Валет

Чья записка?

К полку приблудился пёс. У него были мягкие уши и хвост бубликом. Чтобы выпросить еду, он становился на задние лапы и хлопал глазами, пока красноармейцы не кидали ему кусочек хлеба. Его прозвали Валетом.

В полку Валет ластился ко всем. Не любил только одного чубатого красноармейца, его так и прозвали — Чубатый, ко-торый тоже не упускал случая ударить Валета.

— Что ты с ним воюешь? — спрашивали его товарищи.

— Бестолковый пёс,— отвечал Чубатый.

— А может, он не любит тебя из-за чуба? Такие чубы раньше носили только казаки, стегавшие рабочих нагайками.

Чубатый криво усмехнулся.

— Меня самого били. А ты получше принюхайся,— и хотел, как обычно, ударить собаку ногой.

Валет отскочил, оскалил зубы и гавкнул. Красноармейцы дружно засмеялись, а Чубатый совсем разъярился и наклонился, чтоб поднять комок земли. Валет залаял и спрятался за Кирйка.

Кирик в полку был самым молодым красноармейцем. С Валетом он подружился с первого дня. Когда полк останавливался на отдых, Кирик всегда куда-то исчезал с собакой. Кое у кого это начало вызывать подозрение.

— Где они бывают?

А Чубатого интересовало:

— Что они там делают? Но этого никто не знал.

Ночью Кирик с Чубатым отправились в разведку в соседнее село. В этом селе были белые с золотыми погонами на плечах. Готовый к бою полк ожидал только результатов разведки. Тёмная ночь проходила, а Кирик с Чубатым не возвращались.

— Может, их там подстрелили? — говорили красноармейцы.

— А я и выстрел слышал.

— Где?

— В долине!

Дольше ждать было невозможно — начинало светать, и полк, не зная, что предпримет враг, пошёл в наступление. Командир уже собирался сесть на коня, когда кто-то заметил Валета. Он возбуждённо бегал вокруг стоящего на земле фонаря.

— Это он с разведкой вернулся,— сказал красноармеец, который придерживал коня.

— А где же разведка? — обрадовался командир.

Подождали ещё немного, но ни Кирик, ни Чубатый не появлялись, только Валет стоял на задних лапах и пристально смотрел красноармейцу в глаза.

— Ну, где же твой Кирик? — опять начал тревожиться командир.

Валет заскулил, зашаркал хвостом по земле и перевёл глаза на командира.

— Ты чего, псина? — наклонился к нему командир.— А это что у тебя?

За ошейником белел клочок бумаги. Командир вытащил его. Это была записка. От росы она размокла, и буквы, написанные химическим карандашом, расползлись в синие пятна.

Возле фонаря командир сумел разобрать только отдельные слова: «... обходит... долине... предатель... приведёт Валет...» Кем была написана записка, прочитать не удалось, что означало слово «предатель» — тоже было непонятно. Одно ясно из записки — враг обходит красных по долине.

— Что же случилось с разведкой? — спросил красноармеец, который держал коня.— Может, она попала в плен, может, только собака и вырвалась.

Ответов на это в записке не было, но в уголке краснело какое-то пятно, похожее на кровь. Командир решительно поднялся.

— Остановить полк! — И тут же дал приказ наступать в долину.— Молодчина, Валет, умный пёс. Кто его только научил?

— Кирик научил,— сказал красноармеец.— Наверное, для этого он и исчезал на привалах.

Довольный Валет крутил хвостом, поднимая за собой пыль. Командир хотел его погладить, но Валет вдруг на кого-то ощерился. Все удивлённо оглянулись. Из темноты на свет вышел запыхавшийся Чубатый. Он вытянулся, звякнул шпорами и громко отрапортовал:

— Товарищ командир, в селе всё тихо. Враг совсем не ожидает нашего наступления!

Командир удивлённо спросил:

— Где вы были?

— По долине подобрались к самому селу.

— А Кирик где?

