Ранчо смерти

Глава 17

Человек, целившийся в меня из пистолета, был не кто иной, как высокий, худой, с грустным лицом бармен из салона. Помню, Пит назвал его Клайдом.

Да, это кое-что объясняло. Когда я в баре разговаривал с Эйприл, скорее именно то, что услышал Клайд, а не Пит, заставило гангстеров избрать ее своей мишенью.

— Значит, ты слышал, как Эйприл сказала мне, что она находилась в комнате в тот субботний вечер, когда кто-то позвал Джинни Блэр. И когда Эйприл внезапно вспомнила, что это был голос Хэла. Ведь в это время ты как раз вновь принес нам виски.

— Верно, Скотт, — весело ответил он, ведь теперь ему не было никакого резона скрывать это.

Действовал он профессионально. Он уже запер за собой дверь, не спуская с меня глаз, и теперь поставил меня лицом к стене, заставив поднять руки вверх и широко раздвинуть ноги, потом, обыскав, отобрал у меня пистолеты. Оба пистолета. За исключением этих нескольких секунд, он стоял в отдалении, вне пределов досягаемости.

— О'кей, ну, а теперь можешь расслабиться, Скотт, но только немного, совсем чуть-чуть.

— Так вот, значит, почему Эйприл должна была умереть? Потому что до того, как она сообщила об этом мне, она была единственным человеком, который знал, что Хэл Кэлвин был с Джинни в ту последнюю ночь?

Я не ожидал от него ответа. Но он ответил, и это встревожило меня. Но меня и без того многое тревожило. Так, я не мог понять, почему, войдя сюда, он сразу же не застрелил меня. Должна же на это быть какая-то причина.

— И опять ты попал в точку, — ответил мне он. — Хэл не знал, что, кроме Джинни, в комнате был кто-то еще. Он полагал, что Джинни там одна. Естественно, когда я передал слова этой цыпочки Эйприл, стало ясно, что ее придется убрать.

— Естественно. И передал ты это прямо Хэлу.

— Не Хэлу, а Жюлю.

У меня чуть колени не подогнулись.

— Жюлю? Ты признаешь, что он жив?

Клайд ухмыльнулся.

— А почему бы и нет? Ведь ты и сам знаешь это, разве нет?

И тут я начал понимать. Не все, конечно, но то, что я понял, здорово меня напугало. Я медленно произнес:

— Ты знаешь о моем звонке…

— Легавым? Сэмсону в Лос-Анджелес? Конечно.

— Где подслушивающее устройство? Здесь?

— Не будь наивным, Скотт. На главном коммутаторе прослушиваются все линии. Весь этот год Фармер проверяет записи всех телефонных разговоров здешних абонентов. Как иначе, ты думаешь, мы узнали о твоем приезде вчера? — Он снова ухмыльнулся. — Правда, сегодня разговоры прослушивал я, так как Фармер и другие ребята смотались. Но это уже детали. Когда я сообщил Жюлю о твоем звонке легавому, он решил сматываться отсюда без проволочек. — Он сделал небольшую паузу.

— Жюль сказал мне, что ты хитрее, чем кажешься.

— И что?

— Поэтому он полагает, что у тебя хватит ума не отказаться от сотрудничества. Полагаю, что если ты в самом деле такой смышленый, то понимаешь, к чему я веду.

Мне казалось, что я понимаю, да и любой идиот на моем месте понял бы.

— Лучше уж ты сам мне скажи.

— Позвони-ка еще разок в полицию, а? Скажи своему дружку Сэмсону, что ты даешь отбой. Что ты был пьян утром, когда говорил с ним по телефону, или что у тебя было временное помешательство, что хочешь скажи, только постарайся его убедить. Скажи ему, что только круглый идиот станет открывать могилу Жюля, если всем известно, что Жюль там.

— Угу. Значит, я должен убедить Сэма в том, что парень, которого я принял за Гарбена, при ближайшем рассмотрении оказался высокой и тощей девицей.

— Вроде того. Бумагу на разрешение вскрытия могилы он не получит, но он может сделать это и без разрешения. Поэтому ты должен остановить его.

Я медленно усмехнулся, почувствовав себя гораздо лучше.

— Что это ты ухмыляешься? — спросил он. — Что ты нашел в этом такого смешного?

