Расцвет Ларк - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Сандра Вог (Начало книги) #1

Сандра Вог «Расцвет Ларк» («Стражи Тарнека» - 1)

Перевод: Kuromiya Ren

Джонатану,

моему мужу, моей любви и моему герою

Равновесия круг Белизною зовет:

Взмахом руки тьму во свет преврати,

Силой ее, земля, одари,

Ее Взор сбережет, и Ларк расцветет.

СЕРЕДИНА ЛЕТА

Сокол принес первый знак.

Я бы не обратила внимания, ведь звери и птицы часто следовали за мной. Но этот перелетел через забор, пока я вырывала корни гисани. Обычно гисань и соколы не ладили. Мыши часто прятались под ее ветками, и хищник пролетал мимо. А этот сокол пролетел над ненавистным кустом, почти задев листья, и опустился на забор, глядя на меня. Я прекратила работу и недовольно посмотрела на него, сказав:

- Если будешь мешать мне, я не успею выполнить задание, - и он взлетел, но не забыл оставить мне послание, которое принес. Оторвавшись от забора, он выпустил что-то мелкое из когтей, и предмет опустился мне на колени. Я подобрала его: перышко жаворонка [1].

- Ларк!

Голос бабушки был таким громким, что разносился над полем. Обернувшись, я увидела, что она стоит рядом с амбаром, сжимая в руках какой-то сверток.

- Идем, Ларк. Оставь это!

Я оставила уродливую гисань наполовину выполотой и поспешила по траве. Рилег, овчарка, поднялся на три лапы и последовал за мной.

- Бабуля, нельзя оставлять тот куст. Он к вечеру вырастет вдвое, - предупредила я, приближаясь.

- Тогда поспеши с этим. Почки нужно поскорее срезать, - она передала огромный сверток мне. – Листья в зеленую чашу, цветы – в синюю, но почки обернешь фартуком, их нужно раздавить. Нужно выдавить их, пока облаком не закрыло солнце, - она указала на одинокое белое облачко на синем небе. – Скорее. Что у тебя в руке?

Я раскрыла кулак и показала ей перо. Я не рассказала ей, как оно попало ко мне. Она посмотрела на него, потом на меня.

- Третье? – спросила она.

Я пожала плечами.

Бабушка быстро улыбнулась с понимающим видом.

- Поспеши, - повторила она и направилась прочь, прихрамывая.

- Три пера – не так и много, - сказала я Рилегу, а он сел вместе со мной в тени амбара. Мои руки легко управлялись с таволгой. Бедная бабушка. Ее узловатые пальцы уже не могли делать мелкую работу, это делали мы с Эви.

Зато энергии у нее все еще было хоть отбавляй, и все время она создавала масла, бальзамы и лекарства из различных трав, что мы выращивали. Никто не мог пройти по рынку Мерит, не остановившись у нашего лотка. Там пахло сладостью, теплом и лекарствами. Даже Крем Посс перестал продавать свои травы на рынке, а начал продавать свою лаванду нам.

- Так выгоднее, - говорил он, качая лысой головой. – У вас мощная магия, леди.

Это была не магия, хотя немного ее никому еще не вредило. Тяжелый труд был секретом, и, как отмечала бабушка, господин Посс мало что знал об этом. Но магией всегда было просто объяснить непонятное. К тому же, у меня был Взор, у бабушки и кузины был дар исцеления, потому многие приписывали нам и способности к заклинаниям.

Три – не так и много. Одно перо я нашла под камнем прошлым утром, перед тем как начала пропалывать полынь. Я радостно показала его бабушке, ведь перо принадлежало моему тезке. Второе было в кусте сирени, темнея на фоне зелени. Бабушка видела, как я днем высвобождала его из ветвей. Третье я не обсудила с ней.

Бабушка увидела бы в трех одинаковых вещах зловещее предзнаменование. Но перо, принесенное соколом, означало большее:

Это был знак.

Наша деревня Мерит была связана с природой, но та чаще приносила вести, чем шалила. Куда серьезнее были послания, принесенные животными, ведь их считали знаками, и если три знака попадали к одному человеку, этого человека призывали, его ожидало задание, с которым он был связан.

Сокол принес это перо, знак, да еще и моего тезки. И он словно помахал крылом, сказав:

- Юная Ларк, не смей не заметить это.

Первый знак. Неужели меня призовут? И призовут к чему? В голове появились тревожные мысли, но я прогнала их, я должна игнорировать их. Бабушка могла уже подозревать что-то, но не я, и не в этот прекрасный день, не в таком мирном месте. Связь хоть и призывала, но была очень редкой. Последний раз, насколько я помнила, был связан с соседом Габеном Роулом, которого призвали угадать новое место для колодца в Крене. Жители деревни смеялись, что пастуха выбрали искать воду, но Габен мастерски выбрал место, где нужно копать, где даже не думали проверять до этого.

А если призовут меня, застенчивую внучку Хьюм Кэрью, что я буду делать? Я умела лишь работать в саду. Может, мне нужно будет найти овцу Габена.

От этой мысли я улыбнулась. И в едином порыве выхватила из кармана перышко жаворонка, подняв его над собой.

- Если это первый знак, то где другой? – крикнула я, с вызовом озираясь. – Я призвана? – но в небе не было птиц, на полях не было животных. Я взглянула на Рилега, что оставался рядом со мной. - Ну? – сказала я ему, смеясь. – Ты ничего не хочешь мне дать?

Рилег поднял голову и, выдохнув, лизнул мою руку.

Бабушка получила почки таволги до того, как облаком заволокло солнце. Я вернулась к гисани у ограды, обнаружив, что она успела выпустить еще два корня. Один принялся копать Рилег, а я вырывала другой. Обычно мне было жалко вырывать растения, но только не гисань. У нее были черные листья и шипы, она была злой, как шпион из Темного леса, готовый подавить собой всю красоту нашего края. Корни нужно было вырывать и сжигать, но разобраться со всеми корешками было не так и просто.

Я не боялась тяжелого труда, как и вся моя маленькая семья. У каждого был свой талант, что мы использовали на уровне инстинктов во благо. И в ответ земля давала щедрый урожай, животные были послушными, а мы пользовались уважением в деревне. Мне нравилось заниматься работой в саду, она была привычной. И в этот день, как и в большинство летних дней, солнце светило, согревая и подбадривая, ветерок шелестел листьями и касался кожи, я впивалась пальцами в грязь. Я была рада, я была дома с семьей, мне не нужно было оказываться среди незнакомых людей.

- Идем, Рилег, - сказала я. Было поздно, когда я закончила. Главный куст гисани был вырван, как и ее побеги и четыре корешка, что выглядывали из земли. Я разожгла костер, чтобы сжечь их, пританцовывая при этом, словно это могло отогнать остальную гисань, прыгая вместе с Рилегом, пока он не залаял в ответ на мой смех. Пепел я выбросила за ограду, чтобы он улетел в Темный Лес.

И тогда появился второй знак.

Шелест вызвал страх, от которого покалывало шею. У меня были длинные и тяжелые волосы, и покалывало кожу у каждой пряди. И я стояла, зажав в руке пепел. Холодок бегал по шее, словно чье-то дыхание, и я невольно посмотрела на дальний край поля, на ограду, что тоже соприкасалась с Темным Лесом. Там была лиса, и рост ее едва достигал нижней палки забора. Рилег напрягся, но молчал.

- Стой здесь, - прошептала я. Рилег застыл, как камень.

Я отбросила пепел, не так приветствуют посетителя, и прошла к тому концу поля. Лиса сделала несколько шагов и замерла. В ее рту что-то было. Мы встретились на полпути, она выронила свою ношу и, попятившись, ждала мой ответ.

Будь я бабушкой или Эви, я бы смотрела на то, что она принесла, без страха. Но у меня не было их целительской выдержки. Я не сразу смогла говорить.

- Это не твоя вина, - хрипло прошептала я. – Спасибо.

Лиса склонила голову и развернулась, покачивая красивым хвостом на бегу.

Дрожащими пальцами я развязала фартук и сняла его, чтобы собрать принесенное. Я позвала Рилега, и он пришел элегантными шагами, несмотря на отсутствующую лапу. Вместе мы покинули поляну в лучах угасающего солнца.

* * *

- Хорошо. Пора.

Было поздно, но только теперь мы решили рассмотреть, что я принесла. Бабушка настояла, увидев ужасное выражение моего лица, чтобы сверток из фартука остался на улице. И мы ужинали и занимались привычными хлопотами.

- Все будет хорошо, Ларк, - только и сказала она и попросила накрыть на стол.

Мы ели суп и хлеб из овса, хотя мне не хотелось есть, мы слушали рассказы Эви о рынке, помыли тарелки, протерли пол, приготовились к завтрашней работе и вели себя так, словно это был обычный вечер. Но тут бабушка достала медовуху, налила себе немного и выпила для храбрости. И сказала:

- Неси фартук, Ларк.

Я принесла его с крыльца. Ткань пропиталась темной жидкостью. А мне нравился этот фартук, теперь я боялась, что останется запах, и я не смогу его носить. Я положила сверток на стол на масляные картины Эви.

- Давай посмотрим, что там, - бабушка развернула ткань, беря на себя ответственность. Я скривилась. Эви и бабушка сдержались.

- Это сделала не лиса, - прошептала я.

- Кто-то из горожан? – поинтересовалась Эви, разглядывая отрубленную руку. – Но почему вот так?

- Это похоже на предупреждение, - ответила бабушка. – Смотрите: на пальце нет кольца, - каждый мальчик в двенадцать лет в нашей деревне получал уникальную полоску кожи, которую носил на левом среднем пальце. Эта рука принадлежала кому-то старому.

- Может, он был не отсюда, - прошептала я. – Путешественник?

- Нет, - ответила бабушка. – Смотрите на след – кожа другого цвета на пальце, словно полоска. Когда-то он носил кольцо.

- Но эти полоски кожи ценны только владельцу, - заметила Эви. – Зачем снимать кольцо?

- Кто знает. Как я и сказала: это предупреждение.

Я смотрела на бабушку, на ее лице едва заметно проступила тревога. Я посмотрела на Эви, любимую кузину, которая светилась любопытством, которое появлялось у учеников. Как и бабушка, Эви могла помочь всем нуждающимся. Если не могла она, не мог никто. Эви при этом не чувствовала боли. И с этой рукой тоже. Хоть и звучало это жестоко, Эви просто хотела понять, как это произошло.

- Руку отрезали специально, - продолжала бабушка. – Так в бою не режут.

Эви кивнула.

- Да, но смотри – пальцы в порезах, ногтя нет. Бой был.

- Он мог сопротивляться, - голос бабушки дрогнул, став не таким музыкальным. Я судорожно вдохнула, ее тон говорил о ее плохом предчувствии. – Может, перевернем? – она взялась за край фартука, и рука перевернулась ладонью вниз. Пальцы были скрючены под ней.

Бабушка задержала дыхание с всхлипом. Она отступила на шаг, схватившись за кресло неподалеку. Мы с Эви тут же вытянули руки, чтобы поддержать ее, но она уже пришла в себя. Я посмотрела на стол и на руку, лежащую на нем. Она была обожжена, на плоти пропечаталось какое-то клеймо. На миг я замерла, позволяя напитку, что успела глотнуть, пролиться в горло, приятно обжигая жаром. Я подошла к Эви, что склонилась, разглядывая клеймо. Наши волосы свисали, вместе ниспадая на стол, но мои волосы были коричневыми, словно желудь, а ее – серебряными, как луна. Мы странно дополняли друг друга. Кузины, родившиеся в один день, в один час, дочери сестер-близняшек. У нас было одинаковое родимое пятно: над девой лопаткой в форме круга. Я подумала, что бабушка вскрикнула из-за этого, ведь на руке был круг, но внутри него была «Z», чьи линии пересекали силуэт круга. Линии были грубыми.

Я задержала дыхание, разглядывая клеймо.

- Страшный след, - прошептала я. – Края еще не засохли. Но черные. Что могло его оставить?

Эви сразу сказала:

- Порез сделан веткой хукона. Его сок делает кровь и кожу черными.

- Точно, хукон, - тихо согласилась бабушка. – Отравляет изнутри. Но здесь не растет хукон. Это сделали Троты.

Я вздрогнула. Мы посмотрели на бабушку. Название Трот мы слышали несколько раз за свои почти семнадцать лет, но этого хватало. Они были ужасными созданиями из легенд в нашей деревне, монстры, что напоминали внешне людей. Два раза они уничтожали наше поселение, убивали наших мужчин и женщин. И в прошлый раз жертвами стали наши родители.

- Предупреждение, - прошептала Эви. Она отступила и посмотрела на меня. – Лиса принесла это. Я не думаю, что Троты пользуются уважением у созданий леса.

Я покачала головой, но бабушка сказала:

- Думаю, лиса рисковала жизнью, чтобы принести это нам. Это предупреждение, шанс приготовиться, - и она добавила уже мягче. – Не как в прошлый раз.

Мы с Эви посмотрели на нее. Голос бабушки выдавал то, что никогда не показывало ее сильное тело. Она, как и мы, пережила последнее нападение. Но нам тогда и трех лет не было, потому мы не запомнили ничего. Бабушка видела все, она жила с этим страхом. Она выжила, изменилась, вырастила нас, как и другие старшие жители деревни, что занимались домом и внуками. Но этот страх был не из тех, что забываются со временем.

- Нужно созвать Собрание, - сказала Эви. – Я сообщу всем на рынке завтра.

Собрание. Я надеялась, что в этом нет нужды, что вся деревня не должна собираться на одной площади. Пусть жители здесь и были дружелюбными, на Собрании было слишком много людей для меня, слишком много энергии в одном месте.

Но бабушка согласилась.

- Придется, - она замолчала, словно задумалась о чем-то, а, может, сомневалась из-за меня. – Сначала нужно больше узнать об этом, - она указала на руку. – Нужно точно знать, чья она.

Бабушка взглянула на меня, как и Эви, поняв ее. Бабушка осторожно спросила:

- Сделаешь это для нас, Ларк?

Рилег заскулил со своей лежанки у камина. Я кивнула, но слишком медленно, и Эви вцепилась в мой локоть. Мое прикосновение вытягивало энергию. Ее – дарило энергию, она давала мне силы. Бабушка только ждала. Она знала даже лучше меня, что со мной будет потом. И она поможет мне, когда все закончится.

Вдохнув, я протянула ладонь к отрезанной руке, чтобы узнать ее историю, и я должна была это сделать. Мне не нужно было прикасаться к ней, как и сосредотачиваться, злость и ненависть уже поднимались от ожога волнами, окрашивая все в черный перед моими глазами. Уют кухни исчез, я впервые увидела Тротов.

