Ради крови

Дебби Кэссиди

Ради крови

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: For the Blood

Автор: Дебби Кэссиди / Debbie Cassidy

Переводчики: darien24688, viktoriaeboy

Редакторы: Елена Быковец, Дарина Ларина

Глава 1

— Сделай это. Пожалуйста… — голос Дэнни оборвался болезненным клокотом.

Он лежал на цементном полу, а его израненное тело освещали лучи лунного света, проникающие сквозь щели деревянных перекладин, из которых было сделано наше укрытие. Воздух был наполнен сыростью, от которой одежда пропитывалась влагой, а на лбу остывала испарина. Хижина была временной передышкой, местом, где мы могли собраться с мыслями, пока я раздумывала над решением, которое необходимо было принять.

— Ева? — дыхание Тобиаса обожгло мою щеку.

Я обернулась к нему, заглянув в его изумрудные глаза, в которых тенями отражался пережитый нами ужас. Его губы казались бледными на фоне его темной кожи, а на его рубашке виднелись пятна грязи и крови.

— Ты не обязана… — он умолк и опустил глаза, так как знал, что это было неправдой. Он знал, что мы могли бы просто уйти, но мы были не такие. Вместо этого, он кивнул и отступил в сторону, давая мне место.

Собираясь с духом, я занесла топор вверх. Видеть облегчение на лице Дэнни было почти невыносимо. Я опустила оружие, быстро и резко, отсекая голову от его тела, но сбив при этом головку топора с рукоятки. Она загрохотала по полу, подчеркивая непоправимость случившегося.

Остекленевшие глаза Дэнни уставились на меня, его рот застыл буквой «о» в изумлении, несмотря на то, что он был готов к этому. Несмотря на то, что он молил об этом. Было так много крови, густой, почти черной, но чудовищные клокочущие звуки, которые он издавал, наконец прекратились.

Он был мертв уже тогда, когда один из монстров вонзил в него свои зубы. Через несколько часов у него бы началась лихорадка и он бы умер, но у нас не было этих нескольких часов. Монстры были уже близко, и Дэнни был не в состоянии бежать дальше. И я бы ни за что не оставила его в качестве живой закуски для Одичалых Когтей.

Я чувствовала взгляд изумрудных глаз Тобиаса на мне; он снова смотрел на меня одновременно с ужасом и благоговением. Я не хотела видеть этого, поэтому на показ вытерла свои окровавленные руки о такие же забрызганные кровью джинсы.

— Нам нужно идти, — произнес Тобиас.

У меня болело в груди, у меня болели ноги, я вся была одним сплошным сгустком боли, и я до смерти устала бежать.

— Ева, давай. Нам нужно идти.

Пальцы Тобиаса коснулись моей ладони, но я отдернула ее.

— Я в порядке.

Я твердо посмотрела на него, стиснув зубы и давая понять, что мне нужно немного времени чтобы прийти в себя после убийства моего друга.

Тобиас провел рукой по лицу, коротко кивнул и дернул головой в сторону деревянного верстака в задней части хижины.

Шум снаружи заставил меня замереть. Глаза Тобиаса выделялись в полутьме, сияя от ужаса. Я приложила палец к губам, забыв, что они были в крови; медный запах кольнул ноздри и заставил желудок дернуться, но времени для этого не было. Сделав над собой усилие, я бесшумно подошла к верстаку. На нем было много всего: множество острых, заточенных и зазубренных вещей, которые можно использовать как оружие.

Я подняла молот и протянула его Тобиасу. Он взял его, а его глаза вернулись к хлипкой деревянной двери — единственному, что отделяло нас от монстров. На верстаке было множество отверток любых размеров, пила, металлические линейки, коробка болтов, шурупов и топор для колки дров.

Идеально.

Тяжелый и обнадеживающий, он хорошо лег в руке. Взмахнуть, резануть, ударить и отрубить кусок. Сгодится на время.

Дверь задребезжала, и в последующей тишине было слышно, как кто-то глубоко втянул воздух. Жар вскарабкался вверх по моей шее, а рука прочно сжала рукоять топора, готовясь к действиям. Тобиас снова встретился со мной взглядом, и я кивнула. Время драться, время бежать, потому что тварь по другую сторону двери чуяла запах крови, чуяла нас, и спрятаться от нее было невозможно.

Бок о бок, мы ждали неизбежного.

Дверь загремела, и хижина затряслась.

Кровь шумела у меня в ушах, и в моей груди закипела насмешка, прежде чем сорваться с моих губ.

— Ну, ДАВАЙ!

Тобиас издал боевой клич, и мы бросились вперед, как только дверь слетела с петель, открывая монстра, стоявшего за ней. Он зарычал и зашипел, его кровавые глаза пронзили нас своим яростным голодом прямо перед тем, как мой топор впился в основание его шеи.

Зверь упал, но вой вдалеке дал нам понять, что тот уже успел отправить сигнал своим товарищам. Сосущий звук раздался, когда я вытаскивала топор из шеи монстра, — прекрасный, густой, влажный звук, означающий смерть твари и мое выживание. Но мы не закончили, еще нет. Я вновь опустила лезвие вниз, чтобы уж точно отделить голову монстра от его тела. На это требовалось много силы, но отец хорошо меня тренировал, и, к тому же, это был единственный способ действительно убить чертовых Одичалых Когтей.

Тобиас схватил мою руку, и мы побежали, заворачивая за угол хижины и ныряя в лес за ней. Монстры будут преследовать нас до рассвета. Нам нужно двигаться. Тобиас, высокий и подтянутый, вырвался вперед, его мощные ноги бегуна быстро поглощали расстояние, а наш мешок со скудной провизией ударялся о его спину. Но я легко поддерживала темп, контролируя дыхание и сохраняя инерцию движения.

Еще один вой раздался в ночном воздухе, на этот раз слева. Черт! Эти ублюдки окружали нас. Уже скоро они смогут догнать нас и разорвать в клочья. Перемазанные кровью Дэнни, мы были словно сигнальные кричащие маяки, мы здесь, придите сожрать нас! У нас не было возможности убежать от них до рассвета. Мои ноги уже были охвачены огнем, а грудь сдавило тисками, и вдруг, словно ответом на мои молитвы, перед нами появилась река.

Тобиас схватил мою руку, и мы повернули к воде. Я неслась над землей, ледяной ветер бил по моим щекам, перехватывая оставшееся дыхание, и затем я прыгнула, по дуге пролетев над поверхностью воды, перед тем как удариться в беззвучном крике о леденящую кости жидкость, принуждая свое сопротивляющееся тело уйти под воду. Глаза обожгло холодом, но я заставляла себя держать их открытыми, изучая темные глубины в поиске подсказки о нужном направлении. Я ни черта не могла разглядеть. Меня тащило куда-то, поток захватил меня в свои ледяные объятия и тянул вниз, во мрак.

«Просто плыви вместе с потоком и позволь ему направлять тебя, но не позволяй ему завладеть тобой. Просто плыви и сохраняй контроль», — слова отца раскатисто зазвучали в моем быстро затухающем сознании.

Я вырвалась на поверхность, вдохнула, осмотрелась и вновь нырнула. Противоположный берег был всего в нескольких метрах. Мы должны были справиться. Я чувствовала Тобиаса позади меня. Мы плыли, смывая запах крови со своей одежды, заметая за собой следы.

Я всегда была лучшим пловцом, и я первой добралась до земли, выбравшись на берег и опустившись на землю, пока с меня стекала вода. Моя рука потянулась к кожаному ремешку на моей шее и сжала защищенный от влаги, запакованный в пластик ключ, прикрепленный к нему. Отец дал мне его за месяц до своей смерти. До этого он висел на его шее. Это была единственная вещь, которая осталась у меня от него. Если бы я потеряла ключ, я бы не просто потеряла отца насовсем, я бы подвела его.

Зимний воздух продувал мои промокшие вещи, ледяными иглами впиваясь в кожу.

Черт. Следующая задача — не подхватить пневмонию.

Тобиас выбрался на берег рядом со мной, тяжело дыша и хватаясь за грудь. Я бросилась к нему, сжимая зубы, чтобы они не стучали.

— Не могу… дышать, — он схватился за грудь негнущимися пальцами.

— Расслабься, дыши, — я начала растирать его грудь, чтобы легкие заработали. — Где твой ингалятор?

Тобиас покачал головой.

— Дерьмо!

Мешок пропал. Я похлопала по его мокрой куртке и карманам джинсов трясущимися руками, но ингалятора нигде не было. Это было не так уж важно, у него уже истек срок годности, и он был почти пустой. Чертова штука была скорее плацебо, не более. Холодная вода и морозный воздух, должно быть, вызвали спазм дыхательных путей. Он запаниковал, а паника может спровоцировать приступ, если я не смогу его успокоить.

— Все хорошо, Тобиас, мы в безопасности.

Я подхватила его под мышки и потянула вверх, чтобы он мог опереться на меня.

— Просто сконцентрируйся на моем голосе. Все хорошо. Все будет хорошо… — я тихонько качала его, гладя по волосам. — Помнишь, как мы были детьми? Помнишь, как ты все время надирал мне зад на тренировках, а потом я подросла на пару дюймов и смогла тебя победить? Помнишь, как безопасно было в лагере? Вспомни наш дом.

Мне не хватало чувства безопасности — такого, когда ты можешь уснуть, зная, что за тобой приглядывают. Лагерь был нашим маленьким раем, спрятанным от ужасов Нового Мира.

Дыхание Тобиаса выровнялось. Его рука легла на мою.

— Спасибо тебе.

Я поцеловала его в висок и прижалась щекой к его плотным темным кудрям.

— Для этого и нужны друзья.

Мы не могли рисковать разжигать костер, по крайней мере до восхода солнца, но амбар, который мы нашли, был теплый и сухой, и до рассвета оставалось совсем немного.

— Снимай свои вещи, — я разделась до нижнего белья, не заботясь о наготе и думая лишь о том, чтобы не простудиться.

На кипе сена лежало старое колючее одеяло, и я завернулась в него.

Тобиас помедлил немного перед тем, как повернуться спиной ко мне и стянуть свою футболку. Из-за нехватки еды на нем не было ни грамма жира, но он все еще был в хорошей форме, и его плечи были шире. Мышцы двигались под его темной гладкой кожей. Он заложил большие пальцы за пояс, и я отвернулась, исследуя амбар и пытаясь найти для нас безопасное место для сна на следующие пару часов. На балки сверху вела лестница. Идеально.

Я подошла к лестнице и начала взбираться, придерживая одеяло, как только могла.

— Возьми вещи и подымайся сюда, — крикнула я вниз.

Сквозь окна на крыше меня приветствовало розовое небо — знак временной безопасности.

— Я так полагаю, что одеял больше нет?

Тобиас встал за мной, а его руки обняли мои плечи сквозь тонкую ткань.

Его близость вызвала дрожь у меня в животе, которую я проигнорировала.

— Нет. Но оно достаточно большое для нас обоих.

Я села вниз и раскрыла для него одеяло. Мои ноги сразу покрылись гусиной кожей.

— Ну? Быстрей давай.

Он устроился рядом со мной, его голое плечо коснулось моего, его обнаженное бедро прижалось к моему, и он завернул одеяло вокруг нас. Потекли долгие секунды, и холод постепенно отступил, но вместе с холодом ушло единственное, что отвлекало меня от него. Мой лучший друг, который за время пути успел стать настоящим мужчиной. Мужчиной, от которого у меня сводило живот, и дыхание перехватывало в самые странные моменты. Как сейчас, например.

«Не отвлекайся, Ева. Нельзя», — голос отца снова напомнил мне, что Тобиаса даже не должно быть здесь — его присутствие не было частью плана. Но когда пришло время, я не смогла оставить его позади. И вот мы здесь, бежим и убиваем ради выживания. Так уж вышло, несмотря на советы отца. Тобиас помогал мне сохранить рассудок в мире, где нормальность была ругательным словом, так что сидеть здесь, закутавшись в одеяло, практически без одежды, не было чем-то выдающимся. Шесть лет совместного проживания, передвигаясь от одного убежища к другому после того, как лагерь пал, пытаясь выжить — все это выбило из нас чувство скромности, но пребывание в дороге бок о бок друг с другом каждый день за прошедшие несколько недель открыло что-то новое в наших отношениях. Что-то, что я не готова была признать или понять, если я хочу выполнить задание отца.

Отец оберегал нас обоих, пока мы были еще слишком маленькими и не могли позаботиться о себе сами. Он учил нас бегать, охотиться и сражаться. Он пытался сделать эти уроки выживания интереснее, чтобы мы хоть на время забыли о кровожадных монстрах, преследующих нас, и чтобы все это выглядело лишь игрой. Мы нашли безопасное здание на какое-то время — заброшенный банк с хранилищем, который отец переделал в убежище. Этот год был почти терпимый. А потом на нас напали, и отца укусил один из Одичалых. Мы знали, что он уже не жилец, но он протянул неделю, крича от боли, и когда это стало невыносимо, я прервала его страдания. Но не хочу думать об этом.

Тобиас зевнул так широко, что его челюсть щелкнула.

Теперь мы стали ночными существами. Спали в течение дня, а ночью продвигались вперед. Это был единственный способ хоть как-то отдохнуть. Мы спали, когда спали они, чтобы они не могли охотиться на нас. Мы пробовали спать по ночам, карауля по очереди, но нехватка еды сделала подобное бодрствование невозможным. Лучше было двигаться по ночам и отсыпаться днем.

— Что, если это лишь городская легенда? — спросил Тобиас.

— Нет.

Он повернулся лицом ко мне.

— Почему ты так уверена в этом, Ева?

Почему я уверена? Потому что отец сказал мне это перед своей смертью? Потому что, если я перестану быть уверенной, последняя крупица надежды, горящая во мне, угаснет? Потому что я должна была верить, чтобы продолжать выживать. Я не была готова поделиться с ним этим и, возможно, не буду никогда.

— Я просто знаю. Помнишь Геральда и Фрэн?

Мы встретили эту пару четыре года назад, они сообщили нам о радиопередаче и координатах, к которым шли, но отец сказал, что мы не готовы к подобному путешествию. Тобиас тогда только восстанавливался после гриппа, а я наоборот заболевала. Фрэн и Геральд отправились в свой путь, и о той радиопередаче больше не вспоминали… пока отец не оказался на грани смерти.

Тобиас выдохнул.

— Да, конечно, передача.

