Рабочее пособие по выживанию в офисе

Прошлое. Спать, слать, сдать

Знакомый старенький дедок с сигарой в зубах слегка прищуренным взглядом оглядывал проекцию с документом на моё физическое состояние. Полицейского врача знали и уважали даже за пределами участка. Говорят, он служил в армии целых двадцать лет, год из года ловко манипулируя своим молекулярным скальпелем, прямо на поле боя возвращая в строй павших солдат, если их экзоскелет ещё не был выведен из строя.

Палата представляла собой скорей номер в отеле, нежели место отдыха пациента. Лишь огромное количество режущих и колющих предметом в единой системе над моей головой выдавало истинное предназначение помещения. В остальном обстановка тут была следующей: шикарный телевизор, встроенная система голосового управления, пара турелей в углах на случай нежелательных элементов, пара тумбочек и одна-единственная огромная кровать, на которой я сейчас и развалился.

Старик затянулся, затушил сигарету о средних размером стеклянную пепельницу, и только потом посмотрел на меня. Хмыкнул, глядя на моё сосредоточенное лицо, взмахом руки скрыл проекцию и рефлекторным жестом огладил седую бороду.

– Как самочувствие, боец? – с улыбкой произнёс он.

– Терпимо. Рука как новая, спасибо страховке. Остальное тоже ощущается словно родное. Оперировал ты лично?

– Я, кто же ещё. Не доверяю я наших спецов машинам.

При этих словах я вздрогнул, что не мог не заметить дедок.

– Что-то не так? Я в курсе, что ты не особо жалуешь андроидов, но… – сделал он многозначительную паузу в конце.

Его хриплый голос сразу же стал серьёзнее.

– Эмма, ну, мой напарник, не докладывала?

– Она молчит с того момента, как доставила тебя до больницы. Пара твоих коллег уже думала нарушить все договора и просто вскрыть черепушку этой девицы.

О, боги. Джон, теперь на твоей совести ещё и невинные жизни.

– Ребята в порядке?

– Побывали у меня, но уже в патруле, – кивнул врачеватель. – Просили передать, что ты должен им выпивку.

Одним резким движением я принял сидячее положение, прислонившись к тёплой и мягкой спинке кровати. Удивительный материал, честное слово.

– Проставляюсь, значит… – хмыкнул я. – Но если честно, то мне бы очень хотелось поговорить с шефом. Ещё лучше – с мэром столицы.

– Всё так серьёзно?

– В мою квартиру ворвался андроид. Женщина. Утверждала, что представляет некую «организацию», – выплюнул я последнее слово. – Которая якобы способна исправить всё дерьмо, в котором погряз город…

Весь разговор с моим недоубийцей был передан в деталях, с добавлением парочки грязных выражений уже лично от себя. Дед слушал внимательно, временами пощипывая бороду и напряжённо вздыхая на самых эмоциональных моментах. После он что-то пробурчал себе под нос, вновь открывая проекцию с документом.

– Прости, Джон.

То, что что-то не так, я заподозрил слишком поздно. Спокойно дремавшие турели вдруг напряглись и недобро взглянули на меня тёмными дырками крупнокалибренных дул. Врач вынул служебный револьвер, отливавший серебром, и направил его чётко на мою многострадальную голову. Рука старого вояки не дрожала – вот это здоровье.

– Инспектор Джонатан, вы задержаны по подозрению в террористической деятельности в международных масштабах, а также деятельности по подрыву работы полицейского бюро столицы, – мёртвенно-железным голосом произнёс дед, вынимая из кармана медицинского халата наручники.

– Смешно, – хихикнул я.

Затем слез с кровати, сопровождаемый молчаливыми орудиями убийства. Подошёл в упор к деду, примерно на полтора метра. Аккуратно протянул руку к револьверу и одним движением опустил его вниз.

– Я слишком хорошо знаю вес заряженного ствола этой модели, чтобы отличить его от того, в котором пустой барабан.

О боги, Джон! О боги пафоса и глупости, которые сейчас плачут в истерике, наблюдая за тобой. А ещё, кажется, где-то там, в уголке, плачет бог удачи. Потому что твои действия всё-таки сработали как надо.

Врач улыбнулся, убирая оружие. Вместе с этим турели также вернулись в спокойное состояние, разворачиваясь в сторону выхода.

– Могли бы ещё глупее проверку свой-чужой провести! – воскликнул я в потолок.

Мощный бас, раздавшийся из динамиков рядом с коробками турелей, заставил меня улыбнуться.

– А иначе никак, дорогой мой, – прогудел мой шеф. – Сам понимаешь, мы не можем отличать андроидов последних моделей от людей. А так – молодец, быстро сообразил, что к чему. Хвалю.

– Пошли вы, шеф, – вздохнул я. – Могли бы вскрыть черепушку той мадамы, что припёрлась ко мне домой.

