Распятая плоть

Глава 2

Джей не отрывал глаз от циферблата наручных часов, словно ожидал, что с минуты на минуту произойдет что-то важное. До полудня оставалась всего одна минута.

Он бросил на меня взгляд растерянных светло-голубых глаз. Неужто парень чего-то боится, с удивлением подумал я. Это действовало мне на нервы. Я знал Джея Уэзера не первый год, но в таком состоянии еще никогда не видел его. Худое от природы лицо, казалось, вытянулось еще больше и даже как-то заострилось. Он не мог устоять на месте, его большие руки нервно сжимались и разжимались. Затем машинально он принялся ковырять пальцем обтянутый кожей верх письменного стола. Я знал, что ему где-то около пятидесяти, но сейчас можно было дать лет на десять больше.

— Джей, — по-свойски ворчливо начал я, — похоже, ты сейчас лопнешь? Послушай, дружище, давай-ка выкладывай, что тебя гложет.

Он опять уставился на циферблат своих часов — Сейчас, минутку, Марк. Одну минуточку, — забормотал он. — Даже полминутки…

Мне показалось, что голос его звучит напряженно.

Я молчал. Он позвонил мне за полчаса до назначенного времени, чтобы удостовериться, что я не забыл о встрече, о которой мы договорились еще вчера, и предупредил, что придет без десяти двенадцать. Когда он появился у меня в офисе, лицо у него было довольно встревоженное и говорил он о чем угодно, кроме того, Что действительно его беспокоило, — и вот теперь совсем разнервничался.

В конце концов он с трудом оторвался от часов и бросил взгляд на свое левое плечо.

— Проклятье, — тихо сказал он, — проклятье, проклятье…

— В чем дело?

— Марк, — воскликнул он, — ты видишь это, Марк? Меня бросило в дрожь, и по коже забегали мурашки. Я абсолютно не понимал, чего он от меня хочет.

— Что я должен увидеть? — спросил я. У него перехватило дыхание. Через силу он приоткрыл губы, и я услышал вздох, больше похожий на Хриплый стон:

— Разве ты не видишь? Неужели ты вообще ничего не видишь?!

Мне и раньше доводилось встречать немало людей, подверженных истерике, и будь я проклят, если потерплю, чтобы здоровенный мужик бился в припадке в моем офисе! Но я пока сдерживался. Джей сидел прямо передо мной, я видел его совершенно отчетливо, да и не только его, но даже его отражение в полированной крышке секретера, который я лично протер тряпочкой перед его приходом. Вся крохотная комнатушка была перед моими глазами: кожаные кресла, полки с папками, диван — вот вся обстановка, ничего такого, чего бы я не видел уже тысячу раз.

— Успокойся, Джей, — как можно радушней произнес я. — Не бери в голову. Подумаешь, мало ли что бывает… А кстати, что я должен был увидеть?

— Попугая.

— Что-о?!!

— Попугая, Марк. Разве ты его не видишь? — Лицо его перекосилось от ужаса. Казалось, он вот-вот потеряет сознание. — Не обманывай меня, Марк.

— Послушай, старина Джей, — как можно мягче произнес я, — мы ведь с тобой знаем друг друга не первый год. Не валяй дурака и не морочь мне голову. Что за ерунда с этим попугаем?

— Так вот же он, у меня на плече. Большой зеленый попугай, и, видишь, сидит у меня на плече!

Может быть, при других обстоятельствах это было бы даже забавно. О таких вещах приятно вспоминать много лет спустя, чтобы вволю посмеяться с друзьями. Но теперь мне было вовсе не до смеха. Нет ничего забавного в том, когда смотришь на человека, которого знаешь многие годы, которого привык любить и уважать, а он у тебя на глазах сходит с ума.

Всего неделю или две тому назад я разговаривал с Джеем здесь, в Лос-Анджелесе. Хозяин магазина мужской одежды, он тогда был не более сумасшедшим, нежели я сам. Тут что-то не так. Одно я знал совершенно точно: Джей не валяет дурака и не морочит мне голову. Он и в самом деле напуган до смерти.

Титаническим усилием я прогнал со спины добрую сотню мурашек и осторожно наклонился к нему:

— Ты уверен, что я должен его видеть?

— Наверное, нет, Марк. — Он беспомощно вздохнул, широкие плечи заходили ходуном. — Думаю, что нет. Должно быть, я спятил.

— Не глупи! — рявкнул я. — Давай рассказывай все по порядку!