— А ведь это, оказывается, я держу вас на крючке, вас и Жюля.

Он заморгал.

— Чего?

— Кроме вас, бандитов, я единственный человек, которому известно, что Жюль жив, верно?

Он не ответил. Я продолжал:

— Следовательно, меня нужно убить. Но я сообщил об этом полиции, капитану Сэмсону, и через несколько часов он может заглянуть в гроб Жюля, где тем и не пахнет. Кстати, а кто там лежит?

— Не твое дело. Давай дальше.

— О'кей. Значит, меня нужно убрать, но если Сэм откроет гроб и несколько миллионов человек узнают, что Гарбен жив, Жюль не сможет расправиться с ними со всеми. И меня он тоже не может убрать, по крайней мере, до тех пор, пока я не дам отбой полиции. — Я усмехнулся. — Ну, что ж, давай, Клайд, действуй. Стреляй.

Он усмехнулся в ответ, и усмешка эта мне не понравилась.

— Мы еще посмотрим, кто у кого на крючке, Скотт, — заявил он. — Жюль сказал мне, что голова у тебя работает неплохо. Но Жюль тоже мужик башковитый, не забывай, ведь как-никак до сих пор ему удалось всех провести, верно? Включая лос-анджелесскую полицию и тебя самого, так?

На этот раз я промолчал.

— Жюль предупредил, что ты мне скажешь что-нибудь в этом роде. Он знает, что если у него не будет способа как-то прижать тебя, разговаривать с тобой бесполезно. Но он полагает, что такой способ у него есть. Он знает, как ты относишься к этим четырем крошкам. Если все раскроется, если будет обнаружено, что он жив, ничто не помешает ему отправить этих девушек на тот свет, ведь его все равно ждет газовая камера. Но дело в том, что ему очень не хочется отправляться в эту камеру, и чтобы избежать этого путешествия, он готов отпустить на свободу не только девушек, но и тебя. Если, разумеется, ты сделаешь то, о чем тебя просят.

— Отпустит девушек? Что…

Он снова улыбнулся своей неприятной улыбкой.

— Разве я тебе еще не рассказал? Жюль приказал Фармеру и Питу схватить их около озера. Ребята увидели, как они едут и схватили их еще до того, как они начали съемки.

— Как они могли увидеть, что те едут? Откуда?

— Все они в коттедже, старом коттедже Кординера. Не может же Жюль сразу рвать когти через всю страну. Ему следует переждать где-нибудь, пока ты не… согласишься помочь нам.

Пока я не буду убит, без сомнения, хотел он сказать. После того, как я буду убит, а полиция откажется от попыток найти Гарбена, Жюлю незачем будет рвать когти через всю страну. Он вполне сможет продолжать сидеть здесь, в пустыне.

— Не пытайтесь меня одурачить, — сказал я. — Из коттеджа Кординера озера не видно.

Клайд покачал головой.

— Слушай, ты же знаешь, что они у нас, какой смысл нам врать? И Жюль готов предоставить тебе доказательства. Я расскажу тебе о них. — Он помолчал. — Конечно, озеро из коттеджа не видно, зато виден кусок пустыни, и ребята заметили их автомобиль, едущий к озеру. И тут Жюль сказал: «Вот то, что нам нужно. Заловите-ка мне этих четырех сучонок», или что-то в этом роде.

— Да, это похоже на Жюля, — сказал я. Теперь я поверил Клайду. — А что с Флинчем?

— На этот раз он решил проявить смелость. — Клайд пожал плечами. — Он мертв.

И этому я тоже поверил. Странно, узнав про гибель Флинча, его такую неожиданную смерть, у меня как-то внезапно прошел на него гнев, я забыл, что лишь недавно хотел выбить из него дух. Мне было его очень жаль, и стало как-то не по себе.

— Девушки в полном порядке, — сказал Клайд. — Пока. Но все может измениться, если ты не сделаешь этого звонка.

— А как я могу быть уверен, что они еще живы? Надеюсь, ты не ожидаешь, что я поверю тебе на слово.