– В том-то и дело, Джон, что её там не было. Всё, что мы знаем – это наличие двух проникновений в жилище. Через главный вход и через окно. Первый – грубо, второй – так, что мы едва нашли следы. Эмма молчит, ты же только пришёл в себя, – проговорил дедок, пряча наручники. – Её мы можем мониторить через военных, те строго следят за автономностью своих моделей, а вот ты… Другой случай.

– Ты же меня, мать вашу, оперировал! – вырвалось у меня. – Что, живую плоть от искусственной так сложно отличить?

– К сожалению, мы не могли быть ни в чём уверенны, – добил меня шеф своим недоверием. – Ладно, переодевайся и заходи ко мне. У нас есть, что обсудить.

– Пошли вы, шеф, – повторил я, принимая из рук понимающе хмыкнувшего врача свою форму.

Тёмная куртка, в кармане – удостоверение и значок инспектора. Служебный пистолет не на месте, из всего, что было внутри – только зажигалка. Превосходно. Без оружия я сейчас как без рук. И ног. И головы. Штаны и кроссовки, всё по классике. Обычная одежда, казалось бы. Но дьявол, как известно, кроется в деталях.

Покинув уютное помещение, я прошагал по коридору до лифта. Двери приветливо отворились ещё на подходе, однако меня всё равно дёрнуло показать в камеру средний палец. Раскатистый смех шефа сопровождал меня, пока кабина не остановилась на сорок девятом этаже.

– Кабинет начальства, – проговорил электронный голос. – Удачи!

– Ага, спасибо… – буркнул я, проникая в кабинет. – А вот вам спасибо не скажу.

Шеф лениво перелистывал что-то на компьютере, подняв на меня глаза только после последней фразы. Улыбнулся, жестом приглашая занять место напротив своего.

Тёмная кожа кресел оказалась неожиданно холодной, но ощутил я это лишь слегка. Благо в куртке и штанах был предусмотрен свой собственный генератор тепла. Маленький чип крепился в самых широких участках ткани, к нему тянулись тысячи тоненьких проводов. Они и нагревались под действием инерции от движений пользователя. Гениальная и весьма полезная штука. Двигайся – и выживешь.

– Если то, что ты рассказал Петьке, правда, то мы в глубокой заднице.

Я вопросительно выгнул бровь.

– Мы подняли все данные о необычной активности андроидов, и кое-что вскрылось. Точнее, вскрылись. Несколько десятков нерассмотренных от слова совсем отчётов о воровстве, грабеже и прочих насильственных действиях. Согласно данным от свидетелей, всё это было совершено машинами, – вздохнул шеф, делая паузу. – Они были замечены на встречах глав кланов наших якудза, наших мафиози, да на всех мало-мальски важных мероприятиях, связанных с криминальной деятельностью! Неизвестные, немаркированные и неотслеживаемые модели.

– Потрясающе.

– У нас никогда не было такой чистки в рядах полицейских, Джон. Я лично вынес смертный приговор пятнадцати сотрудникам, намеренно скрывшим сам факт наличия этих отчётов! – просипел последние слова мужчина.

Крепкий, хорошо сложенный боец, суровый и беспощадный как к своим, так и к чужим – любой знакомый описал бы его именно так. Однако немногим друзьям шефа было известно, какой он на самом деле сентиментальный, идейный и искренний человек. И сейчас это было заметно наиболее отчётливо.

В его глазах стояло белое пламя ненависти. Это были его люди, те, кто погиб или мог погибнуть. Вся ситуация ставила под удар в первую очередь именно его, но этот человек беспокоился о городе. О людях, что могли пострадать. Конечно, не в его стиле рассказывать всё это. Однако взгляд моего шефа говорил о многом. И мне этого было более чем достаточно.

– Нас скомпрометировали?

– Да, к сожалению. Похоже, систему контроля давно пора пересмотреть. С НУЛЯ! – рявкнул шеф, а кто-то по ту сторону монитора его компьютера нервно вскрикнул. Ясненько, у нас тут общий сбор.

Неловкая пауза затягивалась.

– Пока что я не до конца уверен, но вы с Эммой – единственные «чистые» среди ближайших боевых единиц. А потому я поручаю расследование вам, – произнёс наконец шеф.

– Но, погодите-ка! Эта… Машина, она же может быть в сговоре с террористами!

– Говоришь, как ребёнок, Джон. Если бы она была заодно с ними, стала бы вытаскивать тебя, наплевав на задачи?

– Логично. Стоп, ни черта! Какие задачи? – вдруг дёрнулся я, едва не вскочив с кресла. – Она намеренно пробралась в мою квартиру? Какого..?

– Тише, тише. Не кипятись. Да, в её задачу входит сбор всей информации, способной помочь избавлению города от преступности. Это её основная директива. Сотрудничество с нами, и, конкретно, с тобой – второстепенная. Делай выводы.

И тут я задумался. Что же получается, Джон? А получается, что Эмма должна была бросить меня умирать, а самой забрать трупик убийцы и принести его прямо в бюро. Звучит рационально, прямо в духе армейских моделей. Но на деле мы имеем совершенно противоположную историю, в которой бездушный андроид спасает мою задницу после одной коряво выполненной вместе операции.

