Раковина улитки

— Я уже сыт этим по горло, — заявил Майкл Гарибальди человеку с оружием в руке.

— Если бы вы подождали спокойно, — ответил тот, направляя PPG прямо в сердце Гарибальди, — кое-кто был бы с вами уже через минуту.

Свободной рукой человек откинул со лба длинную прядь черных волос, мешавших ему видеть собеседника. Гарибальди чуть не бросился на него. В своей черной изысканной рубашке он не выглядел похожим на человека, умеющего обращаться с PPG. Однако на таком расстоянии повезти могло любому.

— Минуту? — проревел Гарибальди. — Я уже пробыл здесь чертову кучу минут, приятель, и сыт этим по горло. Не хочешь ли заглянуть ко мне в голову? Пожалуйста, будь моим гостем. Но тебе не понравится то, что ты там обнаружишь.

— Мы не производим сканирования без разрешения, — произнес телепат с легкой усмешкой, обличающей в нем лжеца.

— Ты один из щенков Байрона, не так ли? Ты выглядишь как они. Такое же пристрастие к черному, как и у Пси-Корпуса. Воспитание всегда дает о себе знать, а? Но раз ты был тогда на Вавилоне 5, то ты знаешь, кто я такой. Это я оплачиваю ваши PPG, мясо, бобы, и даже бальзамы для твоих столь-длинных-и-блестящих волос.

— Я знаю, кто вы такой, мистер Гарибальди, — ответил телепат. — Все движение благодарно вам за поддержку, но как бывший кадровый военный вы поймете, что у меня есть приказ.

— «Бывший» — это важно. Никогда не заботился о форме — и о приказах. Подумай об этом, как не думал твой Святой Байрон.

Ухмылка исчезла, и телепат насупился, но промолчал.

— Послушай, — сказал Гарибальди. — Я лишь хочу поговорить с теми, кто здесь распоряжается, и я хочу поговорить с ними прямо сейчас. Меня ожидают.

— Не я ли?

Легкая дрожь пробежала по позвоночнику Гарибальди при звуках этого знакомого голоса. Но он невозмутимо повернулся, чтобы приветствовать говорящую — стройную рыжеволосую женщину с глазами цвета межзвездной черноты.

— Лита, скажи своему игрушечному солдатику, что у него есть четыре секунды на то, чтобы убраться с моих глаз, иначе ему придется познать боль.

Лита долго смотрела на Гарибальди.

— Не приставай к моим людям, Гарибальди, — она с неохотой кивнула охраннику. — Пропусти его, Энтони.

Она повернулась и пошла вперед по коридору. Гарибальди, кипя от злости, последовал за ней.

— Он здесь? — спросил Майкл.

— Нет, — ответила Лита. — Мистера Бестера здесь нет.

Гарибальди взял Литу под руку и развернул. Она резко дернулась назад, ее глаза сузились.

— Давай, — резко бросил он. — Не бойся. Изжарь мне мозги, или чем ты там угрожаешь своими глазами? Но у нас был договор. Я согласился финансировать твою маленькую революцию, а ты согласилась помочь мне заполучить Бестера. А теперь давай прикинем. По этой сделке ты получила около десяти миллионов кредитов, три корабля и столько оружия, что его было бы достаточно, чтобы застрелить каждого обитателя Калькутты из персонального ствола. А теперь посчитаем мои доходы. Ты собиралась убрать этот чертов блок Бестера, — он постучал по своей голове. — Черт возьми! Он еще здесь! Как тебе это нравится? А Бестер? Он все еще жив и свободен. А вот и для полного счастья — четыре дня тому назад я получил сигнал, закодированный согласно нашим договоренностям, — никаких объяснений, ни записки, ничего, только «приезжай немедленно». Ну что ж, я приехал немедленно на этот несчастный шарик изо льда. Мой корабль чуть не обстреляли, твой любимчик-гангстер не давал пройти, а затем появляешься ты и обращаешься со мной так, словно я комок грязи, прилипший к твоему сапогу. Так что давай-ка расскажи мне, что происходит, или ты можешь забыть обо всем. Обо всем. Плати сама по своим чертовым счетам.

На мгновение Гарибальди подумал, что скажи он еще что-нибудь, ее глаза бы стали совершенно черными и его мозг был бы разорван на части. Но затем ее лицо смягчилось, и прежняя Лита появилась из-под суровой маски — спокойная, полная сочувствия, немного наивная женщина, которую он встретил на Вавилоне 5.

— Я несколько… на пределе, — сказала она. — Пси-Корпус заворачивает все гайки, а сам Бестер, как кажется, просто исчез. По нашим данным, реабилитационные лагеря превратились в лагеря смерти. Мы потеряли очень много хороших людей. Моих людей, Майкл, — она закрыла глаза, а когда открыла их, они стали прежними, человеческими. — Ты прав… мне не следовало выплескивать все это на тебя.

— Лита… просто скажи мне, что происходит. Пожалуйста.

Она кивнула.

— Ты знаешь, где мы находимся?

— Это вопрос-ловушка, или одно из глубокомысленных рассуждений Байрона о природе сущего? Я здесь, вот и все. Лети к Юпитеру, возьми налево, первый ледяной валун справа.

— Извини, Майкл. Мы не могли бы просто поговорить?

Он чуть было не отпустил еще один колкий комментарий и глубоко вздохнул.

— Можно попробовать. Давай начнем с начала. Мы находимся на чертовски хорошо спрятанной базе под ледяной поверхностью Ганимеда. Такое ощущение, что здесь недавно была хорошая заварушка. Полагаю, что вы прочистили базу Пси-Корпуса.

— Да. Это другой гроссбух.

— Что?

Уголки ее рта поднялись — намек на улыбку.

— Думала, что ты лучше чем кто-нибудь другой поймешь, о чем я. Давно, когда люди записывали свои расходы на бумагу, непорядочные бизнесмены вели два вида учетных книг — о том, что действительно выплачивалось…

— И о том, что нужно было для прикрытия этих делишек. Теперь понял. И это место?

— Помимо всего прочего это еще и архив. Тайный архив, о котором знали лишь несколько людей в Пси-Корпусе.

— Как ты узнала о нем?

— Я наткнулась на одного из этих осведомленных. И убедила его поделиться знаниями.

По спине Гарибальди пробежали мурашки. Он слишком хорошо знал, что могут сделать телепаты, проникнув в разум. А Лита, судя по всему, обладала самыми мощными способностями среди всех живущих телепатов.

— Не беспокойся, Гарри, — мягко сказала Лита, не то поняв выражение его лица, не то почувствовав его настроение. — В конце концов, он был просто еще один телепат. Полагаю, ты не будешь возражать, если мы уничтожим друг друга.

