Раб всех моих желаний

Глава 7

Тигровый мыс поражал своей первозданной красотой всех посетителей этого места. Неприступные скалы, по цвету напоминавшие окраску тигра (конечно, надо было включить воображение, однако все сходились во мнении, что светло-оранжевые тона четко чередуются с темными полосами на склонах), взметнули вверх остроконечные вершины. Огромное количество диких пляжей, разбросанных в окрестностях, всегда привлекало и туристов, и местных жителей. Полчаса головокружительного спуска, часто проходящего в нескольких сантиметрах от пропасти, – и ты в раю. Волны ласкают мелкую гальку, зовут окунуть в них усталое, утомленное спуском тело, и все повинуются этому зову. Вода темно-синего цвета и такая прозрачная, что на километровой глубине виден каждый камушек, каждая травинка. Если есть желание, можно доплыть до грота Артемиды – чуда, созданного природой. В белой скале – двухметровый туннель, а вода в нем не синяя, а голубая. Хорошие пловцы берут курс на находящуюся в пятистах метрах от берега скалу Святого Алексея, с вершины которой открывается такой вид, что захватывает дух.

Владимир обожал это место и часто наведывался сюда летом и осенью, в бархатный сезон. Он садился в автобус и доезжал до конечной остановки, а потом, вместе с такими же любителями Тигрового мыса спускался к морю. Этот пляж назывался Алексеевским, по названию скалы, горделиво возвышавшейся в море, к нему вели семьсот ступенек, сделанных, по легенде, для самой Екатерины Второй, которая однажды посетила этот благословенный уголок природы. Правда, жители мало верили в легенду. Тучная императрица не смогла бы преодолеть спуск и подъем, уж больно тяжелым это занятие оказывалось для новичков. Ноги начинали ныть на середине спуска, и поэтому завсегдатаи Алексеевского пляжа приезжали сюда на весь день или даже с ночевкой. Подъем превращался в настоящую пытку, особенно в жару, однако энтузиастов это не останавливало. В начале девяностых одна из таких энтузиасток, директор центрального кинотеатра, оказавшись в нужное время в нужном месте, выкупила по дешевке свое убыточное детище, продала его гораздо дороже и построила почти на краю обрыва два корпуса гостиницы с названием «Тигровый мыс». Алексеевский пляж автоматически отошел этой предприимчивой даме. Надо отдать ей должное: женщина привела его в порядок, организовала контрольно-пропускной пункт, сделав бесплатный вход для своих постояльцев и платный – для всех желающих. Работники с утра до ночи наводили на нем порядок, и чистота окрестностей радовала глаз. Агрономы, выписанные ею из Никитского ботанического сада, превратили спуск со ступеньками в самый настоящий парк Южного побережья. Спуск и подъем уже не казались такими утомительными. Через каждые двадцать метров усталого путника поджидали скамеечки под кипарисами и туями. Журчали родники, воздух, вобравший в себя все богатство целебных запахов, пьянил. В маленьких декоративных озерцах резвились золотистые рыбки. В общем хозяйка задалась целью облагородить принадлежащую ей землю, и это у нее получилось. Бизнес бывшего директора кинотеатра процветал, гостиничный комплекс никогда не пустовал. Владимиру с огромным трудом, прибегнув к помощи Арсена, удалось купить себе путевку. Одноместный номер стоил достаточно дорого, однако никто на цены не жаловался. Он включал в себя ванну и санузел, телевизор и видеоплеер, мягкую кровать, стол, тумбочку, шкаф и несколько стульев, а маленький балкончик вмещал шезлонг, лежа в котором Гоголев и собирался писать свой шедевр.

Прибыв вечером на Тигровый мыс, Владимир не сомневался: теперь работа будет спориться. Море и горы вдохновляли всех великих людей. Он разобрал сумку, бережно поставил ноутбук на стол, развесил в шкафу рубашки и джинсы, облачился в шорты и футболку и, перекинув через плечо полотенце, побежал на пляж. Спуск и подъем его не пугали. Он с радостью вдыхал неповторимый воздух и наслаждался красотой окружающей природы. «Если это не рай, – думал заместитель главного редактора, – то что-то очень близкое к нему». На пляже он бросил на гальку шорты и поплыл к скале. Море ласкало его, снимая усталость и облегчая душевную боль. Взобравшись на заросший морской травой камень, он смотрел, как белые чайки плавно парят над тихой водой, изредка хватая зазевавшуюся рыбешку. Как хорошо и как спокойно было вокруг! Почувствовав, что замерзает (июньские ночи еще холодны), он прыгнул в воду и поплыл назад. Ему казалось: он получил такой заряд энергии, что его хватит до конца лета. Нет, здесь у него непременно родится прекрасный роман! Надо только успокоиться, не пороть горячку и ждать.

