Радиант

ГЛАВА 10. КЛАРА

Вы подумали, что я уже должна была привыкнуть к превратностям судьбы. Вся моя жизнь состоит из ряда заявлений, таких как: Угадай что, Клара? Ты кровный ангел. Знаешь что? Тот парень, которого, как ты думала, должна спасти, на самом деле такой же, как и ты, кровный ангел. Сюрприз! Кровный ангел живет только до ста двадцати лет, а это означает, что твоя мать может умереть в любой день. Дин-Дон! Угадай, кто пришёл? Твой отец, который, как оказалось, является Интенджа, и поэтому ты на самом деле - Трипл, ангел на три четверти, вместо жалкой четверти, как ты думала раньше.

И каждый раз после этого ты должна пересматривать свою жизнь. Можно подумать, что ничто уже не могло меня удивить. Но я опять в замешательстве.

Из кухни доносится звонок. Пен извиняется и вскакивает. Я поворачиваюсь к Анжеле.

- Анж! – негромко восклицаю я, чтобы меня не мог услышать вездесущий Пен.

- Я хотела тебе рассказать, но это сложно, - говорит она.

- Насколько сложно сказать: «Эй, к твоему сведению, этот мальчик, который мне очень нравится, на самом деле настоящий ангел?»

- Я не знала, что встречусь с ним в этом году.

- И ты… - говорю я еще тише, - провела ночь вместе с ним?

- Нет. Это не так, - говорит она. Но очевидно, что так оно и есть.

Она продолжает смотреть на что-то в углу комнаты. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, что это такое – множество картин, прислоненных к стене. Я встаю.

- Не надо… - говорит Анжела, но я уже просматриваю холсты до тех пор, пока не натыкаюсь на изображение Анжелы. Она обнаженная лежит на зеленом бархатном диване. Одеяло прикрывает половину ее тела. Лучи солнца ласкают ее волосы. Из-за чего они сияют голубоватым.

Это прекрасная живопись. Но это не относится к делу.

- Славное одеяло, - все, что я могу вымолвить.

Ее челюсть сжимается.

- Я иногда позирую для него, но в основном мы гуляем. Осматриваем окрестности. Разговариваем.

- Разговариваете. О чем?

- Об ангелах, конечно. Но мы также говорим о музыке, книгах, которые мы прочли, искусстве, поэзии. Такое ощущение, что ему известно все на свете.

- Неудивительно, ведь он ангел.

- Да, - говорит она, защищаясь, - он - ангел. И что с того?

- Я - голодный ангел, - он появляется в дверном проеме, - Обед подан, леди.

Это может быть неловко.

- Я думаю, что, возможно, вы уже устали от итальянской кухни, - сказал он, когда мы расположились вокруг небольшого столика в задней части кухни.

Еда пахла просто великолепно, карри и ягненок, что-то индийское. Пен наливает три бокала белого вина.

Я принимаюсь за еду, потому что это дает мне возможность не ввязываться в разговор. Мне необходимо время, чтобы мой мозг переварил это открытие.

- Итак, Клара, - говорит Пен через некоторое время, - Расскажи мне о себе.

Я делаю глоток вина, которое, я знаю, должно быть приятным на вкус. Но вместо этого я ощущаю кислый и незнакомый привкус.

- Я, э-э… - интересно, как много Анжела рассказала ему обо мне? - Что ж, недавно я окончила старшую школу и собираюсь в Стэнфорд осенью.

- С Анжелой. Вы пара гениев. Вы обе, - говорит он, - На кого ты планируешь учиться?

- На самом деле, у меня нет конкретной цели. Но я думаю, что собираюсь попробовать себя в различных областях. Это поможет мне найти то, что будет мне по душе.

- У тебя есть любимое занятие? Какой-то талант? - спрашивает он.

Вдруг у меня появляется ощущение, что я на собеседовании.

- Э-э… - я не знаю что сказать.

Раньше я была балериной. Но такое ощущение, что это происходило со мной много миллионов лет назад. В отличие от Джеффри, я не сильна в спорте. Не сильна в поэзии, как Анжела или в музыке, как Кристиан. Может быть рыбалка? Мне нравится рыбалка. Но только рыбалка вместе с Такером. Прогулки пешком, гребля, купание в реке, рафтинг. Все это неотделимо от Такера. Мне необходимо хобби.

- Клара эмпат, - Анжела отвечает за меня.

Я подавилась куском мяса.

- Интересно, - говорит Пен.

Сильный приступ кашля одолевает меня. Наконец, мои легкие немного успокаиваются. Я снова делаю глоток вина, жаль, что это была не вода.

- А какова твоя история, Пен? Анжела не слишком много рассказала мне о тебе, - говорю я, в надежде сменить тему, - Ты Интэнджа?