Чубатый немного смешался, откашлялся и уже тише добавил:

— Кирик — предатель... перебежал к белым.

— Кто предатель?

— Кирик! Хотел и меня убить, да не попал.

— А кто же записку прислал?

Чубатый удивлённо захлопал глазами: он не знал, о какой записке шла речь, и не знал, что в ней было написано, но в это время заметил Валета, который всё ещё скалил зубы, и с возмущением сказал:

— Это Кирик прислал записку. Чтобы обмануть полк. Вот хитрый же, чтобы на меня подумали. И собаку научил,— и снова хотел пнуть Валета.

Командир наморщил лоб. Кирик был комсомольцем, сыном рабочего, Чубатый тоже вроде был рабочим. Поэтому и перебежал от белых к красным, так он о себе рассказывал.

— Значит, окружение нам не угрожает? — ещё раз спросил командир.

— Может, с правого фланга,— ответил Чубатый.— А в долине совсем тихо.

Командир что-то сказал своему заместителю и глазами показал на Чубатого, потом ещё раз прочитал в записке последние слова: «приведёт Валет...»

— Сейчас мы узнаем, кто из вас предатель.— Подозвав собаку, он сунул записку за ошейник, сел на коня и скомандовал:

— Айда, вперёд!

Валет знал, что записку нужно отнести назад, залаял и помчался по стерне в долину. Вслед за ними рысью двинулась конная разведка.

След привёл к борозде

О предательстве Кирика и о Валете, который принёс какую-то записку, быстро узнал весь полк. Чтоб не услышал враг, красноармейцы переговаривались шёпотом.

— Такой умный пёс.

— А Чубатый говорил, что пёс бестолковый.

— Сам он бестолковый, раз от него убежал Кирик.

— А я не верю, что Кирик, комсомолец, удрал к белым.

— Наверное, врёт Чубатый.

— Может, он сам подосланный шпион?

— Не зря его и Валет не любит.

Валет бежал впереди. Рыжий, на рыжей стерне, он был едва заметен. В борозде Валет остановился, покрутился на одном месте и побежал уже не просто вниз, а куда-то в сторону от села. Командир с разведкой не отставали от него. Валет пробежал ещё метров триста, остановился и радостно заскулил. Там кто-то стонал.

— Похоже, что Кирик! Честное слово, Кирик! — воскликнули все в один голос и заспешили в ту сторону. Командир спрыгнул с коня:

— Что ты здесь делаешь, Кирик? Почему не вернулся из разведки?

— Я наблюдал за противником, товарищ командир. Он хочет захватить переправу.

В полк с приказом поскакал ординарец, а командир снова склонился над Кириком, который держался за бок и стонал.

— Кто тебя ранил?

— Чубатый. Выстрелил сзади и убежал к белым, гадина.

— А он говорит, что ты хотел перебежать к белым.

— Куда же я от своих бежать буду? Что вы, товарищи?!

— Значит, Чубатый хотел нас обмануть? Ладно же! А может, и ты врёшь про переправу?

— Какой бы я был тогда комсомолец? Красноармеец разорвал рубашку и перевязал его рану.

— Какой ты комсомолец, сейчас узнаем, а ты лежи, пока придут санитары.— И командир ускакал в полк.

Кирик попробовал было ползти, но застонал и склонился на серую полынь. Валет, довольный, наверное, что нашёл своего друга живым, стал на задние лапы, передние поджал и радостно засверкал вороными глазами.

— Если бы не ты,— прошептал ему Кирик пересохшими губами,— чего бы этот Чубатый натворил! Ах ты ж гад! — и он, скривившись, сжал кулаки.— А если Чубатый сбежит?

Валет закрутил хвостом и вдруг насторожил уши. От переправы доносилась частая стрельба, и какая-то шальная пуля просвистела над его головой. Потом пули полетели густым роем. Кирик заволновался. Полк может не поспеть к переправе, тогда белые прорвут фронт и он окажется в плену. Превозмогая боль в боку, он приподнялся на локте, чтоб глянуть в долину.