– Это ваши вещи? – Гоголев уже шел к месту, где оставил одежду, думая о своем, и тут какая-то женщина бесцеремонно вклинилась своим вопросом в течение его мыслей.

– Да, а в чем дело? – окрысился он и поднял к ней лицо, по которому стекали капли морской воды. Они мешали ему разглядеть незнакомку, нарушившую его уединение. Дама не растерялась:

– Я отдыхала неподалеку и решила посторожить ваши доспехи, – усмехнулась она. – У вас в кармане шорт постоянно звонит мобильный, а по берегу бродит самая разная публика. Вы же не ручаетесь, что все они честны, как Карл Маркс?

Гоголев хлопнул себя по мокрым волосам. Телефон, черт возьми! Как он мог взять его с собой! Ведь оставил же портмоне в гостинице!

– Большое вам спасибо, – улыбнулся он. – Извините за грубость.

– Проехали. – Женщина развернулась и пошла к подъему.

Светившее прямо в глаза солнце помешало ему разглядеть ее лицо, и Гоголев не успел определить возраст дамы. Впрочем, возможно, это ему и в противном случае не удалось бы. Незнакомка была в шляпе с широкими полями и в огромных солнцезащитных очках. А вот фигура ее пришлась бы по вкусу самому строгому ценителю женской красоты. Высокий рост, стройные длинные ноги (их почти не скрывала длинная полупрозрачная юбка), узкие бедра, широкие плечи. Владимир не собирался знакомиться с женщинами, однако к этой даме он сразу почувствовал интерес. Кто она такая? Откуда приехала и с кем? Он хотел было догнать ее и поблагодарить, однако незнакомка быстро поднималась по ступенькам, словно не желая, чтобы кто-нибудь присоединялся к ней.

«А в конце концов, какое мне до нее дело!» – решил Владимир и замедлил шаги. Когда он добрался до гостиницы, полная хозяйка любезно созывала всех на ужин, оказавшийся превосходным.

Надышавшись свежим морским воздухом, Владимир в эту ночь спал так крепко, как ему давно уже не удавалось. Тревожные мысли испарились, как капли морской воды на коже под палящими лучами солнца. Утром он встал бодрым, отдохнувшим и сразу вышел на балкон, вдыхая воздух полной грудью. Капельки росы алмазами сверкали на кустах можжевельника, на светло-зеленых стеблях камыша, на еще не раскрывшихся голубых цветах цикория. Спокойное ровное море искрилось золотистыми бликами. Ровные дорожки теплого течения заметными полосами пересекали водную гладь. Владимир зевнул и потянулся. Какая благодать!

Часы показывали ровно шесть. До завтрака оставалась еще уйма времени, и Гоголев открыл ноутбук, намереваясь начать новый роман. Итак, о чем же он будет? В нем, несомненно, воплотится все, о чем ему говорил Арсен. Владимир напрягся и принялся мучительно размышлять. С каждой минутой его лицо становилось все мрачнее и мрачнее. В голову ничего не приходило, ни единая зацепка не посетила воображение молодого писателя. Благодушное настроение Гоголева постепенно сменялось досадой и горечью. Он не может написать ни строчки! Неужели он – бездарь?

Промаявшись таким образом полтора часа подряд, Владимир со злостью захлопнул крышку ноутбука и стал собираться на завтрак. Надо же! За столько времени чистый лист в окне не испортило даже заглавие! Он снова вышел на балкон, чтобы снять с веревки высохшие полотенца и плавки, и опять взглянул на море. Природа действовала на него, как успокоительное лекарство. Пессимистический настрой вновь сменился оптимизмом. Гоголев вспомнил, что сказал Авдолян, отправляя его сюда. Нужно, мол, подлечить нервную систему, и тогда все пойдет как по маслу. А он не пробыл здесь и дня! Это слишком маленький срок. Нет, все еще впереди. Нужно просто плыть по течению, и вдохновение придет само. Гоголев подошел к зеркалу, провел расческой по растрепавшимся за ночь волосам и стал собираться на завтрак.