— Ладно, идет. — Он с трудом прикурил сигарету — так тряслись его руки, глубоко, со свистом затянулся, потом опять машинально бросил взгляд на левое плечо и быстро отвернулся. Выпустив клуб синеватого дыма, он еще немного помолчал и наконец решился:

— Ты, наверное, считаешь, что я спятил. Но это не так. А может, и в самом деле… Но, Марк, попугай точно там… — Он украдкой покосился налево, и глаза его испуганно расширились. — Я-то его вижу. Да и не только вижу, я его чувствую. Ты-то видишь?

Я медленно покачал головой:

— Нет. Но не обращай внимания, старина. Я не понимаю…

— Я тоже не понимаю, черт подери! — взорвался он. — Если я еще не спятил окончательно, так это долго не протянется! Каждый полдень, будь я проклят, минута в минуту!

— И так постоянно?

— Нет. Только в полдень. И не больше часа. Я проверял, все точно. Ровно в полдень, минута в минуту… — Голос его упал до шепота, и он снова лихорадочно затянулся.

— И как долго это продолжается?

— С понедельника. И так каждый день. Сегодня был четверг. Значит, вот уже третий день эта штука, что бы это ни было, сводит с ума беднягу Джея.

— Ты кому-нибудь еще об этом говорил? Он безнадежно покачал головой:

— Впервые это случилось в понедельник, помню, я был в магазине. Проклятье, это произошло дьявольски неожиданно! Я помчался домой. И вот ровно через час все пропало. Он исчез. — Джей снова замотал головой. Лицо его напоминало безжизненную маску. — Понимаешь, проклятущая птица просто растворилась в воздухе!

Если в я знал, что ему сказать! Многие годы мы были с ним друзьями. Не то чтобы закадычными, но довольно-таки близкими. Виделись мы не часто, но он мне нравился, и я был уверен, что он испытывает ко мне нечто похожее.

Мы еще какое-то время поболтали о том о сем, и я почувствовал, как он начал успокаиваться. Да и с чего бы ему страдать галлюцинациями посреди дня: никаких потрясений он не переживал, никаких угрожающих моментов припомнить не мог, да и вообще — с чего к нему привязалась всякая дрянь!

Я поднялся из-за стола и, подойдя к огромному окну за моей спиной, уставился на лежащую внизу Спринг-стрит. Толпы людей, с озабоченностью муравьев спешащих проглотить свой обед, сновали взад-вперед, гудели машины, медленно ползущие вниз по улице, словно большие жуки. Яркое солнце безмятежно заливало теплым светом весь этот людской муравейник. Я едва не разразился нервным смехом — там, внизу, такая мирная картина, где никто и не подозревает, что прямо над их головой мы с Джеем вполне серьезно обсуждаем проблему попугая-невидимки. Это просто нереально. Да и день для этого выдался совсем неподходящий: воздух прозрачен и чист, не правдоподобно ярко светит солнце. Даже смог, который обычно окутывает улицы Лос-Анджелеса удушливой серой пеленой, теперь поднялся куда-то в небеса и был почти неразличим.

Я обернулся. Джей скорчился в кресле, все еще тараща глаза на левое плечо. Он чуть слышно прошептал:

— Веришь ли, я ведь на самом деле вижу его. Вижу так же ясно, как тебя. Он тут, говорю тебе, я его чувствую! — Голова его безвольно свесилась набок. — Я просто не понимаю, где сон, а где явь! Марк, как ты думаешь, я и вправду спятил?

— Нет, Джей, с тобой все в порядке. Выброси это из головы.

Конечно, все могло случиться, но я не был настолько глуп, чтобы вот так ему и брякнуть. Я снова уселся поудобнее за стол и вытянул ноги, а он следил за мной взглядом затравленного кролика.

Через какое-то время он торопливо сунул руку в карман пиджака, вытащил узкий длинный конверт и бросил передо мной на стол. Я взглянул на фамилии, напечатанные в верхнем левом углу: «Коуэн и Фиск, адвокаты». Джей вытащил из конверта какие-то документы и сунул их мне под нос.

— Взгляни-ка на это, — буркнул он. — Вот из-за этого-то я и пришел. Собственно говоря, это еще одна причина, почему ты мне понадобился. Я пришел поговорить, потому что верю, Марк, — ты мне друг. Главное не то, что ты частный детектив. Главное, что я могу тебе доверять!

— Ну, ясное дело, Джей. Для тебя — все, что хочешь, — пробормотал я, украдкой покосившись на него.

Он уже выглядел получше, во всяком случае, вид у него был не такой затравленный, как полчаса назад, хотя и видно было, что он все еще нервничает. Вытащив один из документов, я развернул его и углубился в чтение. Сначала мне показалось, что я занялся не своим делом.

