Радиоразведка России. Перехват информации

1. Радиоразведка Империи

7 мая 1895 года русский ученый Александр Степанович Попов выступил с публичным докладом на заседании физического отделения русского физико-химического общества, в ходе которого продемонстрировал свой «беспроволочный» телеграф. Уже первые его испытания на флоте доказали превосходство радио над другими средствами связи.

Одновременно с опытами по радиосвязи на флоте подобные работы стали проводиться и в армии. Началом таких опытов нужно считать 1898 год. Именно с этого момента в них участвовал целый ряд армейских телеграфных специалистов. Первые радиостанции поступили на вооружение русского флота в мае 1900 года.

Кроме непосредственного обеспечения связи оказались и другие направления использования радиостанций: радиоразведка, перехват и последующая дешифровка радиограмм иностранных флотов и баз, создание в эфире радиопомех с целью подавления деятельности радиостанций противника во время боевых действий.

Фактически радиоразведка родилась в России. Первые опыты по перехвату иностранных радиограмм были проведены моряками Балтийского флота летом 1902 года под руководством самого Попова.

В 1903 году на российском флоте началось регулярное ведение радиоразведки, что нашло отражение в одном из важнейших флотских документов – «Своде военно-морских сигналов». Практический опыт ведения радиоразведки оказался востребованным уже во время русско-японской войны 1904—5 годов.

Россия стала пионером в новых видах боевых действий – радиоразведке и радиоэлектронной борьбе. Приоритет в использовании этих новых видов боевых действий принадлежит российскому ВМФ. Фактически, русские моряки первыми начали войну в новом измерении – радиоэфире.

Впервые в мире радиоразведка была применена в период русско-японской войны. Почти сразу после изобретения радио Морское министерство Российской империи начало работу по его использованию для получения информации о ВМФ вероятных противников, выяснения характера их боевой деятельности в открытом море, что агентурными методами было сделать невозможно.

Начало активной деятельности на этих направлениях, также как и радиофикация флота, было положено вице-адмиралом Степаном Осиповичем Макаровым. После его назначения на должность им были осуществлены энергичные шаги по ведению радиоразведки.

Так, к марту 1904 года было организовано постоянное несение вахт радиоразведки, а 7 марта был издан секретный приказ №27, который стал законодательной базой дальнейшего развития радиоразведки и радиомаскировки в ВМФ Российской империи.

Приведём текст этого приказа:

«Принять к руководству следующее:

1. Беспроволочный телеграф обнаруживает присутствие, а поэтому теперь же поставить телеграфирование это под контроль и не допускать никаких отправительных депеш или отдельных знаков без разрешения командира, а в эскадре – флагмана. Допускается на рейдах, в спокойное время, поверка с 8 до 8.30 утра.

2. Приемная часть телеграфа должна быть все время замкнута так, чтобы можно было следить за депешами, и если будет чувствоваться неприятельская депеша, то тотчас же доложить командиру и определить, по возможности заслоняя приемный провод, приблизительно направление на неприятеля и доложить об этом.

3. При определении направления можно пользоваться, поворачивая свое судно и заслоняя своим рангоутом приемный провод, причем по отчетливости можно судить иногда о направлении на неприятеля. Минным офицерам предлагается произвести в этом направлении всякие опыты.

4. Неприятельские телеграммы следует все записывать, и затем командир должен принять меры, чтобы распознать вызов старшего, ответный знак, а если можно, то и смысл депеши.

Для способных молодых офицеров тут целая интересная область.

Для руководства прилагается японская телеграфная азбука.

Вице-адмирал С. Макаров».

К сожалению, гибель вице-адмирала 31 марта 1904 года на броненосце «Петропавловск», подорвавшегося на японской мине, существенно замедлила воплощение этих планов в жизнь. Кстати, при анализе обстоятельств затопления «Петропавловска» было выяснено, что именно недостаточная работа радиоразведки, которая не смогла обнаружить факт установления японцами мин на внешнем рейде Порт-Артура, стала основной причиной трагедии.

Тем не менее ведение радиоразведки продолжалось, и её роль в раскрытии планов противника была достаточно важной. Так, в начале апреля 1904 года японское командование приняло решение о проведении очередной боевой операции под Порт-Артуром силами 12 кораблей.

