Пылающие сердца

Глава 7

Кристен медленно приходила в себя. Ей казалось, что Тор своим огромным молотом бьет ее по голове. Господи, у нее уже начались видения, но головная боль была действительно нестерпимой, такой ей еще не доводилось испытывать. Постепенно она стала ощущать другие неудобства и вдруг внезапно все вспомнила.

Кристен так резко села, что у нее закружилась голова, и она со стоном повалилась набок. Чьи-то руки подхватили ее, она услышала звон цепей и широко раскрыла глаза от изумления. Прямо перед собой она увидела лицо Торольфа, который склонился над ней, потом повернула голову, чтобы посмотреть, кто ее поддерживает. Это был Ивар, друг Селига.

Она села и стала лихорадочно оглядываться по сторонам. Все они сидели на жесткой земле вокруг высокого столба. Их было семнадцать человек, многие потеряли сознание от полученных ран, которые никто не перевязал, и они были прикованы друг к другу длинной цепью, охватывающей лодыжки. Но среди них она не видела Селига.

Девушка снова взглянула в голубые глаза Торольфа и с мольбой в голосе тихо спросила:

– Селиг?

Он медленно покачал головой, и у нее вырвался крик. Ивар моментально зажал рукой ее рот, а Торольф еще ближе наклонился к ней.

– Они еще не успели заметить, что ты женщина! – прошипел он. – Ты что, хочешь, чтобы мы сидели и мучились от сознания собственного бессилия, глядя, как они насилуют тебя? Имей жалость, Кристен. Ты можешь выдать себя своими криками.

Она моргнула, показывая ему, что поняла, и Торольф кивнул Ивару, чтобы тот отпустил ее. Она судорожно вдохнула воздух и согнулась, раскачиваясь, не в силах справиться с пронзившей ее болью утраты. Ей хотелось выть, кричать, чтобы хоть немного дать выход этой боли, которая все нарастала и нарастала, пока Кристен уже наконец не смогла больше сдерживать себя. Горький, мучительный стон вырвался у нее из груди, и в этот момент ей нанесли кулаком удар прямо в челюсть, и она повалилась кому-то на руки.

Когда Кристен снова пришла в себя, солнце уже начало клониться к закату. Она застонала, но тут же спохватилась и медленно села, с упреком глядя на Торольфа.

– Ты ударил меня. – Это было утверждение, а не вопрос.

– Да.

– Надо полагать, я должна быть тебе благодарна за это.

– Конечно.

– Ублюдок.

Если бы это было возможно, он рассмеялся бы над тем, как мягко прозвучало в ее устах это ругательство. Но он не мог этого сделать. Вначале их оставили без охраны, так как противник был занят своими ранеными. Теперь же рядом с ними находились два стражника.

– Позже у тебя еще будет время, чтобы оплакать свою потерю, Кристен, – мягко проговорил Торольф.

– Я знаю.

Она вытянула ноги и посмотрела на свои щиколотки, закованные в железные кандалы. Серебряный шлем, который она одолжила у Оутера, пропал, так же как и ее пояс и украшенный драгоценными камнями кинжал. С нее сняли даже отделанные мехом сапоги.

– Они что, забрали все, что было ценного? – спросила она.

– Да. Они бы взяли и твою меховую фуфайку, если бы она не была такой старой и облезлой.

– И испачканной кровью, – добавила она, глядя на темные пятна, покрывавшие ее с ног до головы, и вспоминая, как кровь хлынула из раны убитого ею высокого воина, когда она выдернула из его тела свой меч. Она подняла руку, чтобы пощупать шишку от удара по голове, и только тут спохватилась:

– Мои волосы!

Коса все еще была засунута под тунику, но ее все равно безусловно заметят, если посмотрят повнимательнее. Она поспешно принялась отрывать по волоску от косы.

– Постой, Кристен. – Торольф схватил ее за руки, сообразив, что она намеревается сделать. – Чтобы укоротить волосы подобным образом, тебе потребуется целая вечность.

