Трилогия Войны Древних: Раскол

1

Издалека доносились зловонные запахи, и было трудно сказать наверняка, который из них бил сильнее: едкий дым, поднимающийся от горящей земли, или непреходящий, почти сладкий запах медленно разлагающихся тел, сотнями лежащих вокруг.

Ночным эльфам удалось остановить последнее нападение Пылающего Легиона, но они вновь сдали позиции. Лорд Десдел Звездный Глаз назвал это реорганизационным маневром, который позволит войскам выявить слабости Легиона, но Малфурион Ярость Бури и его друзья знали правду: Звездный Глаз был аристократом без малейшего понимания военной стратегии, и его окружение вполне соответствовало командующему.

После убийства лорда Гребня Ворона не нашлось никого, кто изъявил бы желание противостоять стройному влиятельному дворянину. Кроме Гребня Ворона немногие из ночных эльфов имели настоящий опыт ведения войн, и после смерти командира, последнего из рода, его Дом не смог представить никого, кто занял бы место почившего лорда. Звездный Глаз же был весьма амбициозен, но если ничего не предпринять, неопытность молодого аристократа грозила увести в могилу и его амбиции, и его народ.

Но мысли Малфуриона занимало не только туманное будущее войска. Другая, более серьезная проблема уводила его взор в сторону далекого Зин-Азшари – некогда сверкающей столицы ночных эльфов. Даже когда намек на тусклый свет, озаряющий восток, возвестил о начале очередного облачного дня, ночной эльф все еще раз за разом прокручивал в голове свои неудачи.

Он вновь и вновь переживал потерю двух самых важных, самых близких ему существ: прекрасной Тиранды и своего брата-близнеца Иллидана.

Ночные эльфы старели очень медленно, но юный Малфурион выглядел куда старше нескольких прожитых им десятилетий. Он был таким же высоким, как и бо́льшая часть его сородичей, – примерно семи футов ростом, имел стройное телосложение и темно-фиолетовый цвет кожи. Однако в его раскосых серебристых глазах без зрачков читалась зрелость и горечь, которые были чужды большинству ночных эльфов. Черты лица Малфуриона напоминали волчьи, чем из всех собратьев мог похвастаться лишь его близнец.

Еще более поразительной была его длинная, до самых плеч, грива темно-зеленых, а не темно-синих, как у брата-близнеца, волос. Сородичи всегда глазели на его волосы так же, как некогда и на простую одежду, отвечавшую его вкусу. Выбрав путь друида, Малфурион не носил ярких кричащих нарядов, столь привычных для представителей его расы. Вместо них он предпочитал простую холщовую тунику, кожаный жилет и штаны, а также сапоги до колен, тоже кожаные. Экстравагантные одежды, которые носили его собратья, были красноречивым свидетельством их пресыщенной жизни и врожденного высокомерия, а все это противоречило природе друида. Конечно, сейчас большинство ночных эльфов, за исключением лорда Звездного Глаза и ему подобных, кочевали как беженцы-оборванцы, облаченные в грязные, пропитанные кровью лохмотья. Более того, теперь они смотрели на молодого зеленоволосого друида не свысока, а с отчаянной надеждой, понимая, что большинство из них осталось в живых лишь благодаря ему.

Но к чему привели все его действия? Успеха он так и не достиг. Хуже того, Малфурион обнаружил, что его погружения в естественные силы мира природы привели к изменениям его физического тела.

Друид прикоснулся к голове в том месте, где под волосами прятался один из двух крошечных бугорков. Они проросли всего несколько дней назад, но уже увеличились вдвое. Два крошечных рога заставляли Малфуриона холодеть, потому что слишком сильно напоминали ему о природе сатиров, а это, в свою очередь, наводило на мысли о лорде Ксавии – советнике королевы, который восстал из мертвых, и, прежде чем Малфурион наконец расправился с ним, успел отправить Тиранду в лапы командиров Пылающего Легиона.

– Ты должен перестать думать о ней, – произнес кто-то позади эльфа.

Малфурион безо всякого удивления взглянул на своего спутника, хотя большинство других солдат в войске глазели бы на новоприбывшего даже больше, чем на самого друида. Во всем Калимдоре не было ни единого существа, подобного Ронину.