— Это несправедливо. Ты же знаешь, что я так не думаю, — пожал плечами Гарибальди. — Это ты захотела говорить по-человечески. Ты нашла нечто такое, что мне следует узнать?

— Да. Нам сюда.

Они прошли через шлюз и оказались в комнате, где было значительно холоднее, чем в той, которую они только что покинули. Лита взяла с вешалки термонакидку.

— Возможно, тебе это пригодится.

Он взял куртку и накинул ее.

— А почему пол наклонный?

— При строительстве этой базы они расплавили лед и погрузили в него блок. Из космоса это выглядит как удар метеорита. Даже для радара база не отличается от тысяч других металлосодержащих выбросов из кратеров вулканов. Комплекс был построен из блоков, каждый способен независимо функционировать и плавать на случай, если лед расплавится, — например, в результате термоядерного взрыва на поверхности Ганимеда. Когда мы проникли сюда, комендант базы включил систему самоуничтожения, которая должна была разделить модули и опустить их вниз еще на километр. Я остановила его и выключила систему, однако несколько взрывов все-таки произошли. Лед вокруг этого модуля расплавился, и он слегка опустился. Пошли.

Они подошли к другому шлюзу, но когда люк был открыт, перед ними открылся туннель, проделанный в толще льда.

— Следующий модуль оторвался и опустился где-то на десять метров. Мы пробились туда.

— Здесь холодно.

— Да. Мы не можем подогревать его и при этом не плавить лед. Но уже недалеко.

Было действительно недалеко, но и в следующем модуле было тоже холодно — это лучше всего показывали шесть затвердевших трупов в форме Пси-Корпуса, в различных позах лежавшие на полу.

— Мне нравится, что ты сделала с этим местом.

— Мы этого не делали. Эти Пси-копы сами принесли себя в жертву.

— Не нужно оправдываться, — сказал Гарибальди.

— У тебя талант заставлять других чувствовать себя оправдывающимся, Майкл.

— Приятно, что наши ощущения похожи.

— Здесь находятся архивы. Здесь все — эксперименты, которые они ставили над своими же людьми, покушения и убийства, пере… скажем так, перестановки государственных деятелей. В общем, все, что нам необходимо, чтобы склонить общественное мнение в свою сторону.

— Круто, — сказал Гарибальди, заметив, что выражение лица Литы отображало что угодно, только не оптимизм. — Мы сможем покончить с этим.

«Но не раньше, чем я поджарю Бестера».

— Сначала и я так думала, — ответила Лита. — Но потом один из моих людей обнаружил нечто тревожное.

— Что именно?

— Файл, многократно зашифрованный 65 лет тому назад. Но что еще более интересно, на нем стоит блокировка, снять которую может только сильный телепат.

— Никогда о таком не слышал.

— Как и я.

— Но ты вскрыла его.

— Нет. Это сделал кто-то еще, а на дешифровку с помощью мощного суперкомпьютера ушел почти год.

Гарибальди кивнул на трупы.

— Эти ребятки?

Лита наклонила голову.

— Они как раз работали над некоторыми деталями, когда все и произошло, но главная тайна, изложенная в документе, была известна уже в течение нескольких дней.

— Ты продолжишь держать меня в неведении?

— Нет.

Она нажала кнопку на мониторе, и на нем появилось звездное небо. Еще нажатие — и на экране осталась одна желто-оранжевая звезда.

— Насколько мне известно, у этой звезды нет названия. Она находится на расстоянии 58 световых лет от ближайшей зоны перехода, и записей о ее посещениях нет. Кроме вот этой.

— Что ты имеешь в виду?

— Семьдесят лет тому назад Пси-Корпус отправил секретную экспедицию ко второй планете этой системы. Она так и не вернулась, и о ней больше ничего не известно.

— Это невозможно. Семьдесят лет тому назад — это ведь до того, как мы стали строить корабли с гиперприводом.

— Верно. Корабль Пси-Корпуса мог передвигаться со скоростью, очень близкой к скорости света. Из наших данных следует, что центаврианский корабль отбуксировал его до зоны перехода у границ их владений, а дальше наше судно отправилось самостоятельно.

Гарибальди нахмурился.

— Пятьдесят восемь световых лет на скорости ниже световой? Это означает, что они только-только туда добрались.

— Мы полагаем, что они прилетели туда где-то от года до восьми лет тому назад, в зависимости о того, как снижали скорость. Возможно, именно их прибытие привлекло внимание Корпуса к этому файлу — тайные часы, отмерявшие время, наконец-то зазвонили.

— Я пока не въехал. Если им удалось заставить центавриан подбросить их так далеко, то почему не к самой планете?

— Потому что, — ответила Лита, — эта звезда находилась во владениях Ворлона.

— Ого! Брр.

— Именно. Майкл, мне нужна твоя помощь. Мне нужно попасть на эту планету и опередить Бестера.

— Ты полагаешь, он улетел?

— Я знаю, что он послал экспедицию. Может, он полетел с ними, а может, и нет. Майкл, им нельзя позволить слетать туда и вернуться.

— Почему?

— Я… я не могу сказать тебе этого. Не могу, пока ты не согласишься помочь. Достать мне корабль, который способен совершать прыжки.

— Ты представляешь себе, о чем просишь? Подобные корабли не растут на деревьях.

— У тебя есть ресурсы. Ты можешь это сделать.

— Верно. Но убеди, что этим стоит заниматься. Что найдет там Пси-Корпус?

Она заколебалась.

— Если ты полетишь, я удалю блокировку Бестера.

— Мы договорились, что ты и так это сделаешь, но все тянешь и тянешь. И ты не ответила на вопрос.

— Больше никаких задержек, Майкл. Я удалю блок в ту же секунду, как ты дашь мне слово.

Гарибальди почесал подбородок.

— Я хочу знать, что там находится, — настойчиво заявил он.

— Я до конца не уверена, — ответила Лита. — Но я знаю одно — если Бестер попадет туда первым, мы проиграем войну. А когда я говорю «мы», то не имею в виду просто Сопротивление — я имею в виду и тебя. Если то, о чем я подозреваю, правда, то Бестер наконец-то найдет волшебную пулю и, поубивав всех нас, он всадит ее в мозги нормалов. Можешь не сомневаться.

Гарибальди вздохнул.

— Здорово. И это все, что ты собираешься сказать?

— На данный момент все.

Гарибальди провел рукой по затылку.

— Мило. Тогда вот мои условия. Мой корабль, моя экспедиция. Ты можешь лететь, можешь взять с собой кого-то еще, но решаю все я. Ты говоришь: что бы там не находилось, Бестеру это доверить нельзя. Возможно, не смогу доверить это и тебе. Не так ли?

Она не ответила.

— Послушай, я знаю, сколько ты сделала, чтобы разгромить Корпус. Я был с тобой. Но в твоей организации есть люди, которые, как и Бестер, будут рады повернуть это против нас.

