Рассказы

Расследовано за пять дней

Это случилось давно — осенью 1949 года. Но эта история осталась в памяти людей, ее и годы спустя вспоминала пресса, ее до сих пор рассказывают на занятиях слушателям школ милиции… Потому что в этой истории криминалисты сработали на «отлично».

Понедельник 3 октября.

Сутки подходили к концу, когда доктор Юлиус Фридман, живший на проспекте Короля Иржи VI, услышал крик о помощи. Это был мужской голос. Он прозвучал приблизительно три раза.

Пан Фридман уже лежал в постели — ведь было без малого полночь. Жена еще не легла, и он попросил ее выглянуть с балкона, узнать, кто кричит и что там происходит. Жена выглянула и увидела лишь тихую, скупо освещенную улицу и на Летенской площади огромный темный силуэт бывшего цирка Летна, переделанного в мастерскую по ремонту автомобилей «Шкода». Ничего особенного она нигде не обнаружила. По улице, как обычно, ехал трамвай, спокойно шли несколько человек.

— Наверно, глупая шутка, — сказал доктор Фридман, — кто-нибудь выпил и теперь дурачится.

Пани Фридман кивнула в знак согласия и закрыла балкон.

Вторник 4 октября.

В двадцать пять минут первого ночи несколько почтенных граждан оказались свидетелями того, как в окнах бывшего цирка, а ныне автомастерской, занялось настоящее зарево. Пламя внутри здания вспыхнуло с необычайной силой и за две-три минуты охватило крышу, вернее огромный купол цирка, достигающий высоты двадцати метров. Под куполом в мастерской горели автомобили (их там было, как позже выяснилось, пятьдесят один), отдельно сложенные колеса, канистры с бензином. В считанные минуты пламя охватило все деревянное строение и перебросилось на десятки автомобилей, стоявших на специально огороженной площадке позади главного Здания. Несколько смельчаков сломали часть забора в том месте, где горело пока не так сильно, и начали выталкивать машину за машиной, чтобы спасти их от огня. Двое мужчин, которые раньше работали в мастерской, еще до приезда пожарников нашли главный гидрант, вскрыли шкаф с пожарным шлангом, надели его на кран и пустили воду. Несмотря на холодную осеннюю ночь, работали в одних трусах.

Вскоре прибывшие пожарные побели борьбу с огнем, но тщетно: деревянное здание превратилось в один горящий факел. В свете пламени начали свою работу и сотрудники пражского уголовного розыска.

Электромеханик Йозеф К. рассказал, что он жил прямо в автомастерской. Его разбудили дым и гул пожара. Он выбросил свои веши в окно и выпрыгнул вслед за ними со второго этажа. Потом помогал выталкивать машины из-за ограды. В тот вечер он смотрел фильм «Лето» в кинотеатре «Бельведер». К проходной автомастерской подошел после 22 часов. Сторож Чермак был на месте, открыл ему. Они немного поболтали. Около 23 часов Йозеф К. лег и проснулся уже от запаха дыма. Он хорошо помнит, что сторож запер за ним дверь, а ключ оставил изнутри в замке. Ничего подозрительного не заметил.

Больше всего свидетелей было из числа пассажиров трамвая № 11 (его маршрут проходит мимо бывшего цирка). Водитель и пассажиры увидели, что здание горит, поэтому трамвай остановился, не доезжая до остановки «Спарта» — так называется стадион, расположенный на другой стороне Летенской площади. В трамвае было два кондуктора. Один из них подбежал к ближайшей телефонной будке и вызвал пожарных. Большая часть пассажиров сошли с трамвая и побежали к горящему зданию. Среди них — Франтишек О., сержант из охраны Пражского кремля и сотрудник Корпуса национальной безопасности. Пламя с автомастерской грозило перекинуться на соседнее здание министерства внутренних дел.

Расследованием занялись два опытных криминалиста[1] — Петрасек и Заградник. С самого начала ясно было одно: убыток достигает десятков миллионов крон. Нужно было как можно быстрее выяснить причину возникновения этого гигантского пожара посреди Праги. Штаб обоих следователей молниеносно расширился до 90 человек.

Вот что рассказывал Франтишек О.:

— Отбежав от трамвая, я остановился у телефонной будки. Оттуда уже звонил сотрудник службы безопасности, кажется Холечек, чтобы сообщить о происшествии. И тут я увидел автомобиль темного цвета марки «тюдор». Он проехал мимо главного входа в бывший цирк, выехал на проспект и двинулся вниз, к Шпейхару.

— Фары были включены?

— Нет. Я думаю, он выехал из бокового выезда мастерской с выключенными фарами. Я услышал, как кто-то пытается захлопнуть дверцу этого автомобиля.

— Услышали? Или увидели?

— Собственно говоря, увидел, да. Кто-то хотел захлопнуть дверцу.

— Сколько человек было в автомобиле?

Сержант немного подумал, потом пожал плечами:

— Не знаю. Фары были погашены, я не разглядел.

Один из пассажиров трамвая № 11— доктор естественных наук Вацлав X. — тоже заметил автомобиль марки «тюдор» и сказал, правда не совсем уверенно:

— Мне кажется, в автомобиле был только один мужчина. Перед главными воротами бывшего цирка автомобиль занесло в сторону, но водитель справился с управлением. При этом открылась левая дверца и дальше он ехал с открытой дверцей.

Ладислав О., вожатый трамвая № 11, сообщил следующее:

— Когда трамвай остановился, не доезжая остановки «Спарта», из здания бывшего цирка выехал «тюдор» темного цвета. Левая дверца у него была открыта. Он повернул на проспект Короля Иржи VI, примерно там, где расположены трибуны стадиона «Спарта». Сначала я подумал, что кто-то выводит свой автомобиль из-за ограды автосервиса. Но когда маши, на проехала дальше, к Шпейхару, я понял, что это мог быть тот, кто устроил пожар. Поэтому я снова вскочил в трамвай, чтобы поехать следом за этим автомобилем. Знаю, догнать его было невозможно, но я хотя бы проследил его путь и могу уверенно сказать, что на перекрестке Шпейхар он повернул вправо на Пеллеову улицу.

Йозеф Т., прогуливавшийся со своей невестой около бывшего цирка, тоже заметил выехавший из-за ограды автосервиса темный «тюдор», который занесло в сторону. Заметили его и два мотоциклиста. За Шпейхаром они увидели пожар и тот самый темный «тюдор», а следом за ним — трамвай.

Если бы на этой первой фазе расследования можно было награждать свидетелей медалями, то золотая медаль, безусловно, досталась бы таксисту Вилему Ф. Этот рассудительный мужчина средних лет сначала рассказал все, что он делал после 16 часов 30 минут, где был и кого возил. После полуночи как раз возвращался из Седлеца (местечко под Прагой), куда отвез влюбленную пару, и собирался через Витезну площадь проехать на какую-нибудь стоянку в центре Праги. Проехав Шпейхар в направлении студенческого общежития, увидел зарево пожара и остановился перед стадионом «Спарта». Тут он заметил, как и предыдущие свидетели, быстро едущий автомобиль марки «тюдор» с открытой левой дверцей; В машине сидел один-единственный человек, мужчина. Он пытался закрыть дверцу, из-за чего автомобиль двигался зигзагами. Таксист удивился такой странной езде. Тут он и совершил поступок, который заслуживает золотой медали: записал номер автомобиля— Р-14923.

Итак, стал известен номер машины, ее государственный опознавательный знак. Известно также, что в ней, вероятнее всего, находился один-единственный мужчина, что он ехал как сумасшедший и яростно пытался закрыть левую дверцу. На перекрестке у Шпейхара свернул вправо. Найти в кратчайший срок хозяина машины не составляло проблемы.

