Работа над ошибками

Глава 1. Год 13781-й второй экспедиции Аллаиллити — корабля цивилизации Аиви, межзвёздное пространство вдали от обитаемых миров. Встреча с Эин

Корабль дискоидного типа трёхсот пятидесяти километров в диаметре появился из ниоткуда в пространстве базовой реальности на обочине Северной Галактической Магистрали. Пространство было пустынным, ближайшие звёзды находились в тысячах светолет.

Какое-то время Эин, так звали этот корабль, двигалась вдоль трассы на околосветовой скорости, осматривая пространство вокруг, пока не выбрала понравившийся ей участок — небольшое, около световых суток в поперечнике облако газа, и, снизив скорость, проложила курс в центр этого облака.

— Приветствую тебя, Эин! — Дискоид в полтора раза крупнее Эин вынырнул из изнанки неподалёку от стремительно уменьшавшегося облака.

— Здравствуй, Аллаиллити! — ответила Эин. — Присоединишься?

— Я не голоден.

— А я, пожалуй, пополню ещё немного свои запасы… Примешь моего аватара?

— С радостью! Можем вместе прогуляться до вон, той… жёлтой звезды. А когда вернёмся, я поделюсь с тобой моими базами…

— Ты, как всегда, любезен, Аллаиллити, — заметила Эин. — Отправляю дрона…

Дискообразный дрон вынырнул из шлюза транспортного тоннеля и, пролетев расстояние примерно в километр, опустился на зелёном лугу, где его уже ждали четверо. То были аватары Аллаиллити. Две изящные женщины в белой и сиреневой туниках, коренастый лысый мужчина в красной тоге и странное существо в перьях. Существо было трёхметрового роста, похожее на птицу, с большими, как блюдца, синими глазами, крючкообразным клювом и ушами с кисточками. Дрон завис над лугом в нескольких метрах от встречавших.

Часть дрона оплыла — словно вещество, из которого дрон состоял, стало на время ртутью — и на траву опустилась стального цвета пологая лестница, по которой аватар Эин — черноволосая женщина с голубой кожей, одетая длинное синее платье — сошла к встречавшим.

— Я приветствую тебя, Эин! — одновременно произнесли четыре голоса.

— Приветствую и я тебя, Аллаиллити! — ответила Эин, окинув взглядом четверых.

— Мы рады тебе… — сказал лысый аватар-мужчина. Он был голубокожий, чуть темнее Эин, и на голову ниже своих подруг. Красная тога на нём была тонка как шёлк и облегала тело, подчёркивая рельеф его развитой мускулатуры.

— …всегда желанной гостье здесь… — продолжила одна из женщин, одетая в короткую белую тунику белокожая и беловолосая, с большими золотыми глазами — аватар походила на ожившую каменную статую.

— …в моих обителях, — закончила вторая женщина — крепкая, пышнотелая со смуглой кожей и иссиня-чёрными, как у Эин, длинными волосами. Глаза её были белы́ как кожа и волосы первой. Эта вторая выглядела как обычная живая аивлянка — не как сошедшая с постамента скульптура. Одета аватар была в сиреневую тогу с белыми узорами, изображавшими цветы и листья.

— И я всегда рада принимать твоих аватаров в моих обителях, — сказала Эин.

— Мы с удовольствием посетим тебя, Эин, — тревожно прокаркало похожее на птицу трёхметровое существо в перьях, переминаясь на больших птичьих лапах. Существо это имело все признаки птицы: крылья, хвост, клюв на голове, даже умело летать, но птицей, в строгом смысле, конечно, не являлось, а было выражением единства трёх личностей корабля.

— Ты можешь отправиться ко мне вместе с этой оболочкой, Согласие, — назвала Эин существо по имени. Под «оболочкой» она подразумевала аватар, устами которого говорила. — Но перед тем я бы хотела встретиться кое с кем из твоих обитателей…

— Конечно-конечно! — прокаркало Согласие. — Я с удовольствием отправлюсь к тебе, позже, когда ты встретишься с тем, ради кого сейчас здесь…

— …или с той? — уточнил лысый мужчина в красной тоге.

— Я желаю встретиться с одним из контактёров, — ответила Эин. — Это тот агарянин, что присоединился к экспедиции Эльлии по завершении второй миссии Эвааля на Агаре. Мне известно, что он уже девятьсот восемьдесят один год состоит в твоей группе контакта.