Мужчина был одет в темно-синюю мантию с капюшоном, из-под которой виднелись такого же цвета рубашка и штаны. Он более чем на голову уступал Малфуриону в росте, даже несмотря на сапоги. Но перешептывания и повышенное внимание ночных эльфов вызывали вовсе не рост и одежда чужака. Дело было в огненных, достающих до плеч волосах, которые выбивались из-под капюшона, и в округлом, очень бледном лице. Особенную тревогу у ночных эльфов вызывал чуть скошенный в сторону нос и удивительные, ярко-изумрудные глаза с совершенно черными зрачками.

Несмотря на свое сравнительно хрупкое телосложение, Ронин был крепче Малфуриона. В бою он выглядел собранным, что было довольно необычно для того, кто доказал, что достаточно сведущ в магических искусствах. Ронин утверждал, что он человек, но никто и никогда не слышал о подобной расе. И все же, если остальные люди были похожи на темно-рыжего странника, Малфурион хотел бы, чтобы в войске ночных эльфов оказалась еще тысяча этих существ. В то время как магические способности его собственного народа зависели от Источника Вечности и сейчас все чаще давали осечку, Ронин обладал собственной силой, что делало его похожим на потомков полубогов.

– Как я могу перестать? Как я посмею? – Малфурион внезапно почувствовал злость на того, кто, как он знал, ее вовсе не заслуживал. – Тиранда находится у них в плену слишком долго, а я раз за разом терплю неудачи, хотя даже не видел стен дворца!

В прошлом Малфурион использовал техники, которым его обучил наставник, полубог Кенарий, для путешествий по измерению, носившему название Изумрудный Сон. В этом измерении мир выглядел таким, каким он был бы в отсутствие не только цивилизации, но даже животных. Через него спящий дух друида мог быстро достичь любого места в реальном мире. Так ночной эльф сумел пройти через магический барьер, который окружал цитадель королевы Азшары, и проследить за Высокорожденными и командирами Пылающего Легиона. Малфурион использовал Сон, чтобы разрушить планы Ксавия, и, после мучительного заточения, все же сумел, хоть и на время, сломать портал и уничтожить башню, в которой тот располагался.

Теперь же великий демон Архимонд укрепил все барьеры, отрезав путь во дворец даже через Изумрудный Сон. Малфурион продолжал попытки пробиться через барьер, но с таким же успехом мог пытаться таранить головой настоящую стену.

Даже осознание того, что помимо Тиранды внутри мог находиться и Иллидан, не помогало.

– Элуна присмотрит за ней, – уверенно ответил Ронин. – Твоя подруга, кажется, очень полюбилась Матери-Луне.

С этим Малфурион поспорить не мог. Совсем недавно Тиранда стала юной послушницей, поступив на службу к богине Луны. Но приход Легиона заставил ночную эльфийку измениться очень быстро, может, даже быстрее, чем изменился сам друид. Силы девушки возросли, и, к ее огромному удивлению, когда верховная жрица была смертельно ранена на поле боя, то из числа многих гораздо более опытных и высокопоставленных сестер она выбрала своей преемницей именно Тиранду. К сожалению, этот новообретенный статус в конечном счете и стал причиной похищения девушки изменившимся Ксавием и его сатирами. За свои деяния Ксавий дорого заплатил, но Тиранду это не спасло.

– Разве Элуна сумеет противостоять тьме Саргераса?

Густая бровь Ронина изогнулась дугой.

– Подобные разговоры ничем не помогут, Малфурион. – Человек оглянулся и быстро продолжил: – И я был бы особенно признателен, если бы ты не говорил такого в присутствии наших новых друзей.

На мгновение друид позабыл о своих страданиях, когда увидел, как там, откуда пришел маг, появляются темные силуэты. Сразу же стало ясно, что они принадлежат разным расам, так как некоторые из них превосходили ростом и весом ночного эльфа, в то время как иные были даже ниже Ронина. Но каждый двигался туда, где стояли двое соратников, с такой решимостью и внутренней силой, которые, как вынужден был признать Малфурион, его собственный народ только начинал приобретать.

До эльфа донесся запах мускуса, заставляя напрячься. Покрытый мехом гигант, облаченный в набедренную повязку и державший массивное копье, остановился и посмотрел на ночного эльфа. Великан тяжело вздохнул, отчего кольцо в его носу слегка звякнуло. Морда его была длиной больше фута, на ней горели решимостью два глубоко посаженных черных глаза. Над тяжелым морщинистым лбом торчала пара рогов зловещего вида.