«Я, нижеподписавшийся, свидетельствую, что передаю и продаю свою долю собственности и свою долю будущей прибыли… в нижеследующем…»

Я поднял на него глаза:

— Какого черта? Что все это значит, Джей?! Это какая-то купчая… Ничего не понимаю.

— Ты прав. Это действительно купчая — на все, что мне принадлежит.

Это и в самом деле была купчая, составленная абсолютно правильно, на магазин мужской одежды на Девятой улице. Он принадлежал Джею. Господи, это было еще хуже, чем я думал!

— Не понимаю, — ошеломленно пробурчал я. — Что случилось?!

Он набрал полную грудь воздуха и выпалил, словно бросившись с обрыва в ледяную воду:

— У меня проблемы, Марк. И довольно серьезные, если, конечно, все это не плод моего больного воображения. — Его губы скривились в печальной усмешке. — Знаешь, теперь я уже и сам порой не уверен, не кажется ли это мне… Короче, вот уже некоторое время перед закрытием магазина появляется парочка незнакомых мне парней и начинают уговаривать продать им мое дело.

— А ты продавать не собираешься? Я правильно понял?

Мне показалось, что он заколебался, прежде чем ответить.

— Знаешь, смешнее всего, что собирался. Короче, подумывал об этом. Но то-то и оно, что они предлагают мне всего двадцать пять тысяч!

— Двадцать пять?! Боже милостивый, старина, да твой магазин стоит впятеро больше!

— Четверть миллиона, согласно последней оценке экспертов. Ты ведь помнишь, магазин довольно велик. Беда в том… что я сам хотел бы продать его. Я едва удержался, чтобы не согласиться, едва увидел их в дверях. Боже мой, я так запутался! Что-то мне подсказывает, что я должен продать. Боюсь, я так и сделаю.

— Ты чего-то опасаешься? А это что за документы? И почему, скажи на ми…

— Я собираюсь продать все тебе, Марк.

— Мне?! Дьявольщина! Джей, что ты задумал? Да к тому же у меня и в помине нет…

— За доллар.

Я уставился на него, как на помешанного. Впрочем, черт его разберет, может, у парня и в самом деле крыша поехала.

— Ты окажешь мне огромную услугу, если согласишься. — Он вздохнул. — И не волнуйся о том, как вести дела в магазине. С этим проблем не будет — я обо всем позабочусь. Все останется только на бумаге. — Он перевел дыхание, потом продолжал:

— Эти двое, что преследуют меня, они меня пугают. Боюсь, они пойдут на все, чтобы добиться своего. Я заметил, что у одного из них револьвер в кобуре.

Это уже было немного больше похоже на то, чем я привык заниматься. Крутые ребята — да, это по мне. Понемногу я начинал понимать, к чему он клонит.

Джей кивнул, видя, что мне полегчало.

— Ты не поверишь, Марк, это так много значит для меня. Ведь я уже боялся, может, со мной и вправду что-то не так. И тут как раз всплыли эти парни со своим предложением. — Он сжал губы так, что они побелели. — На вид они крутые ребята. Я это понял прошлой ночью, когда они прижали меня к стенке. Хотели поторопить, во всяком случае, они так сказали. Думаю, и сегодня вечером они будут поджидать меня.

Я попытался кое-как переварить услышанное.

— Ты что, хочешь сказать, что эти сучьи дети избили тебя? Только не смей мне врать, Джей!

— Угу! Знаешь, силенок у них хватает! И ростом оба почти с тебя. Сказали, мол, лучше поторопись, пока мы не занялись тобой всерьез.

Я медленно закипал от ярости. Громилы пристали к пожилому, маленькому, пузатому человеку, удивительно мягкому и покладистому.

— Хочешь, я вытащу тебя из этого? — коротко спросил я.

Он кивнул:

— Взгляни на документы — они в порядке. Как только все уладится, я выкуплю магазин обратно. Если же моя затея не сработает, позаботься, чтобы Энн не осталась внакладе. Послушай меня, Марк, ведь по моему виду не скажешь, что я смогу в одиночку управиться с этим. Дьявольщина, за эти дни я превратился в сущую развалину, у которой никто и пары штанов не купит! В любом случае запомни, с утренней почтой тебе придет чек. Так что, как бы все ни сложилось, свое ты получишь.

— Забудь об этом, Джей. На кой дьявол мне твои деньги?! А кстати, что ты имел в виду, когда сказал, что дело может не выгореть?

— Сам понимаешь. Все может случиться.