— Да… — каркнуло Согласие. — Один из наших контактёров действительно агарянин…

Аватары Аллаиллити неопределённо переглянулись, после чего женщины очаровательно улыбнулись друг дружке, а лысый мужчина посмотрел на существо в перьях, пожал плечами. Согласие же потопталось на своих птичьих лапах, шевеля при этом ушами-кисточками, после чего невнятно каркнуло.

Эин взглянула на существо в перьях, приподняв тонкую бровь.

— Он уже оповещён, — прокаркало Согласие.

— Услышав твоё имя, он сразу согласился, — добавила мелодичным голосом белая женщина. Золотые глаза «живой статуи» излучали тепло, а на губах играла по-девичьи задорная улыбка.

— Благодарю тебя, Аллаиллити! — с чувством произнесла Эин. — Для меня эта встреча очень важнá.

— Что-то с Эваалем? — опасливо прокаркало Согласие.

— Да, — ответила Эин.

— Ты его вернула? — спросил лысый мужчина.

Эин коротко кивнула:

— Эвааль сейчас на Земле… Он, и ещё двое контактёров.

— На Земле? — каркнуло согласие.

— Вот координаты и прочее…

Между кораблями открылся подпространственный канал связи, по которому Эин передала Аллаиллити всю имевшуюся у неё информацию о планете и протоколы заседаний Совета экспедиции.

Через секунду Аллаиллити знал о Земле всё, что знала Эин.

— О! Очень интересно… — медленно прокаркало Согласие. — Значит, для него всё же нашлось достойное дело…

— …значит, Эвааль отправился на Землю с тем, чтобы исправить допущенные землянами ошибки… — продолжил мужчина.

— …уверена, он сможет… — сказала белая женщина.

— Он сможет, — согласилась Эин. — Но, у меня нет уверенности в том, что он простит себя…

— …за Агар… — покачала головой смуглая.

— И не только… Он был настроен весьма решительно, отправляясь на Землю. Вряд ли он станет проявлять особую человечность к тем, кто встанет на его пути…

— Агар его изменил, — сказал мужчина. — Ведь он теперь и агарянин отчасти…

— …а это значит, — продолжила смуглая, — что агарянские методы…

— …для него приемлемы! — закончило существо в перьях.

Наступила тишина, во время которой стоявшие на лужайке аватары молча смотрели друг на друга. Лишь существо в перьях при этом продолжало переминаться на своих когтистых четырёхпалых лапах.

— Мой прообраз хорошо знала Эвааля… — тихо произнесла Эин.

— Но не знала Аиб-Ваала, — сказал лысый мужчина.

— И, тем не менее, Эин-человек знала Эвааля бóльшую часть его жизни, — мягко настояла Эин-аватар и, помолчав немного, продолжила: — Если Эвааль решил не считаться с этикой аивлян, если решил идти к цели, невзирая на средства, ни перед чем не останавливаясь, лишь бы выполнить миссию, то…

— …возможно, он уже осудил себя… — прокаркало Согласие.

Эин лишь медленно кивнула, подтверждая проницательность существа в перьях.

— Ты боишься, что он не захочет снова архивироваться и покончит с собой, — сказала белая женщина утвердительно.

— Да.

— Ты испытываешь к нему привязанность. Ты любишь его, — сказала смуглая.

— Да, — подтвердила Эин. — Часть меня… — та часть, что восемь тысяч лет назад осознала себя кораблём…

В тот самый момент в двух десятках метров от аватаров, у опушки леса, где из-под земли выступала труба транспортной системы, раздалось характерное шипение, означавшее, что в трубу был подан болид.

— А вот и тот, кого ты желаешь видеть, сестра… — прокаркало Согласие.

Все аватары повернулись в направлении станции, откуда к ним уже шёл высокий чернокожий «человек-волк» — мужчина с по-звериному хищными чертами лица. Грива волос «человека-волка», густая и длинная тёмно-коричневого, почти чёрного цвета, косматыми волнами ниспадала на широкие, словно оплетённые канатами, мускулистые плечи; он имел на каждой руке по семь длинных, оканчивавшихся широкими и короткими когтями пальцев, два из которых были противостоящими остальным пяти. Одет «человек-волк» был в напоминавшую юбку серебристую набедренную повязку, золотой пояс и хламиду из того же, что и повязка материала, закреплённую на плече золотой застёжкой с тёмно-серым простым камнем, не имевшим ничего общего с драгоценными.

