ракдурак. Мой внезапный старт новой жизни

День, когда все изменилось

Как вы узнали, что болеете? На этот вопрос я отвечала сотни раз. Мне задавали его друзья, знакомые, врачи, студенты-медики, соседи по палате, подписчики в социальных сетях. Иногда я не отвечала. Понимаю, что всем интересно узнать ответ, но об этом не всегда хотелось говорить.

В конце весны 2015 года я сменила работу и очень ей гордилась. Молодой коллектив, заказы из разных точек мира, творческая атмосфера, даже вид из окна офиса невероятный… Мне казалось, что я нашла работу мечты и свое место в жизни. Кроме того, я решила пересмотреть свои взгляды на жизнь, интересовалась материализацией мыслей, очень старалась думать в положительном ключе. Словом, интересная насыщенная жизнь молодой девушки и всё для того, чтобы быть безмерно счастливой. Но я себя таковой не ощущала, а, как и многие, искала проблемы и самозабвенно занималась самокопанием.

Сначала возник странный сухой кашель. Через неделю не проявилось никаких признаков простуды, зато иногда начала подниматься температура до 37–38 ^ºС; один раз я проснулась ночью от жара и лихорадки, но с утра снова все пришло в норму.

Тогда я заподозрила что-то неладное и позвонила своему другу-врачу, он посоветовал поехать в больницу и сделать рентген. Конечно, в тот момент ни у кого не возникло серьезных опасений, но я чувствовала, что дело не в банальном ОРВИ. Накануне своего первого визита в больницу я даже жаловалась маме, что, если вдруг это пневмония, с работы придется уйти, так как объемы заказов большие и ждать меня никто не будет. Знала бы я тогда, какой это маленький срок (больничный лист) – три недели… Все и вправду познается в сравнении. На работе я уже не появилась, вернее, пришла только сообщить, что мне требуется лечение и работать в офисе я больше не смогу.

На следующий день я приехала в больницу и сделала первый рентген-снимок легких. Спустя какое-то время из кабинета вышла медсестра и спросила:

– Что тебя беспокоит? Почему ты пришла?

– Я кашляю, там все нормально?

Вокруг все так сильно кашляли, что мое покашливание по сравнению с ними уж точно не казалось чем-то серьезным, и вообще я уже думала, что зря приехала и попросту отвлекаю врачей от действительно нуждающихся в помощи пациентов.

– Нет. – Она даже не объяснила мне ничего, просто вернулась обратно в кабинет, а через пару минут меня попросили зайти еще раз для повторного снимка.

– Что там? Серьезное что-то? – спросила я, потому что увидела, что медсестры заметно нервничают.

– Я не знаю, нужно смотреть. Ты давно кашляешь?

– Пару недель…

– Тут не пара недель!

Вот тогда я в первый раз испугалась по-настоящему. Все последующие события, порой больше напоминавшие фильм с дурным и банальным сценарием, чем реальность, вызывали у меня одно желание – уйти, уехать, уплыть, улететь, в общем, оказаться где-нибудь подальше от больницы…

Следующим этапом было СКТ[1], и уже другая медсестра говорила: «Не бойся, это не рак. Наверное, какой-нибудь бронхит или пневмония».

Ожидая в коридоре результаты новых снимков, я уже молилась, чтобы это была пневмония (которая еще день назад казалась мне проблемой!), обещала сама себе все что угодно, лишь бы болезнь не оказалась опасной… Я думаю, всем знакомо это чувство. Больше всего пугала неизвестность. Вы наверняка слышали о молодых людях, трагически погибших в авариях, по нелепой случайности или от неизлечимой болезни. Так вот в тот момент, сидя в коридоре, я думала: неужели и обо мне будут рассказывать нечто подобное? Меня такая ситуация не устраивала, и я твердо решила, что о моей болезни не узнает никто.

Итак, я наворачивала круги по коридору и старалась не плакать, когда из кабинета вышел торакальный хирург в сопровождении моего друга-врача и ласково спросил:

– Как дела?

А я так надеялась услышать, что произошла ошибка!

