Работник некрополитена

Утренний развод на нашем узловом участке — очень впечатляющая церемония. Я никогда не видел его со стороны, но думаю, что выглядит это величественно и таинственно. Полумрак подземной залы, отделанной дорогим камнем, ряды работников в черном обмундировании, сверкающем серебряными нашивками, эмблемами, тиснением на погонах, пуговицами и набойками на ботинках. Слева рядами стоят работники низшей категории в черных ватниках, с посеребренными молотками, разводными ключами и прочим инструментом. Чтобы серебрение не стиралось, его наносят на не рабочие поверхности и обычно они прикрыты чехлом — работник имеет право обнажить его только на разводе или при возникновении прямой угрозы жизни. Часто на это не остается времени, поэтому обычно они носят с собой неуставное оружие, спрятанное ножнах, в разрезе кармана. Начальство смотрит на это сквозь пальцы, и так текучесть кадров среди низших велика — кто-то не выдерживает работы под землей, а кое-кто и выбывает по естественным причинам. На шаг впереди строя стоят старшие бригад, эти одеты уже в черные шинели, серебряной фурнитуры на них гораздо больше и это понятно, серебро — естественная защита от подземных опасностей.

Далее уже стоят сотрудники среднего звена, они сплошь в шинелях, с палашами у пояса — сверкает только гарда, вместо рабочих ботинок — сапоги, тоже подбитые сверкающим металлом, серьезные, одухотворенные лица. Именно на них держится некрополитен. Здесь старшие команд одеты практически также, как и их подчиненные, единственный знак отличия — горжет на шее и широкие браслеты. С правого краю стоял подвижной состав, еще не старшие, но уже офицеры. Тут у нас по-военному, серьезно и строго — а что вы думали, каждый день с монстрой дело иметь! Вместо шинелей — тяжелые плащи, прошитые серебряной нитью, защита от подземного холода, специальная теплая куртка из шерсти горных овец под ней. На шее — кольчужные горжеты, под ними белый шелковый шарф. Шпаги из специального сплава, сталь с серебром, как этого добиваются я не знаю, вроде при обычных условиях сплавляться эти металлы не должны. Говорят, тайна наших кудесников-ученых, секретная разработка. Широкие браслеты из серебра, говорят, что раньше, при Империи, были чистейшей пробы, а сейчас сплав, но эта тема запрещена для обсуждения. Если не хочешь неприятностей, говори об имперских временах, что это были ужасные годы, когда свобода слова подавлялась, свирепствовала цензура и демократии не было. Верховные правители железной пятой подавляли все ростки свободомыслия, гноили людей в лагерях, убивали их без какой-либо пользы для общества просто потому, что им так захотелось.

А перед строем смены стоит начальство, одетое в камзолы и штаны, расшитые серебром сплошь, нет свободного места. Вместо оружия — трости, но тоже покрытые серебром. Вот только на погонах, петлицах и всяких знаках — золото, что под землей весьма опасно, поэтому они спускаются сюда всего на полчаса и со специальной охраной. Берегут себя…

Вот бы обвалился выход на поверхность и эти жирные коты хлебнули нашей подземной каши!

Но зрелище, полагаю очень впечатляющее. Только сопровождение подкачало — специальные трубы, усиливающие звук от граммофона уж очень сильно побиты за прошедшие годы. И поставь там гимн или Гоблин джиг — никто разницы не поймет. Хрипы, завывания похотливого бьяньши, скрипы и невнятный ритм. Все пора переделывать, но кто деньги тратить будет? Здесь все, как в 90-е все поставили, так сейчас и доживает свой срок… Прикол, недавно поменяли гимн страны на старый, имперский, так вот, если поставить его никто не поймет, что текст не тот. Но это наша тайна, за которую можно попасть.

В общем, я собирался на службу, по привычным вечерним пробкам на родной узловой участок четко зная, что на развод успею с запасом. Тут как, если выехать из дома вовремя, приедешь на сорок минут раньше. Если задержаться на пять минут — опоздаешь на четверть часа! Проверено временем, смазано солидолом! Такая вот фигня в нашем городе — что не утро, что ни вечер — то пожар в борделе вовремя наводнения. Здесь с пригородами и нелегалами уже миллионов двадцать живет, а все лезут и лезут, лезут и лезут! Простому русскому парню некуда и податься, разве что под землю! Хотя тут я немного преувеличиваю, под землю, да еще и в подвижной состав, многие хотят. Кроме этих, которые с окраин Империи. Те откровенно ссут. Еще бы, с монстрой дело иметь, да под землей, где многонько всяких с жизнью рассталось. И кроме, монстр много здесь чего опасного имеется. Некрополитен — он такой. Здесь деньгу зарабатываешь, но с душой каждый день расстаться можешь. Много здесь такого, от чего только серебро и помогает.

Раньше говорили, все попроще было. Ну крысы были, теперь правда, я и не видел их не разу. Сухотники, крови хотели, но тех тюкнешь разок и нет его. Даже без серебра обходились. Наверху люди говорят, чем больше некрополитен мы кормим, тем страшнее он становится. Не знаю, может быть и так. Но я такого не заметил. Все как обычно. Не лезешь, куда не надо — все хорошо, ну а полез, не обессудь. Тем более, что твари подземелья не так уж и опасны. Одни медлительны, с ними справляться легче легкого. Другие не могут двигаться по прямой, обязательно углы нарезают, эти для новичков очень опасны, но с опытом приходит чутье, куда шпагой ударить. Тоже безопасны. Есть быстрые и целеустремленные, но те, кто с ними встретился знают, что только одно спасает — острие шпаги всегда должно быть точно на них устремлено. Просто сосредоточился и жди рывка. А как рванет, шпагу подставляй. Если насадится, то тут ей и конец. Впрочем, есть в наших переходах, и кто-то иной, с которым даже самые опытные не справляются. Мы все знаем об этом, но не говорим. Это табу, подкрепленное деньгами начальства. Не стоит об этом говорить.

Думая обо се этом, я приплясывал на остановке. Увы, я не живу на Маяковской или хотя бы Свиблово. Живу я вдалеке от подземки, и это мешает моему карьерному росту. Но это не важно. Не слишком я стремлюсь в камзоле с серебряным шитьем ходить. Зато в свои двадцать семь — машинист, может так машинистом до конца жизни и останусь, переходя с легких участков на все более сложные, ответственные и денежные. Можно и оставаясь в одном ранге расти и расти серьезно.

Холодно сегодня, конец октября как ни как, и темнеет быстро, и снег уже не тает. Сегодня я заступаю в самый неприятный наряд, в ночную смену. Всегда ночью за начальство должен остаться кто-то из офицеров. По традиции в него назначают самых молодых, наименее опытных, которых при случае не жалко. А я как раз и есть один из таких. Правда, за ночное дежурство опыт идет в тройном размере, да и оклад тройной. Сплошная выгода, если бы не ночные твари и прочие подземные существа. Они и днем хлопот доставляют, а ночью в десятеро больше! И если бригада сталкивается с неприятностью, с которой сама справиться никак не может — вперед, офицер! Отрабатывай свои деньги и привилегии. Под такое дело в дежурке есть кольчуга из сплава с серебром, другая защита, но многие ее не одевают, с непривычки сковывает движения. Я в свое время подумал и решил, что защита лишней не бывает и пошел заниматься историческим фехтованием. Приучать себя двигаться в защитной амуниции не теряя скорости. Приятели по клубу, не зная, где я служу, удивляются — на занятия прихожу постоянно, как штык, а на соревнования не езжу, все отказываюсь. А зачем мне это? Не к чему, если кто узнает о моей работе, придется менять место жительства, не любят нас. А за что? Если бы не мы, встал бы город, по верху эти миллионы пассажиров никакой иной транспорт не отвезет. Есть, конечно, ветки наземного метро, но это в новых районах и то лишь кое-где. Да и там, где эти ветки из-под земли выходят никто селиться не желает. Опасно, мало ли какая тварь тоннеля вылезет?

Кстати, при случае можно присмотреть себе жилье там. Пожалуй, даже дешевле выйдет, чем мое глухое замкадье. Тем временем пришла наконец моя маршрутка. Бесят они, реально, не умеют эти горячие южные парни приезжать вовремя. Да и надпись на борту: Монстрасавто. Какой это монстр, скажите? Заливают в него ведро свиной крови со ста граммами человеческой и какие-то добавки, чтобы шустрее бегала мелкая тварь. Да и из этого водилы ас — как из говна пуля. Сплошное надувательство!

Быстро загрузившись в теплое нутро маршрутки — куртку уже пора менять на зимний пуховик, но нравится она мне, черная стильная толстая кожа с потертостями, всякий раз ношу ее, пока не начинаю мерзнуть даже быстро двигаясь. И всякий раз, одев наконец пуховик, думаю, ну что я за кретин, ради чего лишние пару недель терпел мороз? В следующий раз точно одену пуховик, как только мороз за минус десять перевалит. И вот уже который год терплю его, желая лишнее время пофорсить. Нет, сегодня утром точно достану пуховик, перегружу в него из карманов все страшно необходимые вещи, и вместо приплясывания на остановке, буду, как солидный господин сидеть и ждать свой транспорт! Хотя и сам в это не верю.

Неожиданно рядом со мной сел парень, приблизительно моего возраста, в длинном, напоминающем шинель пальто серебристо-серого цвета. Странно, вроде на остановке кроме меня никого не было, да и поблизости тоже. В это время народ из центра едет, а не в центр. Дверь маршрутки закрылась, и она резво рванула вперед. Теперь большой участок будет вообще без остановок — полу парк — полу лес, где по окраинам мамаши гуляют с колясками, старики сидят на лавочках, не в такую погоду, ясен пень. А что там твориться, в глубине, куда обустроенные тропинки не ведут никто не знает. Ходили слухи, что там вояки свои объекты обустроили. Может и обустроили, они могут.

Тем временем я передал вперед за проезд и успокоился.

— Молодой человек, а позволите вопрос? — вдруг обратился ко мне сосед. Приехали! Я вроде не девушка, чтобы со мной в транспорте знакомились! Или он из этих новомодных заднеприводных? Да нет, не похож. Морда в меру злобная, в меру интеллигентная, да с этой шинелью. Вояка какой-нибудь, не из простых.

— Вы до конечной?

— Да, а что?

— Если задремлю, толкнете?

— Если уснете, вас водила так и так разбудит, обратно ему лишнего пассажира не резон везти. На конечной у него полный салон набьется, народ домой спешит. — нет, не вояка. Вопросы задает не те. Да и акцент, только сейчас почувствовал. Если бы я верил в шпионов, подумал бы, что это он. Но я в шпионов не верю, вернее не верю в мою встречу с представителем вражьих органов.

— Вот как? А вы что ж из дому на ночь глядя?

— Да вот дела.

— Интересно! А что у нас на конечной? Ах да, подземка. Узловая станция! Ну что, угадал?

«Вот ведь сука»! — подумал я. И чую, как мое лицо с потрохами выдает меня! Сейчас нужно срочно что-нибудь соврать. А что? Как на зло ничего не приходит в голову, подловил меня сучара!

— Вы не волнуйтесь, я не разделяю предубеждения обывателей против вашей профессии. На мой взгляд, нужное и почетное дело. Ночная смена, так?

И что прикажете делать? Придуриваться уже явно поздно. А мог бы сказать, что охранник. Хотя с моим, прямо скажем, щуплым телосложением, охранник из меня… Как из нашего водилы ас, тряхнуло маршрутку, так, что чуть язык не прикусил.

— Ну, положим вы правы. А с кем, собственно, общаюсь?

— Ну у меня ремесло попроще, я просто писатель, при чем не сотрудничаю с желтыми газетками, если вы об этом подумали. Да и вообще, иностранец. Для меня подземка имеет интерес иной, не сплетни, а характеры, если вы понимаете. Ведь это так интересно, каждый день иметь дело усмиренным, превращенным в обычный транспорт монстром. Да и прочие опасности под землей, вас предостеререгающие.

— Подстерегающие.

— Да, язык у вас сложный, хотя мне говорили, что я говорю почти как местный житель.

— Согласен, говорите вы очень чисто. Я редко общался с иностранцами, — да почти никогда не общался, — но у вас на редкость чистый выговор. — Сейчас мне лучше говорить с ним о нем, а не о себе.

— Виктор, проще — Вик, — мой собеседник протянул мне руку в тонкой перчатке.

— У нас не принято здороваться в перчатке. — заметил я.

— Ах да, мне же говорили! — он стянул ее, и мы пожали руки. Рукопожатие у него было совсем не писательским, и ладонь такая, как из дерева, жесткая и мозолистая.

— Егор. Как-то имя не предполагает укорачивания, разве что Гор, но это слишком. На бога я не тяну.

— Ну, знаете, я имею взгляд на вещи, что любой человек способен обрести божественность. Нужно очень хотеть, очень стараться и иметь грандиозную удачу в кармане.

Снова говорит не по-русски. Немного не так строит предложение.

— Ну а зачем вы решили заговорить со мной?

— Видите-ли Егор. Увидел вас и понял, среди очень многого, что я не узнал в вашей стране, есть такая странность, как подземка. А у меня билет на цеппелин, — «так это траханная немчура, с которой мои предки аж с одиннадцатого века сражались!» — после завтра рейс на Осло. Может поспособствуете?

Не немчура. Но тоже мутный тип. Можно, конечно, устроить ему экскурсию по подземке, но эти европейцы! Потом ведь ославят нас опять в своих газетах! И меня попалит, так что кроме бригадира ремонтников мне ничего вообще светить не будет. А если всерьез навредит стране, то только Монстре на пожирание. Как убийц, наркоторговцев и прочую шваль.

— Вы знаете, я в ответ мог бы пригласить вас ко мне, в Чили, там есть много интересного тоже. И полезного для вашей работы. Наши брухо сталкивались с такими существами, которые вам будут совсем плохими, которых убить нет. Невозможно.

Блин, латинос — другое дело. Нужно подумать, это, конечно, серьезное нарушение режима. Но не я первый и не я последний. Если договориться о правилах поведения, можно и устроить экскурсию. Но не ради поездки в Анды, а ради некоторой суммы в зеленых банкнотах северных соседей этого Вика. И не прямо сейчас. Сегодня никак нельзя. И не завтра. Сложные дни, не для посторонних.

Да я вот так готов устроить запрещенную экскурсию этому челу. Да это нарушение всего, что можно, но все делают это. От простого рабочего, до руководителя станции. Никому не вредит, но пополняет личный бюджет. Хотя есть в этом парне что-то странное. Тревожащее.