Около пожарища сотрудники уголовного розыска увидели сторожевого пса автомастерской. Овчарка Сидор металась у ограды с машинами. Но человека, который мог бы рассказать о пожаре больше всех, — шестидесятидвухлетнего сторожа автомастерской Ладислава Чермака нигде не было, в том числе и в его квартире в районе Холешовицы.

Пожар продолжался около часа. Через проспект Короля Иржи VI тянулись пожарные шланги. Трамвай пустили в объезд. Около огня собралась толпа человек в триста. Одни боролись с пламенем, другие просто глазели, мешали, разговаривали. Жильцы ближайших домов смотрели из окон. Здание горело светлым, почти белым пламенем, температура огня была не меньше тысячи градусов по Цельсию. Зрелище завораживало. Поэтому несколько минут никто не замечал темный «тюдор» с номером Р-14923, остановившийся перед стадионом «Спарта», несколько ближе к середине улицы. Наконец заметили. Темный «тюдор» вернулся!

Лейтенант Заградник потом долго и сосредоточенно осматривал его. При этом думал о показаниях, которые уже успел записать. При свете пламени внутри автомобиля все было видно, как днем. Левой дверцы, которую, как твердили почти все свидетели, водитель упорно пытался закрыть, теперь не было, словно кто-то вырвал ее. Как это могло случиться? Перед машины был направлен в сторону, противоположную той, куда «тюдор», по показаниям свидетелей, уехал вначале. Какое отношение имел водитель этого автомобиля к пожару? Почему вырвана левая дверца? И тут выяснилось, что среди тех, кто гасит пожар, есть несколько служащих автомастерской. Их нашли у самого огня, полураздетых, вспотевших и задыхавшихся от дыма.

— Вам знаком этот автомобиль? — лейтенант Заградник показал рукой на темный «тюдор».

По опыту он знал, что любой специалист (врач, портной, автомеханик иди кто-то еще) часто спустя даже годы узнает свой «почерк» в работе. Двое служащих ответили сразу, перебивая друг друга:

— Конечно. Он был у нас. Уже отремонтирован. Находился на стоянке для отремонтированных автомобилей.

Осмотр «тюдора» подтвердил слова служащих. В машине без дверцы лейтенант нашел счет и гарантийную квитанцию из мастерской, карманный фонарик с ремешком, на котором остались следы чьих-то пальцев, и несколько мелких деталей к пишущим и счетным машинкам. Техник осторожно снял с фонарика отпечатки пальцев. Несколько позже лейтенант обнаружил в автомобиле следы крови, их отправили на экспертизу.

— Покажите мне, — попросил Заградник служащих, — где примерно стоял автомобиль.

Место оказалось недалеко от ворот. Криминалисты внимательно осмотрели его. Нашли канистру от бензина и выброшенный футляр от маленькой логарифмической линейки, которая, как выяснилось, принадлежала заведующему мастерской Индржиху У. При повторном осмотре автомобиля под номером Р-14923 были обнаружены отпечатки пальцев и осколок стекла, по-видимому, от какого-то канцелярского прибора. На этом, однако, осмотр не закончился. Заградник наклонился к спидометру — он показывал цифру 35 392. Заградник записал ее в блокнот. Автомобиль выехал сразу, как только начался пожар, и вскоре вернулся. Куда на нем ездили? Лейтенант уже знал, какому учреждению принадлежал автомобиль. Показания спидометра не давали лейтенанту покоя, будоражили его, какая-то мысль все пыталась сформироваться в его голове. Заградник не мог сосредоточиться ни на чем другом. Этот автомобиль наездил тридцать пять тысяч триста девяносто два километра, наездил в общей сложности, включая и тот зигзагообразный путь по проспекту Короля Иржи VI куда-то к Шпейхару и направо…

И тут наконец она выкристаллизовалась, та самая мысль, которая не давала ему покоя. Он позвонил Петрасеку:

— Нам надо найти шофера, который ездил на «тюдоре» до ремонта. Знаешь, как бывает в авторемонтных мастерских: автомобиль давно должен быть готов, а позвонишь в мастерскую — тебе ответят: еще не отремонтирован, скорее всего, будет готов к понедельнику, но лучше вы еще раз позвоните. А тем временем парни, работающие в мастерской, гоняют на той машине по городу, спидометр Накручивает километры, тратится бензин. Правда, профессиональные шоферы знают от этого одно простое, но надежное средство. По крайней мере, большинство знает. Давай проверим.

Адольфу X., который ездил, на этом «тюдоре», не было нужды запоминать число наезженных километров, он их записал: перед сдачей в мастерскую спидометр показывал 35 380 километров. Более того, он вместе с одним из служащих измерил тогда и количество оставшегося бензина: семнадцать литров.

Когда в присутствии криминалистов измерили количество бензина в бензобаке «тюдора», стоявшего у стадиона «Спарта», его оказалось двадцать три литра. Да, ведь около места на огороженной площадке автомастерской, где стоял автомобиль, нашли пустую канистру из-под бензина. С учетом показаний шофера Адольфа X. можно было с большой степенью вероятности предположить, что неизвестный проехал на автомобиле Р-14923 двенадцать километров, причем перед выездом из горящего цирка подлил в бак бензина. Зачем? Намеревался ехать далеко? Трудно сказать. Ясно лишь одно: автомобиль проехал двенадцать километров. А так как он вернулся туда, откуда выехал, — к горящему зданию, следовательно, он проехал два раза по шесть километров, туда и обратно. Шесть километров от Шпейхара вправо, то есть к району Дейвицы.

Криминалисты пока еще не располагали никакими доказательствами преступления, поскольку на место пожара еще нельзя было проникнуть, и все же они уже твердо знали, что совершено преступление. На это указывали факты: пожар в цирке, украден автомобиль, в котором обнаружены детали канцелярской машинки и следы крови, и не найден сторож Чермак.

Наконец рассвело. Дотлевали остатки бывшего цирка. Сотни любопытных наблюдали, как пожарные завершили свою работу и через некоторое время уехали. И тогда на пожарище в еще горячий пепел вступили работники уголовного розыска. У них в руках был план сгоревшего объекта с цехами, складами, канцеляриями, гардеробами, туалетами и так далее. В этом хаосе требовалось установить, было ли из мастерской что-нибудь похищено. Люди двигались по жиже из пепла, углей и воды, в некоторых местах угли еще догорали, было жарко, на лица оседала сажа, мешал сильный запах гари.

В одиннадцатом часу утра был обнаружен труп сторожа Чермака. Мертвый лежал в северном крыле бывшего здания, у главного входа. Склонились над ним. Каждый мысленно пытался представить, какими были последние минуты жизни сторожа.

Задержавшиеся «зрители» заметили, что случилось что-то чрезвычайное, и попытались подойти поближе. Среди них был худощавый мужчина, одетый слишком легко для такой погоды. Он пробрался ближе всех и явно пытался услышать, о чем говорят криминалисты. Но люди, стоявшие позади него, шумели, поэтому услышать ему ничего не удалось. Он постоял немного, потом просочился сквозь толпу и направился к остановке трамвая у стадиона «Спарта». Да, это был убийца.

Как установили специалисты, пожар возник в результате умышленного поджога западного крыла здания. Мертвого увезли в Институт судебной медицины. Вскрывал труп директор института профессор Франтишек Гайек, прекрасный специалист. В дыхательном горле и бронхах не оказалось следов золы, которая должна была бы неминуемо попасть туда при дыхании, если бы сторож был жив в начале пожара. Анализ крови подтвердил, что сторож умер не от отравления углекислым газом. Смерть наступила до пожара от травмы мозга в результате удара по голове твердым тупым предметом. И только потом вспыхнул пожар. Смерть в результате несчастного случая исключалась: в том месте, где обнаружили труп, не могло быть произвольного падения какого-либо тяжелого предмета сверху Чермаку на голову.