— Аватары Аллаиллити! Аватар Эин!.. — агарянин, подойдя, приветствовал всех учтивой улыбкой (которая незнакомым с агарянами могла бы показаться хищным звериным оскалом).

— Я рада, что нашла тебя, Хариб! — сказала Эин агарянину.

Глава 2. Год 17993-й от Возведения Свода (летоисчисление сфагов), мир сфагов. Агарянин и аивлянка

Дискоид вошёл в атмосферу планеты вблизи экватора. Зажатый в обрамления из горных хребтов Каньон лежал справа. Подёрнутые хаотической рябью по обе стороны от Каньона океаны казались единым бассейном, посреди которого протянулся длинный и подозрительно прямой остров, края которого скрывались за горизонтом. Но это было оптическим обманом. Каньон — не остров. Свод Каньона опоясывал планету хрустальным обручем, частично отражая солнечный свет на дневной стороне и сверкая скоплениями электрического — на ночной. Бело-зелёный, с частыми вкраплениями голубых озёр и тонкими ниточками рек Каньон был хорошо виден с орбиты. Кольцо на шаре.

Дискоид снижался стремительно; машина изменила угол наклона и, взрезав слойку жидких облаков, ушла вправо, вскоре выровнявшись по левой стене Каньона. Мир внизу стал чётче, приобретя новые детали. Теперь сквозь прозрачный свод ясно просматривался ландшафт дна Каньона: горы, долины, реки, равнины, озёра, города связанные прямыми лучами транспортных артерий. Это был мир сфагов — бесполых гуманоидов, наследников давно исчезнувшей цивилизации создавшей Каньон.

Свод, казалось, стоял на месте, а всё остальное — лежавший под сводом мир, смотревшийся чуждым этой планеты, сковавшие свод снаружи хребты гор, напиравшие на горы океаны — двигалось навстречу дискоиду. Менялись только узоры горных хребтов, то уходя в океаны длинными отрогами, то истончаясь и сходя на нет, так, что волны приближались к стенам Каньона вплотную. Сквозь дымку собравшихся под сводом облачков виднелась дальняя стена Каньона, по которой бежал ряд удерживавших свод белых колонн.

Хариб никогда прежде не бывал здесь и нигде не видел ничего подобного. В каталоге Аллаиллити было сказано, что на всём протяжении Каньона ширина его оставалась неизменной — сто сорок девять стандартных километров, или чуть больше двадцати трёх парасангов. Свод Каньона удерживали исполинские аркады, стоящие на колоннах из сверхпрочного адаманта, расстояние между которыми составляло около двух парасангов; толщина же самих колонн — более тринадцати стадиев. Во многих местах стены Каньона были частью адамантированных горных хребтов, опоясывающих планету. Но были и участки полностью созданные — их основания лежали на дне некогда разделённого надвое океана.

Сооружение это поражало воображение многих космических путешественников из множества миров, и Хариб не стал исключением. На экране дрона перед ним развернулась поистине захватывавшая дух панорама.

Дно Каньона то опускалось, то поднималось относительно уровня океанов снаружи. Во впадинах разливались живописные озёра с лесистыми берегами. Снаружи, в местах, где скалы отступали, открывая внешние стены Каньона, стены эти представляли собой нечто вроде гигантских ульев, соты которых были закрыты прозрачными щитами. В одном из таких «ульев» был порт, в котором Хариба уже ждали.

Сделав петлю над океаном, дрон устремился к «улью», одна из «сот» которого приветственно открылась навстречу гостю…

Небольшой ангар, в котором на расстоянии полутора арашей от пола завис дискоид, быстро очистился от ворвавшейся внутрь внешней ядовитой атмосферы и заполнился обычной для сфагов и вполне подходящей для аивлян дыхательной смесью. Лёгкие Хариба были модифицированы под атмосферу Аллаиллити, и в Каньоне ему не требовалась дыхательная маска, так как отличия смесей были незначительны.

Через минуту в ангаре появился сфаг, и Хариб вышел из дрона.

— Космопорт А-ЭЛ-15-15-СА-4-М-Палларис приветствует вас, контактёр Хариб! — с нотками торжественности объявил высокий гуманоид с множеством глаз на хорошем аивлянском. Глаза гуманоида, опушённые густыми длинными ресницами, подобно венцу, окружали слегка вытянутую лишённую волос голову.