— Вообще, можно подумать. Но не сегодня и не завтра. Слишком сложные дни. Не до посторонних. Да и не проведу — охрана будет усилена.

— Жаль, очень жаль.

Парень, поставил перед собой длинный черный тубус, в которых носят свои чертежи студенты и инженеры, сложил на нем свои руки в перчатках и уставился вперед, глядя в никуда. Потому что вперед смотреть было бесполезно, тьма, два световых пятна, освещающих дорогу и снежинки, разгоняемые выпуклым лобовым стеклом маршрутки. Все-таки от него тянет неприятностями. Ну его это бабло, своя шкура дороже!

Смешно, об этом думаю я, спускающийся каждый день в нутро нашего проклятого города, куда стекается вся его злоба, ненависть и боль, уродливые чувства города, которые плодят подземных тварей и подпитывают наших монстр. Но этого питания им мало, это только приправа к их обычному рациону. К жертвам. И я опасаюсь этого, в общем, обычного человека, с которым только-что говорил? Странно, как минимум! А с другой стороны, я ведь опасаюсь участкового, или толпы, которая, увидев меня в форме, может и на клочки порвать. Странное существо человек.

Так в молчании мы провели сорок минут поездки, сначала по темной окраине парка, потом по редко освещенной окраине города, потом по нормальным городским улицам. Не центр, конечно, но для меня — практически. От нашей узловой я редко удаляюсь, а в центре бывал считанные разы. Естественно, наверху. Делать мне там нечего. Некоторые из наших вообще продают жилье наверху и навсегда переселяются под землю. Страшно им становится наверху, особенно звездными ночами. Кажется, что налетит ветер, сдует с поверхности земли и унесет в космос, колючий, бескрайний, где не на что опереться, только ветер и звезды колючими блестками. В школе говорили, что звезды — это такое же солнце, только очень далеко от нас. Очень, очень далеко. Не верю. Очень далеко — это глубокие колодцы в подземке, в которые можно кинуть камень и тысячелетия ждать, когда он ударит о сухое дно или плеснет о поверхность воды. Очень далеко — это проходы вниз, куда глубже используемых горизонтов, откуда иногда приходят испарения, сводящие наземников с ума, заставляющие их бросаться в бесконечные пролеты, идущие очень, очень глубоко. В центр Земли я тоже не верю. Глубина бесконечна. Очень далеко — это очень глубоко. Только глубоко это еще дальше.

Говорят, раньше подземка была почти в каждом старом городе Европы, в Африке и Азии. Интересно, но и в Америке нашли очень глубокие подземелья. Но там они слишком глубоки, ниже горизонта ужаса, где не каждый способен сохранить рассудок. Использовать такие, понятно, невозможно. Проще завалить входы камнями. Хотя всегда находятся люди, которых ужас глубин манит особенно сильно, они ищут новые входы или подкапываются к старым. В большинстве городов Европы проходы вниз тоже завалили. Оставили только самые верхние горизонты, которые используют для чего-то. Хранят там всякое. Бомбоубежища устраивают, на случай атаки с цеппелинов. Только мы достаточно безумны, чтобы устроить из подземки транспорт и достаточно разумны, чтобы все это контролировать. За это нас не любят. Сильно не любят.

Плохие, очень плохие мысли перед зачисткой.

На конечной я сухо кивком голову попрощался со странным попутчиком. Он, сука, странно, посмотрел на меня, как будто впервые видит, как будто мы не разговаривали в теплом нутре маршрутки. Повесил себе за спину черный тубус, как ружье, а потом каркнул: «Увидимся!», кивнул и ушел прочь, в начинающуюся метель.

Хрен тебе сука, не увидимся!

Я выкинул его из головы пошел на смену. Но не к основному входу, не дурак, а прошел во двор одного из зданий на противоположной стороне площади. Прошел через серьезный пост охраны, это необходимость, фанатиков вокруг много. Спустился к себе в аскетично обставленную комнату, топчан, стол, стул, шкаф и сундук — вся мебель. Мне хватает, да и больше не вместить. Скинул гражданскую одежду, и переоделся в форму, проверил, как выходит из ножен шпага, проверил неуставной стилет в левом кармане. Сегодня я на узловой старший начальник, в ночную смену старшим заступает машинист, его заместителем — помощник, смена техников и рабочие со своими бригадирами. Экипировавшись, пошел в буфет, отпаиваться черным, крепким чаем с бутербродами. Один из немногих плюсов ночной смены — можно бесплатно набить пузо закусками, которые мне не по чину. Сегодня остались от начальства несколько бутербродов с красной икрой — а черную я все равно не люблю, хоть она и считается более ценной, и с сыром. Никакой колбаски или ветчины. Да и ладно, колбаску с ветчиной я и за свои могу купить.

Подкрепившись «серьезно» стал тянуть время до развода со сладостями, разнообразные пирожные пробовал. Тут ко мне присоединился мой сегодняшний напарник. Засада. Василек, самый зеленый из помогал, ничего пока не умеет, и какая зараза поставила его на смену зачистки? Нет, я не зверь посылать его на безнадежные участки. И сам возьму на себя самую чернуху, но ведь сегодня можно нарваться, просто отойдя в туалет! И на меня все будут смотреть как на последнего гада — молодого загубил, не объяснил ему, не прикрыл! А ведь когда сам был зеленым, тебя на смерть никто не посылал!

Эх, нет в жизни счастья, нет его и после! Будет сегодня мой помогало сидеть в штабе, а бегать буду исключительно я. И посидеть мне на попе ровно сегодня не придется. А следующая ночь — та, и поспать под землей днем удовольствие самое последнее. Монстра чует, что кормить будут, волнуется и всякая чушь от этого снится, отдохнуть невозможно. Вот какая гада, такую смену сформировала? Удавил бы тварь ползучую. Но делать нечего, потчую Василька бутербродами, не даю сладостей, пока не сожрет полезных бутербродов с икрой и с сыром. Смилостивишься, разрешил сластене перейти к эклерам и между делом спросил:

— А кто ж тебя сегодня со мной в смену поставил, друг?

— Да я сам упросил Ефимыча, с тобой интересно, объясняешь все, не гоняешь почем зря!

Ах ты Сифилек подзаборный! Вот так, через свою доброту выходит я сам и страдаю! Это светолюбивое растение, мать его, решило, что в день зачистки я буду с ним нянчится, когда мне вместо него не помешал-бы напарник, на которого можно положиться! Вот я и дебил! Говорят люди умные, не старайся быть добреньким, кончится это цугундером!

— И ты, решил, что со мной тебе СЕГОДНЯ будет интересно? А Ефимыч, старый пень, не посмотрел на даты и поставил тебя ко мне в напарники сегодня?

— А что ты вдруг так на Ефимыча? Правильный дядька…

— Правильный, правильный. Только сегодня — зачистка, Василек. И сегодня на смене лучше иметь не одного машиниста, а эдак четырех. И ты, пока, сам понимаешь, даже на помогалу тянешь с трудом. Посылать тебя с тварями разбираться?

— А что, я сам ловчилу смог заколоть, думаешь я совсем безрукий? — обиделся Василек-Сифилек. Весь такой горделивый, только сам вдруг осознал, что на сегодня он вторым номером в смене никак не тянет. И сник.

— Ладно, не ерепенься. Буду решать проблемы по мере… Главное, слушай меня во всем и из штаба — не ногой. Парень, если я тебя сегодня потеряю, при чем по твоей глупости, так как пока тебя в такую ночь одного отпускать никак нельзя! Меня потом со свету сживут! Сам сгинешь и бригаду подведешь. Ты это, главное пойми! Тебе сегодня из штаба выходить просто нельзя. И поэтому я… ну догадайся!

— Э-э-э?

— Тупо запру тебя здесь! И без обид. Тем более, что сегодня помещение штаба — далеко не гарантия жизни. И сегодня без обид. Ночь плохая. Будешь координировать бригады отсюда, и не напортачь. Сегодня на тебе жизни. Неправильно примешь запрос, отправишь меня не туда — бригада ляжет, ляжет на твою совесть. Даже если и пришкерил универсальный ключ (а я точно знаю — у любого помогалы в сапоге универсальный ключ припрятан) — не думай его использовать. Отойдешь на минуту, а в это время твари просто порвут десяток людей, которые ни в чем не виноваты только потому, что Ефимыч на календарь не посмотрел. Мысль понял?

— Понял. — присмирев ответил Василек. Надеюсь, я ему все доступно разжевал. Если не полный тупица — сделает все, что надо.

— Так, далее. Перед тобой пульт, на котором фиксируются жизненные показатели смены. Увидишь, что огоньки начали гаснуть один за другим, и вдруг оттуда придет сигнал на поддержку — информируй меня. Не посылай в помощь другую бригаду. Про мертвых бригадиров слышал?

— Но это же сказки!

— Не сказки. Есть твари, которые умеют подмогу вызвать. Как это получается — никто не знает. Но, лучше одну бригаду загубить, чем в пасть тварям вторую отправить. Что еще я не сказал? Думай голова, думай! А ладно, на развод пора! Пошли.

Мы вышли из помещения штаба, бригады уже строились. Подождав пару минут, я приказал доложить о готовности. Ко мне сначала подошел руководитель смены техников, затем, по очереди, чеканя шаг все семь бригадиров и доложили, что личный состав к смене готов. Две идут на проверку путей и подвижного состава, остальные — на нижний горизонт. Искать и уничтожать тварей, дабы завтра все прошло спокойно, и никакая залетная гадость не помешала провести обряд.

Осмотрев наших «смертников», приказал снять чехлы с инструмента, чтобы посеребренные части были всегда под рукой и распустил народ по участкам.

Самая паршивая смена месяца началась. А для меня — вдвойне паршивая. И для бригад тоже, но они пока это еще не понимают.

— Пошли, Василек, пока у нас спокойное время, можно расслабиться, но не слишком. По поводу запру, я, конечно, погорячился, но считай, что дверь заперта. И поссать выходишь только когда я в штабе. Так терпи, хоть под себя делай — никто не осудит. А посмеет варежку раззявить — сам ему ту варежку зашью. Толстой суровой ниткой. Самой суровой, что в цыганку пролезет. Усек?

— Усек.

— Ты меня знаешь. Я добрый, но до случая, а сегодня самый тот случай и есть.

Пришли в штаб, я одел костяной браслет, второй отдал Васильку, проследил, чтобы одел правильно, а сам поверх плаща стал натягивать защиту. Сначала кольчугу, прямо поверх плаща, потом наплечники, наручи из толстой кожи, с серебряными клепками, наголенники заставил помогалу крепить, а перчатки пока не стал одевать. Достал и щит. Закреплю на спине, может помочь, если напор тварей будет серьезным. Многие машинисты защитой пренебрегают, не говоря уж о щите, а зря. Рабочим нашим защита вообще не положена, кроме стеганных ватников, а щиты у всех припрятаны. И хрен кто в тоннели без них сунется. Даже без серебряных накладок, щит весьма полезная штука, прикрылся им от первой атаки, а потом из-за него тюкнуть тварь.

— Слушай, а чего ты всю эту тяжесть на себе таскаешь? Знаешь, некоторые посмеиваются… — вылез со своими вопросами горе-напарник.

— Дураки посмеиваются. Меня уже лет пять чуть не на каждую зачистку в ночную смену гоняют. Почему знаешь?

— Разное говорят. Вроде как, с начальством терки.

— Да какие там терки! Такие у каждого первого. У меня в смене рабочие почти всегда целыми остаются, ну разве порвет кого мальца, но не на смерть и без увечий. А все потому, что я на острие иду и ими не прикрываюсь, как некоторые. А почему?

— Почему? — повторил Василек тон в тон мой вопрос, не знал бы его, подумал, что подкалывает.

— Мне в защите почти никакая тварь не страшна. А остальные не носят ее, от лени. Лень заниматься, вот и надеются на скорость свою. А у меня после тренировок и скорость и защита на уровне. И народ за то уважает. Что берегу их.

— Говорят, начальство могло бы, навечно тебя в ночную законопатило.

— Руки коротки.

Я подвигался, проверяя как сидит доспех. Хорошо сидит, привычно. Движения не сковывает.

— Ладно, сидим, ждем. На пульт пялимся. Чтобы сигнал не пропустить.

Сидим, ждем. Пялимся. Смена только началась, до полуночи должно быть спокойно. Пульт у нас старой, добротной работы, из тяжелого, твердого дерева, дуба, наверное. Поверху идет ряд спаренных синих камушков — машинисты с помогалами. Сегодня горят только два, мой и Василька.

Ниже — желтые камни, горит одна группа из пяти штук, это технари, дежурят на случай серьезных поломок. Сегодня по всему, придется им баклуши бить, на ночь зачистки стараются никаких работ не планировать. Только форс-мажор. И их прикрытие для нас в приоритете. Лучше всех рабочих потерять, чем одного из технарей. Обычно офицерский наряд делится, один технарей курирует, другой рабочих. По уму, нужно в смену троих ставить, минимум, один, в случае чего с техниками, другой рабочих прикрывает, третий за пультом, следит за общей обстановкой. Сегодня дело и того хуже, крутиться мне одному. Если чего (или кого) обходчики найдут, придется рабочих с горизонтов снять, и самому с технарями в прикрытии идти. Вот Ефимыч, пень трухлявый! За такой косяк морду бьют, не глядя, что он мне в деды годится!

Ниже красные камушки, гранаты, говорили. Побольше — бригадиры, поменьше десяток рядом — рабочие. Сегодня семь групп в смене, все камешки горят. Рядом с каждым камнем, кроме рабочих — костяная клавиша. Замигал камень, значит вызов идет, клавишу жмешь, костяной браслет к уху — связь. Работает только в подземке, наверху, как не старались — не хочет работать! Есть у нас под землей своя сила, что связь дает. И думается, что это — монстры. Потому как кости на все это идут особые, только те, что от жертв остались после того, как монстра ее сожрала. Вот такая у нас специфика работы. Все крутится вокруг монстр, тьмы, ужаса и смерти. Не каждый сможет. Но это в первую неделю выясняется. Правда, бывает человек лет десять под землей прослужит, а потом в один момент его раз — и перемкнет. С катушек сходит. У нас шепчутся, что это монстра дотянулась и душу сожрала. Только здесь что-то народ не додумал. Если так, то мы, машинисты, первыми бы с ума сходили, мы-то ближе всего к ним ходим!

