Радим (цикл рассказов)

ДРАКОНЫ ПОЛУНОЧНЫХ ГОР

Среди всех городских пивнушек «Пятиголовый Хаб» считался самой приличной. Народ здесь собирался грубый, но честный, а разбавлять пиво старый Хаб считал ниже своего достоинства. Драки тоже случались редко, поскольку именно в заведение к Пятиголовому Хабу приходил по вечерам пить пиво Онеро.

Сам Хаб давно смирился со своим прозвищем и даже гордился им наравне с неразбавленным пивом и чинным поведением девушек-подавальщиц. Когда-то, над входом в пивную красовалась вывеска, c изображением пивной кружки, рядом с которой примостился дракон. Дракон получился маленький, с кружку размером и больше всего походил на ощипанного пятиголового цыплёнка. По задумке, пивная должна была называться «Пятиглавый дракон», однако, народ немедленно окрестил Пятиголовым Хабом и саму пивнушку, и её хозяина.

Теперь Хаб уже не пытался бороться с судьбой и даже извлекал из случившегося прибыль. Вывеска с пятиглавым курчонком, поначалу снятая, была восстановлена и регулярно подновлялась, а за не слишком большую цену всякий желающий мог заказать фирменное блюдо: жареного цыплёнка, которому искусство повара приставило ещё четыре курячих головы. Появление этого блюда обычно сопровождалось восторженными криками, а гордый собой клиент, вооружившись ножом, старался снести все головы одним махом.

Онеро в подобных развлечениях участия не принимал. Он сидел за отдельным столиком в углу, прихлёбывал своё пиво, и выпив за вечер три кружки, расплачивался и шёл домой. Онеро пил только светлое пиво и всегда выпивал три кружки. Такое постоянство вызывало уважение даже у тех, кто считал светлое пиво напитком недостойным мужчины. К тому же, речь шла не о ком-нибудь, а о самом знаменитом человеке города. Любой горожанин и всякий приезжий знали, кто такой Онеро и посему, даже в отсутствие знаменитости старались в заведении не буянить. Сам Онеро, казалось, не замечал ни любопытных взглядов приезжих, ни шепотка за спиной. Он молча пил пиво. Завсегдатаи привычно не обращали внимания на молчаливую фигуру за крайним столиком.

Порой на улице к Онеро подходили мальчишки, что-то спрашивали. Онеро отвечал, и мальчишки отходили гордые. Случалось, что и в пивной к Онеро подсаживались люди. Обычно это были приезжие из дальних городов, а то и вовсе из других стран — слава Онеро гремела по всему миру. С этими Онеро подолгу разговаривал, кивал, расспрашивал. Некоторых приглашал к себе домой. Тогда в городе знали, что угловой столик в «Пятиголовом Хабе» скоро опустеет. Онеро соберётся и уедет, на месяц, два, а то и полгода. Потом он вернётся, а следом на крестьянских телегах будут везти трофеи. Онеро не скрывал результатов своих поездок, и всему городу было о чём поговорить.

Вечер только начинался и перед Онеро стояла первая кружка, увенчаная шапкой белой пены. Народу в зале покуда было немного, всяк находился на виду, и на вошедшего многие обратили внимание, хотя ничем особым он не выделялся. Мужчина в годах, но ещё не старый, несмотря на бороду с проседью и лицо в морщинах. Одет вошедший в некрашенный дорожный плащ и грубые сапоги. И плащ, и сапоги, и шапка с наушниками, которую человек стащил с головы, входя под крышу, и особенно вычурная можжевеловая палка, всё было покрыто пылью и указывало путника, пришедшего издалека. Вот только за спиной у странного посетителя не было мешка, а в руках даже самой завалящей сумчонки.

Мужчина окинул зал цепким взглядом и, без колебаний выделив крайний столик, подошёл к Онеро.

— Я могу здесь сесть?

Онеро кивнул, не поднимая глаз от тарелки с обжаренным в масле горохом. Незнакомец сел напротив, прислонив палку к стене. Потом сказал:

— Меня зовут Манган. Манган из Манганеи.