Уже 9 апреля морской походный штаб царского наместника на Дальнем Востоке адмирала Евгения Ивановича Алексеева известил штаб крепости: «Сегодня утром на эскадре были разобраны японские телеграммы по беспроволочному телеграфу, из которых можно предположить, что намечается новая атака…».

Русское командование сразу же усилило бдительность. 15 апреля японцы, закончив необходимые приготовления, провели в акватории порта-крепости рекогносцировку с целью ознакомить капитанов кораблей с районом будущих действий.

В эту же ночь радиотелеграфисты броненосца «Полтава» перехватили и дешифровали телеграмму противника, которая подтвердила его планы, и операция, состоявшаяся в ночь на 20 апреля, закончилась для японцев неудачей.

Радиоразведка – это уникальный в смысле эффективности и безопасности инструмент по сравнению с войсковой, агентурной и авиаразведками. Не рискуя людьми и техникой, часто по единственному радиосигналу или одной фразе в эфире радиоразведка получает информацию первостепенной важности.

Именно в период Первой Мировой войны такой новейший вид разведывательной деятельности как радиоразведка стал мощнейшим средством влияния на стратегическую, тактическую и оперативную обстановку на фронте.

Радиоразведка во многом возникла стихийно. Как правило, сами армейские части и соединения вели радиоразведку в собственных интересах. Но, учитывая особую важность этого вида разведки, были созданы и специальные службы и подразделения. Начнем с органов радиоразведки на сухопутном Восточно-Европейском и Кавказском театре военных действий.

С 1910 года в Российской империи организацией и ведением военной разведки занимался Отдел Генерал-Квартирмейстера (далее – Отдел). В 1911 году была создана специальная группа радиоразведки штаба Балтийского флота, которая должна была перехватывать переговоры немецких радиостанций при помощи оборудования, которое устанавливалось на корабли, стоящие на зимовке в Либаве.

К 1916 году организационно и функционально была оформлена Служба радиоразведки Главного управления Генерального штаба (далее – ГУ ГШ) и Ставки Верховного Главнокомандующего (далее – Ставка). Документы радиоперехвата аккумулировались в ГУ ГШ.

Если Отделом осуществлялось общее руководство радиоперехватом, то непосредственное – отделом Службы радиосвязи Главного военно-технического управления. Радиоперехват на фронтах была прерогативой радиоразведки Ставки.

Уже в начале 1915 года в войсках действующей армии стали развертываться радиостанции, специально предназначенные для ведения радиоразведки. Для осуществления радиоперехвата в армейских и фронтовых радиодивизионах выделялись по 2 станции.

В том же году в действующей армии появились и радиопеленгаторы. А в 1916 году на фронт прибыли автомобильные радиопеленгаторы. Радиостанция и антенно-фидерные устройства размещалась на 2-х автомобилях. Штат передвижной станции радиопеленга составлял 16 человек.

В результате всех проведенных мероприятий уже к середине 1915 года радиоразведка регулярно снабжала войска полученной информацией. На фронтах был налажен ежедневный выпуск разведсводок о противнике, к которым прилагались схемы расположения его радиостанций.

В войска было отправлено и первый руководящий документ – «Наставление для производства радиотелеграфной слежки», регламентирующий специфику проведения радиоразведки. Под радиоразведкой понималось постоянное наблюдение за деятельностью радиостанций противника.

«Радиотелеграфной слежке», – говорилось в Наставлении, – путем постоянного наблюдения за работой неприятельских радиостанций, при определенной систематизации перехватываемых при этом позывных, отдельных знаков и целых радиограмм, а также по степени оживленности обмена радиограммами неприятельских станций между собой, представляется возможность получить данные для суждения о группировке противника.

Кроме того, ведение наблюдения за неприятельскими радиостанциями дает возможность получить материал в виде перехваченных шифрованных и нешифрованных радиограмм, который может быть использован для открытия неприятельских радиотелеграфных кодов и шифров».

Основа радиоразведки – систематизация перехваченных позывных и радиограмм, а также анализ характера радиообмена передатчиков противника. Это позволяло получить информацию о группировке неприятеля. Важной задачей радиоразведки был перехват радиограмм в целях раскрытия шифров и кодов противника.