— Нет, не ожидаю. Вернее, Жюль не ожидает. Послушай, как ты думаешь, зачем я все это тебе рассказал — о том, что Жюль жив, что все в коттедже, что девушки у нас и так далее, а? Потому что так велел мне Жюль. Он считает, что это единственный способ с тобой договориться. Я должен убедить тебя дать отбой Сэмсону, чтобы он не требовал разрешения на вскрытие могилы Жюля. А ты не поверишь, что девушки живы и здоровы до тех пор, пока Жюль не представит тебе доказательств. Ведь если их уже нет в живых, какой смысл тебе звонить Сэмсону? Поэтому Жюль готов представить тебе доказательства того, что они живы.

— Каким образом?

— Из пустыни с помощью бинокля, который у меня в машине, ты можешь увидеть коттедж. Ты увидишь девушек наверху перед большим окном. Все они живы и здоровы. Уговор такой: мы едем, и ты смотришь на девушек. Жюль нас тоже увидит. Затем в течение получаса ты звонишь в полицию. Если по истечении получаса я не сообщу Жюлю, что все в порядке, он убивает всех твоих крошек.

Внутри у меня все похолодело. Я был уверен, что все так и произойдет, как сказал Клайд. Мне не нужно ехать с ним смотреть на девушек… может быть, если я этого не сделаю, Гарбен немного задержит приведение в жизнь своего плана. Но хотя сейчас девушки несомненно живы и, возможно, останутся в живых до тех пор, пока я не позвоню Сэмсону, потом они почти несомненно будут убиты; по крайней мере, Эйприл — непременно. Почему? Да потому, что тогда я буду мертв. Я знал, что если позвоню Сэму и скажу ему, что был не в себе, когда просил его о проверке могилы Гарбена, то едва я положу трубку, как Клайд убьет меня, а Гарбен будет жить, может быть не здесь, на ранчо, не где-нибудь в другом месте, долго и с комфортом.

— Теперь ты понимаешь ситуацию, — сказал Клайд, — ну, а сейчас поедем и убедишься насчет девушек, а потом…

— Не нужно, я вам верю.

Это удивило его. И думаю, я поступил правильно. Там, в коттедже, они не знали, что у нас здесь происходит, и до тех пор, пока Жюль этого не знал, он, возможно, не причинит вреда красоткам. Я старался не думать о восхитительных Эйприл, Делиз, Чу-Чу и Зие в окружении таких животных, как Грин, Пит и другие.

— Тогда давай, звони.

— Ладно.

Я размышлял о том, как бы предупредить Сэма, не возбуждая подозрений этой сволочи. И главное, самое главное, как бы мне добраться до этого гада до того, как он успеет выстрелить в меня. На худой конец я даже был согласен получить пару пуль от Клайда, лишь бы как-то сообщить Сэмсону о том, что здесь происходит.

Может быть, у меня это получится? Я имею в виду, предупредить Сэмсона, а может быть, даже смогу захватить Клайда врасплох. Шансы были, конечно, мизерные, но это все-таки лучше, чем ничего.

И тут Клайд еще больше усложнил мне задачу. Он знал, что в номере находятся два телефонных аппарата, и заставил меня принести второй из спальни и поставить его на пол. Потом, прежде чем самому взять трубку, махнул мне рукой в сторону аппарата, стоявшего в гостиной. Длины шнура его аппарата в двадцать пять футов хватало, чтобы дотянуться от розетки в спальне до противоположной стены здесь, в гостиной, так что он без труда мог следить за мной и слушать одновременно.

И он следил за мной спокойно, но внимательно и настороженно, держа пистолет так, что я все время находился под его прицелом. Когда я двигался, он двигался тоже, сохраняя все время примерно одну и ту же дистанцию. Он находился от меня на таком расстоянии, что я не мог его достать, и в то же время он не промахнулся бы, сделай я такую попытку. Если я приближался к одной стене, он отходил к противоположной, то есть по комнате мы двигались по кругу друг за другом, и именно на это я и рассчитывал. Потом Клайд сказал:

— И еще одно, Скотт. Ты тут что-то говорил о крючке. Не очень-то рассчитывай на это. Если ты попытаешься полезть на меня или станешь умничать по телефону, я буду стрелять без предупреждения. Уж можешь мне поверить. Кстати, именно так инструктировал меня и Жюль.

