Рабыня для чудовища востока

Глава 1

- Очнитесь! Молодой человек, немедленно покиньте мою постель! – у меня ступор. Шок.

Я не знаю, как реагировать. Не каждый день, выходя из душа, обнаруживаешь у себя в постели незнакомого обнаженного мужчину.

Он лежит как ни в чем не бывало. Глаза закрыты. Он что спит? Осторожно подхожу к нему. На мне лишь полотенце. Когда я шла в душ, в квартире никого не было.

- Вы, скорее всего, ошиблись квартирой! – тыкаю его пальцем в плечо, - Эй, мужчина! Просыпайтесь! – от страха сводит желудок.

До меня доходит – он не дышит! Еще теплый! Тормошу сильнее. Паника накрывает волной. Что делать?! Искусственное дыхание. Вызвать скорую! Его надо откачать!

 Шатаясь, подбегаю к трюмо. Хватаю мобильный. Странно бутылка шампанского, бокалы, конфеты… откуда? Когда я пришла домой, всего полчаса назад этого тут точно не было! Времени на размышления нет. Вызываю скорую. Надо помочь человека. Возможно, еще есть шанс его спасти!

Бегу снова к мужчине. Запрыгиваю на него. Вспоминаю, все, что знаю об оказании первой помощи. Пытаюсь откачать. Но даже затуманенным рассудком понимаю – поздно.

- Глазам своим не верю! – в комнате раздается оглушительный свист. От неожиданности подпрыгиваю на покойнике. – Муж только вышел за двери, а ты уже любовника притащила? Уж не думал, Лика, что благодаря тебе превращусь в героя пошлого анекдота!

- Серж, все не так! Помоги, пожалуйста, - из груди вырывается вздох облегчения. Муж рядом! Он вернулся раньше! Сейчас любимый поможет во всем разобраться!

- То есть мне до свадьбы ни-ни! На сухой паек посадила. А пока я как идиот ждал, ты преспокойно приделывала мне рога! Так, дорогая, да?! – его голос звенит от ярости. – Еще сказками про особенный первый раз, про невинность пичкала. А я ведь реально козел рогатый раз верил тебе!

- Пожалуйста, прекрати! Все совсем не так! – глотаю горькие слезы. Поток обидных оскорблений режет, как ножом. - Он мертв…помоги мне…  прошу… - протягиваю к нему руку.

Он же моя половинка. Мой самый близкий человек. Он должен понять, почувствовать.

- У тебя еще наглости хватает помощи просить? – Серж хмурит брови, делает несколько шагов в кровати. – Ты, его… это… залюбила до смерти?!

- Что ты говоришь! Как можешь!

- Посмотри на свой видок. Передо мной так своими прелестям не светила, - окидывает меня наглым взглядом.

Только сейчас замечаю, что полотенце спало. Осталось только между мной и мертвым мужчиной. А я сижу нагая. Выглядит все глазами Сержа действительно странно. Понимаю, почему он подумал про меня все эти гнусности. Но ведь я бы никогда… Он должен верить… знать…

Сползаю с покойника. Стыдливо прикрываюсь руками. Подбегаю к шкафу. Достаю халат и быстро его натягиваю.

- Я позвонила в скорую. Они сейчас должны приехать. Серж, поверь, все совсем не так, я не знаю этого мужчину. Я вышла из душа, а тут…

Не успеваю договорить. Серж извергает такие ругательства, которых я прежде и не слышала. Мой культурный, интеллигентный муж, у меня на глазах превращается в циничного и жестокого хама.

-Ты в своем уме?! Ты хоть понимаешь, чей это сын?! На деньги повелась? Мало тебе, да? Решила сыграть по-крупному? Или ты намеренно его грохнула? Лика, отвечай, дрянь! Что ты задумала? Ты понимаешь, что теперь будет?!

Нет, я определенно ничего не понимаю. Смотрю то на мужа, то на покойника и хочу проснуться. Этот кошмар не может происходить в реальности.

- Я не знаю, как он оказался тут… - бормочу онемевшими губами. – Никогда его прежде не видела…

- Ты себя слышишь? Натворила делов, а теперь под дуру косишь? Это сын Эдуарда Максимовски, и ты думаешь, я поверю, что отпрыск самого влиятельного человека в городе, забрел в твою постель случайно? И ко всему внезапно коньки отбросил?

Серж достает мобильный. Набирает номер. Изучает внимательно тело. Не прикасается к покойнику. Я вжалась в угол. Боюсь пошевелиться. Отчаяние съедает изнутри. Как доказать ему, что я ни в чем не виновата? Что действительно хранила его для себя. Что ни о каких любовниках даже не помышляла.

Вскользь бросаю взгляд на все еще лежащее на кресле свадебное платье. Вчера я сама счастливая невеста. А сегодня… труп… обвинения мужа… Нет это все происходит не со мной.

- Да, полиция. У меня в квартире труп. Жена убила любовника…

- Нет! Зачем ты так! Скажи им правду! – подбегаю, хватаю его за руку. Заглядываю в глаза. Умоляю.

Серж с презрением откидывает мою руку. С такой силой, что падаю, не в силах устоять на ногах.

- Заткнись! – шипит на меня, прикрыв аппарат рукой. - Я не собираюсь за твои грехи лямку тянуть. И врать полиции я не намерен, - отворачивается от меня, вновь возвращается к телефону. – Записывайте адрес…- он еще что-то рассказывает, отвечает на их вопросы. На моих глазах счастье разлетается на осколки, и каждый осколок летит в меня, режет, пробирается под кожу, кромсает внутренности.

- Родной, за что ты так?! Почему ты мне не веришь? - смотрю на него, так и не поднявшись с пола, сквозь пелену слез.

Только бы обнял. Заключил в объятия и прошептал, что все будет хорошо, мы справимся. И я выстою, справлюсь, ведь с любимым ничего не страшно. Мы ведь семья. Мы только вчера поклялись быть друг с другом в горе и в радости.

- Верить?- запрокидывает вверх голову и хохочет. – Со мной целка, а как оказалось, на тебе пробу негде ставить! Еще и убийца, чем тебе любовничек не угодил? А, Лика, расскажи?

- Ты сам говорил про первый раз. Сам говорил про особенный момент. И вчера бы все у нас произошло, если бы тебя срочно не вызвали на работу. Серж, ведь наша любовь – это непустой звук. Все у нас было. И я хранила себя для тебя. Поверь! – я, то кричу, то голос срывается на жалкий шепот. Пытаюсь убедить мужа. Пусть услышит меня! Пусть поверит!

- Своим поступком ты убила любовь. Ты хладнокровно уничтожила все, что между нами было! – опускает голову. Закрывает глаза. Морщится. – Я не знаю, как оправится от твоего предательства.

Глава 2

Дальше началась вакханалия. Врачи, полиция, еще какие-то люди. Они снуют туда-сюда по дому. Копаются в моих вещах. Перевернули все вверх дном. Задают мне какие-то вопросы. А у меня ступор, я ничего не слышу, не понимаю. Только твержу как заведенная: «Я его не знаю!».

Муж… он даже не посмотрел на меня. Ни разу! Словно я действительно перестала для него существовать. Неужели он верит во все это?

Дальше начался спор врачей и полиции, кто сообщит отцу о смерти сына. По их побледневшим лицам и трясущимся рукам стало понятно, что они как огня боятся этого загадочного Максимовски.

А я пока пребываю в шоке. Боязни нет. Я ведь ничего не сделала. Полиция разберется. Как иначе? И муж поверит мне. Еще прощение будет просить. Все у нас наладится. Такими мыслями я стараюсь привести себя в чувства.

- Что вы ему подсыпали? – меня кто-то теребит за руку.

Поворачиваю голову, лицо говорящего расплывается перед глазами.

- Что…

- Я спросил, какой препарат или яд вы подсыпали жертве? – начинает теребить меня за плечи. – Вы будете писать чистосердечное?

- Типа это ей поможет, - раздается незнакомый мужской хохот над моей головой.

- Серж, милый, - пытаюсь найти глазами в этой толпе мужа, - Пусть они перестанут меня трогать! - чужие прикосновения омерзительны.

В голове отчетливо сидит установка – только он может защитить. Только ему я доверила жизнь. С ним хоть в огонь, хоть в воду. Он сейчас одумается, успокоится и все поймет.

- Тебя еще не так потрогают, мадам, в том месте, куда тебе дорога, - полицейский смеется мне в лицо, обдавая перегаром.

- Я все же попрошу уважения к моей супруге. Никто не давал вам права вести себя подобным образом, - от слов любимого в глазах загорается надежда. – Максимовски сообщу я. Раз у наших бравых защитников духу не хватает.

Слабо улыбаюсь, пробую поймать взгляд Сержа, но он не смотрит на меня. Сдержанный. Интеллигентный. Это именно тот мужчина, которого я полюбила. Он возвращается. Ему просто надо было время все обдумать и понять!

- Зад ты ему хочешь подлизать,- выдает коп, что лапал меня. Заросшее лицо. Помятый весь. Отвратительный тип.

- Сообщив о смерти сына?- вздергивает вверх бровь. – И такие «гениальные» кадры стоят на страже закона. Печаль.

- Слышь, ты умник! Сейчас договоришься! – полицейский вскакивает и приближается вплотную к Сержу. – А вдруг вы на пару с ней Максимовски грохнули? В камеру закрою, а там умничай, сколько душе вздумается.

- Как закроете, так и откроете, - муж смотрит на него с высока. Уверенный, красивый, зеленоглазый блондин.

Это выводит меня из ступора. Страх совсем отступает. Когда есть надежная опора, никакие испытания не страшны.

- Что мы тут лясы точим! Поехали, прокатимся, мадам, - достает наручники и защелкивает их на моих запястьях. Холод металла обжигает. – После этих хором, - окидывает взглядом комнату, - Вас ожидают дивные апартаменты.

Мне все равно, что он там говорит. Смотрю только на мужа. Отстранилась от всего этого кошмара, закрылась своей любовью, как стеной.

- Андрюх, закончишь тут, а мы поедем, - полицейский обращается к одному из коллег, склонившемуся над телом.

- Лика! – его голосом мое имя звучит как песня.

- Да! – муж оживляет меня, словно цветок, согревшийся в лучах солнца, после морозной стужи.

- Я попробую помочь, посмотрю, что можно сделать, - хоть былого тепла в его голосе нет. Скорее вежливость, холодная учтивость. Но я уверена, все вернется. Только бы этот кошмар прекратился. А что все скоро образуется, в этом я не сомневаюсь. Ведь я невиновна, ни перед мужем, ни перед законом.

Если бы я только знала, как он мне поможет. Если бы знала… Хотя… я бы все равно ничего не изменила. С этого момента моя судьба больше мне не принадлежала.

- Никак не пойму, вроде баба молодая, все есть, а все равно ищет приключений на свой зад, - протягивает задумчиво полицейский. – Оно разве того стоило? – ловит мой взгляд в зеркале.

- Это страшное, очень странное, но всего лишь недоразумение, - после слов Сержа меня не смущают даже наручники на запястьях.

Я уплываю в мечтах. Представляю, как после всех испытаний мы отправимся к океану в свадебное путешествие. Моя мечта осуществится, как и обещал любимый. Ведь в своей жизни я никогда не видела моря. Не плескалась в ласковых волнах. И он на свадьбе обещал, что мы наверстаем все. Родной покажет для меня все краски мира, и навсегда сотрет из памяти ужасы трущоб, в которых я выросла.

- Сними розовые очки, потом больнее будет, - в зеркале отражаются глаза полицейского, красные, заплывшие, и там отчетливо читается отчужденная жалость.

Как бы и жалко, но это мимолетно, пожалели и забыли. Это чувство я узнаю всегда. Так на меня смотрели прохожие, когда в детстве я стояла на коленях и просила милостыню. Конечно, бывали и другие взгляды, злобные, жестокие, иногда и поколотить могли. А вот кто жалел, нередко денюшку кидали. Только вот от этого помятого мужика я вряд ли дождусь чего-то хорошего. Да и не нужна мне его милостыня, теперь у меня есть защитник.

- Муж наймет мне адвоката, проведут экспертизы, во всем разберутся. А может, удастся под залог выйти… - это я вспомнила сюжет из детективов, которые так полюбила смотреть в последнее время.

Даже в моей непростой жизни, я никогда не опускалась до кражи. И тюрьма оставалась для меня чем-то мифическим и страшным, что никогда меня не коснется.

- Вот я и говорю, взрослая баба, а все на розовых слониках летаешь, - достает из пачки сигарету, закуривает прямо в салоне. – Если бы по бытовухе загремела, там бы еще и срок скостили по первой ходке. Где-то на жалость надавить, где-то баблом поблагодарить. А тут ты залезла в такую дремучую задницу, - присвистывает, - Максимовски за своего единственного сына тебя живьем закопает и заставит нас всех твою могилку земелькой присыпать.

- А кто он такой, этот Максимовски?

Глава 3

Грузный мужик лет пятидесяти, который еле помещается в кресле, смотрит на меня из-под кустистых, подернутых сединой бровей. А меня уже ноги не держат. Дико хочу пить и присесть. Хоть на пол, хоть куда, только не стоять больше. Напротив него стоит стул, делаю шаг по направлению.

- Стоять. Я не разрешал садиться, - дикий контраст жирный боров и писклявый голосок.

- Я очень устала, пожалуйста… - мне так больно, что еще немного и рухну.

- Тут тебе не курорт, - фразы этим голосом, звучат комично, никак не угрожающее. Но сути это не меняет, надо мной продолжают издеваться. – Вначале откровенная беседа, а потом сможешь и передохнуть.

- Я откровенна. Мне нечего скрывать. Перед законом чиста. Это просто недоразумение. Я действительно не могу объяснить, как тот мужчина оказался в нашей с мужем спальне, - выпаливаю на одном дыхании, и ощущаю, как язык прирастает к небу.

- Недоразумение говоришь, - берет в руки какие-то бумаги, перебирает их толстенными волосатыми пальцами, - Вот распечатка ваших разговоров за последний месяц. Вы созванивались по меньшей мере раз в три дня, - бросает лист на стол, ближе к краю. – Идем дальше. Яд найден в бокале с шампанским. На котором только твои отпечатки и почившего Василия Максимовски. Также они обнаружены и на самой бутылке,- снова бросает лист, - Есть свидетели, которые видели жертву недалеко от твоего дома, незадолго до преступления. Картина маслом, Гранина Анжелика Александровна, приплыли.

- Этого не может быть! – подхожу к столу, хватаю бумаги. Перед глазами разноцветные круги, все плывет. Пытаюсь найти ошибку. Ведь он явно что-то не так понял?! Ведь нет ни одного логического объяснения вышеперечисленному бреду. – Я никогда не видела, незнакома, не созванивалась с этим вашим Василием! Шампанское я не пила. Ни о каких ядах даже представления не имею. Зачем мне убивать незнакомого человека? Я только вышла замуж! У меня жизнь наладилась! А вы! – меня трясет как в лихорадке. Я уже не отдаю отчет в своих действиях и словах. Они убивают меня без ножа. За что?! Почему?! Как доказать им свою невиновность?!

Хватаюсь за спинку стула. Комкаю бумаги. Рыдаю. Навзрыд. Хочется выплакать всю свою боль, чтоб вышла наружу. Оставила меня. Хватит. Достаточно. Больше не могу.

- А я почем знаю твои мотивы. Чет, видно, не поделили. Или мужика поменять захотела, да не вышло. Тут уж ты мне сама расскажешь. И прекрати тут цирк устраивать. Представление не заказывал, - сейчас он мне своим писком напоминает комара, что летает над ухом и никак не отцепится. Только этому надо больше чем капля крови, он хочет поломать мою жизнь. Уничтожить все, что подарила мне судьба.

- Мне нужен адвокат! Я больше не намерена с вами разговаривать!

Скорее бы Серж разобрался. Мне его помощь сейчас необходима как воздух. А вдруг ему покажут эти бумаги полные клеветы? А что если он поверит? Отчаяние, смешанное со страхом жуткий коктейль, подобный самому сильному яду. Он отравляет медленно, безжалостно, но так, что убивает в тебе все.

Он ухмыляется, тонкими как ниточка губами. Достает бутылку минералки, открывает ее. Характерный шипящий звук приковывает мой взгляд к воде. Горло сжимается до диких судорог, когда вижу, как он пьет жадными глотками. Кадык следователя дергается, по подбородку стекают капли воды. Как же я хочу пить. Немыслимо. Дико. Кажется, от жажды я теряю способность мыслить.

- А мне нужно, чтобы ты запела как соловейко, - вытирает рот тыльной стороной ладони. – Что будем делать?

Я поняла, как ломают людей. Как признаются в том, что не совершали. Я сейчас на грани. А ведь – это только начало. Если Серж меня не вытащит, они будут продолжать и продолжать.