— У отца была причина дать нам эти координаты, Тобиас. Он хотел, чтобы мы выжили, чтобы мы нашли безопасное место.

Ложь. Он хотел, чтобы выжила я. Вообще-то, он настаивал на этом. Моя рука снова легла на ключ, висящий на шее. «Ключ очень важен. Ты должна хранить его, должна держать все в секрете, пока не доберешься до Убежища. Найди Бенедикта. Бенедикт будет знать, что делать. И даже тогда, не выпускай его из вида. Выживи, Ева. Чтобы сделать это, ты должна выжить. Твоя жизнь должна быть превыше всего. Обещай мне». И я пообещала. Хлюпая носом и со слезами на глазах, я дала ему слово.

Но я так и не рассказала Тобиасу, что отец уже был в бреду, когда диктовал координаты. Я не рассказала, что даже не была уверена, что смогла правильно все расслышать. Я не рассказала, как рассекла бедренную артерию отца и как держала его за руку, пока он не истек кровью.

Тобиасу не нужно об этом знать.

Родителей Тобиаса убили в лагере, и мой отец тоже был мертв. Мы остались одни друг у друга.

Солнце показалось над горизонтом, и мир просыпался от ужасов ночи.

— Мы пережили еще одну ночь, — произнес Тобиас. Он подтолкнул меня плечом. — Мы живы.

Да… пока что.

Тобиас уснул почти сразу, но ко мне сон долго не шел. Вместо этого, прошлое мелькало передо мной — места, где мы были, люди, которых мы потеряли. Последним из них был мой отец. Мы подобрали Аиду и Дэнни две недели назад, несмотря на мою тревогу. Тобиас всегда был мягким, и он предложил, что вместе будет безопаснее. Что еще с двумя людьми мы могли бы передвигаться днем и по очереди караулить ночью. Мы уже нашли карту и спланировали оптимальный маршрут до Бристоля, где и находились отцовские координаты, избегая открытых мест, дорог и тому подобного.

Мы двигались по улицам, используя дома как прикрытие. Мы прятались, рылись в мусоре, приглядывали друг за другом, караулили по парам. Путь, который должен был занять два-три дня максимум, растянулся на неделю. Мы потеряли Аиду на третий день — неожиданная атака Клыков сразу на границе Бирмингема. Я не видела, как она умерла. Они утащили ее. Клыки любят собирать добычу впрок и потом питаться. Если бы только у меня был пистолет, чтобы пристрелить ее, ее смерть была бы быстрой и легкой, но ружье отца пришлось оставить позади, без патронов оно было лишь дополнительным весом. Нам удалось уйти, зная, что Аида на протяжении бесконечных часов будет страдать от боли, пока не упокоится навсегда. Когти же добрались до Дэнни, и мне пришлось с ним покончить.

Так что теперь остались лишь мы с Тобиасом, в десяти милях от нужных координат, засыпая под лучами невинного солнца. Его рука скользнула по моей талии, а губы дотронулись до моей шеи, когда он прошептал что-то во сне. Он касался меня так, когда спал, не зная об этом, интимно, но не навязчиво, заставляя мое сердце желать большего. Постепенно желание перешло в успокаивающую дремоту, от которой смыкались глаза. Мое тело расслабилось, и я позволила сну завладеть мной, напоминая телу, что нужно проснуться до заката.

Я проснулась внезапно и окончательно, когда солнце было уже низко и наступила вечерняя прохлада. Ночи всегда были зимними, а дни весенними. Очевидно, что все перепуталось, когда миру настал конец, но ничего лучшего я никогда не знала. Я была дитя Нового Мира, тогда как старый превратился лишь в сказку. Погоду нельзя было предсказать наперед: снег и дождь могли начаться когда угодно, и месяцы не означали смену сезонов, а лишь говорили о прошедшем времени. Видимо, дисбаланс, вызванный вирусом, затронул даже природу. Для этого не было научного объяснения, потому что появившихся тварей и то, на что они были способны, невозможно было объяснить наукой.

Я обернулась посмотреть на Тобиаса. Он уже не спал, его изумрудные глаза казались темнее, чем обычно. Его взгляд изучал мое лицо, спустился к губам и резко вернулся обратно к глазам.

— Проголодалась? — его голос был хриплым ото сна.

Мой желудок заурчал в ответ, и Тобиас протянул мне зерновой батончик.

Я широко распахнула глаза.

— Где ты его достал?

После того, как Аиду утащили, нам повезло, и мы наткнулись на заброшенное убежище, в котором на полках еще была какая-то сухая снедь, но неожиданный прыжок в воду стоил нам мешка с провизией. По крайней мере, я так думала.

Желудок Тобиаса тоже заурчал. Он кашлянул, пытаясь скрыть это, но без успеха. Урчание было слишком громким.

— Я хранил его в носке, завернутым в целлофан.

Я усмехнулась.

— Умно.

Я посмотрела на батончик, специально не глядя на осунувшееся лицо Тобиаса и круги под его яркими зелеными глазами. Я вытащила батончик из его пальцев и заметила вздох облегчения.

Идиот. Если он думал, что я в одиночку съем последнее, что у нас осталось, ему следовала бы быть умнее. Я сняла обертку, разломила батончик пополам, засунула половину в рот и протянула вторую к его губам.

На мгновение я подумала, что он начнет возражать, но затем он открыл рот, принимая еду. Он не был глупым, просто галантным. Его губы коснулись моих пальцев, и по шее разлилось приятное тепло. Я постаралась не обращать внимание и отвела взгляд.

Мы молча оделись, стоя спиной друг к другу. Я развязала волосы, провела по ним пальцами, и снова собрала в хвостик, который заткнула за ворот своей рубашки. Не хватало еще, чтобы за них кто-нибудь ухватился, подобравшись слишком близко. Пожалуйста, не дай им подобраться настолько близко. Мне нужно, чтобы эта ночь — последний рывок — была легкой. Всего одна легкая ночь.

У нас осталось только два часа солнечного света, пока мир не канет во тьму и монстры не выйдут на охоту. Сколько мы сможем пройти, пока тьма не опустится окончательно?

Мы спустились вниз и вышли из амбара.

— Ты точно уверена, что нам сюда? — спросил Тобиас в пятый раз.

Нет, я совсем не была уверена, но это было хорошее предположение, учитывая, что я потеряла компас вместе с нашей едой. Я пользовалась своим чутьем, надеясь, что оно работает. Большая часть нашего мира стала дикой местностью, но иногда мы встречали участок нетронутой земли, словно замерший во времени и не тронутый безумием. Городок, через который мы сейчас пробирались, был одним из таких мест. Он выглядел покинутым, но я знала, что мы не должны чувствовать себя в безопасности. Нам нужно было опасаться не только Одичалых. Человечество подверглось серьезному испытанию после ужасных событий три десятилетия назад, и не все из нас смогли успешно его пройти. Новый Мир разбудил в людях худшие качества. Я вызубрила, что главным было выживание, а для этого нужно быть самым подготовленным, самым сильным и с легкой совестью.

У меня было два из трех, и все еще работала над третьим, хотя что-то говорило мне, что у меня это никогда не получится.

Координаты были местом в пригороде большого города. Я нашла их на карте — поселок, под названием Гаунтлет. Мы прошли уже около пяти миль, плюс-минус несколько сотен метров. Я уже выбилась из сил. Недостаток пищи и воды, недосып, все навалилось и перешло в жуткую головную боль.

— Не подавай виду, но мне кажется, за нами наблюдают, — проговорил Тобиас.

Я сразу насторожилась, но мое тело осталось расслабленным, в то время как я пыталась не паниковать и прислушивалась ко всем своим чувствам, используя периферийное зрение, чтобы оглядеть окрестности. Все выглядело мертвым, но все всегда было не таким, как оно выглядит, и вспышка света, как от отражающей поверхности, попалась мне на глаза. Три вспышки, пауза, и еще одна вспышка.

Сигнал.

Кто-то был в здании слева перед нами. Кто-то с зеркалом и собственной системой сигналов. Это не было азбукой Морзе.

— Что нам делать? — Спросил Тобиас.

— Продолжаем идти. Впереди есть навес; мы нырнем под него. Видишь тот хозяйственный магазин?

— Ага.

— Хорошо.

Он знал, о чем я думаю — оружие. Мои пальцы так хотели сомкнуться на мече, который отец подарил мне на шестнадцатилетие. Легкий, чертовски острый, со слегка искривленным лезвием, у него был свой плейлист, когда дело доходило до сражения с Одичалыми. Черт, этот меч действительно словно пел. Я потеряла его, когда утащили Энжи. Нам нужно было вооружиться, потому что у меня было чувство, что скоро нам придется сражаться с другим типом монстров. О котором я много слышала, но к счастью, пока не сталкивалась.

Мы нырнули в длинную тень навеса, хоть раз благодаря наступающую темноту. Тобиас попытался открыть дверь в магазин.

Заперто.

Нам нужно было сломать ее, и оставалось лишь надеяться, что наши наблюдатели дадут нам несколько минут, чтобы подобрать что-то из оружия. Тобиас стащил куртку, обернул ее вокруг своей руки и поднял локоть кверху, готовясь разбить стекло над рамой.

Воздух засвистел, и Тобиас дернулся. Его рука поднялась к шее, глаза расширились, колени подкосились. Я попыталась подхватить его, но слишком поздно. Он упал на землю, до того, как я поймала его. И тут мою кожу внизу шеи обожгло болью.

Какого черта?

Я потянулась и вытянула дротик. Он был размером с соломинку для коктейля, тонкий и безобидный в моей руке, и затем мое лицо впечаталось в землю.

Глава 2

Было ли это похоже на похмелье? Гудящая голова, бурлящий желудок и ужасный привкус во рту?

Неприятное чувство.

— Ева? Ты очнулась?

— Ага, — хотя я этому особо не радовалась.

Тобиас извернулся за моей спиной, пихнув меня и заставив мою голову закружиться.

— Не дергайся так.

— Нам нужно выбираться отсюда. Эти люди — чокнутые.

— Да, до меня это дошло, учитывая, что они выстрелили в нас отравленными дротиками и связали. Просто клише какое-то, как ты думаешь, кто-то пересмотрел старых фильмов о похищениях?

Тобиас вздохнул.

— Не время для шуток, Ева.

Да, это тоже было клише. Окей, проведи оценку, найди слабость и используй ее. Если ничего не поможет, вышиби из них дерьмо. Спасибо, папа.

— Хорошо, что ты узнал?

— У них что-то вроде культа. Они поклоняются каким-то монстрам. Раз в месяц они приносят людей в жертву, и Одичалые оставляют их в покое.

Да, Одичалые были не единственной опасностью. После распространения заразы, на свете появилось много всякого дерьма, видимо из-за того, что мы стали крайне уязвимыми. Мы больше не находились на вершине пищевой цепи; черт, мы никогда и не были там.

Я вздохнула.

— Дай угадаю, сейчас именно это время месяца, и мы будем следующей жертвой?

— Ага.

— Твою мать.

— Сколько у нас есть?

— Не знаю. Несколько часов, если нам повезет.

Тобиас прижался ко мне, и в этот раз я не жаловалась. Его присутствие было успокаивающим, помогая шестеренкам в моей голове завертеться, придумывая как нам выйти из данного положения.

Мы были связаны по рукам и ногам, буквально. Веревки, которыми нас связали, были тонкие, но прочные. Комната была маленькой, тусклой, и в ней не было ничего, что мы могли бы использовать для побега. В противоположной от двери стене было маленькое окно, слишком высокое и слишком узкое, чтобы быть полезным хоть в чем-то, кроме пропускания полоски лунного света. На стене было пару полок, но они были слишком высоко, и с нашей точки обзора на полу мы не могли рассмотреть их содержимое.

— Эй, Тобиас? Хочешь немного подвинуться?

Я почувствовала, как он улыбнулся.

— Еще как!

Мы подвинулись в нужную позу и прижались спинами друг к другу.

— Ты готов?

— Да.

Мы начали медленно подниматься, осторожно, используя друг друга, чтобы сохранять равновесие, пока не встали полностью.

— Спасибо тебе, Фрэнк! — произнес Тобиас.

Да. Спасибо, отец. Я стонала и жаловалась первый раз, когда он заставил нас сделать это, не понимая, зачем нам это нужно. Мне было пятнадцать, и я злилась на него, считая, что все случившееся было его виной, в том числе и смерть мамы. Сейчас, я, конечно, так уже не думала. Время и взросление меняют многое в восприятии вещей.

— Теперь осторожно. Вместе со мной. Моя правая, твоя левая.

Я подвинула правую ногу вперед, а Тобиас сделал левой шаг назад. Не спеша, мы продвигались ближе к полке. Пожалуйста, пусть там будет чудесное оружие и острые предметы, но как только мой взгляд упал на полки, мое сердце разочарованно ухнуло.

— Что? Что там? — спросил Тобиас.

— Медальон, пару колец, несколько кошельков, зубная капа, грязный розовый шифоновый шарф и пара сломанных очков. Что-то говорит мне, что мы не первые, кого они поймали.

— Дерьмо.

Опытные профессионалы. Как давно они проводят эти жертвоприношения? Маленькая птичка надежды во мне издала последний хрип и упала на бок замертво.

— Мы в заднице, да? — спросил Тобиас.

Ему действительно нужно мое подтверждение? Я чувствовала его страх — его и моя рубашка были мокрые от пота. Да, Тобиас, мы в полной заднице, вот что я хотела сказать. На все 100 %. Но потом лицо отца всплыло в моей памяти, с тем же выражением, которое он делал, когда я собиралась сдаться перед чем-то слишком сложным. Мы в западне, но мы все еще живы, а значит — надежда еще есть. Птичка снова поднялась на ноги и зачирикала.

Спасибо.

— Ладно, давай посмотрим, как нас связали.

Я подвигала пальцами — кровообращение было нормальным, значит нас связали не слишком туго. Мои ладони сложены вместе, не перекрещены. Я нахмурилась. Они связали нас по отдельности, а потом привязали друг к другу? Я извернулась, чтобы достать пальцами до пут на запястьях Тобиаса. Пластиковая стяжка! Мое сердце подпрыгнуло!

— Тобиас, я думаю, у нас получится. Если мы избавимся от веревок, мы сможем разорвать стяжку!

На это ушло пять минут, но мы смогли достаточно ослабить веревку, чтобы освободиться. Я отступила вбок и снова обернулась к нему. Мое дыхание перехватило, как только я увидела его лицо. Огромный фиолетовый синяк закрывал половину лица, и один глаз почти не открывался из-за отека. Они изуродовали его прекрасное лицо. Сволочи.

