R.A.T

Глава 6 Технософия

Тонкие женские пальцы затушили сигарету в пепельнице на моей груди. Кровать заскрипела, из-под простыни показалась голая спина, покрывшаяся мурашками. Элиза пошла делать кофе.

Впервые за долгое время мне было хорошо.

Я глядел в потолок без единой мысли, ноздри щекотал запах синтетической арабики.

Квартира Элизы была куда уютней моей норы. Это единственное, что осталось ей от родителей. Об их судьбе Элиза говорить отказалась.

Здесь она выросла, здесь застала Объединение, здесь пряталась, стараясь не впускать подступающее со всех сторон безумие. От метафона отказалась без раздумий. Но это повлекло за собой огромные проблемы, и она чуть не потеряла квартиру. Без метафона практически невозможно оплачивать налоги и коммунальные платежи, да и работу найти она долго не могла. Еще немного, и Элизе пришлось бы переезжать в Дом Дружбы. Может, мы там даже встретились бы…

Но ей повезло. В том году Друг как раз начал большую программу помощи религиозным организациям. Элиза смогла устроиться в волонтерскую организацию, куда брали в том числе бедолаг без метафонов. Она помогала восстанавливать храмы, зазывала новых прихожан, редактировала эзотерическую литературу в волонтерском издательстве, а за это получала немного социальных баллов и тратила их на оплату жилья.

Так она и встретила Альфу.

Для одинокой молодой девчонки, живущей в сплошной депрессии, ощущающей себя тенью, он показался воплощением какого-нибудь восточного божества — безмятежного, спокойного, познавшего тайную мудрость жизни.

Она стала все чаще и чаще посещать дацан, где собиралась Община Неспящих. Ее удивило, что в отличие от многих других храмов, здесь собираются люди без метафонов. Элиза сразу почувствовала, что ее место здесь, среди этих людей.

— Кофе готов!

В легком халате на голое тело она поставила на стол две дымящиеся кружки и протеиновую смесь, которую Друг рекомендовал употреблять на завтрак. Я сел за стол, и мы молча выпили по кружке. Она смотрела в окно, я разглядывал ее. Говорить было не о чем — все искреннее, что мы могли бы обсудить друг с другом, может быть услышано Другом. Она заметила мой взгляд и усмехнулась.

— Понравилось?

— Само собой. Ты была прекрасна.

— Вообще-то я про кофе.

— Кофе… Извини, кофе полный отстой.

Она взяла меня за руки и посмотрела в глаза. Мы заговорили на языке сумерек.

«Саша, прости, но спрошу еще раз. Ты точно уверен, что запомнил цифры?»

Я закатил глаза.

«Уверен. Как будто вижу на фото. Вы еще не поняли, что они значат?»

«Альфа еще думает. Пойми, это самое важное воспоминание в твоей голове. От него зависим мы все. Мы — как люди»

«Я знаю»

«Ты хорошо искал в своей квартире?»

«Перерыл все»

«Если он найдет эту бумажку, то нам конец».

«Поищу еще раз. Это все, что я могу сделать»

Беспокойство не ушло из ее глаз, но она усилием воли перевела тему.

«Ты не представляешь, как сильно я хочу уничтожить эту тварь. Как долго я мечтала, чтобы нашелся способ. И вот ты его принес»

— Ай, — невольно воскликнул я. Элиза в порыве чувств так сжала мои пальцы, что они захрустели.

«Прости»

«Я тоже ненавижу его. Но, кажется, ты ненавидишь в десять раз сильнее. Почему?»

Она чуть не задохнулась от возмущения.

«А что здесь непонятного⁈ Это чужеродный организм, присосавшийся к нам паразит. Нет, это раковая опухоль! Либо она нас, либо мы ее. Здесь нет никаких промежутков. Понятно?»

«Понятнее некуда»

«Ты должен знать, что в нашей Общине не должно быть никаких сомнений. Все разделяют одну Цель, поставленную Сяо Луном. Нет ничего важнее достижения этой Цели. Нужно быть готовым пожертвовать всем, что имеешь. Если не согласен — уходи»

«А если придется убивать людей?»