— Это не так. Мы хотим лишь того, чтобы нас оставили в покое, чтобы у нас была своя планета.

— Так ты говоришь, и я верю, что ты, по крайней мере, серьезна в этом стремлении. Но я ни разу не встречал ни одного телепата, который бы не проявлял презрения…

— Как ты можешь обвинять нас? После двухсот лет угнетения, убийств, подавления?

— Спасибо, что правильно поняла меня, — ответил Гарибальди. — Либо по-моему, либо никак, Лита. Будет именно так.

Она колебалась не долго. Даже если бы она не сканировала его, она понимала его достаточно хорошо, чтобы знать, что Гарибальди не блефует.

— Хорошо, — сказала Лита. — Когда мы сможем улететь?

PPG весело шумит при зарядке. Так же делал и Гарибальди — напевал «Желтую розу Техаса», слегка фальшивя. Он нажал кнопку и ухмыльнулся, а комнату залило зеленоватое мерцание. По-прежнему напевая, он взял еще одно голографическое изображение Бестера, прикрепил его к щиту рядом с другим, почерневшим, и отошел назад.

— И как долго ты намерен этим заниматься? — спросила Лита, появляясь в дверном проеме.

— Просто получаю удовольствие от жизни, — ответил Гарибальди. — Способностью не только хотеть убить кого-то, но и сделать это.

— Полагаю, я создала монстра.

— Нет. Ты просто сняла поводок. Приз в этой категории или создатели монстров отправляются…, — он прицелился и выстрелил. Злобная усмешка Бестера исчезла во вспышке перегретого гелия. Гарибальди дунул на ствол PPG, сдувая воображаемый дымок, и засунул оружие в кобуру.

— Два дня тому назад я не мог этого сделать. Я не мог выстрелить даже в его фотографию. Спасибо, Лита.

— Не стоит вспоминать. Я просто подумала, что ты захочешь узнать — мы совершим прыжок где-то через час.

— Да? В таком случае, учитывая размеры моей благодарности, не следует ли нам еще раз поговорить? Это Бестер обычно использует принцип «нужно знать или не нужно».

Лита неохотно кивнула.

— Это останется между нами?

— Я всегда был осмотрителен.

— Хорошо.

Она сложила руки на груди и подошла к иллюминатору, чтобы взглянуть на звезды.

— Ты думаешь…, — начала она.

— Что?

— Ты думаешь, я спятила? Все эти звезды, эти миры? Неужели там нет планеты, которую мы могли бы назвать домом?

— Это не так просто.

Она вздохнула.

— Знаю. Понимаешь, я ведь привыкла думать, что надежда существует. Что нормалы и типы смогут жить вместе. А теперь…, — ее голос вновь умолк.

Гарибальди помолчал, придумывая, что ему следует сказать.

— Думаю, Байрон был немного с приветом…, — начал было он, но боль и гнев, отразившиеся в глазах Литы, подсказали ему, что он подумал недостаточно хорошо.

— Нет, послушай, — поспешил добавить он. — Я знаю, он был твоим другом, и гораздо большим. Ты любила его, а любовь вызывала у каждого классическое сужение взгляда. Это говорит тебе тот, кто в этом разбирается. Но я собирался сказать только, что он был прав, по крайней мере, в одном. Чего бы не хотела ты, чего бы не хотел я, мы не сможем жить вместе. Это не слепой фанатизм, основанный на идиотских критериях вроде цвета кожи или религии. Это реальность. Ты можешь читать в моей голове, а я в твоей — нет. Тебе слишком сложно не использовать это преимущество, а мне слишком сложно не завидовать тебе и не бояться тебя. Мы можем отрицать это, подавлять, но оно все равно вернется. Всегда. Поэтому нет, я не думаю, что ты спятила. Я надеюсь, что вы найдете свою планету, что она будет далеко отсюда, и что вы останетесь там до тех пор, пока все мы не станем хоть в чем-то лучше.

— Но ты не думаешь, что это произойдет.

— Что? Не думаю, что люди с каменного века стали хоть немного лучше, и я не верю, что это произойдет вскоре. А что до планеты, — он кивнул на иллюминатор, — туда, куда мы летим, много миров, на которые никто не претендует, верно? Теперь, когда ворлонцы ушли.

— Если они ушли.

— Что ты имеешь в виду?

— С тех пор, как мы улетели, я все время что-то ощущаю. Нечто знакомое.

— Ворлонцев?

— Не знаю. Возможно.

— Так это связано с ними?

— В некотором роде. Ворлонцы создали нас — создали телепатов.

— Знаю. Вспомни, я был там, когда Барон вышел из Трущоб, попытался шантажировать Альянс, заявлял, что мы в ответе за то, что совершили Кош и компания. Это ведь не страшная тайна, которую я должен был хранить?

— Нет. Но есть и еще кое-что. Когда Байрон выяснил…, — она неожиданно покраснела, остановилась на мгновение, но тут же продолжила говорить, только намного быстрее, — как ты бы сказал, когда он выяснил, он отреагировал ужасно. Но ты не представляешь, каково это, Майкл, — неожиданно осознать, что само твое существование было придумано кем-то, что ты лишь инструмент в чужих руках.

Гарибальди уставился на нее.

— Лита, Бестер запрограммировал меня так, что я обрек на пытки и смерть одного из своих лучших друзей. Ты действительно собираешься сказать мне, что это менее сильно действует, нежели известие о том, что твоя бог-знает-сколько-пра-прабабка двести лет тому назад съела витамин для телепатов?

На этот раз на ее лице отразилось, что она совершила ошибку. Майклу было приятно.

— Возражение принято, — признала она. — Но Байрон отреагировал ужасно. Это ударило его в самое сердце. Поэтому я не сказала ему всего, что узнала, пока была у ворлонцев.

— Но ты расскажешь мне.

— Я вынуждена.

— Это как рождественский подарок.

Лита посмотрела в сторону.

— Тени появились рано. Ворлонцы не завершили работу над нами.

— Не завершили… — бог мой!

— Да. Я не знаю в точности, как они делали это, но я попыталась понять, как это могло произойти. Думаю, они начали действовать очень давно, возможно, тысячи или даже миллион лет тому назад. Они взяли некоторых из нас — или, возможно, только клетки, чтобы клонировать нас, я не знаю наверняка, — и начали обрабатывать нас, выращивать где-то еще. Время от времени они прилетали на Землю — и на Минбар, Нарн, и все остальные планеты, где они создали типов, — и вживляли новую последовательность генов их обитателям. Они действовали неспешно — ворлонцы живут долго, и эксперимент, растянутый на века, не казался им чем-то странным.

