Пылающий остров

ГЛАВА XVI

Африканские негры, попавшие в качестве рабов на Антильские острова, принесли с собой очень странный и кровожадный религиозный культ. Культ этот, посвященный божеству «воду», до настоящего времени еще существует на островах Гаити, Кубе, Ямайке, в Сан-Доминго, Луизиане, Гондурасе и даже в некоторых северных областях Южной Америки.

Не только одни безграмотные негры поклоняются жестокому и кровожадному божеству, но и люди, стоящие на высшей ступени культуры и умственного развития, имеющие состояние и пользующиеся уважением, словом, занимающие более или менее видное положение в креольском обществе.

«Воду», по мнению своих поклонников, — существо сверхъестественное, всемогущее, вызывающее все явления на земле и управляющее ими. Это божество, по характеру приносимых жертв, сильно напоминает древнего Молоха. Олицетворением «воду» служит громадный, но совершенно безобидный уж, который является предметом настоящего фетишизма: все собрания и обряды этого варварского культа совершаются всегда в присутствии самого божества.

Приверженцы этого культа уверены, что «воду» знает прошедшее, настоящее и будущее и возвещает это через посредство великого жреца и великой жрицы, которые действуют и говорят только по его внушению.

В каждой области и даже в каждой мало-мальски значительной общине есть великий жрец и великая жрица. Первый избирается сектантами на всю жизнь, а выбор второй, как его подруги, зависит уже от него самого. Эту священную чету называют королем-отцом и королевой-матерью, или на простонародном языке «папалу» и «мамалу».

В качестве доверенных и уполномоченных страшного божества, «папалу» и «мамалу» пользуются безграничным могуществом, властью и почетом; особы их священны и неприкосновенны.

Невежественные, грубые и жестокие, но очень хитрые, они пользуются своим положением и злоупотребляют им для того, чтобы удовлетворять свой аппетит, алчность, чувство мстительности и вообще все страсти и пороки, на которые способны низкие натуры.

Как мы уже сказали, «воду», подобно Молоху, — божество чрезвычайно кровожадное. Бескровных жертв оно не принимает. Не бывает ни одного собрания в честь «воду», на котором его поклонники не старались бы удовлетворить его и своей собственной жажды крови.

Последователи этого ужасного культа делятся на две секты, из которых одна внушает отвращение, а другая — ужас и страх. Первая довольствуется жертвами из животного мира — мясом и кровью петухов и коз, а вторая требует исключительно безрогих козочек, то есть человеческих жертв, преимущественно молодых девушек и детей. «Папалу» убивает свои жертвы с утонченной жестокостью, а затем они съедаются.

Кровь жертв, смешанная со спиртом, образует ужасный, одуряющий напиток, который является главной приманкой для водуистов.

На Гаити, Кубе, в Луизиане и Гондурасе судебные архивы переполнены уголовными документами по расследованию этого культа. Многие из водуистов были подвергнуты смертной казни за похищение, умерщвление и съедение человеческих жертв, принесенных в честь страшного божества.

Вот сведения из документов судебного архива острова Кубы. В 1889 году один из капитанов испанской артиллерии, стоявшей в гарнизоне в Сант-Яго на Кубе, слышал о культе «воду» и пожелал во что бы то ни стало присутствовать при его обрядах и жертвоприношениях.

Некоторые из солдат его батареи были негры и принадлежали к секте поклонников «воду». Солдаты любили своего капитана и взялись провести его в ближайшее капище, расположенное неподалеку за городом, но с тем условием, чтобы он загримировался и переоделся негром и ни одним звуком или движением не выдавал себя, иначе они не отвечали за его жизнь.

В назначенный день капитан вычернил себе лицо, шею и руки, взлохматил свои черные кудрявые волосы, надел грубую одежду и отправился со своими проводниками на место сборища почитателей «воду».

К своему величайшему изумлению, в этой пестрой смеси людей всех цветов и сословий, скученных в чем-то вроде сарая, он увидел лиц, принадлежавших к высшему креольскому обществу, и большей частью женщин.

Приготовления к отвратительной церемонии вскоре поглотили все его внимание. На каменный жертвенник была поставлена большая, широкая и глубокая деревянная чаша, наполненная какой-то дымящейся жидкостью, распространявшей сильный запах алкоголя. Затем принесли и поставили около чаши большую клетку, в которой лежал, свернувшись клубком, громадный уж.

В одном из углов «храма» лежали белые куры со связанными крыльями и хорошенький беленький козленок, тоже связанный.

Жрец взял бубен и начал бить в него, сначала медленно, потом все скорее и скорее. Вместе с тем он постепенно, шаг за шагом приближался к клетке, в которой уж, при звуках бубна, зашевелился и зашипел.

Понемногу жрец начал приходить в возбуждение, которое с каждым мгновением росло и вскоре сообщилось жрице, а затем и многим из собравшихся. Все принялись топать, выть, вертеться и размахивать руками.

После разных дурачеств, описывать которые было бы слишком долго, когда жрица, с пеной на губах, корчившаяся в страшном, искусственно вызванном нервном припадке, вдруг впала в каталепсиюnote 5, жрец схватил белого козленка и, пригнув ему голову над чашей, одним взмахом ножа отрубил ее, так что кровь полилась ручьем в чашу.

Присутствовавшие с жадностью бросились пить отвратительную смесь крови с алкоголем, после чего все пришли в настоящее исступление.