Таурен…

– Это… – начал было Ронин.

– Знай, ночной эльф, что перед тобой стоит Халн Крутогор, – пророкотало лохматое существо с бычьей головой. – Халн Копье Великого Орла! – Он поднял оружие, демонстрируя острый изогнутый конец, специально выкованный так, чтобы походил на клюв хищной птицы. Древко от нижнего края металлического наконечника до самого конца укрывала туго натянутая кожаная оплетка, на которую были нанесены знаки языка народа Хална. Малфурион знал о тауренах достаточно, чтобы понять, что они рассказывают историю оружия от самого момента ковки до героических подвигов его владельцев. – Халн станет говорить от имени всех собравшихся племен.

Бык резко мотнул головой, подтверждая свои слова. На его голове было больше двух десятков косичек, большая часть которых свисала под подбородком. И каждая означала поверженного в бою противника.

Приземистое, но мускулистое создание, стоящее по правую руку от таурена, фыркнуло. Внешне его можно было принять за родственника Ронина, но на этом все сходство и заканчивалось. При взгляде на его телосложение создавалось впечатление, что кто-то очень мощный, возможно таурен или дикий медведь, подкрался сзади и стукнул боевым молотом по густобородому существу.

Но самым поразительным было то, что существо было создано не из плоти, а из камня.

Грубо обтесанная поверхность его тела напоминала серый гранит, а прищуренные глаза сверкали бриллиантами. Борода на самом деле была ничем иным, как сложной системой минеральных наростов, которые делали незнакомца словно бы поседевшим от старости.

Дворф – а Малфурион отлично знал, что это именно он, – сунул руку в один из многочисленных мешочков на поясе и выудил оттуда глиняную трубку и огниво. Пока он раскуривал трубку, огонь на мгновение осветил его серое лицо, особенно огромный круглый нос. Даже если «седина» в бороде и была признаком преклонного возраста, чужак вовсе не выглядел немощным. Несмотря на то, что тело его было каменным, дворф носил плащ с капюшоном, широкие плоские ботинки, а также штаны и рубашку, которые подошли бы горняку. За спиной у него висел чрезвычайно острый топор размером почти с владельца.

– Дунгард Железорез, говорящий от имени кланов Земельников, – вот единственное, что он произнес: дворфы не очень разговорчивы.

Земельник. Малфурион постарался запомнить. «Дворф» было словом из языка ночных эльфов, к тому же имело уничижительное значение.

Похожее на медведя существо внезапно зарычало за спиной Дунгарда. Ни дворф, ни таурен не обратили особого внимания на этот устрашающий рык, но Малфурион инстинктивно сделал шаг назад.

Зверь неуклюже ступил вперед. Внешне он походил на медведя, но двигался скорее как человек. В некотором смысле он напомнил Малфуриону богов-близнецов Урсока и Урсола, но явно являлся примитивным созданием. На существе красовались бледно-коричневая набедренная повязка и ожерелье из когтей. В одной трехпалой лапе зверя находилась дубинка, а другая, четырехпалая, сжалась в кулак.

Существо снова взревело, и на этот раз тон его рыка отличался от предыдущего.

– Фурболг Уннг Ак передает, что станет голосом своей стаи, – с готовностью перевел Ронин.

За ними стояли и другие, но они так и не решились выйти вперед. Малфурион смотрел на это уникальное собрание с некоторым восхищением, и, переведя взгляд на Ронина, произнес:

– Ты убедил прийти каждого из них…

– Брокс и я лишь помогали, основную работу сделал Крас.

Малфурион взглянул на толпу собравшихся существ, но не увидел наставника Ронина. На первый взгляд из всех чужаков именно высокий маг в серых одеждах больше всего походил на ночного эльфа. Уж точно куда больше, чем Брокс, громадный, зеленокожий воин, который называл себя орком. Да, Крас мог бы сойти за ночного эльфа – но уже давно почившего, потому что кожа его была очень-очень бледной, а большая часть волос отливала серебром. Черты лица мага напоминали ястребиные сильнее, чем у кого-либо из расы Малфуриона. Глаза же, хотя и куда сильнее походившие на глаза Ронина, были продолговатыми и узкими, а в их темных зрачках горел огонь древней мудрости.