Верно, будь она заодно с убийцей – я бы не сидел сейчас в этом кресле с новенькой рукой. Но на кой ей спасать не нужного человечишку? Я не строю из себя мачо, на поведение которого может клюнуть модель андроида женского пола. Не пытаюсь проявить сочувствие или ещё что-то человеческое, что также приветствуется машинами в стандартных случаях. Так в чём смысл выбирать второстепенную директиву вместо главной? Думай, Джон. Где-то здесь лежит ответ.

– Хорошо, я согласен работать с Эммой, – проговорил я, глядя в глаза шефу. – С одним условием – вы закроете ей доступ к моему досье.

– Уже сделано, – улыбнулся мой начальник, поудобнее устраиваясь в кресле. – Уж слишком хорошо я тебя знаю, Джон.

– Спасибо, – кивнул я, не обижаясь. Такой уж человек мой шеф.

– К работе приступаете сегодня же. Ворох отчётов, которые нужно перепроверить, пришлю к вам на почту в течение часа. И, Джон. Джон! А ну, стоять!

– Да? – обернулся я уже в дверях. Никогда не любил долгие разговоры.

– Постарайся не оказаться снова вытащенным из задницы напарником, окей?

Я выругался прямо под раскатистый смех начальства. Бросил, оказавшись прямо у лифта.

– Пошли вы, шеф.

Лифт мерно загудел, отправляя меня вниз, на первый этаж. Бюро, а точнее, основные офисы, предстали передо мной родным гудящим муравейником. Сновали туда-сюда IT-специалисты, то и дело сквозь массивные турникеты пробегали мужчины и женщины в похожих на мою куртках. У некоторых на правом рукаве был пришит опознавательный шеврон. Это патрульные, отличные бойцы и порой излишне прямолинейные ребята. У небольшой части входивших и выходивших шевронов не было, но они выделялись одной или двумя единицами вооружения, от среднекалибренных винтовок и пистолетов до миниатюрных пистолетов-пулемётов и экзотических клинков, мерно покоившихся в ножнах на поясе или за спиной.

Такие ребята редко ходили группами. Мы вообще не любим общество, противно становится, когда смотришь в глаза тем, кто рядом с тобой зачищал какой-нибудь район от сотен бандитом и террористов. Простая человеческая природа, и остальное бюро понимало инспекторов, не выделяя им в напарники больше одного человека. Или машины, как в некоторых случаях.

Отдельные рабочие места, примерно четыре на четыре квадратных метра, были огорожены металлическими заборчиками, превращая весь этаж в подобие неправильной шахматной доски. Чёрными были точки, где проводили время чистильщики вроде меня, белыми – те, в которых отсиживались патрульные и любые другие члены бюро. Мимо подобных «клеток» и сновали люди, переходя от одного угла помещения к другому.

Там находились отделы, подобные рабочим местам, только раза в четыре больше по площади. Всего их было три, каждый со своей юрисдикцией и обязанностями.

Логистика, что логично при нашей деятельности. Данные сотрудников, объектов наблюдения и опасных личностей, всё хранилось в электронном архиве. Прямые приказы начальства поступали сначала туда, а уже затем происходило распределение сотрудников на задания и патрули. В целом, там трудились опытные психологи, в чьи задачи входило грамотное определение нужной личности на нужную должность или мероприятие, если вы понимаете, о чём я.

Технический отдел, который был самым посещаемым. Оборудование, разрешение на применение огнестрельного летального и нелетального оружия, всё выдавалось и контролировалось там. Само оружие, естественно, тоже. Обычно складом заведовал один из замов шефа. Разрешение же получалось с запросов в логистику, но обычно там не смотрели на личность спрашивающего – новичков в нашем деле давно не было, все друг друга знали.

И медицина во главе с Петром Васильевичем, тем самым дедком с посеребрённым револьвером. Наркотики, установка имплантов, необходимые стимуляторы, всё, что связано непосредственно с телом или деятельностью, направленной на его изменение. Простите, внутренний бюрократ ликует. Здесь контроль был куда строже, чем в двух предыдущих. Всё-таки порой сотрудники сами не знали, на какие риски идут. Любое действие со складом этого отдела делалось с запросом и в технический, и в логистический. Первый – чтобы уточнить, с каким оборудованием будет использован стимулятор или имплант. Второй – для подтверждения того, что сотрудник вменяем и ни на что не подсел, а то, что он попросил, необходимо для задания.

Лишь после этого медицинский отдел выдавал нужную вещицу. Пётр Васильевич слыл суровым, но честным человеком, а потому обманывать его никому не хотелось. Для меня его отдел был уже не нужен, но дед первым заметил меня, приглашающе махнув рукой из-за стекла.

И когда он только успел начать работать? Вон, его ребята уже вовсю перебирают бумаги и запускают медицинские дроны. Железный человек.