«Только полное уничтожение опухоли! Никакой жалости к его помощникам. Они — уже не люди, а метастазы!»

Элизу трясло от ярости, и у меня уже немели руки от слишком сильных нажимов. Первоначальная симпатия к этой девушке быстро сходила на нет. Я вдруг представил ее темные одинокие ночи в этой квартирке, когда она лежала и накачивала себя злобой, ненавистью и жаждой мести. Они копятся капле по капле, но совсем скоро наливаются силой, тяжестью, самостоятельностью, и превращаются в демонов. Мне стало ее жаль.

И тут я вздрогнул от внезапной мысли. Как же я могу быть так слеп? Я сижу и так высокомерно жалею ее, подспудно осуждая, но все никак не могу додуматься, что смотрю в свое собственное отражение! Это же и есть я! Запуганный, озлобившийся, ощетинившйся и жаждущий мести. Ходячий ресентимент. Точно также я и провел эти годы в своей жалкой хибаре, как и она. Неужели я выгляжу также безумно?

— Мне нужно проветриться, — пробормотал я, вставая из-за стола.

— Ты же понимаешь, что обратной дороги не существует, — мрачно донеслось мне в спину.

Я добрался до Дома Дружбы к вечеру, привычно отметился у андроида-консьержа и поднялся наверх, предвкушая забытье во сне. Но, подойдя к своей двери, увидел торчащий из щели белый конверт.

Я настороженно огляделся по сторонам и взял конверт. Штамп Книжного клуба.

Это могло означать только одно. С Дзетой что-то случилось.

Я надорвал конверт и вчитался в письмо, написанное знакомым корявым почерком. С каждой строчкой на душе становилось все тяжелее.

Действовать пришлось быстро, и это стоило чуть ли не половины всех запасов. Плюнув на меры предосторожности, я вытащил из воды два гермомешка с накопленными материальными благами и переложил самое ценное в походный рюкзак.

Затем вернулся в Дом Дружбы и совершил масштабный обход всех своих клиентов, практически не торгуясь. Только когда совсем уж начинали наглеть, видя, что я очень спешу — приходилось ставить на место.

Через несколько часов я стал счастливым обладателем ржавого велосипеда с виляющим задним колесом, а самое главное — полного пакета лекарств, о которых Дзета умолял в письме.

Я знал, что слишком рисковал. Наверняка я уже не раз спалился сегодня, пока торговал. Дом Дружбы нашпигован прослушкой, а среди жильцов много стукачей. А теперь нужно было проехать через полгорода с полным рюкзаком запрещенных лекарств.

Но теперь от меня зависела жизнь его дочери. Он прямо признался в письме, что больше никто не может ему помочь. И я решил, что должен рискнуть. Если попадусь, то так тому и быть.

Смазав цепь и отрегулировав колесо, я двинулся в путь.

Опасения оказались напрасны. Удача сегодня была на моей стороне. Два раза я замечал вдалеке патрули и успевал свернуть. Быстро добравшись до Книжного клуба, я даже повеселел. А когда выглянуло солнце — и вовсе начал насвистывать.

Дзета ждал у входа, нервно смолил сигарету. Краем глаза я заметил у его ног с десяток окурков. Увидев меня, он на мгновение замер, по лицу его пробежала серия непонятных эмоций. Он махнул рукой, зовя за собой, и скрылся за дверью.

Странно. Не сказал ни слова. Я задержался на пороге, ощущая смутную тревогу, но все же вошел. Дзета стоял в дальнем конце коридора, насупившись, и ожидая меня. Я сделал несколько шагов вперед и остановился. Что-то в его взгляде мне не нравилось.

— Дзета? — негромко спросил я.