Я не сдержала вопль. Они сутулились, как гоблины, но были крупнее и с серой испещренной кожей, похожей на обгоревшую древесную кору, которую намочили. Одинокие пряди волос торчали на их головах, два туманных круга оказались глазами, разрезы были ноздрями, монстры скалились, показывая острые зубы. Создания бежали вприпрыжку… нет, они преследовали одинокого мужчину, пробивающегося через Темный лес, от него исходило отчаяние и усталость.

Но у него не было шансов. Он был старым, он и сам не питал надежды сбежать от этих искаженных теней, и он поступил так, как и все наши жители перед лицом смерти: сдался без слов. А охотники хотели не этого, они хотели преследование. Старика потащили вперед, бросали его, пока сердце не отказало, теперь его оставалось лишь разорвать на части и разбросать по лесу. Руку сохранили, так они отмечали победителя. В чем победителя? Было ли сражение? Я явно кричала, чувствовала слезы на щеках, но себя не слышала. Откуда-то донесся громкий голос бабушки:

- Ближе, Ларк. Ты должна узнать мужчину.

Еще больше слез пролилось, ведь я не хотела касаться мертвых пальцев. Это было слишком страшно, слишком много ненависти и насилия… я уловила оскал, и он был таким зловещим, что по моей спине пробежал холодок.

«Ближе, Ларк», - приказывала бабушка, я понимала, что должна это сделать. Пальцы легли на руку, и я поняла, что она принадлежит Руберу Минлу. Старик дважды в год ходил в Темный лес, чтобы собрать шкуры мертвых зверей, попавших невольно в ловушки растений, что хватали их быстро, а убивали медленно. Рубен Минл, добрый портной, хотел, чтобы они погибали не зря, чтобы их шкуры защищали и согревали кого-то. Уходя от видения, я уловила что-то новое: мерцание света, еще больше Тротов. И в этот раз их страшные глаза смотрели на Мерит.

Я оказалась в кресле, скорчившись, содрогаясь и рыдая, руки бабушки лежали на моих висках, забирая мой страх. Волны ужаса утихали, уплывая в ее сухие, покрытые порошком, ладони, давление в голове ослабевало. Тьма отступила, меня уже не тошнило.

Такой была цена таланта, что и держала меня вдали от остальных, заставляла стесняться. Истощающие последствия Взора – уникального и, как по мне, нежелательного дара читать энергии и, что еще хуже, чувствовать истории и намерения. Взор вытягивал знания из энергии вокруг меня, дар был редким. Вот только остальным эта способность казалась благом, мне же – бременем.

Холодный пот не пройдет еще долго, я сжалась в кресле, а Эви обняла меня, укутав в шаль, с сочувствием шепча:

- Хотела бы я помогать тебе, как бабушка. Забрать эту боль, - но она не могла, она была слишком со мной связана. Она обняла меня, а бабушка вышла на крыльцо и стряхнула порошок с рук, чтобы плохие мысли ветер унес прочь от нашего дома. Бабушка вымыла руки свежее водой из колодца и вернулась.

- Это было смело, Ларк, - только и сказала она. – Отличная работа.

- Это было отвратительно, - мои зубы стучали.

- Да, но теперь у нас есть время приготовиться, - они узнавали все, что я видела. Я не помнила, что говорил, когда Видела, но знала, что пересказывала видение. Решение об угрозе Тротов будет обсуждаться на Собрании.

«Спасибо, лиса», - я дрожала. Зато мы были предупреждены.

- Бедняга, - сказала бабушка. – Рубер Минл не заслуживал такой кончины.

- Дедушка Райфа, - прошептала Эви. Райф был другом, юношей, что, как мне казалось, любил Эви. Я смогла коснуться Райфа, чтобы увидеть подтверждение его чувствам, но мы с Эви были слишком близки, чтобы я могла читать ее, чтобы я узнала, совпадают ли их чувства.

Холод понемногу отступал. Я чуть выпрямилась. Рилег увидел шанс и протиснулся между бабушкой и кузиной, чтобы лизнуть мою руку. Я улыбнулась ему, хвост его бил по ногам женщин. Мы рассмеялись.

Эви принялась заваривать успокоительный чай, а бабушка убрала руку. Вот и все. Я не знаю, куда она ее спрятала, а вот фартук мой уже не вернется. Пусть он мне нравился, но я была рада, что его и той темной вещи не будет больше в доме. Мы приготовились ко сну, успокоив друг друга пожеланиями спокойной ночи.

Мы с Эви поднимались по лестнице к нашим комнатам на чердаке. Перед сном мы каждую ночь сидели на скамейке, заплетая косы и сплетничая, как обычные девушки, обо всем, что волновало парней и девушек нашего возраста. Я не выходила за пределы сада так часто, как Эви, потому говорила она, а мне нравилось слушать. Голос Эви был мелодичным, слова ее лились песней, она добавляла подробности к тому, что уже рассказала за ужином, и я улыбалась, представляя веселый рынок, полный суеты и людей.

- Расскажи о Кэт, - попросила я. – Она смогла сунуть маргаритку в карман Куина?

Эви усмехнулась.

- У Кэт хоть раз что-то получалось с первого раза? Я подозреваю, что на нее скоро положит глаз маленький кузен Куина.

Я заговорила с нарочитой тревогой:

- Она не обрадуется. Не думаю, что маленький Нэлен вытащит изо рта палец, чтобы поцеловать ее.

Эви фыркнула и покачала головой.

- Вот только Кэт не знает, что Куину нравится Нэнси. И как ей ему понравиться?

- Бедняга Куин, - шутила я. – Это ему за все насмешки, - мне не очень-то хотелось, чтобы хорошему другу докучала Кэт. – Если она начнет просить твою помощь, Эви, посоветуй ей сунуть в туфли грецкие орехи.

- Грецкие орехи, - задумчиво сказала Эви, - прекрасное лекарство от ревматизма, - мы захихикали, и звучал смех легкомысленнее, чем в прошлые ночи.

Обычно мы не говорили о Райфе, но меня еще тревожила мысль о том, как себя чувствовала Эви, узнав, что рука принадлежала Руберу Минлу, узнав, что она может принести Райфу печальную весть.

Я выпалила:

- Тебе кто-нибудь нравится? Ты уже прятала маргаритку кому-то в карман?

- Ларк! – Эви покраснела, но я ей не поверила, ведь она никогда не краснела. – Это тайны.

- Но ты ведь можешь делиться секретами со мной. Ты ведь расскажешь, Эви?

- Расскажу. Никаких маргариток. Я же тебе говорила. Я не хочу, чтобы сердце любило.

- Но своим присутствием пленяешь многих, - усмехнулась я. – И выбирать есть из кого.

Эви ответила не так весело, как я ожидала.

- Разве? Это должен быть кто-то один.

- И кто же?

Она молчала, глядя на меня синими глазами.

- Выбери за меня, - вдруг сказала она.

Мне не понравилась перемена ее настроения, я рассмеялась над тем, как глупо это прозвучало.

- Я? Почему?

Я шутила не о том или затронула не ту тему, что она хотела, потому что она долго молчала. Но вдруг, словно во тьме вспыхнула лампа, Эви улыбнулась и потянула меня за косу.

- У тебя ведь есть Взор, милая Ларк. Ты узнаешь. Ты выберешь того, кого я полюблю. Я тебе доверяю,… а ты выберешь.

Я всегда восхищалась кузиной, она могла честно выражать свои мысли, но никогда не показывала свои чувства. Она говорила честно, но если бы она попросила меня выбрать Райфа, то тут и делать было нечего. Я уже подтвердила свои подозрения – чувства Райфа я знала, он точно ее любил. И, прижав ладонь к сердцу, с важным и серьезным видом я сообщила:

- Так тому и быть, госпожа Эвелина. Скоро наш день рождения, так что в подарок тебе я обещаю это: я использую мудрость Взора, чтобы выбрать твою любовь. И он будет великолепным.

- Только не Нэлен, - попросила она.

Мы смеялись, избавившись от плохих мыслей. Собрание за один день не созвать, но Эви была терпеливой, а я радовалась, что у меня будет больше времени, чтобы подготовиться к встрече с толпой. Этой ночью мы болтали о ерунде. А успокоительный чай подействовал, вскоре я начала зевать.

Это не магия, а лишь знания о травах и друг друге. Мы обнялись и разошлись.

Порой мне снились обрывки, навеянные Взором, о том, что будет. Я помнила о них, когда просыпалась, чувствовала их так, словно они были реальными, яркими. Такими были мои сны этой ночью.

Я сидела и смотрела на высокого юношу, раскрыв рот. Я точно еще никогда не была так увлечена чьей-то красотой. Он был на два-три года меня старше, сильный и худощавый, с каштановыми волосами и загорелой на солнце кожей, ставшей от этого теплого золотого цвета. Он назвал меня по имени, и у меня перехватило дыхание, когда он улыбнулся мне. Мене переполняла легкость, радость и что-то еще. И его улыбка, показавшая белые зубы, пронзила меня новым чувством, я вскрикнула и проснулась.

Уже почти утро, небо за окном было бледным. Я какое-то время лежала в сером свете, пытаясь осознать то, что видела, хоть это и было сложно – лицо уже ускользало от меня, как сны, где подробности размывались. Глаза зеленые, как шалфей, мерцали золотистыми искрами, а потом растаяли; каштановые пряди растрепались на ветру… Я прижала подушку к груди, чтобы удержать то, что успела запомнить, оставить в сердце, не дать этому растаять.

Мы говорили о любви перед сном, потому я, видимо, и была так очарована этим видением. Я тосковала, как мне казалось, но снова уснула. Но не совсем спала, потому что на бесконечно долгий миг я попала в другой сон, стремительный, как стрела, пущенная из лука. Я вдруг оказалась в своей комнате, забившаяся в угол, а Рилег нюхал мою щеку. Я не могла погладить его, руками я обхватывала себя, словно пыталась инстинктивно защититься. В этом полусне я снова увидела того юношу. Но в этот раз он был с мечом и проткнул им меня.

Это был не знак. Это простая правда.

1 – Ларк переводится как жаворонок.

- Приходите ВСЕ! Приходите ВСЕ! – в колокол звонил Сэмел Льюэн, сообщая о Собрании.

Людей в деревне было не так много, но рыночную площадь они заполнить могли, пестря одеждой. Цвета здесь были почти именами, по любимым цветам нас можно было узнать. Сэмел Льюэн – деревенский красильщик. Он искусно смешивал ингредиенты, которыми выступало все на свете – овощи, листья, орехи и ягоды – и все это становилось яркими красками в его мисочках и сосудах, рецепты любимого цвета каждого были записаны и закреплены за определенным именем. А его жена Карр и ее сестра Берен ткали изысканные ткани из нитей, что делали из особых смесей. Они завлекали на рынке так же, как и бальзамы бабушки и сладости Рулы Нарбен.

Я не хотела быть в толпе, потому смотрела на цвета, а не в глаза людям, хотя их взгляды не были злыми. Но взгляды были сильными, как и прикосновения, я сразу начинала улавливать энергию. Потому я смотрела, как разные цвета двигаются по мощеной площади. Порхающая девушка в фартуке лютикового цвета была милой, но глупой Кэт. Высокий и тощий Керрик Свон был в модной тунике светло-серого цвета, как небо на рассвете, а Райф, что стоял в центре рыночной площади, носил одежду насыщенного сине-серого цвета сумерек.

Я видела бирюзовое платье Эви недалеко от Райфа, ее серебряная коса ниспадала на спину. Она приветствовала людей у колодца, и приблизилась к ней, скромно улыбаясь, когда проходила мимо соседей и друзей.

- Ах, Ларк! Рада тебя видеть! – а эта дама – Керен Вим, одна из старейшин деревни. Как и бабушка, с возрастом ее начало мучить давление, но взгляд ее все еще был ярким, а слух острым. Я поклонилась, выказывая уважение, и прошептала приветствие. Следом шли Том Мейкер и Дэн Хурн в коричневом и красном, и все больше людей проходило мимо, одетые в разные цвета, и здоровалось. Я пятилась, чтобы приветствовать их, пока Бена Джовин не рассмеялась, потянув за мой рукав зеленого цвета, похожего на мох, и сказав:

- А Ларк все такая же застенчивая. Твой милый голосок едва слышно, дорогая!

Я негромко рассмеялась, но она была права, а Эви, что всегда легко общалась с толпой, убрала волосы с моего плеча и ответила:

- Могучие дубы растут из желудей. Ларк должна быть тихой, иначе ослепит нас своим сиянием.

Я покраснела, но Керен взглянула на меня ясными глазами и сказала:

- Точно, Эви. Правильно говоришь. Идемте, начнем Собрание, - она и еще двое старейшин направились к деревянному невысокому помосту, который ставили только для Собрания. Теперь их видели все, хотя они сели в три кресла. Остальные устроились слушать: кто-то сидел, кто-то стоял. Я присела на широкий край колодца, так за спиной у меня никого не было. Эви осталась со мной.

Начиналось все как обычно, с поклона, рука была прижата к сердцу, старейшинам, потом – кивок соседям. Старейшины вели Собрание, но каждый был важен. Все голоса слышали.

Бабушка ступила на платформу, чтобы рассказать историю о руке. Я не хотела ворошить эти воспоминания, потому я думала о другом, о словах Эви. Ее слова звучали прекрасно, но они были неправильными. Волосы мои хоть и были цвета желудей, я не была дубом. Я не смогу никого ослепить своим сиянием, хотя было правдой то, что я должна оставаться тихой. Добрые слова Эви помогали сдерживаться. Энергии текли через меня, словно музыка. Энергия растений или животных обычно успокаивала, но у людей было слишком много разных эмоций, характеров, историй, что переполняли меня, сбивая с толку, если я оказывалась очень близко. Прикосновение заставляло меня видеть невыносимые вещи. Мне требовалось время, чтобы привыкнуть к чьей-то энергии, чтобы она перестала так влиять на меня, но пребывание в толпе не давало такой возможности. Любой день на рынке хоть и был веселым, украшенным цветными флажками и белыми палатками с лентами, был и испытанием на прочность для меня, которое я могла проходить лишь на цыпочках, надеясь, что никто не коснется меня и не столкнется со мной. Я перестала ходить на рынок и избегала незнакомцев. И хотя люди в Мерит были добрыми, от большого количества эмоций у меня начинала кружиться голова. Жители деревни держались от меня подальше, как я и хотела, хотя не понимали, почему я предпочитала – нет, нуждалась – в одиночестве в полях или в саду, где все было проникнуто гармонией.

Я оглядывала соломенные крыши, окружавшие площадь, глубоко дыша и успокаиваясь от вида просторного неба. Я слышала, как голос бабушки становится то громче, то тише во время рассказа, по толпе проносился шепот в ответ на ее слова.

