Рассказы

В большинстве случаев; воспоминания из детства отражаются в своём сознании в виде эпизодов, которые остаются на всю жизнь и передаются среди своих друзей и знакомых в виде рассказов – пусть даже где – то преувеличенными и вымышленными, но среди друзей они прекрасно воспринимаются и слушаются.

Крым – необыкновенное место. Оно притягивает к себе туристов, гостей, но и своих жителей полуострова, особенно детей, которые постоянно в поисках чего-то на воде, под водой, на земле и под землёй, в катакомбах и других объектах, которые во время войны были под пристальным вниманием и теперь уже по прошествии стольких лет они стали угрозой для проживающих в Крыму и приезжих гостей. Дети для себя пусть даже не осознанно, но в поисках каких-то приключений – найти то же оружие или откопать какую-то безделушку времён войны подвергают себя и близких смертельной опасности.

Крым – красивейшие места с его растительностью и ландшафтом, Чёрным морем, где можно отдохнуть, покупаться и порыбачить, но и посмотреть множество достопримечательностей, которыми мы гордились во времена СССР, а потом с её распадом мы потеряли Крым на многие годы. И только события на Украине дали возможность вернуть Севастополь и Крым к себе на родину. Радости нет предела, особенно для тех, кто там жил, родился и по каким-то соображениям выехал с полуострова, а теперь – вот она частица нашей России!

Первый рассказ. Как я научился плавать

Все проживающие дети в возрасте 6—7 лет у Чёрного моря и не умеющие плавать считалось в нашем детстве позорным явлением, особенно для меня – я не умел. Друзья меня не осуждали, но недоверчивый взгляд их, когда я бродил по берегу или собирал морские ракушки, казался мне осуждающим. Иногда я забирался на скалы и бросал камни с высоты вдаль моря и наблюдал, как «баркасы» с рыбаками проплывали вдали и мне так хотелось оказаться с ними, и проплыть на «баркасе» по волнам. У моего друга Вовки Краснова отец ловил рыбу на этой большой лодке и он рано уходил в море.

Меня как-то осенила мысль попросить Вовку, чтобы он спросил у своего отца прокатить нас на «баркасе», а что? Вовка раза два или три выходил в море с рыбаками, а мы что, хуже их. Я спустился вниз со скалы к камням – большим валунам, где постоянно плавали мои друзья и ныряли с них. Я с восхищением наблюдал за ними, как они лихо держались на воде и плыли от камня к камню по «собачьи», а Колька самый старший из нас четверых друзей умел плавать даже в «размашку» и я всем им завидовал по детски. А то, что я не умел плавать; я боялся глубины и боялся утонуть. Мы с мамой в Балаклаве ходили на пляж и я там видел, как мужчины вытащили из воды утопленника, после этого у меня появилась боязнь к глубине. И когда входил в воду – меня не покидало чувство страха, что я проваливаюсь куда – то.

Я подождал своих друзей, когда они вылезут из воды обсохнуть и обогреться на солнце, которое не сильно сегодня баловало. Оно больше пряталось за тучи, которые надвигались со стороны моря и тем более с прохладным ветром, но это придавало нашим пловцам радость, что море, волнуясь, поднимало волны и они разбивались о скалы и валуны, фонтаном падали на них, да ещё раскачивая на волнах. Зрелище приятное, но не безопасное. Я тоже любил заходить по плечи в воду и меня волной отбрасывало к берегу.

Мама всё ругала, чтобы я глубоко не заходил, а тем более, когда я без разрешения убегал с друзьями к берегу моря. Хватало два – три свистка друзей и я пулей вылетал из дома и мы все вчетвером по тропинке спускались к морю – нашему любимому месту у скал и там допоздна купались, бродили, играли. Мама у меня уже привыкла к моим гуляниям, но без ругани и морали не обходилось, она всё твердила: «Ты же сам видел утопленника и тем более не умеешь плавать. Поэтому я беспокоюсь о тебе – научись сначала плавать. «Я всегда в таких случаях говорил: «Да я уже почти научился, но плохо.»

Когда ребята обсохли и мы собрались уходить, я обратился к Вовке и остальным друзьям:

– Ребята, давайте попросим Вовкиного отца прокатить нас на «баркасе» или ты сам спроси у него – может разрешит. Он же брал тебя?