Именно поэтому в июне 1916 года в русской армии впервые предприняли попытку централизованной обработки результатов радиопеленга. Штабы фронтов и армий получили соответствующий приказ Отдела.

Он настаивал на том, чтобы ежедневно велась радиотелеграфная карта на основании данных, полученных с фронтов. Для этого к работе привлекались все пеленгаторы, приданные фронтам и армиям. Каждая такая станция должна была иметь позывной, состоящий из двух частей: первая – номер армии или название фронта, в состав которого входит пеленгатор, вторая – местонахождение пеленгатора в делениях сетки. Карта с нанесенной на нее сеткой высылалась в штаб заранее.

Таким образом, каждая пеленгаторная станция записывала позывные и определяла направление для прокладки на карте. Кроме направления каждая станция имела смену позывных. Надо отметить, что централизация обработки результатов радиопеленга дала свои положительные результаты.

К 1916 году только при штабах армий и фронтов функционировало более 50 станций радиоразведки. Главным недостатком российской Службы радиоразведки было отсутствие жесткой централизации. В этом смысле выделялись в лучшую сторону подразделения австрийской и немецкой радиоразведки.

В Ставке и штабах фронтов понимали, что ведение радиоразведки дело не простое и требует специальных навыков и профессионального мастерства. Поэтому к июню 1917 года для радиоразведчиков разрабатывается «Программа для слухачей приемных станций». В ней были определены нормативы радиоприема на слух и другие требования к операторам станций радиоперехвата.

Интересно, что уже тогда к «слухачам» предъявлялись достаточно высокие требования. Так, по нормативам оператор должен был принимать на слух не менее 20 пятизначных цифровых групп в минуту, уметь различать по характеру работы радиостанцию противника и пеленговать ее в течение 2 минут, знать правила обмена радиотелеграфной корреспонденцией, порядка и приемов работы противника.

Требовалось также уметь осуществлять установку радиостанции на местности, разворачивание антенно-фидерной сети и проверку правильности развертывания по компасу или буссоли, провести градуировку радиоприемника, настроить генератор незатухающих колебаний и отрегулировать зуммер (звукоизлучатель) волномера.

Так что оператор радиоразведки того времени должен был многое знать и уметь. Только в этом случае ему удавалось выполнять сложные боевые задачи и добывать разведывательную информацию.

Подводя итоги Первой Мировой войны, можно сказать, что в российской армии и на флоте была создана специальная служба – радиоразведка. Теперь она владела соответствующими силами и средствами, обрела свои, только ей присущие формы и методы получения сведений.

Пока возможности этой службы были невелики из-за недостаточных технических возможностей, небольшого количества привлекаемых офицеров и солдат и недостаточного опыта работы. Да и масштабы применения радиоразведки оказались пока недостаточно широки.

Гораздо лучше было поставлено дело радиоразведки в ВМФ Российской империи. Дешифровка немецких морских радиограмм началась на флоте со времени захвата осенью в 1914 году вблизи Оденхольмского маяка в Балтийском море севшего на мель немецкого крейсера «Магдебург».

В результате российским морякам достались 2 экземпляра «Сигнальной книги» (нем. Signalbuch Kaiserlishen Marine), журналы семафорных и радиотелеграфных переговоров, шифры мирного времени, секретные карты квадратов Балтийского моря и другие секретные документы по радиосвязи ВМФ Германии.

В том же году по просьбе Адмиралтейства Великобритании были отправлены для связи с ними капитан 1-го ранга Михаил Александрович Кедров и капитан 2-го ранга Владимир Васильевич Смирнов, потому что у британцев в то время была мысль проникнуть частью своего флота в Балтийское море.

Этим офицерам было поручено передать британцам экземпляр «Сигнальной книги», который они лично вручили Первому лорду Адмиралтейства (морскому министру) Уинстону Черчиллю в присутствии Первого морского лорда (начальника Морского ГШ) принца Людвига Баттенбергского и начальника штаба контр-адмирала Генри Оливера.

С этого момента дешифровка немецких морских радиограмм была организована должным образом, причём русские работали в полном контакте с британцами. Для этого и в Балтийском море, и в Севастополе были построены специальные станции радиоперехвата.