Криминалисты продолжали работать на пожарище. Обследовали его сантиметр за сантиметром. Это была грязная, неблагодарная и медленная работа. Лейтенанты Заградник и Петрасек раздобыли список счетных и пишущих машинок, которые принадлежали автомастерской и в тот злосчастный вечер должны были находиться в зданий. Пятнадцать штук. В это число входила и множительная машинка марки «Ормиг». Нашлось только пять остовов канцелярских машинок; не хватало семи пишущих и трех счетных. К счастью, на головном предприятии в городе Млада Болеслава имелась их опись с номерами. Пражский уголовный розыск немедленно разослал повсюду соответствующий циркуляр, и вскоре множество людей тайно и явно обследовали комиссионные магазины, рынки, мастерские по ремонту канцелярских машинок и микрокалькуляторов, а также всевозможные толкучки, где продают краденые вещи. Под контроль попали несколько десятков преступных элементов, спекулирующих канцелярскими машинками. Надо сказать, что на канцелярскую технику в то время (через четыре года после войны) был огромный спрос.

Наконец была выдвинута версия, которая уже не изменилась до конца расследования; 3 октября, вечером, преступник проник в авторемонтную мастерскую, украл там десять канцелярских машин, а возможно, и еще что-нибудь и убил сторожа Чермака. Награбленное положил в автомобиль. Деревянное здание мастерской поджег, чтобы замести следы, и уехал. Известно направление, в каком он поехал, сколько проехал километров и в какое время вернулся к пожару на автомобиле без левой дверцы. Итак, ограбление, поджог и убийство. Нанесенный ущерб предварительно оценен в тридцать миллионов крон.

Заградник, Петрасек и другие сотрудники уголовного розыска использовали каждую минуту. С момента, когда старый служебный автомобиль примчал их к горящему зданию, они старались собрать как можно больше информации, выявить все возможные следы. Их одежда едко пахла гарью. Прежде чем ехать в уголовный розыск, они наспех умылись и почистились.

Заградник повесил пропотевший пиджак в углу на вешалку и задумчиво уставился на план Праги, приколотый на стене. Перед его мысленным взором вновь и вновь возникали Дейвицы.

Человек, расследующий преступление, подобен писателю, сочиняющему рассказ или роман, — он должен дать волю воображению и постараться вжиться в образ.

Заградник представил себя сидящим в том самом темно-синем «тюдоре», который как-то зигзагами мчится к Шпейхару. Вот он старается захлопнуть дверцу, но что-то мешает. Автомобиль только что отремонтирован, дверца должна закрываться свободно. Может, мешают канцелярские машинки? На перекрестке Шпейхар он сворачивает направо, и вот перед ним ночные Дейвицы… Все, на спидометре шесть километров. Затем канцелярская техника исчезает из автомобиля. Но куда? В подвал? В сарай? В дачный домик?

Лейтенант взял циркуль и воткнул его в точку на плане, соответствующую месту расположения здания автомастерской. Теперь все, что оказалось от этой точки в радиусе шести километров, прежде всего в пределах Дейвиц и окрестностей, необходимо осмотреть — дом за домом, сарай за сараем, садик за садиком. Ну, не все, конечно, все невозможно, тут не хватило бы и полка сыщиков, тут может помочь только профессиональное чутье.

Что же произошло после того, как машина проехала шесть километров? «Может быть, канцелярскую технику переложили в другой автомобиль? — просил лейтенант сам себя, поскольку любил размышлять вслух. — Переложили, а «тюдор» спокойно вернули к цирку, так как автомобиль трудно спрятать. Что это значит? Это значит, что круг поисков надо сильно расширить. Канцелярские машинки могут уже находиться за пределами Праги. Точно известно лишь одно: на шестом километре — впрочем, не исключено, что и раньше, грабитель потом мог проехать еще немного, чтобы замести следы, — машинки из «тюдора» вытащили. Придется искать по всему кругу, вернее в пределах половины круга, в радиусе шести километров от автомастерской».

— Радиус шесть километров, — пробурчал рядом Петрасек.

— Верно, В том случае, если преступник не переложил машинки из «тюдора» в другой автомобиль. Но пока будем считать, что он этого не сделал.

— Вот бы найти дверцу от «тюдора». Где-то же она должна быть. Тогда бы мы узнали еще кое-что. Но это ужасно — такая территория поисков. Сколько нам дают людей?

— Помимо нашей группы восемьдесят семь человек, — ответил Заградник. — Пошлем их по авторемонтным мастерским, кузовным цехам, мастерским, где автомобили покрывают лаком, по складам металлолома. Может быть, нам повезет.

— Надежды мало. Дверцы от автомобилей на улице не валяются, так что, если кто-нибудь найдет ее, сразу потащит домой.

У входа в здание криминальной службы раздался звонок.

— Это директор цирка, — пояснил лейтенант. — То есть, извините, заведующий авторемонтной мастерской.

Для криминалистов было очень важно допросить Индржиха У. Они узнали распорядок работы мастерской, как обеспечивалась ее охрана в нерабочее время. Выяснили, в каких помещениях находились канцелярские машинки. Оказалось — в самой дальней комнате, так что грабителю, если он действовал в одиночку, чтобы вынести их, пришлось пройти через весь цирк.

— Ему, вероятно, нужны были ключи, сказал Заградник. — Ведь комнаты на ночь запирались на ключ?

— Да, и это проверялось.

— И где же хранились ключи?

— В шкафчике в проходной.

— В открытом шкафчике?

— Да… На ключах были бирки с названиями, такими, например, как «фарманка», «пивная», «кафе»…

Петрасек и Заградник переглянулись. Минуту молчали. При осмотре пожарища ключи от комнат, в которых находились машинки, обнаружили в обгоревших отомкнутых замках на косяках дверей (сами двери сгорели). Следовательно, грабитель сам извлек их из шкафчика, сам выбрал среди многих других! Пока неважно, было ли это до убийства сторожа Чермака или после. Важно, что ключи, которые он взял из шкафчика, были именно от тех комнат, где находилась канцелярская техника. То есть грабитель точно знал, что, например, в «кафе» (на самом деле в бухгалтерии) он найдет счетную машину.

— Сколько людей работало в мастерской?

— Двести человек.

— Скажите, пожалуйста, — поинтересовался Заградник, — в вашей мастерской легко было ориентироваться? Например, новичку?

— Что вы! Это настоящий лабиринт, — засмеялся заведующий. — Сами понимаете, бывший цирк. Я, например, пока все узнал… Когда кто-нибудь приходил в мастерскую, особенно в контору или в цех, блуждал по ней и ругался, потому что частенько без посторонней помощи не мог найти нужной помещение или выбраться наружу! Многим это не нравилось. Я… Впрочем, это ваше дело, не хочу играть в сыщика.

— Нет договаривайте. Вы ведь знаете объект и людей, не мы.

— Я бы сказал, что грабитель хорошо ориентировался у нас. Даю голову на отсечение. Иначе невозможно объяснить тот факт, что он как будто специально шел за машинками.

— Вы кого-нибудь подозреваете?

— Нет, никого.

— Теперь о сторожевой собаке. С Чермаком ведь был пес Сидор. Может быть, не рядом с ним, но в автомастерской.

— Сидор на чужих лаял как бешеный. Кто видел его впервые, пугался. Но достаточно было хоть немного ласково поговорить с ним, и он успокаивался. Работники знали это.

— У вас есть список сотрудников?

— В том-то и беда, — вздохнул заведующий. — Одни обгоревшие клочки.

Петрасек грустно усмехнулся: господи боже мой, вот это будет работенка!