Хариб видел только четыре из семи глаз сфага. У гуманоида было чётко выраженное лицо с прямым тонким носом и узким, без губ, но изящно очерченным мимическими морщинками ртом. Лицо смотрело на Хариба, и выражение его было подчёркнуто дружелюбным. Сфаг был облачён в длинную белую одежду, сквозь которую свободно просматривались детали его изящного тела. Хариб отнёс бы это существо скорее к женскому, нежели к мужскому роду, если бы не изучил сфагов заранее. Сфаги были бесполы, — не однополы, как, например, шаклиссы, или хроны, а именно бесполы; они появлялись на свет на оставшихся после строителей Каньона фабриках. Тела сфагов были лишены малейшего намёка на грубость или нескладность, линии были плавны, изгибы округлы, желтовато-бежевый цвет мелкочешуйчатой кожи и пронзительно-голубой цвет глаз делали этих нежных существ похожими на цветы.

— Меня зовут Алиале, — представился гуманоид. — Я диспетчер космопорта.

— Раз знакомству, Алиале, — с гортанным агарским акцентом ответил ему Хариб тоже по-аивлянски.

— В сопроводительном документе указано, что вы собираетесь посетить в Каньоне человека… — вежливо произнёс Алиале, — с вами лично… незнакомого, и что сообщите нам его имя по прибытии…

— Да. Это посол Аиви Эин, — ответил Хариб. И, заметив изменения на лице Алиале, которые, согласно интерактивной справке, выражали удивление, добавил: — Я не хотел беспокоить её раньше времени… как и связываться с ней через инфосеть с орбиты… — Он улыбнулся Алиале, стараясь выглядеть при этом как можно доброжелательнее: не хватало ещё испугать это нежное существо здоровенными клыками… Но сфаг, похоже, тоже подготовился к встрече и воспринял мимику агарянина адекватно. — Мне нужна аудиенция, — сказал Хариб, — личная встреча с послом.

— Понимаю вас, контактёр Хариб. Как нам представить вас послу Эин?

— Скажите, что я друг Эвааля.

Последовала короткая пауза, после которой сфаг вновь заговорил:

— Мы передали сообщение. Желаете получить ответ через нас, или лично?

— Лично. Передайте ей, пожалуйста, мой номер для связи.

— Конечно. Что-нибудь ещё?

— Нет. Это всё.

— Палларис, как и любой город Каньона, рад принять вас, контактёр Хариб, — радушно произнёс сфаг. — Инфо-центр предоставит вам всё, что нужно — гостиницу, транспорт, подходящую пищу… Мы рады всем нашим гостям, — на лице гуманоида отразился местный эквивалент улыбки, похожий больше на улыбку аивлянина, нежели на приветливый агарянский оскал.

— Благодарю, Алиале! — прогортанил Хариб. — Вы очень любезны.

— Прошу, следуйте за мной… Я проведу вас к транспорту… — с этими словами сфаг повернулся и направился к выходу из ангара, продолжая смотреть на Хариба глазами расположенными на затылке.

Пройдя из ангара по длинному коридору в обширное помещение, оказавшееся чем-то вроде станции местной транспортной системы, Хариб попрощался с Алиале и сел внутрь уже ожидавшей его машины. Машина, похожая на здоровенную черепаху, у которой вместо лап были четыре широких колеса, внутри оказалась просторной и весьма комфортной. Хариб уселся в одно из четырёх кресел, и погрузился в размышления.

Палларис полностью занимал всю площадь высокого (всего шесть километров ниже уровня океанов) плато, раскинувшегося от стены до стены Каньона. Это был один из крупнейших мегаполисов на планете. Город населяли восемнадцать миллионов жителей, из которых аивлян и других инопланетников было чуть более сорока тысяч; большинство жителей было сосредоточено в башнях-коммунах, высота которых достигала аркад. Каждую башню окружал парк с многочисленными водоёмами; башни были связаны меж собой тщательно спланированными магистралями, каждую из которых дублировала подземная линия высокоскоростной транспортной системы. На улицах Паллариса было умеренно людно, без столпотворений или пробок (транспортная система работала слаженно), а в его парках и скверах всегда можно было найти уединённое местечко.

Город произвёл на Хариба приятное впечатление: в нём не было совершенно никакой спешки; никаких носящихся на высоких скоростях машин; никакой толчеи. Мегаполис напоминал тихую провинцию.