Но, как не странно, чаще всего техники от этого недуга страдают. Почему не знаю, но есть мысль. Может потому, что рабочие народ простой. Мы, подвижной состав, с башней не дружим, для кого твари — ужас, до дрожи в коленях, а мне нравится их крошить. Вот никому не скажу, но нравится! По особому живым себя ощущаю, адреналин играет. Да и атаку отобьешь, присядешь и закуришь. Под землей нельзя, но в такой ситуации можно. И кто-нибудь из работяг стопку настойки протянет, из специально припрятанной фляжки — традиция! Сидишь, куришь, отпускает тебя и так хорошо! Да и с монстрой, норовистой — удовольствие работать. Она злая, от нее злоба подземная так и плещет, а я злее, заставлю тебя подчиниться!

А технари… Они и с образованием, не хуже моего, но без куража. Вот их и ломает подземка. Образование он же требует особого склада психики, подвижной, да и фантазия нужна, одна поломка на другую никогда не похожа. Думать нужно, решать, как конкретно сейчас поступить. Отправить деталь на верх или здесь починить. Разрешить составу выйти на линию или нет. Это только со стороны кажется, что в технике все просто и взаимозаменяемо. В реальности, особенно с нашей техникой, все не так. Каждый состав индивидуален, вроде по одному проекту собраны, но отличия всегда есть. Это не мясорубки, которые тупо отливают в одной форме.

Сидеть и тупо смотреть на панель пульта не просто скучно, но и уснуть можно. Василек первый пришел к этому выводу — я слишком кипел и возмущался. Начал травить байки, а у него они были интересные, он сверху, из семьи железнодорожников. Потянуло его от паровиков к нашим монстрам. Уж не знаю почему. Не думаю, что его родители были рады такому выбору сына. Но он служит у нас и уже почти три месяца, после учебки. Значит смог убедить своих или просто смог забить на их возражения. Пока совсем зеленый, но есть шанс, что станет таким зубром, что всех нас за пояс заткнет.

Так вот, он начал травить байки, которые слышал от родственников с обслуги паровозов. Начало истории я не расслышал, занят был своими мыслями, кипением говн в голове. Но потом начал прислушиваться.

— И вот, он решил, что нужно обойти эту очередь на отправку. А парень был ушлый, пошел подписывать наряд на поездку и между делом тетке, которая отправкой поездов говорит: «Мой помощник с головой не очень дружит. Если задерживаемся может хватануть, что потяжелее и пойти, крушить все, что видит. Если есть возможность, отправьте нас побыстрее. Не хочу за его художества отвечать!» А тетка носом крутит, знаешь, нарядчицы-разнарядчицы, контролерши очень много о себе думают. Есть у них маленькая власть, так они ее используют по полной. В общем, та его послала. Но Потап был не лыком шит, подошел к своему помогале и говорит: «Там на станции, у нарядчицы какие-то проблемы. Возьми большой разводной ключ, помоги бабе»! Тот, не думая лишнего схватил эту дуру и пошел на вокзал. Идет, спокойно так, а та, увидела его с ключом и обоссалась! Свалила с поста, до утра найти не могли! Быстро уйти дядьке не удалось, но народ ржал над этим еще пару месяцев. А та дурища так ничего и не поняла. А вот еще…

— Василек, если будешь рассказывать свои тупые наземные байки, я начну подземные травить. А они у нас стремные. Сам описаешься.

— Ну и что прикажешь делать? Тупо смотреть на пульт — ведь уснем!

— Прав. Надо подумать, чем сон отгонять, но твои байки усыпляют хуже опиумной воды.

— А можно, мне в туалет? Что-то приспичило.

— Давай беги, хорошо, что сейчас приспичило.

И стоило Васильку уйти в сортир, вторая бригада за сигналила, а ведь она по путям идет, полотно проверяет. Проблем быть не должно.

— Да, слушаю.

— Здесь Пахомыч. Видел что-то странное, существо, типа человека в серебристом плаще. Прошли осторожно дальше и увидели стаю черновиков, распластанных, словно шпагой. Или топором. Опасности нет, но оповестить надо, понимаешь.

— Ясно, одна тварь порвала других. Бывает. Идите осторожно, старайтесь не нарываться. Если что, прячемся за щиты, отступаем и ждем меня. Но проблема, мне в напарники Василька дали. Так что, лучше отступайте. Пока что, пока доберусь. Не рискуйте. У меня еще внизу шесть бригад. Всех прикрывать сложно будет.

— Все понято. Рисковать не будем.

Вот и хорошо. Этой ночью всем нам нужно не рисковать. Работать осторожно, если что, завтра полная смена разберется. Глянул на часы, полночь минула. Сейчас дело закипит, только успевай.

Василек вернулся:

— Было что? — спрашивает.

— Спокойно все. Полночь миновала, счаз вызовы посыплются. Ты до этого в ночную ходил?

— Ага, три раза. Но на чистке не приходилось.

— Не напоминай, и так тошно. Нужно написать начальству, что таких как ты, Вася, ставили стажерами в смену. Но толку с того…

— А ты реально напиши, а я деду своему скажу, он продвинет дело.

— Да, твой дед кто, президент?

— Зря ты так. Мой дед генерал ж/д-войск, на железке ведь как у нас, звания как в армии. Мой был начальником станции, по армейскому — генерал-лейтенант. Кой-чего может.

— Знаешь, Вася, ты дважды дурак. Во-первых, что не пошел на паровики работать, а во-вторых, что пошел в подземку. Вот не думаю, что это твое. Здесь нужно злым быть, веселым и злым, по-хорошему злым. Хрен объясню, это чувствовать нужно. Хотя, может и зря я… тут наперед ничего не скажешь.

— А рапорт напиши, ведь и правда сегодня легче было бы.

На пульте замигал огонек, но не из тех, что принадлежали вышедшим сегодня в смену, а другой, какой-то технарь под ним проходил. И это не хороший знак, часто так было, когда умирал кто-то из подземников, работников некрополитена. Последний сигнал. Я вжал клавишу и поднес браслет к уху. Оттуда доносилось непонятное бульканье. «Горло перерезали, что ли?» — подумал я, потом бормотанье множество голосов, где изредка проявлялись понятные слова или фразы. Помидоры… если не закрою хвосты… материнская плата… Сеня, Сеня, принеси пару бутылок беленькой! — громко и совершенно отчетливо прозвучало вдруг.

— Какой Сеня? — спросил я.

— Что, не туда попал? Ну извините…

— Бред какой-то, сказал Вася.

— Бред. Бывает. А ты думал, зачистка — это просто тварей крошить? Это, брат и вот такие заморочки. В такую ночь всякое бывает. Но главное — это просто сбой, похоже никого из наших сегодня убивцы не кончили. А то, знаешь, иногда эти огоньки вспыхивают по самым нехорошим обстоятельствам. Такие дела. Привыкай. Подземка — не паровики, здесь много чего странного.

— Смотри, снова замигал камешек!

— Мать вашу! — нажал на клавишу рядом с голубым огоньком я. Из браслета донеслось: «а я что говорю? Нужно товар забирать, если базу закрывают. Хорошо, заранее предупредили!»

Потом бульканье и тяжелые вздохи.

— Монстра шалует! — шепотом сказал я Васе. А он весь обратился в слух. — Ты на пульт поглядывай, вдруг я сигнал пропущу!

Тем временем браслет выдал тоненьким, детским голоском: «ну что, меняемся? Я тебе фарму к космобою, а ты мне флор два и нанотех четырех уровней? Смотри, один раз предлагаю, такие карточки с руками оторвут!» снова бульканье и вздохи. «Мужчина, а вы не хотите девочек, говорит. Я устал с дороги, да и суд завтра, послал его вежливо. Но они, в провинции вежливость не понимают. Через пять минут, снова у моего номера, с пацаном лет тринадцати, „А мальчика?“ Нет, я, конечно, юрист, креакл и хипстер, но служил-то в морпехах, в Клайпеде. И вломил ему. Старшему партнеру фирмы пришлось меня отмазывать. Хотя тот был не в претензиях. Тоже, мужик нормальный!»

Вот ведь у кого-то проблемы, подумал я. Но как эта гомосятина в мой канал влезает? И все эти конусы силы, квадратные корни из иррациональных чисел, сопромат и формулы истечения прямой силы и обратной не объясняют появление вот таких, странных проявлений непонятного свойства. Они не слишком часты, но в день предшествующий жертвенному, обычны. Как будто монстра притягивает к себе эти странные явления, голодная и ожидающая жратвы.

— Что это было? — спросил Василек.

— А это, Вася, то, с чем тебе придется сталкиваться всю твою жизнь. И никто не будет тебе объяснять, что это. Кроме собратьев машинистов, которые будут делиться своими предположениями. Одни говорят, что это жертвы нас смущают. Другие, что монстра спит и это ее сны. Я думаю, что к нам прорываются разговоры из других реальностей. Нам ведь преподавали теорию множественности миров, ты не проспал ее, мой помощник?

— Да нет, как можно! Все помню, твари, вроде приходят к нам из других пластов реальности. И мы должны монстру беречь от них, они могут навредить..

— Знаешь, я уже больше пяти лет на ночных сменах. Ни разу твари не стремились навредить монстре. То ли она слишком страшна для них, то ли они здесь совсем за другим. Что они точно хотят — это наши тела и наши души. Пожрать и поглотить. Все. Что это никто конкретно не знает и не хочет узнать. Никто из высоколобых не приходит в подземку послушать эти разговоры, никому не нужны подземные твари, никто не хочет поработать с их останками. Вот посмотри, ученые всяких червей под микроскопом разглядывают, и не разу не пришли к нам взять образцы тканей тварей, посмотреть их в увеличении. Или они все знают, или им не интересно. Или это запрещено. Но я этого не говорил. А ты не слышал и не задумывался об этом сам. Понял меня?

— Понял.

— Тогда глаза на пульт, ждем вызова. Что ты мне там хотел рассказать из того, что твой брат с той бабой делал?

— Ах да, ну снял он одну, самый край был, яйца — как свинцовые, притащил ее в паровик, но в кабину нельзя, он-же тогда сам помогалой был и у топки, завалил, но неудачно, та пытается расслабиться, прислоняется к горячему, вскрикивает, а брат ее пялит. Ну кончил, отвалился, а та бьет его кулачком в плечо, что так мало постарался, я не кончила. Пьяная была.

— Вот как оно бывает наверху. Ну у нас это не прокатит, топок нет, да и самую пьяную девицу к монстре не притащишь. Протрезвеет. Плохое место ты себе выбрал.

— Да что ты мне постоянно говоришь о том, что я дурака свалял? Хотел и свалял, тьфу на тебя, хотел и пошел сюда!

— Ладно, вроде опять… Лукич, что у тебя? Давай не молчи..

— Да странное дело. Вышли к гнезду блоров, но всех кто-то до нас положил. Мы пока задержимся, вырежем ценные части.

— То есть, их кто-то порвал, но ничего ценного с туш не взял?

— Именно так, именно!

— Лукич, вырезайте, конечно, но выстави охрану. Неспокойно мне что-то.

— Не очкуй паря, у нас все будет тип-топ.

Лукич один из немногих, кто может со мной по-простому. И не панибратство это, просто он меня совсем зеленым натаскивал на работу здесь, на все подземные особенности и странности. Он, по сути, дал мне больше, чем преподаватели в училище. Те давали знания, да и то, сомнительные во многом, а Лукич понимание и опыт.

— Лукич, не нравится мне эта смена, чуть что, вызывай, я мигом примчусь. Что-то левые голоса разошлись…

— Левые голоса лают, но не кусают, на них внимания не обращай. Но сегодня что-то странное я и сам чую. Рисковать не буду. Ты других предупреди. Чтоб они людей зря не положили.

— Лады. Давай.

Я честно прошелся по всем бригадам, всех предупредил, что ночь плохая, странного много. Попросил не рисковать. Тут приказывать не к месту, только просить. Пообщался с технарями, спросил, как они. А они, им было нехорошо. Предложил им принять препарат номер девять, он снижает влияние подземной среды. Правда он затормаживает и спать хочется, но лучше так, чем в мою смену еще и здесь появятся проблемы. Тут снова прошел сигнал на пульте. Команда деда-Азамата.

— Слушаю, Азамат-ага!

— Егорка, беги к нам, тут совсем плохо, щитами прикрылись, отступаем. Не придешь, совсем плохо будет, жальники здесь, то атакуют, то нет. Но пара мужиков уже начар, задели! Давай-давай, эгет, помощь нужна! Совсем яман, спеши-спеши! Еле держим.

Если дед Азамат начинает частить, захлебываясь словами и вставляя татарские слова, совсем плохо!

— Вась, сиди здесь! Я к Азамату, никуда не выходи, держи мою связь, если что с другими, сообщай сразу, если не реагирую, в бою, повторяй, пока не отзовусь! Я… быстро.

Если получится. Щит за спину, и бегом. По платформе влево, служебная дверь, сто метров бегом и вниз, по лестнице, собранной из железных частей. Пролеты пробегаю, перепрыгивая ступени, сейчас навернуться — совсем плохо будет, костей не соберешь. Выход на третий горизонт, где бригада оставила значок — здесь работаем, иди вправо! Бегом по тоннелю, необорудованному, просто старая выработка камня или вообще непонятно к чему сделанный древними подземный коридор. Минут пять бега по нему и я врываюсь в построение бригады, сдергивая на бегу щит, впереди мечутся тени и существа, атаковавшие бригаду, мужики, услышав мое приближение расступились пропуская меня на острие построение, сами прикрыли щитами бока, в руках посеребренный инструмент, за спиной раненные товарищи, один, стащив с другого телагу, перевязывает ему руку. Ну все, я здесь, начали!

— Пошли, мужики! Раз! Раз! Раз! — на каждый мой крик делаем шаг. Дальше кричать не нужно, ритм все приняли. Да и горло сорву.