Где-то в конце XXI века они достигли порога, и вскоре после этого на Земле начали появляться первые телепаты. На других мирах это произошло раньше, но на Земле — лучше. Мы были предметом их гордости и радости. Но меня не покидает ощущение, что мы находимся где-то на третьем этапе плана, состоящего из пяти этапов.

— Кроме тебя самой. Они сделали тебя сильнее.

— Да. Четвертый этап, но не пятый. У них просто не было времени — из-за Теней, появившихся слишком рано. Они были вынуждены использовать нас такими, какими мы были. А затем… затем они ушли.

Она взглянула ему в лицо.

— Ты видел, на что я способна, Майкл. Я была лишь П5, когда они меня изменили. А Бестер — П12.

— И ты думаешь, что это планета, на которой они изготавливали формы, если можно так выразиться? Что тайна об усилении телепатических способностей хранится там?

— Кто-то думал так. Семьдесят лет тому назад.

— Кажется, ты сказала, что являешься первым телепатом, который узнал, что вас создали ворлонцы.

— Я так думала. Я ошибалась.

Единственное, чем смог ответить ей Гарибальди, — долгим протяжным свистом.

— Я знаю, они должны быть там, — пробормотал Гарибальди.

Однако, как он ни старался, он не мог увидеть ничего, кроме множества мелких звездочек и одной крупной желтовато-оранжевой звезды без названия, которая согревала «Тореадор» и его команду с того момента, как корабль покинул гиперпространство. «Тореадор» представлял собой модифицированный корабль IPX, он не мог соперничать с «Белой звездой» или даже эсминцем, подобным «Агамемнону», но в целом был неплох.

— Что ж, вот вам планета, — сказала Кирстин Фирт, веснушчатая девушка за навигационной консолью. — Около пятидесяти миллионов километров от нас. Отсюда нельзя сказать ничего конкретного.

— Не следовало нам подходить к ней так издалека, — пожаловался Гарибальди.

Капитан Дочейл — мужчина средних лет с резкими чертами лица и яркими волосами без единого проблеска седины — откашлялся.

— Вы настаивали именно на этом, мистер Гарибальди, не забыли?

— Знаю. Я не хотел, чтобы нам оказали теплый прием. А теперь я беспокоюсь о том, что они отправят нас в нокаут.

— Возможно, они вообще не прилетели, — сказал Дочейл. — В конце концов, у Пси-Корпуса и так всего предостаточно, зачем им устраивать какую-то бессмысленную охоту?

— Нет. Бестер такого не упустит. Они прилетят, как только сумеют найти подходящий корабль. С учетом их нынешней ситуации вопрос лишь в том, сколько времени на это уйдет.

Гарибальди потер подбородок.

— Давайте переберемся поближе.

— Рискованно, мистер Гарибальди.

— Не так рискованно, как позволить им найти то, что там находится, пока мы тут развлекаемся перелетами на малых скоростях. Прыгайте.

На этот раз, когда чернота обычного космоса заменила кроваво-красный кошмар гиперпространства, их ожидал хорошо различимый диск планеты.

Гарибальди поднял брови при виде планеты. Как большинство обитаемых миров, планета была в основном белой. Шапки на полюсах были огромными, а экваториальные области окутывали облака. Вблизи экватора сквозь пелену облаков были видны темно-желтые пятна океанов и желтовато-коричневые куски пустынь. Зелени почти не было видно.

— Ну? — спросил он нетерпеливо. — Что же мы имеем?

— Землеподобная планета, — ответила Фирт. — Крупнее, тяжелых элементов на ней меньше, поэтому масса примерно такая же. Сэр, ее здорово разбомбили — недавно.

— Что?

— Здесь два крупных континента. Оба бомбили до тех пор, пока не остались одни скалы. В атмосфере до сих пор много пыли — видимо, планета переживает ядерную зиму. Никаких следов искусственных сооружений — по крайней мере, на этой стороне.

— Есть ли поблизости корабли?

— Пока нет. Здесь есть спутник — небольшой, с металлическими конструкциями, — она с волнением вглядывалась в данные на консоли. — Здесь зона перехода, сэр, — или то, что от нее осталось.

— Чья конструкция?

— Неизвестная, но выглядит больше похожей на ворлонские зоны.

— Это ворлонцы.

Гарибальди повернулся. Лита только что появилась в рубке.

— Ты можешь почувствовать их? Они там?

— Я пыталась. На планете что-то есть. Возможно, люди Бестера, возможно, нет. Я правда не могу сказать.

— Сэр! — закричала Фирт. — Я обнаружила корабль, по внешнему виду — крейсер типа «Циклоп». Это они, сэр.

— Черт. Пора зажигать свечи.

Но то, что они обнаружили, представляло собой мертвый корабль или, по крайней мере, опустевший. Системы поддержки жизнеобеспечения отключены, и корабль был открыт. Внутри не было тел, следов захвата, — ничего, что могло бы прояснить судьбу экипажа. Вахтенный журнал был стерт, и системы корабля не знали ничего о том, что произошло с момента отлета с Ио.

Но с летной палубы исчез атмосферный шаттл.

— Могут ли они прятаться от нас, Лита? — спросил Гарибальди, нервно оглядываясь по сторонам. — Когда Бестер бегал за твоими друзьями по Вавилону 5, ты обманывала его. Прятала их, когда люди Бестера были рядом.

— Возможно, если они все соберутся, то смогут попытаться одурачить меня, — ответила она, — но я так не думаю. Несмотря на все разговоры о семье, Пси-копы не слишком хороши для подобного взаимодействия. В Пси-Корпусе царит принцип «человек человеку волк», и последнее, что ты захочешь передать потенциальному конкуренту — это твои тайные мысли. — На ее лице отразилась тоска. — Кроме того времени, когда мы были детьми. Прежде чем им удалось заставить нас мечтать о том, чтобы вцепиться друг другу в горло.

— А что если их способности уже усилены?

Лита пожала плечами.

— В этом случае мы обречены.

— Что мне всегда нравилось в тебе, Лита, — это то, что стакан всегда наполовину полон. Наполовину заполнен чем-то ужасным.

— Полагаю, они на планете.

— Я тоже, — пробормотал Гарибальди. — Только где?

— Если мы найдем то, что они искали, мы найдем их, — ответила Лита.

Когда они вернулись на «Тореадор», Фирт показала им увеличенное изображение одного из секторов на поверхности планеты.

— Здесь мощный источник нейтрино, — сказала она. — Подземный термоядерный реактор или что-то в этом роде. Мы уже получили изображение структур на поверхности. Также заметны обломки, которые по очертаниям напоминают шаттл, построенный на Земле.

— Обломки?

— Рассеянные в пределах 20 километров.

— Их сбили снизу?

— Не могу сказать, сэр. Точно известно то, что шаттл взорвался на значительной высоте.

— И это заставляет меня задуматься о том, стоит ли нам опускаться на поверхность. Как насчет сигналов?