Я внезапно вспомнила сны. После той ночи я толком не спала, я лежала и видела искаженное лицо юноши. И хотя первый сон я толком не помнила, второй никак не оставлял меня. Он проникал в мои мысли каждую ночь, преследовал меня изображением того, как я умираю от руки кого-то, которого можно было с трудом назвать человеком.

Второй сон был полон ужаса. Лицо было высоко надо мной, властное и красивое, но красота была ужасающей. Он был высоким, словно я лежала на земле, лицо его было злым, и я не могла подавить страх. Он кричал, я не могла разобрать слов, а потом высоко поднял меч. Он собирался пронзить меня им, я понимала это, как и понимала, что умру. Белая вспышка стерла его, и я оказалась в своей комнате, дрожа от страха.

Знаки. Сны. Я не знала, что делать с этими чувствами.

- Ларк! – кто-то шепнул мне на ухо.

Я оглянулась и улыбнулась от облегчения, увидев Куина. Его веселый нрав успокоил меня, его энергия была простой и приятной, как у диких зверей. Куин был как брат, мог успокоить, но и безжалостно насмехаться. Но сегодня было не до насмешек. Он опустился на край колодца рядом со мной, крутя пальцами флейту из тростника. Он никогда не расставался с ней.

- Ларк, - он осторожно коснулся моих нахмуренных бровей и прошептал. – Мне жаль, что это именно ты нашла руку Рубера Минла.

Я не могла рассказать о своих снах ни Куину, ни кому-то еще. Я кивнула, отчасти радуясь, что мрачная история могла скрыть мою растерянность, Куин обнял меня рукой за плечи. Мы повернулись к Собранию. Тревожный шепот ходил по толпе. Все искали взглядом Райфа, чтобы высказать сочувствие. Райф стоял в стороне, он был выше многих юношей. Он сдерживал эмоции, оставаясь тихим, хотя челюсти его были сжаты. Я взглянула на Эви, но на ее лице не было эмоций.

- Госпожа Хьюм, благодарим вас, - Керен обратилась к моей бабушке, которая спускалась с платформы. – История мрачная, она открывает старые раны и заставляет бояться будущего. Я думаю, что мы должны воспринимать серьезно предупреждение, что принесла рука, - она оглядела площадь. – Она ведь хотела нас предупредить?

По площади пронеслись возгласы согласия. Я смотрела на лица. Никто не сомневался в моем Взоре, все боялись возвращения Тротов. А младшие жители смотрели с любопытством.

Одна из младших задала вопрос. Сестра Куина, Минноу, в фартуке цвета ноготков, мы звали ее Мин, чтобы сочеталось с именем ее брата. Она выступила к платформе, чтобы ее было лучше слышно, и пыталась говорить, как взрослая.

- А откуда нам знать, что эти Троты причинят нам вред? Может… может, бедный господин Минл наткнулся на Тротов во время их охоты?

Керен с теплом смотрела на четырнадцатилетнюю девочку. Я думала, задаст ли кто-то такой вопрос, и хорошо, что это была Мин. Ее веснушчатое лицо с розовыми щеками было милым в своей простоте. Интерес Керен был серьезным, все старейшины внимательно смотрели на Мин.

Джаретт Доун, еще один из старейшин, заговорил:

- Милая Минноу, - сказал он, приподнимаясь над креслом, - посмотри на собравшихся. Что ты видишь?

Многие смотрели на Мин, а она озиралась, ее щеки стали краснее из-за такого внимания.

- Я-я вижу соседей, господина и госпожу Уилхок, друзей – Кэт и Дрюэн, бабушку. Брата, Куина, он у колодца с Ларк Кэрью…

- Ах. Присмотрись, юная Мин. Что ты видишь?

Многие могли ей ответить, но она должна была понять сама, отыскать ответ. А он был жестоким, я чувствовал печаль многих, словно все одновременно вспоминали ужасное. Мин все оглядывалась, губы ее шевелились, она пыталась сложить ответ.

- Я вижу красивые лица молодых, - сказала она, - красивые лица старых. Так? – весело спросила она.

- Почти, Мин. Неплохо, - сэр Джаретт встал, поддержав ее. – Здесь и правда красивые лица молодых и старых жителей, - заявил он. – Но я спрошу тогда: ты видишь, что кого-то не хватает? Где же жители среднего возраста? Нет, их здесь нет. Их забрали у нас Троты тринадцать лет назад. Не осталось никого, кто мог бы рожать детей. Только слишком старые и слишком молодые, которых мы смогли спрятать, были пощажены.

Последнее слово было смягчено, никто не чувствовал, что эта потеря была пощадой. Сэр Джаретт замолчал и прочистил горло.

- Так мы думали. И теперь я понимаю, глядя назад, что произошло. Они убили наших детей – ваших родителей – и теперь, посмотрите, среди нас появились новые родители. Троты могут захотеть забрать вас.

Послышались вскрики. Том Мейкер вышел из толпы, его волосы белели и напоминали солому над его невысокой фигурой.

- Погодите, сэр Джаретт! Здесь ошибка! Старшие из наших внуков едва начали строить семьи. Еще рано!

Кто-то испуганно и согласно кивал, но Керрик Свон вышел вперед, хмурясь все сильнее.

- Том, а они не забрали твоих родителей пятьдесят лет, как и моих? Мы выжили, но они забрали наших детей! Пятьдесят лет, тринадцать – нет определенной схемы. Троты – монстры, а не люди, у них нет плана, они лишь хотят убивать. А мы – их кровь. Они хотят, чтобы мы побегали от них.

У жителей были страшные мысли. Жестокие слова звучали на наших языках неуклюже, а грядущее столкновение с теми, кого все надеялись забыть, было против нашей природы, потому слова звучали потрясенно. Печаль превратилась в тревогу, боязливый шепот прокатывался волнами по толпе, мое дыхание участилось. Небо, казалось, потемнело.

- Но мы не убежим.

Площадь молчала. Старейшины встали. Фаррин Роул был пастухом и мудрецом. Он говорил очень редко.

- Мы не убегаем от смерти. Это не в нашей природе.

Это обрадовало людей.

- Да, сэр Фаррин! Пусть приходят, - сказал Керрик. – Если они хотят веселья, то никого здесь не найдут!

- Друг мой…. – но голос старейшины утонул в воплях. Неплохая мысль: Троты оставят нас, если мы не дадим им веселиться. Чего бояться? Все расслабились. Такой план действий не предполагал действия вообще.

«Но Рубер Минл бежал от них, - подумала я. – Они заставили его бежать, пока он не сломался».

- Ларк?

Я подняла взгляд и поняла, что рука Куина уже не лежит на моих плечах, что все Собрание смотрит на меня.

Это была не мысль. Я сказала это вслух.

- Ларк? – повторила Керен. – Что ты видела?

Я молчала, опустив взгляд, чтобы не видеть их глаз.

- Я видела, что Тротов радует страх, - сказала я, понимая, что мой голос сейчас едва слышно. – Их жестокость пробуждает страх, и он смог лишь бежать.

Молчание. Я заставила себя посмотреть на жителей, что следили за мной, отыскать взглядом Райфа и выразить сочувствие глазами. Он не должен был знать такое о своем деде.

- Ларк, они близко? – тихо спросил сэр Джаретт.

- Пока нет, - я прочистила горло. – Думаю, что нет, - я посмотрела на бабушку, она кивнула, она разрешала мне рассказать. Я повернулась к сэру Джаретту, чьи глаза были огромными, и я вспомнила одну маленькую деталь, что теперь казалась важной. – Я видела полумесяц на рассвете.

- Ах, - он кивнул. – Убывающая луна. А у нас еще даже не полнолуние…

Тревожные шепот, подсчет. Между полнолунием и убывающим полумесяцем было десять дней. Я чувствовала напряжение, тревогу, желание, чтобы я ошибалась, но я не могла ошибиться. И я выпалила, отчасти извиняясь.

- Я видела это лишь вспышкой, честно говоря. Но Троты смотрели на Мерит, на фоне было небо, и…

Керен тепло сказала:

- Мы тебе верим, Ларк. Ты можешь этого не помнить, дорогая, но той ужасной ночью тринадцать лет назад перед нападением ты проплакала весь день. Ты, что всю жизнь до этого улыбалась! Мы не знали, что у тебя есть Взор, что ты чувствуешь их приближение. Ты, Ларк, попыталась предупредить нас, как и сейчас.

Но кому это помогало? Я боялась, и все боялись. Есть ли предупреждение, или нет, мы не могли защититься.

- Друзья мои, - сказал сэр Фаррин. – Меня не так поняли.

Все смотрели на него.

- Мы в Мерит не убежим. Но я не говорю, что ты должны остаться с Тротами, надеясь, что мы, - он почти улыбнулся, - заставим их заскучать и бросить нас. Мы не убежим, но останемся и защитим себя и каждого.

Если жители Мерит не убегут, они и сражаться не смогут. Люди потрясенно молчали, пока кто-то не сказал:

- Как, сэр Фаррин? – Рула Нарбен, что делала сладости. – У меня есть лишь деревянные ложки.

- Топоры есть, - прошептал Парди Гиннис. – У меня есть один.

Толпа уже смотрела на кузнеца, Мирка Джовина, спрашивая, мог ли он обеспечить всех оружием. Словно мы могли его использовать. Мирк почесал лысую голову, пожав плечами в одеянии цвета индиго.

- Нет, у нас есть немного оружия. Но… - сэр Фаррин говорил уже чуть громче, чтобы толпа замолчала. – Но у нас есть друзья.

Друзья. Я посмотрела на своих друзей – на всю деревню. Я не могла представить, как Рула Нарбен или Керрик, или невысокий Парди будут защищать себя бесполезными инструментами. Сердце колотилось, воображение разыгралось. Их разорвут на клочки, всех разорвут. И мои друзья… как я смогу выдержать вид Куина в крови? Или если серебряные волосы Эви покраснеют, а бабушка…

- Ларк! Ларк! – шипел Куин, снова обхватив меня за плечи рукой. – Твое лицо! Твое красивое лицо! Ты что-то чувствуешь?

Я покачала головой, но слишком поспешно. Мы все чувствовали себя беспомощными? Я склонилась к Куину, вбирая немного его тепла. Люди вокруг шептались, размышляя вслух: какие друзья нам помогут? Другие города и деревни торговались с нами, любили выпивать с нашими жителями, но будут ли они сражаться за нас? Нас никогда не просили сражаться за кого-то, наша деревня была мирной, никто и не просил нашей поддержки. Кто придет помочь нам?

Говорили о городе Крен, о соседней деревне Данн. Я думала, что Бена Джовин упомянет Тиру, город, что был в пять раз больше Мериты. У них были солдаты. Собрание кипело идеями. Теперь здесь был восторг, предвкушение победы, конца страданий… А потом, одна за другой, словно лопались пузырьки, идеи угасали. Данн был тоже мирной деревушкой, Тира о нас не знал, да и был далеко. Что будет через десять дней?

Сэр Фаррин выглядел мрачно, он спокойно ждал, пока все притихнут. Когда наступила тишина, когда все снова стали тревожными, он сказал два слова:

- Есть Всадники.

Всадники.

Энергия Куина изменилась. Он задрожал от восхищения, как и я из-за него. Я не понимала этого. Я не слышала о Всадниках, как и, судя по лицам, большинство молодых. Но старшие жители, похоже, знали. Они молчали, ведь атмосфера переменилась. Безмолвное опасение зависло на площади.

Керен медленно кивнула. Я искала лицо бабушки в толпе. Она была недовольной. Эви была задумчивой.

- Куин, - прошептала я, - кто такие Всадники?

Он склонился к моему уху.

- Двенадцать тех, кто может нас спасти.

Помощи не было, он мог предложить лишь это. Сэр Джаретт заговорил:

- Они придут, - согласился старейшина, говоря себе, но и мы уцепились за эти слова. – Они придут.

Мин хотела спросить о Всадниках, я видела, что она опять идет к платформе, запинаясь от внимания, что было приковано к ней на первом вопросе. Но ее дедушка потащил ее обратно, заставив молчать, схватив за плечо. Мне было жаль. Я хотела знать о Всадниках, но отвечать никто не стал, все уже согласились. Быстрое решение трех старейшин означало, что все закончилось. А о воспоминаниях нужно забыть, чтобы остались силы.

Я смотрела на всех, что были в смятении, в растерянности, и только рука Куина удерживала меня на краю колодца. Мыслями я вернулась к своему сну. Я снова видела юношу, его разозленное лицо теперь улыбалось, а потом в меня снова полетел меч, пронзая мое сердце. Я не чувствовала удар, видение прекращалось вспышкой белого, зато я успевала рассмотреть меч: прямой сверкающий серебром клинок, изысканная рукоять с золотыми вкраплениями. Он был красивым. Меч был большим.

- Ларк, - прошептал Куин. Я подняла взгляд.

Собравшиеся разделились в центре, образовав круг. Мило Свон, старший внук Керрика, прошел в середину, сгибаясь под весом деревянной миски. Он принес камни. Я пропустила разговор, согласие и решения, а уже принесли камни. Пора выбирать, кто будет просить Всадников о помощи.

Мило поставил миску на принесенный стул. Все должны проходить мимо и брать один серый отполированный камень, там было по одному на каждого, кто был старше пятнадцати. Один из камней был с крошечной дырочкой в центре. Кто его вытянет, тот к ним и пойдет. Он отправится в пусть, чтобы попросить помощи у Всадников, ведь один человек мог стать им другом. Двое уже создавали проблемы.

Давно в деревне не использовали камни. Их приносили только в важные моменты, я еще не бывала в том возрасте, чтобы принимать в этом участие. Предвкушение охватило толпу, отбор начался с самых младших жителей, все выстроились в линию. Сможет ли избранный встретить Всадников или его постигнет судьба Рубера Минла?

Но другого выхода не было. Райф Минл вышел вперед и сказал:

- Пустите меня. Я позову их.

Удивленный шепот прошел по толпе. Я видела, что Эви смотрит на него, хотя стояла дальше в линии. Керрик Свон тихо сказал:

- Это делается не так, Райф.

- Знаю, - ответил он. – Но пустите меня.

Пока все шептались, глядя на Райфа, никто не заметил черную вспышку на небе. Даже я поздно подняла голову, но все равно испугалась.

Ворон, большой и блестящий, летел прямо к нам. Он достиг площади, и тогда уже люди заметили его и бросились в стороны. Он не обратил на них внимания, а нырнул в миску с камнями. Миг, он сложил крылья, ударил клювом, а потом, выбрав предмет, взмыл в воздух. Два взмаха крыльями, и он принес предмет мне. Я уже протянула руку, понимая, что будет. Ворон уронил камешек в мою ладонь, развернулся и улетел в Темный Лес.