Но нет, настало время впервые ответить на вопросы, которые впоследствии очень часто задавали мне разные врачи. Их наизусть знают все, кто столкнулся с онкологией: «Чем вы болели в детстве? Были ли у вас переломы? Вы переживали стресс недавно? Теряли ли вы резко вес? Какие заболевания были у ваших родственников?» Ответив на них, я задала единственный вопрос:

– Что со мной? Только не обманывайте! – мне казалось, что все вокруг от меня что-то скрывают, а сами перешептываются, как в кино, о том, что «времени у нас нет».

– Лена, в тебе живет зверек, и нам нужен его кусочек, чтобы понять, кто это.

Я подумала, что это самая дурацкая метафора, которую можно было придумать, и, конечно, все поняла. Внутри у меня все перевернулось, сердце упало куда-то намного ниже пяток. Я присела на стоящий рядом стул и заплакала.

– Лена… – мой друг позвал меня каким-то слишком уж ровным голосом, и я поняла, что нужно собраться. Мы вернулись в кабинет для проведения еще одного исследования.

По его результатам было решено провести биопсию на следующий же день, поскольку тянуть время уже было опасно. На снимках КТ[2] обнаружили два массивных образования в области средостения и брюшной полости, а кашляла я, оказывается, из-за того, что мое левое легкое было вовлечено в болезнь – в него упирались, нарушая структуру, лимфоузлы. К моменту обследования в грудной клетке накопилось уже 8 см жидкости, легкое работало наполовину; все еще удивлялись: почему кашель начался так поздно и я до сих пор не кашляю с кровью? В общем, ситуация была безрадостной, – требовалось срочно выяснить, с чем мы имеем дело. Врачи поставили мне предварительный диагноз – лимфома. Мне сказали, что в этом случае шансы на выздоровление весьма велики, – излечимо примерно 80 % случаев.

Лимфома[3] – это злокачественное заболевание лимфатической ткани, чаще всего характеризующееся увеличением лимфатических узлов. Это опухоли, развивающиеся из клеток иммунной системы. Я тогда подумала, что хотя бы название у болезни красивое.

Во время биопсии и иммуногистохимии[4] берется кусочек пораженной ткани и исследуется для определения точного диагноза. Например, лимфом существует более 30 видов, и для правильного лечения важно знать, с какой именно разновидностью вы столкнулись.

Было решено брать анализ из брюшной полости, поскольку это легче, чем из области средостения. Но, беседуя со мной, торакальный хирург вдруг указал в область моей шеи и спросил:

– Что это?

– Это ключица? – Я не поняла, что его так удивило, подумала, что слишком худая и у меня выпирают косточки, а врач ведет себя странно. При этом я потрогала свою левую ключицу и нащупала шишку размером с грецкий орех и твердую, как камень.

– Давно это у тебя? – он тоже пощупал шишку и сказал, что биопсию надо брать оттуда.

Самое удивительное, что шишку было видно, но раньше я ее не замечала и не чувствовала. Эта зараза успешно прячется в организме, поэтому я благодарна лимфоузлам, которые надавили на мое легкое и вызвали кашель. Бог знает, когда бы я заметила болезнь, если бы не они.

Со следующего дня начались обследования для проведения операции и одновременно – первые моральные закаливания. Невозможно передать, что чувствуешь, когда врач берет в руку твой рентген, округляет глаза и, даже не скрывая эмоций, спрашивает: «Сколько тебе лет?»

Я, кстати, всем таким врачам улыбалась: мне казалось, что тогда они будут верить в меня чуть больше.

Когда сидишь в очереди перед кабинетом, к примеру, кардиолога, кашляешь и знаешь, что, скорее всего, у тебя рак, при этом вся очередь ругается и спорит, кто пойдет первым на прием, а тебе говорят что-то вроде: «Ты вообще молодая и со своим бронхитом можешь подождать, а мне еще на электричке домой ехать»… Очень хочется таким людям сказать, что они счастья своего не знают, и если бы я могла, то с удовольствием пошла хоть пешком, только бы не болеть тем, чем болею.

Зато в кабинете у кардиолога я услышала один из лучших советов: «Прекрати бояться. Как только прекратишь бояться, перестанешь и плакать!» Она была права, страх – одна из самых ненужных эмоций во время лечения, да и вообще в жизни. А еще, чтобы не плакать, я постоянно подкрашивалась, сидя напротив кабинета моего врача, и все, кто оттуда выходил, смеялись, приговаривая: «О, снова наводит марафет!»