Следует отметить, что турецкий флот пользовался тем же немецким шифром. По словам старшего лейтенанта Ивана Ивановича Стеблин-Каменского, несколько раз немцы и турки меняли свой шифр, не изменяя его системы, и «наши» всякий раз его раскрывали.

В конце 1915 года на Северном флоте также перехватывались вражеские шифрованные радиограммы, которые отправлялись затем в Санкт-Петербург в специальное бюро ГУ ГШ. Однако практических результатов работа этого бюро не дала.

Интенсивнее всего и успешно работа по радиоперехвату и дешифровке немецких морских радиограмм была развёрнута на Балтийском флоте (далее – БФ). Так, на побережье Балтийского моря уже в августе 1914 года было установлено 9 радиоприемников: в южном районе – 3 (Гапсаль, Кильконд, Даггерорт), в северном районе – 3 в Гельсингфорсе и 1 в Ганге, в западном районе – 3 (Абор, Престэ, Утэ). Пеленгаторные станции (компасного типа – 32 луча) были установлены в Ганге, на о. Рэншер, о. Эзель и в Гапсале.

Вначале систематизация и обработка материалов перехвата непосредственно на станциях организована не была. Все шифровки передавались на районные центральные станции, где, как правило, материал залёживался из-за нехватки криптоаналитиков или просто не обрабатывался.

Ценность отдельных дешифрованных телеграмм вскоре показала, что необходимо создать специальный информационный центр и радиостанции особого назначения (далее – РОН) – дешифровальный центр. Морским ГШ были утверждены штаты таких станций. В штат каждой станции входили 73 человека, из них: начальник станции – капитан 1-го ранга, дежурные офицеры и дешифровальщики – 10—12 человек во главе с начальником дешифровальной группы – действительным статским советником.

Успехи радиоразведки БФ в Первую Мировую войну в значительной мере связаны с деятельностью РОН на мысе Шпитгамн. Идея её создания сформировалась на БФ в зиму 1914—15 года. Этому способствовали первые успехи флотских радиоразведчиков во главе с Иваном Ивановичем Ренгартеном по вскрытию германских шифров и чтению материалов шифроперехвата германского флота.

Наиболее ранним по отношеню к РОН архивным документом является доклад временно исполняющего должность флагманского радиотелеграфного офицера лейтенанта Сергея Михайловича Кавелина начальнику штаба вице-адмиралу Людвигу Бернгардовичу Керберу, датированный 5 февраля 1915 года.

Основанием для подготовки этого доклада послужил приказ адмирала Николая Оттовича Эссена, на что прямо указано в тексте документа: «Командующий флотом приказал организовать прием и разбор иностранных радиотелеграмм». Проект такой организации, предложенный Кавелиным, предусматривал использование в качестве РОН радиостанции «Престэ», как достаточно вынесенной на запад, хорошо оборудованной и незагруженной.

Во главе РОН предложено было поставить специального офицера и выделить ему не менее 2-х помощников, знающих иностранные языки. 9 февраля приказом командующего БФ в распоряжение начальника Службы связи был специально назначен мичман Василий Иванович Марков с броненосного крейсера «Рюрик», который сразу включился в работу по радиоразведке и стал фактически первым офицером РОН.

Несомненно, ключевой фигурой в организации РОН являлся флагманский радиотелеграфный офицер и будущий начальник разведывательного отделения штаба флота Ренгартен. Вернувшись 14 февраля из санатория в Гельсингфорс, в штаб БФ, он сразу приступил к энергичному продвижению идеи РОН, имея, судя по всему, уже чёткий план действий. 15 февраля он сделал доклад начальнику штаба БФ о необходимости скорейшей организации бюро для приёма, разбора и учета радиотелеграфирования противника.

Внесенные на рассмотрение Адмиралтейств-Совета штаты РОН получили одобрение (решение №4976 от 4 марта 1915 года) и 15 марта приказом командующего БФ за №291 было объявлено об учреждении радиостанции в составе Южного района Службы связи с 20 февраля текущего года.

По штату на РОН полагалось иметь 3-х офицеров (начальник радиостанции и 2 помощника), одного телеграфного кондуктора (старшина радиостанции) и 49 нижних чинов, включая 15 радиотелеграфистов.