В долине вспыхивали огоньки, разрывались выстрелы и кричали люди. Над ними висел молочный туман, смешанный с дымом. Из дыма выскакивали люди, стреляли, бежали и снова стреляли.

— Наши отходят,— встревоженно проговорил Кирик,— не успели, не успели всё-таки на переправу... сюда отходят!

Валет тоже взобрался на борозду и, окружённый свистом пуль, поводил ушами. Цепь уже приближалась к борозде. Мимо Кирика красноармейцы проносили раненых. Пронесли и командира. Он лежал на винтовках и слабеющей уже рукой направлял полк вниз, к переправе. Но красноармейцы бежали к борозде, в которой можно было хотя бы голову укрыть от пуль. Кирика красноармейцы заметили, когда он опять приподнялся на локте и испуганно закричал:

— А переправа, товарищи! Ведь белые захватят! На него вытаращили глаза:

— Тебя не спросили. Их вон целая туча лезет!

— Попробуй сам наступать. А то прячешься в борозде.

Кирик на локтях и коленках, морщась от боли, выкарабкался из борозды.

На него закричали:

— Ты куда!

— Убьют!

— Не вылезай!

— Они же фронт прорвут, товарищи, не позволяйте им переправляться! — и пополз с винтовкой навстречу белым. Возле него сбоку, пугаясь пуль, скулил Валет.

— А говорили, что Кирик предал.

По цепи прошелестел удивлённый шёпот.

— А мы что же? Ползком, товарищи!

За ними поползло ещё несколько красноармейцев, но остальные, засыпанные пулями, не могли даже головы поднять, хотя Кирик всё ещё кричал:

— Вперёд, товарищи, вперёд!

Валет, услыхав знакомую команду, вопросительно посмотрел на Кирика. Вокруг тоненькими голосами пели пули, которых так не любил Валет; но он выскочил вперёд, ощетинился и сердито залаял, как будто на него кто-то замахивался палкой. Красноармейцы, услышав лай собаки, удивлённо высовывали из борозды головы. Шерсть на спине у Валета поднялась дыбом, тонкий хвост был зажат между лапами, уши стояли, как половники. Вдруг Валет как-то неестественно подскочил, завизжал, упал на землю и начал зализывать бок. Возле него распластался обессиленный Кирик. Всё это видели из борозды, и по цепи прокатились смущенные возгласы.

— Стыдно смотреть, товарищи! — выкрикнул кто-то горько.

— А что я говорю, полезли! — проговорил другой.

В это время по цепи пополз слух, что командир умер от ран. Красноармейцы заволновались. Теперь уже несколько голосов кричало:

— Вперёд, товарищи!

— За мной, товарищи!

Бойцы приподнимались на локтях и ползли, а большинство вскакивали на ноги, нестройно, но грозно закричали «ура» и со щтыками наперевес ринулись в долину.

Белые не ожидали такого дружного натиска и остановились. Красноармейцы уже не обращали внимания на пули, а шли в штыковую атаку, тогда белые бросились наутёк через переправу.

Кирик, скорчившись от боли, приподнялся на локтях. Впереди виднелись только спины, пыль и вспышки от вы-стрелов.

— Бегут, бегут Валет. Наши уже на переправе!

Валет жалобно заскулил, вяло пошевелил хвостом, но голову поднять уже не смог. Кирик часто зашмыгал носом, у него самого туманилось в голове, и хотелось опустить её на землю. Наконец к нему подошли санитары с носилками. Кирик спросил:

— О Чубатом не слышали?

— Хотел убежать, анахтема, поймали!

Санитары положили Кирика на носилки.

— А Валета? — робко спросил он.

Один санитар наклонился к собаке, потрогал голову, она тяжело упала на землю.

— Ему уже перевязка не нужна. Хороший был пёс! — санитар вздохнул и взялся за носилки.

Полк гнал врага уже по ту сторону переправы.

Загрузка...