– А ты можешь предложить мне нож? – огрызнулась она.

Он лишь проворчал что-то невнятное в ответ на этот глупый вопрос и принялся внимательно разглядывать ее. Без пояса короткая туника доходила ей до середины бедер, надежно скрывая от постороннего взора тонкую талию. Темно-коричневые чулки топорщились под ослабевшими подвязками, повязанными накрест, и прятали ее стройные ноги. Кисти ее рук и босые ступни были совсем не маленькими, но и не походили на мужские. Однако если хорошенько испачкать их грязью, то это не будет заметно. Надо также измазать грязью ее голые руки, слишком тонкие даже для юноши.

Торольф был удовлетворен осмотром.

– Если бы не твои шикарные волосы, только по твоему голосу можно догадаться, что ты не парнишка. Как ты умудрилась так ловко спрятать грудь?

Кристен густо покраснела и опустила глаза под его любопытным взглядом.

– Ты не должен спрашивать меня о таких вещах.

– Но как тебе это удалось?

– Торольф!

– Да тише ты! Не произноси ни слова, когда они рядом и могут тебя услышать. Мы скажем им, что ты немая, и это решит проблему.

– Но что делать с моими волосами?

Он нахмурился, потом неожиданно улыбнулся и принялся отрывать подол своей кожаной туники. Попросив Ивара прикрыть своим телом Кристен так, чтобы стражники не видели их, он быстро обмотал ей косу вокруг головы и обернул ее широкой полосой из мягкой кожи, которую крепко завязал сзади узлом на шее.

– Но шишка вовсе не здесь, – заметила она.

– Меня совершенно не волнует твоя дурацкая шишка, – возразил он. – Подожди-ка минутку.

Он принялся похлопывать себя по ране на плече, пока из нее снова не стала сочиться кровь, которой он щедро вымазал повязку на голове Кристен.

– Торольф!

– Заткнись, Кристен, или твой голос выдаст тебя и сведет на нет все мои старания. Как ты думаешь, Ивар? Сойдет она теперь за мальчишку?

– С этой распухшей челюстью и перевязанной головой она вряд ли вызовет чей-то интерес, – с улыбкой ответил Ивар.

– Большое спасибо, – проворчала она. Но Торольф не обратил ни малейшего внимания на ее сарказм.

– Конечно, голова получилась слишком большой, но поскольку у них даже мысли не возникнет, что она девчонка, они подумают, будто это просто очень толстая повязка. Кристен сейчас такая грязная и оборванная, что, надеюсь, все будет нормально. Только, Кристен, постарайся, чтобы это сооружение не свалилось у тебя с головы, иначе все пропало.

Она ответила мрачным взглядом на это излишнее предупреждение и заявила:

– По-моему, сейчас самое время наконец сказать мне, где мы находимся.

– Это королевство Уэссекс.

– Саксонский Уэссекс?

– Да.

Ее глаза недоверчиво округлились.

– Ты хочешь сказать, что над нами одержала верх свора низкорослых саксов?

Торольф покраснел, услышав в ее голосе весьма нелестное изумление.

– Они спрыгнули на нас с деревьев, женщина! Половина команды была убита прежде, чем мы поняли, что произошло.

– О, но это нечестно! – воскликнула она. – Они напали на вас из засады?

– Да. Для них это был единственный шанс одержать верх, ведь их было не больше, чем нас. Самое нелепое во всем этом то, что нас вовсе не интересовали ни они, ни их имущество. Мы вообще собирались обойти стороной эту усадьбу, куда они нас сейчас притащили. Мы направлялись… – Он замолчал, неожиданно смутившись. – Да ладно, это теперь не важно.

– Куда вы направлялись?

– Никуда.

– Торольф!

– Клянусь Тором, можешь ты говорить тихо или нет? – рявкнул он. – Мы собирались ограбить монастырь.

– О нет, Торольф, этого не может быть!