Тобиас попытался улыбнуться, сверкнув белыми зубами, но тут же поморщился.

— Все в порядке, уже не болит.

— То, как ты морщишься, говорит об обратном, Дамбо.

Я очень хотела обнять его, но сначала надо было освободить руки. Я глубоко вздохнула, наклонилась, вытянула руки аркой позади себя, и затем быстро и резко ударила ими себя по ягодицам. Раз, второй, щелчок! Стяжка разорвалась.

Тобиас повторил мои действия и освободился уже в следующий момент. Мы стояли друг напротив друга с выражением триумфа на лицах. Мы все еще в опасности, но наше положение уже намного лучше, чем всего пару мгновений назад. Он протянул руки, и я бросилась к нему, утыкаясь головой в его плечо, обхватив его руками за пояс и прижимаясь со всех сил. Он был страшно худой: мышцы, кожа да кости, и я, вероятно, была не лучше, но главное, что мы живы, и будь я проклята, если позволю лишить нас этого в ближайшее время.

Я отстранилась и выдохнула.

— Давай убираться отсюда ко всем чертям, а?

Дверь была заперта, и сквозь замочную скважину не было видно ничего, кроме плотной тьмы. Хорошо, теперь нужно просунуть что-то под дверь, потому что они явно оставили ключ в замке.

Шарф!

Я схватила его с полки и разгладила на земле. Это будет не просто — ткань была тонкой. Чтобы просунуть его под дверью потребуется много терпения.

Тобиас коснулся моего плеча.

— Позволь мне. Найди пока что-нибудь, чтобы вытолкнуть ключ.

Я оставила ему это занятие и снова осмотрела полки. Черт побери, здесь должно быть что-то еще. Моя рука коснулась очков. Я подняла их и изучила дужку. Отлично. Надежда зародилась в моем сердце. Мы действительно можем справиться.

Тобиас отошел от двери.

— Готово.

— Хорошо, начнем.

Заняв его место, я нагнулась и протолкнула дужку очков в замочную скважину, пока не встретила сопротивление. Покрутить и толкнуть. Мгновение тишины, и ключ, тихо звякнув, приземлился на шарф.

Тобиас улыбнулся мне и снова поморщился. Да, больно, должно быть. Он присел на корточки и начал медленно затаскивать шарф с ключом обратно в комнату.

— Почти здесь, — процедил он сквозь зубы.

Звук приближающихся шагов заставил мое сердце остановиться. Тобиас запаниковал и дернул за шарф. Ключ ударился о низ двери и остался по другую сторону.

Черт!

Шаги остановились снаружи двери, и мы отошли к стене с высоким окном, следя за щелью под дверью, и увидели тень движения, когда наш тюремщик подобрал ключ.

— Я собираюсь открыть дверь, — послышался грубый мужской голос. — У меня пистолет. Я пристрелю вас, если устроите что-нибудь.

Я посмотрела на Тобиаса, и он покачал головой, его целый глаз был полон отчаяния.

Я кивнула. Не остается ничего, кроме как подчиниться… По крайней мере пока…

Ключ скрежетнул в замке, ручка повернулась, и дверь со скрипом отворилась. Мужчина вошел и закрыл дверь за собой, не заботясь о том, чтобы запереть ее снова. Он, вероятно, был занят тем, что держал в руках огромную пушку, которой было самое место в серии Ходячих Мертвецов — комната с проектором в лагере всегда была забита битком, когда они крутили этот сериал.

Мои глаза переместились с дула пистолета на лицо мужчины. Карие глаза, которые могли бы быть теплыми, если бы не выглядели так враждебно, темные волосы с сединой на висках, и подбородок, который подошел бы настоящему герою.

— Бежать некуда, — произнес он. — Вас только двое, а нас больше сотни.

Дрожь его рук подсказала мне о возможной бреши в его броне.

— Вы не обязаны это делать, просто отпустите нас. Мы не сделали ничего, чтобы заслужить подобное.

Я добавила дрожащих ноток в голос, и позволила глазам стать влажными.

Мужчина моргнул, выглядя смятенным, но тут его взгляд упал на порванные стяжки и отброшенную веревку на полу.

Его челюсть напряглась.

— Хватит ломать комедию. Я знаю, что вы способны на большее, чем пытаетесь показать. Мы занимаемся этим уже какое-то время, и вы первые, кто смог развязаться.

Он направил ствол на меня.

— Внимательнее нужно следить за теми, кто выглядит слабее.

Я распрямила плечи и подняла голову, перестав притворяться.

— Давайте серьезно, вы действительно верите в эту чушь с жертвоприношением? Думаете, именно это сдерживает Клыков и Когтей? Вы действительно считаете, что им не наплевать?

Мужчина отступил назад под напором моей горячности. Он сглотнул.

— Мне приходится верить. Я видел это собственными глазами. Они приходят, но никогда не пересекают границу. В обмен, все, что нам надо делать, это приносить ему одну жертву в месяц. Мы должны благодарить за это Орден Хаоса. Они пришли и показали нам этот путь. Некоторые даже остались среди нас, чтобы поддерживать нашу веру.

— Ему? Что значит «ему»? Кому именно вы приносите свои жертвы? — спросил Тобиас, его тон был ровным и спокойным. — Умоляю, мы просто хотим знать, что нас ждет. Мы просто хотим понять.

Это был его размеренный голос, тот же, что он использовал на мне, когда мы были детьми и я была чем-то расстроена. Это всегда помогало мне успокоиться, и, видимо, это подействовало и на мужчину тоже.

Его стальной взгляд слегка смягчился, и он уже открыл рот, чтобы ответить, но тут из коридора донесся звук закрываемых ставней.

Он встрепенулся и повел стволом в сторону, приказывая нам двигаться.

— Они приближаются; вам нужно идти. Время почти вышло.

Его рот скривился, и я догадалась о моральном кризисе, ему явно было противно это действо, но страх заставлял его продолжать. Он боялся за свою жизнь и, возможно, за жизнь тех, кого он любил.

Нужно найти способ достучаться до него. Способ обойти его страх.

— Подождите! Вы не обязаны это делать, есть другие безопасные места. Мы направлялись к одному из них, когда вы поймали нас. Это менее пяти миль отсюда. У меня есть координаты. Идемте с нами. Помогите нам, и вам больше не придется приносить в жертву кого-либо еще.

Его глаза слезка сузились, и я поняла, что он обдумывает это.

— Дерек! Почему так долго? — позвал голос снаружи комнаты.

Лицо Дерека застыло. Черт возьми, мы упустили свой шанс.

Дверь распахнулась, и вошел еще один человек, худой и с удлиненными чертами лица, как у грызуна. Его глаза-бусинки уставились на нас.

— Жалко девчонку, — произнес крысеныш. — Как думаешь, сколько ей? Семнадцать, восемнадцать? Думаешь, нам позволят оставить ее для размножения и утех? Одна жертва в месяц, ведь так. Я думаю, нужно спросить.

Мне было девятнадцать, но ему не нужно было это знать. Если он думает, что я моложе, то с большей вероятностью недооценит меня.

— Заткнись, — отрезал Дерек. — Мы делаем то, что должны, чтобы выжить, но мы не животные.

Он говорил это крысенышу, но его взгляд был прикован ко мне. Его слова предназначались мне, пытаясь оправдать всю эту грязь. Но ему не соскочить так просто с крючка. Я подняла голову и посмотрела на него с вызовом.

— Они должны позволить нам оставить ее, — настаивал крысеныш. — В этом мире осталось не так много женщин.

— Заткнись! — выпалил Дерек.

Он был прав насчет этого. Отец говорил, что вирус унес восемьдесят процентов женского населения и только сорок процентов мужского. Сегодняшний миром правил тестостерон. В нашем лагере нам повезло иметь почти равное количество мужчин и женщин, но неравенство стало отчетливо видно, когда нам пришлось уйти.

— Ну, пора идти, котики, — произнес крысеныш.

Бросив последний взгляд на Тобиаса, я последовала за Дереком из комнаты.

Глава 3

Они провели нас по тускло освещенному коридору, вверху по небольшому пролету лестницы и через металлическую дверь. Я моргнула, когда яркий свет по ту сторону двери ослепил меня, заставив мои глаза приспосабливаться.

Мы были в библиотеке. Огромное пространство, заполненное книгами, от которых пахло чернилами и старой бумагой, от чего на меня навалилась ностальгия, а грудь сдавило от грусти. Я посмотрела вверх на длинные электрические лампы. Мы не видели работающего электричества больше трех лет, с тех пор как сломался наш маленький генератор. Я уже привыкла к свечам и свету костра, и сейчас увидеть подобное было чудом, пусть и недолгим. И книги… Так много книг. Гнев охватил меня при мысли, что я никогда уже не смогу их прочитать.

У этого города была охрана, генератор, библиотека, полная книг, и ценой всему была одна человеческая жизнь в месяц. Согласилась бы я на эту цену ради подобных удобств?

Нет.

Но заплатила бы я ее ради защиты тех, кого люблю?

Четкого ответа у меня не было. Я хотела возненавидеть этих людей, но они были жертвой обстоятельств, как и я, и кто-то — этот Орден Хаоса — пришел и убедил их, что жертвоприношения были единственным способом. Ничего удивительного. Много культов появилось, после того как люди узнали о сверхъестественных существах. Шарлатанов всегда хватало, но, когда ткань нашего мира была разорвана, сумасшествие увеличилось раз в десять. Часть меня не могла удержаться от мысли, что этот культ действительно нашел способ защитить людей от монстров, заключив союз с другим монстром. Господи, у меня даже голова разболелась от этого.

Тобиас врезался мне в спину и схватился за меня, чтобы удержать нас обоих.

Крысеныш рассмеялся. Он специально толкнул Тобиаса ко мне.

Придурок.

Дерек виновато посмотрел на меня, но сразу отвел глаза, когда я встретилась с ним взглядом. Черта с два я облегчу ему это. Он собирался принести нас в жертву. Нужно заставить его чувствовать себя, как полное дерьмо.

Мы прошли сквозь библиотеку, прямо через центр, мимо полок, столов и ламп, и вышли через главную дверь наружу. Ледяной воздух ударил по моим щекам, и моя кожа покрылась пупырышками. Обычно мы бегали, чтобы согреться, но этой ночью нам вряд ли удасться убежать куда-либо.

Дерек сказал, что у них сотня человек, но это не было правдой, потому что толпа перед библиотекой с легкостью насчитывала раза в два больше. Дети, подростки, младенцы — молодые и старые — они выглядели обычными. Они не были похожи на кровожадных, безнравственных убийц, готовых расправиться с простым человеком. Я поймала взгляд одной маленькой старой женщины. Она была крошечной, с седыми волосами, собранными сзади и скрепленными на затылке. Ее бледные голубые глаза напомнили мне глаза матери. Разве она может мириться с этим? Я улыбнулась ей, и ее губы скривились в ухмылке.

Она подняла кулак вверх и прокричала:

— Убей их ради убежища!

Я моргнула в ужасе.

— Убей их для сохранения мира! — вскликнул мужчина рядом с ней.

Какого черта?

— Убей их и утоли свой голод! — закричал кто-то еще.

— Нам конец, — прошептал Тобиас.

Толпа расступилась, и вперед вышли трое человек. Они различались размерами: один был высокий, второй низкий и коренастый, а третий худощавый и жилистый, но при этом у них всех было два общих признака: клейм размером с шар от пинг-понга, украшавшее лоб, и угольно-черные глаза. Они были одеты в малиновые плащи с развевающимися рукавами и выглядели как чертовы монахи.

Худощавый сделал шаг вперед. Он тщательно оглядел нас сверху до низу, и, когда заговорил, его голос начал странно резонировать. Его товарищи повторяли его слова, но их рты двигались бесшумно.

— Жертва принята, двойной дар для утоления голода. Жертва для сохранения мира.

Он резко закрыл рот, а его глаза сверкнули неестественным блеском. Коротко кивнув, он развернулся и вошел обратно в толпу. Его товарищи последовали за ним, и толпа сомкнулась за их спинами.

Дерек вздохнул.

— Похоже, они все же выбрали вас.

— Что? Ты хочешь сказать, что до этого нас не собирались приносить в жертву?

Он смущенно кашлянул и отвернулся.

Крысеныш усмехнулся.

— Неа, до этого была выбрана дочь Дерека, Эмили, так что представьте его облегчение, когда вы двое появились здесь, как два пушистых ягненка для барбекю.

— Заткнись, Гэри, — рявкнул Дерек.

Беспокойство толпы у ступеней библиотеки начало расти.

Гэри оскалился.

— О, решил вспылить, старик. Серьезно, ты считал, что раз ты единственный доктор в городе, твоя семья будет неприкосновенна?

Дерек повернулся к нему с блеском в глазах.

— Эмили — единственная, кто остался у меня, и я ее не потеряю. Ни за что.

— Ну же, что за задержка! — выкрикнул молодой парень. Я взглянула на него, выгнув бровь, и он явно смутился от этого.

Но смущение не поможет спасти мою задницу. Мне нужно подумать. Должен быть способ спастись. Сдаться означало бы дать поглотить себя черной бездне отчаяния, которая уже начала разрастаться в моем животе, и для меня это не вариант.

Крысеныш спрыгнул со ступеней и обернулся к нам, уперев руки в бока.

— Идем тогда, мы не собираемся стоять тут всю ночь.

Среди толпы послышалось слабое одобрение, и после этого Дерек начал проталкивать нас сквозь нее, держа под дулом пистолета.

Я не хотела смотреть на них, но не могла удержаться. Ликование, страх, вина и много просто безучастных лиц смотрели на меня. Сколько уже раз они становились свидетелями подобного до того, как стали равнодушными, как смирились с этим, и, в некоторых случаях, даже начали наслаждались этим?

Мы прошли через толпу и вышли на темную улицу быстрее, чем я этого хотела. Мне все еще нужно было придумать план, что сложно было сделать, не имея никакой информации о том, где мы должны были умереть и каким именно способом они собирались нас казнить.

— Куда вы нас ведете? — спросил Тобиас, озвучив мои мысли.

— К реке. Там все и будет, и там мы вас и оставим, — ответил крысеныш.

— Заткнись, Гэри! — рыкнул Дерек.

Я почувствовала дуло пистолета, ткнувшее мне в спину, и стиснула зубы.