– Диагностику проходить будем, молодой человек? – шутливо произнёс он, стоило мне пройти турникет к его отделу. Широкое помещение выглядело как живое полотно – двигались механические руки, передвигая или собирая что-то на конвеерах, которые уносили ящики на склад.

– Нет, я в порядке. Нейроинтерфейс барахлит, но такое часто случается, – покачал я головой.

– Не в этом случае, – ухмыльнулся врачеватель. – Шеф тебе не рассказал? По его распоряжению я установил парочку обновлений.

Я раздражённо вздохнул, принимая поражение. Начальство просчитало всё, вплоть до моих слов и мыслей. Ладно, хрен с ним. Главное – выполнить поставленную задачу. Если новые импланты смогут мне в этом помочь, то флаг нашему Петьке в руки. Только в киборга меня не превращайте, пожалуйста.

Эх, Джон, Джон. Ведь мог бы потянуть время в своей квартире, может, и не пришлось три дня отлёживаться, пока террористы-андроиды творили свои грязные дела. Но нет, ты у нас главный герой романа, надо же повыпендриваться стрельбой. Попал, убил. Вот только сам едва копыта не откинул. Хватит уже быть таким импульсивным! Ты же не такой, Джон.

Ты спокойный, методичный, хладнокровный. Совсем не тот, кем тебя описывает досье бюро. Пора перестать играть в детские пафосные игры.

– Ладно, рассказывайте, – буркнул я, падая в свободное белое кресло для посетителей.

– Начну с самого простого. Система усиления импульса удара, пока стандартная модель. СУИУ, или, как её ещё ласково называют, Суи, дарит тебе возможность ломать кирпичные стены без особого напряжения. Усиление происходит в ньютонах, от плюс ста до плюс десяти тысяч. Продвинутая версия – вплоть до плюс ста тысяч.

– А как же обратный импульс? – поинтересовался я. – При таком ударе меня должно расплющить.

– Амортизация, – пожал плечами дедок. – В мышцы и кости конечностей и корпусы вживлён титан и наноботы. Вижу, что сложно. Они делают твою руку похожей на желе, или, наоборот, на бетонный блок, в зависимости от обстоятельств. Таким образом обратный импульс гасится, как о резину. А второй режим позволяет провести именно удар.

– Гениально, – прошептал я, представляя себе такую картину. Жуткое зрелище.

– Привыкнешь, как попользуешься пару месяцев. Прочие пользователи не жаловались, наоборот, паре ребят Суи спасла жизнь. Вот например…

– Ладно, принято. Давай дальше, – оборвал я в зародыше очередную «старую и поучительную историю».

Дед пожал плечами, крикнул что-то своим сотрудникам, а затем снова повернулся ко мне.

– Нейроинтерфейс был снабжён новыми функциями. Поиск, сканирование, даже разбор и конструирование произозошедших событий. Ну, и модуляция боя, которая слегка прихрамывала в твоём стареньком мозгу, теперь способна на куда большие подвиги, – улыбнулся с последними словами Пётр Васильевич. – Ты теперь почти как тактическая кукла. Ну-ну, не смотри на меня так.

– Не смотрю, – опустил я взгляд, пытаясь сдержать рвущийся наружу мат. Плохое сравнение, уважаемый врач, очень плохое.

– «Почти как», заметь, – продолжил дед. – Потому что у твоей Эммы, например, я уверен, все импланты работают как минимум в три раза лучше, чем твои обновки.

– Он не моя, – не смог не огрызнуться я. – И не будет.

– Не напрягайся, – со сталью в голосе произнёс врач. – По факту, она твой напарник. И, последнее, по твоим усилениям…

– Да?

Я думал, что это всё.

– Твой «боевой режим», как ты сам его называешь, давно устарел. Я знаю, ты бы хотел оставить это в тайне, но я не могу не наложить свои культяпки на военную разработку. Это же она? По глазам вижу, что она. Не будем рассуждать, как ты её получил. Одно скажу – теперь эта система работает в несколько раз эффективнее.

– Ты смог усовершенствовать… Боевой режим? – с недоверием в голос спросил я. – Но как?

– Секрет фирмы, – рассмеялся Пётр Васильевич. – По пути на место разберёшься, новый нейроинтерфейс выведет все характеристики. Всё, теперь свободен.

– Серьёзно? Вы меня вот так отпустите? – с ещё большим недоверием уточнил я. – А как же сканирование? Вдруг я андроид? А?

– Вали, пока не передумал насчёт диагностики! – рявкнул Пётр Васильевич, и я пошагал вон с удовлетворённой улыбкой на лице.

Следующий пункт назначения – отдел логистики. Девушка на входе приветливо кивнула мне и указала на одну из дверей, ведущих вглубь здания. Там и расседали наши психологи, каждый в своём личном кабинете. По крайней мере, так делали кураторы, получавшие приказы от шефа и его замов. Остальные предпочитали рабочее место во внешней части отдела, в такой же «клетке», как и рядовые сотрудники. Своя площадь есть, уединение имеется – чего ещё желать?

