Рассказы

1. Мой четвертый муж

— Чем могу вам помочь, благородный сэр рыцарь? Водку в долг не наливаю! Тем более! В дырявый шлем лить — только добро переводить! Не надо буянить. У меня приличное заведение и вышибалам не за красивые глаза плачено. Вот и чудненько! Пиво у меня отменное — темное, светлое и нефильтрованное. Пейте на здоровье! Сортир за углом.

— Да, молодой человек, Киатира — это я. Почему не верится? Мало ли где и что вы слышали. У людей в языке костей, как известно, нету, такого намелят, что только за лавку держись. Такая уж я уродилась…хм… не внушающая… Вам-то чего от меня надобно? Не от меня? А от кого? От мужа моего? А вы, случаем, не из столицы будете? Нет? Ну и слава Небесам!

Не нравится мне ваша идея, молодой человек… Очень приятно, сэр Фреддрик, будем знакомы. Опять Темного Властелина воевать? Вот, что я вам скажу, не напасешься на вас темных властелинов. Чуть только оперится, окрепнет очередной, тут как тут Отряд и давай рубить болезного. Совсем народ обнаглел, всем подавай Царство Добра и Света, а про Равновесие никто и не думает. Вы слишком молоды, сэр Фреддрик, а я, например, видела это Царство своими глазами. В частности, левым. А правый мне тогда выколол Главный Паладин Справедливости. Самолично.

Так! Спокойно! Только не в обморок! Вот стаканчик пива за счет заведения. Муха-бляха, приходят всякие сопляки неподготовленные, потом их откачивай нашатырем.

Я, миленький, между прочим, не просто Киатира-трактирщица, я — Киатира Драконица. А вот и правда! Прабабка моя пузо с драконом-оборотнем нагуляла. Уж как так получилось — мне не ведомо, но где вы теперь найдете чистокровного. Не зарекайтесь, юноша. Иные кичатся 12 поколениями чистокровных предков, а копни глубже сразу окажется, что какая-нибудь прародительница подолом не только перед законным супругом крутила, но и горными троллями не брезговала.

С другой стороны, если бы не прадедушка-дракон, ходила бы сейчас с повязкой на лице. Конечно, не пошло бы. Но я и одним глазиком, пока второй не отрос, так насмотрелась на торжество Добра и Света, что еле ноги унесла. А были бы крылья — улетела бы. Я тогда так объелась Равенством, что с перепугу за гнома замуж вышла. И не надо смеяться, юноша. Алмазы, рубины и сапфиры — лучшие друзья девушек.

Оно, знаете, как бывает. В юности выскочишь за плохого парня — обожжешься, как говорится, на кипящем молоке, потом на ключевую воду дуешь. С орками хорошо пиво хлестать и стенка на стенку бить морды ходить, а мужья из них паршивые. Положим, бить меня мой первый супружник не бил, но все равно неприятно жить с задирой и психопатом. Тогда я в другую крайность бросилась. В смысле? За светлого эльфа вышла замуж.

А-а-а-а! Я так и знала, что Тариэль решил мне очередную свинью подложить. Передайте ему, что при встрече оборву уши и лук об хребет поломаю. Не может простить, сволочь ушастая, что ушла от него к гному. Как денег просить, так он золотым эланором цветет! Дорин хоть и жлоб, каких свет не видывал, но до таких пакостей никогда не опускался. Пару раз по пьяни с братьями своими пытался разгромить трактир. Сгоряча, конечно. Потом извиняться приходил, когда ноги срослись.

Ага! Это мой топор висит. Роскошная вещь подгорной ковки — мой свадебный подарок. На мужчин действует смертельно. Нет, вы не правильно поняли, сэр Фреддрик! Не обухом по голове. Это каждый дурак умеет. А я как надену митриловую кольчугу, высокие сапожки из кожи василиска, щит дубовый, обшитый кожами Великого Змея, возьму в левую руку, а в правую этот топор, вот тут-то мужики от восхищения с ног валятся и сами собой в штабеля укладываются. Только не надо мне в декольте заглядывать, сэр Фреддрик. Я — девушка приличная и замужняя.

Да не пойдет Лииниарр с вашим Отрядом. Во-первых, неэтично темному эльфу против Темного Властелина выступать. Ну и пусть душа светлая. А воспитание, куда девать прикажите? Во-о-о-от! А во-вторых, миленький мой, не в настроении мой супруг последние несколько лет. Запой у него. Это понимать надо, а не нос воротить. Оно как получилось… Жил себе Лииниарр анх'Эдорр в своих Темных горах, с детства поклонялся Черной Богине, мамка у него строгая была, потом наставник такой попался, что не позавидуешь. Все остальные темные эльфы чувствуют себя прекрасно, а он все время не в своей тарелке. И обряды у Черной Богини чересчур кровавые какие-то, и братья-сестры злые, и наставник — садюга-живодер. В общем, терпел он терпел, а потом сбежал к Светлым. Прибился к нашему Отряду, проявил себя настоящим героем. Вот-вот, про это все знают. Накропали про нашу с ним встречу и любовь с десяток баллад, одна другой слащавей. Однако же распался наш Отряд, а обычная жизнь — штука тяжелая. На войне там все понятно: впереди — враг, рядом — друг. Да кому угодно, с такой вот удивительной, по-настоящему светлой душой, тяжко придется, пока втянется в обыденность. Тут любой запьет. От чего? От несовершенства мира, вот от чего, молодой человек! Благородный король на поверку оказывается самодуром и тираном, мудрый жрец — развратником, рыцарь — разбойником. Э-э-эх! Еще узнаете, сэр Фреддрик. У вас, как говорится, всё впереди.

Сразу видно, что вы редко с эльфами дело имеете. Тариэль — не в счет. Того хлебом не корми, дай порисоваться своей воспитанностью и благонравием. Нет, он вовсе не плохой, просто лицемер немножечко.

А Лииниарр без меня пропадет. Запой — это же не навечно. Ну, еще с несколько лет… Так я потерплю. Он ведь не драться лезет, когда выпьет, а садится стихи и прозу писать. Помните, я вас спрашивал насчет столицы. Тут недавно понаехали креативщики какие-то, реццен. занты…зенты. А на вид — обычные мужеложцы. Колечки, сережки, бантики, ленточки, гламур… Тьфу! И давай бедолагу обзывать — певцом извращенного эротизма, классиком порнографической литературы и гением матерного слова. А когда один из этих пи…сателей посетовал на гетеросексуальную ориентацию Лииниарра, то я едва успела мужнину руку с отравленным клинком перехватить. Чуть скандал не приключился, честное слово. Это ж надо, чтобы такие гадости темному эльфу предлагать. Светлый бы дамские романы сочинял. Там хоть тиражи приличные…

Теперь мой на матерные частушки переключился. С горя. "Мимо тещиного дома…" вы уже, наверное, слышали?

Такие дела, сэр Фреддрик. Приходите-ка лет через пяток. Лииниарр привыкнет к несовершенству мира, я может снова сподоблюсь на подвиги, Темный Властелин как раз заматереет по-взрослому, да и у вас усы отрастут погуще.

Будьте здоровы! Всего наилучшего! А Тариэлю передайте, что хрен я ему теперь деньжат подкину. Счастливой дороги!

Так… еще одного спровадила… уфф!

Чего? Опять водки? Бармен, сэру благородному рыцарю больше не наливать!

26.02.2007

2. Ещё одна ведьма

Дело было вечером. Я уже собралась закрывать заведение. Все одно дождь лил весь день, как из ведра, а ветер дул просто ледяной. В такую погоду хороший хозяин собаку на двор не выгонит, не то чтобы по кабакам идти шататься. Завсегдатаи мои, поди, к жонкам под бок поспешили забраться. Кто к чьим, естественно. Кто вспомнил о родимой супружнице, а кто и к чужой стопы направил. Дело такое. Лииниарр тоже, между прочим, пару раз спускался в трапезную. Якобы горло промочить, а на деле меня пониже спины ущипнуть. Это, надо понимать, намек был. Что-что, а намеки я понимаю.

В общем, в трактире ни души, дождь лупит, выручка паршивая, и самое время прихватить бутылочку "Драконьей крови" и отправиться в спальню испытывать на любимом муже новый пеньюарчик романтического оттенка фиолетового. И пусть Лииниарр только попробует хоть ленточку на нем порвать. Страсть страстью, а ценник он видел.

И тут на тебе — стук в дверь. Робкий такой, просящий. Обычно я собственных правил не нарушаю. Если на двери висит табличка "Закрыто", то будь ты хоть тролль, хоть король, хоть сам троюродный кузен дедушкиной второй жены — З. Мейгорынитч, а ходи-ка ты мимо.

Но тут, словно кто под локоток толкнул: мол, открой и погляди, кого ненастье привело к твоему порогу. Открываю и вижу. Стоит девчонка, зареванная, плащ насквозь мокрый, с волос грязь какая-то течет, нос красный от простуды. Ага! Как говаривал мой второй супруг, — картина маслом под названием "Приплыли". В чем-чем, а в вопросах живописи Тариэль лучше всех разбирается. Я молчу про литературу. Ты ему: "Три эльфийским владыкам в подзвездный предел…", а он сразу и не задумываясь: "Ник Перумов". Вот что значит высшее образование!

Словом, смотрю я и вижу — типичная абитуриентка Высшей Магической Академии имени Г. Поттера. Даже волосы в рыжий цвет успела покрасить. Неудачно, правда, вышло. Явно краска дешевая была, потому что вся мордашка у будущей магички в буро-малиновых разводах. Видят Высокие Небеса, не в моем обыкновении этих дурищ жалеть, но девчонка показалась мне слишком уж молоденькой и перепуганной, чтоб выгонять её на ночь глядя в дождь. Я хоть и драконница частично, а сердце у меня все ж таки доброе.

— Заходи, милочка, не стесняйся, — говорю. — В эдакую непогоду юным леди лучше возле очага греться и кушать шоколадные конфеты, а не по тракту шататься. Отдавай-ка свой плащ Бобби, да присаживайтесь к огоньку. Сейчас я тебя чаем напою и бисквитами накормлю.

На Бобби, конечно, пришлось шикнуть, чтобы удосужился оторвать свою толстую задницу от лавки и обслужил клиентку как полагается. Нет, я когда-нибудь обязательно выгоню этого ленивого дармоеда взашей, как уже тысячу раз обещала, но так и не сделала. Или, того хуже, продам своей свекрухе на опыты. Хотя мы с ней в жестких контрах уж который год, но от жирненького раба она точно не откажется. Что-то в этом духе я Бобби посулила и на этот раз. Я вам скажу, что такая угроза лучше всего помогает для стимуляции умственной деятельности и физической активности вкрай обленившейся прислуги. Главное, чтобы Лииниарр не слышал. Обижается шибко.

Под плащиком у моей нежданной гостьи обнаружилась полная экипировка настоящей ведьмы: штанишки в обтяжку (3 серебряных кроны и 6 медяков), ботфортики кожаные красного цвета (10 серебряных крон), широкий пояс с медными накладками (7 серебряных корон), шелковая рубашечка (5 с половиной серебряных корон), а под ней кожаный лифчик самого маленького размерчика (самодельный). Н-да… Ведьмой быть нынче весьма накладно.

Про её меч я без смеха рассказывать вообще не могу. Из старой лыжи она его выпилила, что ли? Запущенный случай!

— Тебя как звать, красота ненаглядная? — спрашиваю её.

— Маа-а-а-а-ари-й-й-йа!

— Мария? Марусечка, значится.

— Мария Сюзанна! — поправляет меня гостья.

Ну, Мария — так Мария, и Сюзанна — так Сюзанна. Разве ж я против?

— Куда путь держишь?

— На ведьму иду учиться. В Магическую Академию.

Кто б видел, КАК она это сказала. Так, словно в "магичке" только одной её и не хватает. Для полного, так сказать, счастья.

— А на какой факультет собираешься поступать?

— На некромантию или на драконоборческий, — решительно заявляет Мария Сюзанна.

Хорошо, хоть не на анимэ, подумала я. Ну не понимаю я эти новомодные течения. Эмо-яги всякие, сетевые маги-тологи… Как их там? Ну, эти…А! Гламурные оборотни. Видела я, видела, но чтобы волколак с розовым бантиком, наманикюренными когтями и здоровенным стразом под хвостом… Куда мир катится, не понятно!

Раньше все проще было. Ведьма она и есть ведьма: с черным котом, вороном и в полосатых чулках. Если ведьмак, то с двумя мечами — серебряным и стальным, а некромант в черном балахоне и с отрядом свежих зомби. Вся ясно и понятно. А в ботфортах и кожаных бюстгальтерах ходили только жрицы темного бога ДеСада.

— На драконоборческий только мальчиков берут, — честно предупреждаю я.

— Это еще почему? Дискриминация по половому признаку? — подозрительно спрашивает девчонка.

— Нет, — говорю. — Во-первых, не каждая девочка согласиться, чтобы через полгода у неё личико от шрамов и ожогов стало похоже на свиное рыло, во-вторых, для того, чтобы таскать на себе тяжеленные доспехи нужно комплекцию соответствующую иметь и вес под девять пудов. Да и не женское это дело, если честно.