— Брось, все будет о'кей. По-моему, я догадался, что ты задумал. Если появятся твои крутые приятели, то для них я — хозяин магазина. Понадобится, и я смогу это доказать вот этими документами. Думаю, придется потолковать по душам с мальчиками. Ну а когда все затихнет и они уберутся, ты снова заберешь свой магазин. Правильно?

— Если у тебя получится. — Он закивал.

— Конечно, у меня получится. Ты здорово все придумал, старина.

— Спасибо. Кстати, ты не поверишь, но я и в самом деле хотел продать магазин. Устал я немного. Мечтаю хоть чуть-чуть пожить без забот.

Я все еще не верил в реальность всего происходящего, но надо было играть до конца.

— И как мне поступить?

— Слушай, эти ребята вернутся сегодня, часов эдак в пять вечера. Хорошо бы тебе уже потолковать с ними… в качестве нового владельца.

— Идет. Буду ждать их здесь. А что с этими документами? Их ведь надо подписать, иначе вся эта дурацкая сделка не будет считаться законной?

— Достаточно, чтобы она просто казалась законной. — Он покачал головой. — Дело в том, что вчера у меня был интересный разговор с адвокатами. Так вот, тот, кто хочет что-то продать или купить, должен поместить в газетах кратенькое объявление — и не позднее чем за семь дней до заключения сделки. Но неделю назад я думал о продаже магазина так же, как об удавке на шее! Все решилось только вчера вечером. Я не должен никому ни единого цента, ты веришь, Марк? На самой купчей, обрати внимание, не проставлена дата. Поэтому просто поставь подпись — и будь что будет. И лучше это сделать прямо сейчас, пока ты не ушел из офиса. — Он криво улыбнулся. — Не забудь, Марк, с тебя доллар. Ну и счастливчик ты, парень, приобрел за один бакс дельце стоимостью не меньше четверти миллиона зеленых!

Я тоже постарался выдавить улыбку. Джей заметил, как я тужусь, и оглушительно расхохотался. Потом мы, как двое ненормальных, сидели и хохотали, глядя друг на друга; вдруг он опомнился, бросил косой взгляд на левое плечо, где примостился невидимый попугай, и все веселье слетело с него, как по волшебству.

— Сукин ты сын, — пробормотал он вполголоса. Не прошло и пяти минут, как сделка была заключена, бумаги подписаны и мы расслабились каждый в своем кресле. Джей вяло поинтересовался, не случалось ли мне в последнее время подстрелить кого-нибудь, я удовлетворил его любопытство и заметил, как он судорожно глотнул.

До этого я всего несколько раз заходил к Джею домой. Обычно мы договаривались встретиться в известном нам обоим баре, чтобы вместе пропустить по рюмочке-другой. Я поинтересовался, как его семья. Джей овдовел уже давно. Жена его умерла при родах, оставив ему дочь. Энн сейчас было немногим больше двадцати. Последнее время, бывая у Джея дома, я ни разу не видел ее, поэтому в моей памяти она так и осталась нескладным подростком лет десяти — одиннадцати, долговязой девчушкой, которая просто сияла от счастья, если ей удавалось во время нашей шуточной борьбы вызвать у меня на лице гримасу боли, а однажды она предательски двинула меня по голени изо всех сил — такая шутка.

Года два назад Джей женился снова. Его вторую жену я видел всего один раз, да и то мельком. С тех пор прошло не меньше года. Вдруг у меня перед глазами встала эта мимолетная встреча — и у меня враз пересохло во рту. Теперь я вспомнил, пусть немного, но вполне достаточно.

Я заставил себя задать этот вопрос, хотя мне так не хотелось этого делать.

— А как… как твоя жена?

— Глэдис? Да как обычно. Вы ведь как-то раз встречались с ней, Марк, не так ли? — Он продолжал говорить, но голос его звучал похоронным звоном в моих ушах.

Я чувствовал, как медленно погружаюсь в какую-то липкую зеленую муть, и больше не слышал ни единого слова.

Глэдис. Еще до того, как спросить, я уже обо всем догадался. Теперь я понял, почему с самого начала она показалась мне смутно знакомой. И как будто это было вчера, я отчетливо вспомнил ее лицо, когда она год назад распахнула перед нами дверь. У меня еще тогда промелькнула шальная мысль, что она из тех большеглазых брюнеток, которые созревают уже к восемнадцати и с тех пор с каждым годом кажутся все спелее и спелее, а у мужей вроде старины Джея с ними хлопот полон рот.

— Что с тобой, Марк?