- Да. Я думаю, мы уже выяснили это, - говорит он сухо.

- И чем ты занимаешься?

- Ты имеешь в виду, перелетаю ли я с облако на облако, пою ли в небесном хоре?

Я откусываю кусочек мяса, жую в течение минуты, а затем пожимаю плечами.

- Я думаю, что понятия не имею, кто такие ангелы на самом деле.

Он делает большой глоток вина.

- А ты не ходишь вокруг да около, - говорит он, - Мне это нравится.

Я улыбаюсь и жду ответа на свой вопрос.

- У нас есть ангельские обязанности, - говорит он через минуту и ухмыляется, - Вам, простым смертным, не понять.

- Ангельские обязанности. Вы помогаете душам найти свой путь в рай или ад?

Я смотрю на Анжелу, в ее взгляде предупреждение. Она вела себя очень тихо все это время. На этот раз, как ни странно, я – та, которая задает вопросы.

- Да, некоторые ангелы управляют душами умерших, - говорит он.

Я вспоминаю свою маму, которая сказала мне однажды, что более ста человек умирают каждую минуту на планете. Для этого потребуется много ангелов.

- Так это то, чем ты занимаешься? Заботишься о мертвых, ведешь их к свету? Что-то в этом роде?

- Нет, - говорит он, - Хотя ты не так уж и не права. Я то, что вы назвали бы «муза».

Анжела выглядит удивленной.

- Муза? – переспрашивает она.

- Я вдохновляю людей, - говорит он. Выглядел он при этом как обычный человек с призванием «профессиональный вдохновитель».

- Ты никогда не рассказывал мне об этом, - говорит она, - Ты когда-нибудь вдохновлял меня?

Он приподнимает брови и смеется, когда она вздыхает.

- Я думала, что я твоя муза, - говорит она слегка разочарованно, - Ты можешь помещать идеи непосредственно в мою голову?

- Я могу показать тебе изображение, направление музыки, слова. Все, что я захочу. Но в большинстве случаев мне не приходится этого делать. Я просто дарю вам вспышку озарения. А вы уже делаете все остальное.

- Это удивительно, - говорит она.

Я почти вижу, как она мысленно перебирает все те вещи, которые она делала рядом с ним. Писала стихи или играла на скрипке для него. Пытаясь понять, как он мог вдохновить ее.

- Да, - соглашаюсь я, но лишь из вежливости, - Это действительно очень здорово, - правдиво, хотя мысль об ангеле, способном помещать мысли в мою голову без моего ведома - не очень хорошая новость для меня.

Кто знает, что еще он может внушить? На мой взгляд, это больше похоже на вторжение «Похитителей тел».

Я делаю заметку: сохранить ментальный барьер вокруг него, так, как моя мама научила меня. Поэтому он не сможет читать мои мысли. Или что-то внушать.

- Это небольшой дар, по сравнению с тем, что могут делать другие, - говорит он скромно, но я могу сказать, что он польщен.

Я предполагаю, что он не стал особо влиятельным, если занимался этим постоянно. Вот только я ни на секунду не верю, что вдохновлять людей - это единственное, что под силу этому парню.

- Так, приведи нам пример, - говорит Анжела, - Как ты кого-нибудь вдохновил.

- О, я не знаю. «Давным-давно», - говорит он, - Мне пришли в голову эти слова.

Глаза Анжелы расширяются.

- Ты придумал фразу «давным-давно»?

- Это было давно, - он съедает кусочек еды, в то время как мы смотрим на него, - Люди способны блистать и самостоятельно. Так же, как я убедился, они быстро учатся.

- Так ты учитель? Я имею в виду официально? – спрашивает она, ее голос немного выше, чем обычно, возможно, потому что она хочет, чтобы он научил ее более «официально».

- Это было моей обязанностью когда-то. Научить людей, - говорит он.

- Чему ты их учил? – спрашиваю я.

- Письменности. Некоторые утверждали, что это плохо, давать им письменное слово – ухмыляется он, - Это может привести ко всяческим неприятностям. Но это была моя работа.

Затем внезапная вспышка проходит через меня. Он выцарапывает азбуку на стене пещеры для благоговеющей группы неандертальцев. Тогда я отчетливо понимаю: он - ангел, но он не создает ангельскую атмосферу вокруг себя. Нет горя. Нет радости. Это означает, что я не знаю на какой стороне он.

Это означает, что я не могу доверять ему. Я снова получаю отчетливое чувство, что что-то плохое должно случиться. Ощущение, что кто-то станцует на моей могиле.

- Значит, ты был Стражем, - говорю я медленно, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно.

Его глаза вспыхивают вновь.

- Клара, - бормочет он, - Достаточно испанской инквизиции.