— Почему же? — бросил Гэри. — В чем проблема рассказать им парочку пикантных деталей, а?

— Они скоро сами все это переживут, так что оставь их в покое, — проворчал Дерек.

Ему явно было не по себе, и надежда снова возродилась во мне. Если бы я только могла убедить его, что есть другой выход. Что он может помочь нам, что он может пойти с нами, спасти свою дочь другим способом… Тогда бы у нас появился шанс. Но этого не произойдет, если этот крысеныш и дальше будет держаться с нами. Я уставилась на его крысиный затылок, видя лишь спутанные и грязные волосы.

Гэри обернулся на меня, словно почувствовав мой взгляд, и подмигнул.

Подонок.

Я отвернулась, осматривая местность. Темные здания, скрытые и окруженные тенями, ровная линия навесов, словно их владельцы заранее сговорились друг с другом до их постройки. Мы были в той части городка, где стояли мелкие лавки, и направлялись на северо-восток. Мы пересекли аллею и вышли на жилую улицу. В некоторых домах горел свет, мерцающий и живой; свечи, без сомнения, а значит, что не весь город снабжался от генератора, который освещал библиотеку. Быть может, библиотека была их центром — главным местом встречи для жителей. Имеет ли это значение? Если не найти способ остаться с Дереком наедине, нам конец, несмотря ни на что.

Мы пересекли боковую улицу, которая вела к участку зелени — парку или игровой площадке для детей. Впереди была линия деревьев.

Гэри ускорил шаг, и Дерек пригрозил нам пистолетом, чтобы мы тоже поторопились.

Мы зашли под деревья и тут же утонули в тенях. Листва была такой густой, что даже сверхъестественный лунный свет не мог пробиться сквозь нее. Спустя одну или две минуты ходьбы или, скорее, ковыляния, мы наконец достигли нашей цели.

До меня донесся звук бегущей воды.

Мы приближались к реке.

Плохо.

Кожу на моем затылке начало покалывать, как только перед нами показался мост — красивая каменная арка, растянувшаяся от одного берега темной реки до другого.

Гэри остановился возле моста и обернулся к нам.

— Так как шкура именно твоей дочери была спасена, я оставлю эту честь тебе, — заявил он Дереку.

Мое сердце подпрыгнуло; значило ли это, что крысеныш оставит нас с Дереком? Я так сильно хотела обернуться и посмотреть на выражение лица Дерека, но вместо этого напрягла мышцы на шее, чтобы оставаться неподвижной, и ждала, пока он не обошел нас и не встал спереди. Его лицо было настороженным, и моя надежда мелькнула и умерла.

Гэри ухмыльнулся.

— Знаешь, дружище, я рад, что Эмили спасена. Еще пару месяцев, и она достигнет совершеннолетия, — он бросил на Дерека хитрый взгляд. — Я тоже внес свое имя в список. Кто знает, вдруг именно я обеспечу тебя внуками.

Челюсть Дерека напряглась, а его взгляд стал тверже. Изменения были едва уловимы, но меня учили замечать подобное — хотя не нужн быть гением, чтобы понять, что Гэри не нравится Дереку.

— Пошли! — Дерек махнул нам пистолетом, показывая в сторону моста.

Тобиас пошел первым. Он уже собирался ступить на мост, но Дерек остановил его своей мощной рукой.

— Нет. Вокруг. Вниз по берегу и под мост.

Тобиас взглянут на меня.

— Эй! — позвал Гэри. — Ты должен сначала связать их, и… ну ты знаешь…

Гэри подошел и грубо схватил Тобиаса за руки, завел их за спину и мастерски связал их вместе. Узел выглядел надежным, и последняя надежда во мне угасла.

Я была следующей, и, если с Тобиасом он закончил быстро, со мной он решил не спешить. Его пальцы прошлись по моей коже, а его дыхание коснулось моего уха. Грубо и совсем излишне, но я успела воспользоваться этим, толкнув его слегка и отвлекая от узла, выгибая запястья и оставляя немного места между ними, пока он меня связывал.

Он закончил с узлом, притянул меня к себе и прижался своим лицом к моему.

— Я знал, что ты этого хочешь.

Я почувствовала, как что-то ткнуло меня в бедро, когда он прижался ко мне сзади, чтобы лучше продемонстрировать мне, о чем он.

— Хватит маяться дурью! — выпалил Дерек.

Он подошел ближе, схватил меня за локоть и потянул прочь от Гэри, перед тем как швырнуть меня к берегу. Я споткнулась, но смогла удержать равновесие, по щиколотку погрузившись в воду, бегущую вдоль илистого берега. Тобиас присоединился ко мне через мгновение.

— Заходите под мост! — приказал Дерек.

— А что, если мы не станем? — спросил у него Тобиас.

Челюсть Дерека дернулась.

— Тогда мне придется вас пристрелить.

— Жертвоприношения не получится, если мы будем уже мертвы, — выпалил Тобиас.

Гэри сделал шаг вперед, глядя на нас сверху вниз.

— Просто пристрели парня; все равно достаточно лишь одной жертвы, — его глаза загорелись. — Или… Можешь выстрелить девчонке в ногу или еще куда, и мы можем забрать ее. Никто не узнает.

Терпение Дерека кончилось. Он обернулся к Гэри, уводя его из виду.

— Ты чертов больной ублюдок! Если ты думаешь, что я подпущу тебя к своей дочери, ты очень в этом заблуждаешься.

— От тебя это не зависит, приятель. Все решает Орден Хаоса.

— Просто катись отсюда!

За смехом Гэри последовал треск папоротника, когда он все же отошел назад.

Дерек снова посмотрел на нас. Ему не нужно было говорить нам дважды. У нас не было никакого преимущества — мы были полностью в его власти. Я двинулась в сторону прохода, темной дыры, лежащей под мостом, держась ближе к камням и стараясь не промочить ботинки еще сильнее. Остановившись, перед тем как нырнуть во тьму, я встретилась глазами с Дереком в последний раз, моля взглядом о помощи. Давая понять, что «так неправильно, и ты об этом знаешь».

— Ты спас свою дочь сегодня, но ты не сможешь делать это всегда, — мой голос был уверенным и сильным. — Гэри получит ее, или ее выберут снова, или он сначала получит ее, а потом ее выберут. Вы здесь не в безопасности, совсем, но если ты пойдешь с нами, если поможешь нам, то…

— Какого черта ты там делаешь? — долетел до нас голос Гэри.

Глаза Дерека расширились от страха.

— Я иду!

Взглянув на нас последний раз, он отошел, и мы остались одни.

Под мостом было темно, хоть глаз выколи. Пахло плесенью и еще чем-то острым и свежим, как пахнет на природе. Мы стояли перед входом, все еще освещенные лунным светом, но все мои чувства были напряжены и требовали только одного — бежать!

— Нам нужно выбираться отсюда, — Тобиас проверил свою веревку.

Я сделала то же самое. То небольшое пространство для рук, заработанное во время трюка с отвлечением, позволило мне освободить руки через пару минут работы. Теперь надо помочь Тобиасу. Я сделала шаг к нему навстречу, но тут он вскрикнул и ударился оземь. Он остался лежать, и в его глазах стоял шок.

— Тобиас, что… — мои мышцы задрожали, а колени подкосились, вынуждая присоединиться к Тобиасу, сидящему в грязи. — Какого черта? — я ударила себя по бедру и ничего не почувствовала.

— Они накачали нас чем-то! — догадался Тобиас.

— Нет, мы бы заме… — что-то ведь укололо меня в бедро, когда Гэри приставал ко мне. — Сукин сын!

Ладно, они накачали нас.

— Нам конец!

— Серьезно, Тобиас, придумай что-то новенькое.

— Не смейся надо мной! — его голос задрожал, выдавая, насколько он был напуган. — Нам конец. Это точно. Нам не выбраться. Черт, черт, черт!

Из нас двоих Тобиас всегда был слабаком. Тем, кто боялся пауков и ползущих тварей, а когда мы были детьми, еще и темноты. Я привыкла защищать его, но, пока мы росли, я училась делать это незаметно, чтобы не ранить его эго и чтобы не разрушить ту мягкость, которая сделала его таким, каким он есть. Он был добрым, полным сочувствия, заботливым, и я делала все, что могла, скрывая от него, что все это лишь помешает ему выжить в этом чокнутом мире. Я согласилась принять к нам Дэнни и Аиду только из-за Тобиаса, и мы потеряли драгоценные дни и припасы, потому что я решила не делать так, как считала нужным сама. Но я не укоряла его этим. Никогда. Но сейчас не время для переживаний о его задетом эго. Мы в полном дерьме, и, если мы хотим выбраться отсюда, нам нужно сохранять спокойствие… Нам обоим.

Я сделала глубокий вдох и выдох.

— Может перестанешь быть размазней! Возьми себя в руки! Черт возьми, Тобиас, ты иногда бываешь таким слюнтяем!

Тобиас резко замолк, и я ждала с колотящимся сердцем, пока он пытался осознать это. Быть сукой фигово. Указывать ему, что он напуган, принижать его из-за человеческой слабости — от всего этого меня тошнило, но разозлить его было единственным способом заставить его сосредоточиться, когда он впадал в подобное состояние.

— Нам нужно выбираться из-под моста, — его голос был твердым, и он не стал дожидаться моей реакции. Перекатился вперед и начал ползти к берегу.

Мы были менее чем в метре от выхода — не слишком далеко, когда твои ноги нормально работают, и слишком далеко, когда тебе приходится тащить свою задницу по тягучей грязи. Мы почти добрались, осталось совсем немного до края лунного света, когда мир вокруг замер и затаился. Как будто все живое забилось в укрытие, оставляя нас стоять на краю пропасти, готовой обрушиться от малейшего толчка. Каждый волосок на моем теле встал дыбом, кожу на голове начало колоть как никогда ранее, а все нутро скрутило узлом.

Тобиас ускорился, его дыхание перешло в стоны ужаса. Он тоже это чувствовал. Оно позади нас. Не на земле, а в воде. Нечто древнее, нечто злое.

И оно приближается.

Глава 4

Его голод, его жажда крови обрушились на меня, лишая способности двигаться.

— Черт! О нет, о нет… — проскулил Тобиас и замер.

Мое тело дрожало, а глаза застилали слезы отчаяния. Ужас сковал мою грудь, желая вскарабкаться и сорваться с губ, переродившись в крик. Я не позволю этого, ни за что. Если мне суждено погибнуть, то зная, что я сражалась за свою жизнь до самого конца. Мои руки искали хоть что-то, что могло помочь мне защищаться, и, словно ответом на мои молитвы, мои пальцы коснулись чего-то твердого и зазубренного.

Камень.

Вытащив его из грязи и обхватив пальцами, я снова начала ползти.

Тобиас оставался неподвижен, его тело сотрясалось в жутких рыданиях.

— Тобиас, шевелись! — встряхнула я его.

— Не могу… не могу…

Но помогать ему было поздно — чудовище уже оказалось рядом, поднимаясь надо мной; его аура, зловещим бременем заполнившая пустоту под мостом, словно ласкала каждый дюйм моего тела свои чуждым желанием, заполнившим мое сознание, точно темное эхо.

Это то, чего ты хочешь. Это то, кто ты есть. Это то, чему ты принадлежишь. Больше никакой боли, никакого бегства, никакого страха. Вечность принадлежит тебе. Умиротворение. Прими меня. Восславь меня. Желай меня.

Ужас отступил, сменившись теплой эйфорией. Да… Это то, чего я хотела; то, что мне нужно. Не надо бороться. Он идет ко мне, и я с радостью пойду за ним.

Густую тишину нарушало лишь журчание воды.

Рыдания Тобиаса отдалились. Безмятежность. Не нужно больше сражаться.

«Ты боец, Ева. Это в твоей крови. Это то, кто ты есть. Ты не сдаешься. Ты сражаешься до конца. Ты сражаешься, и никому не позволишь себя победить…» — слова отца всплыли в моем сознании, отталкивая чуждую эйфорию и выводя мой разум из оцепенения.

Сражаться… Я должна сражаться. Надо двигаться. Не слушай его, просто двигайся.

Тобиас был рядом со мной.

— Давай! — я потянула его за одежду. — Давай, нам нужно торопиться, или мы погибнем.

Оно было здесь, под поверхностью воды. В любую минуту оно подымет свою голову. Желание оглянуться назад и посмотреть ему в лицо было таким сильным, что потребовалась вся моя сила воли, чтобы сопротивляться ему. Тобиас не отвечал, полностью находясь под воздействием существа. Рыдание застряло у меня в горле. Я не смогу вытащить его, только не в таком состоянии, когда мои ноги тоже не двигались, и если я задержусь еще хоть на мгновение, я умру вместе с ним.

«Выжить любой ценой», — твердил отец. — «Любой ценой».

— Тобиас, пожалуйста, шевелись, — всхлипы разрывали мое горло.

Боже. Нет, так нельзя. Я не могу оставить его позади. Но у моего тела были другие мысли на этот счет. Оно приняло решение за меня, двигаясь по воле инстинктов, хватаясь за землю и вытаскивая меня на свет.

— Эй! О господи! Быстрее, Джерри!

Я посмотрела наверх и увидела две фигуры, спускающиеся по берегу ко мне — молодую девушку с короткой стрижкой и парня не старше меня со светлыми волосами и темными глазами. Они бросились ко мне, схватив под мышки и потащив меня из-под моста на свет. Парень пошел назад за Тобиасом.

— Разжуй! — она поднесла что-то к моим губам. — Давай, это антидот, быстрее!

Я открыла рот и начала жевать горьковатые листья.

Светловолосый парень тащил Тобиаса ко мне. Лицо моего друга было бледным, с полосами от слез.

Я скривилась, когда ноги начало колоть так, словно их действительно пронзали иглами.

— Нам нужно убираться, сейчас же! — заявил блондин.

Девушка кивнула, ее глаза остановились на мне.

— Это помогает? Твои ноги… Можешь их чувствовать?

Я подвигала пальцами на ногах, кивнула и встала.

Блондин помог поднять Тобиаса.

— Это сработало! — девушка захлопала в ладоши.

Губы блондина слегка дернулись.

— Мы можем отпраздновать твое мастерство позже, Эмили.

Он обернулся через плечо на тьму, оставшуюся под мостом.

— Он здесь, я чувствую его.

Эмили сглотнула и кивнула.

— Он не выйдет. Только не на лунный свет.