Я ни секунды не сомневался в этом. Я заказал междугородный разговор с Сэмсоном. Лично с ним, как потребовал Клайд. Он слушал, прижав трубку к уху.

— Думаю, тебе следует постараться убедить его, Скотт. Как следует постараться.

— Можешь быть спокоен, — ответил я и двинулся через комнату, неся с собой аппарат.

— Эй, послушай, стой спокойно, — произнес он.

— Заткнись, я здесь один. Тебя тут нет.

Он начал было возражать, но потом замолчал. Я продолжал нервно ходить по комнате взад и вперед. Я и в самом деле нервничал. И тут я услышал голос Сэма.

— Алло?

— Привет, Сэм. Это Скотт.

— Кто?

— Скотт. Шелл Скотт, дубина. Ты что, плохо меня слышишь?

— А-а, Шелл… Ну, что там еще случилось?

Я чуть не застонал. Было ясно, что он ничего не заметил. Ничего у меня не вышло. Сэм никогда, абсолютно никогда не обращается ко мне по фамилии. Но когда я сказал ему: «Это Скотт», он никак не отреагировал. Сэм обычно очень чутко реагирует на все нюансы, но сегодня почему-то он не обратил на это никакого внимания.

— Да, я, э-э, насчет своего предыдущего звонка, Сэм, — произнес я, не спуская глаз с наведенного на меня пистолета. — Ты, случайно, еще не получил разрешения, о котором я просил?

— Нет, Шелл. Я же обещал тебе, что наведу справки, и я это сделал. Знаешь, они мне чуть башку не откусили. Ты представить себе не можешь, насколько глупо здесь звучит эта просьба… Кстати, я хотел тебя спросить, как ты себя сейчас чувствуешь? В порядке?

— Что, черт побери, ты имеешь в виду? Ты… — я резко оборвал фразу. — В общем-то, я чувствую себя не совсем, Сэм. У меня здесь были кое-какие неприятности. — Моя первая попытка предупредить Сэма успехом не увенчалась, а больше ничего придумать я не мог.

— Я так и понял, — ответил Сэм. — Послушай, Шелл, мне кажется, ты немного, э-э, перевозбужден, что ли? Я тут звонил владельцу этого ранчо. Прежде чем решиться сделать то, о чем ты меня просил и предстать перед всеми в роли осла, я решил поподробнее узнать, что здесь творится.

Он замолчал.

— Угу, — пробормотал я.

Голос Сэма звучал виновато.

— Этот Кординер сообщил мне, что тебе основательно врезали по кумполу, и он вызвал к тебе доктора…

— Угу, — снова произнес я. — Славный старина Браун. — Разговаривая, я не переставал взад и вперед ходить по комнате. Несколько шагов туда, несколько обратно. Сейчас я дошел почти до двери и повернулся к Клайду. Он аж подпрыгнул на несколько дюймов, но овладел собой и двинулся через комнату, стараясь сохранить дистанцию.

— Да, доктор Браун, — повторил Сэм. — Он утверждал, что ты не позволил ему помочь тебе, что у тебя параноидальная реакция по отношению к медикам. Он хотел дать тебе успокоительного, а ты заявил ему, что ты не бык. Потом вроде говорил о том, что тебя какая-то лошадь укусила. Доктор даже сказал, что ты его чуть ли не ударить хотел. И еще я слышал, будто ты голый выскочил из своего номера и напугал какую-то старушку. И потом ты в озере дышал через какие-то полые трубки…

— Ну ладно, Сэм, — Он хотел мне еще что-то рассказать, но мне не хотелось слушать. Слава Боту, он не знал всего. Внезапно мне пришло в голову, что путем соответствующего подбора фактов очень легко совершенно нормального человека признать невменяемым. Вот ведь я — совершенно нормальный человек, а получается, будто я настоящий псих.

Сэм продолжал:

— После всего этого, как ты сам понимаешь, я не стал очень настаивать на получении разрешения… ты ведь меня понимаешь?

— Конечно, — мрачно ответил я, — конечно, Сэм, я тебя понимаю. Значит, ты так и не получил разрешения на эксгумацию?

— Боже, конечно, нет. Ты что, все еще собираешься убедить меня в том, что Гарбен выпрыгнул из окна и полетел навстречу выходу?