И подмигнула своим третьим веком. Не Марии Сюзанне, конечно, а прислуге. Ишь ты! Растопырили уши. Даром, что у половины они разной степени заостренности. В основном, благодаря стараниям моего бывшего и его светлейших сородичей. Хотя я как раз ничего против не имею, некоторым боком получается родня. Если бы ихние мамашки им еще имена нормальные давали, то вообще никаких проблем. А то назовут Григорием Дариэлевичем, а парню потом мучайся сто пятьдесят лет подряд.

— А на некромантский девушек хоть принимают?

— А как же! — усмехаюсь я. — Особенно юных девственниц в качестве учебных пособий, — и поспешно добавила в качестве уточнения: — Мертвых, естественно. Живых тоже принимают, не бойся. Хотя я на твоем месте подумала бы.

Вижу, гостья мокроносая глядит уж совсем неласково, точно бесененок на опытного экзорциста.

— И не думайте меня отговаривать! Я уже все решила.

— Да разве ж я против? Это ж не мне червивых мертвецов из земли поднимать в темную новолунную ночь, — пожала я плечами. — Хотя я к разным хамам привычная, ко мне в трактир подонков разных много ходит.

— А это здесь при чем? — не поняла Марийка.

— Как это при чем? Практические занятия обычно проводят в местах массовых воинских захоронений. Приличных воинов после битвы хоронят на родине с почестями, понятное дело, там вам никто не даст мертвяков поднимать. А всякую шваль — наемников безродных закапывают в общей могиле — самое лучшее место для обучения некромантов. Ты, главное, лекции не пропускай и учителя слушай внимательно. А то за некоторыми нерадивыми студентками зомби по полночи гонялись.

Гляжу, деваха побледнела и дышит как-то совсем тяжело. Надо скорее тему менять, а то в обморок упадет или блеванет. Чувствительные нынче барышни пошли. А туда же — в некромантки!

— На заклинательницы погоды в этом году конкурс большой, — рассуждаю я дальше, подкладывая девчонке кусочек кекса. — А на целительство и травничество набор сокращен вдвое. Ты случаем, не оборотень?

Мэри грустно помотала головой, мол, не сподобилась. Потом призадумалась и как выдаст ни с того ни с сего:

— У меня дедушка по отцовской линии наполовину вампир. Ап-чхи!

Хм… Либо дедушка бабушке наврал, чтобы сподручнее было под юбку залезть, либо бабушка от заезжего молодца прижила Марийкиного папу. Драконья кровь в жилах позволяет видеть сокрытое, а моя простуженная гостья, в свою очередь, могла гордиться исключительно человеческими генами. Нынче такое встретишь нечасто.

Я ей так и сказала, но глупая девчонка, нет чтобы обрадоваться, разобиделась не на шутку.

— Ап-чхи! Я на одну восьмушку вампирка! Это все говорят. Ап-чхи!

Ага! Особенно, мамка с папкой бурчат, когда ты новое платье требуешь, спиногрызка разэдакая.

— Будь здорова, дева.

Мордашка у Марии Сюзанны вытягивается, ротик приоткрывается, глазки становятся размером с чайное блюдце. А уж как они сразу блестеть начинают — что твои бриллианты в короне. И ничего тут нет удивительного! Это Лииниарр анх'Эдорр собственной персоной, мой законный супруг и совладелец трактира. У меня тоже поначалу такое выражение с лица сходить не успевало, поэтому девочку я не осуждала ничуть.

Вы когда-нибудь видели некрасивого темного эльфа? Но господин анх'Эдорр вне всякой конкуренции. А ну-ка, шесть футов росту, роскошное мускулистое тело, смуглая кожа с золотистым отливом, серебряно-белая грива шелковых волос, лежащая на широких плечах, и синие, как вечернее небо, глаза. Умолчу о более интимных достоинствах моего благоверного, ибо юным девам о таких вещах знать не полагается, но и без этого сокровенного знания он производит на женщин неизгладимое впечатление. На мужчин, кстати, тоже. Особо навязчивых извращенцев мы закапываем в саду между розовыми кустами, что вдоль забора растут. Чтоб там не болтали о нравах, царящих в Темных горах, но мужеложцев там очень не любят. И лучше не рассказывать на сон грядущий, что дроу делают с пойманными слешерами. Даже пересказывать дурно делается.

Ну, так вот. Пока девчонка звонко хлопает ресницами, а Лииниарр, почухивая голое пузо, медленно сходит вниз по лестнице, я с некоторым ужасом понимаю, что супруг мой сегодня вечером абсолютно трезв, а потому невероятно зол и ядовит.

Эх! Бедная Мэри!

— А! Еще одна ведьма… — говорит Лииниарр, брезгливо рассматривая девицу и не переставая лениво почесывать живот. — Им там в Академии медом что ли намазано,?

Для дроу все эти магические школы — только смех один. А моего мужа хлебом не корми, а дай какого-нибудь человечьего архимага издевками до апоплексического удара довести.

— Судя по наряду, барышня намылилась в некромантки, — сразу догадался Лииниарр, пристально изучив ботфорты и бюстгальтер. — Согласен — готично!

— А-а-а-апчхи!

— Бедненькая! Зеленки принести? — спрашивает он эдак участливо. Прямо не дроу, а чисто ангел милосердия.

— За-а-а-чем зеленку?

— Прыщики твои замазать, — похабно ухмыляется темный эльф, кивая на содержимое самодельного кожаного лифчика.

— Лииниарр! — возмущенно фыркаю я. — Тебе не стыдно так вести себя с юной девушкой?

Совесть и темные эльфы — нечто несочетаемое. Так же как гномы и щедрость, или, например, вампиры и вегетарианство. Супруг мой, разумеется, хохотал над пунцоволицей ведьмой без всякого стеснения.

— А ей — можно? Дорогая, ты уже рассказала нашей гостье, сколько в этом году мимо нашего трактира прошло рыжих ведьм в кожаном прикиде?

— Триста шестьдесят две, — машинально говорю я.

— И сколько из них приняли в Академию? — тихо спрашивает Мария Сюзанна.

Мы с Лииниарром переглянулись. Память у него отличная.

— Десятерых. Одна была действительно талантливой магичкой, еще восемь тоже не слабые девицы, и еще одна — по блату. Принцессе крови и любовнице Императора Запада ректор отказать не посмел, хоть способностей у неё было чуть выше среднего.

— А остальные куда делись? — удрученно полюбопытствовала Мэри.

— Большинство вернулись к родителям с поджатыми хвостами, некоторые по борделям осели, а несколько таки попали к некромантам — в виде учебных пособий, — разъяснила я.

— Я бы на твоем месте подался в пифии, — рассуждает дроу. — От их курева вставляет круто. Заодно, потом расскажешь, что они в табачок, кроме лаврового листа добавляют.

Нет, все-таки темное воспитание сказывается даже на обладателе очень светлой души. Разве можно такое советовать невинной девушке? Бесстыжая эльфячья морда!

Но возмутиться как следует я не успела. Лииниарр решил проэкзаменовать абитуриентку на профпригодность. Спросите, как? Да, легко. Три медных стаканчика и вишневая косточка — лучший способ определить магические способности и знак гороскопа. Кто родился под созвездием Лоха, тот никогда не догадается, что косточка между пальцами, а не под одним из стаканчиков. А в Лохах, как известно, волшебства нет. Как и золота в Серых горах.

Короче, мини-экзамен Мэри Сью провалила. Вы же знаете, какие дроу неделикатные? Лииниарр так ей сразу и сказал:

— Дура ты крашеная и не выйдет из тебя ведьмы.

После этих убийственных фактов малышка совсем скисла, но все-таки удержалась от слез.

— Что же мне делать?

— Домой топать! — посоветовал Лииниарр. — Мама с папой, небось, извелись уже, ищут по всем придорожным канавам.

— У меня денег нет-у-у-у-у-у!

Я так и знала!

Юница рыдает, супруг задумчиво чухает пузо (что у них в Темных горах за идиотская привычка — завязывать рубашку узлом на животе?) и на меня поглядывает, и я даже знаю, о чем он в этот миг думает. О том же, о чем и я: "Надо завязывать с благотворительностью, ибо пока закончится мода на рыжих ведьм, мы тут разоримся вконец!"

Вот, казалось бы, я — на четверть драконица, Лииниарр — дроу, нам по идее надо не трактир содержать, а разбойничий притон, и всяких глупых дурёх, вместо того, чтобы вытягивать из неприятностей, в бордели продавать. Иногда едва за локти себя не кусаю (благо, дотянуться могу), а душу светлую никуда не денешь.

В общем, уложили мы Марусю спать в комнате для гостей, потом для снятия стресса опрокинули по рюмашке "Дзиртовки" с солью и лимончиком.

— Неужели я тоже была такой же дурехой? — удивленно спросила я Лииниара уже на пороге спальни.

— Ты была гораздо умнее, дорогая, ты сразу подалась в Отряд!

А ведь прав, остроухий рифмоплет. Спасибо тетушке родной. Она у меня "магичку" окончила. С отличием, между прочим. От её рассказов о суровых буднях студеозов-волшебников до сих пор в жилах кровь стынет.

Битвы на подушках, попойки, гулянки, прогулы… Фигушки! Это для рекламных плакатов! А подъем в 5 утра, баланда на завтрак, розги и карцеры — не хотите?!

А потом еще удивляются, что добрых волшебниц не бывает, одни лишь злые ведьмы и черные колдуньи.

От мрачных мыслей меня отвлек мурлыкающий голос темноэльфийского мужа:

— Ки, ты, кажется, мне собиралась обновочку показать…

А я и не забыла вовсе…

Кстати, зря я боялась, Лииниарр пеньюарчик таки не порвал. Умеет ведь, когда хочет.

04.09.2007 г.

3. Драконьи сокровища

Вот ведь бывают такие паршивые деньки, когда все идет наперекосяк. Впоследствии, по здравому размышлению, приходишь к выводу, что лучше всего было бы проваляться целый день в постели и носа из-под одеяла не казать до самого вечера. Читать чего-нибудь поучительное, прихлебывая теплое вино с корицей, а там, глядишь, и любимый муж решит присоединиться к общему безделью. Ему, собственно, не привыкать…

Ан нет! Фигушки!

Утро началось с подсчета убытков. Одной посуды битой на десять с половиной сребреников набралось. Не говоря уж о выбитом окне и поломанной лавке. Думаете, наемники перепились и буянили? Ничего подобного!

Накануне сосед-шорник Ленигэн справлял в моем трактире поминки по усопшему дядюшке. Демоны его раздери! Я имею в виду самого Лени, потому что его покойного родича в преисподней уже лет десять поджидали с нетерпением. По случаю получения скромного наследства в виде трех тощих овец, сундука набитого всяким мусором и фарфоровой супницы, Лени решил срочно выйти из многодневного запоя, чтобы проводить дядюшку в последний путь как полагается.

Ну и проводил. Вообще-то у нас сразу после скорбной погребальной церемонии всем полагается нажраться до заворота кишок, напиться до полусмерти и подраться с каждым, чья рожа не внушает никакого доверия. Хотелось бы мне видеть хоть одну рожу в нашем мирном городишке, которая это самое доверие внушает. Нет, брешу. Есть! У тети Соньи — тролльши, у неё всё внушает, начиная от шиньона из грифоньего хвоста и заканчивая размером бюста. Но во время городских праздников, к которым относятся не только поминки, но и свадьбы, тетя Сонья принципиально сидит дома и из-за занавесок зорко наблюдает, кто и к кому потом зашел на чашечку кофе. Охраняет общественную мораль.

И при мысли о том, как любезная соседушка распишет вчерашнее происшествие, у меня окончательно испортилось настроение. Вернее сказать, в тот момент я так искренне полагала. Ведь как это часто бывает, ты думаешь, что хуже быть не может, дальше идти некуда, а тем паче глубже падать, а на самом деле неприятности только начинаются.

Ну, значит, сижу я над учетной книгой и роняю скупую слезу прямо на итоговую цифру графы "Убытки", в этот момент дверь с треском распахивается настежь, и что я вижу? Ба! Мой предпоследний муж! Получи дракон баллистой от эльфийского бойца.

Скажите честно, вы любите гномов? Когда они шумной ватагой вваливаются в ваш дом, попутно доламывая чудом уцелевшую накануне дверь, когда швыряют на лавки вонючие и стоящие колом от грязи плащи, когда харкают на свежевымытый пол и смачно сморкаются в занавески, а так же обдают вас запахом перегара, чеснока и лука, вы их сильно любите? Я — нет! Особенно, когда один из них щипает меня за ягодицу, одновременно пытаясь запечатлеть на щеке нежный дружеский поцелуй.

— Дорин! Руки убери!