Поглядывая по сторонам из салона везущей его «черепахи», Хариб видел неспешно идущих куда-то сфагов, одетых в длинные разноцветные одежды. Сфаги держались небольшими группками, реже — парами; они что-то обсуждали, часто приветствовали встречных прохожих как знакомых. В одеждах сфагов, ярко подчёркивавших стройность их изящных тел, не было ни малейшего намёка на сексуальность. Хариб знал, что у этой расы секс как таковой попросту отсутствовал. Он вспомнил учение низверженной агарянской Церкви и похожие учения религиозных культов некоторых других миров об ангелах — слугах различных и, вместе с тем, поразительно похожих друг на друга божеств — существах, наделённых этими божествами особыми полномочиями: карать грешников и покровительствовать праведникам. Сфаги, как никто иной, подошли бы на роль таких служителей: они были красивы, величественны и абсолютно асексуальны — идеальные кандидаты. Вот только крыльев у них не было, как и глупых верований в сверхъестественное. Наблюдая за этими существами, Хариб попытался представить их с мечами, секирами и алебардами, карающими несчастных богохульников и скептиков, и не смог. Сфаги были абсолютно миролюбивы и невоинственны.

«То, что у этих ребят нет херов, которыми они могли бы меряться, пошло им явно на пользу…» — отметил про себя Хариб.

Когда машина остановилась у невысокого — всего четыре этажа — здания, в котором расположилось посольство Аиви, Хариб взглянул на часы: прошло немногим более часа по агарянскому времени с момента, когда «черепаха» тронулась от космопорта.

Хариб вышел из машины на тротуар перед главным входом в здание. (Пикнув и зашипев, машина медленно отъехала в сторону и припарковалась на стоянке неподалёку.)

Он испытывал чувство волнения; несколько минут назад он получил ответ из посольства, сообщавший ему, что посол Эин на месте и готова его принять тотчас по приезду. Ответ был официальным, сухим и сдержанным; к нему обращались с учётом его высокого статуса контактёра, в чём Хариб увидел намёк на то, что вовсе не упоминание имени Эвааля стало причиной того, что его столь скоро принимают (всё-таки послы — люди занятые).

Постояв с минуту и осмотревшись, агарянин поправил хламиду и решительно зашагал к входу.

Когда Хариб вошёл в холл, она уже была там.

— Контактёр Хариб!

Он сразу её узнал. Эин была одета в длинное платье сфагов зелёного цвета; голова её была гладко выбрита, невысокий (в сравнении со сфагами) рост, нежно-голубая кожа, женственная осанка и количество глаз выдавали в ней аивлянку.

— Посол Эин… — Хариб учтиво показал кончики клыков. — Мы с вами незнакомы…

— Я знаю, кто вы, — вежливо остановила его женщина. — Вы — известный ученик вашего учителя, — сказала она. Хариб не заметил в её словах иронии.

— Для меня это незаслуженный комплимент, посол, — смущённо прогортанил он. — Я стал контактёром уже после…

— И, тем не менее, вы стали свидетелем его работы на вашей Родине, на Агаре.

— Мне выпала честь, — сказал Хариб, взглянув в глаза аивлянки и невольно задержав взгляд. Огромные глаза её на миг превратились в бездонные зелёные океаны. Эин была прекрасна. Гармоничные линии её тела (далеко не бесстрастные в сравнении с изящными, ангельски-асексуальными телами сфагов), овал лица совсем юной девочки и тонкие чёрные брови цветущей женщины, чуть пухлые оттенка лазури чувственные губы — всё это ушло на второй план, когда Хариб взглянул в её глаза.

— Я рада за вас, — она вернула его в реальность. — Искренне за вас рада. Я знаю вашу историю… — Эин не стала продолжать. — Простите, если сделала вам больно!..

— Вы о моей семье?.. — Хариб лишь пожал плечами. — Не стоит извиняться. Время — хороший врач. Я ведь тоже знаю вашу историю.

— Это неудивительно… — нервно улыбнулась Эин. — Кто только её не знает…

Она немного помолчала.

— Хотите прогуляться, контактёр Хариб? — предложила она после короткого молчания. — Я как раз собиралась пройтись… Здесь замечательный парк!

— С удовольствием, посол Эин!

Они стояли всё это время посреди холла, в котором они были не одни, и Харибу от того было несколько неуютно: он то и дело ловил на себе любопытные (но вполне дружелюбные) взгляды.

«Похоже, наших здесь видят нечасто…» — подумал агарянин.

