Расизм и антисемитизм в гитлеровской Германии. Антинацистское Сопротивление немецких евреев

Предисловие немецкого историка

Просьба моего московского коллеги доктора исторических наук профессора Бориса Хавкина написать предисловие к его исследованию истории еврейского Сопротивления национал-социалистскому расизму не только стала честью для меня, но и дала мне возможность высказать личную точку зрения по вопросу, с которым я много раз сталкивалась в Германии и Израиле: позволяли ли немецкие евреи убивать себя, «как ягнят, идущих на заклание», и могло ли Сопротивление спасти немецких и вообще европейских евреев от уничтожения национал-социалистами. Поэтому я с радостью приветствую попытку профессионально сформировавшегося в Советском Союзе и постсоветской России, заслуженно признанного современной международной историографией историка русско-еврейского происхождения Бориса Хавкина найти ответ на этот трудный вопрос. Тем более что литературы по этому вопросу в Германии немного, а в России, кроме работы Бориса Хавкина, вообще нет.

Профессор Хавкин изучил и глубоко переосмыслил немецкую и иную иностранную литературу. В первой части своей монографии историк подробно описывает происхождение национал-социалистского расизма и институты государственного насилия Третьего рейха. Автор представляет читателям глубокое исследование истории борьбы евреев против нацизма; оно основывается на широком понимании Сопротивления, которое наряду с индивидуальным, активным и пассивным, включает в себя коллективное внутренне- и внешнеполитическое Сопротивление, включая террористические акты против структур и представителей гитлеровского режима. Поэтому автор отказывается от трактовки Сопротивления немецких евреев как специфически еврейского Сопротивления. Это дает ему возможность включить в сферу своего изучения смешанные группы

Сопротивления, состоявшие из немцев, евреев, иностранной молодежи. В то же время в исследовании утверждается, что направленное против системы власти гитлеровской партии-государства внутриполитическое еврейское Сопротивление в узком смысле – активное и пассивное, индивидуальное и коллективное Сопротивление немецких евреев – людей, родившихся, выросших и учившихся в Германии, говоривших на немецком языке как родном, работавших в немецких учреждениях, т. е. социализированных в Германии, было относительно невелико. Это неудивительно: национал-социалисты предприняли все возможное, чтобы отнять у немецких евреев возможность самовыражения, лишить их культурно-образовательных учреждений, свободы собраний и прессы. Но было бы неверно видеть в этом проявление политического конформизма немецких евреев, их чрезмерной готовности к приспособлению. Напротив, как раз поэтому отмеченные формы Сопротивления немецких евреев, как позже отмечал участник молодежного еврейского движения берлинец Арнольд Паукер, отражали глубоко реалистичную, правильную политическую оценку ситуации. Борьбу против национал-социалистского террора, отбросившего страну во мрак средневековья с его дикими антисемитскими предрассудками, можно было вести лишь на основе величайшего духовного превосходства широко образованных, просвещенных современников над мракобесием национал-социализма.

На внешне эффектные террористические акты, вроде описываемых в книге покушений на представителей нацистской власти (например, убийство в Париже германского дипломата Эрнста фом Рата молодым евреем польского происхождения Гершелем Гриншпаном или убийство руководителя зарубежной организации гитлеровской партии в Швейцарии Вильгельма Густлоффа, совершенное в Давосе выходцем из Хорватии еврейским студентом Давидом Франкфуртером), немецкие евреи вряд ли могли решиться. Благодаря своей прочной внутренней организации и превосходной внешней информированности они очень рано поняли, что такое всеобъемлющее орудие угнетения и убийства, которое охватывало все сферы социальной и индивидуальной жизни, как аппарат национал-социалистского насилия и террора, не могло быть серьезно ослаблено, не говоря уже о его уничтожении, внешне эффектными демонстрациями мужества мстителей-одиночек. Неслучайно, что именно немецко-еврейский философ Ханна Арендт писала об ужасных трагических последствиях теракта Гершеля Гриншпана для всего немецкого еврейства: убийство Эрнста фом Рата спровоцировало «Хрустальную ночь» – общегерманский еврейский погром 9-10 ноября 1938 г.

Даже эффектное нападение членов берлинской группы Герберта Баума на выставку «Советский рай» едва ли было задумано и спланировано немецкими евреями: оно, как нетрудно было предвидеть, вызвало сокрушительную волну террора, обрушившуюся на евреев. Даже если граничащее с безрассудством отчаянное мужество еврейских и нееврейских участников этого нападения производило сильное впечатление на современников и потомков, политические цели его организаторов не принимали в расчет массовое уничтожение национал-социалистами как участников этого нападения, так и непричастных к нему. К сожалению, такое безразличие к числу жертв и последствиям нападения характерно для далеких от Германии покровителей коммунистического Сопротивления.

Немецкие евреи различной политической и мировоззренческой ориентации твердо придерживались, насколько и как долго это было возможно, своей библейско-гуманистической максимы, согласно которой человеческая жизнь самоценна; нужно спасать и сохранять в безопасности свою жизнь и жизни своей семьи и друзей. В этом немецкие евреи напоминали просвещенных русских и советских граждан тех лет, которые считали индивидуальные или групповые акции, направленные против всемогущего сталинского террористического аппарата менее эффективными и желательными, чем возможность бегства или исчезновения из поля зрения властей.