Вовка с неохотой посмотрел на меня, но проговорил:

– Я не знаю, разрешит ли, да ещё четверых? Попрошу маму пусть поговорит с ним – он маму больше слушает.

– Ребята – давайте через дня два-три. Мы с родителями завтра едем в город, а одного они меня не оставят – заявил Колька, одевая на высохшее тело майку и продолжил, – я тоже со всеми хочу на «баркас».

Мы по тропинке, не спеша поднялись вверх к своим домам с одной улицей. Дома у всех были одинаковыми и построены они из блоков ракушечного отложения. На каждой стороне около двадцати домов. Колхоз небольшой – в основном занимались рыбной ловлей. Школа была маленькой, до четвёртого класса. Напротив клуб и здание по переработке рыбы, а также имелась маленькая колхозная ферма, где в основном работали женщины – наши мамы.

Когда мы подходили к дому Краснова Вовки, самого крайнего в колхозе, Васька, молчавший всю дорогу, отметил:

– А если Вовкин отец не разрешит нам всем, давайте все вместе попросим кого-нибудь ещё из рыбаков?

– Давайте! – обрадовался Вовка, что ему не придётся уговаривать своих родителей.

– Нет! Сначала пусть спросит, а уж потом, если не получится, будем просить других. Только без обмана! Хорошо? – окончательно сказал я и мы пошли расходиться по своим домам.

В доме у нас никого не было, кроме собаки. Родители находились ещё на работе, а брат старший помогал отцу на стройке какого-то дома. Я стал обдумывать план, как нам поступить завтра. А вдруг откажут? А может рискнуть и спрятаться в «баркасе» под брезентом, а там будь что будет? Или отказаться от этой идеи? Тогда я буду трусом – сам предложил. Подумал я над планом своим и решил вечером сходить к Вовке – узнать, а там сходить на колхозную гавань, где швартуются все колхозные лодки и «баркасы», просмотреть в какой из них потом можно спрятаться.

Когда стало темнеть, я пошёл к Ваське, он жил рядом – через три дома от меня. Наши родители дружили и работали вместе. Когда подошёл к дому – он играл с собачкой.

– Вась, пойдём дойдём до Вовки, у меня есть план? Сначала узнаем разрешили родители ему, а потом сходим на нашу гавань и присмотримся что и как? – я был настроен хоть сегодня сорваться с кем-нибудь в море – лишь бы взяли.

– Пошли, – радостно одобрил Васька.

Он обрадовался, что именно его взял с собой – самого молчаливого из наших друзей. Он ходил с нами везде, когда мы вместе брали этого молчуна для компании. В этот раз ему повезло, что мы вдвоём идём на какое – то задание. А задание было плёвое – разузнать обстановку на завтрашний день. До Вовкиного дома было не так далеко, но потом – если у него ничего не получится, нам придётся возвращаться назад к себе, а потом ещё километра два топать к нашей гавани, когда начнётся темнеть.

Но это меня не пугало, мы только ускорили шаг. Когда нам оставалось совсем немного, мы поравнялись с соседским домом около Красновых, как из своего дома выскочил Вовка, а за ним с веником в руках его мама. Мы остановились и спрятались за кусты сирени, которые росли почти против каждого дома. Вовка выбежал из калитки, его мама с порога ругала:

– Ты что задумал? Всех собрать друзей и катать? Ты что думаешь – если отец тебя одного прокатил, значит всех можно. Я его и не думаю уговаривать и лучше выбрось эту затею из головы. Я ещё поговорю с твоими друзьями и их родителями, а то что задумали?

Вовка шёл в нашу сторону расстроенный и запыхавшийся, но не доходя кустов сирени, где стояли мы, остановился. Мама его уже не ругалась, а вошла в свой дом и дверь закрылась. Вовка уже повернулся назад и стал уходить, как я ему тихонько свистнул, он узнал мой сигнал, остановился, посмотрел на кусты. Мы не стали выходить из-за кустов, боясь, что Вовкина мама могла наблюдать в окно. Вовка догадался и сам зашёл за кусты. Зная, что мы всё слышали – он не стал оправдываться, а прямо сказал:

– Хорошо, чтоб она отцу не сказала, я же говорил, что навряд ли что выйдет, да ещё к родителям к вашим пойдёт. Пойду я домой теперь уговаривать, чтоб ничего никому не говорила – особенно отцу, а то потом и меня брать с собой в море не будет.