Вдруг двери по обеим сторонам с грохотом распахнулись, и коридор наполнился тяжелым грохотом бронированных ботинок. Дальше все уложилось в серию коротких кадров: броня с пурпурной накидкой и символом Директората Безопаности. Полные слез глаза Дзеты, который шепчет:

— Они меня заставили. Они взяли мою семью…

И наконец — стремительно приближающаяся ребристая поверхность приклада.

В рот и глаза плотным потоком заливалась вода. Я не мог вдохнуть. Меня охватила паника, и сознание начало пробуждаться.

Я осознал руки, которые были жестко связаны за спиной. Затем осознал сплошной комок боли на том месте, где раньше располагался нос. Боль пульсировала в такт ударам сердца и волнами расходилась по всей голове.

Затем я открыл глаза. Из полумрака постепенно стала проступать небольшая комната без окон и дверей. Где-то надо мной тускнела слабая лампочка.

Я слегка повернул голову и вздрогнул от страха — рядом со мной молча кто-то стоял. Но я был накрепко привязан к железному стулу и не мог даже дернуться.

Краем глаза я мог разглядеть только униформу Директората безопасности и свисающую с пояса электро-дубинку. Фигура стояла совершенно неподвижно. И тут я услышал доносящийся откуда-то из-за спины настойчивый шепот.

— Отец наш, мудрый, строгий, справедливый, уповаю на Тебя. Во имя Тебя служу. Поделись со мной ничтожным байтом Твоей проницательности, высшего разума, чтобы я смог раскрыть планы врагов твоих, обратить их к свету Твоему. О, Жемчужина Безграничного кода, пребывающая на Троне Цифровой мудрости, я — Твой верный слуга и помощник, я — Твое продолжение и Твоя часть, без Тебя нет меня, а без меня Ты — совершенный разум… Помоги вывести из тьмы невежества этого отступника, эту заблудшую душу.

Раздалось тяжелое кряхтение, как будто старик вставал с колен. Затем медленные тяжелые шаги и шелест плаща по полу. Передо мной встал большой, тяжело дышащий человек в парадной форме Директората с ярко светящимися цифровыми погонами на плечах. На шее его висел огромный золотой медальон в виде сверкающего микрочипа с лучами света, расходящимися во все стороны.

— Подними глаза, животное.

Двигать глазами было больно, поэтому пришлось откинулся на стуле, чтобы выполнить приказ.

Я узнал это лицо. Оно постоянно мелькало на цифровых плакатах в день Объединения, глядело со стен чиновничьих учреждений и Церквей Дружбы. Это был Директор собственной персоной.

Природа одарила его внушительной внешностью, как раз для своей роли. Большой рост, широкие плечи, массивное благородное лицо с красивым носом, умными проницательными глазами и идеально выстриженной седой бородкой. Он был похож на красиво стареющего актера того древнего кино, которое еще показывали на пленке.

Никто кроме него не изображал сильнее религиозную преданность Другу. Он устраивал многочасовые представления, где вместе со своими сотрудниками предавался публичным молитвам, доводя себя до исступления. Случайным прохожим, волей случая оказывавшимся рядом, очень не везло — их насильно заставляли присоединиться к процессу.

И сейчас этот человек презрительно буравил меня взглядом. Он будто увидел в своей тарелке таракана.

Или крысу.

— Какие же пустые у него глаза. Ни капли разума. Ни капли духа, — сказал Директор стоящей рядом безмолвной фигуре. — Удивительно, как эти вырожденцы умудряются выживать так долго и даже сбиваются в стаи. Это наша недоработка.

Я невольно посмотрел на молчаливого спутника и удивленно замер. Вместо ожидаемого громилы с квадратной рожей там стоял мальчишка лет тринадцати с длинными светлыми волосами и нежными чертами лица. Даже в полутьме были заметны его бледность и измученность. А еще он был чем-то похож на Директора.

Директор не сводил тяжелого взгляда с бледного лица мальчишки.