Потом было исследование МРТ[5], которое длилось около часа и проходило в два захода: меня «выкатили» на некоторое время, а потом вернули обратно для уточнения снимков. Во время МРТ ты находишься внутри очень узкого аппарата, где нельзя шевелиться на протяжении всего процесса. Я вообще плохо переношу все КТ, наверное, это что-то психологическое, – просто жутко нервничаю и ничего не могу с этим поделать. Еще очень боюсь летать на самолетах, и если передо мной встанет выбор между КТ и полетом, я выберу последнее. Каждый раз примерно в середине процедуры хочется просто встать и уйти. Останавливает только понимание того, что, если я хочу вылечиться, все равно придется вернуться и продержаться до конца.

Результат МРТ мне отдала врач, которая за пару дней до этого делала мне СКТ.

– Не читай заключение! Или я отдам его не тебе, а только врачу.

– Я не буду, обещаю. Как там вообще? – Я имела в виду результат.

– Лимфоузлы, ничего нового нет.

Это было главное, я выдохнула и не прочла заключение.

Когда результаты всех анализов были получены, мне провели первую операцию и взяли кусочек опухолевой ткани из надключичного лимфоузла. В тот момент моим лечащим врачом стал мой друг, человек, который впоследствии спас мою жизнь в прямом смысле этого слова. Он же после проведения операции и экспресс-анализа написал мне сообщение: «У тебя лимфома». Вот так 4 июня 2015 года около 13:00 я узнала, что больна раком.

Первый миф. Боюсь всех разочаровать, но когда узнаешь, что у тебя такое серьезное заболевание, жизнь не проносится перед глазами, не возникает ни каких-то сожалений, ни желания делать или говорить что-то, чего раньше не решался. Это секундные мысли, они появляются и тут же исчезают.

Происходит кое-что поинтереснее – ты понимаешь, чего хочешь на самом деле. Хочешь ли ты работать там, где работаешь, общаться с тем, с кем общаешься, любишь ли ты кого-то или нет, и все в таком духе. Это какой-то критический момент абсолютной честности с самим собой. Это, знаете ли такой кайф. Удивительное ощущение, когда не боишься вообще ни-че-го (в моем случае, кроме КТ и самолетов). И от этого всего хочется жить! Очень-очень, прямо на полную катушку! Речь не о том, чтобы взять пару кредитов и окунуться в тусовки, скорее наоборот, хотя… Каждому свое, но я о самом ощущении жизни, таком непривычно остром, когда точно знаешь, что тебе делать и куда идти, и жалеешь только об одном: что раньше не слушал самого себя. За эти новые ощущения хочется бороться каждый день, что я и делаю с превеликим удовольствием.

Второй миф (после проносящейся перед глазами жизни) – это что все впадают в депрессию и задают риторические вопросы, вроде: «Почему именно я?» и «За что мне это?». На самом деле это не так.

Угнетает бесконтрольность ситуации, понимание того, что организм без твоего ведома в какой-то момент решил как-то по-дурацки работать, а ты ничего не можешь с этим поделать. Что касается вопросов, то такие ни разу не возникали в моей голове. Когда становилось по-настоящему жутко, когда все тело сводило от обиды, я не задавала вопрос: «Почему?» Вместо этого я стала думать: «Для чего?», и поверьте, это самый верный путь в подобной ситуации.

Врачи сразу предупредили, что у меня есть только два дня, чтобы прийти в себя, а потом нужно будет собраться к предстоящему серьезному лечению. Это уму непостижимо – в один день выпасть из нормального хода жизни. Я еще не отдавала себе отчета, насколько кардинально переменится моя жизнь – месяцы, проведенные в больнице, совершенно иная «норма вещей», но об этом позже.

Я много думала, как описать эмоции, которые испытываешь, узнав подобный диагноз, и потом, уже во время болезни. Кажется, я нашла объяснение. Особенно меня поймут те, кто боится… лифтов! Ведь наверняка хоть однажды все в них застревали.

Так вот, вспомните свои ощущения: застрял в лифте, стоишь, слышишь людей в подъезде, хлопающих дверьми, шаркающих ногами, звенящих ключами… И на улице жизнь кипит – машины проезжают, сигналят, слышен гул голосов; ну а ты в лифте. И вроде вся эта жизнь – близко, но никто не знает, что ты здесь, а те, кто знает, никак не могут тебе помочь. И ты тоже ничего не можешь сделать, стоишь и ждешь. То ли лифтеры тебе помогут, то ли лифт сорвется.