Уже даже сейчас у меня мелькает кощунственная мысль, признаться в чем угодно, только бы мне дали попить и присесть, хоть немного отдохнуть.

- Где эта тварь! - дверь кабинета с грохотом открывается. Я вижу мужчину. Высокий, широкоплечий, с проседью на темных волосах и бешеным взглядом.

Смотрит на меня, лицо искажается в дикой гримасе. Подлетает и хватает за горло. Стальные пальцы вмиг перекрывают кислород. Судорожно хватаю ртом воздух. Ощущаю, как сознание покидает меня. Все расплывается.

- Эдуард Валерьевич, миленький, не марайте свои руки. Мы во всем разберемся. Накажем по всей строгости, - пищит противный комар над ухом. Вижу его расплывчатый силуэт, как суетится вокруг нас.

Мужчина смотрит мне в глаза. Пристально. Ощущаю запах сигары и парфюма. Внезапно откидывает меня к стене. Сползаю вниз. Я ударилась, кажется, тело превратилось в один болезненный синяк. Но не телесная боль страшна, а страх, животный, удушающий. Я боюсь остаться тут навсегда. Это гораздо хуже, чем побираться на улице и спать в картонной коробке. Я тогда жила, чувствовала себя человеком. А теперь я даже не могу передвигаться без разрешения. Клетка захлопнулась.

Осталась одна надежда на любимого. Мне надо его увидеть. Он не может оставить меня тут. Это ведь мой Серж, нежный, заботливый, умный. Он докопается до правды.

- Что Василий в тебе нашел, серая блеклая мышь, - мужчина все еще стоит надо мной. Но больше не трогает.

- Погибель нашел, Эдуард Валерьевич, - продолжает пищать следователь.

- Послушайте меня, пожалуйста, - хриплю, из последних сил пытаюсь донести свою правду, - Я никогда не встречалась с вашим сыном. Все эти экспертизы ложные. Вы же влиятельный человек, Эдуард… - язык заплетается, - Валерьевич, проверьте! Найдите настоящего виновника трагедии!

Смотрю на него, не вижу лица, сквозь поток непрекращающихся слез.

- Вот же комедиантка! – следователь хватает меня за руку, поднимает с пола и тащит силком к двери, - Верните ее в камеру! – говорит кому-то.

Теряю связь с реальностью. Ноги больше не слушаются. Меня передают кому-то в руки. Хочу крикнуть: «Только не в камеру!» а вместо этого изо рта вырывается какое-то жуткое мычание.

- Вы не представляете, Эдуард  Валерьевич, на что только не пойдут преступники, чтобы отбелить себя,- последнее, что слышу перед тем, как следователь захлопнул дверь. 

Глава 4

Меня приводят в маленькую комнату. Посредине стол и три стула. Серые стены. Все. Но это не имеет значения. Все меркнет от одного взгляда не него. Серж стоит у входа, темно-синий костюм, голубая рубашка, идеальный, красивый, совершенный. Замираю. Забываю обо всех своих бедах. Любуюсь, а сердце пускается в пляс. Мой муж. Все еще не могу поверить, что он обратил внимание на меня. Простую, невзрачную. Ия готова, всю жизнь посвятить ему, сделать самым счастливым.

- Родной, - вскрикиваю, даже не пытаюсь сдержать эмоций, – Как же соскучилась! Как ждала тебя! - хочу обнять. Как сильно я этого хочу.

Отходит в сторону. Не позволяет к себе приблизиться. Отстраненный, холодный. Неужели все еще сомневается? Или я так выгляжу, что ему противно? Две ночи в камере, в чудовищных условиях, могу только догадываться на кого стала похожа. Как мне стыдно перед ним, что видит такой.

- Прости, - опускаю смущенно голову, рассматриваю свои балетки в черных разводах. Еще два дня назад они были кремовые. Я никогда в жизни не ощущала себя такой грязной. – Тут нет душа. Я не могла, хотя бы как-то привести себя в порядок. Мне ничего не позволили.

Что мои оправдания, если любимый муж видит свою жену такой замухрышкой?

- Сядь, поешь, - указывает рукой на стол. Там лежит пицца, стоит пакет сока и бутылка минералки.

- Серж, неужели ты веришь им, а не мне своей жене? – не двигаюсь с места. Я так хотела пить, мечтала о стакане воды, а сейчас все отошло на второй план.

Главное, чтобы он поверил мне. Не им! Уверена, тот следователь показал ему ложные распечатки. Убеждал в моей виновности. А я никак не могу доказать обратное, только надеюсь, что любовь поможет преодолеть все. Он должен почувствовать сердцем, что нужен мне только он и никого больше.

- Поешь, наберись сил, ты еле на ногах стоишь, - повторяет с нажимом, складывает руки на груди.

Он заботится обо мне! Возможно, все не так и плохо. Слабо улыбаюсь. И тут же отворачиваюсь. Представляю, как улыбка выглядит на моем замызганном лице.

Послушно сажусь за стол. Руки сами тянутся к минералке. Пробую открутить крышку. Не получается. Не хватает сил даже на это. Серж подходит, берет у меня из рук бутылку. Открывает. Резко ставит ее на стол, так что из бутылки выливается содержимое. Он зол. Раздражен. И я не знаю, как его успокоить, что могу сделать в данной ситуации? И даже при этом, не начинает разговор пока не поем. Не это ли настоящая забота?

Пью воду, жадно. Голова кружится. Кажется, я никогда не утолю жажду. Какое же это оказывается блаженство, просто пить. Принимаюсь за еду. Только сейчас понимаю, насколько проголодалась. Еле сдерживаюсь, чтобы не набросится на пиццу. Стараюсь есть медленно, чтобы Сержу не было противно смотреть, что его жена словно голодный зверь накидывается на еду.

Все это время он стоит в одной позе. Ни слова. Ни движения. Вытираю губы салфеткой. Встаю со стула. Снова делаю попытку обнять мужа.

- Сиди. Не вставай, - хочется завыть от его неприступности. И именно сейчас, когда мне так нужна его ласка, его холодные слова, как пощечины.

- Я соскучилась, - жалко, как жалко я выгляжу. Всхлипываю.

Сейчас я сама себе напоминаю бездомную собаку, ждущую, когда ее погладят по голове. Но ничего не могу с собой поделать. Я должна как-то донести до него правду. Просто обязана спасти свой брак. Не позволю, козням неизвестных недоброжелателей разрушить все!

Дверь открывается в комнату входит мужчина в светлом костюме, плотный, низкий, волосы отдают желтизной, гладко зализаны назад. Цепко впивается в меня глазами.

- Добрый день, - кивает мне, жмет руку Сержу.

Мне не нравится, что незнакомец прерывает свидание. Нам столько всего надо обсудить. Неизвестно, сколько времени осталось.

- Я нанял тебе адвоката, знакомься, - переводит взгляд на мужчину, на губах вежливая улыбка, - Вениамин Дмитриевич Никольский, профи в своем деле.

Он делает все, чтобы вытащить меня! Пусть даже есть сомнения, но Серж не оставил меня в беде! А я, как только выберусь, сделаю все, чтобы навсегда стереть из его памяти все прискорбные моменты.

- Спасибо, - слезы благодарности катятся по щекам.

- Но… Лика, ситуация крайне серьезная. Услуги Вениамина Дмитриевича стоят немало. Поверь, он достоин каждой потраченной копейки. А у нас вырисовывается проблема… -  смотрит на меня с прищуром. В любимых зеленых глазах отражается, что-то мне непонятное.  

- У нас есть деньги, ведь это не проблема, - пожимаю плечами. Финансы меня сейчас заботят меньше всего. Ничего не жалко, лишь бы этот кошмар поскорее закончился и мы бы вновь остались одни. Только Серж и я. Вот что бесценно. Вот что не купить. Настоящие чувства.

- Может стать проблемой, - разводит руками. – Максимовски жаждет мести. Он уничтожит все, что принадлежит тебя. Не успеешь моргнуть, как оставит без копейки. Лика, - подходит, берет меня за плечи, - Он отберет у НАС будущее. Понимаешь?

А я таю, как снег на солнце, любимый прикасается ко мне. Его руки, нежные, обожаемые, мне так хорошо. Пусть никогда не выпускает из объятий.

- Я ведь не виновата. Адвокат поможет нам разобраться, - тянусь губами к нему, но Серж не приближается. Словно не замечает моей отчаянно просьбы о поцелуе.

- Лика, спустись на землю. Если он отберет все, нечем будет оплатить услуги адвоката. А уж он будет действовать быстро и наверняка.

- Что ты предлагаешь? Есть ведь какой-то способ?

- Конечно! – отрывает от меня руки. Выпрямляется в полный рост. Вениамин Дмитриевич составил бумаги, по которым ты все передаешь мне. Так я спасу твое состояние и быстрее смогу помочь.

- Так ты мой муж. Он вполне может отобрать все и у тебя.

- Я скорее пострадавшая сторона в его глазах. Потому меня не тронет. И есть несколько запасных вариантов. Я же говорю, Вениамин Дмитриевич не зря ест свой хлеб, - улыбается мне своей ослепительной улыбкой, от которой у меня в груди все расцветает.

Глава 5

- Облажался ты с созвонами, Веня, - звучит раздражительный голос мужа Граниной. Давыдов навострил уши. Припал к стене. Звучит приглушенная музыка, но на слух он никогда не жаловался. А уж когда чуйка подсказывает – темя горячая, тут все обостряется до предела.

- Мы с самого начала знали, что дело рисковое, - этот голос был тоже знаком капитану, но вот как он не пытался напрячь память, вспомнить не мог. – Все просчитать нереально.

- А надо. Из-за такой мелочи так подставиться. Максимовски нашему следаку ясно сказал, что сомнения у него по поводу двух звонков. Василий на совещании при нем был, дату, время, он все помнит, и никак с нашей идиоткой разговаривать не мог. А если одно подозрение появилось, он по-любому будет дальше копать. А нароет он раньше, чем мы успеем ему могилу вырыть. Изначально ведь мы хотели его ослабить, приблизиться, втереться в доверие. А из-за чертовых двух звонков все по ветру пойдет, - Сергей повышает голос. Он в ярости.

- С Василием в любом случае надо было кончать. У него крыша поехала. Весь бизнес мог наломать. Но ты сам предложил двух зайцев убить. Времени было мало, я предупредил про риски. Ты дал отмашку действовать, - второй собеседник явно спокойнее. Говорит полушепотом, так что Давыдову приходиться изрядно напрягать слух.

А в голове у капитана стучит здравая и правильная мысль – надо давать деру. Как можно скорее. Он услышал то, что его ушам явно не предназначалось. За такое, без разговоров пулю в лоб.

- Твои предложения? Как максимально комфортно все разрулить без потерь? – в голосе Сергея появляются визгливые нотки.

- Убрать нам ее никто не даст. Как ранее планировалось просто оставить гнить ее за решеткой тоже. Она должна исчезнуть. В самое короткое время. Максимовски уже отдал приказ наблюдать за ней. День-два и он захочет с ней перетереть.  Если она запоет? Дура дурой, но за полгода она могла ненароком кое-чего услышать. Начнет молоть языком, а Эдуард просечет многое. Да и про того же Василия, докопаться ему не составит труда. Такая тупоголовая курица просто не могла спланировать, тут ежу понятно. В общем, риск надо исключить. Действовать на опережение. Не будет идиотки, не будет ниточек.

- Догадываюсь, к чему ты клонишь.

-Да, Серж, ты правильно меня понял. Ее надо взять со следующей партией товара. Но это еще не все…

- Твое это «Но» мне уже поперек горла встало. Чего удумал, выкладывай уже.

- Товар должен везти ты. Собственноручно все контролировать. Мы никому не можем доверить это сейчас. Сам знаешь, и на границе обстановка накаленная.

- Нет, Веня, - и тут Давыдова, как по башке огрели. Вспомнил противный голосок, и не менее омерзительного владельца. Адвокатишка пронырливый, что вечно под ногами путается и отирается у них. Дружбу с его начальством ведет. Скривился капитан, словно съел жабу, еще муторней стало. Но так и не ушел. А надо бы. Пятой точкой чувствовал надо. – Я этим никогда не занимался. Для этого у нас люди есть, проверенные.  Да и не знаю я там ничего, никогда не бывал в тех краях, и меньше всего хочу там оказаться.

- Пойми, Серж, в этот раз ошибка недопустима. Пересрут наши люди и все, сдадут с потрохами. А ты стоять до последнего будешь. Я бы сам поехал. Но нельзя мне. Сам знаешь.

- Нет! И еще раз нет! – что-то разбивается. Сергей явно негодует.

- А ты думал, когда влезал в дело, будешь белым и пушистым, баб по койкам зажимать и миллионы собирать? И при этом зад всегда в тепле? – тут уже и адвокатишка перешел на повышенный тон. – Мы в этом по самые помидоры. И если не ты, то раскроют каналы. Полетят головы, и нам уже не выпутаться. А я со своей стороны подсоблю. Охрану усиленную соображу. Там люди вас встретят, покупателей приведут. Если по плану будешь действовать, все гладко пройдет. И Серж…готовься… свалу нет…

- Ты меня без ножа режешь, - стонет. – То есть мне еще ее созерцать. Я думал, уже никогда не увижу этой постной рожи. Она же канючить начнет. О своей любви лепетать. Не хочу я ей в глаза смотреть. Не могу. Понимаешь. Одно дело облапошить и слинять. Другое – вот так, ее еще везти туда.

- Я думаю, овчинка стоит выделки.

- Вень, кто ее там возьмет? Кому она сдалась? Ту-то желающих не нашлось. Я еле эти месяцы выдержал, уже не знал, как долбанную улыбку к губам приклеить, смотрел и тошнота к горлу подбиралась. А там… на нее никто не позарится… Глупая затея. Придумай, другой вариант, куда ее сбагрить.

- Нет другого варианта, - адвокатишка уверен, что будет по его. – Это еще не все.

- Чего? Добивай, раз начал…

- Она должна сама согласиться на это. По крайней мере добровольно покинуть тюрьму. Если не будет сотрудничать, начнет упираться, привлечет лишнее внимание, и дальше, не мне тебе рассказывать…

- А вот это, Веня, ты уже бери на себя. Мне с головой хватило полоумной. И плюс предстоит еще немало. Избавь хотя бы от этого…

Дальше Давыдов слушать не стал. Повинуясь какому-то неведомому рефлексу, побежал. Да так быстро, что перед глазами все мелькало. На этот раз дорогу нашел сразу же. Достал из штанов мобильный. Выгнал девку, и дрожащей рукой набрал номер Максимовски. Это было последнее, что сделал капитан в своей жизни…

Глава 6

Сколько еще ночей я выдержу в этой камере, прежде чем отправлюсь на тот свет или сойду с ума? Сумеет ли Серж вытащить меня раньше, чем я полностью утрачу человеческий облик? В жизни я привыкла терпеть, стиснув зубы и не жаловаться. И мне казалось, в своей жизни я прошла достаточно, чтобы достойно справиться с трудностями. Увы, я была слишком хорошего мнения о себе.

Всю ночь я драила зубной щеткой нашу камеру. Ползала на карачках под надзором страшной грязной тетки, и боялась даже голову поднять. Если ей что-то не нравилось, она пинала или тягала за волосы. И это при непрекращающемся хохоте ее подружек.

Даже в школе будучи постоянным предметом издевательств и насмешек, пугалом и главным позорищем, как про меня часто выражались, я не чувствовала себя настолько униженной и раздавленной как сейчас.

А еще в душе расползались противные скользкие червяки, они выгрызали сомнения, истощали веру. Серж так странно себя вел, в сердце закрались первые сомнения. И это причиняло боль. Я не хотела, не могла отпустить того, кто показал, что я не одна в этом мире. Кто пробудил в моем сердце светлое и трепетное чувство – любовь.

Эти стены разрушают все. Калечат мою жизнь. Разлучают с любимым. И ведь нет моей вины. Ни грамма. А руки опускаются, когда не знаешь, как доказать правду. Я продолжаю драить камеру, стерла руки в кровь, и жду, когда же наступит утро. И надеюсь, что оно принесет мне избавление.

Утром меня действительно забрали из камеры. Только вопреки ожиданиям не повели к адвокату. Меня закрыли в маленькой клетке, где-то в подвале. Три стены и железная решетка. Вначале я обрадовалась, пусть клетка, ничего страшного, главное, что нет этих страшных женщин. Меня тут возможно, покормят, и никто не станет отнимать еду. Не будет этих жутких истязаний. Снова хочется пить, живот сводит от голода, веки закрываются от усталости. Я легла на железную койку, застеленную простыней, тут даже нет матраса. Тут же железо впилось в тело. Это кровать для пыток, не иначе.