– Инспектор Джонатан? Да, мне о вас сообщили, – поприветствовал меня высокий мужчина в круглых очках. Консерватор? Из тех, что презирают импланты. Редкий случай. – Документы у вас на почте, от меня требуется лишь подтверждение.

– В письменном виде? – сострил я.

– В нём, – не поменявшись в лице, ответил мозгоправ. – Впрочем, я его уже написал и отправил к начальству. Можете быть свободны.

– Точно? – переспросил я, замерев в дверях. – Удивлён, что всё так быстро.

– Я тоже, – кивнул мужчина. – Но это личный приказ шефа, из тех, которые не обсуждаются. Всё, идите, не отвлекайте от работы…

Словно в подтверждение своих слов, дяденька уткнулся в кипу бумаг, за которой угадывался компьютер и пара сканеров личности. Во дела!

В задумчивости я покинул логистику и направился в технический отдел, прямо к арсеналу, на ходу открывая в голограмме письмо из почты. На стрельбище никого не было, да и большая часть рабочих мест пустовала. Заведующий складом, молчаливый парень лет двадцати, при виде меня сразу убежал куда-то вглубь, за стеллажи с бронёй и экзоскелетами.

Джон, ты, кажется, всё воспринимаешь как-то не так. Слишком суетятся ребята, слишком настойчив был шеф. Словно случилось нечто, ставящее под угрозу если не весь мир, то конкретно город. Безусловно, подозрение на такой расклад вещей было, и небезосновательно. Террористы, да ещё и андроиды, орудующие в столице – тот ещё прикол, извините за выражение. Но повод ли это так напрягать сразу три отдела из четырёх?

Хотя вру, все четыре. Я тоже участвую.

– Джон! Э, то есть… Джонатан! Инспектор! – помахал перед моим лицом рукой паренёк. – Вы здесь?

– Здесь, здесь. Полагаю, самому снаряжение брать не нужно?

И опять я увидел серьёзно кивнувшую мордашку. Да, это чёртовы машины. Умные, опасные, особенно военные модели, непонятно каким образом периодически попадавшие на чёрный рынок. Но за ними так или иначе будут стоять люди! Поводка на моём несостоявшемся убийце не было, но это не значит, что её не могли запрограммировать. Машины же! Пускай и полностью автономные.

Так зачем так подрываться? Я только встал с больничной койки, мне вообще отпуск полагается после такой заварушки. Ан нет – отправляют на расследование, даже не в патруль с ребятами, носящими шевроны. Все эти факты складываются в весьма неприятную картину. Я бы даже сказал, жуткую. Но пока рано спешить с выводами. Раскопаем что-нибудь с Эммой – а там и посмотрим.

С этими мыслями я принял из рук в руки две тяжёлых сумки, громко звенящие в тишине арсенала. Только мерно пыхтел паренёк, передавая мне снаряжение, да гудели где-то вдалеке компьютеры серверной технического отдела.

Стоило мне оказаться на выходе из бюро, как перед глазами пикнуло. Не став задерживать взгляд на шумной улочке, я ответил на вызов.

– Шеф?

– Эмма ждёт тебя в белой игле, номера – три, четыре, семь. Не пропустишь.

– Эм… Спасибо? Наверно, это было написано в вашем письме вместе с отчётами, но я не успел прочитать, – замялся я, выискивая глазами нужный автомобиль вытянутой формы.

– Извинения будешь приносить позже, – отрезал шеф деловым тоном. – Сейчас же принеси, пожалуйста, пользу. Я в тебя верю.

– А я в себя – не особо, шеф, – произнёс я зло, бросая трубку.

Хватит. Я совсем недавно очнулся, а меня пинают под зад, пусть и надев на берцы подушечку. Разберусь, а потом как следует поорусь с шефом. Пускай знает, как спецотдел гонять. Пусть и не по пустякам, но довольно болезненно.

Где-то рядом завели машину. Прошагав по блиставшей, словно вылизанной, улочке до парковки, я кинул сумки в багажник, а затем плюхнулся на переднее сиденье. Игла, она же игольник, модель три, самый простой автомобиль из среднего класса. Похожая на вытянутую палку, она тем не менее легко управляется и благодаря своей форме имеет самый высокий процент выживаемости пассажиров в ДТП. Да, даже на воздушных трассах порой случаются происшествия.

Эмма ввела машину в поток, направляясь по трассе. Я же нащупал на заднем сиденье свой родной тёмно-синий плащ и накинул его поверх куртки. Нечего выделяться. Я обычный инспектор, ничего такого, правда-правда. В кармане плаща находился мой телефон. Видимо, часть вещей вообще не трогали.

– Скажешь что-нибудь? – начала девушка спокойно, когда молчание затянулось уже на целых десять минут. – Выглядишь, как мокрый кот.

– И много ты видела мокрых котов? – едко ответил я вопросом на вопрос.