Впереди мечутся жальники, Гуманоидные твари, мелкие, но быстрые. Опасны только неожиданной, атакой, перессал дед, могли и сами отбиться, видно неожиданно атаковали бригаду. Жальники — твари тупые, набрасываются на ближайшего врага, по ближайшему маршруту, сами накалываются на шпагу, только успевай их с нее скидывать и снова — острием к врагу. Иначе бросятся на выставленную вперед ногу или еще чего. Но я ученый, спереди острие шпаги, за ней щит, потом уже я. Один раз шпага застряла в теле твари, пришлось стряхивать его, терять время, но тварь вцепилась в мой щит и кто-то сзади приголубил ее молотом. Минут семь-десять и с тварями кончено. Я остановился, встряхнул шпагу, освобождая лезвие от ошметков мерзкой плоти исчадий. Хорошо, плоть их тлеет, соприкасаясь с серебром, чистить ничего не нужно. Нашел на поясе фиал с химической смесью, дающей очень яркий свет. По привычке встряхнул, ударив кулаком о наруч — смесь засветилась, кинул в глубину штольни. Ничего не видно. Первая стычка. Двое раненных и куча обоссавшихся мужиков. Хочется поржать над незамысловатой хохмой, поделиться с бригадой, но нельзя терять авторитет.

— Ну что, Азамат-ага, вовремя меня позвал, отбились от чертей! Что там с твоими рабочими?

— Одному, Егор, руку порвали, но слегка. Не до смерти убили, пара швов — совсем живой будет. Второму телагу порвали да царапина на спине. Сейчас бальзамом протрем — бойцом будет!

— Как думаешь, может бригада дальше пройти? Я не настаиваю, если что — хоть сейчас сниму.

— А скажи, Егор, нам коэфициант за стычку будет?

— «Официант» — будет. Железно, мое слово знаешь. Но железы жальников, как всегда, пополам, и мне не деньги нужны в этот раз, а сам продукт, приятель подхватил срамную болячку, по-другому не вылечишь.

— Без ножа режешь, ипташ Егор, но куда деваться. Отдам.

— Азамат, как будто я наживаюсь на тебе или не прихожу на помощь, когда нужно? Обидеть хочешь?

— Нет, Егор, прости старика, просто ночь плохая. Только начали — жальники, да и неожиданно. Нервы.

— Раненых с собой забрать?

— Нет, поработают, ничего страшного с ними — царапины. Нам мужикам такое как насморк.

— Ну давай, пойду наверх. Ночь длинная, людей много, а я один сегодня — в пару Василька дали. Чую, тяжко придется.

— Иди-иди дорогой! Хорошей смены тебе, хотя… сам понимаешь.

— И тебе.

Бой был скоротечным и прямо скажу, никаким — Азамат мог и сам справится с тварями. Не слишком серьезный противник, просто расслабились, огребли немного и перетрухали. Бывает. Но и я размялся перед встречей с серьезными противниками. Азамата завтра подкалывать по этому поводу будут все кому не лень.

Обратный путь составил не несколько минут, а почти четверть часа. В штабе сидел Василек, и упорно сверлил глазами пульт. Вроде, не спал, да и трудно уснуть после такого вызова.

— Я понял, пока все ок? Никто не просил поддержки?

— Нет. Все спокойно. Можно в туалет?

Этот герой мне весь толчок сегодня зассыт. Прошло всего чуть больше часа после полуночи, а у него уже недержание открылось. «Что дальше будет?» — усмехнулся я про себя.

Снова сидим, ждем сигнала снизу. Как не странно, идет полчаса, идет час, другой — а ничего не происходит. Бригады рапортуют со пройденных отметках, и ничего. Болтаем, травим байки. Я пугаю его всякими подземными чудесами. Он надземными, паровозными. Я ему про белую даму, он мне как его брат пьяную свадьбу задавил. У них наверху, свои жертвы. Вроде и невинные, но ведь никто не просил на пути паровика разгуливать? Вроде и развлекаем друг друга, но как-то мрачно. И понимаю, что на нас давит эта ночь, но никак остановиться не можем.

— У Гната было дело. История так себе, но смешная. Он заходит на Кропу, тетка с красным флажком машет, стой типа. Ну ему что — хоть стой, хоть падай, смена-то идет. Стоит пять минут, десять, двадцать, надоело. Высовывается из окна зовет к себе стража, который рядом стоит, что там случилось, браток? А тот ему рассказывает, в общем, раннее утро, мужик то ли бухал всю ночь, то ли с ранья залил зенки. Стоит, покачивается, спрашивает у одного из подземной стражи, что рядом стоит: «Ну сколько ждать-то, притомился уже, и ехать мне всего-то до Пэка, а стою уже пятнадцать минут»! Ну а тот сдуру ему и говорит, «А ты пешком иди, все быстрее будет». Ну и мужик с пьяных глаз, кивнул ему, спрыгнул на пути и почесал к парку. Страж обалдел поначалу, потом забздел видимо, прыгать — мужик уже в тоннель ушел, в общем побежал к начальству. Те движение перекрыли и наряд, ловить этого мудака, отправили. Так вот, те дошли до Парка и никого в туннеле так и не обнаружили.

— Что, сожрали его что ли? Не верится, как-то.

— А вот хрен его знает. Потом по сводкам его искали — не один из пропавших без вести в тот день по описанию не подходил. Подумали, может, одинокий, еще месяц искали — не было такого.

— И что, в чем смак-то истории?

— В чем, спрашиваешь… А вот два варианта. Либо он тупо дошел до Парка и вылез на платформу, хотя никто этого не видел, народ серьезно шерстили охранители. Либо другой вариант, стражник его одежду хорошо запомнил. Так вот, одет он был странновато, ушанка, шарф красный и пальто старорежимное, такие сейчас не носят. Но выглядело новым. И в 88-м такой мужик действительно погиб на этом перегоне. Только разговор такой-же в точности он вел с бабкой, которая не сразу об этом сообщила, и мужик под состав попал.

— А с бабкой что сделали?

— А что с ней делать? В чем виновата? Не сразу рассказала о таком идиоте? Могла совсем не говорить.

— Но по-человечески, если бы сказала…

— А по-человечески в этом мире Василек не считается. Совсем. Только среди своих, по-свойски. Говорили тебе, что мир — говно? Наверняка, и говорили, что при Империи все не так было! Так вот, тогда мир был такой-же жопой. Разница в деталях.

— Ну как-же, тогда все было бесплатно!

— Ничего не было бесплатно. А тебе и семье твоей помогал дедушка генерал. Поговори с нашими стариками. Все было тоже, риск, смерти, только оплата по тарифной сетке, и дефицит. Те, кто у благ ошивался могли урвать себе побольше. А у нас какие блага? Ну разве что органы тварей, но их сдавали, если подловят на леваке, сам жертвой к монстре пойдешь. Такие вот дела, Василек. Такие дела.

— Ну ведь было там хорошее!

— Было. Безопасность. Все знали, что на Империю дергаться опасно. Сейчас другое дело. У нас цепеллинов раз в пять меньше, чем Штатов.

— А саламандры? Их ведь даже чуть побольше?

— Ими одними не защитишься. Устроят нам по границам несколько локальных конфликтов. Куда не вмешаться никак нельзя. Придется воевать армией, что есть. Половина — войска Конфедерации, другая — субъектов. Много не навоюем. Азиатские братья сразу уйдут в отказ, у них и войск мало и денег нет. Да и армии их — дерьмо на палочке. Окраина давно под панами, да и народ странный. Одни герои, другие, и большинство — уродцы. Все, давай тему замнем, нам сегодня и так много нервов сжечь придется. История с тебя.

— Так, дай подумать… Что-то ни фига на память не приходит. Как-то не по себе мне. Даже хохмить не хочется.

— Вот такая у нас сегодня ночь. Постоянно поглядываешь на часы, скоро закончится смена?

— Скоро, почти два. Может еще что расскажешь?

— Про черную руку?

— Блин, вот каждый вспоминает эту детскую страшилку.

— А кто сказал, что детская? На самом деле видели ее, врать не буду, сам не встречал. Ходит кисть, на двух пальцах, остальные подогнув. Ничего не делает просто появляется то тут, то там. Слишком многие об этом говорят, так что можно почти фактом. Но не особо интересным. Есть — и есть, детей не ворует.

— А что встречал здесь?

— Ну про белую даму я говорил. Тоже безвредное привидение. Или галлюцинация, не знаю. Есть такая фигня, каменщики. Откуда берутся — не знаю, просто вдруг по составу начинают барабанить камни, бросает их кто-то. Что интересно, потом на этом участке ни камней, ни их метателей нет. И что самое противное — за повреждения потом с тебя вычитают. Как будто ты в этом виноват.

Тут снова ожил пульт, Савельев позвал меня. Не люблю этого старика, вредный дядька. И вот даже не знаю, почему он меня невзлюбил. Никогда не делал ему ничего плохого, не подшучивал. Просто ни с того не с сего невзлюбил он меня. Ну и я его не люблю. Но помогать нужно.

— Слушаю.

— Мы столкнулись с гнездом черных. Отступаем. Нужна поддержка.

— Вижу вас на пульте. Буду через двадцать минут.

— Много, можем не продержаться.

— Просто раньше не успею, отмахали далеко. Буду спешить, как смогу. Конец связи.

Снова щит за спину, наказ Васильку не отлучаться и бегом по коридорам, тоннелям и штольням. Я могу не любить Савельева, но его мужики не в чем не виноваты, нужно помочь. Добежав до места обороны бригады окончательно сбил дыхалку. Пришлось в задних рядах отдышаться, наблюдая как мужики, сдвинув щиты, посеребренными орудиями труда отгоняют черников. Твари не слишком опасные, но без шпаги их не завалить. Плотная черная кожа, удар молотком или разводным ключом оставляет на ней только ожог. Отдышавшись, вышел на острие клина и начал разбираться с чернотой серьезно. Шпага оружие специфическое. Можно и рубить, и резать, но идеально — колоть. Быстрые уколы, без замахов, не теряя время и не открываясь. Так, постепенно отступая под напором тварей, постепенно уменьшая их количество. Спустя несколько минут враги кончились. Я снова закинул щит за спину и прошел вперед, лавируя между трупами тварей. Вот их «цветник», эти существа отпочковываются от некого растения, наверное, похожего на капусту. И пока не уничтожишь ее они будут рождаться.

— Постой, не режь «капусту» вдруг выдал Савельев. Мне нужен капустный цветок, дочка кашляет, врачи говорят, может быть чахотка. Только это поможет.

— Ну давай, вырезай его, я не против.

Бригадир аккуратно разделал «капусту» и извлек каменный цветок. Надеюсь, дочке его поможет. Хотя он и зараза, но дочь, не виновата. Я мог потребовать себе половину добычи, но не стал. Человек говно, пусть живет как хочет. Я не стану «пессимизировать» его бригаду, но есть немало людей, которые это сделают. И в этом виноват только бригадир. Он настроил против себя людей. А ведь был одним из лучших. Что с ним случилось, не знаю, и не хочу знать. Я в этом не виноват и, если он перенёс свою обиду на меня — его проблемы. К черту его, сегодня слишком тяжелый день. Чтобы думать об этом.

Вернувшись в штаб, я откинулся в кресле. Не слишком устал, но тяжесть в суставах. Не знаю, с чего это, читал, что нужно меньше соли есть.

— Ну что Вася, как дела?

— Спокойно дела, пока никто не беспокоил.

— Налей мне кофейку из термоса, там, под столом стоит.

Кофе из термоса, конечно, не то, что свежезаваренный. Не бурда, как любят говорить, но и не напиток богов. Можно взять из автомата, но тоже не супер, и стоит дорого.

— Ну что, опять байки? Сколько там время?

— Три шестнадцать. Даже не знаю. Что сейчас рассказать.

— Ну давай не о работе. Что-нибудь из школы. Про первый секс, что ли.

Василек покраснел, но новый вызов спас его.

— Егор, срочно сюда. Здесь что-то странное. Гнездо траннеров, но все вырезаны. Видели существо, которое это сделало, оно ушло ниже. Не знаю, что это было, но твое прикрытие не помешает. Сам понимаешь, этих тварей мы бы сами завалить бы смогли. Если эта тварь играючи справилась с ними, нам против нее шансов нет. Нужна поддержка.

— Понял, иду.

Слава богу, не нужно мчаться сломя голову. Можно спокойно дойти до места и спокойно разобраться. Правда противник, похоже, не простой.

Добравшись до места, где бригада остановилась, прикрывшись щитами и ощетинившись посеребренным инструментом.

— Ну как вы тут, обоссались?

— Сам обоссышься. Он ушел вниз, по тому коридору.

— Понял. Иду.

Я прошел к отнорку, ведущему вниз. Там было темно, пришлось задействовать фонарик, закрепленный на шлеме доспеха. Узко направленный луч выхватывал стены, ступени, ведущие вниз, за тем зал в центре которого стоял человек, одетый в длинную шинель серебристо-серого цвета и с длинным мечом в руке. И, блин, я его знал!

— Я понимаю, господин Вик, из Южной Америки?

— О, господин Егор, приятная встреча, я же говорил, что еще увидимся.

— Так это ты тут зверушек гоняешь?

— Есть такое дело. Видишь ли, есть у меня кое-какие дела здесь.

— Но как ты сюда проник?

— О, лазеек, которые ведут в вашу подземку! Их так много, вы сами не представляете, насколько их много. И насколько это опасно для вас.

— Какая на хрен опасность? Кроме тебя я никакой опасности здесь нет!

— Старик, название вашей подземки — Некрополитен. И это ничего тебе не говорит?

— Ну назвали его так при Империи, захотели так. Потому.

— Назвали его так очень неглупые люди. Не чета тебе и тем, кто решил это дело приспособить к своим нуждам. Некро с греческого означает мертвое.

— Да знаю я!

— И ваши любимые монстры — проявления некроса. Вернее, ого средоточие. А твари, гонять которых ты пришел сюда — просто его подвижные эффекторы. Они, пожирая живое, кормят твою монстру его энергией. Вы могли бы свои жертвы не водить к монстре, просто загнать их в переходы и твари спокойно сожрали бы их перекачав энергию монстре. А ваши поезда — просто детишки монстры, которые при определенных условиях, сами могут превратиться в нее.

— Гонишь, поезда делают на заводе, они из стали и стекла и дерева.

— Да, сами поезда рукотворные, а вот их движитель, даже не знаю, как вы их называете.

— Монстровозами называем. — мне было неприятно вести этот базар, да и фонарик стал гаснуть — кость с руной света давно не заменял. Не ожидал, что придется в темноте беседы вести. Вообще в подземке в темноту лезет только сумасшедший, там гнездится самое неприятное. Увидев, что мой источник освещения стал тухнуть, собеседник, по-особому встряхнул ладонью и над ним загорелся огонек. Не слепящий, но гораздо лучше освещавший зал. Сразу стали видны валяющиеся подобно кучам тряпья какие-то порубленные подземные твари.