— Никаких, сэр, даже в ответ на наш.

Гарибальди сделал глубокий выдох.

— Хм. Что за черт?

— Я спускаюсь, — сказала Лита. — Он там. Я чувствую его — там, где реактор.

— Кого?

— Ворлонца. Или кого-то, кто производит впечатление ворлонца. Или не производит. Не знаю, но должна выяснить.

— Ты уверена, что это хорошая мысль? Что-то уничтожило наших приятелей из Пси-Корпуса.

— У меня сильное ощущение, что если тот, кто внизу, захотел бы нас убить, мы бы уже были мертвы, — сказала Лита.

— Ну что ж, ощущения и кредит после уплаты налогов превращаются в половину взятого кредита, — пробормотал Гарибальди. — Но у меня такие же ощущения. И теперь между нами кредит. Ладно, пусть так.

— Майкл, тебе не нужно спускаться.

— Конечно, я спущусь. Я же не доверяю тебе, помнишь?

— Хм, почти как дома, — сказал Гарибальди слегка нервно. Последние полчаса он провел в ожидании лазерного луча или ракеты, которые расправятся с их шаттлом так же, как и с предыдущим. Но теперь, очутившись на поверхности, он был настроен чуть ли не легкомысленно. И на поверхности действительно было почти как дома — холодно. Не так холодно, как на Марсе, где вырос Гарибальди, но по-настоящему холодно.

Они опустились на берег покрытого льдом озера. Фирт убедила их, что ему всего семь лет, оно образовалось в результате поворота реки после какой-то катастрофы — подземного толчка или термоядерного взрыва, произошедшего в восьмидесяти километрах к югу. За озером на фоне жемчужного неба виднелись изломанные вершины коричневых гор, испещренных желтовато-зелеными прожилками.

По другую сторону озера виднелись купола явно искусственного происхождения самых разных размеров. Некоторые были не больше обычного автомобиля, но в самом большом с легкостью поместился бы их шаттл.

Однако их внимание привлек сам берег озера.

— Милый пляжик, — сказал Гарибальди.

Лита кивнула, потеряв от ужаса голос. Вдоль кромки воды тянулась гряда из побелевших костей, перемешанных так, словно их прибило к берегу штормом.

Гарибальди наклонился и поднял один из черепов.

— Бедняга Йорик, — сказал он. — Не думаю, что знал его.

— Похоже на череп землянина, — сказала Лита. За ее спиной один из четырех телепатов, которых они взяли с собой на поверхность, сложился пополам, его вырвало. Гарибальди был доволен тем, что никто из его людей не последовал этому примеру, но лица даже наиболее выдержанных охранников позеленели. Да и у него самого возникло желание расстаться со съеденным ланчем.

— Только похоже, — сказал он. — Я не эксперт, но он выглядит слишком маленьким.

— Возможно, это был ребенок.

«Это не ребенок».

Голос раздался в разуме Гарибальди.

— Прекрати, Лита, — пробормотал он, изучая пустые глазницы.

— Это не я, Майкл.

— Тогда кто…, — но Гарибальди уже увидел его — худощавую фигуру с тростью, движущуюся навстречу к ним от одного из куполов.

— Стой там, где стоишь! — крикнул Гарибальди, вынимая PPG. Позади него охранники уже прицелились.

«Я не сделаю ничего плохого».

— Убирайся из моей головы!

— Майкл, — прошептала Лита. — Это он. Тот, кого я почувствовала.

Человек находился уже лишь в нескольких метрах от них. Он был невероятно стар, его кожа казалась похожей на древний пергамент и плотно обтягивала череп. Его волосы были белее снега, они свисали длинными прядями, образуя подобие косы, которая волочилась за ним по земле. Он носил сюртук, фасоном напоминавший о временах деда Гарибальди.

«Я…»

— Я…, — слово неохотно вырвалось изо рта старика — как будто старинный бензиновый двигатель попытался завестись после длительного перерыва.

— Простите, — продолжил незнакомец. — Я не говорил вслух с кем-либо уже… — по моему времени, около десяти лет. Для вас по вашему времени — значительно дольше.

— Кто вы такой? — спросил Гарибальди.

Старик протянул ему руку.

— Меня зовут Кевин Вацит.

Гарибальди осторожно пожал протянутую руку. Ему показалось, что она сделана из проволоки.

— Это невозможно! — вскричала Лита.

Вацит повернулся к ней.

— А вы, почти наверняка, Александер. Узнаю эту кровь.

Он с усилием улыбнулся, словно улыбка причиняла ему боль.

— Вы знакомы друг с другом?

В глазах Литы читалось сомнение, и в то же время они были широко раскрыты, как у ребенка.

— Он был директором Пси-Корпуса, — сказала она. — Я хочу сказать, в прошлом веке. Моя бабушка работала у него.

— И ее мать, и ее, — добавил Вацит. — И так с самого начала. Александер были среди первых.

Лита кивнула, изучая его лицо.

— Вы похожи на него. У моей матери была фотография, оставшаяся от бабушки. Она сказала, что однажды вы просто исчезли. Все думали, что вас убили, но тело так и не было найдено.

— Что ж, теперь вы нашли его, — сказал Вацит. Он вздрогнул. — Мне кажется, здесь неуютно из-за холода, и даже теплая одежда не спасает. Не хотите ли зайти ко мне? Уверяю вас, я буду рад ответить на все ваши вопросы и не сделаю вам ничего плохого.

— Постойте, — сказал Гарибальди, чувствуя, что контроль за ситуацией ускользает от него. — Это воссоединение семьи безумно увлекательно, но как насчет того, чтобы ответить на один вопрос перед нашим посещением вашего салона?

— Конечно, — ответил Вацит.

— Что случилось с шаттлом Пси-Корпуса?

На лбу Вацита возникла морщинка, которая могла символизировать огорчение.

— В этом месте ворлонцы построили свою основную экспериментальную станцию. Я думал, что она вся была уничтожена, кроме реактора, который находится глубоко под землей. Я ошибался — остались какие-то защитные комплексы типа «земля-воздух». Я — и шаттл — не ожидали этого. Я сумел обнаружить и уничтожить устройства до вашего прилета.

Гарибальди посмотрел на Литу. Она покачала головой, выглядя сконфуженной.

— Директор Вацит был нормалом, — сказала она, — а не типом. Майкл, он ворлонец.

Вацит слегка улыбнулся.

— Я действительно не ворлонец. Но не могли бы мы присесть? Я теперь быстро устаю…

Строения сверкали на солнце. На их поверхности возникали смутные разноцветные узоры, затем двигались, сливались. Они напоминали ворлонские корабли, которые видел Гарибальди, — органические, в чем-то живые. Вацит привел Гарибальди и Литу к самому крупному куполу, Гарибальди пропустил двух своих людей внутрь, а остальных оставил охранять снаружи. Телепаты Литы также бродили вокруг купола, пытаясь обнаружить присутствие кого-нибудь еще.