Онеро подцепил оловянной дожкой три жёлтых, покрытых хрустящей корочкой горошины, отправил их в рот, затем поднял глаза на собеседника.

— Здравствуйте, Манган из Манганеи. Меня зовут Онеро, а родом я отсюда.

Кучерявая Нистра подошла к столику, поставила перед путником кружку с таким же светлым пивом, что и у Онеро. Спросила с привычной улыбкой:

— Что сударь желает к пиву? Есть раки, вяленая и провесная рыба, мочёная брусника, горох двух видов, солёные сушки, гренки…

— Гренки, пожалуйста, — быстро сказал Манган.

— Гренки можно подать простые, с маслом, с ченоком, сыром…

Гость кротко глянул на Нистру, и девушка, подавившись заготовленной тирадой, поспешно отошла.

— Вы не слышали прежде моего имени? — спросил Манган.

— Нет, — Онеро покачал головой. — Я живу затворником.

— Я тоже, — Манган приподнял кружку, омочив усы в густой пене. Но о вас я слышал. Вообще-то я волшебник.

— Я это заметил.

— И как же?

— Только волшебники пускаются в дальнюю дорогу, не взяв ничего кроме палки.

— Забавное наблюдение. Я действительно не люблю таскать с собой ненужные вещи.

— И что же заставило мага и домоседа Мангана изменить привычкам и тащиться в такую даль?

Волшебник помолчал, собираясь с мыслями, затем произнёс:

— Скажите, Онеро, вы не замечаете, что последние годы в мире творится нечто странное?

— Странное в мире творится ровно столько, сколько я себя помню.

— Однако, последние годы силы зла вновь подняли голову. Чёрная магия возросла и встречается теперь повсюду.

— Простите меня за невежество, мудрый Манган, но я ни разу не встречался с силами зла и не верю в магию, будь она чёрной, белой или оранжевой.

Волшебник подавился пивом.

— Помилуйте! — вскричал он, прокашлявшись. — И это говорите вы? Тот человек, что убил две дюжины драконов?

— Пятнадцать. Я убил ровным счётом пятнадцать драконов.

— И после этого вы говорите, что не существует магии тёмных сил?

— Вот именно, — Онеро зацепил полную ложку хорошо прожаренного гороха, задумчиво пережевал его, запил пивом. Потом проговорил, как бы заканчивая мысль: — Честно говоря, в магию светлых сил я верю ещё меньше. Сила это не забор, её нельзя покрасить. Она просто есть. Одни считают её доброй, другие злой, но от мнения людей ничего не меняется. А магия?.. Мне ни разу не приходилось с ней сталкиваться. Фокусы, ловкий обман — это сколько угодно. А в магию — не верю.

— Убивая драконов, вы ни разу не встречались с магией?

— Ни полраза. Дракон это просто зверь. Редкий, опасный, весьма неприятный, если общаться с ним на близком расстоянии. Но ничего волшебного я в них не видел. Впрочем, мы ещё успеем обсудить этот вопрос, а пока вы хотели поведать мне что-то по поводу напастей, угрожающих населённым землям.

— Да, конечно. Это важнее нежели самый утончённый спор. Но на время моего рассказа вам придётся принять на веру, что магия всё же существует. Поймите, я много лет занимаюсь этим вопросом и достиг немалых успехов в своём деле. Так вот, уверяю вас, что колдовство не только существует, но и бывает изначально злым. Я имею в виду не деревенских колдунов — грубых и неотёсанных, словно окружающие их мужики, я говорю о высочайшей магии, доступной немногим. Именно эта магия вызывает смерчи и ураганы, она провоцирует войны, рождает эпидемии. Драконы тоже насылаются этой злой волей. Более того, дракон есть высшее проявление злых сил, и я удивлён, что вам это не известно. Так вот, последние годы влияние магии враждебной силам добра небывало возросло. Положение не просто серьёзное, оно катастрофическое. За всем, что происходит в мире отчётливо проглядывает рука тьмы…

— Особенно по утрам… — пробормотал Онеро, уткнувшись в тарелку с горохом.