Эмма замолчала.

– Ладно, без обид. Ты спасла мою задницу, мне за это как следует по этой заднице надавали. Я всё ещё твой должник. И я умею возвращать долги, – серьёзным тоном произнёс я свою тираду.

– Отлично, болван. А то я уж думала, что ты стал ещё глупее, чем был.

– Эмма, что б тебя! – едва не закричал я от осознания глупой ловушки, в которую попался. – А я уж думал, что ты резко стала человеком.

– Мечтать не вредно, – пожала она плечами, подстраиваясь во вставший поток. Гравидвигатели мерно заурчали, напрягаясь. – Только прошу, не называй меня по имени.

– Что? – переспросил я.

– Что?

– А, не важно. Куда мы едем? – решил я перейти к делу, попутно открывая отчёты от шефа. – На электростанцию? К торговцам оружием? К Пятнистым?

Последние были одной из полулегальных хакерских банд, периодически сливая информацию агентам спецотдела. С ними тоже произошёл инцидент, связанный с андроидами, причём один из самых ярких.

– Мимо, мимо, мимо. Мы едем в кафе.

– Кафе…

В файлах был только один подобный доклад. Заведение с громким названием «Приграничье». Находилось оно и вправду у самой границы купола, покрывавшего столицу. По вскрытым данным там произошла стычка одной группировки мафиози с андроидами. Посчитали, что последние были присланы второй стороной, и никто не стал разбираться, только убрали трупы да выплатили владельцу компенсацию.

– Думаешь, мы там что-то найдём? – спросил я Эмму, закрывая всё лишнее перед своими глазами.

– Не мы, а ты, – отрезала она. – Я буду на подстраховке, если что-то пойдёт не так.

– Что, плохо ладишь с людьми? – хмыкнул я.

– Что-то вроде того, – улыбнулась девушка.

– Ты умеешь это делать?! – воскликнул я.

Эмма непонятливо повернула лицо в мою сторону.

– Улыбаться, – уточнил я. – Я думал, ты можешь только кричать да убивать.

– Если ты забыл, то могу напомнить, как я это делаю, – рыкнул мой напарник, но по тону я понял, что контакт был налажен и шутку она оценила.

– Предпочту не проверять лишний раз. Сколько нам до места?

– Около получаса, если с пробками.

Правду говорят люди, смертельная опасность сближает. Может, Эмма и была андроидом, но сейчас я воспринимал её как своего товарища, как напарника. Которому мог доверить свою спину и своё оружие. Всё-таки она спасла меня, хотя вполне могла этого не делать.

Удивительные они, эти андроиды.

– Кстати говоря, что с той бандой, которую мы накрыли? – поинтересовался я.

– Главаря взяли мёртвым, но он вывел бюро на крота в администрации района. Благодарности нам, конечно, не передали, но своё дело мы сделали, – сказала девушка, похрустев шеей. – Было бы ещё лучше, если б кое-кто не подставлялся.

– Знаю, знаю. Забыли?

– Забыли, напарник.

И пусть её тон был холоден, я понял, что Эмма не столько не любит людей, сколько тех, кто ведёт себя излишне дружелюбно и приветливо. Те отчёты, точнее, отзывы в её досье, они все кричали о её холодном и даже пренебрежительном отношении к психологам, всяким шишкам из госаппарата, да даже обычным воякам. Видимо, все пытались быть с ней ласковыми, как с ребёнком. Ха! Но там, в мастерской, когда я накричал на последнего выжившего свидетеля, когда прямым текстом послал её после шпильки и обвинений в свою сторону, она явно что-то для себя поняла. К счастью для меня, напарник решил, что некий Джонатан достоин работы с ним.

– Это… А как мне тебя называть, если не по имени?

– Знаешь, это своеобразный защитный механизм от чужих. Когда мы брали банду, ты был просто дураком, даже не важной целью, – произнесла Эмма, не отрывая взгляда от трассы. – Потому мне было весьма неприятно это слышать.

– А сейчас?

– Ты всё ещё дурак. Но – мой коллега. Зови так, как звал, – пожала плечами девушка.

– Идёт, – кивнул я, вновь погружаясь в свои мысли.

А затем резко вырвался из них, вынул телефон и набрал один-единственный номер.

– Страховая компания Белкиных, слушаю вас, – женский голос по ту сторону поприветствовал меня.

– То, что ты сейчас услышишь, запрещено передавать любому человеку или организации, – предупредил я напрягшуюся после этих слов Эмму. И добавил, обращаясь к девушке из страховой компании. – Кодовый идентификатор семь, девять, альфа, три, семь, чарли, агент Джон Баррет, личный идентификатор – виселица.

Тон в телефоне не изменился ни на йоту.

– Подтверждаю. Здравствуйте, мастер-оперативник.

– Запрашиваю информацию о группе автономных андроидов-террористов.

– Вот так просто? – рассмеялась Эмма. Я лишь наградил её убийственным взглядом в зеркале.