19 марта начальником РОН был назначен старший лейтенант Павел Александрович Колокольцов (приказ командующего флотом №308). 10 и 25 апреля приказами командующего флотом №376 и №432, соответственно, на РОН были назначены мичман Освальд Оскарович Проффен и прапорщик по механической части Иван Минович Ямченко.

13 мая начальник Службы связи контр-адмирал Адриан Иванович Непенин своим приказом за №304 объявил состав РОН и порядок ее управления и подчинения.

Особые задачи и особый статус РОН предопределили и ее особое положение в структуре Службы связи. Являясь самостоятельной частью, РОН подчинялась в строевом и хозяйственном отношении непосредственно начальнику Южного района Службы связи.

Согласно инструкции, утвержденной приказом начальника Службы связи №488 от 14 июня 1915 года, предназначение РОН состояло в перехвате и дешифровке переписки противника и немедленной передаче их на Центральную станцию Южного района Службы связи, для чего РОН была соединена с последней прямым телеграфным проводом.

Материал для дешифровки должен был поступать от собственных постов радиоперехвата, приёмных постов радиостанций «Кильконда» и «Гапсаль» и от других специально назначенных станций. В особых случаях начальнику РОН разрешалось передавать информацию о местонахождении или намерениях противника непосредственно флагману в море по радио, используя для этого особый шифр.

Таким образом, РОН фактически включала в себя 3 составных элемента: 2-киловаттный передатчик, предназначенный для экстренной передачи особо важной информации, приёмные посты для добывания шифроматериалов и дешифровальное бюро (далее – ДБ) по их обработке.

В полном объёме РОН начала функционировать летом 1915 года, когда были завершены все строительно-монтажные работы. 30 июня специально назначенная комиссия провела освидетельствование всех построек, мачт и оборудования РОН. А 10 июля Ренгартен записал в своем дневнике: «Шпитгамн открыл действие, сегодня я дал им личный шифр».

В середине июля произошла смена руководства РОН. Первый её начальник капитан 2-го ранга Колокольцов, проявив себя неплохим администратором, оказался совершенно не склонным к оперативной работе, что и предопределило в итоге решение по его замене.

Приказом командующего БФ №717 от 8 июля 1915 года новым начальником РОН был назначен старший лейтенант Владимир Плацидович Пржиленцкий. Этим же приказом на РОН были назначены сотрудники МИД надворный советник Юрий Павлович и коллежский регистратор Борис Орлов.

Последние назначения, существенно усилив ДБ, оказались весьма своевременными, поскольку уже через несколько дней в ходе начавшийся операции немецкого флота в Рижском заливе РОН пришлось выдержать настоящий боевой экзамен.

Благодаря работе ДБ разведке Балтийского флота удалось заблаговременно вскрыть подготовку к этой операции, определить её сроки, а затем, по сути, контролировать весь ее ход, обеспечивая командование ценнейшей информацией о действиях противника. Специалисты РОН практически в реальном времени производили разбор шифрованного радиообмена немецких кораблей.

Содержание отдельных немецких радиограмм оказывалось известно российскому командованию даже раньше, чем их получали фактические адресаты. По оценкам современников, РОН успешно выдержала эту «проверку боем» и в полной мере оправдала возлагавшиеся на неё надежды.

Не менее успешно действовала РОН и все последующие месяцы войны. Важным условием успешной деятельности РОН в течение всей войны являлось своевременное вскрытие новых шифров, вводимых в действие противником. Успешному решению этой задачи способствовали тесные контакты специалистов РОН с «Черными Кабинетами» (далее – ЧК) Морского ГШ и МИД, а также со своими коллегами из британской радиоразведки.

Особенно существенную помощь ДБ РОН оказал один из ведущих криптоаналитиков МИД статский советник Эрнст Карлович Феттерлейн, заслуги которого перед радиоразведкой БФ были отмечены двумя орденами. РОН на мысе Шпитгамн в секретных документах ЧК МИД имела название «Жандарм».