— Что?.. — переспросил Манган и, не дожидаясь ответа, продолжил: Так вот, мне удалось установить, где скрывается тот, чья воля творит зло на земле! Вы знаете такое место — Шиган?

— Если вы говорите о Шиганском хребте, то там не выживет даже самый злой колдун. Вам, вообще, доводилось бродить в тех краях? Лето там бывает только по названию, кругом голая тундра, людей почти нет. А горы ещё севернее, там вообще всё покрыто льдами. Я был однажды неподалёку, не в самих горах, но хребет уже маячил на горизонте. И я скажу прямо — скверное место. Если силы зла выбрали его для проживания, то они поступили хорошо, потому что там некому вредить.

— Но оттуда тьма расползается по всему миру.

— Разумеется, оттуда. Шиган — полуночные горы, откуда ещё приходить тьме? И я не вижу в этом ничего плохого. Скажу более того: ночь я люблю ничуть не меньше дня. Я, вообще, большой любитель поспать.

— Я имею в виду не темноту ночи, а тёмные силы. Именно оттуда разлетаются по миру драконы, неся смерть и разрушение…

— Послушайте, — перебил Онеро. — Вы хотя бы раз в жизни видели живого дракона? Или хотя бы бывали в тех краях, где водится дракон?

— Не довелось. Именно поэтому я пришёл к вам.

— Так вот, я, как человек повидавший немало драконов, скажу, что на месте сил зла я выбрал бы иной способ досадить людям. Средних размеров туча саранчи приносит куда больше неприятностей, чем самый разужасный дракон. Дракон — это просто хищный и тупой зверь, не более того.

— Тогда почему же вы убиваете драконов?

— Это моя работа. Таким способом я зарабатываю на жизнь. И неплохо зарабатываю, смею вас уверить. Дракон словно специально создан, чтобы приносить славу победителю. Он слишком эффектен, он весь как ненастоящий. Дракон — что-то вроде балаганного зазывалы или вывески над дверями этой таверны. Силы, которые действуют исподтишка, никогда не станут использовать дракона.

— И всё же я просил бы вас сопровождать меня во время путешествия в Шиган.

— Вряд ли это получится, во всяком случае — сейчас, — Онеро резким толчком отодвинул пустую кружку, и проворная Нистра немедленно поставила перед ним полную. — Может быть, вы слышали, в Нестеле объявился дракон. Ко мне уже присылали оттуда ходоков, но они предлагали за работу такие гроши, что я оказался.

— То есть, вы делаете своё дело только за деньги? — с ужасом спросил Манган.

— Нет, конечно. Но Нестеле — богатый край, они могут заплатить как следует, вот и пусть раскошеливаются. Или пусть сами управляются со своим зверем, в конце концов, в городе стоит немалый гарнизон, которому ежедневно платят больше, чем они предлагали мне за всю работу.

— Жаль… — медленно протянул волшебник. — Я, честно говоря, очень рассчитывал на вас.

— Беда в том, — улыбнулся Онеро, — что я не верю в злые чары. И если вы не будете против, я бы показал вам кое-что, подтверждающее мои слова. Я имею в виду свои трофеи. Думаю, что вам это будет любопытно. Это не живой дракон, но всё-таки, кое-что.

— В монастыре в Байо хранится высушенная лапа чудовища. С когтями и чешуёй. Я видел её и должен сказать, что от этой вещи до сих пор несёт чёрной магией. Словно ледяной сквозняк тянет через неплотно прикрытую дверь. Именно там я окончательно убедился, что драконы не просто магические существа, а порождения злых сил.

— В таком случае, в моём доме должен гулять не сквозняк, а настоящая пурга. Пятнадцать драконьих голов это чуть больше, чем одна засушенная лапа.

— Вы держите головы убитых драконов дома?! — волшебник вскочил, плащ за спиной колыхнулся, словно крылья всполошенной птицы.

— А где же ещё? Дома конечно. И каким бы холодом ни тянуло от этих голов, я ешё ни разу не простужался.

— И их можно видеть? — выдохнул Манган.

— Это я вам и предлагаю. Угодно — пойдём прямо сейчас.