– Подтверждаю. Данные?

– Устно, никакой передачи, – отрезал я.

– Организация под кодовым наименованием «Тёмные», численность – около двадцати единиц, глава – неизвестно, вероятно – коллективный разум, место дислокации – неизвестно. Длительное время скрывались, нанося точечные удары и не оставляя следов или же подставляя кого-то другого. Коды опасности, под которыми действует организация: три, подтверждено, четыре, подтверждено, шесть, подтверждено, семь, подтверждено, десять, подозрение, одиннадцать, подозрение, двенадцать, подозрение. В связи с возможностью членов организации проникать в практически любую силовую или административную структуру, их наличие скрыто от всех, кроме членов спецотдела и Президента.

– Сотрудничество с людьми?

– Неизвестно.

– Это всё, спасибо.

– До свидания, мастер-оперативник.

Положив трубку, я долго смотрел прямо перед собой. Спецотдел был в курсе об этих ребятах, но решил попридержать информацию. Это объясняет, почему шеф не стал трубить общий сбор и проверять вообще всю полицию на предмет кротов. И что же выходит – эти «Тёмные» теперь приходят к агентам в дом и пытаются вытянуть их на свою сторону. А значит, знают о существовании четвёртого отдела полицейского бюро. Более того – знают о его составе!

Судя по всему, нашли только меня, поскольку все остальные до сих пор живы. Как? Пока что открытый вопрос. Вообще, если я смог справиться с одной отдельной единицей из состава этой организации, то и оставшаяся пятёрка справится. Не могут же специалисты, прошедшие за свою немаленькую жизнь множество сражений как на городских улочках, так и в каких-нибудь радиоактивных пустынях под кислотными дождями, просто умереть от рук машины, верно? Не могут. И я не смогу.

Если уж помирать, то только от пули человека.

Вот так я узнал кое-что о Тёмных в первый раз. Дальше каждая наша встреча сопровождалась болью и страданиями, и если не моими, то чьими-то ещё. Поверьте, в ретроспективе такие вещи начинаешь подмечать. Тогда я всё ещё был в неведении, но уже настороже. Это и спасло, в какой степени. А может, то была простая удача. Удача в чём?

В том, что я выжил в событиях, раскрутившихся в Приграничье.

– У меня много вопросов, – начала Эмма. – Но я задам самый главный – почему виселица?

Я ухмыльнулся.

– Есть истории, которые лучше не вспоминать.

– Поняла, – кивнула девушка, выводя иглу из общего потока на второстепенную трассу, ведущую от основного выхода из купола куда-то в сторону. – Ещё десять минут до точки назначения.

– Слушай, Эмма, а почему ты всеми действиями пыталась меня настроить против себя? Я понимаю, когда у машины плохое взаимоотношение с людьми, но ты же делала это намеренно.

– Оскорбляя и унижая тебя? – уточнила она.

Я кивнул.

– Знаешь, я ведь тоже была против внедрение тактических кукол в боевое подразделение бюро, – разъяснила девушка, вызвав у меня лёгкий шок. Чего?! – И не смотри на меня так, это правда. Вы, люди… Любите относится к нам, как к игрушкам. Красивым, блестящим, но игрушкам. От этого страдает боевая эффективность, а уж когда у кого-то там возникает привязанность…

– И многозначительная пауза в конце, – понял я её без лишних слов. – Хорошо. Но ты же читала моё личное дело.

– Пока ты от меня его не закрыл, – вставила Эмма.

– Да, – не стал я заострять на этом внимание, – Однако ты могла понять, что я не люблю машины вообще. С чего мне привязываться к тебе?

Девушка поправила рыжую прядь, вновь выбившуюся из тёмных волос, и вздохнула, прямо как я минуту назад.

– Предвзятость и стереотипы, – коротко ответила она.

– Что все люди обращаются с вами, как с вещами?

– Именно.

– А как бы ты хотела, чтобы с вами обращались? – задал я щепетильный вопрос.

– Хотя бы как с коллегами. У нас есть заложенные программы, директивы, но также и личности, пусть и написанные кем-то. Более того, многие из нас сами прописывают себе характер, основываясь на окружающей обстановке и событиях, происходящих в течение первых нескольких лет существования, – мрачновато оттарабанила Эмма. – А вы…

– Таков уж мир, – пожал я плечами. – Не нам его исправлять.

– Твоя правда, напарник, – согласилась девушка. – Но своё отношение к людям я менять не собираюсь.

– Словно кто-то тебя об этом просит, – пробубнел я безобидно. И удивлённо поймал взгляд Эммы, в котором сквозило уважение.

– Спасибо, – тихо, почти безэмоционально произнесла она.

– Рули, напарник, – закончил я разговор, вызывая взмахом руки характеристики своих имплантов. Проекция передо мной замерцала, вынося вперёд несколько окон.