Они не спеша шли по чистой белой тропинке. Вокруг цвели низкие пушистые деревья, источая из жёлтых и красных цветов-кувшинов сладкий аромат; в траве под деревьями то и дело мелькали маленькие птички; на разбросанных художником камнях грелись пёстрые ящерки; среди ветвей пушистых деревьев вились местные пчёлы. Воздух был чист и свеж — Хариб дышал с наслаждением, полной грудью. Некоторое время они шли в молчании, и это молчание не было неловким: Эин не торопила Хариба, тот же старался прежде унять внутреннее волнение, которое испытывал, осознавая важность предстоявшего разговора. Наконец он собрался с духом и заговорил:

— Вашу с Эваалем историю действительно знают многие… Во всяком случае, долгожители… — Хариб старался не смотреть в глаза Эин. — И мнения у всех разные. Одни осуждают Эвааля, другие жалеют, иные точно знают, как следовало бы поступить Эваалю, и вообще… Но никто из этих знатоков и советчиков не видел слёз в его глазах, не слышал боль в его словах… — Хариб замолчал. Они успели сделать несколько шагов, прежде чем он докончил: — Я видел. И слышал.

Тщательно выговариваемые слова звучали грубо, гортанно. Аивлянская речь с трудом давалась агарянам из-за их физиологии. Мелодичный язык аиви в устах агарянина приобретал лающие интонации, — как если бы кто выучил собаку мяукать по-кошачьи. Впрочем, речь Хариба была понятна.

Он остановился и снова посмотрел в глаза Эин:

— Я здесь потому, что меня просили… — сказал он.

— Кто вас просил? Эвааль?

— Нет, — покачал головой агарянин. — Меня просила другая Эин, корабль, что носит ваше имя… Она вернула его…

Хариб рассказал ей всё, о чём узнал от аватара корабля.

Когда они расстались, солнце уже садилось на западе, окрашивая белоснежные стены Каньона багряным. Прощаясь, Хариб сделал то, чего сам от себя не ожидал — жест, который глубоко тронул аивлянку.

Много веков он был при нём. Камень. Хариб носил его на плече, в золотой застёжке, скреплявшей его хламиду. Камень, обычный тёмно-серый, с большой примесью металлов — такой мог валяться где угодно — был обрамлён золотом наивысшей пробы.

Перекинув через левый локоть край серебристой хламиды, Хариб тремя пальцами коснулся застёжки у себя на плече: сработал механизм, и края хламиды разошлись; хламида скользнула с плеч и повисла у него на локте, а застёжка с камнем оказалась в его ладони.

— Прежде чем проститься с вами, посол Эин, я хочу подарить вам это… — Хариб протянул Эин застёжку. — Этот камень, в некотором смысле, часть моей Родины… Он с Прит, луны Агара. В своё время он стал для меня знаком, символом надежды… Надежды на то, что мой народ, рано или поздно, освободится из оков проклятой Церкви, сбросит с себя тряпьё тёмных веков, вырвется из лап кровожадного бога и обратится к истине, которая не в священных книгах, не в слепой вере в выдуманных подлецами богов, а в знании, в подлинной смелости и отваге видеть мир таковым, каков он есть.

Хариб стоял перед Эин наполовину обнажённый. Из одежды на нём остались только свободная, жёсткая на вид серебристая юбка, доходившая ему до колен, золотой пояс и открытые сандалии. Эин не сразу заметила на груди агарянина множество шрамов, которые снова и снова воссоздавались, каждый раз, когда тот бывал в капсуле-сборщике.

— Когда мой друг, — продолжал он, — человек, занимавший высокое положение в церковной иерархии и ставший при этом одним из вождей революции, дал мне этот камень, я ещё не знал, что всего через несколько дней тирания Церкви падёт… Тогда я впервые узнал о том, что нога человека уже ступила за пределы Агара… — получил подтверждение своей надежде… основание верить в то, что следующие шаги уже недалеко. Впереди. И я поверил тогда. Я поверил в то, что мой народ вырвется из плена, отправится к далёким мирам, к звёздам… Вот, что значил для меня тогда этот кусок камня! — Говоря это, агарянин прямо смотрел в глаза женщины. — А после камень был для меня памятью, напоминанием о тех днях, изменивших мой мир… Я хочу передать его вам, Эин. Прошу. Примите… — (Эин протянула ладонь и Хариб положил в неё свой дар) — Помните! — сказал он, отводя руку. — В том, что произошло с Агаром, есть не только вина, но и заслуга Эвааля. — Сказав это, он низко поклонился аивлянке (жест, принятый у агарян, означавший глубокое уважение и почтение) и, развернувшись, зашагал прочь, на ходу накидывая хламиду и завязывая её узлом на плече.