Только моя радость от уединения была мимолетной. Тут дикий холод. Моя одежда – порванные джинсы и легкий свитшот, тоже уже изрядно продырявленный за время пребывания в казенных стенах, мало спасали. Минут через тридцать, я уже кидалась на решетку, молила меня выпустить. Тело леденело, кровь застывала в венах, превращалась в лед. Я не могла думать, сидеть, металась по клетке, в отчаянной попытке согреться. Приседала, отжималась, прыгала. На время эти действия помогли, но вскоре я выдохлась, и холод с еще большим остервенением стал атаковать меня.

Не знаю, сколько прошло времени. Я сижу, обняв себя за колени, укутавшись замызганной простыней, зубы отбивают чечетку. Руки и ноги так замерзли, что я перестала их чувствовать.

- Здравствуйте, Анжелика Александровна, - голос адвоката в этот момент показался мне спасательным кругом.

- Вениамин Дмитриевич, как хорошо, что вы пришли! – поднимаю голову, язык еле шевелится, кажется, примерз к небу. Не узнаю свой голос, но продолжаю говорить. - Тут ужасно холодно! Они нарушают мои права! Даже если я подозреваемая, то я все равно человек! С людьми так нельзя! Пожалуйста, решите вопрос!

- Так я как раз и пожаловал с новостями, - улыбается, а глаза колючие, жесткие. От его взгляда становится еще холодней. – У вас один шанс избежать незавидной участи. Поверьте, теперешние ваши условия это только начало.

- Что значит начало? Вы ведь как адвокат должны отстаивать мои права? Серж говорил вы лучший! А тут явные нарушения! – меня колотит, начинается истерика.

Я так хочу просто согреться. Силы на исходе. Не смогу. Не выдержу больше.

- Тебе,- внезапно переходит на ты, - Я ничего не должен, - скалится, и от одного этого оскала мне становится страшно.

Омерзительная догадка пронзает мозг. Я гоню ее прочь, но она все сильнее атакует. Они хотели денег? Я подписала и теперь не нужна… Неужели Серж мог так поступить? Нет. Не верю! Только не мой Серж! Сразу вспоминаю, как он ухаживал. Наши свидания переполненные нежности и романтики. Хватаюсь за воспоминания, отгоняю черные мысли.

- Вам… оплатили работу… вы обещали помочь… - теряюсь, я в панике, мысли путаются. Еще и этот холод, он сковывает, замедляет все процессы.

- Ты влипла по уши. За сына Максимовски тебя тут сгноят. И не надо петь мне про права. У тебя их нет. Считай, суд состоялся – приговор пожизненно. И уж поверь, то что сейчас с тобой происходит, покажется раем. Не знаешь, как ломают людей? Скоро на практике прочувствуешь, - он говорит все эти вещи с садистской ухмылкой. Даже не сомневаюсь, испытывает какое-то извращенное наслаждение от каждого произнесенного слова. - Но ты можешь значительно улучшить свое положение…

- Предложите мне написать чистосердечное? - снова в голове всплывают просмотренные ранее фильмы. – И надеяться на смягчение приговора?

Я понимаю, что реальность, очень сильно отличается от увиденного на экране. Но других знаний у меня нет.

- Без разницы, - смотрит на меня как на таракана, которого безумно хочется раздавить подошвой начищенного до блеска ботинка. – Ты уже виновна, по умолчанию. Никого не интересует твой лепет. Скажу больше, какой бы приговор ни вынес суд, ты больше никогда не выйдешь.

- Что вы за адвокат, если говорите как прокурор, даже хуже?!

- Это реальность. А вытирать тебе сопли никто не будет. Я, наоборот, одолжение тебе делаю, объясняю твое положение и не пичкаю несбыточными надеждами.

- Одолжение?! – мои глаза округляются. – Я полагаю, мне следует отказаться от ваших услуг.

- Тебе следует заткнуть свой ротик, - делает шаг ближе к решетке, не говорит, а с ненавистью выплевывает слова, - И ловить каждое мое слово, потому как только я могу обеспечить тебе хоть какую-то жизнь.

- И то же вы предлагаете? – фыркаю.

- Есть возможность тебя вызволить, да еще так, что никакой Максимовски до тебя не доберется, - лицо его смягчается, на губах появляется противная улыбка. Хотя Вениамин наверняка считает ее обаятельной.

Глава 7

До прихода адвоката я считала, что холод и те женщины – настоящая мука. Нет. Все познается в сравнении. Телесные испытания даже пережитые унижения ничто в сравнении с предательством. Меня убили заживо. Вроде бы продолжаю дышать, могу двигаться, все тот же человек, нет, меня больше нет. Есть бьющееся в агонии тело, у которого умирает душа. Я ощущаю каждую ее конвульсию, каждый жалобный стон.

Тот, кому я верила, просто взял и растоптал мое сердце. У меня в ушах звучит его радостный хохот. Серж доволен собой, обманул наивную дурочку, поверившую в любовь. Представляю, с каким наслаждением он будет расспрашивать Вениамина подробности нашего разговора, смаковать их, как изысканный деликатес. Он разорвал на куски мое сердце, превратил в ходячий труп.

Как справиться? Как пережить? Как унять эту боль, которая подобна кислоте разъедает меня изнутри. Выжигает, выпаливает все. Я все превратилась в комок боли, первобытной, дикой, необузданной. Ее невозможно усмирить. Никак не заглушить. Она пульсирует во мне, сильнее и сильнее, заставляет раз за разом переживать картину предательства.

Вениамин скоро вернется за ответом. Дикость, как я могу добровольно согласиться на такое. Мне все кажется, что я смогу донести свою правду в суде. А где гарантии, что я вообще доживу? Что они еще могут устроить, если в стенах тюрьмы у них такая власть? А на что я обрекаю себя, отправляясь в Шантару?

Пытаюсь вспомнить все, что когда-либо слышала об этой стране. Мыслить сквозь агонию удается плохо. Все мои познания остаются на уровне слухов и сплетен. Но одно ясно точно – это чужой и жестокий мир. Там все подчиняются какому-то чудовищному волку, который пьет кровь вместо воды, и уничтожает с удовольствием всех, кто посмеет даже бросить косой и недовольный взгляд в его сторону. Насколько это правда, я могу лишь догадываться. Но не бывает дыма без огня. Не просто так ведь эти оборотни выбрали обособленное существование. Ведь среди нас живут оборотни, которые прекрасно адаптировались к нашим законам. Их не так много, но они есть и не доставляют проблем. Мои познания об оборотнях поверхностны. А Шантара и вовсе кажется песчаным адом на земле.

С другой стороны, там неизвестные мне монстры. А тут близкий человек оказался сущим дьяволом. Тут такие оборотни, называющие себя людьми, что не представляю, может ли быть еще хуже. Они прикидываются нежными и добрыми, пролезают под кожу, а после бьют прямо в сердце, не давая даже шанса выжить. Безжалостно. Подло. Гадко.

По всей видимости, меня решили подтолкнуть к нужному решению. Через какое-то время за мной пришел полицейский.

- Время принимать ванну, завонялась совсем, - демонстративно закрыл нос двумя пальцами, и издал то ли отрыжку, то ли смешок.

В то, что мне действительно дадут помыться, я уже не верю. Иллюзии рассыпались на мелкие куски, и каждая вошла под кожу, разрезая меня изнутри. Невольно вспомнился тот полицейский, что вез меня сюда. Ведь он был прав. Только что толку? Моя любовь уже завела меня в те дебри, из которых я вряд ли выберусь.

Мы пришли в комнату с обтертыми белыми стенами и пятнами ржавчины. В углу стоит ванная. Обшарпанная, доисторическая, грязная. И еще двое полицейских. Они уже смеются, словно находятся в цирке. Хотя так и есть я для них забавная зверушка.

- Залезай!

Отрицательно мотаю головой.

- Это незаконно. Вы нарушаете мои права!

Зачем я это говорю? Ведь прекрасно понимаю, чхать они хотели на мои слова, на закон.

Один из них хватает меня и кидает в ванную, наполненную ледяной водой. Там даже плавают кусочки льда. Ухожу под воду. Высовываю голову. Отплевываюсь под их смех. Им так весело, что один из них хватается за живот и сгибается пополам.

Я не кричу. Не плачу. Нет. Холод действует отрезвляюще. Он словно входит в меня, замораживает боль. Я принимаю холод, впитываю его в себя, словно лекарство. Я меняюсь, безвозвратно. Так, что пока сама не могу понять насколько.

Разум проясняется. Больше нет сомнений. Я принимаю решение. Поеду в Шантару. Тут пытки и издевательства, тут беспредельная жестокость. И я очень сомневаюсь, что в той стране может быть хуже. Люди – вот где настоящая угроза.

А еще во мне просыпается чувство ранее неизвестное, чужое для меня, но теперь только оно и может прижиться в замерзшем, ледяном сердце – месть. Не представляю, каким способом, но я хочу вернуться. Хочу, чтобы все они заплатили, чтобы отведали свое же собственное блюдо жестокости.

У меня нет плана. Нет иллюзий, но во мне все сильнее растет жажда мести. Теперь я знаю для чего мне надо выживать. Цепляться за жизнь и бороться.

Не помню, сколько меня держали в ванной. Что говорили. Я отгородилась. Закрылась в своем холодном коконе, и взращивала то, что во мне выросло. Это придавало сил.

Вдоволь потешив себя, они вернули меня в камеру, мокрую, голодную. Только я уже так сроднилась с холодом, что он скорее успокаивал, держал в тонусе, не давал упасть духом, чем причинял дискомфорт.

- Ну как ты приняла решение? Или тебе дать еще денек на раздумья, - не сдержался и заржал как конь.

- Поеду,- мой голос ледяной, таким же стало сердце.

- Подпиши тогда,- просовывает ручку и какие-то бумаги.

-Что это?

- Договор, что ты добровольно отправляешься в Шантару. Иначе нас не пропустят через границу.

- Серьезно? Я должна подписать, что соглашаюсь быть проданной в рабство?- тут все же мои брови от удивления поползли вверх.

- Это их законы и требования. По мне, так плевать, вы куски мяса, - смотрю на него и уже не вижу человека, через весь его видимый лоск, проглядывается мерзкий слизняк.

- Требования какого-то безумного волка, который возомнил себя вершителем судеб?

- Он Владыка пустыни, - эти слова адвокатишка произносит с каким-то трепетом, неприкрытым страхом, - И если тебе хоть немного дорога твоя жалкая жизнь, мой совет, никогда ни в мыслях, ни в словах не выказывай неуважения к Алифару Суад аль-Фалиху. Там только он власть и закон. Без его ведома и муха не пролетит в страну.

Глава 8

- Чего застыла, шевелись, - один из охранников толкает меня в спину.

Сквозь лед внутри меня течет отрава. Она пробирается в самую глубину, с шипением разъедает меня. Раны еще слишком свежие, они кровоточат, болят, а яд в разы усиливает агонию. Не готова я была вот так сейчас его увидеть. Потом, когда вернусь, когда настанет его очередь. Когда шрамы внутри зарубцуются хотя бы немного.

Сейчас же он даже не посмотрел в мою сторону. Хотя уверена, краем глаза заметил, да и не мог он не знать, что я тут буду. Ведь все подстроено. А вот и хваленый бизнес Сержа, торгует женщинами, зарабатывает таким низким и унизительным способом. Интересно, сколько еще таких же вот дурочек было до меня? Скольким он сломал жизни?  Он рассказывал, что занимает пост топ-менеджера в холдинге. А на самом деле подлый и лицемерный работорговец.

От этих мыслей становится дурно. Марыся подхватывает меня под руку, помогает занять место в самолете, усаживается рядом.

- Ты чего это, а?

- Все… нормально… - а сама продолжаю смотреть в его сторону. Не хочу. А оторвать взгляд не могу. Даже после всех его поступков, слишком мало времени прошло, и раненое, заледенелое сердце, продолжает судорожно сжиматься при виде Сержа. Рассыпая внутри осколки разбитых надежд. 

- О, понятно… - следит за моим взглядом. – Слушай, а тебя как звать-то?

- Лика… - усилием воли все же заставляю себя опустить голову. Смотрю на свои грязные, с поломанными ногтями руки.

- Ты, эт, не раскисай подруга, все будет нормуль, - похлопывает меня по плечу.

Самолет взлетает, уносит меня от родных краев в неизвестность, и везу я с собой только боль и лед. Каждой фиброй души ощущаю присутствие Сержа. Стараюсь смотреть в иллюминатор, на облака. Отключить мысли. Отдохнуть. Набраться сил. Но то и дело его голос заставляет меня вздрагивать.

То как он нежно шептал мне признания, устраивал романтические вечера, возил на уик-энды в потрясающе красивые места, мы вместе покоряли горы, бродили по музеям. А теперь этот голос отвешивает пошлые шуточки в адрес девушек.

Нет, я его никогда не прощу. Любовь во мне умирает. Только не пойму, почему так долго и мучительно агонизирует. Была бы моя воля, я бы вырвала ее голыми руками вместе с сердцем.

Нас в самолете не кормят. Не дают воды. Зачем? Мы ведь просто товар, нас так между собой называют охранники. Для них мы бездушные вещи. Никто.

А вот сами не отказывают себе в выпивке, до нас доносятся ароматы еды. От голода сводит желудок. Девушка, которая попросила хотя бы кусок хлеба, получила удар кулаком вбок. Больше никто не рискнул обращаться к ним.

Через какое-то время, мужчины, если их еще можно назвать этим словом изрядно захмелели. Тогда началось то, что я и в кошмарах не могла увидеть. Они выбирали себе девушек, зажимали их в углу, и удовлетворяли свои низменные потребности. Меня начало мутить. Тошнит так, что хотчется, вывернуть содержимое желудка. Все закончилось лишь рвотными позывами. Я так давно ела…

Я зажмурилась, наклонилась, и попыталась закрыть уши, руками в наручниках. Только бы не видеть. Не слышать. Это бесчеловечно. Так нельзя. И честно, после всего, я очень сомневаюсь, что в Шантаре обитают монстры, хуже этих. Мне кажется, вот сейчас это уже край бесчеловечности, это тот этап, когда человек деградирует и превращается в ничтожество. Нечто, что даже не имеет общего со зверьми. Что-то на последней цепи эволюции.

Только немного прекратились женские крики. Как меня кто-то дернул за волосы.

- Не эта вообще, - сплюнул на пол, - Тьфу, страхолюдина.

Пусть называет как хочет, только бы убрал грязные лапищи от меня.

- А вот эта, - тыкает пальцем в Марысю, опускает руку ниже, сжимаете грудь так, что мне становится больно. – Знатная бабенка.

- Ванек, руки, - к нам подходит Серж. Он слишком близко. Он украл все, и сейчас мне кажется, крадет у меня даже кислород. – Иди, ищи себе другую. Эта занята.

- Не понял, - икает. - Кем?

- Мной. Исчезни, - отвешивает ему подзатыльник.

Я снова смотрю на него. Что со мной? Почему не могу отвернуться? Серж сильно пьян. При мне он позволял себе лишь бокал вина, или полстакана виски – это был его предел.

- Мало тебе моих денег? Жажда наживы сильнее, раз решил еще и людьми торговать, ненасытное ты существо, - говорю это скорее, чем успеваю себя одернуть.

Не успеваю опомниться, как он уже сжимает мое горло. Покачивается, держится нетвердо на ногах, то и дело заваливается корпусом на Марысю, а в глазах, подернутых алкоголем, презрение, ненависть, злость, а их зеленый цвет превратился в пятно слизи. Даже не чувствую, что задыхаюсь, скорее поражена, видеть вот это лицо вблизи, уродливое, отталкивающее. А изо рта исходит такой «аромат», что по сравнению с ним в нашей камере изысканными духами пахло. И дело даже не от алкоголя, такое ощущение – там внутри гниет нутро. Как я раньше этого не видела?

Серж ударяет меня по губам. Не сильно, больше боли доставляет само его касание.

- Еще раз пикнешь, обещаю, до Шантары не доедешь, - сжимает горло сильнее, - Как же ты мне осточертела, зараза, столько времени на тебя убил. Поверь мне, я сделаю все, чтобы отдать тебя туда, где ты будешь у волков вместо половой тряпки. Самые хорошие и извращенные руки для моей супруги, - отпускает меня и сгибается пополам от безумного хохота.

- Серж, а существуют особи хуже тебя?

- Я сделаю все, чтобы ты ощутила разницу. Индивидуальный отбор устрою, все для тебя, любимая, - на последнем слове он скривился, закашлялся. – А ты… встала быстро, - схватил Марысю за шиворот и потащил по проходу, извергая отборные маты.

Девушка вдруг выпрямилась, улыбнулась. Провела рукой по его волосам.

- Расслабься, я ж не против. С таким мужчиной развлечься, самое то…

Серж посмотрел на нее с еще большим интересом.