Как и жертвы сталинского террора, немецкие евреи и другие немецкие противники Гитлера на своем опыте убедились, что структура национал-социалистской террористической системы делала бесполезными любые средства открытой борьбы с гитлеровской гидрой; более того, последствия этой борьбы могли быть контрпродуктивными. Они понимали, что для спасения человеческих жизней от насилия было лишь одно средство – сохранение индивидуальной и коллективной жизни путем побега; сначала жизнь в подполье или анонимное существование, потом, если возможно, бегство за границу.

Уменьшение числа учеников-евреев в школах Германии, которое ученики и учителя с тревогой отмечали в начале каждого нового учебного года, было также проявлением единственно разумной формы еврейского Сопротивления; как форму Сопротивления можно рассматривать и увеличение числа немецко-еврейских и немецких сотрудников разведывательных и пропагандистских служб стран антигитлеровской коалиции.

Еврейские семьи, находившиеся под угрозой национал-социалистского геноцида, старались не попадать под пресс смертоносных распоряжений и законов. В качестве акта протеста можно рассматривать эмиграцию этих семей из Германии или попытки отправить за границу своих молодых родственников, с которыми они связывали свои надежды. На фоне сужения альтернатив и отсутствия жизненных перспектив в повседневной жизни гитлеровской Германии становится понятно, почему не только перемещение в пространстве (бегство за границу), но и экзистенциальный уход из жизни – добровольная смерть – могли стать для евреев возвышенной формой политического и морального Сопротивления.

Когда врачи тайно передавали ампулы с ядом своим еврейским согражданам, которые тщетно пытались получить заграничный паспорт и не имели возможност незаконной эмиграции из Германии, то и те, кто передавали яд, и те, кто его принимал, совершали совместный акт Сопротивления национал-социалистскому насилию. Точно неизвестно, сколько людей после предупреждения (оно могло стоить жизни тому, кто предупреждал) об ожидающей на следующий день депортации приняли яд или покончили самоубийством другим способом. В списки на депортацию «юденраты» включали на 10–15 % больше людей, чем предписывали правила железнодорожных перевозок. Очевидно, это и был процент добровольно ушедших из жизни. Во всех этих случаях речь шла о настоящем акте Сопротивления против организованного национал-социалистами массового уничтожения. Такой поступок современники воспринимали как трагический, но героический.

Я вспоминаю послевоенные детские прогулки по родному городу Эрфурту (Тюрингия), когда мама показывала мне дома, из окон которых совершили смертельный прыжок на мостовую ее еврейские друзья, или же где жили знакомые еврейские семьи, которые в узком семейном и дружеском кругу приняли яд, зная, что следующим утром за ними придут. При этом я слышала от мамы истории человеческих жизней, полные достоинства и величия, узнавала о трагедии этих людей. Эти люди тоже были героями Сопротивления, которые, не имея возможности спастись, неопределенному самоутешению предпочли самоубийство.

Примером тому, при каких условиях немецкие евреи в это время решались на Сопротивление, может по аналогии служить судьба моего деда, который как немец, гуманист, сторонник Веймарской республики и социал-демократ с 1933 г. публично заявлял, что Гитлер – это война, а война – это разрушение Германии. Дед был среди сотен тех людей, которые в 1934 г. в каждом крупном немецком городе прямо с улицы, без уведомления родственников были взяты под «превентивный арест» (т. е. якобы под защиту от «угрожавшего им справедливого народного гнева») и отправлены в концлагерь, где подвергались физическим и духовным унижениям. Затем деда отпустили домой, предупредив, что в следующий раз он уже не выйдет живым. Этот опыт «превентивной защиты», который мой дед делил со многими своими единомышленниками (среди них были еврейские друзья и знакомые – не все из них пережили эту начальную кампанию запугивания), научил его, что бороться ответным насилием против национал-социалистского террора бесполезно и опасно.

Акции протеста заменяла скрытая помощь соседей и друзей, а также совершенный как можно раньше побег из страны людей, находящихся под угрозой уничтожения. Так мой дед, уже пострадавший от режима, в своей квартире тайно по ночам готовил своих еврейских знакомых к бегству за границу, давая им инструкции и обучая иностранным языкам. На верхней одежде этих людей была нашита желтая метка – «еврейская звезда». Как взывал из Берлина к своим единоверцам еврейский активист Роберт Велып, сторонник переселения евреев в Палестину: «Носите же с гордостью это желтое пятно». Этот призыв ясно показывает, что Сопротивление было для немецких евреев не проявлением внешнего, эффектного, но неэффективного действия, а скорее вопросом внутреннего самосознания.

Одним из «учеников» моего деда побег из Третьего рейха удавался, другим малейшая ошибка стоила жизни. Когда эти формы общего Сопротивления достигали своих пределов, оставался последний шаг к свободе – самоубийство, которое в гитлеровском государстве насилия и несвободы было проявлением внутренней свободы.

Поэтому необоснованны и неисторичны упреки молодого поколения своим дедам и отцам, что они якобы без сопротивления позволяли убивать себя как жертвенных животных. Молодые немецкие историки заблуждаются, если полагают, что немецкие евреи могли совместными массовыми действиями остановить, отсрочить или хотя бы сократить масштабы уничтожения еврейского народа национал-социалистами. Эта недальновидная критика игнорирует возвышенное достоинство самоубийства, мужество и самопожертвование старшего поколения в стремлении ценой своей жизни спасти своих детей и внуков, добиться превосходства разума, вывести молодое поколение к суверенной интеллектуальной, духовной и физической свободе, которой немецкие евреи и их немецкие партнеры, как в то же самое время узники сталинских лагерей, установили вечный памятник.

Ева Ингеборг Фляйшхауэр,

Алленсбах, Германия,

6 февраля 2018 г.