— Твоя работа?

— Моя. Я тут вообще поблизости всю это некрофауну зачистил. Не хочу, чтобы мешали заниматься делом.

— И каким таким делом?

— Отпусти своих обормотов, сегодня здесь безопасно, прогуляемся до одного места, заодно расскажу о своих делах. Да и зрелище должно быть незабываемое.

Я стянул с руки перчатку, щелкнул по браслету ногтем пальца. И поднес браслет поближе к уху.

— Здесь Василий, слушаю!

— Егор. Собирай рабочие бригады, сегодня работы больше не будет, — я почему-то сразу поверил этому непонятному чилийцу — «да хрена он чилиец! Из него чилиец — как из меня балерина!»

— Точно все?

— Точно.

— А пописать можно сходить?

— Да хоть уссысь там. Можешь сегодня до утра поселиться в туалете. Главное, встреть утреннюю смену. Я здесь, пройдусь кое куда. По служебной необходимости. Если задержусь, точно так и передай! Слово в слово!

— Понял, ну я побежал?

— Иди, а то обоссышься.

Все это время мой собеседник, Виктор, кажись, засунув меч в ножны за спиной стоял и насмешливо улыбался. Вот сука, типа чилийская, лыбу давит! Нет не нравится он мне. Но мужик серьезный. Любому со стороны здесь на четвертом уровне уже очень неспокойно, не до улыбок.

— Напарник?

— Он, зараза! Василек. Напросился в зачистку со мной. Думал, разорвусь на сотню маленьких Егорок за ночь. А тут вона как вышло…

— Ну, разорваться, еще шанс будет. Пойдем на семь уровней вниз, там гадости много больше будет, чем здесь. И заматерелой. Сам не порвешься — тебя порвут. Если не будешь слушать доброго, старого Э-эха!

— Какого в дупло Э-эха?

— Шутка, ты не поймешь, а рассказывать долго. Но там тварей много. И ты со своей дедовской амуницией и шпаженкой будешь им хорошей закуской. Если не будешь меня слушать.

— Можно подумать, у тебя лучше!

— Лучше и на несколько порядков. — он распахнул шинель, и я увидел под ней доспех, названия которому даже не знал. Он прикрывал с почти незаметными стыками все тело. Явно не сковывал движения и сверкал как свеже отполированное серебро. Точно, не моя старая кольчуга.

— Зато я эти подземелья хорошо знаю! Пять лет здесь уже провел.

— Это есть гут, камрад Егор, а там, куда мы пойдем бывал?

— Нет. Там — не был, это ниже уровня ужаса. Я устойчивый, но туда никогда не посылали, а самому лезть туда — извините. А, кстати, туда, точно нужно лезть?

— Точно. Если не… сходим туда, городу над нами очень скоро придет конец, и очень неприятный. А затем, очень вероятно, и всему твоему миру. Ну по дороге расскажу.

Этот непонятный Вик внимательно осмотрел меня.

— Тебе этот амулет очень нужен?

— Ну а как узнают, что я жив?

— Значит не очень. Хотя пусть будет. А вот твоя освещалка пусть здесь останется. Браслет, фонит, а хотя, о чем я, мы сами живы и фоним похлеще всей это лабуды. Ладно идем.

Я поправил амуницию, выкинул из крепления на шлеме сдохший фонарик. «Что я за идиот, зачем я вообще иду с этим типом подозрительной наружность, да и куда, на одиннадцатый горизонт! Я должен был немедленно задержать его и препроводить к подземной страже, которая, правда, после темноты под землю — ни ногой. Но я скорее верю в то, что он меня препроводит туда, куда ему нужно». И тут меня пробил пот! Я понял, зачем я нужен ему! У нас ведь тут все как устроено, под землей — все основано на жертвах, я нужен ему в качестве жертвы, он тупо скормит меня нижним тварям, чтобы получить проход на нужный ярус! Песец! Я пропал, и сопротивляться ему не смогу — явно боец классом много выше, вон как движется!

— Э, Егорка-поговорка, не время пить горько… Мда, рифма слабовата и смысла нет. Не нужны мне жертвы, я вообще с некросом не дружу. Короче, ты мне пригодишься позже, есть проблема на верхнем уровне, которую я надеюсь решить с твоей помощью. Мало того, что я тебе за это неплохо заплачу, я еще помогу выбраться тебе из неприятностей. Больших неприятностей, которые тебя ожидают!

«О каких неприятностях он говорит? Блин, вроде у меня все хорошо. Ни у кого на меня большого зуба нет, с женой начальника не спал, даже любовницу не щупал. С охранителями тоже сталкивался. Страже я не интересен. Соседи, если узнают, где работаю — стоит просто сменить место жительства. Гонит он чего-то!»

— Так вот, о чем я хочу тебе рассказать. До вас на этой земле существовали разные цивилизации. От одних остались некоторые материальные останки, а от других почти ничего. Ваши «историки» пытаются «объяснить» некоторые, сохранившиеся с времен, когда человека просто не должно быть на земле. Инопланетянами и прочим. Хотя, скажу честно, инопланетяне тоже вовсе не полная лабуда, но речь сейчас не о них. И, некоторые следы, найденные археологами реально, оставлены нечеловеческими сообществами. Бывает и такое. Но нас сейчас интересуют артефакты, оставленные цивилизацией, которая существовала здесь 200–250 тысяч лет назад. Довольно ограниченный отрезок истории, а с точки зрения вашей «официальной» истории — невероятно большой. Так вот, тогда землей правили некроманты. И жили они под землей, в этих самых тоннелях и залах. Которые вы по своей неосмотрительности и, скажу прямо, глупости, вы решили использовать для своих целей, вы поступили очень глупо. Очень. Одновременно на поверхности существовали другие люди и существа очень близкие к ним по генетике. И все они были для некромантов, просто скотом, для наполнения энергией их конструктов, пищей для их тварей. Некроманты старались вести грамотное хозяйствование, не истребляли жителей земли больше, чем это было необходимо для их потребностей. Можно даже сказать, что они ваших предков разводили, как кроликов. Неприятно, да? Но и с моими предками, наверняка случались подобные неприятности, хоть я и благородный представитель старой фамилии. Дворянин, по-вашему, которых вы, в свое время отвели в подземелье и скормили тварям некроса. Но это, как понимаешь, сейчас совсем не важно.

— Так вот эта культура существовала тысячи лет. В какой-то момент количество ошибок, которые любые люди, даже самые мудрые, совершают всегда, превысило некий порог, и они прекратили свое существование. Я не знаю как. Но исчезли. И наверху стали развиваться существа, которые были ранее их скотом. Люди оказались наиболее агрессивным и удачливым видом и вырезали своих соседей.

— Ты говоришь так, как будто сам не человек.

— Прав. Немного человек, немного другие расы. И все это измененное Хаосом. Но в целом отказываться от своего наследия нельзя. Тем более, что этим человеческим рефлексам, я очень обязан. Они очень мне помогают убивать все, что мне угрожает. Но пойдем дальше. Эти подземелья мало кого интересовали тысячи лет. Плохое место куда ходить нельзя. И вдруг в прошлом веке к ним проявило интерес правительства разных стран. Управленцы, увидев пользу работы с некромантией начали сгонять в подземелья тысячи людей. Пытались обрести оружие или другие преимущества над соперниками. Но получили обратный результат — оказалось, чем больше кормишь некрос, тем быстрее он выходит из повиновения. И они начали засыпать, бетонировать проходы в подземелья. Это делали ваши соседи с запада, с востока, с юга. Только северные соседи не волновались — их тоннели были недоступны, так как были забиты льдом. Ваши правители оказались мудрее. Не стали заливать некрос жертвами, держали его полуголодным. И нашли способ его использовать.

— Но ведь говорят, что сюда при Империи загнали миллионы жертв?

— Гонево. Сюда отправляли немногих, самых ярых противников власти. И уголовников, заслуживающих казни. Остальных отправляли строить всякие нужные вещи. Я думаю, ваши правители нашли какие-то старые записи, в которых описывали работу с некросом. Или сами догадались. И в итоге действовали аккуратно, не спеша. Но на самом деле, без настоящих, опытных некромантов это просто оттягивало критический момент.

— Потом Империя развалилась. Такое бывает. Центр просто не смог противостоять окраинам. Но вместо мощной, централизованной власти на верх пришли слабаки. Появилась конфедерация, для цементирования которой власть решила использовать некрос. Высокопоставленным военным стали навязывать некро-амулеты, чтобы гарантировать их верность. В подземку повели тысячи жертв. Всяких противников режима и просто бандитов. И накормили некрос, вернее, перекормили его. Он начал готовится к тому, чтобы перейти в новую фазу, фазу экспансии. То, с чем столкнулись в прошлом веке ваши соседи. И все бы ничего, но сейчас у некроса вашего подземелья — единственный шанс на экспансию в исторически обозримом будущем. Прорваться через многометровые льды даже для него трудно. И некрос уже около десяти-пятнадцати лет готовит свой прорыв наверх. Без некроманта некрос — довольно тупая… форма существования. Но с развитием у него тоже начинает вызревать разум. Нечеловеческий, очень далекий от нас, своеобразный разум. Поэтому сейчас некрос ведет себя в вашем Некрополитене паинькой. Довольствуется теми жертвами, которые вы собираете из числа самых отмороженных уголовников. Голодным пайком, так сказать. И сейчас под вашим городом собирается армия некротических тварей. Настоящая армия. Которая готовится к прорыву на поверхность. Понимаешь, некрос уже обрел некое подобие разума, но разум его отличен от нашего, и одно из них, непонимание того, что, по сути, он вторичен к жизни и вынужден паразитировать на ней. Если он прорвется, то сначала уничтожит все живое в городе, потом в его окрестностях, а за тем и на материке. И уже это будет катастрофой. Еще большей будет то, что он с высокой вероятностью найдет способ преодолеть океан и опустошит жизнь на планете вообще. Что станет катастрофой не только для вашей планеты, но и для некоторых других, которые связаны с ней. Которые находятся в иных реальностях. Существует вероятность того, что он сможет найти порталы или создать их сам и это заставит множество цивилизаций из смежных с вами пластов реальности потратить массу усилий и средств для защиты от него. Уж проще заплатить наемнику, хорошему профессионалу, к которым я, без ложной скромности себя отношу, для того чтобы решить эту проблему, не доводя до крайностей. Я понятно объясняю?

— Понятно. Только откуда ты знаешь, что дела обстоят именно так? Вдруг ты ошибаешься и никакой угрозы не существует?

— Тут дело не во мне. Я, конечно, могу ошибаться, но те, кто наняли меня — очень вряд ли. У них есть достаточно специалистов по предсказаниям и они, прежде чем раскошелились на мой найм, все проверили и перепроверили многократно. Эти существа очень не любят лишние расходы, я торговался с ними почти месяц, и то думаю, что продешевил.

— Ну а разум у некроса откуда? Ты с этим уже сталкивался?

— Нет, такого не было еще в моей практике, но я пообщался с некромантами, далеко не все они так плохи, как те, что создали эти тоннели и ваших монстр. Но осознавая опасность, которая им угрожает здесь никто из них не решился отправится сюда. Просто проконсультировали меня.

— А в чем опасность для них, если они это создали и управляли этим?

— Вопрос сложный и интересный. Если верить тому, что мне рассказали, а оснований не верить этому я пока не вижу, некромант не только управляет некросом, но и некрос оказывает воздействие на некроманта. И чем он сильнее, тем это влияние больше. Для того, кто из них появится здесь открывается одна единственная неприятная перспектива — стать мозговым центром некроса, без собственного я. Этаким мыслящим придатком. Странно звучит, но я в своих путешествиях сталкивался с подобным. Плохая перспектива, смерть гораздо предпочтительнее.

— Так вот, для чего мы сейчас идем вниз. Там находится одно очень интересное место. Один из храмов, объединенных с библиотекой и сокровищницей той цивилизации. Место проведения обрядов, хранения знаний и артефактов, связанное с их религией, но не посвященное некросу. Ведь глупо делать предметом верования свой инструмент? А некрос — был инструментом для тех, древних некромантов. Там мне нужно кое-что забрать. Один заказанный мне артефакт. Ну и поковыряться в их сокровищах, вдруг что полезное себе найду.

— А я тебе зачем нужен?

— А ты мне нужен будешь на втором этапе. Во-первых, мне нужно спасти одну из сегодняшних жертв. Она попала в ваш мир случайно и наделала глупостей здесь не со зла, а из-за непонимания обстановки. А во-вторых, поможешь мне подобраться к вашей здешней монстре поближе, чтобы я мог ее убить. Вернее, упокоить.

Мне стало весело. Очень смешно, два человека, один из них невесть что возомнивший из себя сумасшедший, хотя не, экипировка, меч и способности к магии говорят о другом. Просто много возомнивший о себе непонятный чел и я, скромный машинист. Мы прорываемся через все заслоны к монстре, освобождаем из под большой и крайне серьезной охраны жертву, а потом монстру убиваем. Я видел ее неоднократно, это огромный, больше трехэтажного дома кусок плоти, который невозможно сравнить ни с каким из животных или тварей вообще! Множество щупалец, огромное ротовое отверстие, членистые когти, как у насекомого очень острые и очень большие. Меч, даже самый лучший против нее? Смешно, тут нужна Тесла-бомба, и желательно сухая, они дают больший объем поражения. Но Тесла-бомбы — вот так просто к ней не пронести, они весят несколько центнеров, само устройство сравнительно невелико, но защита от преждевременного срабатывания из слоев разных сплавов и кристаллической защиты. Это смешно и невероятно. Он тупо погибнет и утащит меня с собой.

— Знаешь, друг из знойного Чили…

— Чили вовсе не знойная страна. И я, как ты уже давно понял, вовсе не из вашего Чили. Виноват, врал, подкатывал к тебе, пытался найти попроще путь в подземку. И я не самоубийца, у меня есть план и возможность уничтожить вашу монстру. Я, если ты заметил, немного магичу. А уж по уровню вашего мира, просто архимаг. Тем более, что есть у меня в запасе кое-что посерьезнее ваших конденсаторов. Ой, извини, великих Тесла-бомб. Малоизвестному инженеру попались записи по электромеханике из другого мира, он попробовал и выяснил, что мир его не принимает электромагнитные силы в этой их форме. И найдя защиту от мгновенного взрыва простых батарей и конденсаторов создал самое страшное оружие планеты. Оружие Тесла-сдерживания, оружие взаимного уничтожения! Не смог пойти на шаг дальше и понять, что с каждым взрывом батареи в физику вашего мира вносится изменения и врыв десятитысячного конденсатора может причинить большой ущерб, уничтожить квартал города, а не весь его. А стотысячный, возможно и дом не разнесет! Извини, ты думаешь слишком громко, невольно слышу твои мысли!