А группа Феттерлейна, которого «залегендировали» новой фамилией Попов, получила соответствующее название «ЧК», и оно постепенно стало почти официальным. За несколько недель «Попов» и его сотрудники подвергли тщательному анализу тысячи перехваченных радиограмм, с завидным упорством вылавливая в ворохе шифрованной «тарабарщины» крупицы закономерностей.

Наконец настал момент, когда Феттерлейн пришел в комнату дежурного и по прямой линии доложил Непенину о выполненной задаче. Так, спустя всего месяц гением криптоанализа был воссоздан немецкий шифрключ с алгоритмом его смены. С этого дня ЧК работал, как хорошо налаженный механизм. Каждые сутки в ноль часов немцы вводили в действие новый ключ, а всего лишь через час-полтора первые дешифровки уже лежали на столе начальника Службы связи.

В целом, деятельность РОН весьма высоко оценивалась руководством Службы связи и командованием БФ. Свидетельством тому стали неоднократные представления личного состава РОН к боевым наградам. Только за 1915 года состоялось несколько награждений.

Так, уже 29 апреля мичман Марков был награжден орденом Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом «за отличие, выразившееся в разборе неприятельского шифра». Он же 13 октября, вернувшись уже на крейсер «Рюрик», был удостоен ордена Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом «за известные штабу командующего успешные и самостоятельные изыскания в бытность на РОН».

18 ноября мечами и бантом к полученному ордену Святого Станислава 3-й степени был награжден Ямченко. А 6 декабря орденами различного достоинства были награждены сразу несколько представителей РОН: Пржиленцкий, Измалков, Проффен, Павлович и Орлов.

Документы свидетельствуют, что РОН практически без серьёзных реорганизаций и «потрясений» просуществовала до 1917 года, благополучно «пережив» Февральскую революцию и другие «катаклизмы». Однако 7 сентября 1917 года приказом Главнокомандующего армиями Северного фронта за №150 РОН была упразднена. Этим же приказом было учреждено при начальнике Службы связи Особое отделение с присвоением ему штатов сокращенной РОН.

Одновременно, была введена должность начальника радиостанции «Шпитгамн». Таким образом, произошло организационное разделение радиостанции и центра радиоразведки с ДБ. Возможно предположить, что данный шаг был связан с желанием, сохранить и обезопасить в изменившихся условиях разведывательную составляющую РОН, продолжавшую успешно работать и поставлять в штаб флота важную информацию об обстановке на море.

Необходимо отметить, что боевой опыт РОН был использован при организации аналогичного центра радиоразведки на Черном море, в создании которого самое непосредственное участие принимал Ямченко, переведенный с Балтики на Юг и ставший в короткий срок одним из ведущих специалистов по радиоразведке на Черноморском флоте (далее – ЧФ).

Так, одна из дешифрованных ночью вражеских радиограмм ЧФ сообщала, что на заре, то есть через несколько часов, 2 турецких проворных канонерки, идя из Бургаса в Константинополь, подойдут к европейскому мысу Карабурну. В 8 часов утра русский крейсер «Память Меркурия» сообщил: «Потопил 2 турецких канонерки».

Поскольку турки передавали все оперативные распоряжения по радиотелеграфу, то этим же путём русские узнали о гибели на минах немецких лодок в Босфоре и Варне. Так, в сентябре 1916 года турки протралили проход вдоль азиатского побережья для большого транспорта, который должен был плыть с грузом угля, о чём и был проинформирован этот транспорт по радио. Сразу же русские миноносцы установили мины в протраленном канале, а позже из перехваченной вражеской радиограммы узнали, что транспорт на них подорвался и затонул.

В декабре 1916 года штаб ЧФ получил информацию, что при отступлении нашей армии из Констанцы левый её фланг обстреливался немецкой канонеркой. В тот же день был дешифрован приказ этой лодке вернуться в Константинополь, использовав для этого только что протраленный канал. Сразу же из Севастополя вышли миноносцы и установили мины в протраленном канале, а через 48 часов из дешифрованной радиограммы стало известно, что немецкая лодка на них подорвалась и затонула.

В завершение отметим, что с появлением телефона сразу же появилось желание тайно прослушать, что по нему говорят. Так, стало, известно, что в 1913 году в помещении IV Государственной Думы Российской империи в Санкт-Петербурге было установлено оборудование, позволяющее прослушивать телефонные переговоры.