— Ага, ну что ж, давайте не будем это проверять, хорошо? — я начала взбираться по берегу, стремясь оказаться как можно дальше от того, что чуть не сожрало нас.

Стремясь подальше от осуждающего взгляда Тобиаса.

Глава 5

Мы были в безопасности, по словам Эмили. Остальные жители города были заняты прелюбодеянием… да, она использовала именно это слово. Эмили, дочь Дерека. Она спасла нас, а значит, мои слова все же достигли цели. Было приятно это узнать.

Оргию устроили в честь еще одного месяца выживания. Я стояла, наклонившись вперед и прижав руки к бедрам. Мы бежали без остановки, пока не пробежали городок до конца, и сейчас прятались в заброшенном доме на окраине, ожидая, когда Дерек сможет ускользнуть и присоединиться к нам. План был дождаться рассвета и рвануть к окраинам города, пока жители отсыпались от своей оргии. Мы будем в безопасности от монстров при солнечном свете и, будем надеяться, сможем добраться до убежища до наступления ночи.

Мы прятались в кухне в задней части дома поближе к самому безопасному выходу. Эта часть дома выходила к узкому саду с низкой изгородью, которую легко перепрыгнуть. Дальше — дикая местность. Эмили и Джерри вышли в другую комнату, как бы чувствуя, что нам нужно побыть наедине. Они видели, что я собиралась сделать?

— Ты в порядке? — спросил Тобиас.

Я кивнула, не в силах посмотреть ему в глаза. Вина терзала меня изнутри. Я почти потеряла его. Я была готова оставить его!

— Все в порядке… — он провел пальцами по моей щеке. — Я понимаю. Ева? Ну брось, у тебя не было выбора. Любой бы поступил точно так же.

Я закрыла глаза, полные слез, когда его рука легла на мою щеку. Стыд переполнял меня.

— И ты тоже? — мой голос был лишь шепотом.

— Что?

— Ты бы сделал то же самое? Ты бы оставил меня?

Он долго молчал и затем произнес:

— Я не знаю… Я правда не знаю…

Я чувствовала ложь в его словах. Он бы остался, он попытался бы меня спасти, и мы бы оба погибли. Он был именно таким. Именно поэтому я лю…. нет. Не сейчас. Еще не время. Тобиас был всем, чего не хватало мне самой. Он был надеждой, добротой и нравственностью. Но он же стал бы и моей погибелью. Моя рука легла на ключ на моей шее. Последняя просьба отца, его последнее желание. Останься в живых, Ева. Доставь ключ.

Я сделала так, чтобы выжить, но при этом готова была оставить его на верную смерть.

— Кто я после этого?

Тобиас вздохнул.

— Ты человек, Ева.

В его глазах не было ни гнева, ни осуждения. Он обнял меня руками, и я вдохнула его такой знакомый запах.

— Прости.

Он погладил меня по волосам.

— Не надо извиняться. Если бы ты осталась, я бы надрал тебе задницу. Я хочу, чтобы ты выжила.

Он прижал губы к моему лбу, растягивая момент, тепло его дыхания ласкало мою кожу.

Кем бы мы стали друг для друга, кем бы мы были, если бы нам не нужно было все время бежать? Это убежище, к которому мы стремимся, даст ли оно нам новую жизнь? Сможем ли мы хоть когда-нибудь перестать притворяться, что мы не просто друзья? Все эти вопросы витали в воздухе, но мы оба знали — сейчас не время для этого.

Послышался звук открываемой двери и затем — быстрые шаги.

Мы отступили друг от друга, чтобы поприветствовать Дерека. Его глаза ярко горели, а щеки раскраснелись. Мне стало интересно, принимал ли он участие в оргии, чтобы не вызвать подозрений?

Я моргнула и отвернулась, не желая знать.

— Планы меняются. Нам нужно уходить прямо сейчас, — произнес Дерек. — Орден Хаоса сейчас организует в городе поиски.

— Как они узнали так быстро? — спросил Джерри.

Дерек пожал плечами.

— Я давно подозреваю, что они как-то связанны с… ним.

Он проводил нас до задней двери.

— У нас нет выбора, либо мы остаемся здесь, рискуя, что нас найдут, либо мы бежим, рискуя встретить то, что обитает за пределами городка.

Если мы останемся, нам точно конец. Если уйдем, у нас хотя бы будет шанс сразиться. Нужные нам координаты были менее чем в пяти милях от нас. Мы справимся, если будем держаться вместе.

Я отошла от Тобиаса.

— Идем.

Путь от дома до дикой местности прошел гладко, и, когда мы оказались под сенью деревьев, мои переживания сменились с одной проблемы на другую.

Я переключила свое внимание на Эмили.

— Как далеко до безопасной границы, окружающей это место?

— Нет никакой границы, — ответила Эмили.

Разве может она быть настолько наивной?

— Что-то удерживает Когтей и Клыков на расстоянии.

— Это так вы их называете? — обронил Джерри. — Мы зовем их Голодными.

Голодными? Да уж, это точно про них. Но «Одичалые» больше подходило природе этих существ. Создания, бывшие когда-то членами общества, жившие прежде среди нас и бывшие нашими друзьями. Теперь они стали монстрами… Одичалыми, голодными зверями.

— Так ты думаешь, что это существо под мостом создало какой-то барьер вокруг города? — спросил Дерек.

— Это единственное разумное объяснение, хотя в современном мире не осталось ничего разумного.

— Мы видели, как они держатся окраины, — заметил Дерек. — Около полумили вглубь леса. Так что еще полмили мы в безопасности.

— В безопасности от Одичалых, но не от Ордена Хаоса, — проворчал Тобиас.

В точку.

Мы двигались в тишине, быстро и осторожно. До рассвета было по меньшей мере четыре часа, что значило еще четыре часа опасности, четыре часа бесконечного движения вперед. Дикая местность была худшим местом — леса представляли собой излюбленные охотничьи угодья Одичалых. Здесь им нет равных — странно, учитывая, что еще шесть лет назад они были городскими жителями.

Луна серебрила землю своим светом, придавая ландшафту зловещий вид. Я старалась держаться пониже, двигаясь быстро и изучая местность вокруг себя. Тобиас был рядом, справа от меня, следом за нами шли Эмили, Джерри и Дерек. Их движения были неуклюжими, и слаженной группы из них не получалось.

Мне все время хотелось начать раздавать указания, но сохранять тишину и оставаться незаметными было важнее. Так что я держала рот на замке, скрещивала пальцы на удачу и надеялась на лучшее.

Резкий щелчок, словно от сломанной ветки, заставил меня замереть месте. Я подняла руку и сжала кулак, следя за лесом вокруг нас. Звук донёсся откуда-то спереди, но в той стороне было темнее, чем обычно, учитывая свечение и высоту луны.

— Что? Что там? — голос Эмили был слишком громкими в этой тишине.

Тобиас повернулся к ней:

— Тихо!

Движение мелькнуло среди теней и еще одно слева от нас.

— Черт! — Тобиас инстинктивно придвинулся ближе ко мне. «Держаться вместе, оставаться в живых» — таким был наш девиз.

— Граница… — Дерек шевельнулся позади нас, его глаза смотрели вперед. — Я думаю, она здесь.

Тени расступились и один из Одичалых вышел вперед. Это был Коготь — огромный зверь без какого-либа сходства с волком, которым он когда-то был. Я много их видела в своей жизни, всех расцветок, форм и размеров, но этот оказался самым большим из всех, что мне, к несчастью, доело встретить. Он вышагивал вперед и назад, его глаза следили за воздухом перед ним, но он ни разу так и не посмотрел на нас.

Я подняла голову и сделала шаг вперед.

Тобиас схватил меня за руку.

— Какого черта? Ты с ума сошла?

Я мягко отстранила его.

— Он не видит нас. Взгляни на него.

Одичалый продолжал вышагивать, его губа изогнулась, когда низкий рык прозвучал из его горла. Его покрасневшие, бледно-голубые роговицы казались застывшими и яркими на фоне белков. Его тело двигалось плавно, его могучие лапы двигались волнообразно, словно он хотел вырыть канаву в земле своими шагами. В сравнении с другими Одичалыми, этот выглядел более опрятным и менее… диким. Но он все равно был Одичалым, они все ими были. Болезнь, которая распространилась по всему миру, поразила всех сверхъестественных существ, превращая их в монстров. Так мне рассказывал отец.

— Ты права. Он не видит нас, — подтвердил Тобиас в изумлении.

Естественно, я права.

— Это объясняет, почему они обходят городок.

— Но разве он не слышит нас? Не чует? — изумился Тобиас.

Тобиас словно был заворожен этим, но я уже давно перестала париться из-за мелочей. Научилась просто доверять своим чувствам и инстинктам, отстраняясь от всех странностей нашего мира, о которых можно было подумать позже.

Я пожала плечами.

— Если бы он почуял нас, он бы уже озверел.

Я сделала еще один шаг к границе, и Одичалый остановился. Я замерла, сердце подступило к горлу, когда он повернул свою голову и посмотрел прямо на меня… Нет, не на меня, но в мою сторону. Его дикие глаза не были сфокусированы. Я сделала шаг назад, затем еще один, пока не воссоединилась с остальной группой.

Не стоит искушать судьбу.

— Ладно, он не видит нас, не слышит и не чует, — я отвернулась от чудовища. — Но его определенно что-то привлекает.

Звук ломающегося папоротника под ногами, голоса и запах дыма заставили нас со страхом повернуться друг к другу.

Эмили схватила отца за руку.

— Что нам делать?

Дерек посмотрел на Тобиаса, а Тобиас взглянул на меня.

— Старая железнодорожная станция! — выпалил Джерии. — Она очень близко к границе. Они не станут искать там, а Одичалые не смогут ее увидеть.

Это было лучшим планом для нас.

— Показывай дорогу.

Последний раз оглянувшись на Одичалого, я последовала за Джерри.

Глава 6

Старая заброшенная железнодорожная станция находилась на возвышении, ее рельсы заросли травой и папоротником. Там был зал ожидания для пассажиров, билетная касса и старый торговый автомат, давно разбитый и пустой. Станция была отличной точкой обзора. Я когда-то видела фотографии поездов — потрясающих змееподобных машин, перевозивших сотни людей по всей стране. Я смотрела старые фильмы на проекторе в кинозале нашего лагеря — картины жизни, которая казалась более фантастичной, чем бегство от монстров.

Мы искоренили большинство болезней к тому времени, как миру стало известно о сверхъестественных существах. Никто не мог даже подумать, что может существовать вирус, способный поразить этих необыкновенных созданий — оборотней и вампиров, фей, джиннов и всех остальных, и когда мы осознали, что были неправы, оказалось уже слишком поздно. Возможно, если бы они не были такой неотъемлемой частью нашего общества, мы смогли бы вовремя остановить заражение, но кому заниматься разработкой лекарства, если все главные ученые — оборотни, кто организует карантин, если начальники безопасности страны — вампиры? Начался хаос, с которым так и не смогли справиться. Вирус превратил некогда ценных членов общества в бешеных тварей, способных заражать людей укусом, который убивал их за сорок восемь часов.

Наш лагерь был одним из специальных убежищ, созданных в короткий срок для сохранения остатков человечества — тех, кто смог выжить и добраться до них.

Я вглядывалась в мутное окно, следя за рельсами, уходящими вниз.

— Солнце скоро взойдет, — произнес Тобиас.

— Не могу дождаться, — в моем тоне не было сарказма.

Тобиас вздохнул и подошел к окну.

— Думаешь, они примут нас?

Я не хотела думать об этом. Ресурсы были скудными, и что, если это убежище, куда мы направлялись, уже включало максимально возможное число жителей? Я бы ни за что не сказала об этом Тобиасу. Ему не стоит волноваться раньше времени.

— Да, они примут нас, — улыбнулась я, стараясь немного смягчить ситуацию.

Плечи Тобиаса расслабились. Супер, я научилась убедительно врать своему лучшему другу.

— Эй, ребята, хотите перекусить? — Эмили подошла к нам, и мои глаза расширились от удивления, когда увидели в ее руках пластиковый контейнер, полный домашнего печенья.

Мой живот был пуст, но на голодный желудок я более собранная.

— Может, позже.

Она посмотрела на Тобиаса, взглянувшего на меня и затем покачавшего головой. Иногда мне хотелось, чтобы он не следовал моему примеру все время. Быть лидером было здорово, но также и изнурительно, и я бы с радостью время от времени передавала эту ношу кому-нибудь еще.

— Тебе лучше что-нибудь съесть, Тобиас. От тебя больше пользы, когда ты сыт.

Он кивнул и взял печенье у Эмили.

Я вновь прислонилась к стене.

— Что ж, Эмили, расскажешь свою историю?

Она пожала плечами.

— Моя история довольно скучная, если честно. Я родилась в этом городке уже под правлением Ордена Хаоса. Я не знала ничего другого, и, если забыть про человеческие жертвоприношения, это довольно безопасное место для жизни.

Она была права — история совершенно неинтересная, но я все равно улыбнулась и кивнула. Было видно, насколько легко они все воспринимают, в реальном же мире за выживание приходилось сражаться. Мысль о том, что Эмили будет драться с Одичалым, казалась. абсурдной. Как далеко она сможет убежать на своих тонких ногах? И нет, я не пытаюсь ее унизить, это называется быть реалистом — то, что отец успел вбить в меня. Чтобы выжить, у тебя не должно быть никакой обузы, а Дерек, Эмили и Джерри именно такой обузой и были.

Я обернулась к окну и увидела внизу мелькнувшее движение по линии деревьев. До рассвета оставалось еще полтора часа, но, вероятно, нам все же придется пересечь границу.

— Что ты увидела? — спросил Тобиас. Он заметил мое выражение с того места на полу, где он сидел.

— Движение.

Дерек поднял свой пистолет.

Я повернулась к нему.

— Сколько у вас патронов?

— Достаточно, чтобы сдерживать их какое-то время.

Я покачала головой.

— Нет, я волнуюсь не из-за них.

Я обернулась к железной дороге, линии, которая определяла защитную границу вокруг города.

— Я думаю, эти пули пригодятся нам, чтобы сдерживать Одичалых.

Дерек кивнул.

— Хорошая идея.

Да, именно этим я и занимаюсь все время — выдвигаю хорошие идеи.

Еще одно движение, немного левее первого. В этот раз я разглядела бледное пятно лица.

— Так, ладно, нам пора выдвигаться. Пойдем через задний выход, обойдем здание и побежим вдоль рельсов. Не останавливаемся, что бы ни случилось.