Древней мудрости существа, которое на самом деле было драконом.

К ним подошло еще одно существо. Но это был не Крас, а Брокс. Орк выглядел усталым, и все равно излучал броваду – как, впрочем, и всегда. Брокс был солдатом, который провел всю свою жизнь на войне. Все тело клыкастого орка покрывали шрамы, а по мускулатуре он легко мог бы соперничать с тауреном. Лорд Звездный Глаз считал Брокса просто зверем, ничем не лучше Хална или фурболга. И всё же ночные эльфы уважали силу орка, особенно после того, как он стал обладателем зачарованного деревянного топора, который специально для него создали Кенарий и Малфурион.

Друид продолжал взглядом искать старшего мага, но его нигде не было видно. Малфуриону это не понравилось.

– Где же он?

Поджав губы, Ронин с неохотой ответил:

– Он сказал, что у него есть одно дело, которое нужно сделать быстро, несмотря на последствия.

– И что это значит?

– Не имею понятия, Малфурион. В любом случае, Крас доверяет только себе.

– Он нужен нам… нужен мне…

Ронин положил руку на плечо ночного эльфа.

– Обещаю, мы спасем ее…

Малфурион не был в этом уверен, как не был уверен и в том, что лорд Звездный Глаз примет подобных союзников. Миссия, на которую отправились Ронин и его спутники, не была санкционирована командующим, но Крас был убежден, что, как только аристократ получит такую поддержку, он поймет, для чего они это сделали. Однако убедить Десдела Звездного Глаза будет куда труднее, чем договориться с фурболгами.

Друид, наконец, смирился с тем, что новых незамедлительных попыток по спасению Тиранды не предвидится. По правде говоря, они уже испробовали все, что могли – по крайней мере, на данный момент. И все же, даже когда он присоединился к чужакам в их миссии, мысли Малфуриона снова и снова возвращались к тому, чтобы придумать план по спасению подруги детства… и, в то же время, узнать правду о судьбе Иллидана.

Дворф невозмутимо пыхтел трубкой, а Халн ожидал столь терпеливо, что это никак не сочеталось с его звериным обликом. Уннг Ак принюхивался, крепко сжимая дубинку.

Разглядывая потенциальных союзников, Ронин отметил:

– Будь я проклят, если бы не предпочел, чтобы Крас находился сейчас здесь. Но все-таки я не могу дождаться момента, чтобы увидеть лицо Звездного Глаза, когда вся эта толпа предстанет перед ним…

Аристократ был поражен. Его глаза расширились совершенно неподобающим для ночного эльфа образом. Щепотка табака, которую командующий почти донес до носа, рассыпалась на пол палатки, когда его пальцы резко дернулись.

– Кого ты к нам привел?

Выражение лица Ронина оставалось спокойным.

– Это наш последний и единственный шанс предотвратить потери и, может, даже победить.

Лорд Звездный Глаз сердито отбросил в сторону свой богато расшитый плащ. Вспышка зеленых, оранжевых и фиолетовых линий мелькнула в воздухе. Доспехи аристократа, напротив, были более приглушенного серо-зеленого цвета – обычного для солдат из рода ночных эльфов. Правда нагрудную пластину в самом центре украшал символ его Дома, который был инкрустирован множеством драгоценных камней, что складывались в крошечные звезды, в центре каждой из которых был установлен золотой шар. На столе, предназначенном для разработки стратегии, лежал такой же шлем.

Надменный ночной эльф посмотрел на свой длинный заостренный нос и произнес:

– Значит, ты не подчинился моему приказу! Я велю заковать тебя в кандалы и…

– …и я сброшу их прежде, чем они сомкнутся. А после покину войско – как, подозреваю, и некоторые из моих друзей.

Просто слова, но угроза была ясна. Звездный Глаз посмотрел на трех других аристократов, которые находились вместе с ним, когда Ронин и Малфурион пришли объявить о прибытии союзников. Они ответили ему безучастным взглядом – ни один не желал брать на себя ответственность и убеждать командующего избавиться от самых значимых бойцов.

Внезапно командующий улыбнулся, и Малфурион с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть.