Что ж, я, пожалуй, мог бы кое-что рассказать Сэму о происходящих здесь событиях, о том, что Гарбен действительно жив, и парень по имени Клайд стоит передо мною с пистолетом в руках, а в подтверждение своих слов дать ему услышать выстрел, который отправил бы меня на тот свет. Но что толку! Сэм все равно решил бы, что я брыкнулся и под влиянием параноидально-шизоидного комплекса решил покончить счеты с жизнью.

Поэтому я ответил:

— Конечно, нет, Сэм, — чувствуя, как надежда, не покидавшая меня в самые критические моменты моей жизни, начинает уходить.

— Ну и слава Богу, — ответил он. — Я и в самом деле уже начал волноваться за тебя, Шелл.

Так оно, наверное, и было. Я не знаю парня лучше Сэма. И думаю, он действительно привязан ко мне.

— Не волнуйся, — сказал я. — У меня все… отлично. Жизнь никогда не представлялась мне прекрасней, чем сейчас, Сэм.

Клайд улыбался своей поганой улыбкой. Ну что ж, за неимением лучшего я завершил полный круг по комнате, волоча за собой двадцать пять футов телефонного шнура. Шнур этот лежал на полу волнистым овалом.

— Ты тоже не нервничай, ладно, Шелл? — сказал Сэмсон. — И не переутомляйся, слышишь? — Он действительно переживал за меня. — Заходи, когда вернешься. Слушай, я уже на пять минут опаздываю к шефу. Рад, что ты в порядке. Обязательно заходи, как только вернешься, ладно? Ну, пока, Шелл.

— И он повесил трубку.

Вот так. Клик. И все кончено.

После этого отбоя у меня внутри все буквально опустилось. Если и раньше настроение было отвратительным, то теперь оно стало вообще хуже некуда. Я будто весь даже как-то съежился. Одна была у меня надежда — на Сэма, и она не оправдалась. Девушки оставались в руках у Гарбена и его подручных, а дуло пистолета Клайда по-прежнему было направлено мне в грудь. Это мгновение, эта долгая секунда несомненно была самой тяжелой в моей жизни. Надежда на спасение почти совсем покинула меня. Но какая-то тень ее все же оставалась. Слабая тень. Клайд уже не ухмылялся. Не многие способны ухмыляться перед тем, как убить человека. А Клайд собирался это сделать.

Чтобы подготовиться к этому, ему, вероятно, потребуется несколько секунд. Немного, но несколько секунд понадобится.

Значит, теперь пришло мое время. Вот сейчас.

Клайд находился в восьми-десяти футах от меня. Телефонный шнур в пластиковой оболочке свисал с моего аппарата на пол и образовывал на нем волнистый овал. Штепсель на его конце был вставлен в розетку. Край этого овала напротив меня находился примерно в футе от Клайда, в футе позади него.

Я шагнул к маленькой этажерке, стоявшей у стены, собираясь поставить на нее аппарат, который я держал в правой руке, одновременно левой рукой я стал подтягивать лежащий на полу шнур. Он пополз по полу и натянулся, зацепившись за задник ботинка Клайда.

И тут старина Клайд впервые взглянул вниз.

Я быстро выпрямился, туго натянув шнур левой рукой, и что было силы рванул его на себя. При этом я уронил аппарат на пол и, ухватив провод еще и правой рукой, рванул его так, что штепсель выскочил из розетки.

Но перед этим шнур захлестнул ноги Клайда сзади, как раз на уровне колен. Пистолет его выстрелил, пуля угодила в стену позади меня. Даже падая, он ухитрился держать меня на прицеле и спустить курок, но пуля ушла в сторону. Потом он повалился назад.

Я сделал шаг вперед и прыгнул на него, с ходу нанеся ему удар правой. Не имея упора в ногах, я не смог нанести сильный удар, но я попал ему в подбородок, и голова его ударилась об пол. Я стиснул ему физиономию правой рукой, встал на колени и нанес резкий и сильный удар в челюсть.

Этот удар ошеломил его. Второй оглушил его еще больше, так как я нанес его высоко поднятым над головой кулаком прямо в нос, будто забивая гвоздь. Он не потерял сознание, но в глазах у него, я думаю, здорово помутилось, и руки у него двигались совсем невпопад. Я хотел ударить его еще раз, но остановился: нос у него был сломан, кровь из него лилась в рот, губы уже распухли. Я не стал его больше бить, а связал ему кисти рук и лодыжки телефонным проводом, причем затянул их так туго, что они аж посинели.