Я встречаюсь с темными глазами Пена, удерживая его взглядом.

- Что ты знаешь о Стражах? – спрашивает он.

- Я читала книгу Еноха.

Он вздыхает.

- Там не все верно.

- Хорошо. Давай начистоту. Ты был там, да?

Молчание. Я задаюсь вопросом, а что если я зашла слишком далеко. И что если я настолько глупа, что разозлила кого-то, кто может оказаться Черным Крылом и раздавить меня как виноградину.

- Первоначально это было не так уж и плохо. Быть Стражем, - говорит он, - означает, что мы были посланы, чтобы следить за людьми. Учить их. Но некоторые из нас сделали больше, чем просто наблюдали. Это очевидно, - он смотрит в сторону, - Некоторые из нас влюбились в них.

Анжела смотрит на меня испепеляющим взглядом, способным расплавить сталь. Я не обращаю на нее внимания.

- Значит, ты говоришь, что ты не зло?

Он встречается с моими глазами снова.

- Я неоднозначен. Я не желаю бороться ни на какой стороне.

- Ты нейтрален, - повышенным тоном говорит Анжела, - Как Швейцария.

- Да, - он поворачивается к ней с веселым выражением лица и ласково гладит ее по колену, - Точно такой же, как и Швейцария.

- Ты была груба с ним, - говорит она мне, когда мы возвращаемся в нашу комнату в отеле «Дом розы».

Она хмурится, глядя на себя в зеркало. Снимает ожерелье и начинает расчесывать волосы.

- Я просто задала ему несколько вопросов, Анж. Расслабься.

- Ты допрашивала его.

- Я его не знаю.

- Да, пусть так. Но я знаю. Я знаю его уже несколько лет. Он не злой, Клара. Я знаю, что все это дерьмо о его амбивалентности означает только то, что он не хочет сражаться. Он выше этого.

Я сажусь на кровать и снимаю обувь.

- Верно. Выше этого.

Я не понимаю, как она может нормально относиться ко всему этому, если она так фанатично следует собственному долгу, своему предназначению. Ее ярко-белые крылья доказывают, что она чиста сердцем. Она приверженец добра. Почему бы и Пена не привести к тем же стандартам?

- Он хороший парень, - говорит она, разделив волосы и начиная их заплетать.

- Он не парень вообще.

- Слушай, я не нуждаюсь в твоей заботе, Клара. Я познакомилась с ним в церкви, помнишь? Освященная земля и все такое? Если бы он был злым, то он не смог бы пойти туда, не так ли?

- Может и так, - неохотно признаю я.

-Так что оставим эту тему. Я не хочу ссориться, - она заканчивает заплетать волосы с одной стороны и принимается за другую.

Я иду к раковине, чтобы умыться. Я чищу зубы, когда вижу ее отражение в зеркале. Она стоит позади меня.

- Я думала, что он тебе понравится, - говорит она.

И мне не нужно быть эмпатом, чтобы знать. Она разочарована во мне. Ей нравится Пен. Больше, чем просто нравится. И она хочет, чтобы он нравился мне тоже. Она хочет, чтобы я увидела в нем тоже, что и она. Я наклоняюсь и сплевываю в раковину.

- Я не говорила, что он мне не нравится. Я сказала, что не знаю его.

- Хорошо, значит, ты узнаешь его. Приходи пообщаться к нам завтра. Мы собираемся в Ватикан. Охватить туристические вещи, как ты сказала.

Ее глаза, полные надежды, встречаются с моими в отражении. Я слабохарактерна. Это и еще то, что я действительно хочу увидеть базилику Святого Петра, повлияло на мое решение.

- Ладно, хорошо.

- В самом деле? Ты пойдешь с нами?

- Ты что, хочешь, чтобы я поклялась на мизинце?

- Он тебе понравится, - говорит она, - Вот увидишь.

- Хорошо. Эй, погоди, - я схватила ее за плечи прежде, чем она успела вылететь из комнаты, - Ты не сказала ему обо мне, не так ли? О том, что я . . . Человек-на одну четверть? О моем отце?

- Нет, - говорит она, нахмурившись, - Мы не говорили много о подобных вещах в это время.

- Ну, не надо, не говори. Я знаю, что ты доверяешь ему или что-то в этом роде. Но это мое личное дело, ладно?

- Ладно, - говорит она, пренебрежительно покачав головой.

- Пообещай мне, - я смотрю в ее глаза.

Она ухмыляется.

- Что, хочешь, чтобы я на мизинце поклялась?

- Ага.

Я подняла руку и отставила мизинец. Она улыбается, и мы переплетаем пальцы. Мы трясем их.

- Серьезно, - говорю я.

- Серьезно. Я не скажу ему, - она прижимает руку к сердцу, - Твой секрет со мной в безопасности.