– Прошу меня извинить, мастер Ронин. Мои выводы поспешны – да, поспешны! Разумеется, я не хотел обидеть ни тебя, ни твоих… – ночной эльф сунул руку в мешочек, достал еще немного белого порошка и втянул его одной ноздрей. – Все мы здесь мыслим здраво. И в этой ситуации мы поступим так же разумно, как бы несправедливо она ни была навязана некоторым из нас. – Он небрежно махнул рукой в сторону полога палатки. – Что ж, проводите гостей сюда.

Ронин шагнул ко входу и позвал вновь прибывших. Два солдата вошли внутрь, а за ними последовал хорошо знакомый Малфуриону офицер. Джерод Песнь Теней был капитаном гвардии Сурамара, когда имел несчастье взять в плен Краса. В дальнейшем он, сам того не желая, стал частью отряда чужаков и даже получил задание от покойного Гребня Ворона охранять их. Звездный Глаз сохранил за Джеродом эту обязанность, хотя уже давно стало ясно, что никто не сумеет удержать на одном месте этот отряд, а уж старшего мага – и подавно.

За Джеродом появились Халн, фурболг и Дунгард. А за этой троицей в палатку устремилась еще целая дюжина бойцов, которые быстро заняли стратегические позиции, позволяющие защитить своих командиров.

Звездный Глаз поморщился, практически не скрывая своего презрения. Халн возвышался надо всеми словно скала, Уннг Ак ухмылялся, демонстрируя ряды острых зубов. Дунгард курил свою трубку.

– Я бы предпочел, чтобы ты потушил этот инструмент, – обратился к нему аристократ.

В ответ дворф сделал очередную затяжку.

– Наглец! Видишь, с какими дикарями и отбросами ты хочешь объединить нас?! – прорычал Звездный Глаз, напрочь позабыв о том, что говорил Ронину. – Наш народ никогда этого не потерпит!

– Как командующий, вы должны подавать им пример, – спокойно ответил маг. – Точно так же, как эти трое и те, кто представляет остальных, поступили по отношению к своим соплеменникам.

– Вам, чопорным ночным эльфам, нужны те, кто умеет драться, – внезапно пробормотал Дунгард, по-прежнему держа трубку в углу рта. – Кто-то, кто научит вас настоящей жизни…

Уннг Ак издал громкий лай. Малфуриону потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что фурболг рассмеялся.

– По крайней мере, нам ведомы такие тонкости цивилизации, – огрызнулся другой аристократ, – как гигиена и чистота.

– Тогда, может, демоны и оставят вас в живых, чтобы сделать своими горничными.

Ночной эльф обнажил меч, его спутники поступили так же. Дунгард выхватил свой топор так быстро, что все его движения выглядели просто размытым пятном. Халн сжал копье и фыркнул. Уннг Ак с вызовом замахнулся дубиной.

Внезапно центр палатки озарила вспышка синего света, и обе стороны позабыли о разногласиях, прикрывая руками глаза. Малфурион отвернулся, защищаясь от свечения, и только тут заметил, что вся суматоха не затронула Ронина.

Человек встал между двумя сторонами.

– Довольно! Судьба Калимдора, ваших близких… – он на мгновение запнулся, вглядываясь в даль, – тех, кого вы любите… зависит от того, сумеете ли вы преодолеть ваши мелочные предрассудки!

Ронин взглянул на Хална и его спутников, а затем на аристократов Звездного Глаза. Казалось, что ни одна из сторон не хотела, чтобы он повторил ослепительную демонстрацию своей силы.

Маг многозначительно кивнул и продолжил:

– Вот и хорошо! Теперь, как я думаю, мы поняли друг друга и пришло время поговорить…

Крас больно ударился о пол ледяной пещеры, издав глухой стук.

Он лежал, с трудом пытаясь вдохнуть. Заклинание, которое перенесло его сюда, было рискованным, особенно учитывая его состояние. Пещера находилась очень далеко от того места, где стояло войско ночных эльфов – практически на другом конце мира. И все же он осмелился рискнуть прочесть заклинание, осознавая, что оно может сделать с ним, и что для осуществления задуманного вообще может быть слишком поздно.