Потом я нагнулся над Клайдом.

— Ну вот, сволота, теперь моя очередь. Что из того, что ты мне сказал, правда?

— Все… все правда. — Говорил он с трудом и неразборчиво, но понять его было можно.

— Сколько человек в коттедже? И кто они?

— Пятеро, — ответил он. — Их пять, не считая Жюля. Хэл. Додо… Грин… — Он выплюнул зуб. — Пит, Фармер…

— Девушки там и с ними все в порядке?

— Было… было все в порядке.

Я вскочил на ноги и так застыл.

Несколько секунд я стоял неподвижно, размышляя, или, вернее, пытаясь размышлять, но в голову мне ничего не приходило. Я знал, где все они находятся, сколько их, но не мог придумать, что мне делать. Чтобы добраться до коттеджа, мне придется пройти четверть мили по совершенно открытой местности, добрых четыреста ярдов без какого-либо прикрытия. И даже если я превращусь в невидимку и доберусь туда, как я один управлюсь с шестью вооруженными противниками. Помочь мне было некому. Все мужчины отправились на соседнее ранчо, и даже если кто-нибудь и остался, очень сомнительно, что он умеет обращаться с оружием. Да и опытный стрелок, окажись здесь такой, вряд ли согласился бы участвовать в такой безнадежной авантюре. Но не мог же я просто сидеть здесь и ждать.

Я мог бы, конечно, позвонить в офис шерифа, но, судя по тому, что говорил Расс, им потребуется не меньше часа, чтобы добраться сюда. Столько я ждать не мог. Эйприл, Зия, Чу-Чу и Делиз тоже не могли. Я громко выругался.

— Скотт… — Это был Клайд, пытавшийся сесть на полу.

— Заткнись, я пытаюсь думать. — Я пытался это делать добрых две минуты, тщетно ломая себе голову. Ничего. Меня охватила паника. Мне пора было действовать, но, не имея какого-то плана, это было чистым самоубийством.

— Нет, послушай, — сказал Клайд. — Отпусти меня.

Я повернулся и тупо уставился на него.

— Отпустить тебя?

— Да… подожди секунду. Слушай, я был здесь с Жюлем целый год. Признаю, за мной есть кое-какие делишки там, на Востоке, но здесь я перед законом чист, только держал Жюля в курсе… ты же знаешь, бармены все слышат. Жюль здесь сидел тихо. Единственно только он пробовал оказать нажим на кое-каких политиков с тем, чтобы провести через легислатуру закон о легализации игорного бизнеса.

— Ну и что?

— Я хочу сказать, что я тебе ничего дурного не сделал… ну только хотел заставить тебя позвонить этому полицейскому.

— Ты хочешь сказать, что хотел только убить меня.

Он с трудом приподнялся на локте и посмотрел на меня.

— О'кей. Пусть даже так. Конечно. Меня послали, чтобы я пришил тебя. Но ведь я этого не сделал. Я тебе вот что хочу сказать, Скотт. Кроме тебя, ни у кого ко мне претензий нет. Ты отпускаешь меня, и все останется между нами. Если Жюль выберется отсюда, он со мной расправится, но ты теперь знаешь все. И теперь вся эта затея рухнула к чертям. Она ведь имела смысл лишь только, когда никто не подозревал о том, что Жюль жив.

— К чему ты клонишь?

— Мы с тобой махнемся. Я знаю все: как Жюль остался жив, кто погиб в Голливуде вместо него, что случилось с Джинни Блэр и все остальное. Я расскажу все это тебе, а ты дашь мне смыться.

— Ах ты, несчастный… — тут я остановился. Может быть, в том, что он сказал, был смысл. В конце концов сам он был мне совершенно не нужен, а знал он очень много. Во всяком случае, если меня убьют, а это более чем возможно, неплохо бы перед смертью узнать всю эту историю. Мне это, конечно, вряд ли бы помогло, но все-таки приятно.