— Вот сучий потрох, что тогда делать? — невольно вырвалось у меня.

— Да ничего. Мне твои мысли не мешают. А тебе стоило догадаться раньше, когда в маршрутке я всякий раз отвечал на твои мысли. В общем, если выживешь, научу держать экран. Это нетрудно, пара часов и будешь закрытым даже во сне.

— Короче. Я знаю как убить вашу супер-тварь. После этого остальные передерутся, ну не прямо, конечно, начнут войну своими эффекторами-тварями за старшинство. А те твари, которые собрались под городом потеряв управление, рванут наверх, в поисках пищи. Их неразумных, да еще и под светом Солнца твои соотечественники быстро упокоят. Жертв будет много, но это не я довел ситуацию до такого. И знаешь, как всегда, виноватыми будут вовсе не те, кто вашу монстру вскормил. Думаю, назначат обычных некрополитеновцев, вроде тебя. Такие дела. Ладно. Заканчиваем базар, здесь спуск на уровень ниже, здесь уже опасно, так что шпагу из ножен и щит на руку!

Спуск выглядел как зев пещеры, неровные края и никакой лестницы — просто спуск. Как природный. Вик пошел первым, доверив мне свою спину. Хотя, почему бы и не доверить, если мысли он мои читает!

— Только самые яркие. Да и неинтересно мне, когда ты начал заниматься мастурбацией!

В… Ах ты собака, ну да, сразу подумал, что в одиннадцать лет и вспомнил, как пацан старше меня года на два, «обучал» молодого, как этим нужно заниматься. Вроде и взрослый уже, если такое могу, и приятно! А теперь стыдно. Черт, тварь, сука, не думать ни о чем! А как девочка из соседнего двора показала тебе… Нет Нет Нет Нет Нет!

Все думаю только о тварях. Хотя так и кажется, что спина этого гада усмехается в след моим мыслям!

— Ладно, о чем я там? Ах да, основное я тебе уже изложил. А теперь приготовься, щит в руку, шпагу из ножен. Впереди твари. Спину мне прикрывай!

Я изготовился, хотя пока ничего не видел. Огонек над нашими головами освещал туннель метров на сорок, дальше был полумрак, но, если там кто-либо притаился бы, его бы высветило. Хотя этому парню стоит вверить в таком вопросе, если он так легко читает мои мысли! Вот ведь зараза, что еще он умеет? Может и мое согласие идти с ним черт знает куда внушено им?

Пока я размышлял на эти темы, чуть не прозевал нападение: от стен отлепились непонятные существа, почти плоские, но очень быстрые! Но не быстрее моего напарника, да и я был не лыком шит, он прекрасно держал свою переднюю полусферу, а пару тварей, хотевших его обойти и ударить с боков, легко принял на шпагу я. Быстро мы с ним, эдак вдвоем! Еще одно доказательство, что на зачистку нужно отправлять не одного машиниста с рабочими, а пару. Или даже больше.

— Здесь все. На этом уровне их больше не будет. А вот ниже — вполне могут быть. Грунт здесь такой, экранирует мои чувства.

— Кстати, хотел спросить, но ведь некроманты, по крайней мере те, о которых я читал, поднимают мертвых из могил, скелеты там всякие.

— Ну так-то люди. Им такое удобнее. Другой вариант, слепое разлитие некроэнергии, тогда кладбища поднимаются сами. В любом умершем не слишком давно есть некие остатки энгергоконтура, который легко наполняется некротическими эманациями. А здесь мы имеем дело с некросом, который давно позабыл своих создателей и не воспринимает людей, как возможные заготовки для тварей. Ему проще творить с ноля. Не привязываясь к обычным формам. Из-за этого у него некоторые твари получаются откровенно нелепыми, не способными нормально двигаться — ведь понятия об анатомии у него нет. Законы природы у него не сводятся в единую систему. Всякий раз он творит своих тварей вроде как под конкретные условия, но постоянно чего-то упускает.

— Ну уж нет, мы тут уже вполне классификацию тварей выработали, да, появляются новинки, но в рамках прежних… моделей. Что-то совсем новое редкость.

— Ну, не думай, что у некроса совсем отсутствует память. Он запоминает удачные формы, экспериментирует с ними, постепенно улучшает.

Мы дошли до очередного пандуса, ведущего на ярус ниже. Спускаться было страшновато. Там нас ждал горизонт ужаса и давление на психику должно резко возрасти. Да и твари. Напарник резв, но вдвоем пройти еще шесть горизонтов? Как-то у меня на душе неспокойно.

— Не дрейфь! Все нормально, я разметил нашу дорогу по старым картам. По каждому ярусу идти не более полукилометра. И вот держи, — он протянул мне монету, вроде, на цепочке.

— Это что?

— Амулет. Снижает ментальное воздействие. И мое воздействие, которого ты опасаешься, тоже. Горизонт ужаса, как вы его называете, будет гораздо меньше на тебя влиять. Так что одевай, не пожалеешь. Лучше, если он будет касаться тела. И сними свою перчатку с левой руки — она у тебя защищена щитом, а действовать им без нее будешь более уверенно.

— Ясно. — я снял с головы шлем, одел амулет и сунул его под одежду. Вот, собака три нога! Сразу стало легче, даже и не ощущал, как на меня раньше давила подземка. Словно из затхлой комнаты на свежий воздух вышел, грудь распрямилась, я как будто сильнее стал и ростом выше, даже показалось, что кольчугу распирают внезапно налившиеся силой плечи! Могучая штука.

— А что раньше не дал?

— Это в воспитательных целях. Чтобы сам понял, насколько противна живому и нормальному, эта сила, которая наполняет вашу подземку. Обычно у тебя как? Опускаешься постепенно, привыкаешь, поднимаешься наружу тоже не рывком, постепенно, ощущения смазываются. Мне нужен ты не слепо исполняющим приказы, а осознанным союзником.

— Почему я?

— Ну не Василек-же? А говоря откровенно, я понаблюдал за вашими сотрудниками. Высший состав и рабочие отпадают сразу. Техники, извини, слабаки. Прочие ваши машинисты и помощники мне не понравились. По разным причинам. Кто стар, кто слабоват, кто с гнильцой. У некоторых с башней явные проблемы. Рисковые, но без какой-либо подготовки. Ведь все знают, что ты фехтованием занимаешься и потому броню носишь, что по инструкции должен делать каждый. Но они, одев кольчугу станут двигаться как беременные коровы, а подготовить себя к этому простыми занятиями — ума не хватило. Вернее, ум есть, но лень заставляет каждый раз отмахиваться от таких мыслей. В общем по совокупности параметров, из всех, кого я видел на этом узле — ты идеальный напарник. Но, неплохо бы тебя лет пять понатаскать, подучить и экипировать получше. Но на нет и суда нет.

— А что не взял напарника там, откуда ты?

— Как всегда, основная проблема — деньги. Заказчик не захотел оплачивать еще одного наемника. Типа работа плевая — сам справишься. С одной стороны все верно, с другой — полезно иметь того, кто прикроет спину.

— А я, значит, бесплатный? — обида просто полоснула, захотелось развернуться и пойти назад. У меня вообще, смена, а он пусть тут сам корячится!

— Нет, ты — не бесплатный. Вот спустимся вниз, я расплачусь с тобой и за эти услуги, и за будущие. Будь спок, слово мое твердое! Я, таки дворянин, из хорошего и старого рода, на ветер мне слова бросать не положено! — странно, но я ему сразу поверил. Снова колдует, что ли, хотя и говорит, что амулет меня от этого защищает? Не знаю. Поверил. И все тут!

— Там много чего интересного будет — вдвоем не унесем! Да и вдесятером не сможем. И, плюс, ответы на некоторые вопросы. Которые, возможно и тебя интересуют. Но об этом потом, не будем зря время терять.

Мы спустились по пандусу. Блин, что эти некроманты, до обычных лестниц додуматься не могли? А может и в самом деле, не дошли. Читал, что некоторые развитые цивилизации не изобрели колесо. Значит мысль человеческая идет не по навсегда проторенным путям! Некоторые простые вещи даже продвинутые некроманты, что разводили людей как скот могли и не знать. И, кстати, а были те некроманты вообще людьми? Ведь он говорит, что жили на земле не только люди. Просто мы оказались самыми агрессивными и зубатыми из всех.

— Повезло, на пути к следующему переходу вниз нас никто не поджидает. Идем смело, но песен не поем — некоторые твари слышат.

— А те некроманты, они вообще, людьми были?

— Вполне, по крайней мере поначалу. А потом начали увлекаться самосовершенствованием. Странно, такое невинное слово, а означало то, что полезли в свой геном. Начали менять себя. А когда спохватились — стало поздно. Потомство стало рождаться у них редко и, чаще мертвое. Что, как не странно, их совсем не радовало. Но я особо в историю их угасания не углублялся — незачем забивать себе голову лишними деталями, когда собираешься на короткую вылазку. Хотя бывало, что такой вот подход мне выходил боком. Но все не предусмотришь, если ты не предсказатель. Все, новый спуск. Как, держишься, младенцы кровавые не мнятся тебе?

— Какие младенцы? Хорошо все!

— Ну пошли дальше.

Дальше был еще один длинный и пыльный коридор. Где-то на середине Вик показал мне рукой вперед, но я и сам уже видел — очередная стая. Не сбавляя шага, мы пошли к ним навстречу и вынесли их в том-же режиме. Напарник рубил своим длинным мечом всех, до кого дотягивался, я добивал или просто бил по тем, кто хотел его обойти. Блин, так до центра Земли дойти можно! Посмотрел на Вика — нет, похоже его амулет и мои мысли хоть немного, но блокирует. Иначе он бы не преминул постебаться. Блин, а ведь он мне нравиться! Ну не как… вы понимаете, кого я имею в виду. Как напарник или командир. Сильный, предусмотрительный, уверенный в себе. В голове сверкнула мысль, а может попроситься с ним? Ведь если он убьет монстру, подземке конец. И кому я тогда нужен, со своими навыками? Разве что в армию подавайся. Но там плохо. Платят мало и вообще. Сгинуть в пограничной сваре не хочется. Даже в охрану не возьмут. Там нужен навык с огнестрелом работать, а у нас они не приживаются — стрелять серебром в тварей расточительно. И заряжать мушкет слишком долго. Нужно думать, что буду делать после этого приключения. Надеюсь, напарник меня не развел, и найдем мы там то, что позволит пережить тяжелые времена.

Новый переход.

— И опять бинго! Нам везет Гор! Тварей нет!

— Слушай, не называй меня Гором. Кощунство все-же!

— Постой, вы поклоняетесь Гору? Это у вас верховное божество? Или у вас единобожие? Этим, знаешь я совсем не интересовался.

— Нет. Нет. И нет! Гор это бог неба. И солнца. Хотя есть двойственность и еретики…

— Стоп, еретиков оставим, а Осирис?

— Бог загробного мира. Хотя иногда, мне кажется, странным… — я вдруг начал выдавать ему свои мысли по поводу пантеона, о чем вообще не стоит говорить, у каждого свой взгляд на это. Навязывать свой неприлично. Если ты не жрец.

— А кто верховное божество?

— Ра! Великий бог солнца!

— Вот я попал! Нет ты не волнуйся, все нормально! Просто я немного обалдел. А ты не слышал о Будде, Христосе, Аматерасу, Иегове?

— Нет. Я понял, это твои боги?

— Нет не совсем. Наш народ не слишком религиозен, наверное, так можно это так описать. Но у вас здесь все очень интересно сложилось. А Вотан, Тор, Хорс, Ярило?

— Что-то слышал, но точно не знаю. Это вообще древность седая. А к чему?

— Просто опять мой прокол. Но не важно. Так тебя нужно звать Егором?

— Да.

— Ну так идем дальше Не-Гор!

— Просто Егор.

— Все, я все понял, Егор! Новый переход. Пару групп некросовых созданий придется пройти.

Первую стаю увидели прямо у спуска. Твари похожие на богомолов. Не слишком быстрые, но движения такие, что невозможно предугадать, куда ударит лапа, а у них атакующих лап целых четыре. Вик проходил сквозь них как нож сквозь масло, а мне пришлось повозиться. Пару раз задели, щит предохранял только от прямых ударов. Кольчуга выдержала, но больно было… неимоверно!

— На держи, этот корешок стоит постепенно разжевывать. Он немного обезболивает и снижает урон от ударов некроса. Эти твари не столько сильно били по твоей защите, сколько наносили урон твоей энергетике. В общем, все это долго, трудно и не интересно объяснять. Жуй, и будет тебе счастье!

Вот я и иду, жую его корешок, который и впрямь помогает и жду следующего столкновения. Мышцы, зажатые от ударов, слегка отпускает. Вторую группу тварей, я даже не успел ни одну мечом ткнуть — всех завалил напарник. Прекрасно показав, что я рядом с ним щенок и непонятно, зачем ему нужен. Снова пандус вниз, спускаемся, проходим метров сто и еще один пандус. А ведь мы уже рядом! Я за всеми этими событиями перестал считать ярусы.

— А где мы уже? Я что-то запутался.

— А мы пришли. Некоторые просто переходили один в другой. Минус одиннадцатый уровень. Бывал здесь?

— Нет. Здесь точно не был.

— Ну так идем вперед, никого здесь нет. Через пятьдесят метров поворот и вход в нужный зал. Идем.

Идем. Я немного устал, и немного побит. Радоваться не получается. Но за поворотом открывается сокровищница фараона! В скудном освещении огонька, зажженного напарником, сверкают груды драгоценностей. Камни, металлы, всякие затейливые штучки! Если просто набить карманы такими богатствами, можно всю оставшуюся жизнь не знать забот!

— Боги, сколько здесь богатств!

— Много. Не слишком, но много. Это отсюда кажется, что здесь несметные богатства — все это не навалено грудами, аккуратно разложена. Но это позже. Но давай пройдем немного дальше, еще налюбуешься и выберешь себе что захочешь.

Мы проследовали мимо чаш, заполненных камнями, украшениями и монетами, похоже, очень старыми. Пол был выложен камнем глубокого, коричневого цвета, но в глубине его искрились золотистые водовороты, какие-то вкрапления. А может и золото. И…

— Слушай, мне кажется, или это только золото, никакого серебра?