Я внимательно посмотрела на каждого из них, даже на Тобиаса, чтобы все было честно.

Мой стальной взгляд, видимо, подействовал, потому что их лица побледнели, а глаза расширились. Хорошо, потому что я не шутила и не готова была погибнуть из-за чьей-то слабости.

Тобиас поднялся на ноги.

— Эмили, держись ближе ко мне. Джерри, ты будешь с Евой и Дереком, держись за ними.

О, мне действительно нравится, когда он начинает командовать.

Собравшись с мыслями, так как больше у меня ничего и не было, я двинулась к задней двери.

— На счет три. Раз. Два.

Я резко открыла дверь.

— Три!

Глава 7

Все закончилось быстро. Всего несколько удивленных вскриков от наших преследователей, несколько «а ну стой!», как будто мы бы послушались, вот, собственно, и всё — мы оказались за пределами барьера.

— Да уж, я ожидал большего, — радостно заявил Тобиас.

Пятеро мужчин, посланных схватить нас, стояли по другую сторону границы, злобно глазели на нас, но при этом не делали никаких попыток приблизиться. Если честно, я была готова к бóльшим трудностям, но с другой стороны, может я просто слишком многого ждала от жителей этого города. Одно дело — накачать свою жертву наркотиком и связать её, и совсем другое — позволить ей сбежать и пытаться догнать снова.

Болваны!

— Я бы сказал, нам чертовски повезло, — фыркнул Дерек.

— Не радуйся раньше времени, Дерек, нам еще предстоит серьезный путь.

Я отвернулась от здания на станции и пошла в сторону деревьев на противоположной стороне. Небо все еще было темным, но, если мы останемся на открытой местности, проблемы не заставят себя долго ждать. Лучше продолжать двигаться. Нам не удастся поспать, пока мы не достигнем пункта назначения.

Тобиас сравнял со мной шаг.

— Ну что, рада, что нас тогда накачали?

Я бросила на него удивленный взгляд.

— Что?

Он подмигнул.

— Нам хотя бы удалось выспаться.

Я подавила смешок.

— Стакан наполовину полон, да?

— У меня прекрасный образец для подражания, — радость померкла на его лице. — Спасибо тебе.

Спасибо за что? За то, что оставила тебя умирать под мостом? Голос отца снова прозвучал в моей памяти: «Ты всё сделала правильно, Ева. Ты всё сделала правильно». Тогда почему я так ужасно себя чувствовала?

Мы продвигались через эту дикую местность весьма неплохо. До рассвета оставалось меньше часа, и надежда снова ожила во мне. Следовало догадаться, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Треск, громкий, как выстрел, послышался в воздухе, раскатившись вокруг нас и не давая возможности понять, откуда он пришел.

Я замерла.

Остальные тоже.

Было слышно лишь наше учащенное дыхание, но хищник где-то совсем рядом, и я ни за что не стану его жертвой.

Время раздать инструкции.

— Дерек, держи оружие наготове. Все остальные — готовьтесь бежать. Нам нужно на восток. Если мы разделимся, продолжайте двигаться в том направлении.

У нас не хватало оружия. Мы не могли сражаться. Один пистолет на четверых. Безумие! Но несколько выстрелов смогут задержать зверя, и у нас появится шанс убежать от него. Звук взводимого курка прозвучал так громко, что мои зубы непроизвольно сжались. Будем надеяться, что мы не выдали этим наше местоположение. Хотя кого я обманываю, у Одичалых отменный слух.

Еще один громкий треск — на этот раз слева. Я дала знак остальным отступить и встать за мной. Мой инстинкт защитника, тот самый, что все время противится голосу, требующему бросить остальных и спасать себя, взял верх.

Эмили встала ближе ко мне, ее глаза были словно два блюдца. Мне не нужно смотреть на Тобиаса, чтобы почувствовать, как его глаза сузились, а челюсть напряглась, когда он приготовился рвануть вперед. Мы бегали быстро. Мы с Тобиасом могли бы убежать от этой опасности, если бы оставили остальных в качестве пушечного мяса. Отец сказал бы нам сделать именно так. Мой инстинкт выживания требовал то же самое.

Мое нутро скрутило. Господи, иметь совесть иногда бывает хреново.

Я вглядывалась в темноту, пытаясь заметить движение среди деревьев, когда тень с мехом и клыками рванула вперед. Крик Эмили резанул по ушам. Дерек среагировал прицельными выстрелами, попав зверю в заднюю часть корпуса, отчего тот выгнулся. Его бледно-зеленые глаза закатились от боли, и он споткнулся.

— Бегите! — я уже неслась вперед, и слово разнеслось ветром за моей спиной.

Следующие несколько секунд я была полностью сосредоточена на петляющем беге и перепрыгивании корней, чувствуя, как колотится сердце. Тобиас держался рядом, даже нет нужды проверять. У нас предостаточно подобного опыта. Оставалось лишь надеяться, что остальные тоже б за нами. Я перепрыгнула через ветку.

Пронзительный крик разрезал воздух.

Нет. Не останавливайся. Не останавливайся, черт тебя побери.

Я затормозила — будь проклята эта совесть. Развернувшись, я побежала назад к упавшей ветке и подхватила ее правой рукой. Они были там. Первой я увидела Эмили, прижатую к дереву и кричащую. Просто кричащую. Дерек лежал комом перекрученных конечностей, а тело Джерри уже потрошил зверь.

«Слишком поздно для них. Просто беги. Оставь их», — голос отца шепотом звучал в моем сознании. — «Проклятье, Ева, ты должна выжить!»

Он прав. Мне нужно бежать со всех ног. Но тут Коготь поднял свою голову и уставился на Эмили. Я среагировала быстрее, чем успела передумать. Ветка приятной тяжестью оттягивала руку. Я подбежала ближе. Достаточно близко, чтобы Коготь переключил свое внимание на меня. Достаточно близко, чтобы размахнуться и со всей силы ударить так, что его огромная голова завалилась набок.

— Эмили, беги!

Я снова подняла ветку, готовясь ударить, но зверь оказался быстрее, набросившись всем своим весом и припечатав меня спиной к земле.

— Ева! — отчаянный крик Тобиаса эхом разлетелся среди деревьев.

— Чёрт, Тобиас, беги! — ветка все еще была у меня в руке, и я попыталась снова ударить ею по голове Когтя, но угол был неудачным — слишком мало силы в замахе. Я была обречена.

Прижимая меня к земле, Коготь наклонился ниже, слюна капала с его обнаженных в оскале клыков на мою рубашку. Его огромные раскрытые ноздри дернулись, когда он втянул мой запах. Какого черта здесь происходит? Все, что ты хочешь сожрать, лежит прямо перед тобой, приятель. Прикончи меня уже, не томи.

Слезы отчаяния застилали глаза. Будь ты проклята, чертова совесть, будь ты проклята на веки!

Выстрел прогремел над нами, и алая кровь залила мое лицо, лишая зрения, и тут монстр завалился на бок, половиной своего веса все еще приковывая меня к земле.

— Вот черт, Ева! — Тобиас столкнул с меня Одичалого и помог подняться на ноги. Он притянул меня в свои объятия и сжал. — О Боже, Боже.

Я крепко держала его, впиваясь пальцами в его плечи и прижимаясь губами к его рубашке, мои глаза жгло от желания закричать. Это было так близко. Так ужасно близко.

Тихие всхлипы привлекли мое внимание. Эмили. Она только что потеряла свою семью. Резко втянув воздух, я потянула Тобиаса вбок, сжимая кулаки, чтобы не выдать дрожь. Нам нужно двигаться. Я дернула головой в сторону Эмили.

Он нахмурился, глядя на меня, как бы спрашивая глазами, уверена ли я и все ли со мной в порядке. Я сжала челюсть, и он со вздохом повернул назад и подошел к девушке. Ей нужно было утешение; мне же нужно было собрать в кучу все, что от меня осталось.

Он взял ее за руку.

— Эмили, нам нужно идти. Прямо сейчас. Сможешь? Ты еще можешь бежать?

Она оторвала взгляд от мертвых тел своего отца и друга и кивнула.

— Да. Да, я смогу.

Слава тебе, Господи.

— За мной.

Я перешла на легкий бег.

Глава 8

Мы выбежали из леса на равнину близ главной дороги. Тобиас остановил Эмили, пока я просматривала округу. Еще час, и мы будем там. Так близко. Мы бы добрались раньше, если бы Эмили не надо было поспать. Когда солнце поднялось, мы нашлись берлогу в лесу, сделанную, судя по всему, человеческими руками, и спрятались там. Эмили плакала, пока не уснула, и, несмотря на мои планы разбудить ее через пару часов, я тоже провалилась в сон. Когда мы проснулись, к нашему ужасу, солнце было уже низко, и я заставила нас бежать со всех ног последние пару часов, отчаянно пытаясь добраться до нашей цели до заката.

Эмили опустилась на землю.

— Я больше не могу. Я не чувствую ног.

Вот дерьмо, только не снова. Я встретилась глазами с Тобиасом. Его губы сжались, потому что он знал, о чём я думаю. Если она не может двигаться дальше, мы оставим ее здесь. Меня затошнило от одной мысли об этом, но внезапно что-то попалось мне на глаза. Белое и блестящее на солнце.

Я побежала вперед, оставив Тобиаса подымать Эмили и догонять меня, но если я была права, то… Передо мной был целый ряд машин. Шансов было мало, но все же. Я начала открывать двери, проверяя наличие топлива и пытаясь найти ключи. Первые три уже ни на что не годились, в четвертой бак был пуст, а вот пятая оказалась в идеальном состоянии — ни вмятин, ни царапин и наполовину полный бензобак. Сердце затрепетало. Я открыла бардачок и повернула водительский козырек, пытаясь найти ключи. Ничего.

Твою мать! Я вылезла и ударила рукой по крыше машины. Хоть бы раз нам повезло, пожалуйста. Всего один раз. И это случилось — я увидела ключи, спокойно лежащие на заднем сидении. С колотящимся сердцем, я вновь залезла внутрь и схватила ключи.

— Ева? — подошел Тобиас, а за ним Эмили.

Я протянула ключи и ухмыльнулась.

— У нас есть машина.

Теперь нужно убедиться, что эта штука поедет.

— Настоящая работающая машина, — восхитился Тобиас уже в пятый раз, качая головой.

Эмили свернулась клубочком сзади, ее глаза были прикованы к окну, а губы плотно сжаты. Она пыталась держаться. Хорошая девочка. У нас еще будет время для скорби.

Я осматривалась вокруг, держась за руль. Была ли я рада сидеть в настоящей работающей машине? Естественно. Но расслабляться нельзя. Одного взгляда на солнце было достаточно, чтобы понять, что мы двигались в нужном направлении — том, которое указал мне отец. Тобиас называл меня ходячим компасом, и был прав — я всегда могла добраться туда, куда мне было нужно.

Тобиас пихнул меня локтем в бок.

— Ты в порядке?

Кивнув, я глянула в зеркало заднего вида на Эмили. Ее заплаканное лицо было неподвижно и лишено каких-либо эмоций. Она только что потеряла двух самых близких ей людей, и спрашивать, в порядке ли она, бесполезно — и так ясно, что нет.

Когда погиб мой отец, я была разбита в хлам от страха, слез и соплей, но Тобиас видел лишь мое намерение выжить и добраться до координат, данных отцом. Я скрывала свою скорбь, потому что не могла позволить себе расклеиться. Скорбь была роскошью, которую до настоящего момента я не могла себе позволить, и, если мое внутреннее чутье не обманывало, то мы нашли, что искали, и скоро мне уже не нужно будет никуда бежать, не придется больше сдерживать озеро слез, запертое в груди. Когда я действительно скорблю, я делаю это в одиночестве, так уж я устроена. Но так ли это с Эмили? Нужно ли ей плечо, чтобы выплакаться? Я плохо лажу с людьми — это больше подходит Тобиасу. Надо попросить его присмотреть за Эмили.

— Ева… — челюсть Тобиаса напряглась. — Если в этом месте не хватает женщин…

Я стиснула зубы, зная, на что он намекает.

— Разберемся, если понадобится.

— А вдруг будет поздно что-то предпринимать? Мы понятия не имеем, как они управляют своим поселением.

Да, мы ничег не знаем об этом месте и его жителях. Возможно, им повезло, и у них равное численное соотношение мужчин и женщин, или мужчин больше, и тогда женщины представляют особую ценность, причем не только для продолжения рода.

— Мы скажем им, что женаты.

Мое сердце подпрыгнуло, и я бросила на него быстрый взгляд, перед тем как вновь отвернуться на дорогу.

— Никто не поверит. Мы слишком молоды. И что насчет нее? — я качнула головой в сторону Эмили.

— Тогда мы уйдем.

Я кивнула.

— Если дела пойдут плохо, мы уйдем.

Он откинулся назад, плотно сжав губы, и мы проехали в тишине еще несколько минут, пока густая стена кустарника не преградила нам путь. Нет, погодите, он не преграждал нам путь, он был вырван с корнем. За ним возвышалась двадцатифутовая серая стена, прочная и гладкая, не было никаких выступов и трещин, чтобы взобраться, но в этом и не было необходимости, так как вход был полностью открыт, и представший вид, стоило мне заглянуть внутрь, заставил сердце сжаться от страха.

— Что это значит, Ева? — Тобиас подался вперед на своем сидении.

Сзади заскулила Эмили, отказываясь верить увиденному.

Мое сердце ухнуло в пятки, когда мы подъехали ближе, так как тяжелые металлические двери были распахнуты, и никакой охраны не наблюдалось. Никто не выбежал нам навстречу, никто не пытался нас остановить или защитить это место. Кто бы здесь ни был раньше, сейчас никого уже не осталось.

Глава 9

Мы ехали прямо по улице, обсаженной деревьями, за которыми чуть дальше стояли низкие, прочные дома. Впереди возвышалась еще одна стена, ниже, чем первая, с колючей проволокой по верху и торчащими башнями. И тут, с виноватым фырканьем, мотор заглох.

— Дальше пешком, народ, — я вылезла, глядя на небо и на полуденное солнце. Всего пара часов оставалось до очередного заката. Всего пара часов до того, как монстры выйдут из своих укрытий, чтобы поиграть с нами.

— Нужно выяснить, что здесь произошло, — сказал Тобиас.

— Мне кажется, это очевидно, — я ковырнула грязь, где на земле виднелось темное пятно и брызги. — Их защита была прорвана, и Одичалые добрались до них. Они разбежались. Кого-то наверняка догнали Одичалые, но кто-то мог и уйти.