Вовка в который раз развернулся к своему дому и видно, что с неохотой пошёл домой уговаривать свою мать. Мы тоже безрезультатно уже пошли назад.

– Ну вот – один план отпал. Пойдём к лодкам и посмотрим, что нам удастся там. – Сказал я и мы ускорили шаг, так как уже быстро стало темнеть.

К гавани мы шли по укатанной машинами дороге, а справа от нас росли абрикосовые насаждения. Мы их называли дички – это плоды абрикосов, спелые они очень вкусные, но мельче, чем садовые. И мы всегда, чтобы утолить голод, всегда выбирали самые спелые и сочные – рвали и отправляли себе в рот, одновременно утоляли жажду, так как с водой пресной у нас и вообще в Крыму в то время было плохо, хотя водопровод в те годы имелся и против каждого дома была колонка.

Я помню, как мы ходили играть в футбол с городскими ребятишками. Идти было около пяти километров, а в жару очень тяжело и постоянно хотелось пить. Если мы что-то и брали, то на половина пути делали остановку и садились все передохнуть и, конечно же перекусить, не задумываясь о том, что нам ещё играть, а потом возвращаться назад. И мы всё то, что брали с собой; уничтожали – съедали и выпивали, а когда возвращались назад уставшие, то пить было нечего. Хорошо, когда после дождя были лужи, мы снимали с себя майки, зачерпывали какой-нибудь посудиной (если кто-то догадывался взять с собой) эту дождевую воду и процеживая её через майку – пили, чтобы утолить жажду.

Но в данный момент до моря было не далеко, а тем более уже было темно и пить не хотелось. Мы спустились вниз, где у причала покачивались лодки, привязанные верёвками – мелкие посудины, маленькие лодки, а большие лодки – «баркасы» и «шаланда» были прицеплены цепью. Хорошо Васька взял фонарик «жучок». Он без батареек, только прикладывай усилия на ручку – нажимай и лампочка горит, пусть хоть и слабо, но светит, только жужжит в тишине.

Мы прошли вдоль берега к «баркасам» – их было три лодки, каждая где-то до десяти метров. Васька осветил каждую из них. Все они сверху были аккуратно прикрытые брезентом. Я хотел приподнять брезент у одной из лодок, как услышал шаги и голос. Это был голос сторожа деда Игната:

– И что же вы на ночь глядя здесь потеряли, что ищите? Или собираетесь угнать лодку?

Дед Игнат хорошо знал нас и наших родителей и, конечно же пошутил на счёт «угнать лодку». Немного помолчав, он продолжил с шуткой:

– Вижу – кто-то сигналит фонариком и жужжит, подумал сигнал подаёт, шпионит. Вот я и решил поймать шпионов и сдать в милицию.

Но я, честно говоря, перепугался, ответил правдиво:

– Да мы хотели прокатиться завтра с рыбаками, но не знаем – разрешат ли?

Дед Игнат посмотрел на нас с таким видом, что он сам сейчас нам разрешит и возьмёт нас завтра с собой. Но он потрогал свою бороду, погладил и сказал:

– Это хорошо, что у вас такое желание. Я вам посоветую вот что: вы завтра рано подходите сюда в часиков пять. Встанете? Подойдёте, я ещё буду здесь, но только сначала спросите разрешение у родителей, потом подходите к лодке Краснова, я с ним поговорю, он не должен отказать, он часто брал с собой своего сына Вовку. Хорошо?

Я удовлетворительно махнул головой, больше ничего не мог ему возразить, так как были поставлены в тупик. Ну вот и всё – все планы рухнули! Но я не сдамся. У меня созрел сразу наглый план. Я поделился со своим другом-молчуном Васькой:

– Ты слышал, что сказал дед Игнат? Нам это не подходит. Вдруг мама Вовкина рассказала всё – это завал. Мы лучше никого не будем просить больше, а встанем половину пятого и скажем родителям, что пойдём рыбачить. Придём до прихода рыбаков и спрячемся под брезентом. Согласен? – Закончил я.