— Что? Ах, прости, пожалуйста, Джей. Я… просто немного задумался. — Мне с трудом удалось выдавить из себя улыбку. — Повтори, что ты сказал?

— Я думаю, это не затянется. — Он бросил украдкой взгляд на часы. — Смотри-ка, уже почти час.

Он не мог оторвать глаз от часов, словно видел их впервые, а я с глупым видом таращился на него, ничего не понимая. Отношения с Глэдис и раньше-то были мне не очень по душе, а теперь на сердце кошки скребли. Из довольно привлекательной бабенки, которая замужем за совершенно мне не известным мужчиной, она превратилась, Господи, прости меня, грешного, в законную супругу Джея. Мне казалось, я размышлял над этим целую вечность.

Джей наконец оторвал глаза от своих часов и облегченно перевел дух.

— Улетел, — воскликнул он, — улетел, сукин сын! — На лице его засияла блаженная улыбка. — Теперь я свободен на двадцать три часа. Ну что, Марк, и как ты себя чувствуешь в качестве хозяина «Уэзера»?

— Да в общем как-то не особенно…

— А у меня на сердце так легко, как не было, почитай, целую неделю. Просто камень с души свалился. Так ты вернешься к пяти?

— Само собой. Приду, наверное, немного пораньше. А до этого времени что мне делать? Может, тебе что-то нужно?

— Нет, все в порядке. Все хорошо, ты, главное, не волнуйся. И спасибо за все. Не забудь про чек, он придет завтра.

Я уже открыл было рот, чтобы возразить, но он меня опередил, и я услышал, что я верный друг, но законченный тюфяк.

С грохотом захлопнув дверь за другом, так что эхо прокатилось по всем коридорам, я вернулся к своему столу и принялся искать в телефонной книге адрес Джея Уэзера. Потом снял трубку и набрал номер. Ответил девичий голос, свежий и нежный, как весна.

Я попросил позвать к телефону миссис Уэзер.

— Одну минуту, — пропела девушка.

Я услышал стук положенной трубки, и наступило молчание, а затем зазвучал голос, который был мне слишком хорошо знаком.

— Привет, Глэдис, — сказал я, — это Марк.

— Ах, Марк! Какой ты милый! Ты не можешь подождать минутку?

— Безусловно, я могу подождать. Слушай, Глэдис, забудь о том, что было сегодня. И вообще обо всем, что было между нами.

— Что?.. — Она помолчала немного, затем в трубке вновь раздался ее голос:

— Как ты догадался, кто я, Марк? Что вообще происходит? Неужели ты опустился до того, что принялся следить за мной?

— Нет. Это вышло случайно. Но, как бы то ни было, я выхожу из игры. Забудь обо мне.

— Послушай меня, Марк Логан…

— Послушай, Глэдис, — перебил я ее, — я уже все сказал — это конец. И хорошо бы, ты это поняла. Я знаю, кто ты, знаю твоего мужа. Мне он нравится. И я еще раз говорю: между нами все кончено. Мне очень жаль, но это неизбежно.

— Ах ты, змея подколодная, проклятый ублюдок! — В голосе ее послышалось едва сдерживаемое бешенство. — Ты, вонючий сукин сын, ханжа, тупой мерзкий тип…

Оскорбления полились грязным потоком, словно опорожнили выгребную яму. Поморщившись, я опустил трубку на рычаг. Потом долго сидел, откинувшись в кресле, курил сигарету за сигаретой, вспоминая Глэдис и Джея с его дружбой и доверием. С трудом я выбросил все это из головы и постарался сосредоточиться на предстоящем мне деле.

Мне следовало думать о Джее лишь как об одном из клиентов. Это было нелегко, а поэтому я просто махнул на все рукой и принялся размышлять о другом: действительно ли у парня с головой беда. Это уж точно, не каждый день встретишь бизнесмена, который бы разгуливал по улицам с невидимым зеленым попугаем на плече и продавал процветающий магазин за доллар! Я вряд ли ошибаюсь.

Я подошел к окну, чтобы взглянуть на успокаивающую меня Спринг-стрит. Справа от меня на козырьке крыши облезлый голубь с трудом разлепил заспанные глаза и испуганно заморгал, увидев мою физиономию. Выглядел он отвратно. Интересно, а как я выгляжу в глазах этой птицы? И тут я снова подумал о попугае Джея. Интересно, что попугай думает о нем?

Когда я поймал себя на том, что сижу и размышляю в таком духе, я испугался. Вернувшись к столу, я уверенно набрал номер и попросил позвать Брюса Уилсона, полицейского психиатра.