— Да, конечно, — заторопился маг, — конечно! Подумать только голова настоящего дракона! Я полагал, что вы сжигаете останки убитых чудовищ, чтобы они не заражали окрестности.

— Я так и делаю, — проговорил Онеро вставая, — но головы я оставляю себе на память.

Он залпом допил вторую кружку, махнул рукой, останавливая услужливую Нистру, и двинулся к выходу. Маг расплатился за недопитое пиво и нетронутые гренки и поспешил следом.

На улице было ещё светло, усталое солнце висело над самыми крышами, готовясь нырнуть за край земли. «Пятиголовый Хаб» располагался на окраине, однако дом Онеро и вовсе стоял на особицу. Здесь уже не было мостовых, под ногами проминалась трава: персидская ромашка, муравка и вечные листья неистребимого подорожника. Онеро и взволнованный маг шли рядом. Затем, хозяин спросил:

— Ну хорошо, предположим в глубине Шиганских гор действительно прячется какой-то злодей. И как вы собираетесь с ним сражаться?

— Прежде всего, — нерешительно проговорил Манган, — я выясню, где именно он скрывается. Я изучу структуру магических потоков вокруг его замка и постараюсь их перекрыть…

— Вы так уверенно говорите о замке, будто уже побывали в Шигане. Только в рыцарских романах злодей обязательно живёт в замке. А если он поселился в пещере или просто спит на снегу? А если он не человек, а тот же дракон или исполненная злобы огненная гора? Или вовсе нечто такое, для чего в нашем языке нет слов?

— Это ничего не меняет, — терпеливо пояснил маг. — Достаточно направить стихии, которыми он повелевает, внутрь себя, и недруг падёт, сожжённый собственной мощью. Поверьте, этот вопрос мне хорошо известен. Пусть чёрный маг окажется стократ сильнее меня, он всё равно не сможет устоять. У слишком большой силы обязательно есть свои слабости, вам это должно быть известно, будь иначе, вы бы не смогли уничтожать драконов. Всемогущий чародей уязвим для того, кто подойдёт к нему вплотную. Именно поэтому величайшие из колдунов удалялись в пустыню и даже на три дня пути никому не позволяли приблизиться.

— Всё это крайне поучительно, — кивнул Онеро, — но я хотел бы знать, зачем вам нужен я. У вас замечательный план, вы уверены в успехе — ну так пойдите и убейте злодея!

— План хорош, но в нём есть один недостаток. Я не могу приблизиться к повелителю тёмных сил, ибо горные проходы охраняются драконами. И только вы можете справиться с ними.

— Та-ак!.. — серьёзно протянул Онеро. — Это уже любопытно. С чего вы взяли, будто там водятся драконы? Вам кто-то рассказывал о них? Вы были там? Видели хоть одного?

— Я был неподалёку, разговаривал с туземцами и слушал их рассказы. Я, наконец, подошёл довольно близко к горам, чтобы почувствовать пронзительную магию драконов, слабый отблеск которой впервые коснулся меня в монастыре Байо. Кто раз ощутил беспросветную силу дракона, тот не перепутает её ни с чем!

— Вы говорите очень поэтично, — согласился Онеро, — однако у меня всё ещё есть сомнения…

— Я даже знаю, в чём они заключаются. Вы хотите сказать, что не верите мне, потому что я не могу обнаружить останки драконов в вашем доме, хотя до этого хвастал, какое действие произвела на меня одна лишь высушенная лапа?

— Именно это я имел в виду, — признал Онеро.

— Так вот, вы живёте в том доме, что сейчас покажется из-за деревьев. Каменный двухэтажный дом со сланцевой крышей — я обратил на него внимание, ещё входя в город. Если бы я не различил магию дракона, то мог бы подумать, что в этом тихом доме засел злой колдун, такой мрак разливается окрест. Здесь всё пропахло драконами, и я сразу вспомнил о вас. Я даже пытался достучаться к вам, но какой-то прохожй сказал, что в этот час вы наверняка сидите в таверне. Как видите, я сумел определить, что этот дом имеет отношение к драконам. Но я и помыслить не мог, что вы осмелились держать голову дракона в доме, где вам приходится жить!