Васька махнул головой и промямлил, что согласен. Он всегда соглашался со мной, а мне это было на руку – вдвоём веселее, а посвящать Вовку я не буду после сегодняшней взбучки от матери. А Колька завтра с утра уедет с родителями в гости и мы остаёмся с Васькой вдвоём. Уже стало совсем темно и мы разошлись по своим домам. Я только боялся, что мама уже знает о нашей затее, но когда я зашёл домой и все уже были дома, она спросила:

– Кушать будешь?

– Да. – Ответил я.

Значит мама ничего не знает – это хорошо. Я помылся, поел и сказал всем, что завтра с ребятами пойду рыбачить. Отец только поинтересовался:

– На какое место собираетесь идти? Завтра будет жарко – возьмите с собой побольше воды и большое ведро для рыбы, удочка стоит в коридоре, – пошутил папка на счёт ведра под рыбу. После всего я плюхнулся в кровать и уснул.

– Вставай! Сынок – рыба сбежит, не догонишь, – я соскочил с кровати.

Мама мне пожарила яиц и налила в кружку киселя. Я всё это быстро проглотил, за что от мамы получил подзатыльник. Для достоверности прихватил удочку и фляжку с водой, что иду рыбачить. Когда выходил из дома, Васька уже стоял у калитки и ждал меня. Он только спросил:

– А удочка зачем?

– Мы же на рыбалку пошли. Так отец решил взять удочку, ведь без удочки рыбы не поймать. Хорошо, что ведро под рыбу не взял – мне папка посоветовал, – отшутился я и мы пошли к кустам спрятать удочку.

Вниз спустились быстро. Стояла утренняя тишина. Мы подошли к причалу, где покачивались на волнах лодки. Никого на причале не было и деда Игната нигде не видно – спит ещё решили мы и юркнули с Васькой в один из «баркасов», но не в Красновский, а то греха не оберёшься, решили мы с другом.

Под брезентом было тепло и пахло сильно рыбой. Казалось, что мы здесь сидим давно и кого ждём – не понятно. Вдруг кто-то стал раскачивать лодку – кто-то залез на корму и уже были слышны не разборчиво слова рыбаков. Они готовились к отплытию. У чьего-то «баркаса» заработал мотор и сразу лодку, где мы спрятались стало сильно раскачивать. Стало страшновато, но деваться было не куда – только ждать. И голоса деда Игната, да и других рыбаков уже не было слышно. Шум моторов заглушал всё, даже своего дыхания не слышно. Чья-то лодка уже отчалила и на нашей лодке, а вернее, где мы сидели, тоже заработал мотор и она начала раскачиваться сильно.

Под брезентом стало невыносимо дышать и Васька что-то пробормотал непонятно. Мне стало страшно за него и у меня мгновенно промелькнуло в голове – надо выходить из под брезента, пока не задохнулись. Я отбросил конец брезента и мы с Васькой ощутили такую свежесть, вдыхая жадно воздух, а больше ощутили страх, когда увидели, что один из рыбаков приближался к нам. Я только услышал Васькин голос:

– Прыгай! – он уже с борта прыгнул в море и я видел, как рыбак прыгнул следом за Васькой.

Я ещё больше испугался и забыв, что не умею плавать, тоже прыгнул в воду, ничего не видя перед собой. Я, как собачка, стал хвататься за воду руками и сообразив, одновременно работая ногами почувствовал, что держусь на воде. Я изо всех сил стал размахивать руками, работал ногами, плыл и это мне придавало силы. Но я сильно устал и боялся уйти вниз, но размышлять не было времени.

Я плыл. Хорошо, что мы не далеко отплыли на лодке. Наконец я ощутил ногами твёрдое дно и так обрадовался, что выплыл сам, без посторонней помощи. Выходя из воды, у меня дрожали ноги, а на встречу мне шёл один из рыбаков и дед Игнат. Рыбак что – то громко ругался, а я про себя, а может и громко всё твердил:

– Я сам выплыл и научился плавать!

Потом услышал голос деда Игната:

– Ох и достанется вам от родителей.

Но мне это было не страшно. Я только спросил:

– А где мой друг? – спросил я у деда.

– Друг твой у меня в сторожке греется. Пойдём туда – он сильно напуган. Пусть отойдёт немножко – его вытащил один из рыбаков и передал мне, а потом уплыли.

Рыбак видит, что чувствую себя нормально, обратился к деду:

– Игнат, ты не рассказывай ничего родителям, пусть сами оправдываются, а я пошёл к своей лодке, хорошо?