Глава 3. Год 563-й Коммунистической Эры (летоисчисление землян), околоземное пространство. Советник Элиот, он же Аиб-Ваал, он же Эвааль. Человек Вселенной

Советник Элиот стоял, сложив руки на груди перед голограммой удаляющейся Земли. До контакта с кораблём цивилизации Аиви оставалось немногим более получаса.

Это был первый официальный визит землян на корабль Аиви, и он, Элиот, был избран и назначен Советом Планеты возглавлять делегацию.

В состав делегации вошли направленные от множества организаций представители: учёные и общественные деятели, представители региональных Советов, сотрудники Службы Охраны Мира и Безопасности… Полчаса оставалось до момента, который войдёт в историю земной цивилизации. Полчаса.

Элиот не желал отправляться на прибывший с далёкой Родины корабль. Его вынудили. Он, конечно же, знал, что его избрание в делегацию не обошлось без участия оставшихся на Земле Альреса, давно привыкшего зваться Александром и Ивилиты-Ивори, которую друзья и теперь звали просто Ив. Он не сердился на них: они надеются на то, что он, оказавшись на корабле, увидев аватара корабля, может быть даже кого-то из старых друзей, окунувшись в знакомую атмосферу, переменит своё решение…

Он не переменит. Он давно всё решил. Очень скоро он уйдёт насовсем — перестанет быть. Он не согласится на архивацию, нет. Он желает истинной смерти. Он устал. Он запутался. Он уже давно не чувствует себя аивлянином… Он прожил многие жизни. Эвааль, Аиб-Ваал, Элиот… — он то, что он есть — человек мира, человек Галактики, человек Вселенной. Уставший, запутавшийся человек. Он сделал всё, что мог. И на этот раз у него вышло намного лучше. У него?.. Нет! У них! Эти двое… он смотрит на них и вспоминает себя… и её… Ему есть что вспомнить. Он будет вспоминать её, будет держать её образ перед глазами, когда вернётся на Землю и… возьмёт пару дней выходных (у него уже лет сто не было выходных!). Он отправится по местам, которые ему запомнились, которые стали дóроги. Он посмотрит на Землю в последний раз, а потом он умрёт. Дальше они смогут без него. Так что, этот полёт будет последним в его многовековой работе. Работе ли? — Земля давно стала для него домом.

Две тысячи сто семьдесят два года прошло с тех пор как Эвааль, Альрес и Ивилита ступили на эту израненную, разорённую страшной войной планету. О том, кто они, на самом деле знали единицы. Им пришлось столкнуться с чужим, одичалым, жестоким миром, в котором против них плелись интриги и заговоры, в котором им желали смерти — с миром, в котором им не раз приходилось переступать через собственные принципы.

Ему приходилось убивать. Своими руками…

Он был президентом, министром, советником, генералом, промышленником… был олигархом, писателем, философом, учёным, входил в состав тайных организаций и корпоративных правительств… «Вечный Жид» — называл он себя иногда с иронией. Но каждую минуту своей жизни на Земле он был революционером. Он сделал всё, что планировал сделать и даже больше. Он научил Альреса и Ивилиту всему, что знал сам, и теперь они — лучшие из контактёров. Его утешала мысль о том, что, когда о них заговорят в других мирах, на кораблях и в симуляциях, возможно, будут вспоминать и его, как их учителя.

Конечно, его будут вспоминать и земляне… и не так, как на Агаре…

Он вошёл в историю Земли под разными именами.

Две тысячи сто семьдесят два года. Это были интересные годы.

Ему было отрадно, что Альрес теперь не будет вспоминать его как чудовище, как палача целой цивилизации. Они через многое прошли вместе… Они смогли. Сделали то, что обещали Иеремии — этому отважному землянину, который в конце своего жизненного пути отказался от предложенного ему бессмертия.

Как-то раз Иеремия назвал его словом, придуманным ещё до Великой Войны писателями-фантастами: «прогрессор». (Очень точное определение!) Вся его деятельность на этой планете, вся его жизнь преследовала главную цель: движение вперёд, развитие, прогресс.