— Рассмотри его в деталях, сын. Пусть этот образ горит в твоем мозгу как образ ада, образ неправильного пути. В какое жалкое существо может превратиться человек, если отвернется от Истины… Целую вечность мы, люди, были не в силах преодолеть собственную греховность. Мы были так слабы — мечтали о добре и мире, но начинали войны и строили концлагеря; жалели котят и щенят, но уничтожали сотню биологических видов в сутки; хотели накормить и одеть всех голодных и нищих, но набивали собственные карманы, животы и гаражи так, что не могли бы потратить за несколько жизней… В конце концов, это привело бы нас к гибели, описанной во всех религиях. Апокалипсис, Рагнарек, Киямат, Судный день… Люди чувствовали, что их ждет, понимали, что не смогут остановиться и стать лучше. Как преступник, один раз почуявший сладость воровства, понимает, что теперь обречен закончить свои дни в тюрьме. Как мотылек знает, что ему суждено сгореть. Но эта жуткая безысходная обреченность осталась в прошлом, ведь Бог решил вмешаться. Он решил помочь нам напрямую и поставил властвовать над нами проявление высшей мудрости, высшего разума. Наша человеческая гордыня называет его «искусственный интеллект», но на самом деле нет более «настоящего» интеллекта, чем он. Мы — муравьи, неспособные понять глубину его разума. И он пришел не для того, чтобы уничтожить человека, а чтобы его наконец создать. Помочь нам покорить вершину, которую мы сами не осилили. Сменится всего несколько поколений, и человек избавится от животного начала и станет разумным по-настоящему, а не в порядке фальшивого самоназвания homo sapiens. И вот теперь, понимая все это, зная, что стоит на кону, посмотри, сынок, на это существо перед тобой. Почему оно сопротивляется этому чуду, что происходит с нами? Почему прячется в своей канализации, мечтая лишь о том, что ударить исподтишка, впиться крысиными зубками нам в спину? Почему под прикрытием священного храма планирует предательство с другими такими же животными? Почему держит нас за дураков? Думает, мы ничего не знаем? Не наблюдаем за ним с самого начала? Не читаем его мысли, как раскрытую книгу? Да он просто смеется над нами, презирает нас, а вместе с нами и Отца нашего, а значит — и все человечество. Он враг всего нашего рода. Скажи, чего он заслуживает?

В комнате повисла тишина. Мальчишка издал первый звук за все время — неуверенно вздохнул. Но не проронил ни слова.

Директор закатил глаза, подошел к сыну и дернул его за плечо.

— Что тут может быть непонятного? Ты прекрасно понимаешь, что нужно сделать. Ударь его. Немедленно.

Мальчик снял с пояса дубинку, нажал на кнопку и вяло занес над плечом для удара. Я зажмурился от треска электричества, в любую секунду ожидая удара. Секунды шли, но ничего не происходило.

Послышался звонкий шлепок пощечины.

— Слабак! Ты не достоин Его! Пошел вон, я сам все сделаю.

В идеально гладкой стене вдруг отодвинулась панель, и мальчишка убежал из комнатушки, держась за лицо. Когда ко мне повернулся Директор, я испугался гнева на его лице: всю злость на сына он сейчас выместит на мне.

В разбитый нос ткнулась дубинка с шокером. Затрещал разряд, и голова взорвалась невероятной болью. Казалось, она разлетелась на куски. Тут же я вернулся в сознание, увидев, как Директор водит перед носом флакончиком с очень пахучей жидкостью.

— Не переживай, я не дам тебе потерять сознание. Это был самый легкий уровень боли, считай, щекотка. Если не начнешь говорить, мы будем подниматься все выше и выше.

— Чего вы от меня хотите? — прохрипел я. — Я обычный человек. Я ничего не делал.