— Ты не можешь быть в этом уверена, — в тихом голосе Эмили явно слышался вызов.

Ладно, по крайней мере она держалась весьма неплохо.

— В этом мире я уверена только в одном — в том, что с наступлением ночи на нас открывается охота.

Я направилась в сторону ближайшего здания — трехэтажного супермаркета.

— Нам нужно обыскать местность, собрать припасы и спрятаться где-нибудь на ночь.

— Ты злишься, — заметила Эмили.

Я остановилась в проеме двери. Да, черт побери. Я была в бешенстве, потому что мы должны были добраться сюда несколько часов назад. Несколько часов, за которые мы могли прочесать всё и тщательно забаррикадироваться, чтобы продержаться ночью. Сейчас же мы в полной заднице, так как солнце вот-вот опустится, а у нас нет ни малейшего шанса убежать от Одичалых с обузой в лице Эмили.

Тобиас взял меня за руку, и его теплые пальцы сжали мою ладонь.

— Все будет хорошо.

Черт бы побрал его самого и его оптимизм. Я взглянула ему в лицо: остро очерченная челюсть, идеальный изгиб носа и его густые темные ресницы. Он уже не был тем мальчиком, которого я когда-то знала. Он стал мужчиной. Я иногда забывала об этом, по-прежнему считая его ребенком, рядом с которым выросла, над которым подшучивала и которым верховодила. Но он уже не был тем мальчишкой, и иногда я задумывалась, а не осознанно ли он отдал. не руководство, понимая, насколько мне важно сохранять контроль над ситуацией.

Что-то шевельнулось во мне, неясное желание, которому не было места в моем сердце. Подобное может сгубить.

Убежище было нашим планом. Это чертово место было нашей целью, и теперь она исчезла. Думай, черт возьми, думай. Что бы сделал отец? Люди должны были куда-то уйти. Может быть, есть еще одно поселение, о котором мы не знаем? Где-то здесь должны быть намёки.

— Нужно собрать информацию. Понять, есть ли еще такие же места, как это. Нужно залечь на дно здесь, пока у нас не появится новая цель.

— Хороший план. Монстры уже прошли это место, вряд ли они вернутся, — сказала Эмили.

Я подавила смешок. Она понятия не имеет, как себя ведут Одичалые. Они не руководствуются логикой, ими управляют инстинкты и жажда крови, и если они учуют наш запах, они придут, а после нашего многочасового забега мы воняли потом и слезами — человеческими запахами. Но не Эмили, нет, она же пахнет клубникой, ее волосы всегда сияют, а щечки горят румянцем. Я не стала говорить этого вслух. Нет смысла пугать ее до смерти.

Тобиас бросил на меня благодарный взгляд.

Я знала, когда следует промолчать.

— Мы разделимся, чтобы успеть осмотреть больше территории. Вы вдвоем проверьте эти здания вдоль улицы. Нужно найти место для ночлега и местный командный центр.

Тобиас кивнул и двинулся на другую сторону улицы, его длинные ноги быстро преодолевали расстояние. Эмили пришлось перейти на бег, чтобы поспевать за ним.

— Гляди в оба, Тоб.

Это был наш код. Он кивнул, не оборачиваясь. Одичалые все еще могли быть здесь, прячась в тени, отсыпаясь и ожидая восхода луны, чтобы снова выйти на охоту. Но Эмили незачем это знать. Пока сама не увидит.

Супермаркет был меньше, чем казалось снаружи, тусклый, освещенный лишь солнечным светом, проникающим сквозь окна, оставляющим дальние уголки в полумраке. Пол был заставлен множеством пакетов и банок, в основном — сухими непортящимися продуктами. Где они достали все это? Вероятно, насобирали в ближайших городках. Я подняла один пакет. Он был не из пластика, а из какого-то тканевого материала, похоже на ручную работу; внутри обнаружилась мука. Это место было на самообеспечении: ферма, скот, возможно даже овощные теплицы. Надежда промелькнула во мне и вновь угасла. Этих людей здесь больше нет, это место мертво. Но мы можем воспользоваться оставшейся едой. Возможно, даже используем безопасное место в качестве постоянной базы.

Мы потеряли свой рюкзак, но они были здесь в одном из рядов. Пора пополнить запасы: лапша, энергетические батончики, консервированная фасоль, суп и то, что можно легко унести. Консервный нож, таблетки, для очистки воды. Черт, аптека! Полностью оснащенная аптека в конце зала. Обезболивающие и антибиотики, бинты и антисептик — всё складывалось в мешок. Это место не могло существовать само по себе, должны быть и другие такие же. Радостное возбуждение разлилось по моим венам.

Нам нужно найти командный центр и достать координаты другого убежища. Ярлыки на бутылках внезапно стало тяжело различать. Я подняла голову и заметила удлинившиеся тени. Закинув рюкзак за спину, я побежала к выходу, к окнам, светящимся предательским алым светом заходящего солнца. Как? Как может солнце зайти раньше срока? Или это я потеряла счет времени?

Я выбежала на улицу в тот же момент, когда Тобиас и Эмили появились на другой ее стороне. Порыв ветра раскидал мои волосы по лицу, унося мой запах к востоку. Тобиас покачал головой, глядя на небо, и тут воздух пронзил вой. Это был не волк, не в этот раз — звук был другим, характерным. Призывный зов Клыков.

— Сюда! — Тобиас рванул вверх по улице. — Там впереди есть банк.

Эмили мгновение помедлила и затем рванула за ним. Мы бежали изо всех сил, когда солнце опустилось и еще один крик разрезал наступающую ночь, на этот раз ближе. Тобиас рывком открыл дверь банка и поторопил нас внутрь.

Я захлопнула дверь, но замка на ней не было. Проклятье, возможно, здесь был электронный замок. Быстрый осмотр показал, что, несмотря на вывеску, это явно был не банк.

— Матерь Божья, — обронила Эмили.

Да, именно.

— Оружейный склад… — Тобиас уставился на ряды оружия, приставленные к стене и свисающие с крюков.

Множество огнестрельного оружия. Вот только им отец нас пользоваться не учил.

— Ищите клинки, арбалеты, кинжалы. И нам нужен замок на эту чертову дверь.

Стекло было затонировано, поэтому они не смогут увидеть нас внутри, но смогут почувствовать наш запах.

— А что там сзади? — я прошла дальше внутрь здания, мимо рядов оружия, которым я не умела пользоваться. Сверкнул металл, и я увидела аккуратные ряды клинков. Мачете и кинжалы всех размеров. Кровавый отпечаток на стене привлек мое внимание, а также высохшая кровь на полу рядом с ним.

— Тобиас, что с замком? — я вытащила кинжал из ножен на стене.

— В процессе, — бросил Тобиас.

Я проследовала за кровавым следом вниз по узкому коридору до закрытой двери, украшенной еще одним кровавым отпечатком. Держа кинжал наготове, я повернула ручку и толкнула дверь. Передо мной открылась складская комната: ведро, швабра и… Черт, и труп. Мужчина, высокий, с короткими светлыми волосами, прислонившийся к стене, подбородок опущен. Весь пол вокруг его бедер залит кровью. Но мое внимание было приковано к прелестной вещице у него в руке — меч, который я распознала как индийскую саблю. Лезвие не блестело из-за крови, но даже с моего места в проходе двери было ясно, что это прекрасное оружие.

Сбросив рюкзак, я склонилась над мертвецом и прощупала пульс. Его кожа была ледяной. Пульса не было. Он мертв уже давно.

— Извини, но мне это нужнее.

Я отбросила кинжал и потянулась через мертвеца, пальцы так и хотели сомкнуться на рукояти чудесного клинка.

— Ева! — полный паники голос Тобиаса донесся по коридору.

Мои пальцы схватились за сталь, и тут рука, держащая саблю, дернулась. Я замерла, воздух застыл в моих легких. Мертв, он же был мертв.

Видимо, все же нет.

Я отпрянула, пульс загнанной птицей стучал в горле, но мужчина оказался быстрее. Его руки поймали меня: одна накрыла рот, прижав мои губы к его соленой коже, вторая обхватила мое тело словно тисками. Его лицо было очень бледным, почти белым, и брызги крови на нем выступали резким контрастом. Слишком большие обсидиановые зрачки и до жути светлые радужки уставились на меня, скользнули по моей коже и остановились на горле.

Нет. Черт возьми, нет.

Его губы приподнялись, обнажая удлиненные резцы, и мое тело перешло в боевой режим. Но мои удары и тычки ничего для него не значили. Я была словно угорь, запертый в стали, и тут его рот сомкнулся на моей яремной вене. Боль ослепила меня, внезапная и острая, но сразу за ней пришел жар. Жар, эйфория и что-то еще — нарастающее тепло в основании бедер, ноющее и пульсирующее. Нет, это было плохо, это было неправильно.

«Не умирай, Ева. Выживи. Ты должна выжить любой ценой».

Мои холодные пальцы хватались за пол, пока кровосос вытягивал из меня жизнь. Рукоять кинжала скользнула в мою ладонь. Сражаясь с дурманящим голосом эндорфинов, которые противник закачивал в меня, чтобы сделать меня покорной, я подняла кинжал и воткнула монстру в бок.

Он тут же выпустил меня, издав недовольный звук. Я была свободна. Схватила саблю и, путаясь в собственных ногах, с болью в шее, я вывалилась из комнаты.

— Кровосос, — прохрипела я, заворачивая по коридору и держась одной рукой за шею.

— Берегись, — выкрикнул Тобиас, прижимаясь к двери в попытке сдержать стаю снаружи. Рычание и визг доносились через увеличивающийся зазор. Одичалые Клыки щелкали челюстями и стонали, пытаясь добраться до желанной цели. Одичалые Клыки позади, Одичалые Клыки впереди. Но кровосос, напавший на меня, не был заражен. Как такое возможно? Плевать. Нет времени на размышления.

— С дороги, — я отпихнула Эмили. — Подстрахуй меня, — приказала Тобиасу.

Он осмотрел выражение моего лица, мой новоприобретенный клинок и рану на шее и затем отпрыгнул от двери.

Стая ринулась внутрь, и я бросилась в драку. Проскользила на коленях, росчерком клинка потроша своих противников. Черная кровь хлынула во все стороны, Эмили закричала, но мое тело двигалось на автопилоте, разрубая монстров и прочищая путь из здания.

— Сейчас!

Тобиас и Эмили выбежали наружу, и, когда последний Одичалый упал, я последовала за ними, выходя на лунный свет. Пока мы бежали, новые Клыки спрыгнули с крыши, приземлились на землю и, рыча, бросились за нами в погоню. Клыки не были такими же быстрыми, как Когти, но их скорости было достаточно. Эмили споткнулась, и Тобиас схватил ее за локоть, притягивая к себе и заставляя продолжить бег. У нас не было цели, мы просто пытались скрыться. Но голос рассудка — эта проклятая логика — твердил, что убежать от них невозможно, только не теперь, когда они почуяли наш запах. Поблизости не было никакой реки, ни малейшей возможности смыть наш запах и сбить их со следа. Десять тварей позади нас. Если бы у Тобиаса был клинок, мы бы могли сразиться с ними. Но вооружена была только я.

«Оставь их как наживку, проложи свой путь.», — отцовский голос все еще звучал во мне. — «Выживи. Выживает сильнейший».

Я бы действительно могла использовать Эмили как наживку, но не Тобиаса…

Нет, он возненавидит меня, если я пожертвую Эмили. Оставалось только одно.

— Продолжайте бежать. Просто бегите вперед. Я сразу за вами, — мой голос все еще был хриплым после атаки Клыка.

Тобиас замешкался.

— Двигай свою задницу, Тобиас Флинн, — скопировала я тон отца, и Тобиас ускорился. Ворота виднелись впереди. — Я за тобой. Не останавливайся.

Я разрезала ладонь.

И затем, резко остановившись, развернулась лицом к стае.

Глава 10

Толпа Клыков, с их полувысушенными телами, ринулась ко мне, охваченная безумием из-за запекшейся крови на моем горле и свежей раны на руке. Что-то красное промелькнуло на одном из них — ошейник? Но они были уже слишком близко, и мой мозг переключился на другой режим, запустив внутренний плейлист.

Пора немного потанцевать.

Песня Motorhead «Ace of Spades» зазвучала в моем сознании — пришло время срубить парочку голов. Один кровосос, второй, третий, четвёртый, пятый, шестой, седьмой… Ещё? Чёрт!

Они появились справа. Я развернулась, мелодия в голове слегка притихла, и мой клинок вошёл в плоть. Кровь внезапно прилила к голове, заглушая Motorhead, когда что-то врезалось в меня сзади. Спину обожгло огнем. Я ударила противника локтем в живот и, освободившись, шагнула назад и побежала, видя, как враги бросились за мной. Нужно увести их прочь от главных ворот. Подальше от Тобиаса.

«Что ты делаешь? — голос отца во мне был полон ярости. — Ты хочешь, чтобы тебя убили?»

Вина переполняла моё сердце. Вина за то, что чуть не бросила своего лучшего друга на растерзание монстру под тем мостом. Пришло время искупления.

Главное — не погибгнуть при этом самой.

Пора показать, на что я способна.

Когда Одичалые приблизились, «Ace of Spades» снова зазвучала во мне, а тело приготовилось к новому смертельному танцу.

Всегда ли звёзды были такими яркими? Или надвигающаяся смерть сняла пелену с моих глаз? Ровное пульсирование моей крови, вытекающей из многочисленных ран на сухую, растрескавшуюся землю, и мое неровное прерывистое дыхание были единственными звуками в этой холодной безмолвной ночи. Одичалые были повержены, но они, похоже, заберут меня с собой.

Смех заклокотал в моем горле — звук был полон жизни, но я не могла даже пошевелиться.

Скоро все кончится. Никакой больше борьбы. Никаких потерь. Никакой боли. Звезды звали меня, и я смотрела на небо, пересчитывая их, по мере того как мое зрение то фокусировалось, то становилось размытым, а кровь покидала тело, будто под действием заклятия. Сколько времени нужно человеку, чтобы истечь кровью?

Солнечный свет и запах свежескошенной травы. Поцелуи, сладкие поцелуи и карамельный попкорн, горячее какао под звёздами в саду лагеря… Воспоминания о безопасном времени. Счастливые воспоминания, от которых мне всегда становилось лучше. Но, видимо, не в этот раз.