И не было ничего, на что бы он не пошёл, с чем бы не поступился ради ЦЕЛИ, для того чтобы вытащить земное человечество из пропасти, в которую оно однажды угодило. И если бы от его смерти была бы польза для ЦЕЛИ, он принял бы смерть раньше. Смерть была желанна для него всегда. Но он понимал: преждевременная его смерть могла обернуться для Земли в будущем новыми катастрофами, и он жил. Он жил, а его враги умирали.

И вот он, Элиот, член Совета Планеты Земля, стоит здесь, на капитанском мостике новейшего орбитального корабля землян и смотрит на голубую планету, на которой уже давно нет границ, нет войн, нет вредных производств, нет тюрем, нет голодающих, нет радиоактивных пустынь.

Советник Элиот отвернулся от голограммы и прошёл вперёд к пульту управления, перед которым в глубоких креслах сидели члены экипажа. Капитан корабля — крепкий чернокожий мужчина с чертами лица славянина средних лет по имени Фео́дор стоял в центре кабины, опершись могучими руками об огибавший капитанский мостик поручень. Взгляд капитана был устремлён на широкий, во всю стену интерактивный экран.

На экране был знакомый Элиоту серебристо-белый дискоид, освещённый солнечным светом. Дискоид стремительно увеличивался в размерах по мере приближения к нему земного корабля. То были последние минуты, когда Эин можно было видеть полностью. Она ещё умещалась в фокус камер корабля. Ещё несколько минут, и дискоид заполнит собой всё пространство экрана.

— Капитан! Они высылают сопровождение и просят следовать их ориентирам, — сообщила сидевшая в подвижном кресле справа от капитана маленькая смуглая женщина с заплетёнными в тугую косу соломенными волосами, помощник капитана.

— Выполняйте рекомендации, лейтенант Астарта, — ответил капитан. Женщина кивнула, и её пальцы забегали по высвеченной перед ней голографической панели.

Элиот видел, как от корабля отделились три мигавшие красным точки и приблизились к кораблю: это были дроны Эин (той же модели, что и дрон, оставленный кораблём его группе две тысячи лет назад). Машины встали впереди корабля, образовав треугольник, после чего соединились ярко светящимися лазерными лучами и направили лазеры на Эин, обозначив коридор для корабля.

Корабль пошёл на сближение сначала под управлением пилота-землянина, а потом, когда до корпуса Эин осталось около километра, корабль задействовала свои силовые поля, подхватив корабль и втащив его в открывшийся приёмный шлюз.

За шлюзом была труба, диаметром около сотни метров и протяжённостью в несколько километров, в конце которой виднелся мягкий жёлтый свет.

Из трубы корабль вытолкнуло в прозрачный силовой купол и развернуло; на срез трубы надвинулась массивная плита и все в корабле ощутили быстро нарастающую силу тяжести, которая вскоре сравнялась с привычной земной. корабль встал на плиту, приняв горизонтальное положение. Потом купол исчез, и корабль оказался стоящим на возвышенности внутри пространства формы сплюснутой сверху и снизу сферы — это была одна из обителей Эин.

В обители этой мог бы легко уместиться небольшой земной городок. Нижняя часть сферы представляла собой ухоженный парк с множеством рощ, лужаек и небольших водоёмов, а верхняя — светящийся жёлтым светом купол. В дальнем конце обители виднелось внушительных размеров озеро, удивительным образом не покидавшее своих берегов, игнорируя известные законы физики; посреди озера возвышалась массивная скала, по склонам которой бежали извилистые ручьи. Граница между парком и куполом над ним была обозначена скальным поясом малахитового цвета, в котором с разных сторон можно было видеть несколько уходивших вглубь скалы тоннелей.

— Корабль Мир и безопасность! — прозвучал приятный женский голос внутри кабины. — С вами говорит Эин, экспедиционный корабль цивилизации Аиви. Приветствую вас в моей обители!

— Это Феодор Рид, капитан корабля Земли, — ответил землянин. — Благодарим за тёплый приём, Эин!

— Можете открывать люки, капитан. Пустота позади. Вы среди друзей.

Он вышел из корабля вслед за капитаном и его помощницей.

Снаружи их встречали трое: две женщины-аивлянки в одинаковых тёмно-синих платьях, похожие друг на друга как две капли воды, и мужчина-агарянин в серебристой хламиде.

Агарянина он узнал сразу, но женщины на миг привели его в замешательство. Всего лишь на миг.