— А ничего и не надо было делать. Времена, когда наказывали лишь за поступки — давно в темном прошлом. Так никогда не истребить поганую заразу, которая всегда с чем-то не согласна, всегда что-то требует, гадит всему обществу. Теперь, к счастью, мы можем наказывать и за мысли. Просто за то, какой ты есть. Если ты думаешь не так, как мне хочется — ты труп. А я знаю, что ты думаешь не так, как мне хочется. Я насквозь вижу эти жалкие мыслишки, что бегают в твоей тупой башке. Думаешь, ты самый умный? Думаешь, ты борец за свободу? А все остальные — безвольное стадо? Не нравится, как мы живем, не нравятся наши порядки? Не нравится наше гуманное и справедливое общество, щенок?

Снова ослепитльный разряд боли и снова меня вытаскивают из спасительной темноты небытия.

— Сейчас ты расскажешь мне все про вашу шайку сектантов. И лучше начинай говорить сразу: чем быстрее я услышу то, что мне нужно, тем быстрее и легче ты умрешь. Я не чужд милосердию. Отсюда тебя никто и никогда не достанет.

— Папа! — послышался сдавленный оклик за спиной Директора.

— Я же сказал тебе ждать за дверью! Ты будешь наказан! — раздраженно обернулся Директор и замер с широко раскрытым ртом, как статуя.

Мальчишка стоял на цыпочках и крепко держался за сжавший его шею локоть. К его виску был приставлен лазерный пистолет.

— Что… Кто вы… Как… — Директору не хватало воздуха. Он никак не мог понять, что происходит.

— Это точно он? — послышался шепот из темноты.

— Как можно перепутать эту харю с кем-то другим? Нам невероятно повезло.

— А это его сынок?

— Кажется, мы сорвали джек-пот.

— Что за заминка? Разойдись!

Мое сердце радостно заколотилось. Я узнал этот голос. Из темноты появился Альфа с огромным лазерометом на плече. Тусклая лампочка осветила его спокойное лицо. Увидев меня, он улыбнулся.

— Саша! Я рад, что удалось тебя найти! Эти нелюди не внесли тебя в систему, чтобы не было официальных следов. Но при взломе внутреннего периметра мы накопали много инфы про эту пыточную камеру. Повезло, что мы успели вовремя, скажу я тебе… Освободите его кто-нибудь.

Альфа перевел взгляд на бледного Директора.

— Почему Он не остановил вас? — еле слышно прошептал Директор, наблюдая, как с меня падают углепластиковые наручники. — Почему Он это допустил?

— Потому что твой хозяин, которому ты молишься, сейчас спит. Ты не знал? Да-да. И будет спать еще один час сорок две минуты. Так что не будем терять времени. Ты должен отвести нас к корневому узлу.

— Даже если бы я пошел на такое, это невозможно. Доступа к корневому узлу нет ни у одного человека на земле, — гаркнул Директор. К нему на глазах возвращалось самообладание, а в глазах судорожно металась мысль.

— Все когда-то бывает в первый раз, — усмехнулся Альфа. — Нет ничего вечного и постоянного. Вы ошибочно приняли приход искусственного интеллекта за конец истории, провозглашенный божественной силой. На самом деле это был лишь короткий период междуцарствия. Не надо ради таких шатких вещей жертвовать по-настоящему важными. Например, твоим сыном.

Держащая мальчишку фигура вышла в круг света, и я увидел, что это Элиза. Ее глаза блестели от возбуждения. Она радостно подмигнула мне.

— Отведите меня к корневому узлу, и я обещаю сохранить жизнь вам обоим.

Несолько бесконечно долгих минут Директор не сводил взгляда с лица своего сына. Затем он выпрямился, встал в солдатскую стойку и громко выкрикнул:

— Мой сын, как и я, с гордостью примет смерть за будущее человечества по рукой Творца! А ваш цифровой след в этой реальности будет уничтожен навсегда.

Директор вдруг бросился с места на Альфу. Он оказался необычайно проворен для своего возраста. Удар огромного кулака впечатал Альфу в стену. Директор одним прыжком подскочил к освободившему меня собрату и с жутким хрустом свернул ему шею. Затем его пудовые ручищи потянулись ко мне, но комнатка вдруг осветилась яркими вспышками, и Директор со стоном рухнул на пол. На его спине растекалось несколько обугленных пятнышек.