И все поняли, что он дал мне отмеченный камень.

- Нет, Ларк! – Эви и Куин прокричали одновременно.

- Это… странно! – выпалил Керрик Свон.

Старейшины стояли, а я каким-то образом оказалась в центре круга. Никто не ожидал, что гонцом стану я, все знали, что я с неохотой покидаю дом, избегаю незнакомцев. Это все ошибка. Меня заполняли их тревога и сомнения, от такой вибрации энергии мне было не по себе. Я заставила себя сосредоточиться на камне, что был теплым в руке, я нащупала большим пальцем дырочку в центре. И только когда я услышала голос бабушки и подняла голову, я поняла, что трясусь.

- Нужно подумать, стоит ли слушаться ворона, - сказала она. – Может, такой знак – простой намек, а не требование.

- Я пойду вместо нее! – крикнул Куин. – Я быстрый и сильный.

«Если бы ты мог», - вздох. Бабушка упомянула об этом.

Куин вдохнул, собираясь продолжить, но Райф перебил его, подойдя к нему.

- Нет, Куин, это мое дело. Это мой дед, предупреждение мое.

И другие жители деревни, мужчины и женщины, принялись выдвигать причины, по которым они должны занять мое место. Они были смелыми, пока я стояла в центре и дрожала, цепляясь за камень. Вряд ли они вообще уже смотрели на меня, но я чувствовала их. Я словно очутилась на рынке, шум становился невыносимым. Голоса были все громче, голова кружилась. Я зажала руками уши, пытаясь прекратить поток ощущений, камешек оставался в моем кулаке, теперь он был прижатым к виску. Запахи стали сильнее, тепло тел источало запахи пота, земли, растений, запах воды из колодца поднимался ко мне, я ощущала пыль, что была на камнях внизу. Меня вот-вот стошнит.

- Хватит! – выдохнула я. – Хватит! Хватит!

Воцарилась тишина. Жители чуть расступились вокруг меня. Я смогла вдохнуть. Я опустилась на колени, не в силах удержать равновесие.

- Ларк, - сэр Фаррин. – Мы о тебе беспокоимся.

- Знаю, - я все еще дрожала, руки тряслись поверх светлых булыжников, камешек выкатился из моей ладони.

Кто-то крикнул:

- Мы можем не обращать внимания на ворона. Любой из нас пойдет вместо Ларк.

- Иди домой, Ларк, - сказала бабушка. – Твое участие не понадобится.

Я попыталась унять дрожь в руках.

- Нет.

- Ларк, я сделаю это. Позволь мне.

Куин, потом Райф. Я не слышала их, но изо всех сил старалась успокоиться, выдавить слова, хотя получалось с трудом.

- Это мое путешествие.

- Ларк…

- Нет, Райф! – крикнула я слишком громко, отступив от юноши, что подошел слишком близко. – Поверь мне.

Он словно понял, отступил на шаг, освободив немного пространства, и тихо сказал:

- Ларк, ты не должна идти.

- Если бы, - хотелось бы. Я схватила отмеченный камень, вцепившись в него, словно он был якорем для меня, словно мог удержать меня от криков «нет». И я заговорила так ясно, как только могла сейчас, подняв руку с камнем над головой. – Ворон принес мне третий знак. А это, - я вытащила из кармана платья три перышка жаворонка и подняла их в другой руке, - первый знак. Я призвана. Я должна искать Всадников, - мои руки опустились, я посмотрела на бабушку, зная, что она помнит, как я отказывалась от третьего перышка. Смириться с правдой было сложно, и ее лицо было искажено, отражая мой страх. – Так и должно быть. Вы тоже это понимаете.

Над толпой пронесся выдох. Больше не было споров. Я глубоко вдохнула и посмотрела на них, стараясь выглядеть смелой.

- Скажите, кто такие Всадники? – и добавила уже с меньшей уверенностью в голосе. – Как мне найти их?

Жители повернулись к помосту. Керен все еще стояла, хотя остальные старейшины сели.

- О них мало известно, дорогая, - сказала она. – Их двенадцать, но их редко видят. Троты – их враги, это все знают. Они пришли нам на помощь пятьдесят лет назад и спасли от полного уничтожения. Но в прошлый раз… у нас не было шанса, - тихо закончила она. Боль никогда не рассеется полностью. Я вспомнила ее слова о моих слезах, о том, как она хотела бы понять тогда причину моих слез. Карен, чьим цветом был безжизненный угольный, потеряла шесть дочерей во время нападения Тротов. Одна из них была беременной.

- Пятьдесят лет! – выдохнула я. – Откуда нам знать, существуют ли еще Всадники?

- О, существуют, - ответила она. – Порой до нас доходят слухи, крупицы, по которым понятно, что эта легенда жива.

- Например? – Мин. Она была такой же любопытной, как я, как и все.

- По слухам из других городов, слышали шум топота копыт, находили следы копыт…

- Пони… - прошептала я, думая о том, как это вообще можно было посчитать важным.

- Кони, - исправила Керен.

Я никогда не видела лошадей. Вряд ли хоть кто-то в Мерит видел лошадей. Пони не были чем-то необычным, но лошади появлялись лишь в сказках на ночь для детей. Потому мы не сразу смогли понять, что она серьезно.

А милая Мин заговорила снова, выражая мысли всех вокруг.

- И они помогут нам? Эти всадники на лошадях?

А еще их видели пятьдесят лет назад. Очень старые всадники на лошадях.

- Да, Мин, - улыбнулась Керен. – Я верю в это, - и она обратилась ко мне, хотя слова относились и ко всем остальным. – Ларк, ты должна принести флаг в долину Брен. Она в дне пути от северной границы Темного леса, между предгорьем Кулан и холмами Тарнека. Ты поймешь, на той долине в центре растет одно дерево рябины, - она замолчала на миг. – Идти тебе придется около двух дней. Заберешься на рябину и привяжешь флаг на самую высокую ветку. Пусть ветер играет с ним. Подожди возле дерева рябины. Может, ждать придется два-три дня, и тогда ты сможешь попросить их. Всадники помнят Мерит, а если нет, они захотят уничтожить Тротов.

- Не такое уж опасное задание, - сказала я, выдавливая радость. – Если я поспешу, то смогу сократить путь на полдня.

Я не могла обмануть бабушку. Я почувствовала, что она появилась за моей спиной.

- Прошу, уважаемая Керен, - вступилась бабушка, ее голос был невыносимо мрачным. – Ларк не должна идти одна.

Керен отвечала властным тоном.

- Хьюм, будет опаснее, если она пойдет с кем-то. Это их правило. Ты это знаешь.

- Я знаю внучку, - парировала бабушка. – Она еще не ходила так далеко. И ее может сбить с пути Взор.

Но я придвинулась к ней и сказала как можно ровнее:

- Бабушка, все будет хорошо. Дороги там есть, я не встречу незнакомцев, - я понятия не имела, правда ли это, но я выдавила смешок, хотя она качала головой, и продолжила. – И на дерево я залезу лучше, чем Куин, - словно ловкость могла что-то изменить. Словно так я могла доказать, что смогу с этим справиться.

- Ларк Кэрью, - сэр Фаррин снова встал, он смотрел на меня, все еще сидевшую на коленях на мощеной площади. Я медленно поднялась на ноги. – Ларк Кэрью, запомни: не сходи с дороги. Не разжигай костер. И, что еще важнее, не ходи в холмы Тарнека. За пределами долины Брен не наши владения.

- А чьи? – послышался голос из толпы.

- Холмы Тарнека принадлежат Всадникам, они оберегают свои секреты. Нарушителя тут же убьют. А за теми холмами горы Мир. Территория Тротов, - он закашлялся. – Но никто не пройдет холмы.

Я смотрела на него. Все смотрели на него, думая, что успел повидать за свою жизнь самый старый человек в нашей деревне. Связь с травой, дождем, солнцем… Природа хранила множество секретов, но она открывала их терпеливым, тем, кто смотрел и слушал.

Интересно, видел ли сэр Фаррин Всадников.

- Помни об этих правилах, и твоя дорога будет безопасной, юная Ларк, - его голос наполнился силой, которую я не ожидала услышать у старейшины. – Пожелаем Ларк удачи и счастливого пути, ведь ее путешествие станет нашим первым шагом в защите любимой деревни.

Каждый житель развернулся и поклонился мне, прижав ладонь к сердцу, касаясь подбородком груди. Я скользила взглядом по морю лиц, дыхание застряло в горле, когда я увидела, что бабушка и Эви ведут себя так же, как и остальные, и этот жест отделил меня от них. Райф, Куин, Минноу, все остальные верили, что я помогу спасти самое дорогое. И в этот миг я чувствовала волну добра, нахлынувшую на меня, окружившую и отступившую.

Слова прозвучали неловко и глупо.

- Я… я могу идти?

Керен ободряюще улыбнулась.

- Сейчас лишь полдень. Раньше начнешь, раньше закончишь, дорогая, - и уже серьезно она добавила. – Ты готова?

Я сунула перышки жаворонка обратно в карман платья и сказала ровно, хотя и натянуто:

- Прекрасный день для похода.

* * *

Эви упаковала еду для путешествия в маленький, но надежно прошитый ранец, который меня научила шить бабушка: хлеб и сыр, пригоршня фундука, сушеные яблоки. Бабушка налила небольшую бутылочку медовухи.

- На всякий случай, - сказала она. Мой плащ вытрясли, почистили и сложили, он мог вполне послужить и покрывалом на ночь. Я добавила в сумку ножик и флягу с водой, переобулась в удобные сандалии. Керрик Свон пришел в наш дом с флагом, что я должна буду поднять для Всадников, длинный кусок ткани, что сделала еще прабабушка Карр, цвета темной розы.

- Его, наверное, и ночью видно, - сказала я, сосредоточившись на мелочи, а не на моем отбытии.

- Для такого яркого цвета понадобилось множество лучших ягод и фруктов, - ответил мрачно Керрик, погладив ткань узловатыми пальцами.

Время шло слишком быстро. Я опустилась на колени и уткнулась голову в мягкую шерсть Рилега.

- Веди себя хорошо, - прошептала я. – Заботься о бабушке и Эви, - Рилег заскулил. Он хотел пойти со мной, и я хотела бы, чтобы это было возможно.

Я посмотрела на Эви, мы обе притворялись, что не волнуемся.

- Присмотришь за гисанью? – спросила я. – Она очень проворная.

Она кивнула. А потом отдала мне то, что держала в руках.

- Карр сделала его. Я же знаю, что ты расстроилась, потеряв предыдущий.

Фартук. Как и мой испорченный, он был из хорошего хлопка и выкрашен в мягкий цвет зеленого мха.

- Я хотела подарить его тебе на твой… на наш день рождения, - сказала она. – Но…

Но меня не будет здесь в наш семнадцатый день рождения.

Я надела фартук, завязав ленты по бокам. Он накрыл мое платье, что было на оттенок темнее.

- Вот так-то, - усмехнулась я. – Теперь я понравлюсь этим стареньким Всадникам.

- Я подумала, что твой любимый цвет поможет тебе скрыться среди деревьев, если… - она вдохнула. – Если придется прятаться.

- Повезло тогда, что не тебя призвали, - я указала на ее яркое бирюзовое платье.

Мы рассмеялись, а бабушка обняла нас.

- Ты вернешься через семь рассветов, Ларк, а Мерит будет спасена.

Она отстранилась и заглянула в мои глаза.

- Верь, что у тебя получится, Ларк. Не сомневайся, что была призвана по хорошей причине.

Причина. Я не могла ответить. Я обняла ее на прощание.

Дорогой была протоптанная тропа, гладкая и открытая, ставшая такой совместными усилиями Мерит и соседней Данн. Дорога граничила с Темным Лесом, шла недалеко от обеих деревень, мимо полей, устремлялась к болотам Нилер. Я не знала, куда тропа вела дальше, но дорога была, как на ладони, и я шла по ней вприпрыжку, чтобы идти быстрее. Я была не одна. Из Леса доносились песни воробьев, прячущихся в ветвях, что тянулись к свету, а в полях были жители, что вернулись к работе после Собрания. Они махали мне, вскидывали широкополые шляпы над головами.

Но я не ожидала, что замечу два силуэта в траве неподалеку от дороги. Горло сжалось, я не хотела уже сейчас встретиться с незнакомцами, а потом с радостью поняла, что слышу слабую трель флейты Куина. Силуэты поднялись, чтобы поприветствовать меня, когда я приблизилась, один был высоким, другой – низким, и я рассмеялась, а потом заявила:

- Вас здесь быть не должно. Я иду одна, забыли?

- А кто думает, что мы идем с тобой? – спросил Райф с невинным видом. – Да, Куин?

- Ага. Райф вспомнил о поручении в Данн, ему нужна моя помощь, - Куин солнечно улыбнулся. – А мы вдруг встретили тебя по пути. Нет ничего плохого в том, что мы пойдем одним путем.

- Но ты не сможешь вечером повздыхать у окна Нэнс, - парировала я.

- Эви тебе донесла, - я была уверена, что права.

Райф помрачнел.

- Мы пойдем только до Данн. Дальше нельзя.

Теперь, когда я шла не одна, было проще притворяться, что мне не страшно. Я расправила плечи, чтобы казаться выше.

- В Данн есть люди, а на дороге их нет, а я встречаться с ними не хочу. Будет глупо, если я не смогу закончить все сама. Вряд ли они выбрали бы для такого задания простофилю.

Куин серьезно ответил:

- О, даже не знаю. Я слышал, что простофили нынче в почете, - он отскочил, пока я не успела ударить его по руке.

С ними идти было легко, дорога пролетала быстро. Веселился только Куин, Райф был мрачен из-за смерти деда, и эта печаль передалась и Куину. Но мы все равно шли рядом, и я была рада такому обществу.

Темный лес не оставлял нас, дорога шла вдоль него до болот Нилер, а залитые солнцем поля справа резко контрастировали с мрачными деревьями слева. В Темном Лесу не было гармонии, он словно возник от гнева природы. В нем легко можно было заблудиться, застрять в переплетении кустов, затеряться в густом тумане, что проникал холодом под кожу. Но жители деревни не боялись его. Мерит привыкла к Темному Лесу, ведь все росли, видя его, а легенды хоть и принимали, но и проверять не пытались. Через лес шла только одна тропа из Мерит, только одна из Данн, и я могла вспомнить лишь двух мужчин и одну женщину, что ходили туда – одним из них был Рубер Минл.

Я заметила, что Райф смотрит на Лес, словно мог что-то разглядеть в черном переплетении.

- Ты ходил туда с дедушкой?

Он покачал головой.

- Я в его делах не участвовал. Мне больше нравилось работать в садах, он это понимал.

В голосе Райфа звучала тоска, и я пожалела, что спросила, но Куин сгладил неловкость.