- Нууу… покажи, чего умеешь,- облизал губы.

Они скрылись из виду. Через несколько минут я услышала громкие крики Марыси. Она орала, расхваливала достоинства Сержа, называла его жеребцом. Даже несмотря на гомон в салоне, ей удавалось перекрикивать всех. А я возрадовалась в душе, что между нами с ним ничего не успело произойти. Если бы он обладал моим телом, мне было бы гораздо больнее.

Глава 9

До самой Шантары, как оказалось, нам еще предстоит несколько часов пути. Самолет приземлился на границе. Серж и охранники выглядят помятыми. От этого еще больше срывают злость на нас. Ругаются между собой.

С самолета нас сразу загрузили в грузовик. Железная клетка, перетянутая темным брезентом. Внутри даже лавочки нет. Со скотом и то обращаются лучше. Дорога очень тяжелая. Жутко хочется пить. Желудок сводит от голода. Запах потных тел. Мы с Марысей ухватились за прутья решетки, и сквозь маленькие дырочки смотрим на окружающую нас местность.  Жадно ловим воздух.

- Ничего, это недолго. Чуток потерпим и все. Главное, попасть в хорошие руки. Скрестим пальцы наудачу, - девушка еще умудряется смотреть на все с оптимизмом.

- Потерпим тут, а потом что? Сказки не будет. Очередная бездна… - меня охватывает тоска. Наваливается безысходность. Хотя знаю, что не время раскисать. Но каменистая дорога, ухабы, запахи страха, боли, немытых тел, все это усиливает состояние дичи, загнанной в тупик.

- Попасть в логово к их Владыке нам не светит. А остальное, тьфу, прорвемся. Главное, из тюряги вырвались, и тут освоимся. Где наша не пропадала! – подмигнула мне.

- А что у этого Али… страта, фата… или как там его… совсем плохо?

- Алифар Суад аль-Фалих, - поправляет, голос моментально меняется, там появляется страх. – Он главное чудовище. По слухам, ему доставляют самых лучших девушек. И все они исчезают после ночи, проведенной с ним. Он жаждет не столько секса, сколько убийств. Он обручен со смертью и служит ей. А если есть шанс выжить, то, - вздыхает, - это не жизнь. Если его оборотни боятся без разрешения дыхнуть, то, что о нас говорить, - в глазах Марыси плещется суеверный ужас.

- Но ты же не знаешь наверняка. Ты тут не была. И это всего лишь слухи, а нам ли не знать, как люди умеют все преувеличивать и приукрашивать, - вот не верится мне, что все так ужасно, или я снова пытаюсь подсознательно отгородиться от действительности.

- Когда столько народу рассказывают одно и то же, как тут не поверить. Я в свое время про Шантару столько инфы перелопатила. Даже говорила с теми, кто вернулся.

- А такие есть?

- Ага, - кивает. – Но ты не дрейфь подруга. Считай, к Владыке нам путь закрыт. А там прорвемся!

Я же воспряла духом именно от слов подруги по несчастью про возвращение. Значит, все же есть шанс! Маленький, но он есть!

Нас привезли к какому-то двухэтажному дому. Навстречу вышли трое бородатых мужчин, хмыкнули, оглядев нас сальными взглядами. Обстановка в доме была привычная. Ничего не напоминает, что мы совсем в нескольких шагах от варварской страны.

- В душ. Быстро. Встали в очередь, - Серж ходит, высоко задрав голову. Орет, матерится. – Живо двигаемся. Не задерживаемся. Потом за новым тряпьем к Юрику.

Охранник стоит и разбирает мешки с красочными блестящими вещами. После душа, предварительно окинув обнаженных девушек взглядом, выдает новые наряды.

- А ты куда собралась, мразота? - Серж выталкивает меня из очереди. – Обойдешься. Не заслужила привилегий. Так хоть грязь твое уродство скроет, - и хохотнул, в восторге от своей шутки. – Времени мало, до заката, нам надо пересечь границу. Шевелимся! – снова заорал, обращаясь к девушкам.

У меня нет слез. Нет даже воспоминаний о прошлом. Я сижу, забившись в угол, и представляю, как он будет ползать передо мной на коленях, моля о пощаде. Только эти мечты мне сейчас, как обезболивающее на кровоточащую душу. Я заставлю его почувствовать себя ничтожеством. И с каждым взглядом, на когда-то обожаемое и любимое мной лицо, растет ненависть и жажда мести. Она проходится по заледенелому нутру, бежит по холодной крови, дает осознание – ради этого момента, я готова выживать.

Девушек даже покормили. Дали фрукты, хлеб, воду. Я же так и осталась сидеть в углу. Глядя с жадностью, как прохладная вода льется им в рот, как они пьют, причмокивая. Потом отвернулась, чтобы не агонизировать и не усиливать пытку.

Нас снова загнали в грузовик. Девушки заметно повеселели.

- На… перекуси, - Марыся достает из своего бюстгальтера, расшитого жар-птицами, яблоко. – Для тебя припрятала, - заговорщически подмигивает.

- С… с… спасибо…- вгрызаюсь в угощение. Кажется, ничего более сочного и вкусного я сроду не ела.

Ехали мы не очень долго. Когда грузовик остановился, все мигом затихли. К нам заглянул огромный бородатый мужчина. Длинные волосы убраны назад. Белая развивающаяся сорочка, а глаза… там нет ничего человеческого. Принюхался. Осмотрел нас. И исчез.

- Оборотень. Мы на границе… - шепнула Марысе.

Она лишь кивнула. Призывая меня хранить молчание.

Снаружи фургона раздались голоса. Из всех выделила Сержа, его голос, как лезвие по венам. Сколько ни прислушивалась, не смогла разобрать, о чем они говорили.

По всей видимости, границу мы пересекли без проблем. Особых вопросов у оборотней не возникло, раз мы очень быстро снова тронулись в путь.

И тут даже ничего толком не видя, поняла – это Шантара. Тут совсем другой воздух. Раскаленный. Кажется, что делаешь вдох, и легкие обжигает пламя. Причем перемена произошла сразу, как граница осталась позади, как по щелчку пальцев.

Нас уже накрыли сумерки, а ощущение, что мы едем по разгоряченной лаве, только усиливается. Земля горит, а вместе с ней и мы. Только вот жары не чувствую. Мне все равно холодно. Никакому пеклу Шантары не растопить лед внутри меня.

На ночлег мы остановились в пустыне. Вокруг только песок и бескрайнее небо. Оно в Шантаре почти черное и звезд нет. Охранники разожгли костер. Разложили для себя палатки. А нас сковали цепью, прицепили ее к грузовику. Так и оставили лежать всем в куче, на песке. Мы же товар для них.

Надо поспать. Набраться сил, неизвестно что завтрашний день для меня приготовит. Так пытаюсь заглушить мысли и страхи. Мне необходимо просто отключиться. Прилегла, закрыла глаза, и тут словно меня током ударило, подскочила. Села. Все девушки спят. Протираю глаза. Смотрю вдаль. А там за песчаной насыпью горят два оранжевых солнца. Маленькие, едва заметные вдали, но я каждой клеточкой кожи ощущаю их. Они проходятся по мне, ощупывают, изучают, парализуют. Замерла. Не могу пошевелиться. Только смотрю, на эти два солнца.

Глава 10

Мужчины завтракали, а мы смотрели на них голодными глазами и облизывались. Я наблюдаю за девушками, некоторые становятся и молят хотя бы о глотке воды. Пропускают мимо ушей обидные реплики. Предполагаю, они готовы на многое, лишь бы удовлетворить обычные людские потребности. Вот так, теряется человеческий облик. Вот так ломают. Жутко. Даю себе обещание, что приложу все возможные усилия, но не буду вот так унижаться. К бездомным собакам и то отношение лучше.

Пока идем к грузовику, смотрю на небо. Оно тут темно-синее, отчего все вокруг выглядит намного темнее, даже утром. Тут нет облаков. А солнце, кажется, очень низко, оранжевое, пылающее, как вчера эти глаза, точь-в-точь. Раскаленный воздух уже воспринимается легче. Более привычно. А жара, она меня не смущает, хоть девочки все обливаются потом.

- Настал наш день икс, - Марыся то и дело крутится, вертится, то пытается разглядеть что-то через дырочки, то опускается на корточки, - Волнительно-то как!

- Нас везут продавать,- морщусь, сама эта фраза уже режет ножом.

А еще мне паршиво, от того, как вольготно себя чувствует Серж. Он сейчас выручит деньги и преспокойно вернется на родину. Ни капли не заботясь сколько судеб он сломал, сколько девушек найдут тут свою погибель. Нет. Не может это остаться безнаказанным! Ведь он будет продолжать. Все так гладко идет. Бизнес налажен. Тут вспоминаю старую поговорку: «Сколько веревочке не виться, а конец будет».

- И я дождусь твоего конца…

- Чего? – Марыся дергает меня за плечо. – Чего ты там бормочешь?

- Да… так… мечты…

- Ты это, подруга, послушай меня… - становится очень серьезной, - Забей на него. Выкинь из головы, тут надо думать, как свой зад пристроить и сохранить. А он… - показывает жест средним пальцем.

Киваю. Спорить смысла нет. Ей не понять. У нее совсем иное отношение к жизни.

Через какое-то время мы едем все медленней и медленней, а потом и вовсе останавливаемся. Серж открывает клетку, окидывает нас презрительным взглядом.

- Мы приехали. Ловить каждую мою команду. Одно неверное движение и откручу голову. Без шуток, - буквально выплевывает слова. Но по бегающему взгляду понимаю – нервничает. Он боится оборотней.

А у меня тут же злорадная мысль в голове, вот бы ему кто-то из волков на моих глазах голову открутил. Хотя нет… для него это будет слишком быстрая смерть. Надо чтоб помучился. Невольно улыбаюсь своим фантазиям. Они настолько красочные, что на миг даже показалось, что все происходит в реальности.

Подбегает ко мне, чуть ли пар из ушей не валит.

- Смешно тебе, мразота! – пощечина обжигает щеку.

- Ну чего ты, красавчик, - Марыся встает между нами. – Не трать нервы попусту, - прижимается к нему, трется грудью.  

- Да пошли вы… - отталкивает ее с такой силой, что девушка отлетает к прутьям клетки.

- Все нормалек, - подмигивает мне.

- Спасибо… не стоило… из-за меня…

- Тьфу, пустяки, - говорит нарочито весело, хотя нотки переживания ей скрыть не получается.

Мы выходим из грузовика по одной. Нам снова заковываю руки, а потом ноги. Так что теперь можно передвигаться только маленькими шажками.

С недоумением оглядываюсь по сторонам. Пустыня осталась позади. Мы в городе. Строения тут странные, похожие на низкие купола, с огромными пиками на крышах. Очень ухоженные, блестящие, ярко-оранжевые. Когда строение освещает солнце, кажется, что город горит. Есть в этом какое-то дикое великолепие, архитектура, душа. У меня даже появляется желание просто погулять по городу, осмотреться. Только кто мне позволит?

Нас заводят в одно из зданий. Полутемный коридор, мозаика на стенах, снова только все оттенки оранжевого. Дальше мы выходим в круглый двор, окруженный со всех сторон клетками. Тут пять ярусов, некоторые заполнены девушками, стоящими на возвышениях. Прикованные цепями, они смотрят вниз, кто-то призывно улыбается, кто-то стонет. Клетки поделены на отсеки с номерами. Как я поняла, каждый отсек, для одного торговца. Вот он невольничий рынок в наше время. Жуть.

Нас заводят на второй этаж. Охранники расставляют девушек по возвышениям. Спорят, кто и где лучше всего будет смотреться. Как товар по полочкам, иначе и не скажешь.

К нам заходит оборотень, его можно определить сразу, по нечеловеческим глазам, по расшитой узорами просторной белой одежде. На голове белая ткань, обмотанная оранжевой лентой.

- Вам запрещено начинать торги, - голос звучит четко, властно. Без эмоций. Как работ.

- Почему? У нас все бумаги есть? И разрешение… - Серж пищит, куда-то пропала вся его бравада. Он сейчас выглядит ничтожеством. Хотя почему выглядит, он им и является.

- Его Сиятельство Басир аль-Ганаш приедет лично осмотреть товар. Когда он сделает выбор, остаток вы сможете продать, любым заинтересованным, - он говорит о нас как о бездушных игрушках. И мы даже пикнуть не можем. Ждем своей участи.

- Но… ведь…это низший сорт… отребье…зачем… - Серж мямлит так, словно проглотил язык. Его это имя явно напугало. Такого покупателя он явно не ожидал.

- Указ Повелителя. Рискнете оспорить, - голос оборотня не изменился. Никаких видимых угроз, а у Сержа затряслись руки, он побледнел как полотно.

- Нет…что… вы… Мы всегда рады угодить Повелителю. Желания многоуважаемого Алифара Суад аль-Фалиха для нас закон, - его голос и вовсе превратился в писк. Оборотень повернулся и не сказав больше ни слова вышел, а Серж продолжает семенить за ним следом и сыпать лживые комплименты.

Охранники тоже как-то побледнели. Осунулись. Что-то идет не по плану. Хотела спросить у Марыси, но девушку уже выставили вперед на один из помостов. А я так и осталась стоять сзади. Вскоре вернулся Серж, теперь его кожа приобрела зеленый оттенок.

Вошел к нам, встал рядом с охранниками, словно прячется. Взгляд затравленный, грызет ноготь на указательном пальце.

- Че уставились тварины! - рявкает на девушек, которые все как одна смотрят только на Сержа.

Глава 12

Поворачиваю голову в сторону клетки, там в первом ряду осталась стоять Марыся. Смотрит на меня сочувственно, пытается улыбнуться, но выходит слишком грустно. Дорога сблизила, а сейчас судьба нас разводит по разным сторонам. Я очень надеюсь, что ей повезет, и она попадет в более-менее нормальные руки, насколько это вообще тут возможно. Она хваткая девчушка, бойкая, верю, не должна пропасть, не сгинет тут.

Серж сжимает мое плечо. Так сильно, что в глазах темнеет. Терплю, и мысленно записываю еще один плюсик к его долгам.

Нас вывели к оранжевому сверкающему лимузину. Огромный, переливающийся в лучах солнца, с колесами больше обычных и украшенных странными вензелями. Вычурные фигурные дверцы, окна маленькие в форме капель, он явно отличался от тех машин, что я видела на улицах нашего города.

Серж издал мычащее удивленный звук. Глаза его округлились, он даже забыл про меня, открывает и закрывает рот, что-то хочет сказать. Только страх остаться без языка на какое-то время сделал его немым.

- Документы на них, - Басир обращается к Сержу, а при этом не сводит цепкого взгляда с меня.

Мучитель, показывает знаками, подождать, раскланивается, чуть ли в ноги не падает. Убегает.

- Оборванки, - волк говорит беззлобно. Подходит к автомобилю, дверь мгновенно открывается, очень плавно поднимается вверх, пропуская хозяина внутрь.

Моими подругами по несчастью оказались три блондинки. Во время нашего пути, я практическими с ними не общалась. Даже не знаю их имен. Мне уже не хватает Марыси. С ней все же было спокойней. А теперь я осталась одна в жестокой и непонятной стране.

Оборотни подводят нас к задней двери автомобиля. Мы садимся внутрь, и я тут же утопаю в пушистом мягком сиденье. Такое расслабление, что сразу хочется закрыть глаза и немного поспать. Басир сидит на огромном диване с другой стороны. Его оборотни усаживаются на диван напротив. Автомобиль внутри, кажется, еще больше, чем снаружи. Тут жить можно. Мы все уместились и еще осталось столько места.

Серж принес документы. Напоследок я увидела лишь его дрожащую руку. Машина плавно тронулась с места. Неслышно шум мотора, мы передвигаемся так, словно плывем.

Оборотень курит кальян и продолжает сверлить меня взглядом. От этого все ощущение уюта и комфорта пропадает. Хочется выпрыгнуть на ходу из движущегося автомобиля. Только бы не ощущать, как ядовитые желтые щупальца исследуют меня.

- Почему вы так на меня смотрите? – выкрикнула, когда терпеть его взгляд стало невыносимо. Все внутри взбунтовалось, и я не смогла сдержать порыва.

- Тебе кто-то разрешал говорить? – глаза его заблестели еще ярче, а взгляд стал еще более изучающим. Так что кожа стала печь и зудеть.

- Мне и не запрещали, - поднимаю голову вверх, смотрю на него с вызовом. Омерзительные ощущения придают смелости, но эта бравада на границе с безумием. Открутит мне голову, и этим все закончится.

- Вещи не позволено открывать рот, если она не слышит прямого обращения хозяина, - затягивается и выпускает ровное кольцо дыма, оно летит в мою сторону, окутывая меня ароматом персиков.