Внутри купола органическая природа строений была еще более заметной. Стулья, столы и кровати из того же органического ворлонского материала украшали помещение.

— Мне пришлось потратить некоторое время на то, чтобы заставить этот материал выполнять мои желания, — пояснил Вацит. — В течение длительного времени мне удавалось создавать лишь блоки, похожие на древесные наросты.

— Мне казалось, что вы сказали об уничтожении базы, — заметил Гарибальди. — Тогда откуда взялись эти купола?

— Они выросли, — ответил Вацит. — Думаю, как реакция на мое присутствие. — Он показал рукой вокруг. — Присаживайтесь, пожалуйста. Я начну с начала — или настолько близко к нему, насколько смогу.

Он внимательно посмотрел на Литу.

— Я действительно Кевин Вацит. Я родился примерно в 2109 году, но я не знаю точной даты. Моя мать была одним из первых настоящих телепатов. Я видел — и ощущал — ее смерть во время одного из ранних погромов. Когда я вырос, я стал помощником сенатора Ли Кроуфорда, который создал MRA, которое позднее — намного позднее — превратилось в Пси-Корпус. Потом я стал директором Пси-Корпуса. Как сказала Лита, в те времена директор Корпуса должен был являться нормалом. Я притворился нормалом, потому что обладал такой возможностью.

— Нет, — сказала Лита. — Он лжет. Ни один телепат не способен на такое. Даже я не могу.

Вацит пожал плечами.

— Я могу или мог. Я не знаю наверняка, почему. Но частично… частично это связано с тем, что моя мать передала мне. Это то, что ты почувствовала, Лита. Частица ворлонца, одного из двух, что прилетели на Землю, чтобы имплантировать измененные гены в наших предков. Понимаешь, Тени нашли их. Но прежде чем умереть…

— Нечто подобное произошло на Вавилоне 5, — сказала Лита. — Кош спрятал частицу себя в Шеридане. Но на краткий срок.

Вацит кивнул.

— Значит, ты понимаешь. В моей матери находилась частица ворлонца. Я был совсем маленьким, когда моя мать передала его мне. Я рос и развивался вместе с ним — мы никогда не разлучались. У меня не было двух голосов, только один — слияние ворлонского и земного. Позднее я встретил еще одного ворлонца и узнал правду о себе. И о другом — о Тенях, о надвигающейся войне. О нашем происхождении — как телепатов, — он потер колени. — Так что в некотором роде я ворлонец, но я и человек. Меня точно не запланировали.

Лита кивнула.

— Теперь я вижу. Думаю, я поняла.

Но Гарибальди беспокоило не столь давнее прошлое.

— Почему вы прилетели сюда? Вы покинули Землю в одиночестве, на корабле, который двигался с субсветовой скоростью. Вы провели шестьдесят лет в космосе. Зачем?

— Вы, конечно же, понимаете, что для меня это время прошло быстрее — меньше года в космосе. Релятивистские скорости, знаете ли. Эффект замедления времени.

— Мне все-таки хочется услышать ответ на вопрос. И есть еще один вопрос — где ваш корабль?

Вацит вздохнул и уселся поглубже в кресло.

— Когда я прилетел, мой корабль был поврежден. На планете почти ничего не осталось, кроме слабого источника энергии в одном месте. Я опустился на поверхность, считая, что умру. Но эти сооружения начали расти, и они заботятся обо мне. Они производят пищу, дистиллированную воду, дают мне укрытие и окружают теплом. Цена — мой корабль. Ворлонская технология частично органическая, но ей необходимы металлы. На этой планете очень мало металлов.

— Они съели ваш корабль.

— Да, и со временем они найдут и поглотят обломки шаттла. — Вацит встал. — На этот раз лучше. Я чувствую себя способным снова передвигаться! Не хотите ли взглянуть на кое-что?

— Конечно, почему бы нет? — ответил Гарибальди. Он почувствовал, что где-то упал еще башмак. Может, все небо было заполнено ими. Огромные металлические башмаки, полные мерзких ворлонских сюрпризов. Он удостоверился, что его PPG заряжен.

Вацит провел их в соседнюю комнату и взмахнул рукой. Лампы осветили то, что находилось в альковах и было отгорожено от комнаты стеной из стекла.

— Вот почему я прилетел сюда, — сказал он. — Я провел последние годы, изучая их.

В каждом алькове стояли скелеты, закрепленные на проволочных подставках. Один был похож на скелет землянина, другой — на нарна. Третий мог в прошлом быть минбарцем. В отношении остальных Гарибальди даже не хотел гадать. Точно сказать было все равно невозможно, пока на них не было плоти и кожи.

— Перед вами обитатели этой планеты, — сказал Вацит. — Я зову их нефилимами.[1] Слышали о них? Согласно представлениям иудеев, нефилимы были отпрысками ангелов и земных женщин — земные исполины, которых уничтожил библейский потоп. Я соединяю обрывки их истории.

— Кости на берегу, — сказала Лита.

Вацит кивнул.

— Как вы, вероятно, уже догадались, никто из этих существ не обитал здесь изначально. Настоящая экологическая система этой планеты не подразумевала живых существ размером больше кошки. — Вацит указал на скелет, который больше всего напоминал землянина. — Предки этого парня, к примеру, были с Земли. Вероятно, один из древних людей, гомо эректус.[2]

— Они жили… что? Миллион лет тому назад? — спросил Гарибальди. — Сколько лет этому скелету?

— Десять или около того. Но не путайте меня — это не гомо эректус. Это то, что ворлонцы сделали из него. Нечто, что вы или я с трудом сочтете землянином.

— Он выглядит как человек, — сказала Лита. — Или почти как человек.

Вацит покачал головой.

— Люди — очень слабые существа. У нас нет когтей, наши зубы относительно безобидны по сравнению с клыками, скажем, тигра. Как животные мы не сильны и не быстры. Вместо этого мы создаем орудия труда, и разум помогает нам выжить. Те, кто лучше использует свои орудия труда, рожают больше детей, и их дети лучше применяют эти орудия. Наш мозг развивается по мере развития изобретательности, любопытства, тяги к экспериментированию, — в использовании орудий труда.

— Макака видит, макака делает. Эволюция людей в ореховой скорлупе, — сказал Гарибальди. — Верно?

— Здесь, — сказал в ответ Вацит, — ворлонцы не были заинтересованы в подобных качествах. Эти наши дальние сородичи были созданы для одного — быть носителями генов телепатии. — Вацит потер голову. — Вам известно, что нет ни одной разумной расы, у которой телепатия возникла эволюционным путем?

Лита нахмурилась.

— Я полагала, что несколько все-таки есть.