О своих намерениях он не решился рассказать даже Ронину. Маг точно потребовал бы взять его с собой, но один из них должен был держать под контролем ситуацию с потенциальными союзниками ночных эльфов. Крас всецело верил в человека, который легко адаптировался и оказался куда надежнее любого существа, которое дракону приходилось встречать за свою очень долгую жизнь.

Выровняв дыхание, Крас заставил себя подняться. В холодном воздухе каждый его выдох превращался в маленькие облачка пара, которые медленно поднимались к высокому зубчатому потолку. Сталактиты в пещере соперничали с острыми ледяными наростами, а каменистый пол покрывал иней.

Маг ментально исследовал ближайшую территорию, но не обнаружил никаких следов присутствия иных существ. Такое открытие не обрадовало, но и не удивило Краса. Он был там и своими глазами видел свершившуюся катастрофу, видел, как Хранитель Земли, великий черный дракон Нелтарион, обратил свое безумие против своего же рода. Воспоминания о тех событиях навсегда остались в памяти Краса. Каждый из остальных четырех родов драконов пострадал, но обитатели этой пещеры заплатили за свое сопротивление самую высокую цену.

Детей Малигоса истребили, всех до единого, а их предводитель был отброшен в неизвестные края. И все это произошло благодаря коварному творению Хранителя Земли, которому драконы сами передали часть своих сил.

Душа Дракона… более известная ему как Душа Демона.

– Малигос, – позвал Крас, и это имя эхом отразилось от сверкающих стен. Когда-то, даже несмотря на холод, это место искрилось весельем, потому что драконы из рода синих были созданиями чистой магии и искренне наслаждались ею. Теперь пещера была пуста, мертва.

Прождав ответа великого Аспекта достаточно долго, Крас сделал осторожный шаг по скользкой неровной поверхности. Сам он тоже был драконом, но принадлежал к красному роду Алекстразы, Матери Жизни. Между синими и красными драконами никогда не существовало вражды, но, тем не менее, Крас не хотел рисковать. Если Малигос обосновался где-то в глубинах пещеры, неизвестно, как древний исполин отреагирует на появление мага. Шок от уничтожения его рода довел синего дракона до грани безумия, и ему потребуется не одно столетие, чтобы прийти в себя.

Все это было известно Красу, потому что сам он жил в тех будущих столетиях. Уже боролся с предательством Нелтариона, которому в будущем дадут более подходящее имя – Смертокрыл. Наблюдал, как сам вид драконов приходит в упадок, их число уменьшается, а представителям его собственного рода, включая королеву, целыми десятилетиями приходится служить оркам в качестве ездовых зверей.

Дракон-маг снова ощупал пещеру с помощью высших чувств, все глубже и глубже погружаясь в недра пещеры. Везде, где искал, Крас находил лишь пустоту, пустоту, так похожую на огромную гробницу. Его поиски не обнаружили ни намека на жизнь, и маг уже начал отчаиваться, думая, что его внезапный порыв отправиться сюда был напрасным.

Но вдруг… Очень, очень глубоко в недрах святилища Малигоса Крас ощутил легкий намек на признак жизненной силы. Он был так слаб, что маг даже принял его за игру собственного воображения, но тут же почувствовал рядом еще один похожий отпечаток.

Скрывая лицо под капюшоном, маг пробирался по предательски темным коридорам. Несколько раз Крас даже терял равновесие, когда путь становился особенно опасным. В этом мире обитали существа, во сто раз превосходившие размером его нынешний облик, и их массивные лапы с легкостью преодолевали трещины и ущелья, через которые ему приходилось карабкаться.

Если бы у него был выбор, Крас бы преобразился, но в этом времени такая возможность отсутствовала. Он и его молодое «я» существовали здесь одновременно, и хотя это позволяло паре совместно творить великие заклинания в борьбе с Пылающим Легионом, но и накладывало определенные ограничения. Ни один из них не мог изменить ту форму, которую носил, а до недавнего времени, находясь на расстоянии друг от друга, оба заметно слабели. Последняя проблема по большей части уже была решена, но Красу по-прежнему приходилось пребывать в своем смертном обличье.

Пронзительный крик, раздавшийся прямо у него над головой, заставил мага прижаться к стене. Мимо пронеслось огромное кожистое создание размером с волка, но с кошачьей мордой, густым мехом и передними зубами длиной с палец. Существо развернулось для повторного прыжка на мага, но Крас уже вскинул одну руку.