Кричать на весь трактир я, конечно, не стала, но прошипела так знатно и проникновенно, как не каждая чистокровная драконица сумеет. На то были свои резоны. Во-первых, у дроу очень чуткий слух, во-вторых, Лииниарр гномов не любит гораздо откровеннее, чем я, в-третьих, Дорин не такой уж и плохой парень, если разобраться, а мне бы не хотелось объяснять многочисленной подгорной родне причину его безвременной гибели во цвете лет.

— Твой дома? — тихо спросил Дорин, сразу догадавшись о причине смены тональности моего голоса. — Так бы сразу и сказала.

— А ты бы взял да и спросил, — посоветовала я. — Чего тебе надобно?

Глупый вопрос — согласна. Гномы никогда не появляются просто так. Если у вас в родственники затесался кто-то из этого племени, то можете не рассчитывать на визиты вежливости или подарки к незначительным праздникам, не ждите, что вас будут проведывать во время болезни, не зовите на день рождения вашей бабушки, потому что бородатые хамы появляются в поле вашего зрения только тогда, когда им от вас что-то надо. Причем срочно и вероятнее всего деньги.

— Не дам! — сказала я твердо, поражая бывшего мужа нечеловеческой проницательностью.

— Ки! Ну, пожалуйста! — жалобно прогудел Дорин. — Позарез надо! Дело-то верное!

Кто бы знал, сколько раз я слышала этот гнусавый бас во всех возможных комбинациях. "Ки, ну я ж тебя люблю дуру такую!", "Ки, мама будет шибко ругаться", "Ки, зачем тебе колечко?" и коронное — "Ки, дай денег!". А уж про "верные дела" моего бывшего я могу написать три тома каждый толщиной с "Властелина колец". Нашлись бы только читатели.

— У мамочки своей надо было денежку просить, — победно заявила я. — Сказал бы, что на леденцы не хватает.

Дорин побагровел. Великие Драконы, как давно я мечтала сказать ему нечто подобное, да еще в присутствии друзей-приятелей. Те, радостно булькнули в бороды, подавляя всеми силами смех. Моя бывшая свекровь даже среди гномих слыла неимоверной жадиной. Но, когда она пыталась зажать мой свадебный подарок, Дорин посчитал сей поступок в высшей степени благоразумным, а когда вместо серебра и каменьев на очередное "верное дело" мамочка кукиш подсунула ему самому — это уже совсем другой разговор.

— Ки, я тебе все расскажу, только ты послушай, — попросил Дорин, прямо на глазах превращаясь из подгорного мужлана в обходительного джентльмена. Сразу видно — мужчина сильно нуждается в наличных!

Он взял меня под ручку и отвел в сторонку, рискуя, между прочим, заработать у сородичей репутацию дамского угодника, что в гномьей среде сродни позорнейшему клейму. Оно ж понятно, за закрытыми дверями они перед женами и матерями стелются, а в чисто мужской компании баб принято грязно поносить и всячески презирать.

И ни капельки это не лицемерие! Мужская солидарность называется. О как!

— Ну, рассказывай, куда ж деваться-то, — согласилась я.

И мысленно прикинула, как долго Лииниарр еще будет страдать над непокорной рифмой к слову "засранец". Все ж таки драка гномоненавистника с эльфофобом мои планы не входила.

Честно слово, лучше бы Дорин молчал.

Ничего более идиотского с визита незадачливой ведьмы Марии Сюзанны слышать мне не доводилось. По крайней мере, я так думала в тот миг.

Оказывается на торжище в славном граде Песий Хвост какой-то резвый мошенник умудрился втюхать Доринову младшему братцу Взаду карту драконьего сокровища. Прозвище у Взада очень верное — Кувалда, не только из-за соответствующей формы черепа, а оттого, что полностью отражает его умственные способности. Словом, надурить Кувалду может при желании даже пятилетний ребенок, но к моему искреннему изумлению, базарный прохиндей гнома все-таки не обманул. Карта была настоящая, самая что ни на есть всамделишная, с точным указанием места. Я-то уж разбираюсь в таких вещах. Вот только предлагаемая к разграблению сокровищница вовсе не такая уж заброшенная.

— А ты знаешь, что дракон — хозяин клада жив-живехонек и по сей день неусыпно стережет свою пещеру от посягательств? — полюбопытствовала я на всякий случай.

— Знаю! — радостно объявил Дорин, сияя как новый золотой слиток.

— А ты знаешь, как его звать? — не унималась я, начиная подозревать бывшего мужа в тяжком и внезапном воспалении мозга.

— Как?

— Черный Бумер, — отвечаю я и вижу, как светло-голубые глаза Дорина разгораются синим пламенем алчности.

Он слюнями начинает давиться, ручонками делать загребательные движения и трястись как в лихорадке. У гномов это бывает. От жадности. Так и называется по-научному — острая амфибиотропная асфиксия.

— Ки! Это же мой единственный шанс! Дай мне денег, чтоб нанять полдюжины драконоборцев, ты в накладе не останешься. 10… Нет! 15 процентов — твои!

На длинных рыжеватых ресницах у гнома заблестели слезы от избытка высоких чувств. Видимо он сам от себя подобной щедрости не ждал.

Видели когда-нибудь рыдающего гнома? И не увидите, до тех пор, пока не доведется стать свидетелем дележа добычи. Более искренних и обильных слез не обнаружить даже на щеках невинной юной красавицы, насильно отдаваемой в жены древнему старцу-некроманту.

— Дорин, я ж тебя вроде по голове никогда не била, — напомнила я ему старую историю. — Только ноги переломала, если память меня не подводит. А она не подводит. Ты еще помнишь кто таков Черный Бумер?

— Да все я помню, — отмахнулся гном. — Но такой куш сорвать только раз в жизни удается.

— Вот это ты верно заметил, — согласилась я. — В самую точку, можно сказать. Пасть Бумера будет последнее, что ты увидишь в жизни. Короче, ты мне не чужой и на верную погибель я тебя не отправлю. И денег, само собой, не дам.

— Ки!!!

Такое ощущение, что я разговаривала с наглухо закрытыми вратами в гномье царство. Драконы, как таковые, вообще существа не слишком приятные в общении. А чего еще ждать от бронированной здоровенной и к тому же бессмертной ящерицы? Так вот Черный Бумер среди своих сородичей считается грубияном и наглой скотиной.

И я могу допустить, чтобы эдакая сволочь запросто так сожрала моего, пусть бывшего, но все-таки мужа? Ни-ког-да!

С гномами нельзя разводить долгую агитацию, они этого не любят и не понимают.

— Шиш тебе! — отрезала я, легкоузнаваемой комбинацией из трех пальцев давая понять, что наша содержательная беседа окончена.

Возмущению Дорина не было предела. А ну-ка! Бывшая жена в кои-то веки напрямую отказалась оплачивать его аферы! Да как она, то бишь, я посмела?

Дело не в том, что я к Дорину питаю какие-то особенные чувства, просто жалко мне его. Честное слово! Думаете, я бы вышла замуж за обыкновенного гнома? Фигушки! Это ж скука смертная, да и симпатичных парней среди них не так уж много. А Дорин и ростом удался (мне по плечо), и на лицо очень даже ничего, а главное, непоседа он, к тому же любопытный и отчаянный. Редчайший случай средь подгорного народа.

Одно время я чувствовала себя шибко виноватой за то, что ушла от него. Потихонечку деньжат подкидывала, пока Лиин не видит, "забывая" при этом напоминать про долг. А однажды познакомила с девушкой из хорошей семьи. Орочьей. М-да…

— Я тебя золотом осыпал! Я тебя перед мамой защищал! Ты уже ничего не помнишь, неблагодарная! — возопил вконец обнаглевший гном.

На словах — да, осыпал, а на деле я из него каждое колечко, если не клещами выдирала. то зубами выгрызала. Обидно же! Муж — гном, а у меня ни колечка, ни браслетика. А про маму вообще лучше не вспоминать. Впрочем, на свекровей мне всегда не везло. Видно судьба такая.

Но припоминать былую "щедрость" я не стала. Зато сказала как бы невзначай:

— Дорин, ты мне еще должен за предыдущее "верное дельце". Ровно пятьдесят три сребренника, — и осторожненько выпустила когти. Тоже вроде случайно.

Лучше бы я ему сразу этими когтями в рожу вцепилась, как это заведено в порядочных гномьих семьях. Эх, как же Дорин разорался, как разошелся! И про сородичей своих забыл, и про стыд, и про совесть, и что самое страшное, про Лииниарра.

Я даже голову втянула в плечи. Еще одной драки в течение одних суток наше заведение не выдержит, это уж как пить дать. Однако же, то ли вдохновение моего дроу посетило, то ли ему лень было отрывать свой зад от удобного кресла в гостиной, но на гневные гномьи возгласы Лииниар никак не отреагировал. То бишь не примчался с мечом наперевес делать из Дорина отбивные по рецепту своей мамочки.

Вот и славненько, облегченно вздохнула я, и решила воззвать к гласу рассудка, который есть в наличии у каждого гнома хотя бы теоретически.

Иногда я умею скулить очень жалобно и сетовать на нелегкую жизнь не хуже профессиональной нищенки.

— Ну, посуди сам: до сей поры никто из пещеры Черного Бумера живым не уходил, тебя он тоже сожрет. И плакали мои денежки в поте лица заработанные. Дорин, ну ты хоть совесть-то имей. Я ж не бездонная бочка. Ты приходишь — денег на авантюру просишь, Тариэль — на очередную девицу. Так скоро и Шлёп повадится ко мне ходить — на подготовку к разбойничьим набегам. Тогда его Лиин точно убьет.

— Хм! А я думал — уже убил, — хмыкнул гном. — Жалость-то какая.

— Какой ты злой, Дорин, — притворно обиделась я. — Расист бородатый!

Гном поджал обиженно губы

— Оскорбить желаешь? Я ненавижу расизм и орков. Особенно этого твоего… Огромную Глыбу…

— Огромный Гранитный Камень Внезапно Обрушивающийся на Головы Врагов, — поправила я Дорина. — Не можешь запомнить полное имя, то зови просто — Шлёп. Кстати, он гномов тоже ненавидит.

— А нас-то за что? — искренне изумился бывший супруг, всплеснув руками.

Скажите на милость, какое удивление!

И в самом деле, как можно ненавидеть милого гномьего парня Взада Кувалду, который после долгого и тщательного изучения недр своих ноздрей, радостно демонстрирует козявку всем клиентам моего трактира?

В это время от мощного удара на середину зала вылетает многострадальная дверь, и в дверном проеме я вижу очень знакомый силуэт. Нет, это не очередной из моих мужей. Это же Арни-Драконоборец со товарищи! Вот ведь горе-то… тьфу ты… радость-то какая!

— Ага! Попался, мошенник! — проревел Арни, вонзая гневный взор в перепуганого насмерть Дорина.

Из последовавшего за столь внезапным появлением монолога знаменитого драконоборца, я узнала о бывшем муженьке много нового. В основном, о его прогрессирующей жадности. Нельзя, ну нельзя обманывать в денежных расчетах профессиональных борцов с драконами, нехорошо это и непорядочно. Я так думаю… Они ведь не зря работают по 100-процентной предоплате, у них специфика профессии. Да и назначить встречу прямо возле логова Черного Бумера, заранее о сём факте не предупредив, тоже огромное свинство. Бумер, естественно, не потерпел незваного соседства и изрядно проредил отряд драконоборцев. Те еле отбились и, причем самое обидное, совершенно бескорыстно, что соратникам Арни вовсе не свойственно.

Драконоборец не стеснялся в выражениях, коих следует воздерживаться в присутствие женщин и детей, требуя оплаты и компенсации морального ущерба. На что Дорин заявил, что незапланированная встреча с объектом охоты личное дело Арни и оплачивать бестолковую драку с драконом он не намерен.

(Конечно, не намерен! У гнома-то и денег для этого нету.)

Слегка подкопченные и помятые товарищи Арни извлекли из ножен мечи, гномы взялись за оружие, я тоже сняла с полки свой любимый топор, а постояльцы и прислуга бросились в рассыпную. Кто в окна выскочил, кто в подпол нырнул.

Я могу себе вообразить, что теперь скажет тетя Сонья. Ужас!

В общем, скандал назревал нешуточный. Второй за последние сутки, к слову. И я отчетливо понимала, что драка между аферистами-гномами и оскорбленными драконоборцами доконает мой бизнес окончательно.

Но положение спас Лииниарр. Я-то думала, что он издевается над великим и могучим национальным языком, а он облачался в свои доспехи и смазывал мечи ядом. Дело даже не в том, что среди дроу плохих бойцов не бывает в принципе, и по сути Лиин один стоит пятерых, а в том, что после его вмешательства в вооруженный конфликт раненых не будет. Только мертвые. Или умирающие в страшных муках. А такой у дроу яд высококачественный, господа мои. Одна капля убивает слонопотама.

И все присутствующие в тот момент в трактире об этом прекрасно знали. Даже мне стало страшновато.

— Дорогая, что здесь происходит? — вежливо поинтересовался Лииниарр, поигрывая своими жуткими кривыми клинками.

— Да вот, понимаешь… — начала было я оправдываться.

— Мы уже уходим, господин анх'Эдорр, — заверил Арни.