— Их нет — по простой причине. Раса, которая развивает телепатию и телекинез, не нуждается в разуме. Если вы можете ощутить приближение любого хищника, а затем убедить его, что вас здесь нет, то зачем создавать оружие, чтобы защититься от него? Если вы можете позвать к себе добычу, то зачем развивать сложные охотничьи навыки? Подобно когтям и клыкам, телепатия — мощное орудие для непосредственных действий. Когда вид сосредотачивается на вложенных в него преимуществах, эволюция стремится к более узкой специализации, стараясь закрепить эти преимущества. Это не путь к разуму — путь к разуму требует полагаться на универсализацию, а не специализацию. Человек — наиболее универсальное животное с точки зрения физиологии. У нас есть те же самые четыре вида зубов, что были у наших самых отдаленных предков среди млекопитающих. У нас те же самые пятипалые лапы, которые мы унаследовали от пресмыкающихся — не когти, плавники или крылья, а именно руки, специализация которых в том, что они не имеют специализации. Мы создаем наши когти. Если нам на пути встречается нечто, что мы не можем съесть, мы не развиваем новые клыки и не увеличиваем размеры желудка, — мы храним это, сжигаем, или заливаем водой, пока не сможем разобраться в нем.

— Но гены телепатии развивались, — возразила Лита.

— Да, но не благодаря эволюции. Ворлонцы манипулировали ими, вживляли, экспериментировали, подталкивали нас. Существа, привезенные сюда, были для них лишь эмбрионами. Они превращали их в телепатов за счет всех остальных особенностей. Эти бедняги, как мне кажется, обладали телепатическими способностями, которых не смогли бы оценить даже ворлонцы, но ни одно из них не смогло бы сообразить, как разжечь костер или как вбить колышек в круглую дырку.

Лита была бледна как мел.

— Это ужасно, — сказала она. — Что с ними случилось?

Вацит махнул рукой, и свет померк. Скелеты утонули во мраке.

— Ворлонцы убили их, конечно же, чтобы они не попали в руки Теней. Ворлонцы уже получили почти все, что хотели, — гены, которые можно было имплантировать в другие существа, чтобы создавать существ, которые обладали бы одновременно телепатией и разумом. Понимаете, к чему я клоню? Эти возможности должны были возникать отдельно друг от друга, а затем объединиться. Разумная раса может развиваться естественным путем, существа с телепатическими способностями могут развиваться естественным путем. Но вы не можете объединить их, не вмешиваясь.

— Вы пока не сказали нам, зачем вы прилетели сюда, — заметил Гарибальди. — Или как вы узнали об этой планете.

Вацит вновь улыбнулся своей улыбкой, похожей на гримасу. Она не отражала хорошее чувство юмора.

— Я знал, что Тени скоро выступят, и я знал, что мы, телепаты, окажемся нужными. Я создал Пси-Корпус, который был должен помочь. Я дожил почти до самого конца своей жизни, и все, к кому я был привязан, уже умерли. Моих врагов в Корпусе и правительстве было бесчисленное множество, и я понимал, что еще немного — и они застигнут меня врасплох. Я понимал, что осталась одна вещь, которую я мог сделать. Подобно вам, я прилетел сюда, ожидая найти тайну, которая поможет усилить наши способности, и я думал, что я смогу совершить это открытие ради моих людей. И, как вы видите, я сделал это. Но все кончено. От ворлонских записей и лабораторий не осталось ничего, лишь эти кости. Полагаю, из них можно извлечь ДНК, но, как мне кажется, эта ДНК будет содержать ту же самую последовательность генов, которой обладает каждый телепат.

Гарибальди уныло кивнул. Они прежде думали, что ворлонцы неплохие ребята. Но как выяснилось, понятия добра или зла не имеют ничего общего с существами, подобными ворлонцам и Теням, для которых остальные — только взбиваемая ветром пена, как и возомнивший о себе полицейский.

Вечная подозрительность Гарибальди уже давно пыталась привлечь его внимание к одной мелочи, но тут он сам сообразил, в чем дело.

— Мистер Вацит, расскажите мне еще раз, как вы узнали, что мы разгромили Теней. Вы были изолированы здесь еще до конца войны, а до этого до вас тоже было не добраться. Так как же вы узнали обо всех недавних событиях?

— Он не был до конца откровенен с вами, — раздался незнакомый голос.

Они все повернулись. На мгновение Гарибальди подумал, что там стоит Бестер, но нет, это был лишь Пси-коп средних лет, которого он никогда раньше не видел. Он был одет в форму Корпуса — вплоть до перчаток. Из других дверных проемов, которых Гарибальди раньше не замечал, появились еще семеро. Все они были вооружены PPG.

— Не вините мистера Вацита, — продолжил мужчина, на его круглом лице играла доброжелательная улыбка. — Он не мог ничего сделать. Меня зовут Даймонд, и я хочу, чтобы вы оба вели себя смирно. Мистер Гарибальди, я бы не стал звать на помощь ваших людей. Все они схвачены. Мисс Александер, то же самое относится и к вашим Меченым.

— Что происходит, Вацит? — крикнул Гарибальди.

Старик склонил голову.

— Там был еще один шаттл. Он спрятан под сооружениями, у самого реактора, где, как они знали, вы вряд ли сможете его обнаружить. Простите меня за обман, но они отслеживали мои мысли. Лита, мне действительно жаль. Твоя семья заслуживает лучшего, нежели это. Но я стал слабым.

— Чепуха все это, — заявил Гарибальди. — Ты вступил в сделку с Корпусом. В конце концов, все они твои дети.

— С вас достаточно, мистер Гарибальди, — сказал Даймонд. — Мне нужно, чтобы вы отправили сообщение на свой корабль, и…

Он резко повернулся и выстрелил из PPG. Выстрел попал в плечо Литы. Она схватилась за него и упала навзничь, почти потеряв сознание. Гарибальди бросился было ей на помощь, но предупредительный выстрел ударил в пол у его ног.

— Стойте здесь и замрите, мистер Гарибалди, — резко бросил Даймонд. — Мисс Александер, не пытайтесь сделать это еще раз. Возможно, я не столь силен, как вы, но я все-таки П10 и хорошо натренирован. Я прочел ваше дело — вероятно, вы сможете не позволить мне выстрелить вновь. Возможно, вы сможете остановить двух или трех из моих людей. Но вы не сможете остановить всех.

— Зато я смогу, — сказал Вацит. — Мистер Гарибальди, заберите их оружие, быстро.

Гарибальди моргнул.

— Что?

Но тут он увидел, что Даймонд застыл неподвижно, словно статуя, а Вацит дрожит, его лицо стало совершенно белым.