- Я не вещь! Мы люди! Понимаете, ЛЮДИ! – срываюсь на крик, нервы сдают. Слишком много всего пережито за последнее время.

 - Ты утратила право называть себя этим словом. Сама подписала бумаги. Если тебе не объяснили правил, то… как там у вас говорят, - скалится, показывая ряд белоснежных крепких зубов. Клыков не вижу. Они, скорее всего, появляются, когда он принимает волчью форму, - Незнание закона не избавляет от ответственности.

- Меня загнали в тупик. Подставили. У меня не было выбора!

- Мне ли не все равно. Зачем ты мне это говоришь? Я приобрел товар. Теперь твоя задача – покорно служить Владыке пустыни.

Понимаю, насколько глупо выглядят мои попытки. Ему-то что до моих переживаний? Он вообще не знает, что такое сочувствие. Бездушные оборотни. Даже не хочу представлять, каким чудовищем окажется их главарь.

Машина останавливается. Нас заводят в низкое куполообразное здание. Ноги утопают в коврах. Царит полумрак. На стенах вышитые полотна. Все так же преобладают желто-оранжевые цвета.

Нас встречает оборотень в красном балахоне, расшитом золотом и серебром. Завидев Басира, падает на колени, рассыпается в поклонах. Отворачиваюсь. Мерзко смотреть на подобострастное преклонение.

- Святейший Басир, благодарю, что удостоил своим визитом, - не поднимает головы, смотрит в пол.

- Приведи их в нормальный вид. Отмой. Не пристало таким оборванкам появляться во владениях Владыки, - волк горделиво прошествовал дальше по коридору, даже не взглянув на все стоящего на коленях оборотня.  

И я застыла, ошарашенная странным открытием. Между собой оборотни говорят на незнакомом языке. Я раньше подобной речи не слышала. Но я понимаю их. Каждое слово, так отчетливо, словно оно звучит на родном языке. Как? Это невозможно. Абсурд. Я перегрелась на солнце или от всего пережитого схожу с ума?

Оборотень в пестром халате поднялся с колен. Посмотрел на нас, нахмурив брови. И уже на нашем языке произнес:

- Прошу следовать за мной, - вежливо, почтительно.

А я все еще в ступоре. Не могу найти объяснение происходящему. Может, мне действительно показалось? Логически или как-то еще это объяснить нельзя.

Это место напоминает лабиринт, множество закоулков, помещения без дверей, закрыты золотистыми плотными шторами. Оборотень раздвинул перед нами одну из шторок, пропуская нас внутрь. Я замерла как вкопанная, девушки не смогли сдержать восторженных возгласов.

Все пространство в комнате увито зеленой листвой. Из огромных листьев выглядываю ярко-оранжевые цветы, напоминающие орхидеи. Из этих зарослей с журчанием льется вода в бассейн, что стоит посредине комнаты. Помещение наполнено дивными пьянящими ароматами. 

- Вот там, - показывает в угол комнаты, - Вы можете совершить первичное омовение. А после завершить его под струями родниковой воды.

Глава 13

- Что случилось? – мой вопрос остается без ответа.

Оборотни даже не смотрят в нашу сторону.

- Они раздобыли огонь, - говорит один из волков. – Святое солнце, кто покровительствует неверным?!

- Не только огонь, но и вспышки. Саваб зовет смерть, скоро она к нему придет, - Басир скалится, на моих глазах его клыки удлиняются, ноздри раздуваются.

Понимаю язык, но смысл не улавливаю. Очевидно одно – в Шантаре далеко не все так красочно и спокойно. А дальше раздается оглушающий грохот. Автомобиль подпрыгивает, нас с девочками подкидывает вверх, с такой силой, что мы ударяемся головами о крышу машины. Воздух наполняется едким черным дымом.

В мгновение все заволакивает. Ничего не видно. Невозможно дышать. Приступ кашля душит. Цепкие руки хватают меня и вытаскивают на поверхность. Ничего не вижу, продолжаю задыхаться, вокруг слышны крики, рычание, вопли, взрывы.

- Стойте тут. Не двигайтесь, - над ухом раздается голос Басира.

- Все! Мы сейчас умрем! И эти оборотни обглодают наши кости, - узнаю голос Марты, одной из подруг по несчастью.

- Не кричи. Так ты привлечешь к нам внимание, - говорю с трудом, пытаюсь восстановить нормальное дыхание.

Постепенно темнота перед глазами спадает. Теперь могу оценить обстановку. Мы стоим у стены какого-то дома, в небольшом углублении. А чуть поодаль от нас бойня. Оборотни в человеческом облике и волки, вспышки огня, дым, все смешалось в такую кучу, что невозможно определить кто и где. Они передвигаются настолько молниеносно, что глаз улавливает несколько огненных шаров, то парящих в воздухе, то катающихся по земле. И все это сопровождается жутким шумом, кажется, еще немного и лопнут барабанные перепонки. Девушки хнычут, усиливая ощущение хаоса.

Паники у меня нет. Лед внутри помогает сохранять относительное спокойствие. Смотрю по сторонам, пытаюсь найти выход из пылающего ада. Не допускаю даже мысли о смерти. Не может все оборваться вот сейчас. Слишком многое еще не сделано.

А дальше все происходит мгновенно. Вижу, как мне в лицо летит маленький огненный шар. Доля секунды и он попадет в цель. Он не долетает всего пару сантиметров, ударяется о тыльную сторону руки, возникшей внезапно перед глазами. Вижу оранжевую татуировку в виде солнца, а внутри волк, на запястье.

В нос ударяет запах кедра, сандала, муската, теплого тумана и песка. Именно теплого уютного тумана, кажется, он сейчас закутает меня в невесомое покрывало и отогреет. Ощущения от аромата настолько реалистичные, я их пугаюсь гораздо больше, чем огней и драки недалеко от нас. «Так пахнет солнце. Мое солнце» - проносится в голове безумная мысль.

Одергиваю себя. Пережитый стресс все же пошатнул мой разум. О чем я думаю?!

Иллюзия меня не отпускает. Незнакомец стоит рядом. На земле валяется погасший круглый предмет, с маленькими лезвиями по всему периметру. Если бы он попал в цель, меня бы уже не было. Но сейчас это не имеет значения. Я попала в плен ослепляющего сияния. Его глаза, кристальное, переливающиеся, необычные, даже не могу определить их цвет. Купаюсь в их сиянии. Замерла. Не могу пошевелиться. Где-то в глубине, маленький остаток здравого разума кричит, что я похожа на идиотку. Я соглашаюсь с ним. Но ничего не могу поделать. Объяснений моему состоянию тоже нет.

Незнакомец загораживает нас с девочками от бойни. Смотрит на меня, слегка склонив голову набок. Его запах кружит голову, глаза завораживают, мгновения запредельного восторга и немого ужаса, от дикости происходящего.

Он не похож на здешних оборотней. Одет в простые черные штаны и такую же рубаху. Он высок и широк в плечах. Даже под свободной одеждой угадывается идеально сложенное тело. Или это мое воображение дорисовывает штрихи к портрету? Уже сложно разобрать. Волосы короткие темные, борода короткая, добавляет ему дикого шарма. Ровный нос. Губы идеальной формы, сочные, яркие, твердые и уверена очень гладкие на ощупь. Его нельзя назвать красавцем. В незнакомце угадывается хищник. В нем есть нечто внутри, что бьет наповал, сражает внутренней аурой.

Никаких эмоций на лице, только этот взгляд и запах. Прочитать, хоть что-то понять  невозможно. Он моргает, наблюдаю за взмахом удивительно длинных ресниц, черных, загнутых вверх. Даже этот жест зачаровывает.

- Пошли, - новый удар – голос. Всего одно слово, и ноги подкашиваются. Звуки проникают внутрь, под корку льда, ласкают нервные окончания. Шум прибоя, хриплый порыв ветра. Каждый звук, как волшебный эликсир, что-то пробуждает в душе. Не бывает таких голосов! Это все иллюзия!

- Там… же… это… - показываю рукой на бойню, - хочу сказать что, им нужна его помощь. И не могу. Мне безумно не хочется, чтобы он уходил.

- Басир разберется с пленными, - и снова этот чарующий звук. Пусть говорит. Неважно что, просты бы слышать мелодичные хрипловатые звуки.

- Я Марта! – удар в бок. Боль чуть-чуть возвращает к реальности. Девушка оттолкнула меня и встала напротив незнакомца. – Мы так благодарны вам за спасение, - выпячивает пышную грудь вперед.

А у меня появляется дикое желание впиться ей в волосы и оттащить ее. Что за безумие? Не узнаю себя.

Незнакомец не реагирует на нее. Продолжает смотреть на меня, своими невозможными кристальными глазами.

- Иди за мной, - тихо, завораживающе. Мозг снова отключается, и я следую за ним. Смотрю на его прямую спину, на удивительно плавные движения. Грация хищника, кажется расслабленным, но в любой момент готов к атаке.

- А мы! Мы тоже! – слышу крики девушек за спиной.

- Стоять на месте, - тихий приказ. Никто не рискнул ослушаться. Девушки словно приросли к земле. Замерли как статуи, без единого движения.

- Их же могут убить! Куда мы идем? – созерцая его спину, я немного отхожу от странного плена. Появляются здравые мысли. Я не могу их вот так оставить тут. И что будет со мной? Кто этот незнакомец?

- Их доставят по месту назначения.

Оглядываюсь, на побоище. Драка прекратилась. Басир и его люди снуют взад и вперед. Гремят цепи.

Глава 14

Я пьянею, от вкуса его голоса, от близости губ, хочется провести по ним языком и проверить, действительно ли они такие шелковистые. Подсознательно жду, когда волк сделает шаг за черту, нарушит границу.

Последствия? Я о них не думаю. Есть острая потребность, прямо сейчас, и она загораживает все. Тот инстинкт, который зовет в бездну греха. Искушает испить запретных удовольствий, даже если после последует расплата. Я готова к безрассудному прыжку, дьявольские искушения слишком сильны, чтобы им сопротивляться. Осторожно приближаюсь, почти касаюсь его губ, одно мгновение, и я познаю их вкус. Волк отстраняется. Плавно, грациозно, молниеносно. Вот он уже спокойно стоит в метре от меня, эти манящие губы изогнуты в лукавой улыбке. Едва удается заглушить в себе дикий возглас разочарования.

- Ты раб даже больше чем я. Восхваляешь своего кровавого мастера, - мне дико хочется его задеть. В голове каша, в душе какой-то разрыв. – Только ты не учел, что не каждый алмаз, хочет, чтобы к нему прикасались руки чудовища!

Я не понимаю себя, своих эмоций. У меня ведь были отношения, я собиралась прожить с человеком всю жизнь, но даже мой избранник в лучшие наши времена не вызывал у меня и сотой доли эмоций, что вот этот незнакомец. Как же мне стыдно за свое поведение. Еще минуту назад я готова была обниматься и целоваться с оборотнем, забыв об осторожности. Можно убеждать себя, что все было сделано для дела, чтобы расположить его к себе. Но кого я обманываю? В тот момент я забыла обо всем, кроме этих манящих губ, дикого аромата и обжигающего дыхания. Надо приводить себя в чувства. Хватит безумств. Мне выживать надо, а не тратить время на бездумный флирт.

- Все мы в той или иной степени рабы, обстоятельств, стремлений, побед, поражений… желаний, - последнее слово он произносит так, что ощущаю, как звуки пробираются под одежду, лаская невинно и до жути бесстыдно. - Только кто-то утопает в жалости к себе, прогибается, принимая рабскую долю, а кто-то впитывает максимум, находит выгоду и оборачивает обстоятельства в свою пользу.

- Вот я и пробую найти выход. Избежать омерзительной участи. Потому и попросила тебя о помощи, - щеки пылают, как же мне стыдно, за всю эту ситуацию. Сжимаю руки, в которых по-прежнему лежат эти камни. Грани впиваются в кожу. Больно. Отрезвляюще.

- Пошли, - поворачивается и продолжает путь. Мне ничего не остается, как идти за ним следом. – Нет… - говорит небрежно, холодно, отстраненно.

- Что… нет? – не сразу поняла. Мысли все еще кружат хаотично по моей одурманенной голове.

- Ответ на твою просьбу.

- А чего я ожидала от того, кто носит клеймо своего господина! - говорю на эмоциях, хотя прекрасно понимаю, что у него нет причин мне помогать. Я никто для волка. Зачем ему подставлять свою шкуру? Но почему-то его отказ меня ранит. Рядом с этим странным оборотнем я сама на себя не похожа. Наделать столько глупостей за такой короткий период времени.

- А как можно заочно презирать того, с кем не знакома? – он шагает размеренным шагом, даже не поворачивается в мою сторону. И самое постыдное – мне жутко холодно без его взгляда. Сумасшествие! Полное безумие!

- Он скупает женщин! Он убивает! Держит всех в страхе!

- И пьет кровь своих врагов на завтрак, - сейчас в его голосе ощущаю насмешку. Он веселится, смеется надо мной.

- Именно так! – выкрикиваю, злюсь. Хочется бежать, куда глаза глядят, и в то же время, я словно прикована к нему невидимой цепью, ни шага в сторону. – Забери свои камни! - со злостью кидаю их ему в спину. - А то еще Владыка накажет, тут же все ему принадлежит!

Порыв ветра, неуловимое для глаз движение, и я уже вплотную прижата к нему. Воздух кончился, реальность помутилась, остались только сверкающие глаза. Одна его рука крепко прижимает меня за талию, вторая зарывается в волосы. Держит ласково и крепко.

- Разве ты не мечтаешь увидеть мучения своих врагов? Разве не жаждешь их крови? – проводит носом по моей щеке, высекает искры, не знаю, каким чудом сдерживаю себя, чтобы не обвить его шею руками. Ярость, смешанная с немыслимым притяжением, нервы, как оголенные провода, воспламениться все может в любой момент.

- Верно… я хочу мести, - невозможно лгать, пытаться увильнуть, когда он в такой опасной близости.

- Тогда есть ли у тебя право осуждать? – проводит указательным пальцем по моим губам. Дрожу, приоткрываю рот, предательский стон вырывается изнутри. – Когда жажда мести бурлит в тебе, - медленно очерчивает контур губ, слишком медленно, дразнит, сводит с ума, заставляет изнемогать от странной жажды, - Когда мысли о расправе над врагами вызывают сладкие конвульсии в твоем теле.

Отступает на полшага, берет мои руки, сжатые в кулаки. Палец за пальцем бережно разжимает их.

- Чтобы отомстить, мне надо выбраться. Пойми! Он может дотянуться до врагов, я нет, - язык заплетается, его пальцы такие ловкие, обжигающие, глаза закатываются, меня уносит на волнах блаженства, от этих простых прикосновений. Удивляюсь, как я еще могу связно выражать мысли.

- А ты уверена, что выбранный путь не заведет тебя в тупик? – улыбается так, словно знает меня лучше, видит больше, чем я сама. Берет меня за руку и ведет дальше.

Не разбираю дороги, ничего не вижу, он заслонил собой все, и я не понимаю, как освободиться от этих удивительных и пугающих ощущений. Как вернуть себе способность здраво мыслить?

- Тут точно погибель… - бормочу себе под нос.

- Расширь горизонт своего восприятия, и ты увидишь сотню возможностей…

Мы сворачиваем за угол, перед моими глазами возникает дворец, утопающий в солнечных лучах. Сверкающий, огромный, с множеством куполов. Вот и моя клетка…

- Ты действительно другой! Ты хуже их! – кричу, глотая слезы, - Они хоть не скрывали своего пренебрежения… а ты… ты… заболтал, применил какую-то дьявольскую магию и притащил в логов к хозяину. В тюрьму, откуда нет выхода!

В мгновение ока впивается в мои губы. Заглушает истерику. Мимолетное прикосновение, которое останется навеки меткой на моих губах. То, что не стереть, не забыть. Губы печет огнем, колет, а внутри растекается жидкая ядовитая ртуть, она струится в низ живота, вызывает саднящую дикую боль. Смотрю ошалело. И понимаю, что все… там за воротами, будет какой-то владыка. И я так и не узнаю, как этот незнакомец может целовать по-настоящему.

Глава 15

Странно, почему он не провел меня в замок? Оставил немного поодаль от ворот. Не боится, что сбегу? Только с этими космическим передвижением оборотней далеко ли я уйду? Меня найдут за доли секунды и притащат обратно.

Его внезапное исчезновение, непонятно по какой причине, меня сильно задело. В принципе наше знакомство взбудоражило и без того расшатанные нервы. Мое поведение, мои реакции, мне стыдно за саму себя. Кажется, если я его еще встречу не смогу от стыда смотреть незнакомцу в глаза. Что на меня нашло? А с другой стороны, я зла на этого оборотня, у которого даже не удосужилась спросить имя. За то, что пробрался слишком глубоко, туда кому заказан путь всем. Снова в душе полный хаос, и один из виновников он. Мне итак проблем хватает, гораздо более серьезных, чем ничего не значащее знакомство. Но почему тогда в груди, словно кошки скребут когтями от тоски?

