Радость нового пути

Ночей бессонных бесконечен ряд,

как волн седых в провинции у моря.

Опять читаю строчки все подряд

о Горбунове, с тихой дрёмой споря.

Там Горчаков – основа всех основ,

их унисон от скуки только средство,

хоть диалоги не заменят снов.

Простак и циник – грустное соседство.

Их голоса звучат из темноты,

всегда со мной – захочешь, только свистни:

«Находчивость – источник суеты».

"Я не уверен в этом афоризме".

«Душа не ощущает тесноты».

"Ты думаешь? А в мертвом организме?"

Но обойдемся, впрочем, без имён,

ведь в сумраке неразличимы лица.

Живут в больнице. Впрочем, это фон

того, что утром явно растворится.

В бессоннице моей незримый знак,

хоть и порой бывает с нею тесно.

А их люблю всегда за просто так

и потому, что с ними интересно.

Мой трезвый быт расширился весьма,

вот голоса ко мне взывают снова.

Согласен с ними, - мир сошёл с ума.

И этот факт возьмём мы за основу.

2015

Как страшно жить порой среди людей,

которым всё на свете безразлично,

которые смеются так цинично…

Среди глупцов, невежд и торгашей

похожа жизнь на сказочный мираж,

что манит нас в песках немой пустыни.

Рукой умелой созданный пейзаж

манит соблазнами.

Смотри, – слепыми

мы идём, не поднимая головы.

Но где ж оазис с пальмами? Увы…

2009

Милый друг, ты что, не знаешь,

что мы в жизни только тени?

Ты в бесцельности блуждаешь,

в царстве снов и милой лени.

Милый друг, ты что, не видишь,

что наш мир всегда бездушен?

Пусть судьбу ты ненавидишь,

вечный сон тобой заслужен.

Милый друг, ты что, не понял, ‑

в этой жизни нету счастья.

Жизнь – напрасная погоня

за деньгами, славой, властью.

2009

Шелест крови, шепот тайны

ночью долгой говорят:

«Ты пришел сюда случайно,

ты живешь на свете зря.

Ты волнуешься, не спится?

Не волнуйся – это бред;

что задумано – свершится.

В этой жизни счастья нет.

Царству смерти нет границы.

Мир бездушный далеко.

Посмотри – мелькают лица

нескончаемых веков.

И над нами два проклятья:

навсегда и никогда…»

- Шепчет вещие заклятья

за окошком шум дождя.

2009

Меня обвиняют за гаерский тон.

Под звуки воды неисправного крана

читателям разным моральный урон

привык наносить без труда филигранно.

Не лучшая тема – депрессии дно.

Но это всего лишь немое пространство

кусочка души, где всегда так темно...

И нету для сердца спасенья, лекарства.

Теория Дарвина просто смешна.

Тоска, беспокойство – друзья человека.

И было, и будет. Проходят века,

но те же: ночь, улица, дождь и аптека...

2016

Дело не в том, но и дело не в этом, –

дело в другом, только в чём – не пойму.

Может, виной слишком жаркое лето?

Может, не всё измеримо уму?

Бродят по солнцу какие‑то пятна,

тает асфальт, выгорает трава.

Дни исчезают, куда – непонятно.

Я их считаю, но помню едва.

Тучи проходят, спеша в отдаленьи,

где‑то потоп, проливные дожди.

Я же застрял между скукой и ленью:

трудно представить – что ждёт впереди.

Может, засыплет песками Сахара,

вместо машины – двугорбый верблюд,

лица черны от налета загара…

И миражи из тумана встают.

2010

Читая снова Мандельштама,

я понял вдруг, как хрупок мир:

как трепет свеч в безмолвье храма

вдали от хора звездных лир.

Он жалкий, маленький комочек,

песчинка в вихрях вещества.

Среди мерцанья ярких точек

заметен он едва‑едва.

Здесь, равновесие нарушив,

Гордится этим человек:

зима – теплей, а лето – суше

и всё сильней разливы рек.

Бушуют часто ураганы,

земля трясётся, негде жить.

И даже развитые страны

Не в силах это прекратить.

Что дальше будет? Очень просто:

всё смоет бурная вода.

И мы, – непрошенные гости

уйдём отсюда навсегда.

2010

Мне снился сон, и в нём текла вода,

ручьём прозрачным в поле извиваясь;

и айсберги, - громады изо льда,

что безуспешно с климатом сражались.

Под солнцем ярким таяли они.

И расширяло море с радостью владенья;

и, как дитя, не чувствуя вины,

сметало всё, не зная сожаленья.

А под водой, в заброшенных домах,

кипела жизнь с повадками морскими, -

без суеты, без зависти, впотьмах,

и без границ – неслышно и незримо.

Безмолвие, забвение, покой...

А дни идут без счёта – год за годом.

Пусть наверху бушует шторм порой,

здесь тишина – под безразличным сводом.

А быт налажен, нечего делить,

живи свободным, рассыпайся в пену.

Не надо жаждать - надо просто быть,

постичь свободы истинную цену.

Мне не понять, что значит этот сон,

к чему вода, какая тут примета?

Но как же долго длился ночью он,

и может быть когда-нибудь и где-то...

2010

Сей год не удачен вполне:

всё лето дожди полосами.

А где‑то жара и в огне

леса золотятся кострами.

Нигде равновесия нет.

Пора обращаться к истоку.

Недвижны узоры планет,

и тучи уходят к Востоку.

На Западе буйствует гром.

Удушливый вечер печален.

Но я как всегда не о том…

Не помню, что было в начале.

2011

"Не искушай чужих наречий",

что в них от сердца, для ума?

Тоску лишь только небо лечит

своим простором, да зима

скует морозами заботы

и даст возможность отдохнуть.

Зимой в деревне нет работы:

снег все замёл и труден путь.

А в голых ветках стылый ветер

о чём‑то жалобно поёт,

да в небе солнце тускло светит,

без сил пробить на речке лёд.

И всюду холод, всюду стужа.

И не понять: зима виной

иль зачерствели наши души:

тьма – впереди, тьма – за спиной…

2010

И змеится с тех пор здесь тоска,

и кишат в головах злые мысли.

Всё другое, - проходят века,

жизнь идёт, только мало в ней смысла.

Ночь, рассвет, догорает фитиль,

скоро солнце опять заалеет.

Может мы – придорожная пыль?

Может кто-то нас просто жалеет?

А вокруг миллиарды планет,

только солнце другое там светит.

Хорошо там, где нас ещё нет,

ну а здесь – прежний царь лишь в ответе.

2010

Звёздною ночью при полной луне

долго я ей любовался часами.

Слышно, как сердце стучит в тишине,

тонкую нить протянув между нами.

Мучает тайно, покой не даёт

это сиянье луны серебристой.

Словно она нашу Землю ведёт

к цели неведомой трассой лучистой.

Путь тот далёк, вереница веков

где-то уже растерялась в дороге.

А впереди – бесконечность часов

с космосом дальним в немом диалоге.

Здесь безграничность диктует закон,

время меняя в свободном пространстве.

Части вселенной звучат в унисон,

замыслом чьим-то придя к постоянству.

Протуберанцы свиваются в жгут,

солнце багровое дерзко венчая.

А за ним россыпью буйно цветут

яркие звёзды, в созвездья сплетаясь.

Мчимся и мчимся в космической мгле

между галактик и звёздных пульсаций.

Сколько ещё нашей грешной Земле

в поисках счастья бесплодно скитаться?

2017