Визит заведующего мастерской несколько продвинул их в расследовании. Установили, что грабитель знал расположение помещений в мастерской. Причем знал хорошо— ведь он ходил по ним ночью, без света. Поиск начался.

Прежде всего необходимо было составить список работников мастерской. В него следовало включить и тех, кто по тем или иным причинам уволился из нее. Второй шаг подсказывали показания спидометра автомобиля Р-14923 — обстоятельная проверка настоящих и бывших работников мастерской, которые живут в обозначенной на плане шестикилометровой зоне в направлении Дейвиц или имеют к этой зоне какое-то отношение.

Интересующий район Праги группа расследования разделила на тридцать пять частей. В каждую было направлено по два человека с заданием искать канцелярские машинки, автомобильные дверцы, расспрашивать жителей, собирать любые сведения, которые могли бы помочь найти преступника. Кроме того, требовалось проверить алиби тех служащих мастерской (в том числе бывших), которые проживали на интересующей следствие территории. Для большей надежности Заградник и Петрасек расширили границы поиска районами, прилегающими к Дейвицам. Но и этого им показалось недостаточно, и они распорядились проверить десятки людей из других районов. Отрицательные результаты многочисленных проверок тоже помогали продвигаться к цели. Двое сотрудников уголовного розыска, обследовавшие участок Дейвиц, ограниченный Велварской улицей и улицей Островского, нашли оковку от автомобильного багажника и окровавленный клок ваты. Позже выяснилось, что эти предметы не имеют отношения к преступнику.

Вечером во вторник в дейвицких и холешовицких ресторанах и пивных посетителей было больше обычного. Мужчины заходили обычно по двое, садились и начинали разговор о пожаре в бывшем цирке. События прошлой ночи стали темой номер один. Говорили, будто бы в автомастерской убили одного или двух сторожей, будто бы пожар едва не перекинулся на министерство внутренних дел. Обычные разговоры в подобных заведениях. Сотрудникам уголовного розыска они пока не давали ничего, что могло бы привести к преступнику или похищенным канцелярским машинкам. Впустую были обследованы парк, кусты вдоль шоссе на Кладно, берега Влтавы.

К полуночи Заграднику наконец выдалась возможность немного отдохнуть. На автомобиле он ехал к своему дому, расположенному недалеко от Ольшанского кладбища. Лейтенант, задумавшись, смотрел из окна автомобиля на забор, за которым просматривались кресты. «Вскоре прибавится еще один крест, — подумал он, — Ладислава Чермака, сторожа, шестидесяти двух лет. Наверное, он совершал ночной обход мастерской, когда на него напали. Сторож обходил мастерскую каждые два часа, в двенадцати местах отмечал время на контрольных листках. Тот парень напал на дело недалеко от главного входа, причем вход был заперт и ключ торчал в замке изнутри. Значит, убийца проник в мастерскую через другой вход. Канцелярские помещения номер семь, восемь и девять были расположены в темном месте, достаточно было снаружи вырезать стекло… Или он прошел двором и потом…»

Автомобиль остановился. Заградник тяжело поднимался по лестнице, у него резало глаза. Посмотрел на часы: без семи минут двенадцать, ночь. Вчера примерно в это же время пан Юлиус Фридман услышал крик о помощи. Крик повторился три раза. Где убийца сейчас? И кто он?

Среда, 5 октября.

Дверца от синего «тюдора» Р-14923 нашлась! Случай, который так часто творит чудеса, сотворил и теперь. Нашел ее человек, работающий в мастерской по ремонту кузовов и колес, в районе Либоце, на Рузинской улице, У него взяли показания в Рузинском отделении общественной безопасности.

— Я каждый день езжу на работу на автобусе, — сказал свидетель, — из поселка Горомержицы до Боржиславки, а оттуда еще трамваем до конца — до Либоце. Вчера утром я поохал, как обычно, в шесть сорок. Автобус был переполнен. Я стоял сзади справа. Когда ехали по Велварской улице, почти перед конечной остановкой автобуса я посмотрел в окно. В кювете я и увидел дверцу от «тюдора». Почти новая дверца. Никто ею не интересовался. Я решил взять ее в мастерскую, а потом объявить о находке.

— Опишите, где конкретно она лежала.

— Там есть еще одна дорога, полевая, параллельная той, по которой мы ехали. Так вот дверца лежала в левом кювете той дороги, если смотреть со стороны Кладненской улицы, обивкой вверх. Из кювета торчала примерно на треть.

— Окно?

— Опущено.

— Вы что-нибудь делали с ним?

— Нет. Подождите… Я хотел с помощью ручки поднять окно, но не получилось, только немного. Тогда я взял дверцу на плечо, сел на трамвай и поехал в мастерскую.

— Кто-нибудь еще кроме вас трогал дверцу?

— Ну… Мой шеф… И еще двое ваших, которые пришли, когда я объявил о находке.

— Хорошо. Как вы думаете, кто-нибудь еще мог ее трогать? У кювета вы никого больше не видели?

— Минутку. Да, видел. Прогуливался какой-то пожилой мужчина. Остановился почти рядом со мной и спросил, что случилось. Ничего особенного, сказал я ему. Непонятно, почему вы так ищете эту дверцу.

— А тот мужчина прикасался к ней?

— Наверняка нет.

— А вы? Осмотрели ее как следует? Там есть карман.

— Я знаю. В нем могли быть документы или еще что-нибудь. Но он был пуст.

Криминалисты посадили кузовщика в машину и повезли на место находки. Кювет был мелкий, заросший травой. В глине отчетливо были заметны отпечатки шин. В поле, на дороге и в кювете отпечатков нашли столько, что невозможно было понять, что вытворял этот автомобиль. В результате кропотливого труда установили: темно-синий «тюдор», скорее всего, ехал именно по этой полевой дороге вверх к Велварской улице, а там повернул назад, и направился вниз, к Кладненской улице. Когда автомобиль выезжал с поля на дорогу, его левая открытая дверца задела за земляной холм, отлетела и упала в мелкий кювет. Назад автомобиль поехал без дверцы. При сравнении следов шин в поле с шинами автомобиля Р-14923 установили, что они совпадают.

Однако на этом осмотр места, где была найдена дверца, не закончился. Криминалисты значительно расширили площадь осмотра, и это оправдало себя. Метрах в трехстах слева от Велварской улицы в свекольном папе нашли съёмный багажник для автомобиля, а вдоль дороги — четыре ручки от багажника, все в хорошем состоянйи. Однако багажник и ручки к нему оказались не от «тюдора», а от другого автомобиля.

Находка дверцы вызвала у криминалистов прилив сил. Значит, преступник действительно ехал в Деивицу. На участке между Кладненской и Велварской улицами он непонятно отчего начал закладывать странные виражи — трудно сказать, был он еще с машинками или уже без них, — а затем вернулся в Прагу. Очевидная связь с Дейвицами, хорошее знание местности около Боржиславки… Это могло помочь в дальнейшем расследовании.

Да, дверца нашлась. Но в других отношениях среда была днем отрицательных сводок, а также днем неописуемо утомительной работы. Составление списка сотрудников мастерской с указанием их адресов. Хождение по этим адресам. Проверка алиби. Подвалы, сараи, туалеты, чуланы, чердаки… Все увеличивается список бывших сотрудников мастерской, которые по разным причинам уволились. А на столы Заградника и Петрасека слетаются сводки, одна за другой. Отрицательная. Отрицательная. Отрицательная. Работа в обследуемом районе Праги пока тоже выливается только в отрицательные сводки.