- Долго там собираешься стоять? – в мысли врезается голос Басира.

Оборачиваюсь с неохотой. Оборотень стоит уже в другой одежде. На лице кровавые полосы, а больше ничего не выдает, что он совсем недавно участвовал в сражении. За ним стоят девушки и смотрят на меня, широко раскрыв рты, с каким-то удивлением и любопытством.

За ними вижу других оборотней из нашего сопровождения. Они ведут на цепях волков. Те упираются, скалятся, за что тут же получают удары плетью. Отворачиваюсь, не могу на подобное смотреть.

- Двигайся!

- Так вход же тут? – показываю рукой в сторону резных огромных ворот, с какими-то немыслимо красивыми фигурами животных. Если бы не мое положение, то это произведение искусства можно было бы разглядывать часами и постоянно находить для себя что-то новое.

- Ты действительно считаешь, что рабыни и пленные войдут через главные ворота? – смотрит на меня с презрительной усмешкой.

- Мне без разницы,- пожимаю плечами и подхожу к ним.

Мы обходим дворец вдоль стены, идем довольно долго. Кажется, нет ни конца, ни края владениям чудовища. Зачем ему такая огромная территория? Тут реально заблудиться можно.

- Как свидание с красавчиком? Кто он был? Гуда он пропал? Везучая ты зараза! Такой экземпляр, я бы ему отдалась прям сразу, - Марта закатывает глаза, и не умолкая ни на секунду, продолжает осыпать меня вопросами.

- Один из прихвостней Владыки, не больше. Вас вел Басир, меня он. Все, - отвечаю с неохотой.

Меня злит вот этот голодный блеск в глазах Марты. Хочется нахамить ей, сделать что угодно, но стереть эту улыбку с ее лица. А мы ведь должны держаться вместе. Они моя связь с родиной тут. А я дичаю и зверею, почему? Что со мной происходит?

- И что больше ничегошеньки? Совсем-совсем? – пытливо заглядывает мне в глаза.

- Ничего, Марта! – отворачиваюсь.

 - Да ты чего! Не вешай лапшу! Он так плотоядно смотрел на тебя! Блин! Везучая ты зараза! – топает ногой. – Надо было приласкать его, пригреть, так бы обзавелись покровителем тут. А ты! Ни себе, ни людям, Лика! Ох, я бы для нас всех постаралась, - хихикает,- И в свое удовольствие, конечно.

Басир резко останавливается. Бросает на нас недовольный взгляд. Проводит рукой вдоль стены, и на наших глазах камни расходятся, образуя проход. Зрелище завораживающее. Магия. Мы входим и оказываемся в оранжевой аллее. Тут все увито чем-то наподобие виноградных листьев, только они оранжевого цвета. Пение птиц, пряно-терпкие запахи, словно еще один мир внутри Шантары.

Это сказка, если бы она не была омрачена кровью и болью. Осознаю – в этих стенах нет счастья. И это лишь красивая картинка не больше. И мне нужно научиться выживать. Понимаю, что пока я лишь совершаю ошибку за ошибкой. И ни на шаг не приблизилась к своим целям. Наоборот, лишь ухудшаю свое положение.

- В клетки их, - Басир дает распоряжение оборотням. Они куда-то сворачивают, и пленные исчезают с нашего горизонта. Последнее что я слышу отчаянный волчий вопль.

- Что с ними будет? – подхожу чуть ближе к оборотню, оставив девушек позади.

- Скоро все сама увидишь. Вечером будет большое празднество, вы принесете клятвы верности Владыке. Заодно будет решена судьба мятежников.

- Клятвы?! – меня передернуло. В этом слове таится какая-то угроза.

- Именно так.

- А кто был тот оборотень, который провел меня? – незнакомец снова без спросу вторгся в мои мысли. И вопрос сорвался с моих губ, прежде чем я смогла его остановить. Определенно надо учиться держать рот на замке.

- Скоро сама узнаешь, - усмехнулся, и как-то странно на меня посмотрел. Желтые щупальца волка вновь атакую меня, вызывая волны протеста и негодования. – И прекращай болтать. Вне стен замка вам было оказано снисхождение. Теперь же вы будете неукоснительно следовать правилам, - голос становится холодным, еще более грубым.

Мы выходим к большому зданию. Оно в отличие от остальных строений ярко-желтого цвета.

- Тут проживают все самки. Зухра объяснит вам правила, - Басир открывает двери, пропуская нас внутрь.

Переступаю порог, и тут же голос из прошлого взрывает мое сознание.

- Святое солнце, мое постыдное отродье и тут меня нашло! – как кнутом по сердцу.

Поворачиваюсь на звук голоса. Мать сильно изменилась. Загорелая, похудевшая, даже кожа заметно разгладилась, в оранжевом платье, увешанная яркими бусами и браслетами и лишь глаза не изменились, в них, то же презрение. Ежедневно день за днем, сколько себя помню, меня сопровождал именно этот злой взгляд. Словно именно я виновата во всех ее бедах. И я действительно старалась не быть ей обузой. Позже, сделала все, чтобы заработать деньги на лечение. И вот снова эти глаза полосуют меня.

- Мама… - говорю тихо, сбитая с толку. Уж ее-то точно не ожидала тут увидеть.

- Закрой свою пасть. Не произноси слов, порочащих меня! – у нее изменилась манера речи, появился акцент. Но вот в словах все тот же яд. Раньше я все надеялась, что буду самой хорошей дочерью, и она оттает, полюбит. Мы станем семьей. Наивная… - Продала свою шкуру паршивка, свалилась на мою голову, мозолить мне глаза!

Глава 16

На белой коже, не тронутой загаром, отметина смотрится жутко. Такое ощущение, что кто-то ей мясо вырывал когтями. Поправляет платье, поворачивается ко мне, в глазах стоят непролитые слезы, губы, обильно намазанные алой помадой, дрожат.

- Кто тебя так?

- Это не все… их много у меня на теле… - всхлипывает, - Они лицо не трогают… но кто знает… когда звереют их не остановить… - две огромные капли все же выпадают из глаз и текут по щекам.

Девушка поспешно достает платочек и вытирает слезы. Делает это тщательно, поспешно, на мгновение даже пропадает мученическое выражение на лице. Очень она переживает, чтобы макияж не повредился.  

- Хочешь сказать, что оборотни истязают наших женщин?

- Тебе в страшном сне не может присниться, какая нам уготована участь! – заламывает руки, ходит взад-вперед по комнате, и при этом постоянно бросает косые взгляды на дверь. – Мы мясо для них. Нас не жалеют, пользуют такими способами, что многие после первого раза рассудка лишаются.

- А как же Джана? Она не выглядит изможденной или несчастной…

- Знаешь, сколько убиенных за ее плачами? Скольких собственноручно она толкнула на смерть? Джана давно продала душу тьме и служит ей. Но и она ходит по тонкой грани, раз оступится и будет без сожалений приговорена к адским мукам! – сейчас она говорит с придыханием, возбуждением, словно именно об этом и мечтает.

- И ты предлагаешь мне не принимать клятв, но следуя твоим же словам, любое непослушание карается. Что будет, если я ослушаюсь?

- У них не будет такой власти над тобой. Если не дашь клятву, то, скорее всего, тебя выпроводят из дворца. А вне этих стен намного легче выжить, - ее глаза блестят, она облизывает губы и выглядит сейчас явно не перепуганной жертвой. – Ты сама увидишь этот кощунственный ритуал! Вот тогда убедишься в правдивости моих слов! Не соглашайся! Спасай себя! Не повторяй наших ошибок! – снова делает скорбное выражение лица, обхватывает себя руками и смотрит на меня умоляющим взглядом.

Я рассматриваю ее внимательно. Красивая. Ухоженная. Говорит все складно. Вот только запах очень знакомый, неприятный. На какой-то момент, вместо лица девушки передо мной возникает лицо Сержа. Картина такая явственная, что мне пришлось протереть глаза, чтобы прогнать ненавистный образ. Вот он запах фальши. Они с Сержем очень похожи. В нем за умелыми манипуляциями я не сразу разглядела гниль. И моя новая знакомая из того же теста.

Нет. Я не могу утверждать подобного. У меня нет доказательств. Только ощущения. Только запах подлости, который благодаря Сержу я слишком хорошо запомнила. Я уже обожглась, да так, что потеряла волю. Больше никому нет веры. Она погребена под толстой коркой льда.

- Интересно, а почему ты мне все это говоришь? Ты меня не знаешь. Я новенькая. Не все ли тебе равно, что со мной произойдет? – говорю спокойно. Наблюдаю, как расширились ее зрачки. Как открылся и закрылся рот в недоумении.

- Я не хочу, чтобы страдали еще девушки! Знаешь, их тут скупают пачками. И также губят, издеваются, калечат, души, тела… - опускает голову и драматично вздыхает.

- Кому какое дело до страданий других? – горько усмехаюсь. – Особенно в подобном месте. Забота, так называемая, только ради своей выгоды. Игра в благородство, это скорее смешно, и даже не пахнет правдой.

Сразу вспоминаю Джану, к которой все же прониклась симпатией. Но и ей веры нет. Она в первую очередь преследует свои цели. Но как источник информации может быть полезна. От нее не чувствую прямой угрозы на данный момент.

- Ты дочь Зухры. Пусть она ворчит, но она ведь любит тебя. И я ей обязана многим, вот хочу отплатить, спасая ее кровиночку, - улыбается мне невинной улыбкой, такой чувственной и слишком слащавой. – Я научу тебя, как вести себя на церемонии, и поверь, все пройдет гладко!

- Меня гладко закопают? – усмехаюсь и наблюдаю, как искажается в ярости лицо новой знакомой. – Я могу послушать твои советы, не знаю, как там тебя зовут, и сделать все в точности наоборот.

- Я Рияда, и ты еще сто раз пожалеешь, что отвергла мою помощь! На что ты годна? Посмотри на себя? Тебя ведь только на корм львам пустить! И то… надо следить… чтобы и животных не стошнило от тебя… - фыркает и выбегает из комнаты.

На что-то я все же годна, раз они так хотят избавиться. Почему? Я ведь ничем не отличаюсь. Или…Владыка ведь лично приказал меня доставить. Понятия не имею, по каким соображениям, но им это явно не дает покоя.

Нет, я не строю иллюзий насчет оборотней. Понимаю, что попала далеко не в сказку. И уже за короткое время пребывания в Шантаре совершила немало ошибок. Но ясно одно, полагаться можно только на себя. Слушать, наблюдать, но никого не подпускать близко. Мне надо выжить. И для этого обуздать эмоции. Я в стране хищников, и чтобы не стать добычей мне надо вести себя соответствующе.

Иду в ванную, умываюсь холодной водой. Рассуждать это одно, а вот хватит ли у меня сил выстоять? В короткие сроки освоиться тут. Все же я благодарна этой Рияде, она немного встряхнула меня. Вырвала из оцепенения.

Для начала надо разобраться, почему именно я так понадобилась Владыке? Клятвы, не хочу их принимать, но если на кону будет стоять моя жизнь, то выбора у меня нет.

За окном раздалась странная музыка и волчий вой. Я набрала в грудь побольше воздуха и вышла из комнаты. Не буду ждать, пока за мной придут. Спустилась по ступеням. В одном из углов увидела Марту и Рияду в окружении других девушек, они что-то бурно обсуждают, смеются. Увидев меня, замолчали, и в глазах сочится презрение. Уверена, что именно эти девушки готовы разорвать меня гораздо быстрее, чем оборотни.

Я вышла во двор. Понятия не имею, можно ли нам покидать пределы клетки. Но видеть эти взгляды, переживать, не появится ли из-за угла мама, слишком невыносимо. А ведь когда мы ехали сюда, Марта и те две другие девушки вели себя тихо, ничего не выдавало в них стервозности. А мать – это до сих пор больная и открытая рана. Я совсем не разбираюсь в людях. Факт.

Глава 17

Мое солнце… Снова эта фраза в голове. Кажется, мне ее выжигают на подкорке сознания. Выводят букву за буквой. Я сопротивляюсь, и от этого виски начинают пульсировать, а воздух накаляется до предела.

Неизменным остался запах – кедр, сандал, мускат, песок и опутывающий туман. Я ощущаю его аромат даже на таком расстоянии, словно стою совсем рядом с Владыкой. А туман из теплого и уютного превратился в опаляющий жар, который так и норовит проникнуть в меня, опутать невидимыми цепями.

Сейчас он выглядит гораздо больше, мощнее, чем тогда. И дело скорее в ауре, что исходит и распространяется по всему залу. Сейчас он выпустил ее на волю, дал разгуляться и прочувствовать его силу и власть. Никаких эмоций на лице. Он похож на великолепную статую, слепленную божеством, идеальную и устрашающую.

Только почему мне кажется, что все пламя двух солнц сейчас направлено только на меня. Я должна давно сгореть, рассыпаться в пепел, но нет, жар, кружит бесстыдно по моему телу, исследует, вызывая непонятные покалывания. Мое дыхание учащается. Мне хочется подняться с места и подойти к нему. Что-то тянет, зовет, странный инстинкт, которому нет объяснений.

Владыка похож на стихию огня, дикую, необузданную, смертельно опасную и до безумия притягательную. Разумом я понимаю, что мотылек, который летит на пламя, непременно встретит свою погибель. Но это не пугает, лишь еще сильнее подогревает интерес. Хочется проникнуть в жаркую бездну солнечных глаз, и сгорая познать миг ослепительно блаженства.

Я ощущаю две раскаленные нити, что тянутся от него ко мне. Скорее всего, это игра воображения, иллюзия затуманенного сознания, но эти нити полыхают огнем, обвивают меня, и я не хочу освобождения, хочу ощущать этот жар, плавиться и гореть. Неважно, что зал битком набит народом. Сейчас происходит нечто, что касается только нас двоих. Энергия огня, вонзающаяся в меня, порабощающая и одновременно дающая силу. Я хочу ее пить… остановить… вдыхать жар… и освободиться… обрести себя… А в голове, в потоке беспорядочных мыслей, кружит истина – без этой стихии меня уже не будет… Я пытаюсь отогнать, заглушить странное ощущение, но от этого оно лишь сильнее вонзается в меня, глубоко, сладко, больно, жарко…

Сейчас происходит что-то неподконтрольное, пугающее, то, что сильнее меня, сильнее даже его. Оно крушит и ломает, заставляет жаждать большего, купаться в его величии и власти.

Я уже блуждаю где-то за гранью своего сознания в иной обжигающей вселенной, остается всего шаг, и я добровольно полечу в огненную пропасть, как его взгляд меняется. Два солнца утопают в лазурном сиянии. Огонь сменяется прохладной негой. Кажется, я даже слышу шум волн, и по венам льется успокаивающий прохладный бальзам.

Как тогда в пустыне, его глаза теперь напоминают лазурный рай, обманчиво нежный и притягательный. Там есть успокоение и нежность, там можно спрятаться от тревог. Эйфория и какая-то странная радость переполняют меня, словно какой-то неизвестный науке вид дурмана. И я понимаю – это опасно, это блаженство вызывает зависимость, оно порабощает сильнее огня, оно заманивает в омут удовольствий, обещает избавление от тревог. Искрящаяся лазурь, похожа на ласковые волны, которых я никогда не видела, но отчего-то сейчас явственно ощущаю, она как обезболивающее для кровоточащих ран. А я так хочу забыть все, купаться и очищаться, раскрываться.

Внезапно он разрывает контакт. Так резко, что я пошатнулась, и чуть не упала с помоста. Хватаю ртом воздух, не могу надышаться. Словно теперь одного кислорода мне мало, организм требует что-то еще. Тело ломает, я снова жажду тех ощущений. И презираю себя за это.

Он многолик. Он обманщик. Это ведь магия оборотня. И он применяет ее на мне. Он порабощает, делает зависимой от этих неземных ощущений, заставляет терять себя, и покориться его власти, его желаниям.

А в следующий момент, краска приливает к щекам, я сгораю уже от стыда. Память услужливо подсказывает, что я наговорила ему. Как обзывала Владыку, даже не подозревая – это он и есть. Он это не забудет. А я ругаю себя последними словами за длинный язык. И не понимаю, что пробудило меня выложить тогда ему все, что было в моей голове. Уверена, тоже магия, гипноз или нечто подобное. Многоликий манипулятор, вот кто он!

