"Глаза Леи". "Плотник и индюк"

Глаза Леи

Маленькая, хрупкая и прекрасная Леа...[1]

Лоб ее - как день ясный, щечки - как нежные розы. Волосы как золото, а глаза как небо.

Если б мы не знали, что Господь творит все из ничего, то сказали, что взял Он синеву небесную и сотворил глаза Леи.

Но ничего не увидят эти глаза. Ибо горе сошло от Ашема и коснулось ее глаз и света в них, - поэтому темен день для Леи и темны Луна и звезды ночью.

Леа ослепла[2]. Не горят более глаза ее, нет в них синевы неба. Однако, все, кто смотрел на Лею, не догадывались о ее слепоте.

Взамен отнятого света глаз, благословил Элоким Лею помнить все, что услышала.

Помнить все теѓилим, которые отец, стоя у кровати, напевал во время ее болезни, в надежде, что Ашем смилостивится над глазами Леи и не лишит их света.

И сохранила Леа в сердце своем все, что слышала. Ничего не забыла, как не забывает больной снадобье, избавившее его от страданий.

Знает Леа также много песен. Их пела ей мама, стоя у кровати, во время ее болезни.

Обычные женские напевы тех времен... Помнит их Леа, не забывает.

Поет их и в доме и на улице, поет любую красивую песню, которую когда-нибудь услышала.

А иногда и придумывала свои. Собирались вокруг нее дети, слушали и никак не могли насытиться услышанным.

Ибо голос Леи завораживал красотой своей и, будь он весел или печален, трогал сердца слушающих.

Даже старик, возвращающийся из дома молитвы, останавливался и слушал ее голос, оперевшись на посох.

И тогда Леа снимала с себя песни, которые пела ей мама, и пела теѓилим, которые читал отец, молясь за дочь, чтобы Элоким не забирал свет её очей.

Леа знает наизусть всю Kнигу Теѓилим - все стихи её хранит в сердце. Но как откроет уста свои Леа, так все теѓилим устремляются туда и дальше, к ушам удивленных стариков, смотрящих на то, как маленькая девочка, годящаяся им во внучки, знает то, чего не знают они.

А не они ли читали Книгу Теѓилим из года в год?

Царь наш составил песнопения эти так, чтобы страдающий человек с чистым сердцем помнил их и не забывал.

Kто сравнится в страданиях с отцом Леи, видевшим, как необратимо уходил свет глаз ее?

И кто сравнится в чистоте сердца с Леей, потерявшей свет очей и не вoзроптавшей на Ашема?

Стояли старики, как вкопанные, вытаскивали книгу Теѓилим и, нацепив очки, молча смотрели в нее.

Ибо девочка повторяла все написанное слово в слово, ничего не пропуская.

Леа знает, что старики будут ее проверять. И жалеет она каждого, кому Элоким не позволил знать то, что знает она. Но, при всем этом, не возгордилась.

Дрогнет голос, и прелесть его померкнет, как у человека, объятого страхом.

Ибо боится Леа, как бы не потеряли старики свет свой также, как потеряла она свет ее глаз. A ведь они не знают наизусть Книгу Теѓилим...

И меняется ее голос и наполняют его Грусть, Милосердие и Сострадание. Это голос отца, поющего теѓилим во время болезни ee, в надежде что Ашем смилостивится над глазами Леи и не лишит их света.