Один из бывших работников мастерской куда-то исчез, Уголовный розыск запустил свои мощности на самые высокие обороты, Через несколько часов этот человек был найден: он сидел в тюрьме, будучи задержан при попытке нелегально перейти границу. Задержан за два дня до пожара. Искали также мужчину, который сбежал из исправительно-трудовой колонии под Кладно, сам он из пражского района Холешовицы. Нашли аж в Северной Чехии, но у него оказалось алиби. «За подозрительный вид и отсутствие документов» был задержан грузчик, который слонялся по Праге без дела, — выяснилось, что грузовая машина уехала без него. Попытались установить связь между убийством в мастерской и самоубийством в Млада Болеславле — безрезультатно. При осмотре дома у одного служащего нашли уйму запчастей, украденных из сгоревшего предприятия. Расхититель первостатейный, но в тот роковой вечер у него было твердое алиби. Один анонимщик сообщал «старшему уполномоченному по расследованию», что некий Ржитичка, проживающий на Каменицкой улице, «мошенник, способный на все, особенно когда у него нет денег». Он сообщает это тем, кто занимается расследованием, в надежде на денежное вознаграждение, если вдруг его сведения «пригодятся». Выяснили, что Ржитичка с Каменицкой улицы невинен, как лилия.

Другие проверки тоже ничего не дали, у всех было алиби. Было оно и у знаменитого спекулянта канцелярскими машинками Зденека Б., которого арестовали еще до пожара. Магазин подержанных канцелярских машинок пана Фердинанда Л., преуспевающего перекупщика, а также его квартира подверглись нежелательному визиту нескольких очень любопытных мужчин в штатском; осмотр, однако, дал отрицательный результат. То же самое— в аналогичном магазине под названием «Канцелярия».

У Заградника и Петрасека отрицательные сводки пока не вызывали беспокойства, скорее наоборот. Если быстрая работа группы расследования ведется правильно, то отрицательные сведения сужают круг поисков, и это хорошо. Хуже то, что известие о расследовании быстро распространилось по городу. Сыщик, направляющийся на осмотр дома, очень не любит, когда его уже в дверях встречают с вежливым приглашением пройти в комнату, поскольку его уже ждут, и тут же предлагают кофе или чего-нибудь покрепче. И все же такие широкие проверки небесполезны, порой они весьма сильно действуют преступнику на нервы. Вот и теперь не исключено, что он вдруг начнет волноваться и попытается избавиться от машинок или спрятать их получше, куда-то перевезти, А любая манипуляция с награбленным может выдать преступника. Поэтому решили в четверг проверки продолжать.

Четверг, 6 октября.

Поначалу этот день был похож на среду, как одно яйцо на другое. В областном управлении пишущие машинки и телетайпы неустанно выстукивали отрицательные сводки.

Одного из служащих, Ж. С., в ту ночь не было дома в Холешовицах. Его невеста, однако, подтвердила, что он провел ночь у нее в Розтоках — предместье Праги. Бывшего служащего Йозефа К. по указанному в списке адресу не нашли, так как он уже третий год жил в другом месте. Пока ничего, нигде ничего.

После обеда автомобиль пражского уголовного розыска остановился у дома № 24 на улице У верпанку, недалеко от Велварской улицы. Двое сотрудников пришли сюда, чтобы проверить алиби бывшего служащего мастерской — двадцатилетнего Мирослава Трнки, в тот период не работавшего, а также обыскать его квартиру. Трнка, как и многие другие проверяемые, был готов к их приходу. На вопросы отвечал спокойно и уверенно. Его показания слово в слово совпадали с показаниями его жены, которую другой работник уголовного розыска допрашивал в соседней комнате.

— Где вы находились в ночь на четвертое октября?

— Где находился… дома. Проспал всю ночь. Да так глубоко, что самого черта не узнал бы. Вечером немного переусердствовал в забегаловке «На зависти», тут неподалеку.

— И когда вы вернулись домой?

— Примерно в четверть десятого. Но ручаться не могу. Не исключено, что и полдесятого. Я был мертвецки пьян. Поэтому сразу же свалился в постель и мгновенно уснул.

Его жена в соседней комнате рассказывала:

— Он пришел почти сразу же после девяти. Ему было плохо, — ведь ничего перед этим не ел, вот его и стошнило. Я дала ему несколько пощечин, и он завалился спать.

Криминалист посмотрел на ее маленькие руки и усмехнулся:

— И часто вы его так ласкаете?

Молодая женщина вздохнула:

— Убить его мало.

— Он ведь не работает?

— Нет. Но подыскивает работу. На стройке он мало зарабатывал.

— В автомастерской ему тоже не понравилось?

— Тоже. Но знаете, сам он не такой уж плохой. Если бы не эти его дружки…

— Значит, сразу после девяти он уже был дома?

— Да.

Обыск ничего не дал. Прежде чем отправиться восвояси, криминалисты на минуту заглянули в пивнушку «На зависти». Пан Трнка? Да, в понедельник вечером был здесь, примерно до девяти. Ну да, выпил, у него есть время на это, работой себя не перетруждает. Да и компания, в которой проводит время, — два его дружка— сомнительная. Их здесь побаиваются. Трнка, Сланы и Ржезак — те еще ребята. Работать не очень горазды, а вот шляться по ночам и дебоширить — это да.

Главное в искусстве детектива — умение слушать. Вот и сейчас двое сотрудников уголовного розыска, посиживая за кружкой пива, слушали повествование о трех молодых людях. Их интересовал один — Мирослав Трнка, автомонтер. В прошлом году он с начала сентября около пяти недель работал в автомастерской, затем шабашничал в Кладно и снова вернулся в автомастерскую. В обгоревшей личной карточке, которую удалось спасти из огня, вся его эпопея в автомастерской заканчивалась словами «уволен за прогулы». С 3 августа до начала сентября нынешнего года он работал на стройке, ушел по собственному желанию. Летун. Характер неуравновешенный. Откуда у него деньги для семьи и для себя?

Сотрудники уголовного розыска заплатили за пиво и уже хотели уходить, когда им приглашающе замахали руками два старичка, игравшие за соседним столом в карты.

— Я уже на пенсии, — начал один из них, более общительный. — Мы играем здесь с паном инженером — он тоже пенсионер — каждый вечер. В понедельник увлеклись, играли почти до полуночи. Да и что, скажите, человеку делать, если с годами он спит все меньше? Пивная около полуночи закрывается. Мы перед закрытием еще чуть-чуть перекинулись в картишки, допили свое пиво и пошли провожать друг друга. Оттуда, где живет пан инженер, прекрасный вид на Прагу. И вот мы идем к нему, и вдруг неожиданно видим огромный пожар. Это горел бывший цирк. И в это время по нашей улице, У верпанку, пронесся автомобиль. Водитель мчался как сумасшедший, на огромной скорости.

— Вы могли бы описать машину?

— Не мог бы даже днем. А тогда ведь было темно. Никто бы не смог при такой скорости.

— Ну хотя бы цвет.

— Было темно. Мы заметили только, что ехал он очень быстро и скрылся за поворотом. Это все. Может, вам пригодится.

После войны прошло лишь четыре года, машин на улицах было еще немного, особенно в ночное время. Сумасшедшая езда на автомобиле именно здесь… Даже такая мелочь укрепила интерес криминалистов к тихому уголку Ганспаулки на окраине Праги.

Поздно вечером группа расследования собралась на совещание. Как выяснилось, из всех нынешних и бывших работников автомастерской Трнка живет ближе всех к месту, где кузовщик нашел оторванную дверцу темно-синего «тюдора». Парень часто меняет места работы и имеет сомнительные связи. Взвесив все это, Заградник и Петрасек решили выделить дополнительно несколько человек для сбора любых сведений о Трнка и его дружках.

— И следить за ним, — приказал Заградник.