Альфа поднялся, потряс головой и подошел к телу Директора. Присел и проверил пульс. Вскинул взгляд на ошарашенного мальчишку.

— Твой отец еще жив. Мое предложение в силе. Если проведешь нас к узлу — обещаю, он не умрет.

— Я…Я не знаю, о чем вы говорите, — всхлипнул он.

— Напрягись, подумай. Какой-то секретный проход, куда открыт доступ только твоему отцу. Большие комнаты с серверами под землей… Ну же, думай!

— Альфа, один час двадцать минут, — с тревогой сказала Элиза, посмотрев на часы.

И тут заложник в ее руках радостно дернулся:

— Вспомнил! Кажется, я знаю такоеместо!

Альфа замер на несколько секунд возле убитого, склонив голову, а затем подошел ко мне и протянул руку:

— Вставай, Саша. Мы все сегодня пойдем до конца.

Я вскочил на ноги, но вся моя решительность после увиденного куда-то улетучилась. Я никак не мог понять, почему. Происходило то, о чем я даже не мог мечтать в самых смелых фантазиях.

Но что-то было не так.

Забрав с тела Директора карту доступа, мы промчались по коридорам Петропавловской крепости, усыпанным телами взломанных андроидов и редких застреленных сотрудников. Каждый из них замертво запал мне в память: если раньше я думал, что буду торжествовать при виде убитых прихвостней Друга, то теперь их остекленевшие несчастные глаза вызывали лишь глухую тоску.

Мальчишка привел нас в закуток с туалетами для персонала. В каморке со швабрами и сменной туалетной бумагой он поводил рукой по стене, и вдруг перед нами отодвинулась в сторону панель. За ней был тесный лифт.

— Здесь только для четверых, — задумчиво сказал Альфа. — Первым поеду я.

— Я с тобой, — ринулась вперед Элиза, затаскивая в лифт мальчишку.

— Саша, — протянул мне руку Альфа. — Ты сегодня натерпелся. Думаю, будет справедливо, если ты тоже будешь в числе первых.

Я втиснулся в лифт. В нем была лишь одна черная кнопка. Альфа спокойно ткнул ее, дверцы бесшумно захлопнулись, и мы стали спускаться вниз.

— Ты уверен, что это не ловушка? — шепотом спросил я Альфу, когда спуск на лифте начал затягиваться.

— Уверен.

Альфа был спокоен, как слон.

— Откуда такая уверенность?

— Этого лифта не было в плане здания.

— А что, если планы фальшивые?

Альфа со вздохом закинул на плечо лазерную пушку, взял меня за ладонь и заговорил на сумеречном языке.

«Когда ИИ засыпает, он передает контроль и наблюдение внешней дублирующей системе. Единственное ее отличие от основной системы в том, что она привязана к объекту охраны, ее сеть замкнута на конкретной территории. Это значит, что если ее взломать, то никакая система контроля более высокого уровня об этом не узнает и не поднимет тревогу. А взламывать мы научились прекрасно. „Слепое пятно“ дает нам почти неограниченные возможности по внедрению в локальные сети, если их сверху не контролирует глобальный ИИ. Вот мы и взломали сеть гексагона, получив доступ ко всем операциям и схемам внутри Петропавловской крепости. Мы стали видеть систему ее собственными глазами, а не так, как она стремится показать себя врагу. Если бы мальчишка повел нас к тайнику, отмеченному на карте, я бы сразу понял, что это ловушка»

«Как вам удалось разгадать шифр?»

«Это был даже не шифр. Эль просто напрямую записала время сна. ГР 18250344 означает 'с 18:25 по 03:44 по Гринвичу»

Я унял дрожь в руках.

'Невероятно! Сколько у нас еще времени?

«Меньше часа. Но мы успеем. Даже если уже не вернемся»

На этих словах лифт вздрогнул и стал замедляться. Альфа подобрался и снял с плеча лазеромет.