— Пятнадцать голов.

Манган застонал и схватился за собственную голову, словно опасался, что она вот-вот присоединится к ужасной коллекции.

— Послушайте, — вдруг спросил Онеро. — А вам не пришла мысль, что в доме действительно засел злой колдун, который отпугивает прохожих волшебников тенью дракона?

— Нет. Магию дракона невозможно подделать. К тому же я разговариваю с вами уже долго и вижу, что в вас нет ни единой капли нематериальных энергий. Я представить себе не мог, что на свете существуют столь прозаические люди. Должно быть поэтому вредоносная сила драконов и не действует на вас.

Онеро поднялся на крыльцо дома, крытого чёрным природным шифером, достал с пояса связку ключей.

— Прозаический человек… — задумчиво повторил он. — Это вы хорошо сказали. Жаль, никто в городе не поверит вам. Они считают меня героем. Но вам я покажу правду. Заходите.

Тяжёлая дверь отворилась. Манган вскрикнул и попятился. Со стены обширной прихожей щерилась чудовищная морда. Голова дракона словно нависала над входящим в дом. Она была по меньше мере вдесятеро крупнее головы самого большого быка. Её украшали три пары вычурных рогов. Седьмой рог, прямой и острый торчал на переносице между глаз, заменённых рубиновыми стекляшками. Жёлтые изогнутые зубы были оскалены, один клык — сломан.

Онеро стоял в дверях, любуясь произведённым эффектом.

— Ну и как он вам? — спросил он наконец.

— Потрясающе — ошарашено пробормотал Манган. — Я не думал, что они бывают такие огромные. И сила… какая страшная мощь исходит от него даже сейчас.

Манган осторожно приблизился к голове. Шепча заклинания, сделал несколько пассов.

— Это самый большой, — пояснил Онеро. — Я взял его в Дунласе. Это оказалось совсем не сложно, зверь был стар м страдал всеми мыслимыми болезнями. Самое трудное было очистить шкуру от паразитов. Клопы и вши покрывали его сплошняком. Вся башка была в язвах. Мне пришлось повесить её сюда, потому что здесь полутьма и не так заметно, что голова изъедена червями. Если бы я не убил этого зверя, он бы сам издох через пару месяцев. Но я успел расправиться с ним, покуда он ещё ползал, и получил от благодарных горожан двенадцать тысяч червонцев.

— Я слышал, что против Дунласского чудовища выезжало немало рыцарей, и всё были сокрушены его убийственной мощью, — осторожно напомнил Манган.

— Вот именно, что выезжали. Выезжать на коне против дракона может лишь идиот или самоубийца. При этом приходится иметь дело не только со зверем, но и со взбесившимся от страха конём. А я пятнадцать раз выходил против дракона пешком и пятнадцать раз оставался победителем. А впрочем, чего тут стоять, пойдём наверх.

Они поднялись в большой зал на втором этаже. На этот раз Манган уже знал, чего ожидать, но всё же не осмелился сразу войти в помещение. На каждой стене были прибиты по три уродливых головы, изукрашенных рогами, гребнями, вершковыми зубами. Один дракон был вовсе беззубым, вместо пасти у него топорщились костяные жвалы, способные в щепу размолоть древко копья. Чудовища были раскрашены в самые неожиданные цвета: алые пятна по голубому фону сменялись черно-белой зеброй, брусничные брызги рдели на зелёном, одна из голов, казалось, наливается апоплексической синевой, а рядом мерцала выпуклыми искристыми глазами безмятежно розовая голова.

— Как вам моя коллекция? — с нескрываемой гордостью спросил Онеро.

Манган кружил по залу, переходя от одной головы к другой, всплескивал руками, шептал закляться вперемешку с восхищёнными охами.

— Одного не могу понять, — наконец признал он, — почему вы до сих пор живы? Эти останки создают здесь столь глубокую область негативной энергии, что мне приходится напрягать сейчас все свои силы, чтобы уберечь себя и вас от вредного воздействия драконьей магии. К тому же, обратите внимание: здесь ровно двенадцать голов и они расположены кругом! Любой чёрный маг душу отдаст ради того, чтобы иметь столь мощный магический круг!