- Ларк как-то раз пыталась сходить в Темный лес. Но далеко зайти не решилась. В следующий раз она позовет на помощь солдат из Тиры.

Райф рассмеялся, а я сердито посмотрела на улыбку Куина. Когда мы были младше, Куин вынудил меня пройти десять шагов в Темный лес, и я смогла. Час спустя четверо мужчин из деревни нашли меня в дупле дерева, где я спряталась. Я не смогла пройти дальше десяти шагов, потому что застыла из-за странных безумных ощущений, что проникли в мои мысли и душу. Все дрожали при виде Леса, а Взор в сотню раз усиливал эти ощущения. Бабушка всю ночь вытягивала безумие из меня с помощью порошка на ладонях, больше я туда ходить не осмелилась.

- Сам иди в следующий раз! – заявила я. Куин обхватил меня рукой за плечи и насмешливо присвистнул флейтой.

Данн была маленькой деревушкой, что была лишь немного крупнее Мерит и славилась буйным цветом роз, что окружали площадь, а еще за мастерство приготовления эля. Троты никогда не нападали на них, и им повезло, ведь они, как и жители Мерит, не любили насилия и не умели сражаться. Люди Мерит не знали, как выбирают Троты, почему одних они убивают, а других – никогда. Мы садили кусты роз, думая, что они смогут защитить. Но наши розы вырастали бежевыми, медовыми и яблочными, мы никак не могли добиться яркости цветов, как в Данн, и Троты пришли. Решив, что дело в цвете, мы повесили яркие флаги вишневого, розового и малинового цветов на площади и по краю. Это не помогло. Троты снова собирались вернуться.

Лучше не расстраивать даннцев зловещими россказнями, так мы решили втроем. Они узнают об этом позже на рынке. Остановка была только чтобы попить, и чтобы я наполнила фляжку водой из их колодца на площади. Вода была вкусной, из той же реки, что и у нас, а у меня могло и не получиться позже найти источник.

- Хо, а это что? – пробормотал Райф, мы появились на площади. Небольшая толпа собралась у колодца. Даже издалека я ощущала, как их энергия покалывает на моей коже, восхищение и тревога, мурашки пробежали по моим рукам в ответ. Куин потянул меня за рукав, но я не хотела оказаться среди людей.

- Может, они уже узнали о Тротах, - сказал он, хмурясь.

Но толпа собралась не поэтому. Мы приблизились к людям у колодца, и сквозь них стало видно уродливого невысокого мужчину, что и привлек их внимание. Он был наемником, это было очевидно – у него была седеющая неухоженная борода, одежда была поношенной, пыльной от дороги. Я видела таких и в Мерит. Но он был в странной остроконечной, небесно-синей шляпе, а таких я не видела никогда.

Зато Райф видел.

- Он был в Крене две недели назад. Его зовут Харкер. Говорят, его выгнали из дому, и теперь он скитается. Что-то вроде провидца. Он предсказывает судьбу.

- А шляпа – его знак отличия? – спросила я.

Куин прошептал в ответ:

- Отличия? В ней он похож на болвана.

- Не о чем беспокоиться, они сочиняют сказки ради денег, - сказал Райф. – Люди любят слушать их выдумки, но провидцы лишь изображают транс, их историям верить нельзя. Иди, Ларк, наполни фляжку.

Я сделала это, друзья окружали меня барьером, хотя жители даже не посмотрели на нас. Толпу привлекал провидец, и они вопили ему:

- Харкер, скажи!

- Уважаемый, а что же…?

Я женюсь? Мне станет легче? Сын вырастет сильным? Урожай будет хорошим? И похожие просьбы повторялись, толпа хотела узнать будущее. Уродливый Харкер подпрыгивал, ходил между людей и указывал на счастливчиков, рассказывая их судьбу, словно сплетни:

- Твоя кружка быстро опустеет… Твои волосы выпадут с первым снегом… - все смеялись и кричали, они бросали монеты в смешную кружку в его руках.

Но толпа притихла, когда кружка упала на камни, провидец застыл в центре круга людей. Скорчившись, он выглядел еще страшнее, а голос его зазвучал ниже, был со странными нотками:

- Берегитесь! Земля плачет! Она кричит от боли, трещины поглотят целые деревни! Слушайте: Крен расколется, там будет трещина! Хавер утонет в море!

- А теперь о конце света, - фыркнул едва слышно Райф.

А голос становился все громче.

- Следите за водой, бойтесь неба. Ночь поглотит день, страх придет с невероятной силой! Разрушение! Разрушение! Все падут в отчаяние и будут просить о пощаде!

- Троты пощады не дадут, - прошептал Куин с нечитаемым выражением лица.

- Им нравится бояться, - я чувствовала восторженный трепет толпы, словно под моей кожей гудели пчелы.

Райф тихо добавил:

- Лучше бояться сказок.

Я сунула флягу с водой в сумку и встала за Райфом и Куином, чтобы посмотреть.

Харкер стоял ровно, подняв голову, словно читал историю с неба.

- Горе тем, кто не верит. Бойтесь грядущего! Мы утонем в безумии! – он поднял руки над головой и хлопнул в ладоши, восклицая. – Я виноват! Виноват! – после таких криков, он выпалил в нашу сторону. – Я сказал это, чтобы спасти тебя!

Его руки опустились, ноги начали двигаться: шаг за шагом, покачиваясь, словно он был марионеткой на ниточках. Я в тревоге сглотнула. На фоне восторга толпы я чувствовала этого человека, его энергия была пустой, одинокой и горькой. Я не хотела, чтобы он приближался.

- Что? – задыхался Харкер, направляясь к нам из толпы. – Что? – его глаза закатились, показывая белки, он закричал так, что все подпрыгнули. – Леди… она здесь. Сила и рука… Где? Где? – его рука потянулась из рваного рукава, палец указывал в небо, а потом принялся двигаться по кругу, словно он искал кого-то в толпе. Он дрожал, но рука с вытянутым пальцем не дернулась, описывая дугу.

- Назад, Ларк, - сказал Куин.

Я послушалась, Куин и Райф заслонили меня, мы попятились. Толпа шепталась, провидец, наверное, указал на кого-то, его крики слышались, но уже тише:

- Те, кто в круге, не спрячутся. Те не сбегут! Приходите! Помогите! – он, всхлипывая, закричал. – Не прогоняйте меня! Простите, простите, простите…

- Это бред, - мы шли по северной улице прочь от центра поселения. Мой смех прозвучал нервно и громко и тишине.

- Все это лишь притворство, - сказал Райф. – И чем страшнее выдумка, тем больше монет он получает.

- Но, - сказал Куин, - нам повезло, что он не выбрал тебя, - он улыбнулся и потянул прядь моих волос. – Леди, - передразнил он.

Я улыбнулась и пихнула его плечом, но провести его не удалось. Он нахмурился.

- Ты ведь не расстроилась из-за старика, Ларк?

- Нет.

Райф какое-то время разглядывал меня.

- Троты вот-вот придут, а он говорит, что земля расколется. Он дурак, а не провидец.

И вдруг все закончилось. Мы оказались в конце улицы, в конце деревушки. Райф и Куин больше не могли идти со мной, а я не могла терять время. Мы безмолвно смотрели друг на друга.

- Удачи, - сказал Райф, быстро кланяясь, в чем не было нужды. Мы не соприкасались, я бы не вынесла его боль.

- Вот, - Куин протянул мне веточку папоротника, что чуть примялась из-за того, что была в его кармане. – Защита дружбы.

Я могла обнять Куина, что и сделала.

- Надеюсь, мне защита не понадобится.

Он кивнул.

- Поскорее доберись до долины Брен и подай сигнал Всадникам.

- И поскорее возвращайся, чтобы не попасться Тротам, - закончила я за него. Я вернусь. Я должна.

Но Райф сказал:

- А я бы не отказался от сражения с Тротами, - и ответил на наши удивленные взгляды. – Один из них украл кольцо деда. Я хочу его вернуть.

Я никого не встречала и шла по дороге легко и быстро. Когда солнце ушло за горизонт, я добралась до дальних пастбищ, неплохо продвинувшись. Решив, что это уже смело, я сошла с дороги, чтобы найти себе место для ночлега, выбрав идеальный по размеру плоский камень недалеко от дороги. Я расстелила на нем плащ, убедилась, что дорогу видно. Я помнила предупреждения сэра Фаррина.

Я съела мало, ведь не спешила тратить всю еду. Я сорвала неподалеку от камня несколько листиков винтергрена и жевала их, наблюдая за тем, как темнеет небо. Наконец, я легла на спину, расслабившись на теплом камне. Птицы допели последние строки своих песен и отправились спать, а камень гудел простой энергией гармонии. Ночное небо было просторным, залитым светом, падающие звезды пролетали так близко, что, казалось, заденут мою щеку. Маленькая землеройка взобралась на камень, потом еще две, они были рады моему присутствию, ведь рядом со мной чувствовали себя в безопасности и тоже могли наслаждаться видом. Взошла луна, что уже была почти полной. Звезды поклонились ей и стали светить не так ярко, наш маленький мир утопал в серебре, в цвете волос Эви. Я вдруг поняла, что забыла подумать о чувствах Райфа к моей кузине.

Желание вернуться, вздох. Маленькие землеройки тихо сопели, и я тоже вскоре уснула.

Мне приснился Харкер, он стоял на мощеной площади, смеясь и выкрикивая пророчества. Мне уже надоел его больной юмор, и я огляделась, чтобы понять, нравится ли им его выступление. В этот раз людей было мало, нас было четверо. Четыре девушки окружали его, глядя, как искаженное тело содрогается от смеха, когда он выкрикивал пророчества для каждой.

- Тебя задушат! – хихикал он, указывая на тонкую девушку с бледным грязным лицом. – Ты будешь просить милостыню вдали от дома! – сказал он высокой девушке в рваных штанах и с красно-золотыми волосами. – Ты сдашься печали, - крикнул он Эви.

«Эви!» - попыталась позвать кузину я, но не издала ни звука. Харкер оскалился и указал пальцем на меня, словно я была во всем виновата.

- Если предупредишь, то проиграешь! – он развернулся и захромал по площади. Я топнула ногой.

- Ты не рассказал обо мне, старик! Не уходи!

А он трясся от смеха над моим возмущением.

- Тебе не нужно пророчеств, ты уже его видела! – он начал прыгать, показывая на меня и скороговоркой приговаривая. – Одна здесь! Одна здесь! – в ответ камни под ним раскрылись с ужасным гулом. Провидец рухнул вниз и полетел в дыру, вопя. – Она идет!

Из глубины трещины, из камней выросла женщина. Она была высокой, закутанной в плащ, красивой. Черные волосы ниспадали на ее плечи, темные глаза рассеянно смотрели перед собой, словно она не видела. Свет исходил от ее груди, очерчивая что-то, что она держала в руках, тяжелый на вид мешок. Она стояла и смотрела, но вдруг из дыры выпрыгнул Харкер.

- Мое! Мое! – и прыгнул к тому, что она держала в руках.

Он промазал. И с ужасающим воплем исчез в дыре.

- Харкер! – крикнула я и подбежала к краю, чтобы посмотреть на него. Он успел ухватиться за край мешка, и он упал, рассыпая содержимое: книги с украшенными обложками раскрывались, и страницы из них разлетались, как птицы, ускользая во тьму вслед за мужчиной.

Свет женщины пронзил полумрак, падая на меня. Я подняла голову и вскрикнула: ее глаза смотрели на меня. Черные и пустые глаза.

- Вот ты где, - она улыбнулась. Это испортило ее красоту. – Вот ты где, - ее улыбка становилась все шире, ужаснее, она напоминала трещину, что разрасталась и становилась глубже. И меня утащило в эту тьму.

* * *

Все еще было темно. Еще не наступил рассвет. Я была на камне у дороги, дрожала и потела. Я медленно села на камне, на мне спала одна из землероек. Она позволила прижаться щекой к ее мягкому меху, и я так сидела какое-то время, прижав ноги к груди, уткнувшись головой в скрещенные руки, на которых лежала и землеройка. Ее крошечное сердечко быстро билось, отражая мое паническое сердцебиение.

Та улыбка. Я видела ее, когда коснулась руки Рубера Минла. Ужасная брешь вместо рта, ведущая в темную пустоту, что поглощала меня. Что там говорил Харкер? Утонете в безумии… Если сны предсказывали мою судьбу, то каким будет конец? Меня пронзит меч или утянет в бездну?

Я не могла оставаться наедине с этими мыслями, а они не отступали. Я осторожно отпустила землеройку, схватила свою сумку и плащ и пошла дальше.

Часы сливались. Дорога шла мимо дальних пастбищ; трава здесь была высокой, а пейзаж неровным.

Наступил рассвет, лучи солнца залили траву, от которой исходил сладкий аромат. Я шла по утоптанной тропе без особой радости, зато быстро. На востоке и юге была зеленая красота, Темный Лес мрачно нависал с запада. Север был неизвестностью. Я сосредоточилась на солнечном свете, что гладил мою щеку, и тропе, разделившей черное и зеленое.

Еще до полудня я добралась до болот Нилер. Дальше я пути не знала, но решительно направилась через грязь и камыши. Я должна с этим покончить. Я закончу задание и буду думать лишь о том, как вернуться домой. Я понимала, что веду себя глупо. Троты были реальной угрозой, а я боялась снов. Юноша убьет меня. Женщина проглотит меня целиком. Или, как сказал провидец: «Вы будете молить о пощаде».

- Простофиля я, Куин, - громко пробормотала я, словно он был здесь. А еще…

Меня не покидала тревога из-за того, в чем я не призналась ни Райфу, ни Куину, ни даже себе. Я прочитала старую энергию Харкера. Он не врал.

Словно в шутку я вдруг споткнулась и упала на колени, земля содрогалась подо мной. Посреди болот Нилер, где и земли толком твердой не было, она двигалась и содрогалась, играя мной, заставляя подпрыгивать, как ребенка на одеяле. Я закричала, вспомнив, как Харкер упал во тьму, боясь, что грязь раскроется и заберет меня туда же, или что из земли выйдет темная леди и проглотит меня. Я заставила себя подняться на ноги и побежала. Я спотыкалась, падала, поднималась и бежала, не останавливаясь, даже когда земля снова стала ровно и успокоилась, словно мне все привиделось. Что там Троты! Я, как те зеваки из Данн, была напугана тем, чего нет.

Я спешила по болотам, остановившись, когда ноги коснулись устойчивой земли. Передо мной раскинулась широкий пейзаж предгорья Куллан и северного края Темного Леса, в темных ветвях которого путалось солнце. Пейзаж был тихим, просторным и простым, и я поняла, что глупо испугалась своей тени. Я подобралась к камню, что выступал из земли, словно клык, и обняла его, набираясь его уверенной прохлады, пока я восстанавливала дыхание и злилась из-за того, как легко пугалась.