Мы с дедом вошли в его сторожку. Васька уже отошёл от испуга и пил чай. Всё, что мог сказать – сказал:

– Васька! Я сам выплыл, я научился плавать!

Второй рассказ. Коллекционирование

Прошли года и я не только научился плавать и нырять, но и освоил все виды спортивного плавания. Становился чемпионом в одном из видов плавания и много раз сам спасал тонущих людей, но уже не было такого страха, как в детстве, что утону, но за других я очень боялся.

Я и мой старший брат много помогали родителям во всём. Собирали абрикосы и отправляли на чердак дома, там разлаживали в один слой для сушки. Срывали виноградные гроздья и заполняли ими бочки. Помогали засаливать арбузы, но самым противным для меня было отделять кукурузные зёрна от початков, но и многое другое. Как мы переехали в Крыму в другой колхоз, рядом с курортным городком Саки, где находилось единственное большое озеро, то времени на гулянки с друзьями не хватало. Я ходил в первый класс и у меня появились новые друзья, новые увлечения – мы больше пропадали в катакомбах.

Старший брат у меня учился в 4 классе и его увлечения меня не интересовали, у него свой круг интересов и свои друзья, а пересекались мы с ним только дома, когда работали вместе по дому или помогали в колхозе собирать в саду яблоки и другие фрукты. Я гордился им, что он в таком возрасте научился водить машину, как её называли в то время «полуторкой». Ему доверяли в саду вывозить ящики с фруктами, а я только мог собирать «паданки» и слаживать в ящики.

Однажды отец попросил меня выкопать под виноградник ямки, чтобы пересадить. Я не торопясь взял лопату и пошёл к месту, где должен копать – рядом с забором. Через забор жили наши соседи. Мои родители уже познакомились с ними, у них была единственная дочь Жанна и я учился с ней в одном классе, но ходили мы в школу раздельно, так как в то время не принято было ходить с девочками. Она коллекционировала фантики для конфет и марки. У меня никакого хобби не было, то есть увлечения, оно у меня появилось – не надолго. Как мы переехали из Балаклавы, где было рядом море и где я мог вдоволь плавать, и там впервые научился, то здесь море было в двадцати километрах, а до озера около города Саки тоже не близко, то моё увлечение плаванием накрылось. Оставалось тоже собирать фантики, как моя соседка. Но это не моё увлечение – собирать фантики и марки.

Я не торопясь начал лопатой ковырять верхний слой земли, а сам чувствовал, что за мной кто-то за забором, из-за кустов, наблюдает. Не люблю, когда наблюдают. Я поднял маленький камушек с земли и бросил в кусты, а оттуда:

– Ты что, дурак, кидаешься? – услышал голос соседки одноклассницы Жанны. Она вышла из кустов, подошла вплотную к забору и продолжала:

– Ты почему ни с кем не дружишь и не играешь? Хочешь со мной дружить, я тебе покажу марки и фантики – у меня их много? Наши родители же дружат.

– Вот ещё не хватало – с девчонками дружить. У меня много друзей в школе. Мы ходим в катакомбы после школы.

Катакомбы находились рядом со школой и учителя не одобряли, что мы сразу после школы многие уходили под землю. Некоторые сбегали и прятались там. Вход в катакомбы закладывали, но кто-то всё равно делали лаз и пробирались туда – наверно в поисках оружия или ещё чего-нибудь. В послевоенное время в катакомбах находилось много оружия и всякой утвари, где прятались партизаны. Это всех привлекало и заманивало, что-нибудь найти в этих подземельях.

– Мне нужно копать и не мешай мне, иди рассматривай свои фантики – продолжал я, а любопытство не покидало посмотреть марки.

У нас многие мальчишки в классе коллекционировали марки и мой новый друг Петька тоже собирал марки и приносил в школу и мы смотрели – мне понравились. Петька жил через три дома от нас, но они часто с бабушкой уезжали после школы в город. И в этот раз его не было дома.

– Надо же – деловой, да у меня марок больше, чем у Петьки. – Она отошла от забора и недовольная пошла к себе домой.

Обиделась, ну и чёрт с ней – мне всё равно некогда и я дальше продолжал раскапывать ямку, но она не поддавалась, грунт был плотный. Здесь без лома не обойтись и бросив лопату, пошёл за ломом. Лом для меня был тяжёлый, но я всё равно поднимал его и долбил – пока мозоль не вскочила на ладони. Ещё удар и земля провалилась куда-то в неглубокий колодец около метра.