Затем к жертвеннику начали подступать желавшие вымолить себе что-нибудь у божества. Просили о даровании богатства, веселой жизни, здоровья, исцеления, успеха в любви и даже в задуманных преступлениях.

Капитану было крайне противно смотреть на все это, но он все-таки надеялся, что жертвоприношение ограничится козленком. Но он ошибался.

К распростертой на полу и мало-помалу приходившей опять в нормальное состояние жрице приблизился молодой негр зверского вида и геркулесового телосложения.

— О мамалу, окажи нам великую милость! — произнес он, становясь перед ней на колени.

— Чего же ты желаешь, сын мой? — спросила жрица.

— Дай нам безрогой козочки.

Жрица утвердительно кивнула головой и сделала какой-то знак рукой. Вслед за тем кучка людей раздвинулась, и капитан увидел на бамбуковом табурете совершенно нагого ребенка лет семи, со связанными руками и ногами. В широко раскрытых глазах малютки застыл смертельный ужас.

Великий жрец подхватил его, нагнул одной рукой над чашей, а другой занес над его горлом нож.

Капитан почувствовал при этом страшном зрелище такое негодование, что, забыв об угрожающей ему самому страшной опасности, закричал вне себя:

— Остановись, злодей! Пощади хоть ребенка!

И он хотел броситься на освобождение малютки.

В результате вышло бы, конечно, только то, что мальчика он бы не спас, а сам бы погиб. К счастью, окружавшие его солдаты мгновенно подхватили его на руки и унесли из «храма». Несколько фанатиков, вооруженных ножами, кинулись было за ними вдогонку, но, совершенно пьяные, вскоре вынуждены были отстать, и капитан благополучно возвратился в город Сант-Яго. Он отправился прямо в полицию, рассказал о виденном и потребовал немедленного оцепления «храма» полицейскими и ареста всех находившихся в нем.

Но полиция на Кубе состоит преимущественно из негров и мулатов, которые втайне почти все принадлежат к секте поклонников «воду» и потому не желают преследовать этот культ, а те немногие, которые не принадлежат к водуистам, так боятся своих товарищей и вообще всех приверженцев мрачного божества, что молча потворствуют им.

Поэтому немудрено, что когда капище наконец было оцеплено, то оказалось пустым.

Возмущенный капитан сообщил прокурору все и даже назвал лиц, которых узнал. Пораженный рассказом офицера, прокурор возбудил следствие, раскрывшее такие ужасные подробности, что он не решился брать на себя ответственность в этом деле и донес обо всем губернатору. Увидев, что тут замешано множество влиятельных лиц, пользовавшихся большим почетом в торговом мире, губернатор побоялся скандала и нашел нужным вести дело как можно осторожнее. Были арестованы главный жрец и главная жрица да несколько негров-водуистов.

Администрация отлично знала, что эти люди никогда не выдают друг друга, и потому нечего было опасаться, что будут скомпрометированы лица, которых не желали трогать.

Великий жрец и великая жрица были привлечены к суду вместе с дюжиной жалких негров и, несмотря на упорное отрицание своей вины, уличены в похищении детей и женщин с целью умерщвления и людоедства.

Когда суд потребовал, чтобы они назвали своих сообщников, подсудимые дерзко расхохотались, и жрец вызывающе крикнул:

— Ищите их сами! Это не трудно. Их много. Они рассеяны по всему острову. Я даже вижу многих из них в этом зале.

Суд обещал даровать им всем жизнь, если они назовут хоть нескольких лиц, но они отказались и объявили, что предпочтут умереть, нежели нарушить свою клятву.

Их приговорили к смертной казни, и они встретили ее с удивительной твердостью.

Губернатор решил заменить на этот раз распространенный в Испании способ казни через повешение расстрелом.

На это была своя причина. Нельзя было поручиться, что палачи-негры тоже не принадлежат к водуистам, а известие, что приверженцы этой ужасной секты знают тайну составления напитков, производящих полное подобие смерти. При повешении палачи-сообщники могли дать осужденным такой напиток с расчетом, что он подействует в самый момент казни, так что можно будет только для вида проделать процедуру повешения и погребения. Так могла бы сложиться — как уже не раз бывало — сказка о воскресении казненных, а это послужило бы только большей славе «воду».

Подобными фокусами жрецы крепко держат в руках невежественный народ. Расстрел лишает их возможности проделывать такую комедию.

Однако жрецы и на этот раз не признали себя побежденными. Они объявили верующим, что «воду» воскресит казненных и что никакая сила не в состоянии воспрепятствовать этому.

Трупы казненных были зарыты на самом месте казни. Чтоб помешать их похищению, вокруг этого места были расставлены вооруженные часовые. К несчастью, часовыми были местные солдаты, а не присланные из метрополии, и поэтому на следующее утро могилы оказались разрытыми и трупы унесенными. Очевидно, часовые были водуистами или их подкупили.

Как бы то ни было жрецы все-таки завладели трупами казненных и распространили слух, что «воду» воскресил своих верных поклонников, которые укрылись пока в чужих странах от преследования испанских властей.

Таким образом, казнь нескольких незначительных лиц послужила большей славе «воду», и жрецы преспокойно продолжали свою возмутительную деятельность.

Таковы были люди, в руки которых месть дона Мануэля Агвилара-и-Вега предала Долорес, Фрикетту и маленького Пабло.