Кроме того, все мои размышления ничего не дали. Мысли только еще больше спутались. Может быть, если я отвлекусь от решения проблемы, как мне пробраться в коттедж, этот Бессознательный Детектив в моей голове неожиданно выдаст что-нибудь интересное. К тому же, чем больше я узнаю от Клайда, тем больше у меня самого будет шансов остаться в живых.

Поэтому я ответил:

— Хорошо, я согласен, но поступим мы так: сейчас я тебя не отпущу, но сделаю это, если вернусь из коттеджа. Не раньше.

— Ты что, рехнулся? Если ты отправишься туда, они тебя прикончат. У тебя нет ни одного…

— Будет так, как я сказал, Клайд.

Он сглотнул слюну.

— Ты даешь мне слово?

— Даю.

— Великолепно. Много мне это даст. Тебя убьют…

— Как хочешь, дело твое. И поторопись.

— Хорошо, я согласен.

Я нагнулся над ним и уселся на корточки.

— Тогда говори и давай побыстрее. Начни с Жюля. Я очень хорошо знаю, что он выпрыгнул из окна «Голливудской короны». Но до земли он не долетел. Кто же в таком случае долетел?

— Один тип, некий Красавчик Эдди Вирц, мелкий мошенник. Он известен полиции Лос-Анджелеса. У них в архиве на него есть досье.

— Как все это было устроено?

— Все было тщательно продумано и спланировано. Прямо, как ограбление банка. Жюль неоднократно обсуждал это с Хэлом, когда тот навешал его в тюрьме. Жюль знал, что ему грозит пожизненное заключение, а может быть и газовая камера. Потом Хэл десятки раз репетировал все это с нами. Все было отработано до последней детали.

— Что он репетировал?

— Как Жюлю не погибнуть, вот что. Жюль знал, что у него лишь один шанс из ста спастись. Но в газовой камере у него вообще не было шансов. Грин и Пит держали Эдди Вирца в номере двумя этажами ниже люкса Жюля. Еще живого, конечно, чтобы падая вниз, он как следует орал. Когда Жюль разбил окно на шестнадцатом этаже и закричал, Грин и Пит вытолкнули Эдди из окна четырнадцатого, и Эдди, естественно, начал орать.

— Еще бы, — меня аж мороз по коже продрал. Я на секунду представил себя на месте Эдди.

Клайд продолжал:

— Все прошло, как и планировал Жюль. Он разбил окно, ухватился за лестницу, и его втащили на крышу, а Эдди грохнулся об асфальт.

— Лестницу? — спросил я. — Какую лестницу?

— Шестнадцатый этаж — верхний в здании. На крыше находились Додо (он самый сильный) и Фармер. Они держали в руках тонкую, но прочную нейлоновую лестницу, способную выдержать вес Жюля. Конец ее привязали к трубе на крыше, и Додо с Фармером спустили ее вниз, так что она висела над окном, из которого должен был выпрыгнуть Жюль, кроме того, Фармер и Додо придерживали ее. Перед тем, как Жюль задрал ковер в спальне, он подошел к окну, так что ему стало видно, с какой стороны висит лестница, ясно? Ему оставалось лишь ухватиться за лестницу, а ведь это намного удобнее, чем за веревку, и ждать, пока Додо и Фармер втянут его на крышу. На это у них ушло не более пяти секунд, да и темно было кругом, хоть глаза выколи, так что никто ничего не заметил. На крыше он поменялся с Питом пальто, нацепил фальшивые усы, надел шляпу, темные очки и спустился вниз, пройдя мимо трупа, вокруг которого уже собралась толпа. Разумеется, если бы Жюль промахнулся и не сумел уцепиться за нейлоновую лестницу, все попали бы в чертовски щекотливое положение, ведь на асфальте оказалось бы сразу два трупа. Но все случилось так, как планировал Жюль.

— А этот парень, Красавчик Эдди… Они что, заранее одели его в один из костюмов Гарбена, его рубашку и так далее?

— Да. Все это взял на себя Хэл. Он постарался сделать так, чтобы подмена не вышла наружу. Хэл говорил, что когда, пролетев четырнадцать этажей, Эдди вмажется в землю, черты лица у него здорово исказятся. Эдди был очень похож на Жюля, именно поэтому на него и пал выбор, но все же не настолько похож. Поэтому, сказал Хэл, важно, чтобы лицо у него было разбито. Так и было сделано.