Слежку установили на улице У верпанку, но в тот день, в четверг, ждали понапрасну. Мирослав Трнка и Йозеф Сланы, тоже нигде не работающий, вновь заглянули в пивнушку, на этот раз в центре Праги. Сланы вернулся домой в четыре утра на такси. Трнка тоже добрался до своего дома лишь утром, пьяный.

Пятница, 7 октября.

Сотрудник, «опекавший» Мирослава Трнку, увидел его в семь часов утра. Тот выходил из такси и казался крепко выпившим.

Неизвестно, что происходило за окнами его квартиры, но около одиннадцати утра Трнка снова появился на улице и быстро пошел куда-то. Выглядел он неважно, голову втягивал в плечи. Вскоре он входил в квартиру Йозефа Сланы. Пробыл там около часа. Затем они вышли вдвоем и поехали в центр Праги. Там зашли в фотоателье и разговаривали с пожилым человеком, смахивающим на провинциального парикмахера. В два часа оба вернулись назад, к Сланы. Через полчаса, однако, опять вышли. Сланы нес в клеенчатой сумке тяжелый угловатый предмет. Доехали на трамвае, следовавшем в сторону района Подбабы, до конечной остановки. И снова куда-то потащили тяжелую сумку. За первым виадуком у трассы на Кралупы их путь неожиданно закончился. Там их ждал мужчина из фотоателье с лицом провинциального парикмахера. Все вместе они поехали на Парижскую улицу. Когда Трнка и Сланы покинули дом на Парижской, уже темнело, наступал ранний осенний вечер. Почти час они тащились на трамвае назад к Ганспаулке. Потом поплелись по улице У верпанку. Уже совсем стемнело. Видно было, что оба смертельно хотят спать.

Лейтенант Петрасек приказал сделать обыск на квартире Йозефа Сланы. Это был уже бог знает какой по счету обыск, но в данном случае имелось больше оснований для подозрений.

В восемь часов вечера на улице У верпанку появились две машины криминальной службы. Они остановились перед домом Йозефа Сланы. Из темноты вышел человек и сказал:

— Дома.

Дверь открыла молодая женщина. Ей показали разрешение на обыск. Она побелела как мел» схватилась за спинку стула, чтобы не упасть, и с трудом кивнула, У криминалистов с собой имелся перечень похищенных машинок. Заградник и Петрасек уже знали его наизусть: пишущая машинка с широкой кареткой марки «Ройял» № 18—732765, пишущая машинка с широкой кареткой марки «Континенталь» № 417532, пишущая машинка марки «Мерседес» с электрическим приводом № 201103…

— Йозеф, — крикнула женщина в сторону комнаты, — иди сюда!

Сланы не сумел притвориться равнодушным — он понял, что это конец.

Канцелярские машинки в маленькой квартире спрятать невозможно.

Их нашли под кроватью в спальне и в углу под кучей матрасов и одеял. Всего пять канцелярских машинок из десяти, украденных в автомастерской. Обнаружили также сумку с инструментами для автомобиля и секундомер марки «Губер», который накануне пожара лежал в столе заведующего мастерской Индржиха У.

Пяти машинок не хватало. Собственно, не хватало только четырех, пятая находилась в фотоателье на Парижской улице. Расспрашивать не стали, только сказали Сланы:

— Одевайтесь. Поедете с нами.

Он, несколько оправившись от потрясения, попробовал сопротивляться.

— Не знаю, зачем. Это не мои вещи,

— Скажете нам об этом в другом месте.

— Не мои, понимаете?

— Это мы знаем, — усмехнулся лейтенант, стоящий в дверях.

Машинки отнесли в служебный автомобиль. Их номера и марки в точности соответствовали перечню. Во второй автомобиль усадили Йозефа Сланы.

Он запирался недолго, меньше, чем ожидали. Сланы знал, что добровольное признание облегчает участь. Быстро сообразив, что его грехи несравненно легче, чем грехи его друга, он не стал его спасать. Поэтому вскоре два автомобиля вновь отправились за человеком, у которого вчера было такое великолепное алиби, — за Мирославом Трнка. Он крепко спал, пришлось долго будить.

От вчерашней самоуверенности не осталось и следа. Видимо, он уже решил, что легко отделался, его больше не побеспокоят, — и вдруг криминалисты снова возле его постели. Трнка вытаращил на них опухшие от сна глаза. С ужасом услышал, что приехали за ним, н понял: они все знают. В дверях оглянулся на жену, словно она могла ему чем-то помочь. Его посадили в автомобиль, надели наручники. Всю дорогу он молчал — не из упрямства, просто не мог говорить от страха.

Проезжая мимо сгоревшей автомастерской, водители обеих машин сбавили скорость: Ехали как на похоронах, словно криминалисты хотели почтить память человека, который погиб насильственной смертью в понедельник за пять минут до полуночи.

Остановились перед зданием областного управления общественной безопасности и вывели подозреваемого. Он с тоской оглядел пустую улицу: теперь уже он не мог свободно пойти по ней куда захочется.

Его привели в комнату для допросов. Трнка выглядел усталым, невыспавшимся. Ночь пожара и последующие ночные гулянки отняли у него все силы. Правда, криминалисты чувствовали себя не лучше.

Заградник улыбнулся заключенному. Улыбка была вымученная, но ее требовали правила игры «в хорошего следователя» при допросе.

— Мирек, — обратился он к задержанному, — теперь мы должны сказать тебе, в чем ты обвиняешься. И сообщить о твоих правах. Но сначала хотелось бы услышать от тебя — это имеет важное значение — ответ на один вопрос, главный: ты знаешь, почему ты здесь? Твой приятель Сланы тоже уже здесь.

— Мастерскую поджег я, — прошептал Трнка. У него не было никаких сил сопротивляться.

— Теперь можем начинать, так?

Он кивнул. Ему хотелось, чтобы все это поскорее кончилось. Он замерз и очень хотел спать.

И пишущая машинка застучала: сегодня, 7 октября, допрошен Мирослав Трнка, такого-то года рождения… который, предупрежденный об обязанности говорить правду и только правду, рассказал…

Тот самый понедельник.

Трнка шел к преступлению сначала неосознанно, потом сознательно. Началось это давно — он сам не знает, когда и в связи с чем. Не мог долго работать, неинтересно это было, бегал с места на место, иногда шабашничал, но охотнее всего ничего не делал. В начале сентября опять ушел с работы. Всем, в том числе жене, лгал, будто ищет другую работу, словно сейчас, когда везде требовались рабочие руки, это было проблемой. Между тем денег не хватало, а дома ждала неработающая жена с грудным младенцем. Тогда он продал обе её промтоварные карточки. Это было ещё послевоенное время, за карточки хорошо платили. Очень любил околачиваться среди спекулянтов, перекупщиков и жуликов. Здесь он и услышал о том, что существует большой спрос на канцелярские машинки. Говорили, что за них дают хорошую цену — от десяти до пятнадцати тысяч крон за штуку.

Он знал, что много таких машинок есть в автомастерской на Летейской площади, где он в прошлом году недолго работал. Достаточно прийти за ними ночью, забрать и увезти. Он уже не боялся воровать. С начала сентября угонял в Праге автомобили, забирал из них все, что можно было продать, снимал шины и тоже продавал их за хорошие деньги. У одного автомобиля, чтобы не примелькаться на нем, решил изменить внешний вид — вместе с верным другом Сланы снял багажник, который выбросил на свекольном поле около Велварской улицы. Там его и нашли криминалисты, искавшие дверцу темно-синего «тюдора».