Оттого, как он действует на меня, от осознания, что я не могу противостоять, я злюсь еще сильнее. Еще неизвестно, сколько у него в запасе образов для его демонических игр. Мне надо держаться дальше. Затеряться и больше не попадаться ему на глаза. А какая-то неведомая и только что пробужденная часть меня, тянется к Владыке со стихийной безудержной силой. Она вопит во мне и протестует, бьется в ломке и жаждет испить весь букет запретных удовольствий.

- Мой народ, - оказывается, я успела соскучиться по его голосу. Звуки проходятся по нервным окончаниям, вызывают сладкую дрожь. Новая порция дурмана. На языке оборотней голос Владыки звучит иначе, еще более проникновенно, мелодично. Сейчас в нем намного больше властных ноток, ощущаю вкус нового звучания на кончике языка. Так хочется распробовать. Выпить жадными глотками, как самое вкусное в мире вино.

Владыка говорит речь, я понимаю слова, но не могу уловить смысла. Я просто наслаждаюсь мелодией дивного голоса. Какая разница, что он говорит? Если я могу закутаться в эти звуки, и вновь окунуться в чувство волшебной эйфории.

Он переворачивает руки ладонями вверх. Оказывается, у него и на втором запястье такая же татуировка – оранжевое солнце и волк в середине. Рисунки начинают сиять, глаза вновь горят обжигающим светом, Этот свет, похожий на разряды молнии, тянется к каждому оборотню, опутывает волков, создавая непрерывную цепь взаимодействия.

Я не знаю, откуда, но понимаю суть этого действа – это единство народа, чистота помыслов, связь, что делает народ Шантары особенным. Что дает им силу идти к величию, и выстоять против врагов. Владыка питает каждого оборотня, он их чувствует, опекает и оберегает. Но и требует безоговорочного подчинения.

Глава 18

- Хорошая… красавица, - едва шевелю губами, смеюсь.

Я только что прощалась с жизнью, на миг не сомневалась – конец. А тут меня охватывает волна радости и умиления. Вблизи пантера невероятно красивая, черная лоснящаяся шерсть, усы, что приятно щекочут меня, изумрудные глаза, в которых читается мудрость. Пантера лижет меня, и я ощущаю искренность. Вот кто не обманет, вот кто не станет лгать, животные честны в своих проявлениях. Глажу ее за ухом. И словно прячусь от всех. Я под защитой, она вбирает мои тревоги. Даже воспоминания о старике чудесным образом меня больше не тревожат.

- Фахима! – голос владыки нарушает нашу идиллию.

Пантера вздыхает, как-то очень по-человечески. Виновато смотрит на меня, как бы извиняется, что должна идти на зов хозяина. И очень медленно, покачивая хвостом с белой шерстью на конце, возвращается к Алифару.

Волк пристально смотрит на нее, пронзает солнечными вспышками, животное недовольно фыркает, садится рядом и отворачивает мордочку. А я продолжаю лежать на полу и смотреть на них. Любуюсь его профилем, точеные черты лица, жесткие, правильные. Перевожу взгляд на его губы, я ведь не распробовала тогда их вкус, только узнала насколько они упругие и шелковистые. От этих мыслей по телу пробегает волна жара. Если при первой встрече он показался мне далеко не красавцем, то сейчас я словно заново открываю его для себя. О чем я думаю? Я в рабстве! А он… почему-то не поворачивается язык назвать его чудовищем.

Он защитил меня от старикашки. Второй раз спас мне жизнь. Но и веры ему нет. Он обманывал. Ну и рассказы о Владыке не с пустого места. Ясно только одно, я окончательно запуталась в происходящем, в своих чувствах и эмоциях. Я словно попала в такой запутанный лабиринт, что блуждать мне тут до скончания веков в поисках ответов.

Алифар бросает на меня короткий взгляд. И мне хочется прирасти к полу, такое ощущение, что все мои постыдные мысли большими буквами выведены на моем лице.

- Поднимайся, - недовольно ворчит Басир. Ему не хватает еще плетки в руках, и точно надзиратель за рабами. Пытаюсь прочитать, что у него в голове, как тогда перед праздником. И ничего не получается. Стена. Может, мне тогда это показалось? И я просто увидела его вместе с Джаной и надумала себе неизвестно чего?

Вновь занимаю унизительную позу. Девушки хранят молчание, головы опущены, и лишь бросают на меня косые взгляды из-под капюшонов. И тут я стала изгоем. За всю жизнь ни одной подруги. Одиночество… предательство… теперь рабство… А дальше? Только месть. Лишь когда обидчики заплатят по счетам, я смогу вздохнуть спокойно.

В зале вновь воцарилась атмосфера единения. Татуировки на запястьях владыки сияют, скрепляя оборотней в единое целое.

- Солнце в кровь! – говорит звенящим от неведомой силы голосом. Глаза – два раскаленных угля. Кажется, что сейчас весь зал поглотят языки пламени. Воздух обжигает легкие. Все окутано оранжевой дымкой. Басир рядом с нами проводит какие-то манипуляции руками, и что-то бормочет себе под нос.

И что-то в этом есть запредельное, физически ощутимый поток энергии. И только сейчас до конца понимаю, что обряд – это не просто слова. Это те клятвы, которые останутся на всю жизнь. И как они изменят судьбу каждой из нас… тайна... покрытая оранжевым туманом. Страх пронзает меня ледяными иголками.

Алифар поднимает руки, запястьями вверх.

- Да свершится таинство, - резко переводит взгляд на меня, так что я покачнулась, широко распахнув глаза. В солнечное сплетение вонзился обжигающий шар, и его искры расходятся по всему телу. Мне кажется, я становлюсь невесомой, сгораю, чтобы возродиться для новой жизни. Необычайная легкость в объятиях пламени. И только панический страх не дает в полной мере насладиться новыми ощущениями. Меня охватывает паника, это за гранью моего понимания. А неведомое всегда нас страшит.

Огромная змея, все это время находившаяся рядом с Владыкой, ползет к нам. Ее чешуя переливается оранжевой радужкой. Огромная голова мерно покачивается в такт ее движениям, высунутый раздвоенный язык и огромные клики, заставляет сердце замереть, а кровь на мгновение остановить свой бег. Черные маленькие угольные глаза, цепко следят за девушками. Змея останавливается около нас. Неспешно оглядывает рабынь. Выбирает первую жертву, догадываюсь.

Подползает к одной из девушек. Обвивает ее тело. На голове змеи ярким желтым светом проявляется корона. Раздается шипение. Девушка не шевелится, лишь тихо поскуливает. Это похоже на какой-то паралич.

- Повторяй за мной, - Басир стоит рядом с ними. В руках у него золотая чаша. – Отныне я вверяю свою жизнь Владыке. Покорна его воле. Принадлежу народу солнца.

Она повторяет заплетающимся языком. Пока змея обвивает ее тело сильнее. Губы девушки становятся синими, глаза закатываются, она на грани обморока. Змея с шипением вонзается ей за ухо. Девушка истошно кричит. А на ее шее проявляется золотистый ошейник. Он светится под кожей. На запястьях рук и ног, тоже проявляются браслеты. Или правильней их будет назвать оковами.

Змея отпускает свою жертву. Девушка бьется в конвульсиях, кричит. Но теперь ее крик больше походит на какой-то дикий блаженный экстаз. Ее подкидывает вверх.

- О, Владыка! Навеки твоя! – это она уже кричит без подсказок.

Падает на пол и продолжает извиваться. Кусает губы до крови. Я чувствую, в этот момент что-то происходит внутри жертвы, то, что меняет ее бесповоротно, безвозвратно. Таинство, навсегда привязывающее ее к оборотням. Обрекающее ее на вечное рабство. А она продолжает корчиться в какой-то сладкой агонии. Басир подходит и дает ей выпить из чаши. Девушка тут же замолкает. Успокаивается. И садится на полу, глядя на окружающих затуманенным взглядом. Оковы на шее, руках и ногах гаснут. Но даже если их не видно, они теперь всегда под ее кожей. Ни на секунду не дадут забыть о рабской участи.

Мне становится совсем не по себе. Я-то полагала, что просто произнесу слова клятвы. И на этом все закончится. Но позволить сотворить с собой такое. А вдруг я лишусь рассудка? Воображение тут же рисует дикие картины. И ведь не сбежать. Не укрыться. Я ничего не могу сделать. Если откажусь, не сомневаюсь, они последуют  советам того оборванца и с удовольствием разорвут меня прямо тут.

Глава 19

Одна я осталась стоять на коленях. От твердой поверхности дрожат колени, от ноющей боли дискомфорт во всем теле. Мысли путаются одна за другую, хочется, чтобы это все поскорее закончилось, и я могла хотя бы спрятаться в выделенной мне комнате. Я слишком измождена, что морально, что физически, если бы не поддержка змеи давно бы рухнула на пол.

- Асма, - Владыка щелкает пальцами. Животное мгновенно повинуется, разжимает объятия и ползет к хозяину.

Сейчас мой черед идти и становиться перед ним на колени? Меня пронзает жуткая мысль, которая до этого времени почему-то не приходила в голову. А если отдаст одному из своих оборотней? Я этого не переживу. Ледяной ужас расползается по телу, непонятные эмоции раздирают на части.

- Ступай к остальным самкам, - Алифар словно дает ответ на мой немой крик. Говорит, даже не взглянув на меня. Холодно, отстраненно, небрежно, одной фразой кидает в ледяной омут.

Сейчас жутко не хватает его томного, обволакивающего голоса, что дарил надежду, и на короткий миг позволял окунуться в сказку. Он пропитал меня иллюзиями, затуманил разум магией, а теперь собственноручно все разбил.

Иду к девушкам, и каждый шаг отдается режущей болью в груди. Мне кажется, я иду по осколкам своих глупых надежд, и каждая через кожу, проникает туда, где глубоко внутри меня зародилась вера – он выделил меня. Вера, которая даже вопреки моим отрицаниям крепла во время ритуала. Одной фразой он разбил ее, как ранее собственноручно взрастил.

Ненавижу его! За игры! За обман! За очередную боль! За колдовские чары и невозможные глаза, в которых мне так и не довелось согреться.

А что я ожидала? Кто на меня посмотрит такую? Главный оборотень обратит внимание на серую мышь? Развлекся, посмотрел вблизи и отшатнулся. Никого мне собой не заинтересовать. Спасибо хоть животные подарили ласку. Большего мне не видать.

Я встала среди девушек. Постаралась затеряться. Пытаюсь настроить себя на позитив. Это все к лучшему, я затеряюсь, обо мне все забудут, и так будет куда проще вырваться. Зачем мне внимание лживого обманщика? Вроде бы и мысли правильные, но почему от них в душе расползается чернота, и внутренности словно выедает кислотой, а глаза пекут от непролитых слез?

Неожиданно получаю сильный удар кулаком в спину. Оборачиваюсь – мама. Смотрит на меня злобно и сжимает кулаки. Что-то беззвучно шепчет, но не могу разобрать. Нет. Просто не хочу. Отхожу в сторону. Дальше от нее. Даже родная мать готова задушить меня голыми руками…

Владыка поднимает руки вверх, очень быстро шевелит пальцами, производя непонятные манипуляции. Все замирают, глядя только в сторону главного волка. Его татуировки багровеют, и от них вверх поднимается оранжевые молнии. Под потолком они переплетаются между собой, образуя канат с узорчатыми выпуклыми переплетениями. Алифар поднимается одним бескостным движением и направляется к клеткам.

Там вжавшись в дальние углы, сидят оборотни в волчьем обличии. При его приближении они начинают жалобно скулить. И только один из пленных сидит посередине своей клетки, горделиво задрав морду вверх, с вызовом смотрит на Владыку.

- Шантара едина и неразделима, - голос Алифара сейчас звучит так громко и властно, от него закладывает уши, а аура силы давит настолько, что хочется упасть на колени и склонить голову. – Неверные, вы предали доверие, подняли руку на своих собратьев, нарушили клятвы, присягнув самозванцу. Вы сами призвали смерть на свои головы. Ибо расплата за предательство – длинная и мучительная смерть.

У волка, что горделиво сидел посредине клетки, голова на моих глазах превращается в человеческую. Появляется русая длинная борода, и такие же длинные волосы, в серых глазах вызов и ни капли страха.

- Казнишь, потому что кто-то посмел свободно мыслить? – он смотрит на Алифара с презрением, буквально выплевывает слова. – За то, что мы хотим перемен? Хотим свободно высказываться и не трястись в страхе? Посмотри, чудовище, во что ты превратил свой народ!

- Под переменами, Шаиль, ты подразумеваешь истребление волков? Подлые нападения неверных шакалов со спины? Предательство доверия, кражи, взрывы, кровь? – Алифар говорит насмешливо, спокойно. Но я ощущаю горькое послевкусие от его слов. Словно у него самого сейчас в душе происходит надрыв.

- Истинные цели требуют жертв. Ты убьешь нас. Но наша кровь прольется не просто так. Знай, придет час, когда ты будешь свергнут! И только тогда Шантара придет к своему процветанию и величию!

- В предательстве не может быть величия, Шаиль.

- Даже твой смердящий пес Бархан предрек твой крах. И что он получил за свою преданность, а? Скажи, Алифар? Позорное изгнание из залы? Унижение на глазах у народа? – оборотень запрокидывает вверх голову и заходится в истерическом хохоте.

- Прошли те времена, когда я давал тебе пояснения своим действиям, - в этот раз горечь в словах Алифара ощущается сильнее. – Сейчас могу предложить вам, неверным лишь быструю смерть. Если покаетесь и отречетесь от мятежного зла.

- Саваб истинный правитель! Чистое зло именно ты, Алифар! Никогда не отречемся, и смерть наша будет во благо.   

Волки в других клетках принимают человеческий облик. Падают на колени и начинают вопить.

- Владыка, пощади! – раздаются крики. – Саваб лишил нас разума! Мы не ведали что творили!

Они наперебой начинают отрекаться. Беспрерывно просить прощения и ползать на коленях по клетке.

- Трусы! Жалкие, ничтожные трусы! – рычит Шаиль и в отчаянии цепляется за прутья клетки.

- У предателей нет чести, - Алифар поднимает руку вверх, канат над потолком начинает опускаться. – Я дал слово. Быстрая смерть неверным, если отрекутся.

- Пощади! Верой и правдой будем служить! – орут, с ужасом глядя на приближающийся в их сторону оранжевый  канат.

- Вы предали Владыку, и также поступили с Савабом, нет, и не может быть вам веры, - Басир встает рядом с Алифаром.

- Басир, друг мой, - Шаиль вздыхает и опускает голову, - Мне жаль, что ты не примкнул к нам,  выбрал неверный путь. Прощай, и несмотря ни на что, я покину этот мир с теплыми воспоминаниями о тебе!

Глава 20

Смысл его последней фразы дошел не сразу. Сначала я остолбенела и бездумно смотрела ему вслед. Даже когда он скрылся из виду, все еще ощущала присутствие Владыки. Его будоражащий аромат и голос дивной мелодией звенящий у меня в ушах.

Во рту пересохло, ноги стали ватными. Что он там сказал: «К ночи… покои», он собирается… Даже в своих мыслях не могу закончить предложение. Я взрослая совершеннолетняя женщина. Успевшая побывать замужем, если таковым можно назвать этот фарс. И морально в тот момент я была готова к ночи с Сержем. И то не до конца. Просто понимала, супруги этим занимаются, так правильно.

Даже тогда разговоры об интимной стороне вызывали у меня стыд и смущение. На заводе когда девушки делились своими ночными приключениями с кавалерами, я смущенно отходила в сторону. Для меня этот процесс – это акт доверия. Пусть старомодно, но я всегда хотела принадлежать единственному мужчине.

Когда ехала сюда, я была уверена, что стану лишь прислугой. А вот так отдать себя – это осквернить душу. И даже когда мой рассудок был затуманен Владыкой, ощущая очарование и трепет, желая оказаться в его объятиях, я не думала о постели. Глупо. Наивно. Они все используют тут женщин подобным образом. Очередные мои заблуждения рушатся о жестокую реальность.

Но в данном случае я не могу переступить через себя. Только кто меня будет спрашивать? Если еще несколько минут назад, я горевала, что на меня не обратили внимание. То теперь я понимаю, нужно быть осторожней со своими желаниями. Иногда они исполняются в извращенной форме. Не на светские же беседы он меня ночью позвал. И при всех моих страхах в душе расползается темное удовлетворение. Все же он меня выделил! И вот как понять саму себя?

С уходом Владыки праздник не закончился. Очень быстро убрали трупы. Шаиля заковали в цепи, куда-то увели. Заиграла музыка. Довольно странные и незнакомые мотивы. Они приятны для слуха, не раздражают, и я даже невольно стала переступать с ноги на ногу. Оборотни явно стали вести себя свободней. Смеются, переговариваются, с аппетитом уминаю угощения.