Огненный шар настиг зверя в воздухе. Летучая мышь врезалась точно в него.

Огненная сфера раздулась, а затем мгновенно взорвалась.

Пепел – все, что осталось от существа – осыпался точно на Краса. То, что он не почувствовал приближение летучей мыши, озадачило мага. Он поймал немного пепла и исследовал его своими высшими чувствами. Оказалось, зверь был создан искусственно и не являлся настоящим живым существом. А значит, это был страж Повелителя Магии.

Смахнув с себя остатки летучей мыши, Крас продолжил свой опасный путь. Ему стоило больших усилий перенести себя с помощью заклинания в столь отдаленное место, но для такого дела это было не слишком высокой ценой.

Затем, к своему удивлению, маг ощутил впереди тепло. По мере того, как он шел, оно возрастало, но не дотягивало до того уровня, на который рассчитывал дракон. Задумчивый хмурый взгляд исказил утонченные черты Краса, когда он приблизился к тому, что выглядело как вторая основная пещера. По его предположениям уровень тепла в ней должен был быть в несколько раз выше.

Последнюю часть прохода осветило слабое голубое сияние. Крас моргнул, стараясь привыкнуть к темноте, и вошел.

Повсюду виднелись кладки яиц. Сотни бело-голубых яиц разного размера, от маленьких, величиной с его кулак, до почти таких же больших, как он сам. Крас невольно ахнул, не ожидая обнаружить такое богатство.

Но едва всколыхнувшаяся надежда в душе мага с треском разбилась. Тщательное изучение открыло ужасную правду: большую часть яиц покрывали трещины, но это были признаки не рождения, а разложения. Крас положил затянутую в перчатку руку на одно из больших яиц и не почувствовал внутри никакого движения.

Он переходил от кладки к кладке, и по мере продвижения горе дракона становилось все больше. Казалось, история обречена на повторение независимо от его отчаянного намерения сопротивляться ее ходу. Перед ним лежало будущее рода синих драконов, но это будущее было лишено всякой надежды на спасение, как и там, откуда пришел маг. В том времени, что было знакомо Красу, Малигос не сумел выйти из того бессознательного состояния, на которое его обрек Нелтарион, и магия, завязанная на силе великого Аспекта и поддерживающая в яйцах жизнь, угасла. Лишенные защиты от холода, яйца погибли, а вместе с ними и надежда. В далеком будущем Алекстраза предложила Малигосу свою помощь в постепенном возрождении его вида, но даже во время отправления Краса в прошлое этот план едва начинал реализовываться.

И вот теперь, несмотря на все, чему он изначально учил Ронина, Крас пытался изменить будущее своего мира – возможно, самым ненадежным способом. Он надеялся спасти кладку и доставить ее в безопасное место, но постоянные сражения с демонами и объяснение необходимости союзов глупо сопротивляющимся ночным эльфам задержали его слишком надолго.

Или все же нет? Крас с надеждой остановился над наполовину развитым яйцом. В нем все еще зрела жизнь. Немного вяло, но достаточно, чтобы маг почувствовал уверенность, что новое тепло поддержит ее.

Он проверил еще одно яйцо и счел его подходящим. Крас нетерпеливо двинулся дальше, но в следующих яйцах не чувствовалось никакой ауры. Стиснув зубы, облаченный в мантию маг бросился к следующей кладке.

Он обнаружил еще четыре яйца, которые можно было спасти. Крас провел пальцем по каждому из них и по тем, что нашел ранее, оставляя мягкое золотистое свечение, а затем вернулся к осмотру.

В итоге яиц оказалось гораздо меньше, чем Крас надеялся найти, но больше, чем он заслуживал из-за своей задержки. Дракон взглянул на отмеченные яйца, чье сияние позволяло им выделяться, где бы в этой огромной пещере они ни находились. Маг был абсолютно уверен, что не пропустил ни одного живого, однако сейчас самым важным было не дать этим нескольким погибнуть подобно остальным.