Ну, до чего же здравомыслящий человек попался! В кои то веки так повезло.

— Мы тоже, — поддержал почин, ставший мгновенно образцом здравомыслия, Дорин и сделал знак свои парням выметаться.

Дроу задумчиво отправил отравленные мечи в ножны, посчитав вопрос исчерпанным, и как ни в чем ни бывало спрашивает у меня:

— Засранец — протуберанец! А? Как тебе рифма, любимая?

— А что такое протуберанец? — громким шепотом полюбопытствовал у старшего брата крадущийся к выходу Кувалда.

Интересно, что Дорин ему ответил?

28.10.2007.

4. Здравствуй, мамочка!

Лииниарр всегда умел выбрать время, чтобы сообщить пренеприятнейшую новость с наименьшими последствиями для себя. И если кто-то из прислуги или клиентов порой обманывается моей миролюбивой внешностью и отнюдь не могучим телосложением, то дроу всегда помнит, что четверть моей крови — драконья. Поэтому начинает разговор издалека и, как правило, сразу после постельных утех. Я полагаю, таким образом, он совмещает приятное с полезным. Когда муж после исполнения супружеского долга не отворачивается к стенке и не оглашает окрестности храпом, а ведет интересные и содержательные беседы с любимой супругой — это приятно, спору нет. Касаемо пользы, то она несомненна, хотя бы просто потому, что в состоянии полной расслабленности и душевного комфорта я совершенно не способна причинить здоровью Лииниарра сколь либо существенного вреда, даже после объявления паршивой вести.

Той изумительной весенней ночью, словно специально посланной на землю на радость всем влюбленным, дроу начал разговор с обзора политической обстановки сложившейся после окончания войны темных эльфов с северным королевством гоблинов. Если честно, то я так и не поняла, кто кого победил и был ли вообще победитель в этой тотальной резне. Ибо правдивых свидетельств о произошедшем после карательной экспедиции дроу не сыскать самому ушлому дознавателю, а победным реляциям гоблинов верить нельзя в принципе.

Клянусь, я до самого последнего момента не догадывалась о замыслах Лииниарра. Тихо себе возлежала на его груди, наматывала на указательный палец шелковую снежно-белую прядь его волос и блаженно внимала тихому журчанию голоса. Словом, непозволительно разомлела в мужниных объятиях.

— Без дипломатических усилий этот вопрос решить не удастся, а поэтому посольство из Темных гор отбывает в Блин-Гоблинбург. В общем, через три дня здесь будет моя мама, — выпалил Лиин и напряженно замер.

Не забывая между делом придерживать мои запястья, чтоб случайно не схлопотать когтями по хитрой, но виноватой и красивой морде.

Здравствуй, гоблин, новый год!

Мне всегда отчаянно не везло со свекровями, но мамочка Лииниарра — это нечто особенное. В моей мысленной коллекции гнусных и сволочных теток она сверкает как бриллиант чистейшей воды. Но, по крайней мере, она достаточно честна, чтобы не скрывать своей взаимной ненависти ко мне. При первом знакомстве она швырнула в меня отравленным дротиком прямо с порога, а, промазав, честно попыталась сломать мне челюсть отлично поставленным ударом левой. Я не осталась в долгу, презентовав свекрови великолепный по цветовой гамме фингал под глаз. С тех пор мадам Каллиюгга именует меня не иначе как ублюдочной гадиной, а я её — старой сволочью. Все по-честному, без притворного лицемерия.

Понятное дело, такой новости я, мягко говоря, не обрадовалась. Но и ругаться с Лииниарром не стала. На него и так смотреть было жалко. С одной стороны — родная мать, а с другой стороны, раз в прошлый визит она пыталась сыночка отравить, то никто не гарантирует, что сейчас у мадам Калли не вызрел более коварный план по спасению семейной чести. У темных эльфов с этим делом, ну с семейной честью, очень строго, а Лииниарр не просто белая овца в черном стаде, а воплощенный позор всей расы. Душа у него светлая — раз. От Богини-Паучихи отрекся — это два. И, разумеется, на мне (ублюдочной гадине, если помните) женат — это три. Не перечень грехов, а — смертельный приговор. Мадам Калли проще и дешевле еще пару веков оплакивать безвременную смерть блудного дитятки, чем выслушивать от своей Владычицы язвительные попреки светлым образом его жизни.

— Лиин, — ласково сказала я, после недолгого, но серьезного раздумья. — Давай не будем все усложнять. Старая сволочь, то бишь твоя мамаша все равно приедет, не взирая на мое активное нежелание её видеть. Я не хочу, чтобы ты снова оказался между двух огней. Так что ты разбирайся со своей мамочкой, а я съезжу в гости к своей. Можешь даже сказать старой сволочи, что выгнал меня или даже убил. Пусть немного порадуется.

Лицо дроу озарила такая счастливая улыбка, что мне стало не по себе от того, какую подлянку я собралась ему сделать.

— Только тебе придется вести дела в трактире, пока я буду в отлучке, — с нескрываемым наслаждением молвила я.

— Ки!!! — взмолился Лиин.

— Трактир на тебе, любимый! — отрезала я непререкаемым тоном, сделав зрачки вертикальными, как доказательство серьезности своих слов.

Драконица я на четверть или мокрая курица?

А стало быть, коварна и мстительна по определению. Ух, как я коварна! Ибо, чтобы приставить дроу к столь неромантическому занятию, как работа в питейном заведении, нужно обладать поистине драконьим коварством. Их вообще трудно заставить работать. Война, интриги и темные искусства, включая секс, вот единственные дела достойные темноэльфийских мужчин. Все остальное делают рабы.

Горю и отчаянию Лииниарра не находилось пределов, но я была неумолима, как чистокровная драконица, да.

На следующее утро я села в дилижанс, едущий в направлении Столицы. Те времена, когда я находила романтичным отбитую седлом задницу и обкусанную комарами рожу после ночевки в чистом поле, давным-давно миновали. На ковре-самолете меня мгновенно укачивает, а для перемещения магическим порталом во мне слишком много драконьей крови. Остается только откинуться на стеганные атласные подушки и созерцать роскошные пейзажи нашего Великого Королевства. Да и не пристало являться ко двору с запыленными волосами и слоем грязи на шее толщиной в палец. Маме за меня будет стыдно, а она ведь королева.

Только не стоит думать, что если она королева, то я соответственно принцесса. Ничего подобного. Скажем так, моя мама — жена нашего короля. Если у меня тяга к нелюдским мужчинам, то у мамы — к коронованным особам. Нынешний муж по счету пятый, если считать только королей, а ведь были еще варварские князьки и великие герцоги, и даже один восточный падишах. Но я свою мамочку не осуждаю, она всегда искала настоящую любовь. И слава Небесам, похоже, уже нашла. Наш добрый король Ланселот, если не идеал мужчины, то весьма к нему близок, как нам мой скромный взгляд. Умный, красивый, добрый и мамочку любит до безумия. Что еще нужно для счастья? Если бы не его доченька от первого (естественно, ужасно неудачного) брака, то вообще не жизнь, а полная идиллия.

Слышали, небось, сказку про Белоснежку? Слышали, конечно. Так вот сказочник, как это часто бывает, добавил отсебятины и все что можно и нельзя безбожно переврал. В отличие от меня, мамуля у нас красавица — высокая, рыжая, зеленоглазая, и грудь у неё роскошная. Короче, есть на что посмотреть мужскому глазу. И, разумеется, дурацким вопросом: "Кто на свете всех милее, всех румяней и белее" моя мама никогда не задавалась. Да мало ли на свете записных красавиц. Это королей и принцев на всех не хватает. М-да…

А вот Сноувайт, наша Белоснежка незабвенная, та, конечно, испытывала комплекс неполноценности. Это, кроме того, что стервой уродилась ну просто редкой масти. Может быть, ей и в самом деле мало уделяли внимания в детстве, или наследственность оказалась плохая, но девица с младых ногтей демонстрировала дурной характер и живодерские наклонности. О замученный птичках и хомячках я умолчу, но то, что прислуга бледнолицую принцессу боялась как огня — это факт. Мамочка сумела перетерпеть три покушения на свою жизнь, но даже у драконицы полукровки терпения отнюдь не бездонная бочка. В очередной раз, избежав смерти, мама поставила перед супругом вопрос ребром — либо дочурка, либо жена. Его величество честно попытался выдать Сноувайт замуж. Тщетно. Сидеть при муже-короле Белоснежке было не по нраву, она сама хотела стать королевой. В итоге девица сбежала из дворца. Скажу по секрету, такого грандиозного праздника как по этому поводу там не случалось со времен победы над Черным Властелином. Народ ликовал, король собственноручно наливал придворным и челядинцам вина, всю ночь над столицей громыхали фейерверки, незнакомые люди обнимались на улицах и плакали от счастья. Естественно, что Белоснежка затаила злобу на родного папеньку, ненавистную мачеху и весь народ. Она пыталась науськать на Ланселота соседских королей, но тщетно. Девушка успела им насолить не меньше, чем родне. Тогда барышня обратила свой взор на королевства нелюдей, в первую очередь на гномов. Бедные гномы! Вот уж кто намучился! Они же, в конце концов, её и отравили, хотя этот метод решения проблем у подгорного народа не в почете. Не иначе дроу подкинули идейку. Бородатые жлобы вбухали в хитрую интриганку столько золота, что чуть сами от жадности не удавились рядом с теплой еще покойницей. Но недаром о предприимчивости подгорных мастеров ходят легенды, они что угодно умеют обратить в свою пользу. Правда, пришлось еще немного вложиться в украшение пещерки, хрустальный гробик и качественное бальзамирование, но затея того стоила. Лежит теперь красавица Белоснежка в прозрачном саркофаге прямо как живая и не иссякает очередь желающих поцеловать мумию в розовые уста поцелуем истинной любви. А так как желающие в основном принцы, княжичи и прочие благородные юноши, то гномы дерут с них немалую плату, вполне позволительную для обладателей толстых кошельков. Мне Дорин по огромному секрету рассказал как-то. А вы говорите: "Сказка — ложь да в ней намек…" А какой урок можно извлечь из этой, с позволения сказать, сказки про Белоснежку, которую нынче читают детям на сон грядущий? Что брать у незнакомых людей яблоки и есть их немытыми — плохо? Я бы на месте наших моралистов водила экскурсии к Белоснежкиной мумии и рассказывала детишкам том, что случается с жестокими и беспринципными девицами, искренне полагающими, что цель оправдывает средства.

До столицы я доехала за четыре дня в полном комфорте, не отказывая себе в удовольствии поболтать с попутчиками. Вернее с попутчицами.

Прихожу во дворец и застаю маменьку в слезах. Да таких горючих, словно беда какая приключилась. Я уж было решила — Ланселот ей изменил. К счастью, я ошиблась. Отличился мой единоутробный братишка осьмнадцати невинных годов. Славный он мальчонка, не капризный и воспитанный. Если б не принцем был, то я б его на лето к нам забирала. Чем в душной столице пыль из-под карет глотать, лучше пусть бы в деревенской грязи возился. Как любил говаривать Шлёп — мой первый супружник-орк: "Больше грязи — ширше морда!".

— Что случилось-то? — спросила я маму.

— Артур влюбился! — воскликнула она и залилась слезами пуще прежнего.

— В кого? — подозрительно и осторожно поинтересовалась я.

Нынче такие времена пошли, что может быть всё.

— В какую-то вертихвостку!

Уф! У меня аж от сердца отлегло. А то ведь мог и в парня. Сейчас это сплошь и рядом.

— Ну и что? Артуру скоро восемнадцать, все, что надо у него отросло, самое время влюбиться.

— А вдруг проходимка какая-нибудь?

— Погоди! Разве тайной службе его величества еще не известна вся подноготная девицы и всей её родни до десятого колена?

— Не-е-е-ет! — ревела белугой мамочка.

— Опаньки! — только и смогла сказать я. — А ну-ка хватит ныть, расскажи, что тут у вас приключилось, — и с удобством устроилась в кресле, приготовившись слушать

А дело было так. Не так давно проходило во дворце большое мероприятие — Весенний Бал Невест. Кто не знает — это такие дурацкие танцульки, на которые все мамаши королевства приводят своих дочурок, чтоб те трясли сиськами и попками перед наследником престола в надежде произвести на принца достаточное для женитьбы впечатление. Казалось бы, дело благое — пусть мальчик порезвится. Жалко что ли? В разгар веселья явилась некая таинственная незнакомка с провокационной глубиной декольте и взяла бедняжку Артура в оборот. Чего уж она ему там показывала под цветущими яблоньками — неведомо (хотя я догадываюсь, конечно), но когда ровно в полночь прелестница вдруг встрепенулась дикой лебедью и сбежала, то юный принц сразу же впал в истерику. И пребывает в оной по сей день, то бишь ровным счетом уже вторую неделю. Кушать отказывается, разговаривать тоже, лишь поливает слезами туфельку своей пассии и травит тем самым душу своим любящим родителям. Эгоистище!