Я залез в него с ведром и насыпал землю в ведро, а потом поднимал на верх и высыпал. Ну и работка, и зачем я это делаю – может не понадобится такая яма? Может подождать отца?

Но меня заинтересовал этот колодец. А вдруг там клад? Петька рассказывал, как он игрался около своего старого дома, копал ямку и нашёл в земле кувшин с монетами и перепрятал его от родителей. Он приносил одну монету в школу и показывал мне – 1896 года медные пять копеек. Я всё быстрей стал выбирать землю, как неожиданно наткнулся на сгнившую от времени красноармейскую фуражку, а от неё остался козырёк, звёздочка и рядом лежала портупея кожаная, местами повреждённая и кобура раскрытая – рядом пистолет с барабаном.

Я в первую очередь схватил пистолет и стал его рассматривать, в барабан входило семь патронов. Вместе с наганом я вылез с колодца и направился к дому с мыслью, а куда же его спрятать? Не долго думая, пока родителей и брата нет дома я залез на чердак и там надёжно припрятал находку. Осмотревшись, что меня никто не заметил, слез с чердака и в раздумье подошёл к колодцу. Дальше я его чистить не стал – лучше подожду отца.

Когда отец вернулся с работы, я его встретил и показал колодец и рассказал как было, но про пистолет, конечно, не сказал. Оружия после войны все находили много, особенно мальчишки и в катакомбах. У всех почти были штык – ножи, многие находили гранаты, пистолеты и винтовки, которые сдавали в милицию, а кто хранил у себя дома, много было патронов всяких – разного калибра. У нас за фермой в силосной яме даже валялся перевёрнутый немецкий танк.

Я с нетерпением ждал момента, когда смогу просмотреть свою находку – наган. На следующий день после школы, когда никого не было дома, залез на чердак и там начал его рассматривать. Наган немного проржавел, особенно ручка. Обод ручки был металлический, а сама ручка деревянная из какого-то красного дерева, уже подгнившая. Я потрогал ручку, она шаталась, но не выходила с ободка. Надо её выбить – пришла в голову неудачная мысль и взял рядом лежащий металлический стержень вместо молотка. Удар не сильный, но деревянная ручка вылетела из ободка и сам ободок лопнул. Ну и рухлядь – так я его разломаю. Надо его почистить. Я знал, что курок взводить опасно, проверил барабан – он свободно крутился, опустив барабан, с трудом, но осторожно вытащил патроны. Очистил – как мог от ржавчины наган, я его завернул в тряпку, потом спустился с чердака и пошёл к другу Петьке – хотел ему показать, но его не оказалось дома и когда возвращался назад, около своего дома у калитки стояла Жанна и она мне отрапортовала:

– А я – то с Петей сегодня марки поменяю на монеты, мы уже договорились – понятно, а твои мама и папа пойдут с моими в кино. Приходи ко мне, у меня будет Петя, придёшь или опять некогда?

– Ладно, подумаю, если только Петька придёт? Да я сам к нему зайду – он мне нужен.

Жанна обрадовалась и побежала к себе во двор. И чего ей надо от меня – цепляется всё? Был бы мальчишка, а то девка. Схожу, посмотрю – может отстанет потом. А сам всё больше думал о пистолете, но что я с ним буду делать, он же мне ни к чему, а может лучше его поменять на что-нибудь. Не дай бог папа у меня его найдёт или брат увидит – он сразу его заберёт. Надо подумать?

К вечеру, как мы договорились с Жанной, я направился к ним. Сначала зайду к другу, а потом с Петькой пойдём к моей соседке. Я шёл и раздумывал на что и с кем поменять пистолет. А может опередить Жанну и поменяться на монеты – это будет здорово – подумал я. Но когда подошёл к Петькиному дому и начал свистеть, то вышла его бабушка и сказала:

– А Петя ушёл к Жанне. Взял монеты и пошёл к ней.

Вот тебе на, получается я пролетел, нехорошо получается. Ну, Петька, не мог дождаться. Не везёт – так не везёт. После таких раздумий и невезения я направился назад. Подойдя к калитке я увидел, как Петька вышел от Жанны и в руках держал два больших альбома. Когда он вышел из калитки и посмотрев на меня, промолвил:

– Ты где был, я ждал тебя?