Его не оставляла мысль о канцелярских машинках. Машинки означали деньги, а Мирославу Трнка при его образе жизни требовалось много денег. Наконец он уговорил Сланы вместе проникнуть в здание бывшего цирка. Они отправились «на дело» в ночь с пятницы на субботу, с 30 сентября на 1 октября. К мастерской подъехали на украденном автомобиле. Они не думали о стороже, о караульной собаке. На худой конец, Трнка имел с собой пистолет. Однако ничего не получилось: у Йозефа Сланы не хватило смелости. Он пришел в ужас при мысли о встрече с ночным сторожем: что тогда делать?

— Как-нибудь в другой раз, — сказал он приятелю, когда они возвращались в Дейвицы на ворованном автомобиле.

— Когда?

— Когда хочешь. Сегодня у меня нет настроения.

— Тогда в понедельник. После одиннадцати ночи. А сторожа не бойся. Я его как-нибудь заманю вниз, в котельную, запру — и готово. Или же закроем его в проходной и срежем телефонный провод, чтобы он не мог никуда позвонить. Или же… дождемся, когда он начнет обход, и где-нибудь из-за угла стукнем слегка по голове, чтобы он какое-то время нам не мешал. Затем берем канцелярские машинки, с некоторых колес в мастерской снимаем шины, все это кладем в два автомобиля и исчезаем. Два автомобиля, нагруженных машинками и шинами, дружите! Спрячем все у тебя: больше места и спокойнее.

— Хорошо.

Сланы соглашался неуверенно — Трика понимал это и злился. Этот Сланы труслив, как баба. Мирек всегда чувствовал свое превосходство над ним» как и над своей женой, которая сделает все, что он ей скажет.

Высадив Сланы, он повернул автомобиль к центру Праги. Ему еще не хотелось спать, хотелось выпить. Домой он вернулся лишь к пяти утра. День проспал, а в воскресенье пошел на велотрек, на гонки. Он постоянно думал о том, что Сланы струсит, непременно струсит и что придется все делать самому. «Завтра», — назначил он себе.

В понедельник вечером, однако, он все же зашел к Сланы, одержимый мечтой о двух автомобилях, набитых добром. По глазам приятеля он понял, что тот поссорился с женой» — она смотрела сердито, почти не разговаривала. Поднялся, спросил на всякий случай:

— Так что, пойдем или нет?

Женщина стояла у двери:

— Он останется дома.

Вышел один. Заглянул в пивнушку «На зависти», чтобы выпить немного для смелости. Выпил виски и пива. Трнка остался один, как и предполагал. Но он сумеет довести задуманное до конца! Он не какой-нибудь трус вроде Сланы, который годится самое большее на то, чтобы стоять на стреме. В десятом часу вечера он вышел из пивнушки. Когда ехал в трамвае к Летейской площади, подсчитал деньги: шестьдесят крон — все, что у него осталось. В автомастерской есть касса, в ней иногда бывает до трехсот тысяч крон. Вот бы повезло! Вышел из министерства внутренних дел. Надо бы еще немного выпить. А как быть со сторожем? Нет, пистолет не годится, все надо сделать очень тихо. Хорошо, что есть с собой монтировка.

Зашел в ближайшую пивнушку. Еще три рюмки рома и две кружки пива. И вот на дворе ночь, а в кармане только пять крон. И монтировка.

Наконец нужное настроение пришло. Трнка двинулся прямо к огромному темному куполу. Без страха перелез через знакомый забор. Прошел через двор и толкнул дверь в главное здание. На его счастье» она не была заперта. Минуту постоял в цехе, прислушиваясь. Тихо.

В правый коридор выходили двери служебных помещений. Он не включил свет, так как знал коридор очень хорошо — часто по нему ходил со счетами, накладными, за карандашами для мастера. Дверь в канцелярию была открыта. Он вошел и через окно спустил на землю первую пишущую машинку. Из канцелярии направился к главному входу, где, как он знал, находилась служба приема автомобилей, или, как ее называли в мастерской, «фарманка». Он знал, что там должны быть канцелярские машинки и, возможно, деньги.

Когда он уже стоял у двери в «фарманку», сзади послышался голос:

— Есть тут кто?

Трнка ни секунды не колебался. Он знал, что надо делать. Повернулся к сторожу помнил его в лицо еще с тех пор, когда ряботал в мастерской, — подскочил к нему и ударил его по голове монтировкой, которую держал наготове с момента, как перелез через забор. Сторож пошатнулся, поднял руки над головой — то ли чтобы показать, что он сдается, то ли чтобы защитить голову — и три раза изо всех сил позвал на помощь. Единственный, кто услышал его, был доктор Фридман, живущий на шестом этаже дома по улице Короля Иржи VI.

Крик испугал преступника, и он ударил еще два раза, уже ни о чем не размышляя, лишь бы старик замолчал. Наконец сторож рухнул. Трнка наклонился к нему — он слабо дышал.

Что дальше? Автомобиль! Трнка действовал вполне обдуманно. Через цех прошел во двор и осмотрел несколько машин. Ему нужна была отремонтированная и достаточно надежная. На отгороженном проволокой участке двора справа от въезда стоял темно-синий «тюдор», уже отремонтированный и готовый к сдаче хозяину. Трнка быстро сел за руль, завел мотор, проехал к въезду и открыл ворота. Теперь надо достать бензин и долить бак — кто знает, сколько там горючего, а его надо иметь на случай преследования. Бензин найду на складе, решил он. Да, но склад, наверно, закрыт. Где хранятся ключи, которые все сдают после работы? В каком-то шкафчике в проходной. Нашел шкафчик, открыл. Ага, старые знакомые подписи под каждым ключом. Снял ключи от склада и от остальных запертых конторских помещений. На складе было темно, лишь из цеха проникал слабый свет единственной ночной лампочки. Взял в каждую руку по полной канистре. Одну положил сзади в машину, другую полностью вылил в бак темно-синего «тюдора».

И тут раздался громкий лай собаки. «Это Сидор, — подумал он, — лает, но не кусает. Надо его успокоить. Если не удастся, угощу железом, как сторожа». Удалось. Длинным коридором вернулся в канцелярию, взял там две машинки и через левую дверцу автомобиля положил на заднее сиденье. Не отпускала мысль: как там сторож? Вдруг очнется и вызовет подмогу по телефону? Поэтому он быстро вернулся в цех и прошел к главному входу, где лежал сторож. Немного постоял над ним в полутьме — все никак не мог избавиться от странного ощущения, что сторож двигается, пытается встать. Что с ним делать? Монтировку оставил в суматохе в какой-то канцелярии, когда выносил машинки. Между тем сторож — единственный свидетель. В цехе на одной из полок обнаружил гаечный ключ. Взвесил его на руке — годится. Подошел к сторожу и замахнулся… Теперь его уже никто не изобличит.

Близилась полночь. У сторожа был фонарь; Трнка взял его, чтобы освещать себе путь.

В «фармайке» стояла электрическая пишущая машинка. Он отнес ее в автомобиль, затем стал выносить машинки из других кабинетов. Вспотел, тяжело дышал, но был доволен. В кабинете заведующего мастерской нашел в столе секундомер и логарифмическую линейку. И то и другое положил в карман, только чехол от линейки выбросил возле автомобиля. В «тюдоре» сзади уже не было свободного места — «Идиот этот Сланы!» — поэтому последние машинки он положил рядом с собой на переднее сиденье. Всего десять счетных и пишущих машинок.

Завел мотор и глубоко вздохнул. Удалось. Десять машинок — это верных сто тысяч. Можно не спешить: сторож мертв, а монтер из учебного цеха спит, что ему еще делать. Да и живет ли он еще здесь вообще?