— Ай да девица! Дала, значит, только пощупать, а потом сбежала, — искренне восхитилась я дальновидностью современной молодежи.

— Ки, ну как ты можешь так говорить? Какая ты грубая! — обиделась маменька, поджимая губки. — Я уверена, что эта негодяйка таки соблазнила Артурчика. Она мне сразу не понравилась!

— Соблазнила бы — он бы не страдал, — уверенно заявила я. — Разве мы не знаем, чего в восемнадцатилетним юнцам нужно?

— Ки!!! Прекрати!

— Молчу, молчу! Наш Артурчик не такой! Он чистый и непорочный юноша, — похабно скалясь, согласилась я. — Сколько я таких повидала на своем веку, и все чистые и беспорочные, чисто голуби, ага!

Ох уж мне эти мамочки с их сыночками-лапушками, на которых точат когти юные стервы. Знаем, знаем! Сама такая в глазах всех свекровей. Сейчас, небось, мадам Каллиюгга вычитывает бедному Лииниарру за факт моего существования, да в таких выражениях, что с языка на ковер капает кипящая желчь.

— Так ведь есть проверенный народный способ — объявить по всему королевству, что та из девиц, которой туфля придется впору и есть нареченная невеста принца.

— Не глупей тебя! — разозлилась мама. — Уже предлагали — отказывается, засра…

Тогда точно что-то нечисто! Я клятвенно заверила мать и нашу добрую королеву в одном лице, что разберусь и чем смогу, тем помогу, и отправилась к Артуру.

Братик мой вымахал под самый потолок. 6 футов росту и в плечах шире, чем Взад Кувалда, Доринов братец. Чуток совсем осталось до настоящего дракона.

— Привет, братишка!

Пообнимались мы знатно, вернее сказать, это он меня от пола оторвал, чуть шею не свернул и слегка придушил в медвежьих объятьях.

— Пришла меня уму-разуму учить? — подозрительно спросил Артурчик.

— Ни фига подобного. Пришла узнать, чем я могу тебе помочь — это раз, и хочешь ли ты к нам с Лииниарром в гости будущим летом — это два. Лиин давно собирается в Синие горы на василисков охотиться. Помнится, тебе тоже хотелось.

Затуманенный любовью взор принца прояснился вмиг. Мальчишечьи забавы — известное дело, поважнее соплей будут.

— Хочу! Хочу! Хочу!

— Тогда колись, что там за туфелька, и отчего такие страсти-мордасти?

В общем… зря боялась маменька — никто никого не соблазнял. Видимо, это наши драконьи фамильные гены. Артур нашел себе не просто зазнобу, а настоящую боевую подругу. Такую же романтичную, восторженную и волевую натуру, жаждущую славы подвигов и приключений, не меньше, чем сам принц. А кто в 18 лет не жаждал? О! То-то же!

А когда он мне туфельку показал, я все поняла окончательно. Народное средство с примеркой точно не подходило. Если уж начинать примерять, то с дворцовых стражников. Туфелька оказалась бы велика даже на тетю Сонью — мою соседку тролльшу. Крупненькую себе девушку нашел Артур — настоящую богатырку. А сбежала она потому, что посчитала невинный поцелуйчик в щечку — предательством высоких идеалов. Сначала подвиги, а свадебка с брачной ночью потом.

А я ругаю нынешнюю молодежь! Нет! У этой Синдиреллы-богатырки в роду точно драконы были!

Рассказывать о том, как я мирила влюбленных не так интересно, как может показаться. В итоге пришлось наобещать с три короба. И охоту на василисков, и экскурсию в Гномье царство, и по шеям надавать очередному Черному Властелину. Ну, чего ради любимого братишки не сделаешь, верно?

Вернулась домой я только через месяц, вдоволь навалявшись на пуховых перинах, обленившись в край и соскучившись по любимому мужу. Когда Лииниарр стал являться ко мне во сне, печально при том вздыхать и трепетать своими длинными ресницами, я не выдержала. Расцеловалась с мамочкой, получила легкие увечья в объятиях братишки и его нареченной, ручкой помахала и отбыла на постоянное место жительство.

Вечереет, иду я от почтовой станции и не узнаю наш паршивый городишко. Все встречные поперечные чуть ли не в ножки кланяются, цветут счастливыми улыбками, как будто и вправду счастливы меня видеть. Честное слово, я подумала, что трактир мой лежит в руинах, а рядышком зарастает крапивой могилка Лииниарра.

Гляжу — на месте наше семейное гнездышко. На негнущихся ногах захожу внутрь и вижу, как постоянные клиенты чинно попивают пиво, словно не в питейном заведении собрались, а на заседании Светлого Эльфийского Совета для обсуждения бюджета на следующий год. Все скатерти белее снега, пол вымыт и до блеску натерт, прислуга шустро бегает с подносами, а мой абсолютно трезвый муж восседает за барной стойкой с таким зверским выражением на лице, что поневоле припоминаются все страшные рассказы о жестоких темных эльфах — прирожденных убийцах, и точит здоровенный тесак.

— Хозяйка вернулась! — вдруг воскликнула Сара — одна из служанок и в ноги мне как кинется. — Великие Небеса! Счастье-то, какое!

Что тут началось! Все эти гулены, драчуны и забияки, те самые которых я за шиворот выбрасывала во двор, зарыдали от счастья. Слуги пустились в пляс, и даже губы дроу украсились восхитительной улыбкой. Значит, он тоже соскучился.

— Ура! Наша Киатира вернулась! Ура! — кричал народ.

Под восторженные вопли и аплодисменты мы с Лиином поцеловались. И уже поздно ночью вдоволь отпраздновав мое триумфальное возвращение домой, я спросила, что же произошло в мое отсутствие.

— Ты забыла? — улыбнулся Лииниарр. — Моя мама приезжала.

Ну, конечно же!

А теперь представьте, как она достала моего мужа, если он не только вспомнил о том, что не просто стихоплет, муж хозяйки и добродушный выпивоха, а настоящий дроу? И не только сумел донести это до сведения всех и каждого, он еще и пить бросил. Завязал. Совсем.

Ну что ж… Спасибо, мамочка!

07.11.2007

5. Героями становятся

Кто бы и что не думал, а жизнь содержательницы трактира состоит в основном из забот и тревог. С поставщиками торгуйся, за прислугой приглядывай, за порядком среди посетителей следи, а у меня всего-то навсего два глаза. Это что касается забот. Тревог же у такой женщины, как я, не счесть даже на древнем абаке, доставшемся мне в наследство от бабушки. Вот, скажем, смотрю я на в-о-о-он ту головку сыра, и тревога о его сохранности снедает мое чуткое сердце. Еще сильнее тревожит меня судьба двух колец колбасы, которые только позавчера радовали мой взор. И так как колбасы, в отличие от слуг, ног не имеют, то их исчезновение представляется мне крайне подозрительным. Утешает только то, что моя тревога не идет ни в какое сравнение с той, которую наверняка испытывает сейчас шустрый умник, приделавший ноги колбасе и кадушке с грибами и… О темные и светлые боги! И к кувшину отличного, а главное, дорогого вина!

Но превратить свое искреннее недовольство воровскими наклонностями прислуги в тяжкие побои мне так и не довелось, к сожалению. В этот вечер. Потому что в кладовку, где я проводила внеплановую ревизию, неожиданно вскакивает соседский мальчонка и, так как света здесь нет, спотыкаясь, летит прямехонько мне в подол. Я, между прочим, не жадничаю, когда без свечей по всем темным закоулкам лазаю, а экономлю и соблюдаю противопожарную безопасность.

— Тетенька Киатира! Тетенька Киатира! — верещит сорванец.

— Чего тебе, племянничек? — мрачно вопрошаю я его, ловя за шкирку и приподнимая над полом.

— Те… это… там… тот… — заикается он.

И ничего удивительного в том нет. У меня, стоит понервничать маленько, из правой ноздри дым идти начинает. Красноватый такой дымок. Здешний лекарь называет это дело словом чудным "атавизм", но мне и без нашего повелителя клистиров понятно — дедушкино драконье наследство сказывается.

— Что случилось, Том?

— Там… этот… короче… он

Все-таки я еще немного подумаю над предложением Лииниара завести ребеночка. А то вдруг получится такой вот косноязычный недоумок, мучайся потом с ним всю жизнь.

Но, в конце концов, я сумела извлечь из мальчишки причину его появления в кладовке. Ну, кроме желания спереть моченое яблоко, разумеется. У него оказывается и записка с собой была, если так можно выразиться. Клочок бумажки, на котором коряво нацарапано угольком "Жду за сортиром". Мда, все-таки мой первый муж — натура необычайно романтическая.

Вообще-то Огромный Гранитный Камень Внезапно Обрушивающийся на Головы Врагом, в просторечии именуемый Шлёпом, не отличается деликатностью. Поэтому, заранее зная, что Лииниара в городе нету, орк не преминул бы возможностью завалиться в мой трактир пьяным и учинить скандал. Отчего ж в орке такая вдруг скромность проснулась, мне, например, не понятно.

К слову сказать, Лиин — мой любимый и временами чрезмерно обожаемый супруг отбыл на рыбалку в компании с парочкой таких же как он любителей костра и песни. Правда, без удочек. Сломала я их все до одной об его голову в порыве недовольства. А чему мне радоваться-то? Опять оставляет одну разбираться с мытарями, а привезет в итоге маленькое ведрышко сипельдявок размером с детскую ладошку. Я же их потом и чистить буду пол ночи.

Ну да ладно. Пойдем-ка глянем, что там у Шлёпа приключилось. Ибо только ужасное и непоправимое несчастье может заставить орка вспомнить, как пишутся буквы.

Подхожу я к месту назначенной встречи, за маленький и чрезвычайно "ароматный" деревянный домик, и никого не вижу. Только исполинские лопухи подозрительно шевелятся.

— Шлёп! А Шлёп! Ты где? — зову я негромко.

А в ответ зловещий шепот:

— Тихо, дура, не шуми. Я тут.

У меня чуть дар речи не отшибло, когда я увидела бывшего мужа. Честно, была бы я беременная, точно родила прежде срока. У орков вообще лица… хм… грубоватые, но когда на голову еще и чугунный котелок нахлобучен, это зрелище точно не предназначенное для женщин на сносях. Бедный Шлёп, как он эту штуковину носит? Уши, небось, натерло до кровавых мозолей.

И тут первый из моих мужей и большой любитель распускать кулаки направо и налево при каждом удобном случае валится на коленки и ползет в мою сторону, тихонечко при это подвывая:

— Спасай, Ки, погибаю! В память о нашей неземной любви… Только ты можешь, только ты…

И начинает сморкаться в мой многострадальный подол, уже испачканный башмаками косноязычного мальчика Тома. Слезы на глазах Шлёпа я видела в своей жизни только раз, когда ему на большой палец ноги кобыла наступила. А здесь рыдает, точно дитя.

— Что случилось у тебя? — вопрошаю, пытаясь спасти почти новую юбку. — Расскажи толком.

— Ки, спаси, иначе руки на себя наложу и буду являться тебе по ночам и язвить немым укором за равнодушие.

Угроза, я вам скажу, вовсе нешуточная. Шлёп мне и сейчас время от времени снится в кошмарных снах, а уж после безвременной смерти от него чего угодно можно ожидать. Даже язвления немым укором.

— От чего тебя спасать? И как?

— Не от чего, а от кого, — уточняет орк.

— Хорошо. От кого тебя спасать прикажешь?

— От НЕЁ! — шепчет он и осторожненько тыкает заскорузлым пальцем в небеса.

— А кто такая ОНА? — точно так же тихонечко вопрошаю я, не теряя терпения.

— Ки, это — страшная женщина.

Не может быть! Я чуть в ладоши не захлопала. Наконец-то нашлась великая героиня, сумевшая достать Шлёпа так, чтоб он вынужден прятаться от неё в лопухах за сортиром. Уважаю тетку, кто бы она ни была!

Однако же рано я начала радоваться. На этот раз Шлёп не просто попал в неприятности, а как любят нынче говаривать городские модники, попал чисто конкретно. Его поймал Автор, и не просто Автор, но самая настоящая Авторица.

— Шлёп! Как ты мог? Как?! — потрясенно ахаю я. — Ты же никогда не был медиумом.

— Как-как? По глупости, — бурчит по нос бывший и, снова сморкаясь мне в подол, рассказывает свою историю.

И надо заметить, ничего глупее я раньше не слышала никогда

В одном из разбойничьих набегов, до которых орки великие охотники были во все времена, мой непутевый Шлёп со товарищи ограбил какой-то древний храм. Уж чем он там поживился — не ведаю, скорее всего, и залез туда только куража и разгильдяйства ради, но помочиться на алтарь ума все же хватило. Какой же уважающий себя бог снесет такое святотатство? Правильно! Никакой. Тем паче Черная Богиня. Грянул гром, зеленая молния сверкнула, а на следующий день проснулся наш "умный" грабитель медиумом. Попервоначалу Шлёп решил, что голоса в голове у него из-за тяжелого перепоя, потом испугался и какое-то время таился от сотоварищей по разбойничьему ремеслу. Но шила в мешке не спрячешь. Когда орк стал в транс впадать и на каждом угла вещать о Конце Света, соратники его шибко побили и бросили на произвол судьбы.