Мне так жаль, Тобиас. Мне так жаль, отец.

Звуки шагов эхом разлетелись в тишине, назойливые, навязчивые, вторгающиеся в сознание. На меня упала тень, холодные руки коснулись моего лица, и поразительные серые глаза заслонили звёзды.

Клык из кладовой, тот самый, что укусил меня. Не заражённый, но голодный. Он собрался меня прикончить? Но вместо этого он осмотрел землю вокруг меня, и его брови нахмурились. Он был высоким, и его огрубевшее, заросшее щетиной лицо скрывало идеальную форму губ, которые еще недавно впивались в мою шею.

— Ты — Клык… — слово прозвучало невнятно. — Укусивший меня…

Его внимание резко переключилось на меня, а глаза засияли, слово серебряные монетки в темноте. Я потянулась, собрав всю оставшуюся силу, о которой даже не подозревала, и коснулась его холодного подбородка. Мои пальцы, смертельно бледные на фоне его загорелой кожи, соскользнув, оставили за собой кровавый след. Моя кровь вернула румянец на его щеки, и теперь та же кровь орошала землю. Какое расточительство. Мне кажется, или становится темнее?

Его руки скользнули под меня, и мое тело оторвалось от холодной мёртвой земли. В отличие от рук, его тело было теплым. Он прижал меня к своей широкой мускулистой груди, и тепло начало просачиваться в меня по капле, оживляя и побуждая к жизни. Запах кедра смешался с медным запахом моей крови. Его ноздри расширились, и он притянул меня ближе, наклонив голову и проведя грубым языком по ране на моей шее. Той ране, которую нанес мне он сам. По мне словно пробежал огонь, обжигая вены, и из моего горла вырвался крик. Его губы коснулись моей кожи, и мое сердце сжалось от страха.

Нет. Только не снова. Но укуса не было. Он не высасывал мою кровь. Это был поцелуй не смерти, а жизни. Она проникала в меня, горячая и исцеляющая. Мои зубы начали стучать, и, словно вынырнув из сна, мое тело испытало шок. Раны. Сколько их у меня? Сколько крови я уже потеряла? Сознание вернулось, как и все ощущения.

Жить. Да, я хотела жить. Я крепко схватила его за рубашку и подняла свою голову усилием воли.

— Мой меч. Мои друзья.

Он моргнул с удивлением.

— Мои друзья…

Он покачал головой, а его взгляд наполнился сожалением.

Что это значило?

— Нет…

Но мы уже двигались, всё быстрее и быстрее, и мир успевал лишь мелькать по сторонам.

Мы уходим? Нет, мы не должны уходить. Я нужна Тобиасу. Я обещала, что побегу сразу за ним. Он знал это. Я выгнулась, пытаясь освободиться, но мои движения были слабыми и вялыми.

— Мои друзья… Мне нужно…

Тишину ночи разорвал нарастающий рёв двигателя, за которым последовал визг шин. Клык остановился, посмотрел на меня, наклонился, окружив запахом кедра, и сухие губы прикоснулись к моему лбу.

— Эш, слава Богу! — послышался низкий баритон.

— И только посмотри — он захватил ужин, — произнёс уже другой ровный насмешливый голос. — Тащи ее сюда.

Клык, держащий меня, — Эш — опустил на меня взгляд, и его глаза в лунном свете блеснули серебром. Странное выражение промелькнуло на его лице, и тут он прижал меня сильнее, а из его груди вырвалось предупреждающее рычание.

— Назад, Логан, — произнёс первый голос. — Всё в порядке, Эш. Расскажешь нам всё, когда вернёмся на базу.

Голос был успокаивающим, будто пытался образумить дикого зверя. Мир вокруг качнулся, в момент когда мы забрались в машину.

Тобиас. Мне нужно к Тобиасу, но мои ноги и руки словно налились свинцом, а веки склеились. Дверь захлопнулась, двигатель взревел, и меня поглотила тьма.

— Ни фига, Эш. Быть такого не может, чтобы она в одиночку уложила пятнадцать Клыков.

Это опять был тот же насмешливый голос, который я слышала ранее, и от него у меня сразу свело зубы. К сожалению, мои веки по-прежнему были закрыты, но не мой рот.

— Двадцать… — раздался мой хриплый голос. — Даже двадцать пять.

Молчание повисло в воздухе.

— О, наша спящая красавица наконец проснулась, хотя, похоже, она ещё бредит.

Его слова сработали будто заклинание, и мои глаза резко открылись, уставившись на серый потресканный потолок. Я повернула голову и увидела решётку. Они посадили меня в клетку. Клыки запихнули меня в чёртову клетку! Это открытие вызвало у меня смесь ужаса и гнева, от которых перехватило дыхание. Спокойно, Ева. Спокойно. Они могут учуять твой страх. Они могут учуять слабость. Эти Клыки не были заражены, хотя отец утверждал, что таких больше нет, но, чёрт побери, мы провели взаперти нашего лагеря почти тринадцать лет, так что, кто знает…

Когда-то они, возможно, и были полноправными членами общества, но сейчас они стали не более чем монстрами, которые сделают всё, что угодно, чтобы выжить.

Я села прямо и свесила ноги с узкой койки, на которую они меня положили.

— Большие злые Клыки любят запирать в клетки маленьких человечков, да?

Я обратила своё внимание на Клыка, который укусил меня — Эша, так они его звали.

— Я ценю то, что ты вытащил меня из лап смерти, но мне нужно идти.

Я встала и подошла к прутьям решётки.

— Выпустите меня.

— Ты явно не в том положении, чтобы отдавать приказы, — отметил все тот же Клык с ехидным голосом.

Я перевела свой взгляд с огромного тела Эша на второго Клыка. Дизайнерская бородка, каштановые волосы и теплые карие глаза. На нем была чёрная футболка, которая крайне выгодно подчёркивала его широкую мускулистую грудь и бицепсы. И, если бы не высокомерное выражение его лица, его можно было бы назвать привлекательным. Он был меньше Эша и даже мог сойти за человека, если бы его глаза не выдавали голод. Глаза, которые не отрывались от моей шеи.

Я сжала зубы.

— Дотронешься до меня — сдохнешь.

Он плотоядно улыбнулся в ответ.

— И как ты намерена защищаться?

Он подошел к моей клетке, и у меня не возникло ни малейших сомнений, что передо мной настоящий хищник: плавное движение его мышц, сверкнувшие клыки и внимательный блеск его тёмных, кофейных глаз. Прутья решётки были единственным, что защищало меня в данный момент, но будь я проклята, если струшу.

Следующее движение Эша было настолько быстрым, что слилось в размытое пятно. В одно мгновение он оказался стоящим возле моей клетки, спиной ко мне, и в его рычании слышалась неподдельная угроза.

— Чёрт, Эш, — второй Клык поднял руки и отошёл назад. — Я не собираюсь её кусать, по крайней мере пока её не проверят… Да. Я знаю, что ты сказал, что она чиста, но это было до того, как на неё напали Одичалые…

Эш стоял ко мне спиной и не произнёс ни слова, но каким-то образом всё же общался со своим товарищем. Возможно, язык жестов?

— Какого чёрта, чувак? — произнёс второй Клык. — Ты ведь знаешь наши порядки. Мы делимся. Всегда.

Его тон был беспечным, но изгиб челюсти выдавал его злость.

Два Клыка стояли друг напротив друга целую минуту, и затем Эш начал угрожающе наступать на своего собеседника.

Второй же Клык настаивал на своём.

— Она лишь еда. Пойми это наконец!

И уже в следующий миг он пролетел через всю комнату и врезался в стену. Закашлявшись, он потряс головой, будто пытаясь её прочистить, и поднялся на ноги.

Его карие глаза светились золотыми искрами, а зрачки расширились и излучали угрозу.

— Так, так. Это ведь я здесь обычно нарушаю правила.

Он наклонился в сторону, приподняв голову, чтобы заглянуть мимо Эша в камеру.

— У тебя, должно быть, божественный вкус, раз Эш настолько потерял из-за тебя голову.

Эш сделал шаг назад, упёршись в прутья и заслоняя меня от взгляда второго Клыка.

— Посмотрим, что скажет Ной. Если она чиста, она принадлежит всем нам.

Мой пульс ускорился.

— Идите к чёрту. Я никому не принадлежу. Выпустите меня немедленно.

Он нахально ухмыльнулся мне, и его улыбка не сулила ничего хорошего, затем он встал и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Я пихнула Эша в спину через прутья решетки.

— Моя кровь спасла тебе жизнь, и в качестве благодарности ты притащил меня сюда? Чтобы я стала чёртовой закуской для тебя и твоих товарищей…

Я задыхалась словами и попыталась сдержать нарастающую панику.

Эмоции ни к чему не приведут. Думай, чёрт возьми. Из этой ситуации должен быть какой-то выход. Он спас мне жизнь, но, похоже, не намерен делиться мной с остальными. Может я могу как-то воспользоваться этим?

— Слушай, выпусти меня отсюда, помоги мне найти друзей, и, я обещаю, что буду твоя.

Естественно, я лгала. В этом мире обещания больше ничего не значили. Они были лишь средством достижения цели и возможностью получить преимущество в нужный момент.

Он обернулся ко мне лицом к лицу и посмотрел на меня сверху вниз, его серебряные глаза светились в полумраке, и затем он вздохнул и покачал головой.

— Что? Да? Нет? Может быть? Что? — я схватилась за прутья решётки, и мои костяшки на руках побелели от напряжения. — Мои друзья всё еще там. Они одни, и без меня они не выживут.

Его бровь изогнулась, словно спрашивая, не слишком ли я самоуверенна.

— Это не самоуверенность, это факт. Эмили не умеет выживать в этом мире, а Тобиас слишком заботлив. Из-за нее он погибнет.

На этот раз он смотрел на меня странно и внимательно, словно изучая меня, а затем его взгляд упал на мою шею. Я подняла руку, чтобы коснуться раны, но на моей коже не было и следа. Он исцелил меня.

Его обсидиановые зрачки расширились, и он провёл языком по нижней губе. Мой пульс подскочил от воспоминаний о боли и последующем жаре, которые причинили мне его губы. Мое сердце забилось быстрее. Нет. Я сделала полшага вперёд к решётке и тут же заставила себя остановиться. Он оторвал от меня взгляд, повернулся спиной и вышел из комнаты.

Моё сердце наконец перестало колотиться и замедлилось до нормального ритма.

Я осталась в одиночестве.

Непроизвольно потянулась рукой к груди — убедиться, что отцовский ключ всё еще был на своём месте. Теперь следует изучить мою тюрьму на наличие слабых мест. Комната размером двенадцать на десять футов, и моя клетка здесь не единственная. Было еще две. На решётках нет замков как таковых, но на стене три рычага, соединённых с каким-то механизмом. Вне всяких сомнений, именно он и отпирал чёртовы двери. Из комнаты был лишь один выход и никаких окон. Пол цементный, а стены покрыты грязно-серой штукатуркой. Здесь должно быть хоть какое-то слабое место.

Десять минут спустя я снова вернулась на койку, закрыв лицо руками и пытаясь сдержать нарастающую панику. Отсюда должен быть какой-то выход, и тут, словно в ответ на мои молитвы, дверь открылась. В комнату вошла маленькая хрупкая женщина.

Человек. Она наверняка человек, потому что все Клыки высокие и мощные.

В руках она держала поднос. Её волосы песочного цвета были коротко подстрижены. Её лицо соответствовало образу — с огромными карими глазами, словно у эльфа. На ней была серая блузка без рукавов, черные леггинсы, а на лице играла улыбка. Широкий шарф с павлиньим узором закрывал шею.

— Привет, меня зовут Джина. Я подумала, что ты, должно быть, голодная.

Её голос оказался женственным и мелодичным. Она держала поднос словно мирное подношение.

— Эш сказал, ты потеряла много крови. Ты, наверное, захочешь сначала шоколад.

Она подняла что-то с подноса и просунула между прутьев.

Я зависла на мгновение, не в силах поверить в услышанное. Шоколад?

Мир словно застыл вокруг меня, и в следующий миг я выхватила батончик, содрала обертку и запихнула шоколад в рот. Мои вкусовые рецепторы ожили, а рот наполнился слюной. О Боже, как давно я его не ела.

— Ого, полегче, — произнесла Джина. — Там, где я его взяла, есть ещё.

Ещё?

Она положила поднос на пол, как можно ближе к прутьям решётки, — хлеб и что-то похожее на консервированное мясо.

— На вкус лучше, чем выглядит, я обещаю. Это мой личный рецепт.

— Ты — человек.

Она кивнула.

— Да.

— Не говори мне, что ты здесь по своей воле. Ходячая еда для Клыков.

Она ответила мне спокойным взглядом, но тепло в её глазах слегка угасло.

— Я не еда. Я женщина, которая пытается выжить. Ной, Логан, Эш и Джейс защищают меня, и взамен я разрешаю им питаться своей кровью.

Взаимовыгодное сотрудничество. Это я могла понять.

— Сколько вас ещё здесь?

— Что?

— Сколько ещё людей?

Она опустила голову.

— Больше никого. Только я.

Я взглянула на неё еще раз: тонкие запястья, худые руки и ноги. И она снабжает кровью четырёх Клыков? Идиотка.

— Они выпьют тебя насухо. Они убьют тебя.

Она пожала плечами.

— Может быть, но это лучше, чем то, что снаружи.

Снаружи была свобода воли. Снаружи тебе не нужно быть мешком с кровью для Клыков.

— Как долго ты уже… с ними?

— Я позволяю им пить мою кровь уже шесть месяцев, но я менялась с другими по очереди.

Так, вот теперь я запуталась.

— Другими? Мне казалось, ты здесь единственная.

Она закатила глаза, словно злясь сама на себя.

— Извини. Давай я расскажу по порядку. Раньше я жила в Убежище, и кое-кто из нас согласился давать свою кровь Клыкам ради их помощи в поисковых рейдах.

— И что случилось с остальными?

— Мы понятия не имеем. Я была в одном из таких рейдов с Эшем, Джейсом и Логаном шесть недель назад, когда всё и произошло.

Разумеется, они брали закуску с собой. Я сохранила невозмутимое лицо.

— Продолжай.

— Когда мы вернулись, Убежище уже никем не охранялось, все исчезли, — она опустила взгляд. — Повсюду были кровь и следы борьбы. Земля была усыпана пустыми гильзами. Одичалые смогли прорваться внутрь.