— Точно! Углядел. Не любит некрос серебро, а вот золото — наоборот. А теперь смотри!

Виктор отошел в сторону и показал мне на проход, по бокам которого находились ниши, в которых лежали мумии в расшитых золотом мундирах. Да это-же мумии наших старших, начальников! Это их мундиры, но что они здесь делают? Какого хрена?

— Удивлен? Вижу, удивлен. Ваше руководство, еще со времен Империи, не до конца люди, вернее были людьми, но изменены некросом. Священные полумертвецы. Те, что лежат здесь, это еще со времен Империи некромантов. Лежат сотни тысяч лет. Более свежие будут в другом коридоре.

— Так что наши начальники — некроманты?

— Нет, с чего ты взял? Некроманты давно выродились и умерли. Те, кто лежит здесь — прислужники некроса. Некроманты им управляли, а эти служили и служат. Вот уже 250 тысяч лет они служат некросу. Представляешь, сколько их здесь? Миллионы, десятки миллионов мумий.

— Но как-же так, ведь Некрополитен был открыт только при Империи?

— При Империи его открыли для людей, для перевозок. Раньше, при предыдущих Империях, Королевствах, Княжествах и прочих существовавших на этой земле государствах, они существовали. Когда явно, когда тайно. Иногда поддерживали контакты с властью, помогали править, иногда наоборот, их искали и уничтожали при каждом удобном случае. Но все это время они существовали и старались понемногу подкармливать некрос. Старые правители никогда не афишировали своих контактов со слугами некроса. Неправильно бы поняли служители богов. Ведь Боги всегда враждовали с Некросом. А предыдущей империи правители пришли под атеистистическими лозунгами, вот они и вышли наружу. Стали сотрудничать открыто, создали Некрополитен, стали открыто приносить жертвы, во имя движения, прогресса. А жрецов прижали так, что они до сих пор пикнуть боятся.

— Ну а наши главные, они-же наверху живут, под землю только на развод приходят, на полчаса, по утрам.

— Кто тебе это сказал?

— Да все знают…

— Все знают. Все знают, что солнце вращается вокруг Земли.

— А что?

— А то, что все как раз наоборот. Поверь на слово, объяснять долго и не к чему. Люди заблуждаются очень часто, любят они это делать и умеют очень хорошо. Ваши начальники большую часть жизни проводят под землей, ниже горизонта ужаса, как вы его называете. Занимаются своими тайными делами, в том числе и пробивают вот такие проходы, где хранят мумии своих, окончательно умерших.

— А откуда они берутся? У них что, своя подземная цивилизация?

— Можно сказать и так. Но чтобы не вырождаться приворовывают детей с поверхности. Всегда так делали.

— Так вот, почему я никогда не слышал, чтобы кто-то из машинистов стал начальником станции или еще кем из руководства!

— И прозрел он, что сие есть круть несусветная!

— При чем здесь круть?

— Не причем, это шутка такая, означает — догадался наконец.

— Ладно, а зачем мы здесь?

— Вот дойдем до центра этого некрополя, и я заберу там одну вещицу. Которую мне заказали. И без которой в центре особой конструкции некрос ослабнет эдак на 99 %.

— А он же это почувствует?

— С чего ты взял? Для него ничего не измениться до тех пор, пока я не атакую вашу монстру. Как она может понять, что защиты больше нет, если никто ее не атакуют?

— А я могу тут поживиться? Это не опасно?

— Ничуть. Когда я заберу этот амулет, можно отсюда хоть все вынести.

— А эти богатства, они не прокляты, бывает такое, слышал.

— Бывает. И может быть всякое. Но говоря откровенно, не думаю.

— А как-же это место до сих пор не нашли? Ведь по подземельям раньше очень активно шастали.

— А найти это место очень непросто, если не знаешь куда идти. И как идти. Видишь ли, эти ярусы подземелья — лабиринт, и лабиринт подвижный. Он постоянно меняется. Обратно нам придется идти совсем другим путем. Если попытаемся возвращаться тем-же путем — заплутаем и никогда наверх не выйдем.

— А как ты сюда проход нашел?

— Ну я не абы кто. И опыт имею и знания. Кроме того, когда меня нанимали, специальную татуировку набили, магическую. Она вроде компаса, есть у вас такая штука?

— Есть, конечно, мы что, совсем дикие?

— Ну, если у вас электричество себя так странно ведет, может и компаса нет, за ненадобностью.

— Есть компас. И что, как эта татуировка действует?

— Просто. Она мне подсказывает нужные пути. Объяснить трудно, тут нужно быть хотя-бы немного магом. Она взаимодействует с твоим даром. Он хоть у меня исходно совсем слабенький был, да учитель попался на пути очень хороший. Развил, показал нужные упражнения для развития. Теперь у себя я вполне мог бы пойти в авиацию или подразделения магической поддержки. Выше среднего теперь. Что в моей трудной и суматошной жизни очень помогает.

— Ладно, я спросить хотел, и что, уйдем мы отсюда, и я не смогу найти путь к этим коридорам?

— Хочешь еще раз прийти, да не один, и вынести отсюда что можешь?

— Конечно!

— Увы не выйдет. Не найдешь. Так что выбирай вдумчиво, чтобы вынести отсюда самое дорогое, что найдешь. Чтобы потом локти не кусать. И чтобы сражаться не мешало, нам еще наверх выбираться. Так что думай.

— А ты что возьмешь?

— Ну, за чем я сюда пришел, ты уже знаешь. Далее, по приоритетам магические вещи, артефакты, если пойму, что за штука попала мне в руки. Если не пойму, лучше не трогать вообще. Далее, очень качественная работа. Не просто камень с голубиное яйцо и оправа потолще, в произведение искусства. Ну а последний приоритет — просто крупные камни, конечно, не всякие, редкие и дорогие. Они всегда в цене, и сами по себе и для мастеров-артефакторов. Чем крупнее камень, тем более ценен, больше плетений держит. Но тут важно, нужны именно кристаллы. Из аморфных самоцветов, только крайне редкие. Вроде Крови камня.

— А мне подобрать поможешь?

— Ну ты хитрец! Ладно, помогу. Но с артефактами сложно, у вас магическое искусство своеобразное, с сильным уклоном в некрос, просто потому, что самая доступная энергия на вашей планете. А особо старые артефакты привлекут к тебе ненужное внимание. Не советую. В остальном поделим условно пополам. Но не жадничаем. Нам еще сражаться. И еще, советую тебе поменять броню. Хорошо бы еще и оружие, но тут по ситуации. Шпага твоя хоть и издевательство над понятием оружие, но примесь серебра в сплаве, делает ее очень эффективной против некро-тварей. Согласен?

— Согласен.

— Тогда, хоп! Скоро выйдем к моей цели, сердцу этого некрополя.

— Если их здесь тысячи лет хоронили, чего сердце так близко?

— Ну они с планировкой не рассчитали. Бывает. Не думали, что так быстро все ближайшие штольни своими мумиями заполнят. Хотя, странно, ведь ожидали, что культ будет существовать вечно. Но не к центру земли им проход бить, прежде чем тайное святилище закладывать? Ладно не о том думаем.

До святилища добрались минут за двадцать быстрым шагом. Напарник сказал, что здесь можно не напрягаться, тварей нет. Нечего им тут делать, только мешать будут. Святилище оказалось странной, шарообразной залой, по внутренней поверхности которой были выбиты разнообразные знаки, одни вполне узнаваемые, другие походили на чаньские глифы. Были и совсем замысловатые. Хотя, может тоже чаньские, я их письменность не знаю. Некоторые просто выбиты в каменной поверхности, другие залиты вроде как эмалью или металлом. Чаще золотом, но были и непонятные, по виду металл, но с бирюзовым или сиреневым отблеском. А некоторые сверкают совсем как серебро. Я показал на один из таких Вику. Он сказал, платина. Или какой-то сплав. Не важно, не будем же мы это выковыривать отсюда? Не будем. Под ногами у нас находился помост, ведущий к середине шара, от площадки, которая находилась внутри отходило еще несколько проходов. Весь объем выбитого в камне шарообразного помещения занимали металлические дуги, окружности, со знаками из металла, камня и, кажется, кости, присоединенными к ним. Протянутые струны от одного знака к другому, несколько радиальных, проходящих через центр площадки, которые сходились в относительно небольшой металлической сфере, в разрезах которой светило что-то своим, зеленым сиянием. Наверное, тот самый амулет. Но Вик, сказав мне, что тут нужно быть осторожным, ничего лишнего не повредить, пошел, как ни странно, к месту скрещения нескольких прямых, отходящих от разных обручей и дуг прямых штырей и струн.

— Вот он, дорогой приз! — сказал напарник и достал из сплетения этих штырей-струн небольшую подвеску, которую убрал в металлическую коробочку-ладанку, которая висела у него на шее и спрятал ее под одеждой и броней. — А теперь еще одно. — сказал он и пошел к центру, дойдя туда, достал из кармана шинели платок, развернул и вытащил нечто светящееся зеленым светом, прямо из центра сферы, что я исходно принял за искомый амулет, аккуратно, не трогая это руками в перчатке, обернул платком, потом бросил это под ноги и наступил на него сапогом. Это что-то со звуком, как будто раздавили большую гусеницу, было раздавлено. Свечение исчезло.

— Удивлен?

— Ну как сказать. Я же во всем этом ничего не понимаю.

— Амулет, который я спрятал, принадлежал еще более древней цивилизации, чем некроманты. И это что-то связанное с силами природы. Но довольно опасное при прикосновении с кожей — может произойти привязка, а я не готов стать проводником этой силы. Я вообще очень ценю свободу, она мне как-то нравится и терять ее я не собираюсь. А гадость, которую я достал из центра той бронзовой сферы — это уже некромантская штука. Но в особо пакостной их ипостаси. Они ведь тоже бывают очень разные. И эта зеленая слизня — тоже опасна при прикосновении. Может обратить во что-нибудь крайне неприятное. Я даже перчаткой не готов к такому прикасаться и подошвой сапога. В общем, забрав эту подвеску и раздавив эту гадость я разрушил артефактную машину, которая перекачивала энергию жизни в некротические эманации. Теперь, даже если завтра мы и не упокоим вашу монстру, она сама загнется. Но через несколько столетий. Теперь, я герой, и мне стоит поставить конный памятник из золота. Нет, у вас из серебра. Теперь у вас пойдет совсем другая жизнь. Ну, со временем. Теперь вы перестанете убивать себе подобных для поддержания планетарной некросферы, а начнете это делать за веру, царя и Отечество! Ладно, без ерничества, у вас резко упадет число немотивированных убийств. Перестанут появляться некротвари, и не только под землей, но и на поверхности. Что бывает, но вам об этом не любят рассказывать. Станет много меньше самоубийств. Эпоха добра и справедливости не наступит, но преград перед ней станет меньше. Тупо станет чуть больше любви и чуть меньше ненависти. Думаю, мы уже молодцы, и нам со спокойной душой пора идти грабить древние сокровища! Ой, как я люблю эту часть моей работы!

И мы пошли, но не назад, как я предполагал, а в другой коридор. Опять мимо множества мумий в одежде с золотым шитьем. Видимо, это какая-то их форма, что ли. В конце концов мы опять оказались в зале, заполненной драгоценностями, где разошлись. Так, сосредоточься, не время болеть золотой лихорадкой и тянуть в карманы все подряд! Кстати, если снять рубашку, в нее очень много можно набрать всего, а перед сражением просто е оставлять в стороне. И сражаться я буду много лучше за свои баблосики! Ладно, это я прикалываюсь, хотя здесь очень легко сойти с ума. Это слишком много для простого машиниста!

— Вот, посмотри, ламелярный доспех, не самый лучший вариант, но я не нашел пока ничего более интересного. И это совсем не твоя кольчуга.

— Зато в ней серебро!

— Если и было, то только на стенках тигля. Нет в твоей кольче серебра и никогда не было. А этот доспех, не тяжелее твоего, но защищает на порядок лучше. И шлем, тоже не твой горшок. Защиты на другие части я пока не нашел, но твои наголенники, это ужас божий, да и защита правой руки, как у троглодитов. Ты со мной в бой не пойдешь, пока я не найду тебе что-нибудь приличное. — Блин, а ведь приятно, когда командир говорит тебе, без нормальной защиты в бою делать нечего! Заботится, твою мать! И точно не хочет меня на жертвенник пустить, чего я до сих пор немного опасался.

— Ладно, ты пока примерь это, я еще посмотрю, что здесь есть. По этим сокровищницам можно вечность ходить, находя что-то лучшее, чем то, что одето на тебя. Их тоже собирали долго, все время существования цивилизации некромантов. После, в основном, тратили на всякие нужды, но за пятьдесят тысяч лет сюда столько натаскали, что все эти траты менее одного процента. Как я думаю.

Я ходил вокруг сокровищ, то бездумно любовался на них, то начинал сто-то отбирать, но полное непонимание истинной ценностей этих вещей постоянно меня приводило к состоянию, когда вроде и это можно взять и это, и то прихватить, но понять истинную ценность всего этого было невозможно! Блин, знал бы раньше, что буду изнемогать от мук выбора среди невероятных ценностей — ни за что бы не поверил. Такого не бывает. Это не со мной. Так и ходил я по сокровищнице, то хватая что-то, то снова откладывая. Как идиот. Но выбрать что-то и отказаться от всего остального было совершенно невозможно!