Это сравнение наиболее близко передает мои (а может, и не только мои) ощущения, когда чувствуешь себя очень одиноко даже в кругу самых близких людей, потому что они не могут тебе помочь, как бы этого ни хотели.

Общественного мнения не существует. Если вам нравится ваша жизнь, никого не слушайте и ничего не бойтесь, ищите себя и «своих» людей и, в первую очередь, сами не мешайте себе быть счастливыми.

Часто разные люди мне говорили, что я молодец, настоящий боец, сами же они не знают, как вели бы себя в такой ситуации. Друзья мои, да куда бы вы делись? Я до сих пор помню сообщение девочки, которая писала, что она бы не справилась, потому что всегда сдается. На самом деле нет разницы между мной и другими людьми, неважно, здоровыми или слегка приболевшими. Моя болезнь – это вынужденный бой, в котором я вообще не хотела участвовать, но пришлось, и, имея даже один шанс из миллиона, я бы приняла этот вызов, потому что очень хочу жить. Так если я могу, отчего вам тоже не поверить в себя? Обычная повседневная жизнь покруче любой лимфомы, – боритесь сами с собой и с обстоятельствами каждый день!

Конечно, я не робот, и первую ночь после получения результатов обследований вообще не спала, а следующий месяц засыпала только с включенным телевизором, что мне совершенно не свойственно. Был и такой день, когда я смотрела в потолок или в стену, ни с кем не разговаривала – и это нормально, бывают такие моменты, которые нужно пережить одному. Кстати, у меня выработался даже свой способ плакать – я плакала ровно до того момента, пока не начинало закладывать нос. Потом многие врачи смеялись, что я плачу ровно по две минуты. Но что делать, лимфома такая вещь, которая требует очень трезвого ума и холодного рассудка. Невозможно принять правильное решение, если ты нервничаешь и поддаешься истерии.

Болезнь обычно интуитивно чувствуешь. У меня хорошая наследственность, да и до последнего я себя убеждала, что «со мной этого никогда не случится!» и что я в полной безопасности. Однако сейчас я понимаю, что я часто была уставшей (могла проспать все выходные и все равно не выспаться), и кашель, который появился оттого, что лимфоузел надавил на мое легкое, лечила как простуду, хотя подозревала, что он необычный.

Из дневника

Сегодня Международный день борьбы с лимфомами! Хотя у меня этот праздник каждый день. Всех борющихся поздравляю, победа близко! Победивших обнимаю!

Мое хорошее настроение и терпение – это единственное, что я могу делать для своего лечения, а по-настоящему борются врачи, за что им спасибо! Я, конечно, не рада этой «дамочке», но раз уж она ко мне постучалась, то значит, мне нужно чему-то у нее научиться. И название у нее красивое!

Откуда берется рак[6], не знает никто, даже врачи. Каждый случай индивидуален, и в глубине души человек знает, «как и для чего» получил болезнь. Единственная загадка – это детская онкология и откуда она берется, для меня совершенно непостижимо.

Я бы посоветовала всем меньше нервничать – и не только относительно онкологии, но и вообще. Столько болезней можно заработать, просто из-за нервов! Исключить из жизни раздражители, будь то нелюбимая работа, человек или события, вызывающие негатив, – это самый верный путь к здоровью. Организм очень отзывчив и обязательно ответит взаимностью на ваше внимательное отношение к себе.

Никто от этой болезни не застрахован – ни приверженцы здорового образа жизни, ни те, кто не выпускает сигарету из рук. Я не узнала ни одного средства, которое смогло бы предотвратить рак, единственное, что может помочь, – это диагностика. Своевременная диагностика – залог возможности вылечиться. Я свой момент немного упустила, и когда узнала о болезни, она уже довольно серьезно обосновалась в моем организме.

P.S.

Вспомните, когда вы в последний раз были у врача? Вас что-то беспокоило или просто пришло время посетить, скажем, стоматолога? А когда вы в последний раз брали, заболев, больничный, а не переносили болезнь «на ногах»? Начните беречь себя прямо с сегодняшнего дня. Хотя бы просто устройте себе выходной, в современном ритме жизни так важно иногда позволить своему организму отдых.