Я с недоумением посмотрел на него и сказал:

– К тебе я сегодня приходил два раза, хотел с тобой поменяться, тут кое-что нашёл в колодце, ну и к тебе. Тебя нет, а потом встретил Жанну, она сказала, что ты зайдёшь, ну вот я второй раз пошёл к тебе и опоздал, а ты уже монеты поменял на марки.

Он протянул мне альбомы и сказал:

– На посмотри, красивые какие, – я взял альбомы в руки и открыл один из них. И вправду марки мне очень понравились. Я сразу выпалил:

– Давай поменяемся на это, – протянул ему свёрток.

Он нехотя взял его в руки, развернул и ахнул:

– А где ты его взял?

Конечно, я всё рассказал, как это было и он без всякого выпалил:

– Ещё бы, я тебе и свои остальные отдам, правда без альбома, но ты их видел у меня.

Оба мы были довольны обменом и каждый пошёл к себе домой рассматривать, что же он приобрёл?

Так я стал коллекционировать марки и потом, уже через много лет занялся нумизматикой – это коллекционирование монет.

Третий рассказ. Ох, уж этот пистолет

Лето прошло, каникулы пролетели. В школу ходил вначале без желания. Всегда трудно втягиваться, а тем более, когда дни стоят тёплые, солнечные, хотя и летом дождей было очень мало. Да и лето прошло незаметно и безрезультатно; никуда не ездил отдыхать, всё по дому помогал. Единственное, что стал коллекционировать марки, которые обменял на найденный в колодце пистолет, но патроны от него в количестве семи штук я припрятал и своему другу Петьке не отдал. Петька как – то мне сказал, что он пистолет припрятал, чтобы родители не нашли, да и мало – ли что.

С Жанной у меня отношения были плохие, хотя и были соседями. После того, как она с Петькой обменяла марки на монеты, то я с ней перестал разговаривать, а она при встрече мне показывала язык и зло ухмылялась, хотя я никакого повода не давал. Я её не оскорблял, в школе девчонки держались отдельно, с мальчишками не играли, но меня она доставала.

В классе сидел с Петькой за партой, а соседка моя по дому сидела за первой партой и когда она поворачивалась, показывала мне язык. К этому я уже привык и не обращал сильно внимания, но выжидал момента как отомстить ей, но как? Учился не плохо, во втором классе начал учиться на 4 и 5, родители были довольны. Но с поведением, особенно у мальчишек, было не очень, так как мальчики вечно сорились с девчонками. Это было по всей нашей начальной школе.

Однажды старшеклассники из 4 класса за школой, где выкопали канаву по пояс рабочие, чтобы проложить трубы, так трое мальчишек посадили в канаву одну девочку и её силой прикопали по пояс. Сбежалась вся школа вместе с учителями и в итоге этих троих исключили из школы только за поведение. Многих ругали и отправляли за родителями за то, что они в школу приносили похвастаться своим оружием перед друзьями. Я в этой школе учусь с первого класса.

В начале года одного мальчика с первого класса исключили из школы за то, что он пролил молоко из бидона – около 40 литров. Его выгнали из класса в коридор, а там стояли бидоны с молоком на полке, он схватил за ручку эту ёмкость и потянул на себя, бидон был закрыт не плотно, повалился на него и открылся и полностью облил ученика молоком. В большую перемену это молоко по стакану выдавали ученикам, но в тот день многим не досталось, а мальчик остался на второй год тоже по поведению.

Мальчики в классе и в школе были не плохие, но вот эти не обдуманные действия приводили вот к таким печальным последствиям, особенно для родителей. Для них это было трагедией. Нам же, ну подумаешь лишний год в одном классе просидишь.

Мы с Петькой всегда после школы возвращались домой и чтобы сразу идти домой, мы обязательно заглянем в дальние катакомбы, которые от школы находились в километре. Те, которые находились рядом со школой, вход в них был завален, а дальние, как мы их называли были у входа высокие и в них можно было удаляться нам на метров пятьдесят не более. Дальше было много разветвлений с тупиками и легко можно было потеряться. Поэтому мы далеко не удалялись, да и нас все в школе учителя предупреждали и милиция, а особенно родители запрещали и для страха нам рассказывали всякие небылицы. Но это нас не останавливало и мы ещё с большим желанием убегали искать приключения. Как – то я спросил у Петьки:

– Петь, а ты далеко спрятал мой пистолет?