— Квадрат.

— Что?

— Я говорю, что зал квадратный, и головы расположены квадратом. должно быть, я жив до сих пор, благодаря этой случайности.

— И вы ещё можете шутить! — вскричал маг. — Хорошо, что они смотрят вниз, будь иначе, через комнату было бы невозможно пройти, даже мёртвая магия оказалась бы слишком сильна! Скажите, ну зачем вам вздумалось собирать вместе именно двенадцать голов?

— Больше на стены не лезет, — признался Онеро, — можно, конечно, вешать их в два ряда, но тогда не хватит голов. Ну, вы сами видели, одна висит в прихожей, двенадцать здесь, одна в кабинете и одна на чердаке. Это самая свежая голова, и от неё ещё попахивает драконом. Скверный запах, к вашему сведению. Когда я убил вот этого полосатого красавца, местные мужики предложили мне в уплату половину своих стад. Больше у них просто ничего не было. Представляете, как бы я перегонял домой всех этих баранов? Пришлось удовольствоваться всего одним барашком, которого мне зажарили благодарные хозяйки. Да и этого я вечером выбросил. После того, как туша пролежала день в одной телеге с драконьей головой, её не стали жрать даже собаки. Но я всё равно доволен, — вы когда-нибудь видели полосатого дракона? А у меня он есть.

— Кстати, — Манган сделал широкий жест рукой, — Вы говорите, что это просто звери, однако, посудите сами, бывает ли среди зверей такое разнообразие? Только опытные охотники умеют отличить одного волка от другого, а среди драконов невозможно найти двух одинаковых. Вот у этого есть уши, у единственного среди всех, у этого — крошечные глазки, а у его соседа — буркалы величиной с тарелку. А крылья?.. Скажите, у них были крылья?

— У некоторых были. Но летал только один — вот этот, который с ушами. Да и то, не летал, а перепархивал с места на место, помогая себе крыльями. За то и поплатился. Я взял его на рогатину, как медведя, а он, разогнавшись, не сумел уклониться. А что касается их разнообразия, то я же не утверждал, что все эти существа — родные братья. Покажите неопытному человеку жирафа и, скажем, морскую касатку — он не сумеет найти у них ничего общего. А между тем, и тот, и другой кормят детёнышей молоком и, значит, состоят в близком родстве. А взгляните на собак! Комнатная левретка ничуть не напоминает добермана или бультерьера, мастерство собаководов сотворило с ними злое чудо. Возможно и с драконами дело обстоит так же. Это решать не мне, а вам, учёным людям. Впрочем, для чего мы тут стоим, вы же говорите — вредно. Я предлагаю перейти в кабинет, там всего одна голова. Яично-жёлтый дракон. Но, когда я набиваю себе цену перед богатыми заказчиками, я величаю его золотым.

Они прошли в соседнюю комнату, которую меньше всего хотелось бы назвать кабинетом, хотя здесь имелся стол и пара шкафов с книгами. Однако, больше всего было оружия. Мечи и топоры, копья, тяжёлые самострелы, причудливые лезвия, заточки, гарпуны… железо всех видов и форм. Над столом была приколочена не слишком большая голова жёлтого дракона. Из отороченной жёсткими усами пасти высовывалось длинное костяное остриё, напоминающее рыбацкую острогу.

— У вас тут целый арсенал, — уважительно проговорил Манган. Зачем вам столько разного оружия?

