы не было никаких видений, чтобы не потерять сознание.

— Только не сейчас, — прошептала, окончательно проваливаясь в темноту.

Вдалеке увидела горящий костер и застывшую высокую фигуру над ним. Я едва различала ее в этой густой тьме. Двинулась вперед. Я не чувствовала страха или опасности. Нет, напротив, была уверена, что нахожусь в безопасности. Длинное платье, цвета которого не могла различить в окутавшем меня мраке, было жутко неудобным и мешало идти по песку, путаясь в ногах. Утопая босыми ступнями в мягком прохладном песке, словно мука, с помощью ладони, скользящей по неровным выступам шершавой скалы, двигалась к той фигуре.

Чем ближе я приближалась к огню, тем быстрее начинало биться мое сердце. Подняла подол атласного платья, прижимая к своему бедру, мне нужно было быть там, не знаю почему, но мне нужно было находиться там прямо сейчас.

Вышла к костру. Черные тени от яркого пламени играли безумные танцы на его красивом лице. Густой дым от костра пропитывал его смуглую кожу, обволакивая своим смогом мягкую кожу его брюк, тугих перевязей, что оплетали широкую спину и каменный торс. Сухой песчаный ветер разбивался о его тело, будто выточенное самими скалами, а он просто стоял и всматривался в горящее пламя, не замечая меня. В груди царапнуло когтистой лапой от неизвестной мне тоски. Еще один шаг к нему.

Негромкое потрескивание сжигаемых сухих веток заглушили звуки металлических браслетов на моих щиколотках, звонко ударяясь друг о друга от моего быстрого движения. Резко остановилась, задержав дыхание. Сердце отстукивало глухие удары. Кончики пальцев онемели и слегка подрагивали. Секунды растягивались в бесконечность… Растекались. Еще один шаг.

Внезапно он поднял глаза… на меня, на ту, что подсматривала за ним из темноты. Удар сердца… еще удар… Темные глаза, как спящее жерло вулкана, разгорались у меня на глазах до красных углей, пожирая ими мою душу, въедаясь до самых костей пронизывающим лютым взглядом. Эти глаза… Глаза зверя… Испуг. Рот зажала ладонью от вырывающего крика. Отступила назад, вжимаясь в холодную скалу. Его рот застыл в зверином оскале.

Передо мной возвышался величественный трэпт, отливая металлическом блеском. Задохнулась от этого видения, заглатывая воздух ртом. Пыталась прийти в себя от того, что увидела. Затрепыхалась, как пойманная бабочка в его руках. Пыталась вырваться из его рук, но чем больше я дергалась, тем сильнее была его хватка. Не отпускал. Поморгала, не хотелось вспоминать уродливую морду трэпта, его глаза и чудовищные клыки. Раны на плече и бедре резко заныли, напоминая о том, что пришлось пережить в ту ужасную ночь. Первобытный ужас окатил тело своим холодом. Сколько я была в этом видении? Он по-прежнему цепко держал меня за подбородок, другой рукой прижимая к себе.

— От тебя! Пахнет! Им! — жестко процедил мне в лицо, крылья его носа стали опасно раздуваться, черты лица словно потемнели. От полных губ остался только звериный оскал. На его лице читалось презрение и отвращение ко мне. Я видела, как пульсируют вены на его висках. Как они вздуваются под смуглой кожей мускулистой шеи. Через его мозолистую, грубую ладонь я чувствовала нарастающую вибрацию, проходящую через мое тело.

Брезгливо оттолкнул от себя с такой силой, что я почти опрокинулась на стол, от его рук на лице жгло лицо. Сделал шаг назад, расставив ноги на ширине плеч, руки убрал за спину. Плотную ткань на его голове, пытался сорвать удушливый ветер. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась. Он с ненавистью смотрел на меня, что-то решая. На его лице было только отвращение, будто я была грязью на его блестящей темной обуви. От него исходила бешеная сила, от которой кружилась голова и подгибались колени.

Ситуация пугала меня, дезориентировала. Я не понимала, что происходит. Он мог меня спутать с кем-то другим, но все мое естество говорило обратное — именно я ему нужна. Медленно сползла со стола, чтобы сбежать отсюда подальше, пока он стоял и смотрел уже сквозь меня. Он был слишком близко…

Я решилась на шаг. Только моя нога опустилась на песок, как он резко схватил за локоть железной хваткой и дернул на себя. Будто все это время ждал, как дикий зверь на охоте. Я дернулась так, что прикусила язык, ударяясь об его каменную грудь, стукнув зубами.

Разговоры за столами стихли. А дальше все происходило так быстро, что не успела понять происходящее, а точнее, то, что могло произойти. Он не давал мне отвести взгляда от него, удерживал своей силой, будто рылся в моей голове, доставляя мне неприятную боль. Силой своей животной властно подавлял, делал безвольной куклой, не все эрны могут управлять людьми, но он просто играл моим телом, не давая мне и шанса вырваться из его рук. Боковым зрением различала знакомые фигуры.