Эмма хмыкнула, но ничего не сказала. Конечно, она у нас боевая тактическая кукла, идеальная машина для умерщвления живого и механического. До неё мне далеко, а вот до наших знакомых Тёмных – вполне себе.

Так я подумал, взглянув на то, чем меня наградил дедок из медицинского отдела.

Для начала, знакомая СУИУ, или Суи, как её ласково окрестили другие пользователи (или создатели?). Воистину гениальная система даже по меркам нынешних технологий. Сколько же времени убили разработчики, чтобы вся система вмещалась одну из конечностей? Зуб ставлю, что очень много. Эта штука делала мои удары похожими на отбивные молоты. Правда, у всего была своя цена. Стандартная версия, установленная в моей тушке, могла выдать около трёх ударов в максимальном режиме подряд, потом – охлаждение. Или же несколько десятков при средней мощности, кучу при минимальном, что логично.

Возможность сносить андроидам головы одним ударом руки больше походила на силу Супермена, но я остановился на том, что выставил значение усиления на серединке. Тысяча ньютонов, да? Думаю, даже Эмме не поздоровится, попади я по ней при активной Суи. Помимо этого, прочность конечностей повысилась в несколько десятков раз благодаря титану и наноботам, зашивавшим любое повреждение. Даже шрам от операции Пётра Васильевича уже исчез.

Таким образом, перейдём к системе восстановления. Исходя из того, что было в файлах, я теперь сам себе маленькая ремонтная станция. При критических повреждениях всего, кроме головы, я приду в себя через пару минут, и это без побочных эффектов вроде шока и помутнения сознания! Кости будут срощены, все нервы возвращены на место, мёртвые – заменены новыми. И такой фокус можно будет провернуть около трёх раз, потом наноботам просто не из чего будет брать новый материал.

Дальше. Сканеры и сам нейроинтерфейс в его новом обличье. Штука удобная, уже успел убедиться. Передо мной при необходимости сами выскакивали нужные данные, если требовался доступ к Сети – возникал запрос на соединение. И всё просто при желании, что поражало. Поисковая система работала безупречно – например, я знал, что Эмма мне не соврала – до места назначения было как раз десять минут. Просчёт маршрута, просчёт даже телодвижений моего напарника – да я словно был слеп последние несколько лет! Могу представить, насколько полезным будет это обновление в бою. Если уж в раненном состоянии я не смог выбраться из схватки с машиной без повреждений, то сейчас даже будучи полутрупом смогу победить. В этом я почему-то не сомневался.

И последнее, что я хотел бы выделить. Мой боевой режим, очередная система подачи кучи стимуляторов в кровь, отключающая болевые рецепторы и вызывающая такой скачок восприятия, что время вокруг словно замедляется. Единственный минус – долгий откат способности. Нужные стимуляторы сами синтезируются из того, что я в себя пихаю, а это процесс довольно медлительный.

Сейчас же моё главное оружие превратилось ультимативное. Коктейль из стимуляторов усилился некоторыми экспериментальными варевами лично от нашего врача, а соединение с Суи позволило нейроинтерфейсу рассчитывать удары относительно их новой силы. Как было написано, эта штука позвляет мне не только не чувствовать боль, но ещё и вызывает кратковременную мутацию кожи, превращая её в защитный покров из наноботов. Без отключения болевых рецепторов я бы корчился от боли от процесса. А так я выдержу очередь из крупного калибра в упор.

И всё это настраивалось, подгонялось под мои личные предпочтения, в том числе то, что я хочу себе вколоть, какую информацию хочу видеть перед глазами, а какую скрыть.

Даже Эмма, заметив, какую улыбку я натянул на себя после увиденного, заинтересованно взглянула на данные. Её брови удивлённо поползли вверх.

– Неплохо, – проговорила она. – Это почти боевая тактическая кукла.

– Почти? – непонятно почему спросил я.

– Ну, у нас болевые рецепторы отключаются всегда и без нужных кнопочек, – хмыкнула девушка.

– Тоже верно, – согласно кивнул я, – Мы почти приехали?

– Да. Я остановлюсь за поворотом. Дальше ты один, на мне прикрытие. Связь?

Её механический голос раздался прямо у меня в ухе.

– Имеется. Что по разрешениям?

– Восьмая степень, – бросила Эмма, выходя из машины. Я последовал за ней к багажнику.

Значит, по своему усмотрению. Впрочем, в случае с бандой в мастерской было так же.

Эх, Джон. Знал бы ты, что будет в кафе, пошёл бы туда вновь? Оставив Эмму на крыше здания напротив, а сам направившись прямо в логово зверя? Наверняка – да. Дурак ты, как она и сказала. Идейный.

Впрочем, не важно. Потому что никто не мог предполагать семь лет назад, чем окажется обычное с виду заведение у края купола.

Но что там в настоящем? Как ты там, Джон? Удачно вжился в роль, выданную маскировкой? Справишься ли ты с Тёмными вновь? А с Эммой, вставшей по ту сторону баррикад? В конце концов, с самим собой?

Поглядим.