Не того человека призвали для этого задания. Райф смеялся над Харкером, Куин веселил нас, им бы не понадобилось сейчас искать поддержки у камня. Никто в Мерит не вел себя так, как я. Даже Кэт хватило бы ума на это путешествие. Но выбрали меня – перепуганную глупую девочку. Если бы я родилась без этого Взора, из-за которого боялась своих мыслей и чувств, если бы я родилась сильным Целителем… Я прижала ладони к вискам, задумавшись, смогу ли забирать из головы ужасные мысли так, как это делала бабушка с помощью порошка на ладонях. Но от этого голова лишь сильнее болела, и я опустила руки, скользя взглядом по бледному небу.

Я теряла время. Нужно двигаться. Не очень-то желая отпускать надежный камень, я заставила себя подняться, сесть ровно, покачиваясь. Я забыла поесть. Я открыла сумку и вытащила свертки с едой, вымыв грязные руки водой из фляжки. Пировала я без особой радости, тело проголодалось, но мне есть не хотелось. Еда быстро исчезла, остатки хлеба, сыра и орехов я бросила птицам и маленьким зверькам, фляжка опустела. Я встала и огляделась. Предгорье Куллан было небольшим, оно вело к горам Мир. Серые камни выглядывали из травы, а несколько тонких деревьев не могли защитить или сдержать ветер. Я поспешила. Я хотела, чтобы все уже закончилось.

Теперь идти было сложнее. Тропа огибала камни. Я взбиралась по небольшим холмам, что становились все выше, все вокруг было серым и зеленым, птиц почти не было, как и зверей. И каждый раз я останавливалась, чтобы проверить, не виднеется ли дерево рябины посреди поляны.

Солнце двигалось на запад, тень оказалась по другую сторону от меня. Я пробиралась через камни и мох, одинокая в этих холмах, каждый раз думая, что этот холма последний… или следующий.

Порой за камни цеплялся утесник и озарял серость желтыми цветами. Я заметила по пути лиловые цветки. Бабушка захотела бы себе такое в сад.

- Все исцеление от трав, - говорила она. Я надеялась, что запомню, где видела их, чтобы потом вернуться.

Воображение веселило меня картинкой того, как старые Всадники везут меня на лошади и Мерит. Их длинные белые бороды тянулись за ними по ветру, у лошадей были роскошные хвосты и гривы, что растекались по воздуху. Я ничего не видела из-за волос. И я рассмеялась, радуясь такой смене настроения.

Вверх и вверх. Еще один холм привел к следующему. Я уже пообещала, что дальше еще одного не пойду. Они стали слишком высокими, за ними даже не было видно холмы Тарнека, даже гор Мир. Я остановилась, чтобы перекусить хлебом и наполнить фляжку из ручейка, бегущего по камням. Я сделала глоток медовухи. Было неприятно, но я была уже близко, я чувствовала дрожь, что вела меня вперед.

Воздух остывал, поднялся ветер. Моя тень стала в два раза больше. Я остановилась на вершине холма и услышала пронзительный крик с неба – орел парил в вышине. Я смотрела, как он приближается. Взмах крыльев, и он пролетел мимо меня, а я ускорилась. Орлы гнездились в холмах Тарнека, значит, я уже близко. Может, за этим холмом…

Я оказалась на самой вершине, раскрыв рот и глядя на то, что раскинулось передо мной. Земля изгибалась и спускалась, оставляя широкое пространство, превращаясь в зеленые холмы Тарнека, покрытые эвкалиптом, за ними возвышались пепельные горы Мир. Вершины их мерцали золотом и розовым – солнце касалось снега своими лучами. Я застыла, глядя на горы. Они начинались далеко за холмами, но возвышались так, что никто не смог бы их пройти. Я помнила, как кто-то – Дэн Хурн? – говорил, что взобраться на горы Мир нельзя, только пройти через них.

Я перевела взгляд вниз. Небольшая долина образовалась между крайними холмами, покрытая зеленью, с тремя ручьями, пересекающими ее и впадающими в маленький пруд. Подснежники мерцали на холмах, словно пыльца фей. Они уже должны были расцвести, но здесь, видимо, солнце светило по-другому. А, может, дело было в магии.

Наверное, это она. Долина Брен. Дерево рябины одиноко стояло в центре, словно маяк, - высокое, с нежными молодыми листьями, шелестящими на ветру. Тропа вела прямо к его корням.

Я забыла об усталости и слетела с холма. Волосы выбились из косы, но я не остановилась, чтобы их поправить, мне нравилось бежать свободно. Ноги едва касались тропы, я перепрыгивала камни, смеясь. Запах клевера и свежего сена, смешанный с ароматом весеннего дождя, заполнял воздух. Здесь пели птицы, они гнездились прямо на дереве рябины, что широко раскинуло свои ветви.

Солнце терялось в кроне дерева, проникая сквозь листья одинокими лучами, что, казалось, хотят обнять меня. Я рассмеялась и широко раскинула руки в ответ.

Его скрывал камень, но я бы все равно его не заметила. Не было никаких мурашек, или я и их не заметила. Я бежала навстречу солнцу, дорога огибала камень, а я щурилась от света и ничего почти не видела. А потом потрясенно застыла, почувствовав запах.

Смерть. Гниющая смерть.

Трот.

Он скорчился на фоне зелени, жуя что-то. Рот его был в красном, он озирался. Я вскрикнула, попятившись, и споткнулась. Он тоже отстранился, но лишь на миг. А потом бросился на меня, обнажив ужасные зубы, ухватившись за воздух, где я была лишь миг назад. Но я упала, и Трот ничего не получил, рухнув на бок. Едва дыша, я поползла по траве, жалея, что при мне нет никакого оружия, здесь нет никакого укрытия, ничто не помешает его следующему броску. Монстр захрипел, выпрямился и собрался прыгать, я вскинула руки в защите.

Атаки не было. На Троте оказались две лисы, обнажив клыки и заставляя его рычанием отступить. Но монстр был сильнее лис.

- Нет! – кричала я им. – Не надо! – я бы заслонила их собой, но один из лис обернулась и посмотрела на меня с такой яростью, что я застыла. Я его понимала.

Иди. Беги. Иди на север.

Больше ничего говорить и не нужно было. Я сомневалась, но лиса все еще смотрела на меня, обнажив клыки, не пуская меня в бой.

Уходи!

Лиса бросилась на Трота, другая уже впилась ему в горло, и удар был таким яростным, что монстр упал.

Я заплакала из-за их жертвы, но послушалась и побежала дальше в долину, направляясь на север. Я прорвалась через кусты, затоптав подснежники, взобравшись на холм, что был на краю долины, и так я оказалась в холмах Тарнека. Я не справилась, я сошла с пути, хотя меня предупреждал сэр Фаррин, попала на запретную территорию, а теперь вслепую бежала по холмам. Трот прорывался сквозь лес следом за мной.

Лес не был спутанным, как Темный. Он оказался просторным под покровом зеленой листвы, и бежать было легко, несмотря на сгущающиеся сумерки. Пихты и эвкалипт перемежались друг с другом, от их запаха покалывало в носу, я всхлипывала на бегу. Но запах мог отвлечь Трота, я слышала, как он усиленно нюхает воздух, после чего он скрылся за деревьями. И теперь я поняла, почему лиса сказала идти на север. Запах сбил со следа Трота, я еще могла сбежать.

Я взбежала на холм и спустилась с него, направилась к следующему, цепляясь руками на ветки, чтобы не упасть, чтобы вырваться отсюда до наступления ночи, но света уже не хватало. Я шла вслепую. Деревья гудели энергией, но я не могла точно разобрать, энергия словно предупреждала меня. Свет звезд, луны или лампы – ничего этого здесь не было. Я спотыкалась о пни, цеплялась за них, чтобы подняться.

Я почти пересекла второй холм, когда рядом раздался вопль Трота. У меня задрожали коленки. Конечно, зрение. Он лишился нюха, но Троты жили в горах Мир, они могли видеть в темноте… отыскать в ней меня. Сумерки уже почти превратились в ночь.

Ножик был где-то в сумке, но я не успевала его достать. Я слышала пыхтение, оно становилось все ближе, монстр был за моей спиной. Я бросилась вперед, но он схватился за мой плащ и потащил обратно, к этим смертельным когтям.

Я кричала, размахивая руками. Ладонь попала по руке Трота, пытавшейся ударить меня, я почувствовала скользкую и пористую кожу, твердую кость под ней. От удара у меня перехватило дыхание, и я понимала, что против такой силы у меня нет шансов выстоять. Но это Трот закричал и отскочил, визжа, как свинья, убегая прочь, пока не остались слышны лишь его вопли вдали.

Я не понимала, что случилось. Я перекатилась на бок и встала, врезавшись в деревья, упав, но успев ухватиться за ствол. Трот мог легко меня убить. Я понимала, как легко это было для него, он хотел растянуть наслаждение гонкой и пытками, как с Рубером Минлом. Трот мог уйти за другими, и это ужасало. Кровавая гонка только началась.

Я отогнала страх. Нет времени паниковать. Я должна вернуться на поляну Брен, пока они не вернулись. Я должна попытаться. Может, я успею добраться до рябины и повесить флаг, пока меня не убьют.

Я, решив вернуться, добралась до вершины холма и застыла. Деревьев не было. Они так же резко кончились, как и начались. Здесь было видно небо, оно выглядывало из-под последних веток, и я осторожно ступила на камень, что выступали из травы и мерцали в свете звезд. Тишина, болезненная, почти холодная. Холмы Тарнека лежали впереди, очерченные тьмой, оттененные силуэтом мрачных гор Мир. Подо мной была долина со сверкающими серыми камнями, они были разных размеров, были и осколки. Трава укрывала все вокруг, вся долина была зеленой.

Луна была полной, огромная сфера серебра освещала небо, прогоняя тень. Я смотрела, как разливается свет, вдыхая холодный воздух. Я могла спрятаться за этими камнями. Троты не будут так хорошо видеть в свете луны, рядом с деревьями они меня не учуют. На рассвете я смогу все видеть, потому, укрывшись запахом лес, я смогу вернуться на поляну Брен к рябине.

- Спасибо, лисы, - прошептала я. Слабый ветерок унес слова благодарности.

Я прошла чуть дальше, держась ближе к деревьям, взбираясь по покрытому травой склону, что потом обрывался почти под прямым углом. У края были камни, и я смогла укрыться за ними, ожидая солнца. Троты были не выше людей, так что я смогла бы спрятаться там от них. Я упала на четвереньки и принялась карабкаться в щель между камней, но замерла, опустив взгляд на долину. Слышался отдаленный гул.

Пони. Они мчались галопом к долине из тени на лунный свет. Я была высоко, серебряный свет шутил со мной, у пони оказались длинные ноги. Я прищурилась, склонившись через камень, и застыла, очарованная, когда услышала новый звук.

Что-то двигалось к склону, что-то большое. Шаги стучали о камень, топот приглушала трава, из ноздрей вылетали облачка пара. Я спряталась за камень и застыла, но кто-то уже был на склоне. Я сжалась, ожидая атаки, едва дыша… Но ничего. Я осторожно выглянула.

- Ох! – вырвалось у меня.

Невероятное создание сверкало в темноте, его словно окружало сияние звезд, отразившихся с неба. Лошадь. Белая лошадь.

Я скользила взглядом по долине. Не пони. Лошади. Все они. Я никогда раньше не видела лошадей, а здесь их было около сотни, и одна стояла передо мной. Я медленно отвернулась и моргнула, чтобы понять, исчезнет ли лошадь, как призрак, но она стояла передо мной, глядя, как я падаю на колени, раскрыв рот, и выдыхаю:

- Такая красивая!

Она, конечно, не ответила, но мне показалось, что она покачала головой. Быстрое движение, чтобы сбросить челку с глаз. Свет мерцал на ее шерстке. Я задрала голову, чтобы увидеть ее глаза, что были темными, задумчивыми, но живыми. Она ждала. Я медленно поднялась, зачарованная, приблизилась к ней и коснулась ладонью бархатного носа. Лошадь выдохнула мне в ладонь. Я отступила назад, погладила ее шею и щеку, а лошадь коснулась носом моей щеки в ответ. Я обняла ее за шею, прижавшись к лошади, вдыхая запах ее гривы, чувствуя ее спокойную энергию, и мне казалось, что я в безопасности.

Лошадь помогала мне стоять, и я не знаю, сколько это продлилось. Мы смотрели на долину, наблюдая, как пасутся разноцветные лошади, что в свете луны были серебряными. Мерцали гривы и хвосты, они бегали галопом по траве. Мышцы и кости изящно двигались. Я едва дышала, но не могла не насладиться красотой природы. Прекрасное место. Конечно, Всадники защищали эти холмы.

Я с сожалением подняла голову и убрала руки от лошади.

Я думала, что лошадь теперь уйдет. Но она уткнулась носом в мою щеку и выдохнула мне в волосы. Потом она грациозно, несмотря на размер, развернулась и пошла прочь.

Намек идти, если я не поняла.

Лошадь шла по камням, я брела за ней, но когда она повернулась к серебристой тропе, что вела прочь от долины, я замерла, растерявшись.

- Я не могу пойти с тобой, - я должна вернуться в долину Брен. Через лес. Обратно к Тротам.

Уши лошади дрогнули.

Я коснулась ее шерсти.

- Иди, - тихо сказала я, но голос все равно отражался от камней вокруг нас. – Спасибо. Я никогда не забуду твою помощь.

Лошадь тряхнула гривой и посмотрела на меня глубоким взглядом.

- Руна, - сказала я вдруг с улыбкой. – Я буду звать тебя Руна.

Лошадь качнула головой, словно принимала, а потом отступила, оставив мою руку пустой.

Я следила за Руной, убежавшей в густые кусты, молочно-белая шерстка последний раз блеснула в лунном свете. В этом месте не могло быть страхов, которые я натерпелась за последние дни. Я подняла голову и улыбнулась небу, неловко взобравшись на камень.

Шею покалывало.

Случилось сразу две вещи. Я услышала хрип Трота неподалеку, но шаги послышались еще ближе – осторожные, почти бесшумные шаги кого-то, обутого в кожаные ботинки, и я не должна была это услышать, кто-то явно подбирался ближе для атаки. Я расправила плечи, решив защититься, испуганно обернувшись на шум, и голос проревел так яростно и громко, что разнесся над всей долиной.

- Нарушитель!