— А вы думали я выхожу на бой с верным мечом в руках? Так поступают болваны, идущие зверю на корм. Большинство этих тварей невозможно взять мечом — слишком много костяных бляшек, гребней и прочей мишуры. Копьё тоже не годится, если не знаешь наверняка, куда надо бить. Но что можно знать наверняка, выходя на дракона? Моя скромная точка зрения такова, что лучше всего против дракона использовать тяжёлую секиру со штырём вот здесь, чтобы её легко было превратить в рогатину. Если зверь волочит брюхо по земле, то полезно закрепить в камнях подходящий клинок, а потом выманить тварь на себя. Для этой цели я обычно использую арбалет. Причинить существенного вреда он не может, но почему-то драконы ужасно не любят удара стрелой по носу. Как видите, я не делаю тайны из своего занятия, но рыцари, приезжавшие ко мне за советом, гневно называли меня мясником и отправлялись рубить своих драконов верхом и с мечом на перевязи. Удивительно, но ни один не заехал потом, чтобы похвастаться трофеями. Впрочем, почти каждый дракон подкидывает охотнику что-то новенькое; вы верно сказали: драконы очень разнообразны. Взять хотя бы вот этого… знаете почему он висит здесь, а не вместе со всеми? Он единственный сумел ранить меня. Ужасно вёрткая была тварь, а ведь обычно драконы неповоротливы. К тому же, они не любят сражаться и, стараясь напугать противника, сразу демонстрируют все свои фокусы и приёмы. Иногда бывает достаточно просто вовремя сбежать от него, чтобы на следующий день вернуться с нужным инструментом. А этот цыплёнок до последней секунды не показывал своего языка. Видите какая штука? Он умел бить им словно копьём, выкидывая язык почти на два ярда. А я не ожидал такого удара, и он пропорол мне ногу. Спасибо тёмным силам, но жало оказалось не ядовитым. Правда, самому дракону, как видите, его ловкий удар не помог.

— То, что вы рассказываете — удивительно! — проговорил волшебник. — Скажите, а они плевались огнём?

— Нет, я ни разу не встречал огнедышащих драконов. И боюсь, что всё это сказки. Когда зверь вламывается в деревню, люди сами в панике роняют огонь, а потом списывают пожары на огнедышащее чудовище. Слишком много сказок толчётся вокруг драконов, слишком много магии, поэзии и вранья. Вот вы говорите, драконы прилетают из Шиганских гор. Возможно вы и правы, ведь у большинства из них есть крылья. Но я не видал летающих драконов. Если вдуматься — объяснение может быть только одно: к нам попадают лишь старые, одряхлевшие драконы, которые уже не могут прожить в горах Шигана. И значит, если я соглашусь сопровождать вас, то мне придётся иметь дело с молодыми, полными сил чудовищами. Справлюсь ли я? Впрочем, это дело десятое. Важнее другое: зачем тёмным силам, ежели они существуют, насылать на людей дряхлых и больных драконов? Только для того, чтобы я их убивал?

— Возможно, вы правы, — задумчиво проговорил Манган, — и те драконы, с которыми сталкивались люди, это действительно всего-лишь блохастые дворовые кобели, которых тёмный властелин выгнал из своего логова, как жестокий хозяин выгоняет обеззубевшую шавку. Но тогда тем более страшно подумать, какие планы может вынашивать тьма. И, значит, тем более важно проникнуть в Шиган и узнать эти планы. Вы боитесь, что не совладаете с молодым драконом? Что же, я не буду настаивать, хотя без вас у меня почти нет шансов остаться в живых. Вы и так изрядно помогли мне, рассказав о драконах такое, чего я не мог и подозревать. Примите и вы добрый совет: не надо хранить эти трофеи дома, их магия слишком ужасна.

— Простите меня, мудрейший, — медленно произнёс Онеро, — но я по-прежнему не верю ни в чёрную, ни в светлую магию. А что касается ужасов, то вы представить себе не можете, с чем приходилось сталкиваться мне. А если бы представили, то не стали говорить, будто я могу чего-то испугаться. Когда я выхожу против дракона, я не гадаю, молод он или стар, я думаю, как его уничтожить. Ладно, так и быть, я покажу вам кое-что ещё. То, чего не видел никто из моих гостей. Может быть, тогда вы хотя бы приблизительно поймёте, что такое настоящая жуть. Правда, для этого придётся спуститься в подвал, в доме я это не решаюсь хранить.

— Оно живое? — встревожено спросил маг.

— Я похож на самоубийцу? — вопросом на вопрос ответил Онеро. — Я ещё ничего не приносил в город, прежде чем не убеждался, что оно как следует выпотрошено, просушено и просмолено еловым дымом.

— Тогда, идём! — решительно сказал Манган.