На середину выходят девушки и начинают танцевать. Невольно сама засмотрелась на их пластику, выверенные, грациозные движения. И даже я открыла рот от изумления, когда в центре танцующих появилась Джана. В невесомом голубом платье она буквально парила в воздухе. Она не раздевалась, не делала ничего пошлого, но даже мне неискушенной в этих вопросах, было видно, насколько возбуждающе она действует на оборотней. В ней было гармонично абсолютно все, взгляд, улыбка, движение рук, ног, невероятно гибкое тело. Она смотрит на всех, и в то же время танцует только для него одного.

Ядовито-желтые глаза Басира потемнели, ноздри раздуваются, рот слегка приоткрыт. Он пожирает ее глазами. И в этот момент, могу с уверенностью сказать – он позабыл обо всем. Есть лишь она, его дева и язык ее танца. Глядя на это завораживающее зрелище, понимаю, как ей удается держать волка. Сейчас он хочет выбежать и закрыть ее собой, отгородить от похотливых самцов, что пожирают ее глазами. Сейчас за нее он готов вступить в борьбу даже с собратьями. Я снова слышу обрывки его мыслей.

После танцев оборотни стали подзывать девушек к себе. Запах желаний стал еще острее. Постепенно они стали расходиться в их сопровождении.

- Джана, следуй за мной, - в голосе Басира едва прикрытая дрожь.  

- Надо ее сопроводить, - она улыбается и нежно гладит его по руке.

- Зухра этим займется. Я дам распоряжение, - его взгляд уже раздевает девушку.

- Позволь мне, свет моего сердца, - пробегается тонкими пальчиками вверх по руке, под одежду. – Мы же не хотим гневить Владыку. А Зухра сейчас не в лучшем состоянии. После случившегося с ее хозяином я не уверена, что она справится. А потом я сразу примчусь в твои покои, - склоняет голову набок, взмах ресниц, взгляд с поволокой.

- Ты права, - фыркает недовольно, - Сейчас Зухра в гневе пришибить ее может.

Они разговаривают на языке оборотней. Джана владеет им в совершенстве. Произносит слова мелодично, красиво. Я кидаю на них мимолетные взгляды, чтобы не выдать себя. Мне кажется, моя маленькая тайна – это мой козырь.

Девушка подходит и берет меня за руку. Я спиной ощущаю злобный взгляд Басира. Из-за меня его свидание откладывается. Я снова стала ему как кость поперек горла. И он бы с радостью согласился на предложение Бархана. Но, увы, Владыка не разделяет его взглядов. И снова я слышу это все в своей голове.

- Ты счастливица! Сейчас примешь душ, я дам тебе ароматное масло, натрешься им после,- Джана не скрывает своей радости.

И какое ей дело, попаду я к Алифару или нет? В чем подвох? Слишком уж она распыляется в советах. Я практически не слушаю болтовню девушки, мне это все не пригодится. От ее распутных советов даже уши начинают краснеть.

- Почему я не прошла ритуал, и змея так себя повела?- перебиваю ее, пытаюсь хоть таким образом перевести тему.

- У меня есть только одна безумная версия. Но это нереально. Даже Басир уверен, что это лишь сказка и не больше. Так что, скорее всего, случилось просто недоразумение, или ты сумела очаровать змею, - смеется, - И пантеру в придачу.

- Что за сказка?

- Не бери в голову, - отмахивается. – Не стоит на такое даже терять время. Ты лучше думай о предстоящей ночи, как заинтересовать собой Владыку. От этого зависит твое будущее тут.

- А те волки в клетках, кто они? За что их так? И почему одного заковали в цепи и увели? – продолжаю расспросы, но при этом пытаюсь не выдать, что поняла, о чем говорил Алифар с Шаилем.

- Они мятежники. Предатели. Пошли против Шантары. А тот… - вздыхает, - Он был лучшим другом Владыки, они росли втроем. Были не разлей вода.

- Втроем?

- Да… Саваб – родной брат Алифара и их верный друг Шаиль. Неразделимая троица. Так Басир рассказывал. Я как ты понимаешь тоже тут не так давно, и говорю только то, что тут толкуют. По сути, лишь сплетни.

Глава 21

Сейчас я уже сожалею, что не прислушалась к Джане. Чувствую себя лишним серым пятном в великолепном убранстве. Переминаюсь с ноги на ногу, и не могу сдвинуться с места.

А еще осознаю – пропадаю. Теряю себя рядом с ним. Попадаю под ауру дикого очарования. Вот где настоящее рабство, стать зависимой от его взглядов, движений, голоса… прикосновений. И я понимаю, что недалека от этого. Это можно назвать магией, гипнозом, притяжением, как угодно, сути это не поменяет, я стою над обрывом под палящими лучами, еще немного и это солнце выжжет меня дотла.

Иллюзий насчет себя я не строю, прекрасно понимаю, что сил у меня не так много, и скоро наступит момент, когда я не смогу сопротивляться. А дальше он раздавит меня, сломает, и как ни в чем не бывало пройдет дальше. Точно так же как приговорил лучшего друга к смерти. Он обманщик и манипулятор, нужно не забывать об этом! А сердце снова выбивает одну лишь фразу: «Мое солнце».

- Подойди, - мелодично хриплый голос бьет по нервным окончаниям.

Волк выдыхает ровное кольцо дыма в мою сторону. Дым летит в меня, гладит, щекочет. Запах клубники и ананаса смешанный с неповторимым Ароматом Алифара. Пьянею. Мгновенно. Безвозвратно. Даже дым, что он выдыхает, кажется живым, бесстыдным, он успокаивает и одновременно будоражит.

Все же не могу удержаться. Смотрю в его глаза. Сейчас это два горящих кристалла. На губах легкая улыбка. Эмоции понять невозможно. Жаль, что я не могу почувствовать его как Басира например. Мне было бы гораздо легче, имей я хотя бы малейшее понятие, что у него на уме.

Иду неуверенным шагом. Меня ведет из стороны в сторону. Цепляюсь только за его взгляд, подпитываюсь энергией и одновременно тону в этой околдовывающей ауре. Сейчас он абсолютно другой, более мягкий, расслабленный, благодушный, нет той властности, что я наблюдала в зале. Еще одно подтверждение – чудовище имеет сотню масок. Нет веры ни одной из них.

Останавливаюсь в метрах двух от него. С такого расстояния его кожа кажется еще безупречней. Нереально бархатистой, манящей, искрящейся. Это, скорее всего, от золотого свечения, что идет от воды. Цепляюсь, как могу за здравые мысли. Нельзя тонуть в его магии, иначе на поверхность мне уже не вынырнуть.

- Покажи мне себя, - он уже только одним голосом выбивает почву из-под ног. Во рту становится сухо, как в пустыне. Тело дрожит, как от дикого озноба, от дьявольского предвкушения. Словно даже мое тело вступило в договор с Владыкой, игнорируя мои возражения.

- Ты хочешь… чтобы я… - слова даются с трудом. При нашей первой встрече я чувствовала себя куда комфортней.

- Разделась, - заканчивает за меня.

- Для обманщика? – мне неловко, страшно, ощущаю горячий и пульсирующий комок внизу живота. Хочу как-то развеять эти чары. Злюсь на него, на себя за реакцию. Все это неправильно. –  Алифар Суад аль-Фалих, ты забыл представиться в прошлую нашу встречу.

- Не хотел прерывать поток твоих откровений, было очень занимательно, - он смеется надо мной, веселится. В уголках глаз бегают дьявольские искры. Обидные и такие притягательные. Каждое его движение завораживает.

- О… тогда я еще не знала масштабов твоего притворства! Сейчас могла бы добавить несколько эпитетов… так сказать… штрихов к портрету! - фыркаю, держусь за свой гнев, а сама не могу отвести взгляда от этих губ, что обхватывают длинный мундштук кальяна, и так вкусно затягиваются дымом.

- Так добавь сейчас, - выдыхает дым, сладкий поток из его рта, окутывает меня дивным маревом. Взмах его удивительно красивых ресниц, сияние кристальных глаз, гипноз оборотня набирает обороты.

- А я наверно не смогу подобрать верных слов, - делаю глубокий вдох, - Не знаю, кем назвать того, кто преспокойно развлекается, несколько часов назад приговорив лучшего друга к смерти… - зажмурилась. Я словно мчусь по трассе на бешеной скорости, понимаю, что один камушек под колесами и наступит точка невозврата. Надо притормозить, сбавить обороты, только тормоза почему-то отказываются меня слушать.

- Хм… тогда подскажи, как назвать деву, прелюбодействующую сразу после свадьбы, предающую мужа, - в его голосе бархатные теплые нотки, жутко контрастирующие с тем, что он говорит. Та же полуулыбка, расслабленная поза, - А потом отравившую своего любовника? – медленно проводит языком по верхней губе, настолько эротично, что я невольно выдыхаю с предательским стоном.

И только потом до меня доходит смысл его слов. В крови закипает гнев.

- Меня подставили! Все было не так! У меня жизнь украли! – выкрикиваю, даже не пытаясь сдерживаться. Он резанул по больному, задел те раны, которые ни на секунду не переставали кровоточить.

- Ты хочешь сказать, что в данной ситуации, я должен рассмотреть ситуацию с двух сторон? Увидеть не только обвинительные бумаги, но и выслушать саму обвиняемую? Верно? – чуть больше разворачивается в мою сторону, подпирает голову рукой, смотрит так откровенно и порочно, что низ живота тянет и скручивает от непонятных болезненно-сладких ощущений. – И при этом ты сама выносишь вердикт, руководствуясь поверхностными знаниями?

Краска стыда заливает мое лицо. Опускаю голову. Он меня сделал. Глупо отрицать его правоту. Ведь если послушать Сержа или полицию – я действительно подлая убийца. И у меня нет даже доказательств обратного. А он… его отношения с Шаилем… я ведь ничего не знаю… кроме нескольких общих фраз…

- Возможно… я сделала выводы слишком быстро… - с большим трудом выдавливаю из себя эти слова. И не удержавшись, все же добавляю, - Но это не значит… что они ошибочны… от тебя можно ожидать чего угодно.

- Завтра я покажу тебе мятежную сторону Шантары. Дабы расширить кругозор маленькой девы, - снова обхватывает губами мундштук, и я вновь смотрю только на его губы. – А на сегодняшний вечер у меня другие планы. Возьми то, что находится там, - небрежный жест в сторону цветов, где на возвышении стоит оранжевая глянцевая шкатулка, - И сними с себя эту черную тряпку.

Глава 22

Если я думала, что до этого целовалась – я сильно ошибалась. Теперь тыканье Сержа мне в губы я могу назвать лишь жалкой пародией. Алифар, он не целует, он пожирает меня. Распахивает мои губы вторгается языком. Исследует, пробуждая внутри неконтролируемую лавину. Лед  в душе трещит, раскалывается, по нему сочиться густая бурлящая лава. Теряю ощущение реальности. Вода как парное молоко, его руки, блуждающие по моему телу и эти невозможные губы. Хочется исследовать, целовать в ответ и никогда не отпускать.

Он как самый сильный наркотик, попробовав раз, будешь думать постоянно, и хотеть новую дозу. Мое платье куда-то делось. Даже не заметила, как он обнажил меня. Опомнилась, когда стала бесстыдно прижиматься к телу волка. Отчаянно хочется почувствовать его мышцы, чтобы впечатал в себя. Ощутить жар, согреться и утонуть в волнах острого наслаждения. Неужели поцелуй может быть таким? Магия? Гипноз? Откуда эти невероятные ощущения во всем теле?

Я словно познаю другую себя, попадаю в сказочный мир, где правит чувственное наслаждение. Его губы, гладкие, упругие, они заменяют воздух, они дают силу и питают.

Прерывает поцелуй. Держит мое дрожащее тело в своих руках. Его глаза – там снова бескрайняя лазурь, я тону, хватаю ртом воздух, а вдыхаю его запах. Алифар во мне, уже без близости проник так глубоко, что, кажется, меня больше не существует без него. Его лазурь манит, хочется переступить за грань и узнать, как это принадлежать Владыке.

- З…з…зачем тебе это нужно… этот договор… ведь можно… без усилий… - запинаюсь. Не хочу вслух произносить. Только одна мысль, что он вот так будет целовать другую девушку, и мне уже хочется выть и биться в истерике.

- Это ужасно скучно, - отбрасывает руками мои волосы назад, проходится большими пальцами по скулам. Издаю стон, - Неинтересно, - облизывает мои губы. – Самое занимательное – это процесс охоты. А то, что само бежит в руки к хищнику теряет всякую ценность, обезличивается.

Жадно целует меня в шею. А, кажется, его язык уже путешествует внутри меня, зализывает раны. Каждая клеточка тела превращается в оголенный провод, и даже малейшее прикосновение высекает искры.

- То есть, когда жажда охотника удовлетворена, ты теряешь интерес? – обхватываю руками его голову. Мне необходимо чувствовать его. Прижимаю к себе еще сильнее.

Вода необычная, она густая, вязкая, ее касания к возбужденной коже усиливают ощущения. Даже лепестки, плавающие вокруг нас, словно специально играют мелодию страсти, доводя до грани безумия.

- Ты можешь это хоть сейчас проверить, - обхватывает меня за талию, впечатывает в себя. Ощущаю, большой и горячий орган у себя на животе. Мне бы испугаться. Отпрянуть в ужасе, а я запрокидываю голову и издаю хриплый стон.

Меня пронзает невероятно сильное желание дотронуться, исследовать, ласкать, чувствовать его возбуждение. Руки сами тянуться к разгоряченной плоти. Едва успеваю себя одернуть в последний момент. Я действительно превращаюсь в развратную самку, ослепленную желанием спаривания. Но как это может произойти со мной? Что мне подмешали? Как меня так чудовищно околдовали? Не верю, что я могу этого хотеть сама по доброй воле, при трезвом уме.

- Я ничего не хочу проверять, - голос предательски срывается, когда он начинает поглаживать мой сосок. То едва уловимо невесомо, то тянет его вверх, сдавливает до сладкой боли. Воздух раскаляется. Вода превращается в кипяток.

Алифар прижимает меня к бортику бассейна. Так что горячие потоки воды, направлены мне прямо между ног. Вскрикиваю. Сжимаю ноги, испугавшись странных ощущений. Волк не дает опомниться, смыкает губы на моем соске, продолжая массировать другой. Мои ноги, мои непослушные ноги, они раздвигаются, и помимо воли обхватывают талию волка. Спина выгибается дугой. Внизу живота закипает лава, и я очень сомневаюсь, что переживу взрыв вулкана.

- Ты так сладко голодна, - обдает горячим дыханием сосок. Накрывает грудь ладонью, сжимает. Впивается в мои губы, крадет даже стоны, с жадностью их поглощает. Глаза горят, там пожар, и я загораюсь вместе с ним.

- Это все неправильно… так не должно быть, - шепчу ему в губы. И сама не ведая, что творю, провожу по ним языком. Я схожу с ума, одурманенная каким-то неземным видом наслаждения.

- Должно быть гораздо лучше, - голос вонзается в кожу тысячами искр удовольствия.

Его рука скользит вниз. К самому сокровенному. Широко раскрываю глаза. Отрицательно мотаю головой. Стыд. Срам. И при этом раздвигаю ноги шире. Тело отказывается меня слушать, оно в плену его глаз. В настоящем рабстве.

Его пальцы скользят по складочкам. Разряды тока, снова и снова бьют меня. Глаза закатываются. Голод по неведомому наслаждению, уничтожает остатки разума. Алифар надавливает на бугорок, подводит меня все ближе и ближе к извержению вулкана. В глазах все подернуто сладким маревом. Кожа… ее больше нет. Осталось только все нарастающее и нарастающее удовольствие. Чистое блаженство, ведущее меня по острию. И я хочу, чтобы это острие вонзилось, проткнуло меня и выпустило сдерживаемые эмоции на волю. Хочу познать все. Раскрываюсь для него еще сильнее. Трусь возбужденными твердыми сосками и шелковистую, мускулистую грудь.

Палец волка проникает внутрь. Кричу. Ору. Хватаясь за его плечи. Непроизвольно сжимаю его стенками лона. Мне так хорошо, и в одночасье, я жажду больше. Мне мало, словно попробовала изумительный деликатес, но не смогла им полностью насладиться.

- Девственница, - протягивает мне на ухо, проникая языком в ушную раковину,- Оу… становится все интересней…

-А ты разве не чувствовал? Ты же оборотень, - в мозгу обрывками всплывают обрывки информации, услышанной об оборотнях. А тут же вскрикнула, когда он нажал там на какую-то точку и волны чистого экстаза расплылись кругами по телу.

- Воин не должен ощущать эмоций самки. Не должен быть привязан к паре. Еще в детстве нам все это отсекают. Дабы ничто не могло затуманить наш разум, - продолжает гладить меня пальцами там. Держит крепко мое извивающееся тело, продолжая дарить потоки удовольствия.