И вот тут-то его Авторица и зацапала! Авторицы — они… они самая натуральная напасть и проклятье нашего мира — вот кто они такие. Хочешь кого проклясть по-взрослому, сразу говори: "Чтоб тебя Автор побрал и книгу написал".

Так что вовсе не удивительно, что стала являться ночною порою моему Шлёпу прекрасная четырехглазая молодая дева человечьей расы. Одни глаза у неё обычные, как у людей, а вторые стеклянные, надеваемые поверх первых.

— Так-то уж и прекрасная? — позволяю я себе усомниться. — С четырьмя-то глазами.

— Ки, не язви, умоляю.

— Хорошо-хорошо, — хихикаю. — Рассказывай дальше.

Разговаривала сия барышня ласково, но настойчиво. Втиралась в доверие, понятное дело. Знаем мы, чего этим Авторицам нужно — им Героя подавай, живодеркам!

— Я глаз сомкнуть спокойно не мог. Едва прикрою веки, а она тут как тут, и нудит, и нудит. Давай, дескать, будешь моим Героем.

— И ты согласился? — ужасаюсь я.

Поник мой бывший супруг буйной головушкой, и слеза горючая скатилась по небритой орочьей щеке.

— Не устоял. Искусила.

Искусить Шлёпа дело простое до безобразия. Достаточно посулить пару медных грошиков и он хоть на край света побежит за блеском монет.

— Пообещала сотню золотом, если совершу Квест, и еще столько же за продолжение. Сказала, если первую Книгу возьмут, тогда она и вторую напишет.

Нет, это надо быть таким жадным олухом, как мой первый муж, чтобы попасться на такую удочку? Ведь беда-то не в том, что Авторица обманет, как раз напротив, она свое слово сдержит. Для неё написать про вексель на предъявителя, то бишь Шлёпа, от надежного гномьего банка — плевое дельце, хватило бы у новоявленного Героя силенок совершить Квест.

— Ки, хрен бы с тем золотом, — стонет орк голосом умирающего лебедя. — Не могу я больше. Помираю.

Ай, непутевый! Ай, дурак! Что ж ты натворил, горе мое луковое?!

Сама не замечаю, как начинаю гладить Шлёпа по… чугунному котелку, жалея точно маленького мальчика. Я хоть и драконица на четверть, а сердце у меня доброе, жалостливое. Бе-е-е-едненький!

— И что я вижу? — раздается вдруг дрожащий от гнева голос Лииниара.

Темный эльф глядит на меня сверху вниз, а сам весь серый от возмущения и ревности. Прямо как в анекдоте: "Вернулся муж домой с рыбалки раньше времени…"

Это в своих подземных городах мужчины-дроу тише воды, ниже травы, задавленные воинствующим матриархатом, а стоит оторваться такому вот беловолосому красавчику от национальных корней — большего собственника и ревнивца еще поискать придется. Лиин пока ухаживал за мной, кидался с ножом на каждого мужика, кто осмелится мне глазки строить. Да и сейчас порой его заносит на поворотах. Не то чтобы к каждому столбу ревнует, но не любит когда рядом ошивается какой-нибудь собрат по полу.

— Киатира, что ОНО здесь делает? — вопрошает дроу, судорожно шаря по плечам в поисках отсутствующих кривых отравленных клинков.

О-о-о-о! Если мы перешли к поименованию полным именем, значит дело плохо, и тут самое важное не подать вида, будто в чем-то виновата. Я ведь и вправду не виновата. Разве не так?

— У Шлёпа беда приключилась, — спокойно отвечаю я, глазом не моргнув. — Его Авторица поймала.

Лиин снова меняется в лице, становясь из серого темно-пунцовым. Это значит, дроу испугался насмерть. Будем надеяться, что за меня.

— Отойди от него, Ки, а то еще тебя зацепит, — шепотом просит он и тянет ко мне руку с таким выражением глаз, будто я вишу над бездонной пропастью, держась пальчиками лишь за хрупкую веточку.

Шлепу я оказалась тоже очень дорога, поэтому он тут же впивается в мои щиколотки, и какое-то время дроу и орк перетягивают меня наподобие каната — один за руки, другой за ноги. Я, естественно, визжу на всю улицу.

— Не прикасайся к моей жене, Дурная Каменюка! — орет Лиин.

— Твоей? Давно она твоя? А я её девства лишил! — ревет в ответ Шлёп.

Брешет, собака! Так я кому и сказала, кто у меня первым мужчиной был.

— Убери руки! — не сдается дроу.

— Не уберу! Только она меня спасти может! — упорствует орк.

— Отпустите! Больно же! — пищу я, задыхаясь. — Щас превращусь и спалю на месте!

Отпустили. Причем оба сразу, уронив меня лицом в лопухи.

— Убирайся вон, Огромный Гранитный Придурок! — свирепеет Лииниар, помогая мне подняться и, точно маленькую девочку, пряча у себя за спиной, от цепких лап орка.

Я его, кстати, понимаю. Был в его бурной темноэльфийской биографии печальный эпизод — Матроны как-то захотели принести Лииниара в жертву, но не Паучьей Богине, что он бы понял, а какому-то маститому Автору, любящему писать про кровожадных дроу. Тогда-то мой любимый муж и сбежал от своих сородичей. По секрету скажу: нет в нашем мире ничего хуже участи Героя, и тем паче Героини.

— Ки, пожалуйста! — скулит в отчаянии Шлёп, размазывая сопли по лицу. — Только тебе под силу избавить меня от НЕЁ! Ки, вспомни, как сильно я тебя любил!

— Ки, пошли отсюда! — упорствует злой дроу. — Пусть сам выпутывается.

А у самого руки трясутся.

Тогда первый муж идет ва-банк. Он начинает угрожать и шантажировать нас обоих.

— Вот я сейчас сниму котелок с башки, и она вас увидит!

Ох, лучше бы он этого не говорил. Рукопашная схватка между орком и дроу может окончиться плачевно для нашего тихого городишки. И пока мои мужья, бывший и нынешний, жестоко месятся в пыли, я решительно отправляюсь к колодцу за ведром воды. Будем разливать аки двух дерущихся котов. А что остается делать? Поубивают же друг друга, и останусь я горькою вдовою. Э нет, мальчики, так дело не пойдет!

Очень скоро мы все втроем уже сидим на истоптанных в клочья лопухах (я между, до последней нитки промокшими, избитыми мужьями, точно пограничный столб), и пытаемся собраться мыслями, а над нами вьются очумевшие от обилия событий сортирные мухи. Понятно же, что Шлёп просто так от меня не отстанет. Ему Авторица такой Квест устроила, что даже у несклонного к милосердию дроу волосы от ужаса чуть дыбом не встали. Нам, простым смертным нелюдям, никогда не понять происходящего в Авторских Сферах. Обычно Авторицы любят охотиться на Светлых Эльфов и Людей, оно и понятно: одни — красивые, другие — героические. Но Шлёпова приятельница видимо соригинальничать решила — взялась за орка. Он говорит, так ему и заявила, мол, надоели мне упреки в гламурности и любовности, хочу написать что-нибудь жестокое и подлинно мужественное, а ты, мордатый, мне подходишь идеально. С жестоким у Шлёпа нет проблем, с мужественностью (в определенном узком смысле) тоже все путем, а вот у Авторицы странные какие-то представления о том и другом.

— Ки, она за полгода не дала мне ни одной бабы трахнуть. Ни единой! Ты представляешь?! Я скоро на коз начну кидаться!

А что? Я-то как раз себе очень хорошо представляю. И вот Лииниар тоже.

— Говорит, в её романе не будет любовной линии.

— Причем же здесь любовь? — удивляется дроу.

— Так вот и я ей тоже сказал, — сокрушается Шлёп. — Так оказывается эта… не умеет описывать эротических сцен. Поэтому я вообще не могу ни к одной девке и близко подойти. Помру, должно быть, скоро от воздержания.

Как на мой взгляд, то до скорой смерти орку далеченько, но сексуальный маньяк из него получится неслабый.

— Заставила набрать в Команду придурков разных рас. Гнома подсунула! Тьфу! — кривиться и плюется Шлёп, что твой верблюд. — Ненавижу! Ты ж знаешь, я — расист.

М-да, Авторица тут прокололась изрядно.

— В носу ковыряться запрещает, кошек мучить тоже, даже ребетёнку подзатыльник дать не моги. Одно спасение — котелок на голову. Как одену, так она меня вроде как из виду теряет.

— О! Тоже выход, — радуется Лиин. — Носи котелок, не снимая.

— Всю жизнь оставшуюся носить, да? — злится Шлёп. — До самой смерти?

Никакой это не выход, согласна. Как же он тогда разбойничать станет? Его ж не в одну шайку не возьмут.

— Только ты можешь мне помочь, Киатира.

— Это еще каким образом? — подозрительно вопрошает Лииниар.

— Она же драконица…

— На четверть только, — напоминаю я на всякий случай.

Что-то не нравятся мне эти заявочки, совсем не нравятся.

— Только драконы умеют путешествовать между мирами. Полетишь в мир Авторицы и сожрешь её.

Ах, вот оно что! Ну, каков наглец!

Лиина словно кипятком окатили, да я и сама от подобной наглости онемела слегка.

— Ты спятил, да? От воздержания крыша поехала?! — орет дроу, брызгая слюной. — Ты, Бряк Паршивый, сам в дерьмо вляпался, а теперь Ки под удар подставить хочешь? Я тебя на куски голыми руками порву!

И начинается второй раунд кулачных боев. Все! Надоели! Оба! Где мое верное ведро холодной колодезной водицы?

— Значит так, парни, — говорю я, стоя над мокрыми окровавленными драчунами, по старинной драконьей традиции уперев руки в боки. — Слушайте меня внимательно и запоминайте. Шлеп заруби себе на носу — в драконицу перекидываться я не собираюсь, никуда не полечу, и жрать никого не буду. Понял?

Орк уныло кивает. Дым из ноздри у меня уже пошел. Маленькое такое колечко, но Шлёпу не нужно объяснять последствия моего дурного настроения. Я и без обращения в драконицу в гневе страшна.

— А ты, любимый, — обращаюсь я к Лииниару. — Держи себя в руках, пожалуйста. У меня своя голова на плечах имеется, причем не первый год уже. А теперь — встали и пошли ужинать, — это я уже для обоих говорю. — На сытый желудок лучше думается. Глядишь, придумаем, как от Авторицы избавиться. Шагом марш на кухню!

Оголодавший на диете, придуманной зловредной Писательшей, Шлёп набросился на вареники и пирожки, словно коршун на зайчишку. Много ты в наших лесах наохотишься, если все они королевские и каждого оленя там егеря, как зеницу ока стерегут. Авторице-то какая забота — она написала "на ужин они подстрелили оленя" и с неё взятки гладки, а за браконьерство у нас в королевстве можно и в тюрьму загреметь. Вот и приходится Героической Команде питаться подножным кормом — там грибочек найдется, тут кролик в силки попадется или рыбка поймается. И грабить прохожих не моги — Герои как-никак. Вот вам и Квест. А пока Авторица почивать изволит, наши голодные Герои еще передерутся между собой пару раз за ночь на почве расовой ненависти и общего недоедания. Потом приходится врать про происхождение синяков да шишек, мол, дескать, напали ночью чудовища аль разбойники. Едва-едва отбились.

— А против кого Квест? — интересуется Лииниар.

Оно ведь, зачастую, Авторы решают отправить своих Героев в подземелья к дроу за ихними артефактами, а темные эльфы вовсе не горят желанием делиться со всякими залетными своими сокровищами.

— Угадай с трех раз, — бурчит орк.

— Неужели против Черного Властелина?

— Не-а, — Шлёп отрицательно вертит башкой, не выпуская из зубов котлетки. — Не угадал. Против Кощея Бессмертного.

Все понятно, судари. Авторица у нас исконница, то бишь, почитательница исконного народного творчества. Как все запущено!

Дроу же в ответ только мерзко хихикает.

— Опять иголки у Кощея в яйцах станете нащупывать. Гы-гы-гы!

Смех смехом, а Писательницы сначала изгаляются над народным героем, а К.Бессмертному после этого еще сто лет свою репутацию в обществе восстанавливать. Доказывай потом всем и каждому, что у тебя с сексуальной ориентацией все в порядке. Вот и приходится, бедолаге, воровать девиц, а он ведь нормальный мужик, к тому же однолюб.

Я посуду домываю, и уже собираюсь всю ночь с мужьями сидеть и думу думать, но Лииниар берет меня под локоток, отводит в сторонку и ласково так шепчет на ушко, не забывая чередовать слова с поцелуями в шейку:

— Дорогая, ты устала, изнервничалась вся. Шла бы ты спать. А мы тут по-мужски поговорим, обсудим проблему.

И клятвенно заверяет, что Шлёпа травить-убивать не станет.