Они прошли через большой зал и прихожую. Онеро под пристальным взглядом стеклянных глаз отворил тяжёлую дверь, засветил фонарь, стоящий в стенной нише. Поднял фонарь над головой, осветив крутые ступени, идущие вниз.

— Осторожней. Здесь сухо, но ступеньки старые, половина выщебилась от времени. Дом выстроен на фундаменте старой башни, прежде здесь было предмостное укрепление, и в подвале хранились ядра для баллист. Потом в башне расположилась тюрьма, а в подвале — пыточная камера. Башню снесли лет сто назад и сейчас уже никто не помнит, что подвал на самом деле сохранился. А ведь одно воспоминание о том, что здесь творилось, страшнее всех драконов вместе взятых. Погодите, сейчас я открою вторую дверь.

Манган остановился перед запертым полукруглым проходом. Дверь была старинная, крепостная, покрытая железными заклёпками, каждая с кулак величиной. Вид её навевал воспоминания о костяной чешуе дракона. Онеро, вытащив связку причудливых ключей, склонился над замком.

— Что там, за дверью? — тревожно спосил волшебник. — Я чувствую непредставимую силу. Пронзительная магия драконов почти заглушает её звучание, но отсюда я вижу, что она куда неудержимей и злее, нежели сила излучаемая драконами. Онеро, вы играете в опасные игры. Человек неподготовленный не должен иметь дела с такими вещами.

— А вы считаете себя подготовленным? — сердито проворчал Онеро, со скрипом проворачивая в заржавелой скважине ключ. — Почему же вы не обнаружили эту непредставимую сиду сразу, едва войдя в город?

— Вопль драконов заглушил этот звук. Эта магия сродни волшебству дракона, но она куда изощрённей и потому не так заметна.

— Теперь вам осталось сказать, что это магия самого владыки тёмных сил. Что же, я не против. Ведь это значит, что я выпотрошил и закоптил средоточие мирового зла. Готово, можете заходить. Только не надо ничего трогать.

Некоторое время Манган недоумённо разглядывал подвал, расположенный прямо под залом с драконьими головами. В свете масляного фонаря трудно было рассмотреть хоть что-то, но подвал на первый взгляд казался совершенно пустым. Однако, искушённый взгляд мага остановился на противоположной стене. С тихим воклицанием Манган шагнул вперёд, ступив в круг, где пересекались мёртвые взгляды драконов, висящих на втором этаже. Дикий крик наполнил подвал, словно запятнанные селитрой стены оживили мрачную память былых столетий. Фигура мага вспыхнула лиловым светом, сгустки багрового пламени метнулись к потолку. Манган ещё пытался уклониться или отвести удар, а может, он просто испуганно вскинул руки, но в следующее мгновение жидкий огонь сгустился, просветлел и бесследно опал. Подвал вновь был пуст.

Онеро стоял в дверях и ждал, подняв фонарь. Некоторое время ничего не происходило, потом из пустого места, где пропал волшебник, шагнула неясная фигура:

— Я доволен тобой, Онеро. Это действительно тот тип, что бродил в предгорьях Шигана. Если бы он сумел проползти мимо застав, то стал бы по настоящему опасен.

— Но он испугался драконов и пришёл ко мне, угодив в мышеловку, согласился драконоборец. — И конечно, он, как и те, что были до него, никого не предупредил о своих планах.

— Именно так он и поступил. Что ты хочешь за службу?

— Я счастлив служить тебе, повелитель.

— И всё-таки, что бы ты хотел для себя?

Мгновение Онеро колебался, потом произнёс:

— Все колдуны, явившиеся ко мне за помощью и угадавшие в ловушку, говорили о коварных планах повелителя тьмы. Я хочу знать, правда ли, что у тьмы есть цель?

— Ты стал философом, Онеро. Я слышал твой разговор с магом. Для чего ты рассказывал ему правду?

— Потому что я сам хочу знать её.

— Правду нельзя узнать от другого, кем бы этот другой ни был. Ответа не будет. Оставь свои размышления и собирайся в Нестеле, иначе тамошний дракон околеет, прежде чем ты успеешь получить за него деньги.