И тут ему в голову пришла мысль. Он вернулся на склад горючего, взял третью канистру, двадцатилитровую, открыл ее и стал поливать бензином все вокруг — стены, пол. В одной из комнат грудой лежали шины, «Жаль, что этот несчастный Сланы не пошел. Боится собственной жены. Могли бы заполнить до отказу и второй автомобиль». Полил И шины, В канистре не осталось ни капли. Бросил ее рядом с шинами и побежал коридором назад, к выходу. Достал из кармана спички, чиркнул. Пламя вспыхнуло сразу, как только бросил горящую спичку в коридор,

Мотор автомобиля за это время заглох. Снова завел его, нажал на педаль газа и двинулся к выезду со двора. Вот только не заметил, что не захлопнул как следует левую дверцу, а поскольку ворота были не открыты настежь, а лишь приоткрыты, автомобиль задел их дверцей. Черт! Металл затрещал. Трнка попытался захлопнуть дверцу на ходу. Не получилось. Приходилось придерживать ее, чтобы не выпали машинки.

На Шпейхаре свернул направо и боковыми улочками выехал на трассу, где ходят трамваи 11-го и 23-го маршрутов. Потом проехал по Воржиславке и на Велварской свернул на узкую нолевую тропинку, спускающуюся вниз. И тут автомобиль потерял управление, Трнка рывком повернул влево, но автомобиль соскользнул с края дороги вправо, в поле и запрыгал по буграм из камней и глины. Пришлось отпустить левую полуоткрытую дверцу и схватиться обеими руками за руль. Дорога оказалась слева. Чтобы попасть на нее, надо было переехать через небольшую канаву. Но, когда он переезжал ее, полуоткрытая дверца врезалась в глину и оторвалась.

Наконец Трнка остановился перед своим домом в тихой улочке У верпанку. Жена спала. Он быстро сложил все десять машинок в туалете, запер его, ключ положил в карман и вернулся к машине. Двигался как во сне. Даже когда снова завел мотор, еще не заметил, что левой дверцы нет. Поехал без нее назад к Летейской площади — хотел посмотреть, что там делается.

У трибуны стадиона, немного не доехав до пожара, Трнка остановился. Здание все было объято высоким пламенем. Гудел огонь, трещало дерево. Человек пятьдесят наблюдали неистовый пожар. Убийца остановился рядом с ними, однако никто не обратил на него внимания.

Трнка постоял немного, потом пешком пошел домой — трамваи еще не ходили. Шесть километров — довольно длинный путь для человека, который только что совершил убийство. Дома он заметил у себя на брюках и на пиджаке следы крови сторожа. Но ничего не стал предпринимать. Разделся и уснул. Сумел проспать до девяти утра.

Проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Испугался, как никогда прежде, вскочил с постели, вытаращив глаза и дрожа всем телом.

— Что с тобой? — прошептала жена. — Пришел Сланы,

— Уже ничего… Испугался. Вот это был огонь, в автосервисе! Я помогал тушить. Должен тебе кое-что сказать. Я тайно вынес из горящей мастерской пишущие и счетные машинки. Просто разбил окно одной из канцелярий, ведь я там ориентируюсь, и вынес их. Смотри, поранил себе палец. От этого и на костюме кровь. Отдай в чистку, А если кто-нибудь будет расспрашивать тебя о канцелярских машинках и о том, где я был ночью, то скажи, что до девяти я был в пивнушке, потом пришел домой, мне сделалось плохо и я пошел спать. Нам же очень нужны деньги. Скажешь так?

Жена кивнула в знак согласия и взяла костюм. «Что-то на нем слишком много крови, — подумала она, — столько не может вытечь из пораненного пальца». Но не стала ни о чем спрашивать.

Сланы ждал в прихожей. Он уже знал, что здание бывшего цирка сгорело.

— Это ты сделал? — спросил он шепотом.

— Ну! Пойдем покажу кое-что.

Трнка открыл дверь в туалет.

— Господи боже мой! — ахнул Сланы. — Столько машинок!

Они быстро отнесли их в подвал, решив сплавить как можно быстрее, ведь спрос огромный. Йозеф сказал, что у него есть товарищ в фотоателье в центре Праги, тот поможет сбыть. Небольшую счетную машинку положили в клеенчатую сумку и взяли с собой.

У стадиона «Спарта" приятели вышли из трамвая, который уже ходил нормально по своему маршруту, и пошли к пожарищу. Остановились в не скольких метрах от первых обуглившихся досок и минут десять наблюдали за криминалистами, обследующими пожарище. Трнка заметил, что один из них, по-видимому, обнаружил обгоревший труп сторожа Чермака. Йозефу он об убийстве не сказал.

Фотоателье действительно «заработало». В течение дня продали первые две машинки. Барыш был намного меньше» чем ожидали. Пока выручили лишь семь тысяч вместо предполагаемых двадцати — тридцати. Перекупщики были несговорчивые, машинки старые, еще довоенного производства, изработавшиеся. Мирослав Трнка из своей доли купил себе замшевые ботинки, кусок сыра и плюшевого медвежонка для дочки. Жене вместо обычных десяти крон в день он на этот раз дал тысячу.

Потом вместе со Сланы отправились кутить.

В среду рано утром оба отнесли перекупщику еще одну машинку, счетную, и получили за нее две тысячи. Мечта о больших деньгах не сбывалась, торговаться было некогда. Убийца спешил, хотел побыстрее избавиться от награбленного, вынести его из подвала, а то вдруг криминалисты доберутся до него как бывшего работника автомастерской.

Поздно вечером в среду по улице У верпанку два молодых человека несколько раз провезли коляску со странным укутанным младенцем. Путь их пролегал от дома Трнка до дома Сланы. Впрочем, их никто не заметил. Это была хорошая работенка. Они закончили ее без пяти двенадцать ночи.

В четверг пока еще ничего не подозревавшие криминалисты побывали в квартире Трнка, побеседовали с ним самим и его женой, осмотрели квартиру. Нигде никаких следов машинок, у самого Трнка — алиби.

Гроза миновала. Трнка наконец обрел ощущение, что все кончится благополучно. Для него было неважно, что по радио передавали информацию об автомобиле без дверцы, обнаруженном около пожара, сообщали номера канцелярских машинок, украденных в мастерской. Когда он вышел из «тюдора» возле пожара, никто его не заметил, он был в этом уверен. Все смотрели только на пожар, потрясенные небывалым зрелищем. От нескольких машинок он уже избавился, остальные спокойно продаст попозже. Перекупщика убедили в том, что эти машинки скрыл капиталист при национализации предприятия и теперь осторожно, чтобы не попасться, распродает их через двух молодых людей.

Убийца купил себе еще две пары носков и пропил шесть с половиной тысяч крон.

Все шло не так быстро, как Трнка представлял себе вначале. К тому же Йозефа Сланы вновь обуял страх. Он и его жена вдруг поняли, что они прячут машинки, добытые в результате ограбления с убийством, и потребовали от Мирослава, чтобы он перепрятал награбленное в другое место. Трнка пообещал, но пока еще сам не представлял, как он это сделает. Не может же он снова возить их в детской коляске! Наверное, придется применить старый приём — угнать автомобиль, погрузить в него машинки и отвезти. Но куда?

В пятницу утром он понял, что машинки надо увозить от Сланы срочно. Йозеф боится и этим опасен, но еще опаснее его жена — разве можно ручаться, что она будет Молчать? Что не побежит в ближайшее отделение Корпуса национальной безопасности и не расскажет все о пожаре на Летейской площади?

В пятницу вместе со Сланы они понесли в фотоателье электрическую пишущую машинку. Никак не могли сойтись в цене. Похоже было, что канцелярские машинки на «черном» рынке вдруг стали ужасно дешевыми, просто потеряли цену. Поэтому они договорились с фотографом, что окончательно установят цену в субботу. В субботу, однако, Мирослав Трнка не пришел. В пятницу вечером он был арестован за убийство, поджог и грабеж.