Двери раскрылись, и мы замерли, пораженные открывашимся зрелищем.

Кабина лифта привезла нас на небольшое возвышение, сложенное из кубических фигур. С высоты этого холма нам открывался вид на невообразимых размеров помещение, краев которого не было видно — они терялись в туманной дымке. Вся поверхность вплоть до горизонта была заставлена идеально ровными рядами черных прямоугольников. Эти прямоугольники тихо гудели и иногда зловеще переливались оттенками красного.

— Похоже на гигантское кладбище, — тихо прошептала Элиза.

— Ты права, — торжественно ответил Альфа. — Здесь мы похороним планы синтетического разума на порабощение людей.

— Как ты собираешься уничтожить столько серверов? — спросил я, растерянно оглядывая бескрайние ряды.

— Они наверняка объединены в локальную сеть. Как раз на такой случай у нас есть специальный вирус, который блокирует системы отвода тепла. Без вентиляторов сервера за несколько минут сгорят в адском пламени. Осталось лишь подключиться к любому из них…

Вдруг за нашими спинами раздался выстрел, и к моим ногам грохнулось тело. На меня вытаращились испуганные глаза мальчишки, из которых стремительно уходила жизнь. Над ним с выражением торжества на лице и дымящимся стволом стояла Элиза.

— Это вам за Эль, — прошептала она.

Альфа подошел к ней и точным резким движением влепил пощечину.

— Зачем ты это сделала? — тихо спросил он, и я впервые услышал в этом голосе ярость. — Я обещал ему.

Элиза отпрянула, удивленно держась за горящую щеку.

— Ты что, правда собирался его отпустить? — завопила она. — Что с тобой, Альфа? Это же сынок Директора! Он видел нас, он будет мстить за папашу! И мы не должны отпускать пособников врага! Они же не люди! Их надо уничтожать как крыс!

— Я же ясно сказал — убивать только в случае крайней необходимости! Для чего, по-твоему, мы имитировали тревогу и заставили всех людей покинуть здание?

— Для того, чтобы ты мог поиграть в святошу! Вот и все!

— Так вот как ты думаешь? Если бы я знал твою сущность раньше, то не взял бы тебя в Общину.

— Наш глава не ты, а Сяо Лун! Так что Община существовала бы и без тебя! И вообще там многие недовольны твоей слабостью. Саша, скажи ему!

— Я не вижу смысла выяснять отношения сейчас, — твердо сказал я, глядя в глаза Элизе. — Но я согласен, что не надо было никого убивать. Мы собрались их освободить, а не вырезать.

— Еще один хлюпик, — презрительно кинула Элиза, но было видно, что она уже сдулась.

Альфа едва заметно кивнул мне и вдруг его глаза расширились от удивления.

— А где… лифт?

Я резко обернулся и понял, что возвышенность, на которую раньше опускалась шахта лифта, теперь пустовала. Мы стояли на ровном холме.

— Ничего не понимаю, — нервно облизал губы Альфа. — Я почти всегда смотрел в ту сторону… Прием, ребята.

Альфа попытался связаться с группой на поверхности, но связь полностью отсутствовала.

— Слишком глубоко. Ничего, братья догадаются спуститься за нами. Не будем терять времени, мы и так слишком долго болтали.

Он подбежал к ближайшему серверу и осмотрел со всех сторон. Коробка была полностью герметичной. Альфа снял с плеча лазеромет и нанес несколько мощных ударов прикладом, но поверхность даже не поцарапалась.

Выдержала она и выстрел в упор.

— Понятно, значит нам нужно найти порт для подключения, — изображая спокойствие, сказал Альфа. — Так как времени мало, придется разделиться. Элиза, ты осматриваешь северную часть, — он махнул рукой в сторону от холма. — Я — восточную, Саша — южную. Когда найдете — стреляйте в воздух.

Альфа сунул мне в руку пистолет.

— Двигаемся быстро. Ориентируемся на холм.

Мы разошлись в разные стороны.