— Эй страдалец! Я тут приготовил тебе доспех, лучше которого мы вряд ли найдем. Вот бахтерец. Судя по зеленовато-желтому отливу, сталь насыщена редкоземами, ниобием. Очень сложная технология производства, требуется вакуумная плавильня, атмосфера, насыщенная парами нужного металла. Такое возможно только в очень развитых мирах. При чем, если ты это закажешь в технологических, тебя сочтут сумасшедшим — у них совершенно другой подход к защите. На плечи и руки — вот это, тоже весьма технологичный сплав. Попроще, чем бахтерец, но тоже очень хорошая защита. Бедра и так у тебя защищены юбкой, а вот наголенники подойдут эти. Да и ожерелье от ладверовоского комплекта, даже не представляю, как он сюда попал. С бору по сосенке, конечно, но в целом комплект получился гармоничным, нет попугайщины. В бою это не важно, но тебе ведь придется в нем и вне боя ходить. Щит вообще сказка, я даже думаю, может потом его у тебя забрать? Шучу. Но это реально крутая работа, которую я видел очень редко. Шкура какого-то ископаемого животного, металлические накладки, окантовка и умбон из сплава с невероятными характеристиками. Мой доспех я ни на что не променяю, но такой щит и мне бы хотелось иметь. Но тут такое дело, объясняю на всякий случай. Чтоб знал. Если тебе брат-боец дал для боя оружие, оно принадлежит ему. Он дал его по своим причинам, чтобы повысить вероятность победы в бою, или почему еще. Но равный тебе перед боем дал тебе что-то, это одно. Если тебе дал командир — после боя это твое. Но и командира появляется право на тебя. Ты признал его своим командиром. И все эти феодальные вещи. Ты с этого момента — его боец. До тех пор, пока ваша операция не завершилась. Или, если командир не определил ваши отношения иначе. Так что, имей в виду, дадут тебе кинжальчик, а останешься обязанным надолго. Тут много заморочек, но об основной я тебя предупредил. И я отдаю тебе эти доспехи, с условием, биться вместе со мной, пока я не уничтожу вашу монстру. А произойдет это завтра или я проиграю в бою с ней. До тех пор ты подчиняешься мне и нас связывают отношения сюзерена и вассала. По праву Сахарной головы. То, что я тебе произнес сейчас просто ритуальная фраза, но она имеет большой смысл. У тебя есть большие права и обязанности, у меня тоже. Чтобы не терять время, я не буду все это сейчас рассказывать, но обязуюсь защищать твои права, более чем свои. Тоже ритуал, я обязался в том, что в любой ситуации выступаю на твоей стороне. Практически, я ограничил свои права до минимума. Понимаешь это? — напарник очень внимательно, даже жестко вцепился своими гляделками в мои глаза. Что ответить? Я ничего не понимаю в том, что он мне говорил. Хотя он до сих пор никак не подводил меня. Похоже у него в голове полно мусора с этими правами и обязанностями. У нас одно право — начальник всегда прав. Если не прав, то ты в этом виноват, скотина! Нет, ели у них все так, то служить у них много лучше. И это нужно взять на заметку!

— Я понял. Наверное. И принимаю наши отношения, как начальник-подчиненный. Правильно?

— Ну, не совсем, это не принятая формула, но наши отношения она определяет точно. Так что, меняй экипировку, и смотри, что я подобрал тебе из сокровищ. Вот два ранца — выбирай любой, откуда они здесь даже не знаю, в них были документы, которые давно превратились в прах. Послужат нам, забил я их самым лучшим, на мой взгляд. Но при стычке, ранец в сторону, главное выжить, иначе зачем нам сокровища?

— Я вот хотел спросить. Неужели ты, со своими возможностями, просто так оставишь это здесь? Здесь же невероятные богатства?

— Ладно, признаюсь. Я оставил здесь маячок. Смогу поставить портал сюда и выгрести отсюда все, что можно и что нельзя. Думаю, даже одежды с этих мумий забрать, каждый такой мундир грамм сто золота. Пригодится. Но у меня такими маячками уже несколько интересных мест размечено. Времени на них не хватает. Одно из них — очень богатое месторождение сапфиров. Для его разработки нужно строить городок, нанимать шахтеров и прочий персонал. Большинство именно такие места, где богатств много, но на них нужно потратить много времени. А пока приходится бегать, принимать заказы. Может после этого что-то изменится. А пока, поднимаемся наверх, здесь спать не стоит. Не отдохнешь после такого сна.

Мы вышли к пандусу и начали подниматься наверх. Один ярус, сто метров по прямой, снова пандус, там нас поджидали твари, похожие на жальцев. Ничего сложного, просто постоянно держи шпагу, направленной на них, они сами напорются на нее. Так и происходило, правда мой напарник действовал иначе, провоцировал их на рывок и рубил. Но это его дело.

Дальше поднимались наверх и убивали тварей, как на конвейере, добрались до небольшой дверки в стороне от тоннеля, комнатка, где стоят топчаны с тряпьем, шкафчики. Заглянул — инструменты, самые простые, простые прорезиненные плащи, масляные лампы. Обычная стоянка рабочей бригады, только старая очень, все старое, сегодня таким уже не пользуются. Но отдохнуть можно, тем более что мышцы ноют, устал я от похода глубоко вниз. Напарник вежливо пожелал мне доброй ночи и моментально заснул. Я подумал, что неосторожно он, заснул рядом со вторым ранцем с сокровищами и отрубился сам.

Утром проснулся первым Вик и разбудил меня. Странно, вроде вчера намотались по нижним переходам, намахались оружием и вообще легли поздно, а проснулся я как огурчик. Не то что особо бодрым, но не вялым, готовым к действию. Тем более, что нам придется совершить невероятное — убить монстру. Я такое вообще не представляю себе. Но готов идти. На меня снизошло странное ощущение, мы идем делать невозможное, а мне наплевать. Иду, буду делать, что скажут.

— На возьми корешок, поможет прийти в себя! — я и так в себе, но взял. Вместо корешка во рту оказалась конфета, цитрус, с ярким привкусом, похожим на приятный вкус хорошей сигареты. Сглотнул слюну и меня передернуло, восприятие скакнуло в зону «вижу все, все ощущаю». Вижу в темноте! Бодрость невероятная, точно за такое придется расплачиваться потом! Но вижу все, передернуло от подземной прохлады. Ух! Брр!

— Идем разбираться с твоими начальниками. Надеюсь, ты не испытываешь трепета перед золотыми мундирами?

— Да, вроде нет. А что?

— А придется их убивать. Просто так нам нашу девочку не отдадут. Но есть большой плюс, огнестрела у них нет и сами они не слишком подвижны. Все-таки, мертвецы. Хоть и наполовину.

— А охрана?

— Да никакой охраны не будет, никого они не подпустят к ритуалу. Сами все делать будут.

— Ладно, пошли что ли?

— Не спеши. Идти нам отсюда придется несколько часов. Лучше поедем, как белые люди. Моя шинель ни у кого не вызовет подозрений, а вот твой доспех и шпага могут вызвать вопросы. Или не вызовут?

— Вызовут. Что делать?

— А вот, одеваешь плащик поверх, я подобрал самый приличный на вид, — я осмотрел, и впрямь, обычный непромокаемый плащ с капюшоном. В конце осени выглядит нелепо, но не подозрительно. Мало-ли какой чудак. Шлем пришлось снять и уложить в брезентовую сумку из-под инструмента, прихваченную здесь-же, в шкафчиках. Шпагу пришлось снять и обернув в располосованный плащ, превратилась в некий сверток. Мало ли что мужик в руках несет? Не удочка, конечно, но что-то длинное. Непонятно что, но вряд ли оружие. Просто нелепый сверток из прорезиненной ткани. Можно идти.

Мы выбрались из приютившей нас заброшенной комнаты отдыха и пошли по тоннелю к ближайшей станции подземки. Добравшись до нее, Вик ловко открыл дверцу, мог бы и не изгаляться со своими отмычками — у меня с собой был универсальный ключ. Как обычно, дверца в служебные тоннели находилась в малозаметной нише и на наш выход к людям никто из них не обратил внимания. Вышли и влились в толпу, идущую по переходу к станции подземки. Там встали у перрона, ожидая поезд. Все ужасно обыденно, как будто мы каждый день ходим и буднично убиваем монстру Некрополиса. Может, в корешке, который мне дал Вик был некий наркотик, или просто я слегка накрутил себя, но все казалось нереальным и немного смешным. Но смех был внутренним, только для меня, недоступный для окружающих. И, даже если ч расскажу, почему мне внутри смешно до колик, никто не поймет причины смеха и не осознает, почему ситуация так потешна.

Пришел поезд, мы вошли в вагон, вечерний час пик еще не начался, поэтому было довольно свободно и я пристроился в уголке, у дверей противоположного выхода. Чем ближе к центру, тем меньше становилось в вагоне людей, сальдо вошедших и вышедших было отрицательным, от нечего делать, и повышенной остроты восприятия я начал размышлять, о том, что можно было бы составить формулу, изменения поступления в вагон людей. И их покидания. И если бы центр города находился несколько дальше, число людей в вагонах поезда стремилось бы к нулю. А то и к отрицательным величинам! Круто!

И тут я подумал, ну свою верную шпагу я держу в руках в виде свертка. И подозрительно осмотрел его — вдруг шпага высунулась из него, кончиком ножен или эфесом? Нет, порядок, все хорошо. А где меч моего напарника, как он его спрятал? Повернувшись, я придирчиво осмотрел его фигуру. Под полами шинели невозможно. В руках ничего нет. И даже ранца, который он одевал при мне, не виден! У меня вот он, висит поверх плаща, придавая мне еще более нелепый вид, а где его ранец? Напарник обернулся ко мне и улыбнулся! Вот собака, я и забыл, что он мысли читает! Нужно подумать срочно о чем-то другом. Не думать о белой обезьяне! Ведь она такая белая, почти белоснежная. Могут разве что кончики ушей иметь сероватый отлив. И кончики лап. Это вообще неестественно, белая обезьяна, она что живет в Арктике? Там, читал, предполагают нахождение огромного материка, покрытого льдами. Где тысячи лет назад находилась Гиперборея. А где-то еще находилась Лемурия и страна Му.

Тут Вик аккуратно взял меня под локоток и повел прочь из вагона. «Что-ж тебя так расплющило-то, друг? Так дело не пойдет, вот возьми еще один корешок, положи ее за щеку и рассасывай! Хорошо еще, что заранее приехали, успеешь в себя прийти». После чего он отвел меня к очередной неприметной двери, за которой открывался еще один привычный технический тоннель. Пройдя по нему, мы поднялись по лестнице наверх, годами вырабатываемое чутье подсказало — поднялись выше поверхности земли, но обстановка вокруг не изменилась, пыльное помещение, топчаны покрытые старым, вытертым кожзамом, металлические шкафчики.

— Приляг, есть время поваляться, прийти в себя. Не думал, что тебя так зацепит, у нас это детям дают, как легкий стимулятор. Вот уж не думал!

— Слушай, а где твой меч?

— Там, где и должен быть — в ножнах за спиной. А не видишь ты его потому, что я просто навел легкий морок. Отдыхай, не думай о мелочах! — легко сказать, не думать, а что, если в голове мысли, которые нужно обдумать просто в очереди стоят на обдумывание стоят, и спорят, кто на думанье первый, а кого можно подумать позже! — Подумал я, и незаметно отрубился. — «Занятный у них там стимулятор! Или это последний корешок был, который как таблетка?» — эти мысли пришли мне в голову, уже после того, как я пришел в себя после сна. Короткого и странного. Как весенним днем, пока еще холодно, под теплым одеялом поспал на свежем воздухе. Не помню, было ли у меня такое в жизни, но аналогия пришла такая.

— И какую ты мне заразу дал, под видом «корешка»? — спросил я.

— Не грузись, я больше не дам, а здесь это ты не найдешь. Так что, привыкания ноль.

— Какое привыкание? Я такое больше в рот никогда не возьму!

— Это хорошо. Но в твоем состоянии был один огромный плюс. Если бы тебе в нем подсунули учебник, ты до окончания действия средства очень полно и очень быстро смог бы изучить его. Хоть теормех, хоть диамат. Такие дела. Мне стоит поработать над этим, найти средства. Которые способны привести в такое состояние. Очень полезные побочные эффекты такого состояния. Но это потом, сейчас пора выдвигаться. Скоро полночь по-местному, астрономическому времени. Вот любят некоторые себе усложнять жизнь, могли бы проводить ритуал хоть в разгар утра — все равно под землей нет никакой разницы. Однако ваши начальники всякий раз вычисляют астрономическую полночь и проводят ритуал именно после ее наступления. Хоть и мертвецы, в некотором роде, но забивают головы ненужными сущностями! Значит так. Слушаешь меня?

— Да, хозяин, я слушаю тебя!

— Шутишь, это хорошо. Так вот, мы с тобой прячемся рядом с местом жертвоприношения. От тебя требуется просто стоять на месте и не шевелиться, замаскирую тебя я сам, никто не почует. По моей команде просто бросаешься на золотые мундир и просто их убиваешь. При этом обязательно, не задеть очередную жертву, которую они готовятся скормить вашей монстре. Так как это наша цель, за которой мы пришли. Дело несложное, золотые мундиры вообще не бойцы. Но девочку защищаешь даже ценой своей жизни, если не дай, помрешь, поверь после смерти тебе воздастся. Слово даю, а слово мое верное. Ты уже знаешь!

— И как мне воздастся?

— Объясняю. Девочку зовут Герда. И она дочь Гердана, бога-кузнеца. Любимая дочь. Он за душу человека, который отдал все, для ее спасения сделает, буквально, все. Ты же веришь в богов, Егор-Гор?

— Ну да. Но не сталкивался с тем, что они что-то сделали для обычных людей. Мы молимся им, а они все обещают нам только после смерти. Если хорошо вести себя будешь. Только оттуда никто не возвращался, чтобы рассказать, как боги блюдут свои клятвы.

— А у вас, здесь богов нет. У вас вообще ничего кроме некроса нет. А он, это просто энергия жизни с обратным знаком. У вас мог бы появиться свой бог смерти или посмертия, не знаю. Но не появился. Произошел некий финт, люди верят в пантеон богов, но воплотиться им мешает некрос, в который люди не верят. Некоторые принимают, как часть природы. Как закон всемирного тяготения. Есть у вас такой?

— Есть. Помню, яблоко по голове и все такое.

— Но как-же тогда, солнце вокруг земли ходит?

— А чем это друг другу мешает? Солнце тоже к Земле притягивает!

— И точно, о чем это я? Не важно, если защищая девочку помрешь, тебе предложат все, что захочешь. В разумных пределах.

— Что это значит?

— Ну потребовать божественный статус не сможешь. Его завоевывать и зарабатывать нужно. Но новую жизнь — легко. Богатства там всякие. В мирах Гердана. Но, говоря откровенно, не думаю, что до этого дойдет — золотые мундиры откровенно слабы. Особенно против бойца, который не один год тварей на ноль множит. Просто, обрисовываю тебе перспективы.

— А если выживу, могу у Гердана что-то просить?

— Конечно, но заранее хорошо продумай, что хочешь и максимально определенно, без двусмысленностей формулируй желания. Боги, конечно, не демоны, специально подлавливать не будут. Но если пожелаешь откровенную глупость, могут и реализовать ее в максимально неприятном виде.