Тот, что со шрамом, пытался оттащить от меня этого зверя. Но только он дотронулся до меня, как отлетел от его черного пламени, сорвавшегося с его кончиков пальцев. От происходящего на глаза навернулись слезы. Поморгала, не давая им пролиться сейчас. Он просто продолжал испытующе на меня смотреть. Его взгляд переключился на мои дрожащие пальцы, которые я положила на его напряженную грудь. Он шагнул вперед, вынуждая меня сделать тот же шаг, но назад. Сместил меня снова к проклятому столу. Я отдернула руки от него. В голове нет ничего, кроме страха. И смерти. Я была уверена, что он способен лишить жизни за раз. Не раздумывая. Без особого дозволения и черной площади. Что ему надо? О ком он?

— Он брал тебя? — он продолжал нагонять на меня страх. Вперив в меня убийственным взглядом. Впился рукой в мое запястье, словно железные кандалы, защелкнулись на моей руке. Смотря на него, я представляла только плотоядного зверя. Хищная походка и черты его лица, все говорит о том, что он вовсе не человек. Я могла кричать, пытаться ударить, но чувствовала, какая опасность исходила от него. Смертельная угроза. Но все это действовало мне на нервы. Меня бросало то в холодный пот, то в дымящий костер.

Я не могла контролировать свои эмоции рядом с этим эрном. Стала разгораться, как уголь от огня.

«О ком он спрашивает, трэпт его дери!? Сумасшедший эрн! Я тебе устрою мракобесие пустынных трэптов», — продолжала ругаться про себя.

Собравшись с духом, вздернув подбородок, набрала полную грудь воздуха, чтобы сказать, как меня брал тот, о ком он говорит — неизвестный мне мужчина — и в каких позах, и что он был не один, а несколько. Только открыла рот, как за спиной этой скалы, что стояла напротив меня, услышала напряженный голос того, кто всегда молчал и был не похож на других, с золотой нашивкой на белом камзоле, главнокомандующий их отряда:

— Ему нужна правда, не остри, а просто ответь на его вопрос, — леденящий голос, предостерег меня.

— Да, какую правду, о чем вы вообще?! Я не та, кого вы ищете. Я обычная женщина, а не эрна! И нечего меня обнюхивать, как дикое животное! — взвилась я от дикого страха, раздражаясь, вырывая свою руку, царапаясь о свои же браслеты. Он яростно схватил за лицо, больно сжимая мои щеки, бешено таращился на мои губы. В его глазах плескалась гибельная пучина. Он никого не слышал и не видел, будто не эрн, а кто-то другой сейчас был в нем. Обжигающее дыхание эрна гуляло по моим губам, становясь чаще, тяжелее…

От этого сбилось мое дыхание. Я пропускала свои вдохи и выдохи. Другая рука незнакомца блуждала в моих волосах. Сжимала их, натягивала до боли… казалось, еще чуть-чуть, и он сдавит слишком сильно. Но этого не происходило. Каждое мое движение он замечал, держал в поле зрения. Управлял ими. В его глазах увидела свое отражение, но не просто себя, а сгорающую в погребальном огне. Дернула головой.

— Последний раз повторяю: ТЫ. СПАЛА. С МЭРНОМ?! — холодно спросил он, останавливаясь на каждом слове, будто сдерживая себя, лихорадочно блуждая взглядом по моему лицу.

Тело словно одеревенело, как услышала, о ком он говорит. Вскинула растерянный взгляд на него, переставая дергаться. Все силы разом покинули тело, как вялый цветок от жажды. Я растерянно пыталась найти ответы на немые вопросы в его проклятых глазах. Страх заморозил всё во мне: возможность говорить, дышать. Я просто уставилась на него и не знала, что ответить… Нет, я не спала с Верховным, но почему он спрашивает об этом? Снова начала беситься? Кто он такой, чтобы меня унижать перед всеми? Ублюдок! Он выдохнул, поднимая голову к небу, прикрывая глаза, будто понял ответ. Отпуская мое лицо.

Слова сами сорвались с губ:

— Нет!

Я хотела убежать от унижения. На нас все смотрели. Все всё слышали. Но я не могла, он снова использовал свою древнюю силу, не отпуская дальше этого места.

Долго всматривался в мое лицо. Перевел взгляд за мою спину. Сильнее вжала ногти в ладони, выжидая свой приговор. Тело накрыло убийственной покорностью, заставляя склонить голову, признать себя его вещью, не имеющей права на слово и не владеющей своим телом. Слезы потекли тонкими струйками по щекам. Его взгляд таил холодную ярость и голодную ненависть, и в то же время был отстраненным. Он что-то решил…

— Пошла вон! — безразлично сказал мне.

Разом груз упал с моего тела, и я сорвалась, сбежала, как десятилетняя девчонка. Туда, где чувствовала себя безопасно, туда, где могла дать волю слезам и обиде. Где никто не осудит. Ноги сами принесли на тот холм. Я беззвучно поздоровалась с высохшим деревом, приложив свою руку к безжизненному стволу. Прикрыла глаза и, не выдержав, начала плакать, содрогаясь. Все было неправильно, не так, и я не понимала, почему. Кто он такой, чтобы вести себя так со мной? Ублюдок. Какое ему дело, с кем мне спать? Я должна была почувствовать облегчение, но меня затопило стыдом. Я пыталась ухватиться за воспоминание, что ускользало от меня, но не могла. Поэтому просто начала танцевать. Безудержно. Быстро, как ветер. Жарко, как знойное пекло, подставляя мокрое от слез лицо яркому солнцу. Кружилась, поднимая серую пыль под ногами. Сегодня песок казался именно таким — серым.