— Скорее! — сказал Вацит. — Я не мо…

И тут Даймонд вновь пошевелился и выстрелил из PPG. Выстрел поразил старика в грудь. Пси-коп направил свое оружие на Гарибальди, но Майкл застрелил его из своего PPG, попав прямо в сердце. Другой коп выстрелил в него, но промахнулся — Майкл спрятался за кроватью. Затем он вскочил, промазал первым выстрелом, но попал вторым.

Остальные копы валялись на полу, из их глаз текли кровавые ручейки. Лита с трудом поднялась на ноги.

— Господи! — воскликнул Гарибальди, не до конца понимая, что произошло. Он обошел всю комнату, забирая PPG из неподвижных рук и на всякий случай прощупывая пульс. Но все они были мертвы.

Закончив с этим, он подошел к Лите, которая стояла на коленях перед стариком.

— Полагаю, мне немного осталось, — едва выговорил Вацит. Его глаза немного раскрылись, словно он в первый раз увидел Литу. — Наташа?

— Все хорошо, — сказала Лита. — С вами все будет в порядке. Мы доставим вас на корабль.

— Чепуха, — глаза Вацита прояснились. — Ты же делала предсмертное сканирование, не так ли? Ты знаешь, на что похожа смерть за горизонтом. Как и я.

Он кашлянул.

— Оставьте мое тело здесь. Здесь мое место. Здесь я хочу остаться — там, где все начиналось. И где закончилось. Обещайте мне.

— Я обещаю, — ответила Лита. Впервые за много лет Гарибальди увидел слезы на ее лице.

— Мне жаль, что я вытащила тебя в это бессмысленное путешествие, Майкл, — прошептала Лита.

«Тореадор» совершил прыжок и вышел в обычное пространство, и в правой части обзорного иллюминатора появился Марс, похожий на кусок красного мрамора. Между ними и безымянной планетой пролегла уже половина Галактики.

— Бессмысленно извиняться, — сказал Гарибальди. — Я буду спать спокойнее, зная, что у Пси-Корпуса нет этого.

— И у нас тоже.

— Ага. Однако ворлонцы действительно усилили твои способности, что бы они не запланировали всунуть в земных телепатов, я бы сказал, что сейчас уже все позади. Если только они не вернутся. Но…, — он задумался.

— Что?

— Наш прежний разговор о планете телепатов. Ты по-прежнему уверена, что это неплохая идея?

— Конечно.

— Но подумай об этом. Если Вацит прав — я имею в виду, если телепатия является противоположностью разуму…

— Ты уже сказал это, Майкл. Мы как раса не стали лучше с каменного века. Более удобные орудия труда — да, культура — возможно, но как индивидуальности? Нет. Эволюция приспосабливается к окружающей среде. Эволюция людей остановилась, когда мы начали изменять среду, в которой живем, в соответствии со своими представлениями. Нормалы или телепаты — мы больше не эволюционируем. И мы не похожи на тех существ, что остались там. У нас вначале появился разум.

— Но после миллиона или более лет пребывания в изоляции…, — пожал плечами Гарибальди.

— Шанс, которым мы вынуждены воспользоваться, — ответила Лита.

— Да.

Но Гарибальди не мог изгнать образ из своей головы — планета, заполненная существами, которые обладают могуществом богов и разумом цыпленка. Этот образ долго не покидал его. И много лет спустя, когда вопрос о планете для телепатов всплыл вновь, он смутно помнил об этом. Надо поступать иначе.

— Директор Вацит, — сказал Даймонд, его голос слегка дрожал, — точка перехода закрылась. Они улетели.

— Очень хорошо, мистер Даймонд, — Вацит сделал маленький глоток странного зеленого чая, которым научилось снабжать его ворлонское устройство, занимавшееся производством пищи. Обычно оно получало из его воспоминаний то, каким был вкус пищи, но ему так и не удалось воспроизвести, к примеру, кофе. Вацит взглянул на Пси-копа.

— Вы и ваши люди хорошо исполнили свои роли, — сказал он. — Я знаю, как сложно вам было.

Даймонд в волнении облизнул губу.

— Сэр, я вновь настаиваю — отпустите нас. Мы нужны дома, чтобы сражаться с этими мятежниками. Мы нужны Пси-Корпусу.

— Вы нужны мне здесь, — возразил Вацит. — Мы уже обсудили это.

Внешне Даймонду удалось не проявить своих чувств, но внутри у него все пылало.

— Да, сэр, — сказал он.

Снаружи началось нечто странное. Это был не звук, не колебания воздуха, а нечто более глубокое, прекрасное — музыка, величественная, возвышенная и проникающая в самые глубины души.

— Послушайте, Даймонд, они снова поют.

Даймонд еще не привык к этому и начал просить Вацита.

— Пожалуйста, сэр…, мне больно. Это слишком… громко. Вы не можете остановить их?

— Могу. Но зачем? Их пение означает, что они счастливы. После того, что сделали с ними ворлонцы, они заслуживают хоть немного счастья. Вы привыкните к ним.

Вацит поднялся и вышел наружу. Несколько групп нефилимов собрались рядом, их широкие, простодушные глаза приветствовали его, бескорыстно и неосознанно предлагая ему свою беспредельную силу. Единственное, что знали нефилимы (если они вообще что-то знали), — повиновение ворлонцам, а Кевин Вацит был в достаточной степени ворлонцем, чтобы управлять их бездумной привязанностью.

Даймонд стоял рядом с ним, вздрагивая от холода и ветра.

— Представьте себе, как я впервые прилетел сюда, — сказал Вацит. — Более миллиона нефилимов бродило в лесах и степях этой планеты. В результате атаки ворлонцев погибли почти все, кроме нескольких тысяч. Они бы вымерли, если бы я не начал действовать. Нефилимы отдали мне свою силу и под моим руководством мы смогли обмануть даже ворлонцев. Они улетели, считая, что все сотворенные ими существа погибли. — Вацит улыбнулся Даймонду. — А после ворлонцев разобраться с вашими людьми и даже мисс Александер было детской забавой.

— Но, сэр, — Даймонд по-прежнему был встревожен. Надежда вернуться на Землю не покинула его. — Что вы хотите от нас? Почему вы не позволяете нам вернуться домой? Или, что еще лучше, полетите вместе с нами и возьмите с собой несколько этих существ. С ними мы сможем уничтожить мятежников за несколько дней. И нормалов тоже. Все владения людей могут стать нашими.

— Вы слишком мелко мыслите, мистер Даймонд, — спокойно сказал Вацит. — Будущее нашего народа не там. Улитка не возвращается в сброшенную раковину. Наше будущее начинается здесь.

Вацит показал рукой на небо — на бесчисленные миры, прежде принадлежавшие ворлонцам, на Предел Галактики, за который ушли древние расы.

— Оно там.

Он сжал плечо Даймонда, из глаз которого текли слезы.

— А теперь идем. Нам многое предстоит сделать.