– Может, поэтому Селиг и не хотел ничего говорить тебе, зная, как ты к этому отнесешься. Но это был наш единственный шанс наложить руки на богатства этой страны, Кристен. Датчане все равно скоро все захватят. Мы просто хотели опередить их и получить свою долю. Мы вообще никого не собирались убивать. Нас интересовали лишь баснословные богатства монастыря Джурро.

– Откуда вы знали, как туда добраться?

– Сестра Флокки, та, что вышла замуж за датчанина, в прошлом году приезжала домой погостить. Она многое порассказала о том, что здесь происходит, особенно о неудавшейся попытке захватить Джурро в 871 году, когда войска короля Гуторма и Хафдана из Уайд-Имбрес впервые сообща напали на Уэссекс. Сейчас они заняты подавлением мятежа в Мерсии, а как только наведут там порядок, то снова вернутся сюда. Если не в этом или следующем году, так чуть позже. Неужели ты думаешь, что они оставят в покое эти богатые, плодородные земли? И эти низкорослые саксы не смогут дать им отпор.

– Но вас они ведь умудрились-таки одолеть, – напомнила она.

– Такова была воля Одина.

– И они не все такие уж низкорослые, Торольф. Тот, которого я убила, был не ниже тебя.

– Да, я видел его, когда они привезли телеги, чтобы доставить сюда раненых. Но ты его не убила, Кристен, по крайней мере он пока еще не умер.

Она даже застонала от огорчения.

– Ты хочешь сказать, что я даже не смогла отомстить за своего брата?

Он погладил ее по щеке, стараясь утешить, но тут же быстро убрал руку, чтобы стражники не заметили.

– Он скоро умрет, я уверен в этом. Когда его вносили вон в тот большой дом, из раны у него на животе хлестала кровь.

Кристен содрогнулась при напоминании об этой жестокой бойне в лесу, хотя сама была не только ее свидетельницей, но и участницей. Но ее вмешательство было оправданно. Как смогла бы она посмотреть в глаза своим близким, если бы не попыталась отомстить убийце собственного брата?

Девушка повернулась в ту сторону, куда показывал Торольф, не желая думать о пролитой ею самой крови. Она увидела огромный двухэтажный дом, построенный в основном из дерева, с многочисленными окнами, большими и маленькими, которые пропускали дневной свет, но, без сомнения, и зимний холод тоже. Вокруг дома стояло множество маленьких построек, и вся усадьба была обнесена деревянным забором, крепким, но не слишком высоким.

– Ага, ты сама видишь, как просто было бы захватить это место, – заметил Торольф.

– Но они неплохо готовятся к нападению датчан. Взгляни туда. – Она указала на груду огромных камней, возвышавшуюся в дальнем конце двора. – Похоже, они собираются построить стену покрепче.

– Да, мы видели кучи камней и снаружи, – согласился он, а потом презрительно рассмеялся. – Но датчане будут здесь раньше, чем они успеют закончить свои приготовления.

Кристен лишь пожала плечами, потому что их это не должно было волновать. Она не сомневалась, что они смогут убежать отсюда гораздо раньше.

Бросив еще один взгляд на большой дом, она слегка нахмурилась.

– Судя по величине этого дома, он должен принадлежать знатному лорду. Как ты думаешь, может, тот высокий воин и есть их господин?

– Нет. Судя по тому немногому, что я понял из их разговоров, хозяина сейчас здесь нет. Но думаю, что за ним уже послали. Похоже, мне следовало бы быть поприлежнее, когда ты пыталась обучить меня родному языку старой Альфреды.

– Это верно, тем более что ты будешь единственным из нас, кто сможет вести с ними переговоры, если я должна буду изображать немую.

Он улыбнулся.

– Тебе будет не очень трудно держать язык за зубами, когда они окажутся поблизости?

Она презрительно фыркнула в ответ на его поддразнивание.

– Как-нибудь справлюсь.