Верю! Ибо Лиин клятвами не раскидывается и слово держит.

А и правда, чего это я? Женщина я слабая и нежная или кто? Зачем тогда замуж вообще выходить, если не для того, чтобы твой законный супруг избавил тебя от части забот и тревог, верно?

Короче, я спать пошла, оставив своих мужчин судить-рядить.

Утром просыпаюсь в объятьях Лииниара и первым делом строго спрашиваю:

— Где Шлёп?

— Уехал, — ответствует супруг, не дрогнув веком.

— Точно уехал, или прикопанный за сортиром в лопухах лежит?

— Живой и здоровый. И даже веселый.

— Стало быть, договорились вчера до чего-то?

— А ты сомневалась, любимая?

Сомневалась, честно признаться, очень сильно сомневалась.

— Я же сказал, что мы поговорим как мужчина с мужчиной. Вот и поговорили. Я его расспросил про Авторицу подробно, можно сказать интимно.

О да! Лиин большой специалист по интимным разговорам. Обольстит, и не заметишь, когда успел.

— Оказывается, она — девушка незамужняя, и весьма по этому поводу переживающая, — неспешно рассказывает дроу, поглаживая меня по спинке. — С одной стороны — боится старой девой остаться, а с другой — ждет принца на белом коне. Такое вот противоречие.

— Хочешь сказать, что она романы пишет от несложившейся личной жизни? — какая я оказывается догадливая.

— Точно! Вот мы и придумали — найти ей жениха, влюбить, чтобы она забросила писанину и устраивала личную жизнь. Ты ж сама знаешь, какое это увлекательное занятие.

Знаю. Увлекательное.

— Дал я Шлёпу адресок одного волшебника, который практикует перемещения между мирами, теперь пусть твой бывший найдет подходящего кандидата в принцы и засылает к Авторице.

Какой коварный у меня все-таки муж! Это ж надо до такого додуматься! Только темный эльф — воплощенная хитрость и коварство мог измыслить такой план.

— Лиин, — спрашиваю напоследок. — А тебе этого… хм… кандидата в принцы не жалко?

— Не-а, — беспечно отвечает дроу и тут же лезет целоваться.

Когда я узнала, кого заслали влюблять в себя Авторицу, было уже поздно.

Кого-кого?

Тариэля, конечно. Моего второго мужа — вот кого!

26.09.2008

6. Они не пройдут!

В день, когда явился Шлёп и объявил о том, что снова решил жениться, я разбила любимую вазу и порвала едва надетые чулки. Ибо это было Знамение. Нет, не подумайте ничего лишнего, милостивые государи, за первого из своих мужей я только порадовалась. Особенно, когда познакомилась с невестой. Прекрасная Воительница, Отрывающая Всяким Козлам Все Что Висит — не только самая шикарная орочья девушка, какую я только видела в своей жизни, но и надежная опора для непутевого Глыбы-Шлёпа. Теперь я за бывшего супруга спокойна как никогда — отныне он в хороших, крепких и любящих руках. Из таких не вырвешься без потери некоторых важных частей мужского тела.

Я уже было собиралась расщедриться на подарок молодоженам, как Шлёп опять все испортил. Он пожелал провести последний свой холостяцкий день в моем обществе. Нет, вы не о том подумали, господа. Шлёп решил, что мое заведение — лучшее место для холостяцкого мальчишника.

Я была против. И не просто против, а категорически, наотрез и через-мой-труп.

Но вы же знаете этих хитрых мужиков с их мужской солидарностью. Подлый орчина подкатил к коварному дроу и обоюдными усилиями они меня таки уломали. К тому же Прекрасная Воительница тоже слезно просила об одолжении, уверяя, что из всех женщин в мире она только мне может доверить своего возлюбленного женишка. И не верьте паршивым брехунам, распускающим гнусные слухи о том, что во время переговоров орчанка поигрывала тесаком в непосредственной близости от моей шеи, а я огненным плевком пропалила ей юбку на заднице до самых панталон с начесом. Все было не так. Я — приличная женщина и не плююсь.

И вот наступает день мальчишника, в мой трактир со всех концов съезжаются подельники… то бишь соратники Шлёпа, его кореша, собутыльники, друганы и просто отличные пацаны, и начинается культурная программа. Разумеется, я заранее сограждан предупредила о мероприятии, чтобы, значится, вовремя эвакуировать всех представительниц прекрасного пола от мала до велика как можно дальше. Осталась только тролльша тетя Сонья. Ну, её-то понять можно, надежда умирает последней.

За свою безопасность я никогда не переживала. Кто же хочет получить драконьим когтем по морде, и опробовать на себе новейшие методы кастрации дровскими отравленными кривыми клинками? Дурных нема!

Со Шлёпа и его невесты я заранее взяла плату в тройном размере, чтобы хватило отстроиться после погрома и пожара, все ценные вещи попрятала, гардероб отнесла к тролльше. Короче, подготовилась на славу.

Поначалу все было как обычно — пьянка, вопли, похабень и прочий антураж. Мы с Лииниарром к такому куда как привычные. Дело прямым ходом шло к танцам в голом виде на столах, и я даже расслабилась, тем паче до драки и поджога по моим подсчетам еще было далековато.

И тут… Точно! Вы угадали! Распахивается дверь и на пороге стоит… Видят боги, Небеса и Адские Бездны, сердце мое чуть не разорвалось на множество кусочков от потрясения и ужаса. Словом, это был Тариэль — мой второй муж, бесследно сгинувший в одном из сопредельных миров. Страшный это был мир, скажу я вам, судари и сударыни, ибо вернувшийся из него Светлый Эльф выглядел душераздирающе: гладко выбритый череп его блестел в лунном свете, уши судорожно подергивались, глаза горели звериной яростью, зубы скалились в зловещей ухмылке. Высокие шнурованные ботинки, пятнистой раскраски штаны и короткая кожаная куртка вся в заклепках довершали потрясающую картину Явления Блудного Эльфа. А таких пошлых и обильных татуировок я не видела даже у… Шлёпа на ягодицах.

— Не ждала? — проревел Тариэль, вонзая в меня свой гневный взор.

— Тариэльчик… — только и сумела пролепетать я.

Ну, растерялась, с кем не бывает?

— Я знал, что ты меня ненавидишь, я знал! Но что я сделал тебе такого, чтобы ты подстроила мне такую подлянку? Отвечай, эльфофобка!

Когда в мое заведение является кто-то и с порога начинает обвинять меня в подлости, значит, виновник находится рядом и это — не я. Я покосилась на невозмутимого Лиин. Правило таково, чем невозмутимее дроу, тем тяжелее его вина.

— Я тебя в мир Авторицы не засылала, — резонно ответствовала я. — Кто сбежал с собственной свадьбы? Я? Нет, дорогой мой, это был ты. Негодяй, опозоривший приличную эльфийскую деву, смывшийся от самого алтаря в чужой мир — это ты, а не я! Кто ж тебе виноват? А?

Скандал, который разразился из-за дурацкого поступка Тариэля, вышел невообразимый. Между двумя светлоэльфийскими благородными родами чуть не приключилась кровавая вендетта. Братья опозоренной девицы поклялись оборвать негодяю тоже самое что и Прекрасная Воительница, и в качестве показательного выступления намяли бока Тариэлевым братьям. В итоге пришлось вмешаться Пресветлым Владыкам, иначе не миновать гражданской войны. А уж позора было… на весь Мир. Дровские Матроны просто животики надорвали, а гномские мастера выпустили механическую игрушку пошлого содержания, изображающую что именно обиженные братья по очереди делают со сбежавшим женихом. Лииниарр себе такую купил. Теперь, как вспомнит про Тариэля, так и забавляется.

Пересказала я бывшему супругу всю эту историю в красках, чтобы проникся тяжестью своего проступка.

— Я и так уже наказан, — сурово молвил в ответ Тар и… а вот и не разрыдался…он выругался так, что даже у Лииниара, признанного мастера нецензурного слова и живого классика порнографической литературы, дар речи отнялся от восхищения, а кореша Шлёпа аж прослезились.

— Сейчас я все расскажу, — пообещал он, опрокидывая в рот стакан водки, предложенный щедрой рукой дроу.

И это мой Тариэль ничего крепче разбавленного водой здравура не пивший?! Боги и Демоны! Что с ним сделали эти Авторицы?

Позабыты были выпивка, жратва, зуботычины, похабные анекдоты и прочие здоровые мужские развлечения. Молча, в глубокой скорби внимали выпивохи и задиры, бандиты и проходимцы печальной повести моего второго, несчастного, измученного мужа. Время от времени кое-кто падал в обморок, но его отливали водой и возвращали в строй — слушать дальше и мотать на ус.

Колдун, отправивший Тариэля в сопредельный мир, соблюдал традиции — после перемещения эльф оказался прямо на коврике под дверью Авторицы — в бессознательном состоянии (от запаха кошачьей мочи в подъезде) и немного раненый (для пущей романтичности). Разумеется, барышня его быстро обнаружила и решила, что молитвы Профессору Толкиену услышаны и Главная Девичья Мечта таки сбылась.

Специально влюблять её в себя Тариэлю не пришлось. Ведь известно же, что все Авторицы заочно влюблены во всех эльфов сразу. Ровно двое суток девушка самоотверженно ухаживала за беглецом от Черного Властелина, а потом ей надоело. Оно и понятно, сидеть возле ложа прекрасного эльфийского принца очень романтично, а готовить ему диетический супчик скучно.

— Ты наврал ей! — возмутился Лиин. — Ты же не принц.

— Да какая разница?! — отмажнулся Тариэль. — Там у них все эльфы — принцы, сыновья Владык.

Могу себе представить, как "обрадуется" нынешний Светлейший Владыка, когда узнает про неучтенного отпрыска. А он узнает обязательно. Кто-нибудь из слушателей обязательно настучит. Если, конечно, переживет пересказ о эльфийских хождениях по мукам иных миров, и не лишится рассудка.

Готовила эта… то ли Валя, то ли Галя, то ли Маша отвратительно, стирать не хотела (маме относила белье), чисто убирать не умела, а еще училась в каком-то "универе" и денег у неё тоже не было. Поэтому, когда Тар перемыл всю грязную посуду, выгреб залежи окурков и сдал пустые пивные бутылки, перетрусил ковры, вытер наслоения пыли и приспособился готовить из жутких местных продуктов хоть что-то съедобное, еда резко кончилась, и деньги тоже. Пришлось тогда Светлому эльфу, чтобы не помереть с голоду, искать работу. Документов у него не было, поэтому он устроился нелегально — грузчиком на рынке.

— Знаешь, Ки, я даже втянулся. Коллектив подобрался душевный, отзывчивый. С Джаником мы даже закорешились. Я его эльфийскому языку научил, вместе песни жалостливые пели. Он консерваторию закончил по классу домры.

Но безмятежное базарное счастье Тариэля продлилось недолго.

— Эта сволочь продала меня другой Авторице, — прорычал второй муж и скрипнул зубами. — Благополучно забросила свою писанину и вышла замуж за одногруппника.

Новая хозяйка оказалась не в пример оборотистей и хозяйственней, и ни о чем не подозревавший Тариэль непростительно расслабился. И тут его поджидал неприличный сюрприз.

— Она писала слэш и яой, — побледнел Светлый эльф и опустошил еще стакан водки для успокоения нервов.

Шлёповы гости хором ахнули, отшатнулись, а кое-кто непроизвольно натянул полы туники пониже, прикрывая задницу. Знают, мерзавцы, на что способны злостные яойщицы и певицы гомоэротической прозы.

Новая хозяйка часами заставляла несчастного остроухого пришельца выслушивать истории собственного сочинения про специфическую мужскую дружбу, а когда он пытался затыкать уши, жестоко принуждала исправлять орфографические ошибки.

А то я смотрю, что Тар все норовит задом к стойке прижаться. Настрадался, бедненький!

Но и на этом не кончились злоключения Тариэля. Поняв, что от ушастого пуританина не добиться признания в любви к своему полу, яойщица продала его… И тут Тариэль до крови вгрызается зубами к собственное запястье, а в глазах его зажигается подлинная ненависть ко всему человечеству.

Кажется, я знаю, кто у нас будет очередным Черным Властелином. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!

— Запомните, друзья мои, — ледяным тоном молвил Тариэль, воздевая указательный палец в жесте прирожденного пророка. — Грядет самое страшное! Близится Кровавый Час…

— Хлада и Глада?! — дрожащим голосом спросил Шлёп.

— О нет, брат мой!

Караул! Дожили! Светлый эльф называет орка братом! Спасайся, кто может!

— Это… — Тар сделал эффектную паузу и провозгласил: — Анимэ!

Гробовая тишина повисла ядовитым облаком, обратив дружелюбную атмосферу трапезной моего уютного трактирчика в прохладное пространство древнего склепа, населенного призраками.

— Она покрасила мои волосы в малиновый и сиреневый цвет, она сделала мне пирсинг… Не скажу где! Она пыталась оттопырить мне уши и загнуть их перпендикулярно голове, она… она… она пыталась меня изнасиловать!!!