Я знала, кто это был. Мой последний вздох. Но я уже не могла совладать с телом, застыв, голова была повернута так, что я увидела его глаза. И стоило мне взглянуть в его глаза, я вспомнила свои сны. Я попыталась вдохнуть, казалось, этот миг длился вечность. Его прекрасное лицо было искажено от ярости, смешанной с ледяным ужасом. На моем лице наверняка было потрясение, ведь я узнала его. Я потеряла равновесие. Я рухнула на землю, он возвышался надо мной.

- Нарушитель! – голос был хриплым, я увидела его обладателя своими глазами.

Он поднял огромный меч, описав им дугу, и не было никаких сомнений, что он ударит.

Я не умерла. Я не могла умереть. Я слышала шум бьющегося сердца в ушах, хрипло дышала. Я слышала гул, словно была под водой, или словно меня что-то тяжелое прижимало к земле.

А еще я чувствовала боль.

Но все это заглушало потрясение, ведь я не погибла. Мысли путались, сон не был ошибкой, меч падал на меня, вспышка белого… но я не умерла.

Он явно ругался. Резкие слова доносились сквозь шум в моих ушах, но я их с трудом разбирала.

- Она умирает! Она умрет! – кричал он небу. И он ругался, как я думала, из-за этой ошибки.

Время непостоянно. И моменты, которые мы хотим удержать, убегают в мгновение ока, зато болезненные длятся вечность. И порой пропасть между вдохами казалась огромной, пропастью из ничего и всего сразу. Проявлялась четкость. Моя воплотилась в слухе. Уши стали такими чуткими, что мне казалось, что я слышу, как горят звезды. Ругань срывалась с прекрасных губ, меч стучал по камню, мягко ступал кожаные ботинки, шелестела шерстяная туника и плетеный пояс. Меня окружило шумное фырканье, оно было снизу и сверху. Звуки сливались и разделялись. Руна тоненько ржала, в стороне слышалось шумное дыхание Трота. Я слышала фырканье человека из сна, он легко взбежал по камням, раздался визг Трота, стук… А я могла лишь думать о там, как получилось, что Трот умер раньше меня?

Слух мой успокаивался, я перестала различать звуки, мысли унеслись далеко, где уже ничего не имело значения. Зрение затуманилось, я увидела себя с высоты, тело лежало на траве, как тряпичная кукла, волосы растрепались, одежда разметалась в стороны. Я увидела, что давит на меня Руна. Лошадь лежала на мне, впившись сильными ногами в землю, словно она пыталась подняться и не раздавить меня. Мышцы напряглись, Руна поднялась, отойдя от моего замершего тела, коснувшись носом моей щеки. Человек из моего сна вернулся на склон, пряча меч в ножны, который он вытер о траву, он взглянул на Руну, потом остановился у моей головы, вглядываясь в мое лицо с непонятным выражением.

Он вдруг замахнулся рукой, ударив меня по плечу.

Я резко выдохнула с криком, легкие наполнились холодным воздухом, я увидела его до боли красивое лицо.

Плечо болело.

- У тебя были проблемы с дыханием, - сказал он, не собираясь извиняться за свои действия.

Я не говорила, растерянная и смутившаяся. Он опустил меч на меня. А теперь возвращал мне воздух.

Да и смысла говорить не было. Он и не собирался меня слушать. Он отвернулся, глядя на Руну с интересом. Он открыл рот, словно хотел задать лошади вопрос, потом закрыл его, поджав губы.

- Вставай, - приказал он, даже не посмотрев на меня.

Я не двигалась, он зло выругался: красивый голос, лицо и улыбка пронзали злостью, словно его острый меч. Ему ведь около девятнадцати или двадцати? Злость его делала взрослее.

- Поднимайся! – потребовал он снова, все еще не глядя на меня. Он возился с чем-то, заправленным за его пояс. Ткань.

Я не ждала третьего приказа. Я села, оттолкнувшись от травы, но застонала, боль пронзила лодыжку.

- Не могу…

- Молчи! – он развернулся, голос исказила злость. – Я убью тебя, если заговоришь.

Мои глаза расширились, я ждала, что он достанет меч. Он отвернулся, злость сделала его неуклюжим. Он потянулся, но не за мечом, а за тканью, наконец, вытащив ее из-за пояса. Он повернулся ко мне.

- Я сказал, поднимайся!

Но я застыла, не мигая. Руна справа топала по земле.

Человек из моего сна взглянул в мои глаза. Он резко отвернулся и что-то едва слышно пробормотал. Он схватил ткань и завязал ее на моих глазах, затянув узел на затылке. Лунный свет исчез. Руна фыркнула. Запястья связал кожаный шнурок. Это был не пояс, это было странно. Шнурок был слишком тонким, он резал кожу.

Он резко потянул меня за руки, поднимая на ноги, и я вскрикнула из-за его теплого прикосновения, еще больше чувствуя силу его хватки. Наверное, лодыжку я сломала, а темнота заставляла терять равновесие, но его прикосновение потрясало сильнее, энергия была и приятной, и причиняла ужасную боль.

- Что…? – он уже собирался встряхнуть меня, чтобы я выпрямилась, его рука дрожала силой. Но вдруг он замер. Наверное, увидел мою ногу, я почувствовала, как юноша согнулся. Он выпрямился. За миг я оказалась над землей, он закинул меня через плечо, словно мешок с крупой. Капюшон упал мне на голову. Сумка сползла с моей руки и теперь стучала по его спине, но он даже не вздрогнул. Юноша убрал с лица край моего плаща и пошел.

Хотелось бы сопротивляться. Или спорить. Хотелось бы списать все это на общее тихое смирение жителей Мерит. Но в моих действиях не было ничего благородного, я почти потеряла сознание. Я помнила из его прикосновения пронзительную боль, вспышку с изображением разлитого вина, отголоски далеких воспоминаний. Усталость, боль, голод, страх, тот факт, что я висела вниз головой, заставили кровь бежать по венам быстрее. В ушах шумело, и наступила пустота. Слишком быстро. Я должна была сказать ему, что завязывать глаза не было смысла.

Я проснулась от того, что меня бросили на твердую землю, но между мной и камнем оказалось что-то мягкое, наверное, одеяло или мой плащ. Я помнила, что глаза мои завязаны, помнила человека из сна. Но я не чувствовала на лице лучи солнца. Во рту пересохло. Я чувствовала запах мха и камня, плодородной земли. Горел костер. Так я могла описать место, о котором только и могла думать. Это могла быть Мерит.

Но если бы я была там, не было бы пут и повязки на глазах, не было и быстрого жаркого спора, что происходил неподалеку.

Человек из сна был с товарищами… злыми товарищами. Это не Мерит.

Я боялась. Нет, паниковала. Желание оказаться дома было мгновенно сожжено. Я сжала зубы, чтобы подавить стон, и не шевелилась, притворяясь, что я все еще без сознания.

- Мы не приводим пленников, Гарейн!

- Знаю.

Человека из сна звали Гарейн. И он чувствовал ужасную боль.

- Нужно было оставить ее умирать, - у низкого голоса был ужасный акцент. – Ее страдания здесь только будут длиться дольше. И твои, видимо.

Гарейн отвечал резким тоном:

- Что ты имеешь в виду?

- Посмотри на себя!

Он фыркнул.

- Я не могу.

- Тогда я посмотрю вместо тебя, - другой голос был мягким, он принадлежал кому-то помладше, почти как Гарейн. Здесь было трое. – У тебя дикий взгляд. Ты тяжело дышишь…

- Я ее нес, Вильх.

Первый мужчина рассмеялся.

- Словно это для тебя было тяжело!

Верно. Он нес меня так, словно я была пушинкой.

- …и ходишь ты словно волк! – продолжал Вильх, но уже не улыбался. – Так что, Гарейн, это тебя явно потрясло. Зачем ты это продолжаешь? Нужно было еще там закончить. И не оглядываться.

- Так давайте с этим быстрее покончим, - сказал первый голос без эмоций. – Никакой радости в этом нет.

- Ага, - сказал Вильх. – Гарейн, это твое задание. Выполняй.

- Не могу.

Я закрыла глаза под повязкой, радуясь этим словам, но счастье был недолгим. Вильз проигнорировал отказ.

- Таков закон, Гарейн. Нарушителей убивают.

- И я это знаю, - яростно парировал Гарейн. – И… не могу.

Первый голос зазвучал недовольно.

- Гарейн, если ты снова так поступишь…

Гарейн возмутился:

- Я не повторю ошибку, Брант, не думая, что я делаю это ради себя! Смотрите! Смотрите дальше костра. Какой закон, смотрите, что меня остановило!

Молчание, шуршание, все поворачивали головы, чтобы что-то увидеть. Два резких вдоха, Вильх и Брант заговорили прерывисто:

- Белый…!

- Это он? Как?

- Он помешал мне, Вильх. Он прыгнул между мной и ее телом. Клянусь, если бы я не отскочил, он ударил бы меня копытами, или я убил бы его вместо нее.

- Что? – фыркнул Брант, не веря. – Он выпрыгнул из ниоткуда?

- Это не случайность, - резко сказал Гарейн. – Он защищал ее. И все еще защищает, ведь пошел за мной сюда, - молчание, тихий вздох. – Словно он… выбрал. Я не мог этого так оставить.

Остальные думали. Я тоже. Вспышка была не из-за смерти. Меня спас Руна.

- «Белизною зовет», - процитировал Вильх. – Вот это проблема. Нужно собрать Совет…

- Вильх! – прервал его Брант. – Ты чуешь запах Трота? – он повернулся к Гарейну. – Ты видел Тротов? – спросил он.

- Да. Одного. Он быстро умер.

- Она привела монстра. Белый жеребец, или не он, но девушка – нарушитель, с ней нужно разобраться. Сейчас же, - Брант был непреклонен. – Если это не сделаешь ты, Гарейн, это сделаю я. Конь не пострадает. Я не промажу.

Я не успевала отреагировать. Послышались шаги, рядом засвистела сталь, скользящая по коже ножен. Руна тут же оказался рядом. Топот копыт прозвучал у моей головы.

Вильх сказал:

- Убери меч, Брант!

- Почему это? – процедил Брант. – Неуловимый жеребец оберегает ее, как собака! – я не слышала, чтобы он спрятал оружие. Я едва дышала, прикусив губу изнутри, чтобы держаться смирно.

- Но все ведь не просто так, Брант, - ответил Вильх. – Если ее избрал жеребец.

- Избрана она лишь на словах. Законом мы охраняем лошадей, - заявил Брант. – Нарушители границ не должны выживать.

Гарейн вздохнул, но Вильх возмутился:

- Но это белый жеребец. А это всего лишь девушка!

Воцарилась ужасная тишина, словно одна девушка могла быть опасной. Вильх заговорил:

- Если не знаем, развяжем ей руки и толкнем в сторону Тиры.

- И она приведет в город тьму? – фыркнул Брант. – Покажет им путь? А если конь пойдет за ней? Появится в Тире? Подумай, что потом случится! Эти места заполнят браконьеры, они всех украдут.

Тишина. Моя кровь застыла. И без дара было понятно, о чем они думают: лишить ее глаз, и она не найдет пути назад.

- Тогда особого выбора нет, - слова Вильха падали, как камни.

Молчание, а потом Гарейн мрачно сказал:

- Я все сделаю. Иначе снова возникнут смятения, - он повернулся ко мне. – Прости, - добрые слова звучали холодно. Но Брант снова заспорил, отойдя в сторону.

- Нет. Закончим. У меня уже нет сил. Я тебя понимаю, Гарейн. Конь, девушка. Да мы ничем не лучше Тротов.

- И? Отпустите ее, но… ослепите? И хватит смелости? – возмущение росло. Я сглотнула комок, задержала дыхание.

- Нет, Вильх, я этого не хочу. Она не может уйти.

Не уйду! Но я должна, пощады не хватит. А в воздухе появился новый запах, а слегка повернула голову, вдыхая. Приближался рассвет, я тратила время. Я уже потеряла ночь. Я должна вернуться на поляну Брен, и быстрее, но сбежать не выйдет. Я только с путами на руках буду бороться часами, а у них есть лошади и мечи…

- Она проснулась, - вдруг сказал Вильх.

Шум, руки схватили меня за плечи. Меня заставили сесть, спиной прижали к камню, меня окружили вплотную люди.

- Ты! – голос Бранта стал жестче. – Что ты слышала? Что успела увидеть?

- Ничего! – выдохнула я, выплевывая изо рта край капюшона. – Я…

Гарейн перебил меня.

- Ты смотрела с холма, следила.

Пальцы крепче вжались в плечи. Вильх и Брант склонились еще ближе. Пахло лошадьми, кожей, землей. Я чувствовала их энергии, она покалывала пальцы, наполняла вдохи. Двойная энергия была сильной, но не такой шокирующей, как всегда. Я чувствовала, что за этой энергией стоит история, что может потрясти, жестокий конфликт. Дыхание ускорилось.

- Скажи, что ты видела, - потребовал Брант.

- Я не видела вас! – закричала я, сжавшись. Из-за прикосновений в голове вспыхивали картинки: стая воронов кричит на пустом небе, дым над деревьями, суета, невинные люди втянуты в ужасающий бой. Их лица оказывались перед моими глазами, ужасающий вид испуга…

Гарейн закричал:

- Не нас! Их!

- Их? – выкрикнула я, не подумав. – Пожалуйста! Вы слишком близко! – перед глазами вспыхнули острые зубы Тротов, я подскочила. Крики, люди кричали, убегая. Мечи, кровь, копыта, рев огня. Люди на спинах лошадей, Всадники, взмахивали оружием. Троты были как серые мотыльки, они нападали на тела, цеплялись за горла животных и людей, им было все равно. В воздухе пахло кровью. – Это слишком! – всхлипывала я. Не знаю, что я им рассказала, но такие видения были невыносимыми.

Меня отпустили руки. Они отстранились, и я упала на бок. Я убрала из-под щеки плащ, и твердый камень впился в кожу, возвращая меня из тьмы.

- Это магия? – осведомился Брант. – Она одержима?

- Нет, - Вильх говорил с восхищением. – Это не одержимость, это Взор. Она видела нашу битву, что была семь дней назад, она перечислила все, что там случилось. Даже не верится, но это из-за нашего прикосновения? Тогда скажи… - рука Вильха легла на мою щеку, принося новые картинки. Я услышала ругань Гарейна, когда с губ сорвался мой крик.

Руку резко убрали от лица.

- Хватит! – вмешался Гарейн, он пошел прочь.

Вильх дернулся, но Брант зашипел:

- Пусть идет.

- Белый конь избрал девушку, теперь у нее оказывается Взор…

- Это все слова, Вильх, может, простое совпадение. Не нужно сразу так радоваться.

Меня снова коснулись руки, но в этот раз осторожнее. Меня заставили отвернуться от камня, убрали волосы с лица.

- Смирно, - потребовал Вильх. – И ты не пострадаешь.