— И потом Жюль приехал прямо сюда?

— Да, с Грином в качестве телохранителя и Фармером для прослушивания телефонных разговоров и тому подобного. Это место было выбрано потому, что оно достаточно уединенное и в то же время не очень далеко от Лос-Анджелеса. У Жюля здесь хорошие связи. Кроме того, наряду с париком и фальшивыми усами, ковбойская одежда, которую Жюль никогда раньше не носил, сделала его совершенно неузнаваемым.

— Ты упомянул Грина и Фармера? Кто из них был тем вторым ковбоем, который вместе с Купером вчера пытались прикончить меня?

— Это был Фармер.

— Ну, а Джинни Блэр? Я полагаю, что ее убили потому, что она узнала здесь Жюля?

— Ты прав. Я был как раз в баре, когда это случилось. По субботним вечерам почти все проводят время либо на танцах, либо на барбекю. Кроме Жюля, Хэла и Фармера в салоне никого не было. Они сидели и спокойно выпивали. И вдруг появляется эта самая Джинни. Черт побери, никто не знал, как она здесь оказалась. Она села у стойки, и я заметил, что она наблюдает за ребятами, сидевшими в кабине, в зеркало за стойкой. Я не знал, кто она такая. Выглядела она жутко перепуганной, будто привидение увидела. Потом повернулась лицом к кабине и уставилась на нее, вернее, как оказалось, на Жюля. Наконец, она встала, прошла через комнату к Жюлю, протянула к нему руку, сняла с него темные очки и издала жуткий вопль. А потом выбежала из салона, будто за ней кто-то гнался.

— Думаю, за ней в самом деле кто-то гнался. Ведь Жюль, наверное, послал за нею Хэла?

— Да. Иди и приведи ко мне эту сучку, — сказал он ему.

— И… кто убил ее? Хэл?

— Нет.

Я сам был удивлен тем чувством облегчения, которое испытал при этом ответе. Клайд продолжал:

— Хэл привел ее прямо в номер Жюля. Тот заставил ее провести с ним ночь, а потом рано утром взял на эту последнюю верховую прогулку. Убил ее ударом по голове. Это все.

Да, это было все, что меня интересовало. Я поднялся.

— Не ходил бы ты лучше туда. Ведь убьют, — сказал Клайд.

— Перестань повторять это. — Каждая клеточка серого вещества моего мозга старалась убедить меня в безрассудности задуманного: невозможно среди бела дня одолеть четверть мили, отделявшие меня от коттеджа, живым и невредимым проникнуть туда и разделаться с шестью отчаянными головорезами. Ведь мне нечего ждать помощи ни от людей шерифа, ни от Сэмсона, ни от единой души здесь на ранчо. Я должен был сделать все сам. Но ведь это было просто смешно. Такую задачу впору было выполнить лишь сорока хорошо подготовленным морским пехотинцам.

Черт побери, но ведь я и сам — бывший морской пехотинец и клянусь честью, я сделаю это. По крайней мере, будь, что будет, но я попытаюсь. Попытаюсь? И тут либо в голове у меня щелкнули какие-то маленькие кастаньеты, либо еще что-то кликнуло в мозгу Шелла Скотта — Бессознательного Детектива, но только в тот самый момент, когда я, вопреки всякой логике и даже здравому смыслу, решил идти до конца, я понял, что нужно делать. Это не было мгновенное наитие, скорее какая-то быстро сменяющаяся череда мыслей и картин. У меня даже холодок пробежал по спине. Может быть, конечно, это окажется полным бредом, но может быть, и не совсем. По крайней мере, какой-то шанс на успех был.

Я схватил два своих револьвера, сунул кольт тридцать восьмого калибра в кобуру под кожаную куртку, шестизарядный револьвер с перламутровой ручкой в кобуру на бедре, а автоматический пистолет Клайда засунул в карман брюк. Потом надел свое белое сомбреро. Для полного антуража мне не хватало только лошади. Но я, сами понимаете, решил обойтись без нее и побежал к своему кадиллаку. Во всем следует соблюдать меру.

В моей голове под сомбреро с дикой скоростью вращались образы Гарбена, четырех красоток и бандитов. Машина взревела и сорвалась с места.