Другие драконы, включая его возлюбленную Алекстразу, оставались недоступны для Краса. Он мог лишь предположить, что они уединились где-то, пытаясь оправиться от ужасающей силы Души Демона. Собственные воспоминания дракона-мага о том отрезке времени были размыты – результат его путешествия и многочисленных травм. Рано или поздно другие драконы вернутся в битву, но для рода Малигоса к тому времени будет слишком поздно. Даже младшее «я» Краса было вне досягаемости: Кориалстраз, сильно раненный в своем героическом поединке с Нелтарионом, отправился выяснить, что произошло с остальными исполинами.

Вот почему именно Красу предстояло решать, что делать дальше. Еще перед тем, как отправиться в логово Малигоса, он пытался найти место, которое посчитал бы достаточно безопасным для хранения драконьих яиц. Такого не нашлось. Даже роща полубога Кенария казалась ему неподходящей. Правда, рогатое божество было верным наставником Малфуриона Ярости Бури и вполне могло оказаться потомком драконицы Изеры, но Крас понимал, что у Кенария и так слишком много забот.

– Да будет так, – пробормотал заклинатель в капюшоне.

Пальцем в перчатке он начертил в воздухе круг, и оставленный им след засиял золотыми искрами. Круг был совершенным и выглядел так, словно его вырезали в самом пространстве.

Дотронувшись до центра кончиками пальцев, дракон убрал круг. Перед ним дрейфовал белый просвет, выходящий за пределы мира смертных.

Крас что-то тихо забормотал, и очертания круга вспыхнули красным светом. Изнутри послышался стон, и к проходу покатились мелкие камешки. Крас прошептал еще что-то, и, хотя тяга внутрь портала увеличилась, камни замедлились, а потом и вовсе остановились. Яйца же, напротив, слегка задрожали, словно даже в холодных и мертвых кладках что-то зашевелилось.

Но это было не так. Внезапно одно из жизнеспособных яиц, которое лежало ближе всего к творению Краса, поднялось. Почти безмятежно оно пролетело к небольшому разлому. За ним последовало второе отмеченное яйцо, а потом и все остальные. Мертвые яйца продолжали дрожать, но оставались на своих местах.

И пока маг наблюдал, будущее рода Малигоса выстроилось перед разломом и начало проплывать внутрь.

Любопытно, что каждое яйцо по мере приближения к сияющему кругу будто сжималось ровно настолько, чтобы пролезть в него. Последовательно, одна за другой, бесценные находки Краса исчезали в разломе.

Едва последнее яйцо покинуло пещеру, скрытый капюшоном заклинатель запечатал проход. Последовала короткая золотая вспышка, и все следы разрыва пространства исчезли.

– Достаточно, чтобы выжить, но недостаточно, чтобы процветать, – прошептал Крас.

Понадобится не одно столетие, чтобы число синих драконов достигло безопасного количества. Даже если предположить, что из каждого найденного яйца вылупится детеныш, к тому периоду времени, из которого пришел маг, синих драконов будет не так уж много.

И все же, это лучше, чем ничего.

Внезапно Краса накрыла волна тошноты и усталости. Он едва держался на ногах. Несмотря на то что дракон по большей части решил проблему того своеобразного недуга, что поразил его, когда Крас переместился в прошлое, – а он заключался в том, что теперь маг и его младшее «я» должны были делить свою жизненную энергию на двоих, – всему был предел.

Но времени на отдых не оставалось. Яйца надежно укрылись в пространственном кармане, где время текло так медленно, что казалось попросту ничтожным. Вот почему Крас должен был успеть передать их тому, кому мог доверять… конечно, если предположить, что он переживет эту войну.

Подумав о войне, Крас внутренне собрался с силами. Какой бы ни была его уверенность в Ронине и Малфурионе, исход войны по-прежнему таил немало загадок. Время изменилось безвозвратно, и вполне вероятно, что Пылающий Легион, который в прошлом проиграл эту борьбу, на этот раз одержит победу. Крас прекрасно осознавал, что каким бы ни было его вмешательство в этот временной отрезок, теперь он обязан сделать все возможное, чтобы помочь ночным эльфам и всем остальным. Единственное, что сейчас имело значение – не дать Легиону уничтожить будущее.

Взглянув на десятки мертвых яиц, Крас начал читать заклинание, чтобы вернуться к войску. Если демоны победят, их всех ждет такое будущее: холодное, темное, безжизненное. Вечность пустоты.

Дракон-маг яростно зашипел и исчез.