Но я пятилась, боясь его, боясь видений, он убрал капюшон и снял повязку с глаз.

- Вот так, - сказал Вильх уже мягче. Он сел, глядя на меня. Брант присвистнул.

- Может, это и остановило Гарейна.

Но Гарейн уже вернулся и с яростью парировал:

- Лишь раз я повелся на красоту, - он оказался передо мной, ведя себя жестоко, словно хотел доказать свои слова. – Говори! Зачем ты здесь?

Я щурилась в лучах утреннего солнца, мне было плохо из-за Взора, а передо мной были трое мужчин. Вильх и Брант сидели близко, разглядывая меня, Гарейн стоял, но не смотрел на меня. Вильх был светловолосым, в отличие от Бранта, зато Брант был старше их двоих, все они были красивыми, хотя это именно они начали причинять мне вред, заставляли оправдываться.

- Вы… Всадники, - сказала я, с трудом веря в это. Я закрыла глаза, слабо говоря. – Это невозможно. Вы слишком молодые.

Вильх неожиданно и дружелюбно рассмеялся.

- И это говорит та, что слишком мала еще, чтобы ходить по лесу в одиночку, - Брант зашипел, и он продолжил спокойнее. – Я не подозреваю тебя, но это не значит, что меня можно обмануть.

Тишина, я слышала лишь свое быстрое дыхание. Боль, что я чувствовала у Гарейна, теперь усиливалась болью всех Всадников.

Всадники. Я заставила себя открыть глаза.

- Я шла к вам, - я не помнила, что хотела сказать им, в голове все еще были люди и деревья. – Моей деревне нужна помощь… Троты.

- Троты! В твоей деревне? – фыркнул Брант. – Это невозможно. Мы семь дней назад сражались с ними. Они не могли так быстро собраться.

- Не сейчас! – меня подташнивало. – Но они придут.

Вильху стало любопытно:

- Почему они отправили сюда юного представителя?

- Они не спрашивали, - и я добавила. – Не такая я и юная.

Это не услышали.

- Не спрашивали? Сама вызвалась?

- Ты одна? Тебя заставили?

Не вопросы, а обвинения, я к такому не привыкла и не могла ответить сразу. Голова кружилась. Я легла на камень, чтобы чувствовать его холод, услышала нетерпеливые возмущения Гарейна. Как они могли сражаться? Как могли махать оружием, нападая так же яростно, как и Троты?

- Ей нужна помощь, - Брант. Я видела его сквозь туман, кружащийся в голове. – Руки не стоит связывать. А вот плащом ее оберните, ей явно холодно. Я принесу попить.

Боль, смерть, страх. Хуже всего страх.

- Вот, - Вильх появился вместо Бранта. – Я тебе помогу.

Я вздрогнула, он снова схватил меня за плечи.

- Ваша… битва, - слова с трудом удавалось выдавить, он усадил меня. – Это ужасно…

- Такие они и есть, - спокойно ответил Вильх. Он боролся с узлом на путах. – Твой конь, - сказал он, кивнув на Руну, - тревожится. Слышала, как он копал землю?

- Он не мой, - выдохнула я.

- Уже твой, - прошептал Вильх. – Лошадь выбирает всадника. Хотя это… неожиданно. Вот. Развязал. И прости за это, - он коснулся моего запястья. – Мазь поможет от следов…

Мне было плевать. Я отстранилась и прижала руки к вискам. Зубы стучали, тело содрогалось. Я скорчилась на земле.

- Голова. Не могу ее очистить.

- Брант! – позвал Вильх. – Гарейн!

- Вот, - голос Гарейна оказался рядом. Я попыталась открыть глаза, думая, смотрит ли он на меня. Он чем-то обернул мои плечи, чем-то легким и уютным. Его плащ. – У нее шок, - Гарейн повернулся к Вильху, который склонился к нему. – Ей нужно согреться.

Он коснулся рукой моей шеи, поправляя плащ. Я вскрикнула, он убрал пальцы. Но не смотрел мне в глаза.

- Это поможет, - вернулся Брант. Он подвинул меня спиной к камню, а потом дал мне чашку, помогая прижать ее к дрожащим губам, заставляя меня пить. Я не могла похвастаться грацией, но смогла проглотить.

Я ничего подобного еще не пробовала. Напиток напоминал теплое молоко, насыщенный и успокаивающий, но была какая-то пряность, которую я не узнавала, что-то сладковатое, но и острое, что придавало аромат. Я отобрала чашку из рук Бранта, желая больше этого напитка. Он скользил теплом по телу, замедляя дрожь, прогоняя туман и успокаивая дыхание. Я выпила все.

Вильх и Гарейн отошли и смотрели на меня. Вильх смотрел. Он вытер краем плаща напиток, пролившийся мне на подбородок.

- Лучше? – улыбнулся он, голос успокаивал.

Я кивнула. Я даже смогла улыбнуться в ответ, скользнуть взглядом по всем, кто оказался гостеприимным к нарушителю. Успокоившись и забыв о бое, я чувствовала их энергию. Хорошую энергию. У каждого были свои победы и горести, но энергия была хорошей. Это меня удивило, я их не боялась. Брант ощущался серьезным, Вильх – сладковатым, и Гарейн что-то прятал за гневом.

Он проявлял нетерпение, когда Вильх склонился ко мне, фыркнув:

- Если ей стало лучше, может, вежливо спросим ее, что она здесь забыла?

Помощь закончилась. Я отставила чашку и прочистила горло.

- Я искала вашей помощи, - и вспомнила, - у меня есть знак…

- Знак? – хором спросили они. Всадники тут же приблизились, ожидая.

- В сумке. Вот, - это все докажет. Я сбросила с себя чужую накидку. Я начала открывать сумку, но Брант схватил меня за руку, забрал сумку и вытащил из нее розовый флаг из-под свертков с едой, расправляя ткань. Они молчали. Они были в растерянности.

- Это, - сказал Гарейн холодно, - должно висеть на рябине в долине Брен. Ты не должна так далеко заходить. И ты это знаешь.

- Я не хотела идти дальше, - осторожно ответила я. – Это все Трот, - и я вкратце пересказала встречу и бой в долине Брен.

- Лисы сказали тебе бежать к холмам? – Брант не верил.

- Ты забыл, кто говорит, - ответил за меня Вильх.

- Может, - возразил Брант. Он смотрел на флаг. – Может, ты и из Мерит. И ты вызвалась?

- Нет. Меня… призвали. Я призвана для этого.

Всадники повернулись ко мне. На миг на меня смотрели их глаза. И тут я поняла, прошептав:

- Мой знак… - я отвернулась и вытащила его из-за лица платья, показывая им три перышка. Я положила то, что принес мне сокол, на камень, чтобы они посмотрели, добавила два других, как доказательство.

В слабом утреннем свете перья не казались особенными, они были простыми, коричневыми, чуть растрепанными из-за соприкосновения с моим телом. Всадники не смеялись. В притихшем лагере послышался новый шепот.

Издалека слышалось:

- Призвана, точно.

- Жаворонок.

Шептались Брант и Вильх, Гарейн молчал. Он легонько коснулся первого пера загорелым пальцем. Оно немного подвинулось, поймав на себе луч солнца.

- Ты Ларк, - он, заговорив, обернулся и посмотрел на меня.

Сквозь меня.

Вильх и Брант отступили. Или просто на миг исчезли для меня из виду. А я, похоже, прошептала:

- Это я, - но я не помнила точно. Помнила лишь цвет его глаз – их зеленую глубину шалфея, золотистые прожилки пылали в ней.

Становилось светлее, свежий ветер приносил аромат сосен и эвкалипта. Ветерок играл с каштановыми волосами Гарейна.

- Ларк, - повторил он, глядя на меня. И улыбнулся.

Как в моем первом сне.

К разгару утра мы прошли два огромных холма Тарнека. На лошадях было быстрее. Платье не позволяло мне сидеть на лошади так, как это делали они, и я свесила ноги на одну сторону, прижавшись к груди Вильха и безумно улыбаясь от страха и радости первой поездки на лошади. Я цеплялась пальцами за край его седла. Брант следовал за нами, Гарейн ехал впереди.

Мы направлялись на Совет, что, как мне сказали, напоминал Собрание. Я ожидала, что меня свяжут, ведь я нарушила запрет, потому не сопротивлялась. Мне нужна их помощь, и я буду просить ее там. Всадники были решительными, но я не чувствовала страха рядом с ними. Тем более, они поклялись мне, что не позволят Тротам уничтожить Мерит. Пусть меня накажут, зато хоть это будет правдой.

Не в моей привычке идти навстречу неизвестному, но я должна была закончить задание. Я нашла Всадников. Я больше не была связана с призывом.

Мы ехали легким галопом, и плащи – это лучше чем бороды, я улыбнулась, - развевались за нами. Я знала, что Руна идет следом. Вильх, видимо, не врал, когда сказал, что лошадь выбирает всадника, Руна не отходил от меня. Я разглядывала каштановую кобылицу Вильха и черного гиганта Бранта, думая, почему их выбрали именно эти лошади.

Вильх сидел на спине лошади и казался ее частью. Хватило нескольких слов, чтобы лошади повели нас домой. Когда я спросила, почему так, Вильх сказал:

- Лошади сами выбирают, это их инстинкт, это рождает сильную связь. Всадники защищают холмы от браконьеров, что нарушают законы природы, - и он добавил. – Значит, Руна? Хорошее имя.

Жеребец Гарейна был дымчато-серым.

Парень из сна не обращал на меня внимания. Он вручил меня, почти толкнув, в руки Вильху, и теперь я видела лишь его спину впереди. Я не могла отвести взгляда. Сильная и прямая спина. Гарейн склонился чуть вперед, опустил голову, ветер сдувал волосы назад. Пару раз он оглянулся, и линия его щеки что-то пробудила во мне. Я не могла совладать с собой. Я не могла отрицать силы его улыбки. Его губы сейчас были сжатыми, но я видела, как его лицо просияло, когда он назвал мое имя, словно он сделал великое открытие, словно расправился с какой-то проблемой.

А теперь свет угас на его лице, закрылся за какой-то болью. Узнав меня, он отвернулся, не позволяя заглянуть в его мысли, не позволяя улыбнуться. И я могла лишь зачарованно смотреть.

Мы ненадолго остановились, когда солнце достигло пика. Меж деревьев тек небольшой ручеек, ниспадая с вершины холма, куда мы еще не добрались. Вильх помог мне слезть с лошади, привел меня к воде и усадил, чтобы я могла попить и потянуться, пока Всадники направляли лошадей на их полянку для отдыха. Руна остался со мной. Я пила пригоршни воды, Руна не отставал, пуская пузырьки белым носом в воде. Он поднял голову и фыркнул, холодные брызги упал мне на шею, я рассмеялась. За Руной было видно Гарейна, но тот специально отвернулся.

Брант предложил мне их еду: холодное мясо и овсяную лепешку. Я поблагодарила его, но отказалась, и он вернул остатки моей еды – кусочки сыра и хлеба, которые тщательно завернула Эви. Пока я ела, я разглядывала свой фартук цвета мха, стряхивая крошки с красиво выкрашенной ткани. Я вспомнила слова Эви, что такой цвет поможет мне укрыться. Теперь я в этом не нуждалась.

- Уже недалеко, - сообщил Вильх. – Мы прибудем еще до наступления ночи.

Я кивнула.

- Ты не ела с нами? Ты такое не любишь?

- Вы не рассчитывали на четверых. Я не буду брать вашу еду.

- Ах. Ну, скоро ты сможешь удобно отдохнуть. И о твоей ноге позаботятся.

- Спасибо.

Он оглядел меня.

- И о запястьях.

- Спасибо.

Вильх улыбнулся и склонил голову.

- Хмм. Внимательная, слишком вежливая, немного робкая.

Ничего нового он не сказал, но я покраснела.

- Хотя уже не робкая. Тебе ведь хватило смелости забраться так далеко от Мерит, - он смотрел, как краснеют мои щеки. – Побаиваешься нас, видимо, да? Но это логично, мы ведь тебя запугали всем этим.

- Чем этим? – я пыталась спрашивать прямо, он не ответил.

Вильх обернулся, улыбка угасла. Он смотрел на свою лошадь, что спускалась с холма с тревожным ржанием. Другие кони тоже следовали за ней, выпучив глаза. Я повернулась к ручью и вскрикнула, поняв, что вызвало их страх.

Ручеек разливался.

Вода резко ударила, с плеском разбиваясь о берег, свет мерцал на поверхности ручья. Вильх вскочил на ноги, протянув руку. А холм над нами скрылся за огромным потоком воды, что обрушивался на нас. Я слышала крик Гарейна, чтобы я стояла на месте, но я не смогла. Поток врезался в меня, Вильха и Руну, берег исчез под водой. Вильх был быстрее. Он поймал меня за рукав, на миг он смог меня удержать, но рукав оторвался, и я уплыла, подхваченная потоком, вода заливалась в рот. Я не умела плавать так хорошо, как Эви, но даже она не смогла бы тут выстоять, ведь бушующий поток бросал в стороны, я потерялась в этой воде. Я не понимала, где остальные.

Меня спасло дерево. Я ударилась животом о ствол. От столкновения из легких с кашлем вырвалась вода, ветки вцепились в мой фартук и мое платье, удерживая меня, пока я не обхватила дерево руками, зацепившись за ветку локтем, чтобы меня не смыло потоком.

Вода внезапно отступила. Волна взорвалась, как пощечина, и исчезла. Все произошло за три вдоха.

Я соскользнула на землю, не шевелясь, мокрые волосы и одежда обвисли, я искала взглядом Гарейна и Бранта… вода до них не достала. Они были готовы напасть: мечи в руках, лезвия занесены высоко, словно они могли сталью успокоить воду. Но сражаться было не с чем. Вокруг снова стояла тишина, с деревьев капала вода, я громко кашляла. Камешки и куски земли падали в кривой след ручья, что стал теперь в четыре раза шире, вода тонкой струйкой текла в центре. Всадники переглянулись, посмотрели на меня, на мое печальное состояние, я впивалась руками в землю, чтобы удержаться за нее. Я безмолвно смотрела на них.

- Вильх! – закричал в тишине Брант.

- Здесь! – донесся крик издалека. – И Руна со мной.

Гарейн спрятал меч, ударив им по поясу. Он с Брантом спешил по склону холма, он подхватил меня, помогая опереться на здоровую ногу, удержаться за лошадь Вильха. Они делали это спокойно, словно ничего страшного не случилось, хотя на лбах их блестел пот, Гарейн был бледным. Его рука согрела меня, он отстранился.

Я обрела голос.

- Ч-что это было?

Брант тут же сочинил отговорку.

- Вот, - он похлопал меня по плечу. – Немного промокла. А так ты в порядке.

Но это было не так.