От яростного вопля слушателей, из окон едва не вылетели стекла.

А что такого? Я, например, парней очень даже понимаю. Анимэ… анимэ… короче, страшнее заразы в целом мире нет. Люди и нелюди, которых заразили Авторицы, умирают от неё в страшных муках. Сначала у них выпучиваются глаза, потом усыхает нос и от рта остается только крошечная дырочка, затем больные катастрофически глупеют, а на последней стадии начинают сами сочинять анимэ. Селение, зараженное этой чумой, властям приходится сжигать вместе с больными.

Тариэлю повезло — он сбежал, полгода его прятали добрые байкеры, пока не нашел способ вернуться в родной мир.

— И теперь она идет за мной, — мрачно заявил эльф в мертвенной тишине. — Я чувствую её тяжелую поступь… я знаю…

Короче, когда дверь в трактир снова открылась, мы все не обделались только потому, что в жизни своей прошли через все — войны, битвы, пленение, преисподнюю, предательство и ни единожды смотрели Смерти в лицо.

— Ух! Какие все… классные! — пискнула Авторица и попыталась расплыться в радостной усмешке.

На ехидную шуточку у неё не хватило фантазии. Что неудивительно. Наша милая компания, за исключением меня, состояла из мужчин всех рас, кроме людей и гномов. Гномов не любит конкретно Шлёп, а людей — все остальные. И все эти мужчины выглядели, мягко говоря, непрезентабельно. Даже эльфы. Перегар и луковый аромат, они во всех мирах одинаковы будут.

Немая сцена затягивалась. Авторица смотрела на нас, мы — на Авторицу, и сердце мое чувствовало, что добром этот балаган не кончится. Ну, где это видано, чтобы девка безнаказанно гуляла с голым пузом и в коротюсенькой юбчонке? Ноженьки тонюсенькие и отнюдь не самые ровные, волосенки реденькие в два хвостика над ушами торчат, и глазенками блудливыми лупает. И уставилась, стало быть, персонально на Лииниарра.

— Ой! Эльфик! Темненький!

Может быть, в каком-нибудь другом мире, кому-то и стало смешно, но только не в нашем и не после рассказа Тариэля. Его от слова "эльфик" натурально тошнило. Лииниарра, кстати, тоже передернуло изрядно. У него вообще аллергия на Авториц.

Не сговариваясь, но как по команде, то бишь одновременно лязгнула сталь, извлекаемая из ножен. Это орки, гоблины, оборотни, светлые эльфы, полурослики, лешии, тролли и дроу обнажили свои клинки против чужеродной напасти.

Нет, убивать Авторицу никто не стал. Что мы звери, какие? Мы — честные нелюди, в смысле не люди, чтобы живодерством заниматься. Ну, повоспитывали немного — объяснили, что в наших краях ходить в такой предосудительной одежде негоже, примут за девушку легкого поведения, и добро, если просто обмажут смолой и в перьях выкатают, а то ведь перепродадут в дом терпимости и поминай как звали. Потом стали думать решать, что с пришелицей делать, и временно определили её в прислуги к тролльше тете Сонье. Оно так вернее будет. Тетя Сонья у нас известная блюстительница морали, за малявкой приглядит.

А дальше все потекло своим чередом. На следующий день Прекрасная Воительница повела Шлёпа к алтарю, а чтобы не передумал в последний момент, во время торжественной церемонии крепко держала жениха за… ну вы поняли, да? Отчего согласное "Да" Шлёпа на вопрос: "Берешь ли ты эту женщину в законные жены?" звучало невероятно прочувствованно. Познавший истину и проникшийся новым жизненным опытом, Тариэль слезно покаялся перед брошенной невестой, та немного поломалась да и простила. Известно же, за одного битого Светлого эльфы — двух, а то и трех небитых дают.

Авторица регулярно полола необозримый огород тети Соньи, с огромным трудом приобщаясь к условиям жизни в Средневековье. И хотя тяжко приходилось барышне, но на Лииниарра она поглядывала слишком часто и отнюдь не платонически. Отчего у моего муженька начались приступы меланхолии и паранойи. Когда на тебя каждый день через забор пялится глупая малолетняя Авторица, это кому угодно нервы расстроит. Мало что у неё в голове творится? Вижу я, что мой дроу потихоньку скупает ингредиенты для медленного яда, и понимаю, что очень все закончится плачевно. И для Авторицы и для Лииниарра. Девка из-за глупости своей несусветной отправится к праотцам, а дроу запьет с горя, ведь душа у него тонкая, ранимая и… светлая.

И вот однажды проснулась я посреди ночи, осторожно выбралась из объятий любимого мужа, залезла в светелку Авторицы… как её бишь звать не помню… и, зажав рот, тихонечко вытащила на улицу:

— Пора домой, дорогуша.

Уж сколько лет не оборачивалась я драконицей, а тут пришлось вспомнить старые фокусы. С одной стороны — красота! Ветер в крыльях, звезды, луны… Эх, свобода! А с другой стороны — девчонку в когтях тяжело нести через Границы Миров. Тем более что она визжит, словно поросенок резанный.

— Я все равно найду того колдуна, который меня к вам отправил! Я еще вернусь!

Глупенькая! Молчала бы лучше. Но глупость это сила непреодолимая.

Словом, отнесла я дурочку домой, покружила еще над ихним миром, посмотрела. Так себе мирок, загаженный, уже и не живой почти. Нет, думаю, не нужны вы нам со своими жадными и загребущими ручонками, убогими фантазиями и грязными мыслями.

И полетела к тому самому колдуну — любителю открывать межмировые границы всяким дурам набитым.

Костлявый гад оказался. Тьфу!

Еще неделю изжогой мучилась.

16.04.2009

7. Замуровали, демоны!

Был праздник солидарности всех трудящихся… Какой-какой? День выплаты жалования — вот какой! В этот день все трудящиеся солидарны друг с другом как никогда, даже если за свой так называемый труд не заслужили, по-хорошему, и медного ломаного гроша.

И вот сижу я — суровая, но справедливая над платежной ведомостью, являя собой зловредную эксплуататоршу и щедрую благодетельницу в одном лице, и отсчитываю своим труженикам полновесное серебро. Медленно, с чувством, с толком, чтобы, значится, прочувствовали важность момента, а заодно пользуюсь оным, высказывая свои нарекания качеством работы и степенью усердия. Когда еще эти лодыри будут слушать с таким вниманием? Только пока я двигаю в сторону их загребущих ручонок аккуратненькие столбики монет.

Разумеется, моего любимого мужа, а по совместительству совладельца трактира, рядом днем с огнем не сыскать. Я его понимаю, не темноэльфийское это дело — жалование выдавать. Лииниаррово чувство прекрасного категорически протестует против такой серой прозы жизни. И мне, знаете ли, проще. Дроу очень не любят, когда им в лицо отрицают очевидные вещи. Вот, скажем, Бобби… Ну тот самый, которого я все никак не сподоблюсь продать своей свекрухе на опыты. Ты ему про перебитую по неуклюжести посуду, чью стоимость надо вычесть из жалования, а он — про какую-то классовую борьбу. Я-то эту ересь послушаю-послушаю и мимо ушей пропущу, а Лииниарр разозлится и зарежет. Разница менталитетов, называется.

Поэтому, пока я выдаю зарплату, мой муж шастает по лесам, отлавливая всяких чудищ и нечисть. Первое, таксидермическое образование сказывается. Я не ропщу — какая-никакая, а прибыль для семейного бюджета.

Надо ли говорить, как я удивилась последней Лииниарровой добыче? Слава Небесам, дроу не додумался приволочь ЭТО в трапезную. Но сюрприз, честно признаюсь, у него получился неслабый.

После тяжелого дня захожу в нашу милую маленькую гостиную и вижу… Сидит… Лохматое, костлявое, сутулое существо. Судя по отсутствию бюста, мужеского полу. Мордашка с кулачок, глазенки как блюдца, масти… э… желтой. Прямо цыплячий такой цвет. Впрочем, цвет дело такое… цвет я пережить могу. А вот полный рот растущих вкривь и вкось зубов, коротенькие нетопыриные крылышки покрытые желтым пушком и… тонкий хвостик со стрелочкой меня сразили наповал.

А еще исполненный сочувствием темный эльф, скармливающий существу холодную котлету — тоже зрелище не для слабонервных.

— Ты что… кто… такое? — Спрашиваю шепотом.

— Я — демон, — отвечает… оно.

— Кто-кто?

Мне аж нехорошо стало. Демоны… демоны — это же демоны. Коренные обитатели преисподней, жестокие, бездушные твари, которым не место в нашем мире.

Чую, как медленно покрываюсь чешуей, как сами собой отрастают стальные когти. Та-а-ак! Где моя секира подгорной ковки? Где мой верный щит? Держите меня! Сейчас прольется чья-то кровь!

— Лиин, — говорю. — Ты как посмел… это в наш дом приволочь?

И дымок у меня из ноздри уже пошел.

— Ой! Тетенька! Не бейте! — пищит демоненок, давясь котлеткой. — Сам я неместный, я — беглый…

— Да, Ки, он от Авторицы сбежал, — вступается за добычу Лииниарр. — Из другого мира. Не волнуйся так, не злись.

Супружник знает, что дымок из ноздри всегда не к добру, а совсем даже наоборот — первый признак грандиозного мордобоя. Поэтому он немедленно вступает в переговоры. Оказывается, нашел в лесу беглеца из чужой реальности. Его какая-то малолетняя Авторица придумала, когда решила написать любовный роман-фэнтези.

— Им теперь мало светлых эльфов, и принцев не напасешься. Им даже орки наскучили, — поясняет дроу. — Им теперь демонов подавай. Извращенки сопливые!

Я ушам своим не поверила.

Сограждане волшебные, долгоживущие, остроухие и острозубые! Это что ж такое делается с параллельными мирами?! Совсем Авторицы распоясались! Спасу от них нет никакого!

— Она такое задумала… такое… Я не выдержал и сбежал… — всхлипнул демон жалобным голосом. — Хотела сделать из меня хама, убийцу и насильника.

И крылышками своими так трогательно взмахнул…

— Расскажи ей, расскажи, — подзуживает найденыша Лиин.

Желтокрыленький издал тяжкий вздох и поведал свою горькую историю о моде на демонических красавцев в некоторых сопредельных мирах. Страшное дело, честное слово. Понапридумывают всяких мускулисто-узкобедро-прекрасноволосых демонов и давай их женить на первых встречных девицах странного нрава и поведения. А кто сопротивляется, тех сразу переквалифицируют в насильники. Нашу находку тоже чуть было… не того… не оприходовала ушлая Авторица. Он возьми и сбеги. Даром, что ли демоном придуман? Но тут загвоздочка вышла, ибо закон на всю вселенную один — какая Авторица, таков и герой. И ежели сочинительница наша ни умом, ни образованностью, ни хорошим вкусом не блещет, то на выходе, то бишь в нашем мире, получается… то, что получается.

Сутулая, об утренней зарядке не слышавшая, с брекетами на зубах, безграмотная и с логикой не дружащая Авторица пусть хоть сто раз нафантазировала мускулистого, высокого красавца с могучими крыльями и шелковой гривой волос, а в наш мир явилось убогое недоразумение. И так как наши местные демоны с хвостами, то и у беглеца при переходе вырос хвостик.

Впрочем, хвостик — это как раз не самое страшное. Он даже миленький.

Демоненок подманил грязным пальчиком Лииниарра и давай шептать ему что-то на ухо. У дроу аж слезы на глазах выступили. По лохматой макушке гладит паренька. (Ну, точно, пора мне ребеночка рожать. Лиин к отцовству созрел).

— Правда?… Не врешь?… Шипастый?

Краска стыда залила демоненка по самые лопатки, и его крылышки из яично-желтых стали апельсиновыми.

— Да! — окончательно сник он и заплакал, растирая ладошками слезки по впалым щекам.

Горько так, жалостно.

Бедненький!

— Не хочу быть демоном! Ы-ы-ы-ы! Сделайте что-нибудь! Пожалуйста! И хвост этот дурацкий… и крылья… и шипы… Не хочу!

И как сели мы с Лииниарром несчастного мальчонку утешать, так всю ночь и проутешали. Я быстренько блинчиков напекла, Лиин показал свои мечи и пообещал сводить к могущественному магу на предмет искоренения демонических атрибутов. Накормили, напоили, а потом оно заснуло, калачиком свернувшись, всё заплаканное. Мы его пледом укрыли и ушли на кухню думать, чем желтокрылому чуду помочь. И придумали…

Так вот, господа хорошие, если как-нибудь встретите благородного рыцаря со странным цветом волос, не смущайтесь их ослепительной желтизной. В остальном-то красавец какой — высокий, сильный, мужественный, а еще образованный и вежливый. Хорошее воспитание и здоровый образ жизни порой такие чудеса творят. А уж если вкупе с магией и ножом опытного лекаря-хирурга, так и вообще…

Сей рыцарь — великий воин и знаменитый охотник на демонов.

И никаких шипов у него нигде нет, понятно?

30.06.2009