– Он не твой, а мой – мы же с тобой поменялись. Зачем тебе? Я тебе его назад не поменяю, – недовольно пробормотал Петька.

– Да нет! Может в катакомбах стрельнём по разу, а? Проверим, я же его не проверял, – выпалил я.

– Но к нему нет патронов, а их не достать, не все подойдут к этому пистолету.

Я немного замешкался, что ответить, но немного соврал:

– Да у меня два патрона от него есть – в барабанчике были, вот я их припрятал.

Петька сначала с обидой:

– Обманул меня, да? – но тут же с радостью констатировал, – давай конечно, но когда? Он у меня спрятан надёжно. Давай завтра проверим его в катакомбах?

Мы направились домой. Я ему рассказывал, когда мы жили около Балаклавы у гавани, как я научился плавать, а вот теперь, наверно, разучусь. Плавать негде, а к морю надо ездить – некогда. Около города Саки есть большие озёра, но они с большим содержанием соли и применяются в медицинских целях. Может когда-нибудь родители меня возьмут на море – это будет уже в третьем классе. Не разучиться бы к этому времени – боялся я.

Утром рано перед школой я залез к себе на чердак и забрал с собой два патрона, а остальные оставил в том же месте, завёрнутые в тряпочки. Два патрона спрятал в «балетку» для учебников, которую купили мне родители ещё в первом классе и стал ждать Петьку у калитки. Кроме книг мне мама в школу всегда заворачивала в бумагу два пирожка и клала в «балетку» с учебниками и тетрадями. Пирожки были всегда вкусными, с яблоками и пока я доходил до школы, мы с Петькой их съедали. Когда друг подходил ко мне, я уже открыл свой чемоданчик и приготовил пирожки, но Петька в первую очередь спросил:

– Ну что, взял?

– Конечно же, сейчас покажу, – и залез снова в «балетку», доставая патроны и разворачивая тряпочки, показал ему два патрона.

– Ух ты, как здорово! У тебя только два? – обрадовался друг.

Я сначала растерялся, а потом добавил:

– Да нет, есть ещё спрятанные три патрона, – не до конца признался я.

– Ты мне их отдай, всё равно у тебя пистолета нет? – обрадовался Петька.

Мне деваться было некуда и, подумав, что если я ему отдам три, то у меня останутся ещё два и я ему в ответ сразу попросил:

– А ты мне дашь пистолет самому стрельнуть, кого-нибудь пугануть.

Петька радостно и безотказно мне ответил:

– Ну, конечно. У тебя патронов наверно много и ты обманываешь меня.

– Да нет, правда. Для себя ещё один оставлю и всё, а тебе три, идёт? – друг качнул головой, соглашаясь со мной и мы довольные пошли в школу.

Погода стояла солнечная уже несколько дней, так что наш план с другом пострелять никто и никак отменить не смогут. Мы так ждали, когда закончатся уроки, что Петька после третьего урока не выдержал и спросил у меня:

– Витька, а давай сбежим с последнего урока, как ты?

Вообще то я не любитель пропускать уроки, а тем более сбегать, но в этот раз сдался:

– Для дела можно и пропустить, – по – взрослому сказал ему.

Мы быстро собрали учебники и тетради, приготовленные к следующему уроку и выскочили, пока не прозвенел колокольчик на урок и не заметили учителя нас. Многие ученики просто старались не замечать, когда сбегают с уроков – особенно мальчишки. К этому все привыкли. А вот от глаз соседки Жанны я сбежать незамеченным не смог, она мне вдогонку прокричала:

– Что сбегаешь? Я всё твоим родителям расскажу.

Но я её не слушал и мы уже выбежали с другом со школьного двора. Подбежали к входу катакомб и сели перевести дух на камни. Пока мы отдыхали, у меня созрел план, как пугануть Жанну, чтобы больше не доставала, а то сразу расскажу родителям, что сбежал. Конечно мне не хотелось, чтоб мои родители об этом узнали. Но я ей покажу. Надо только успеть к последнему уроку в классе подойти и застать эту соседку. Я сразу приступил, обращаясь к Петьке:

– Давай пальнём, проверим, да надо успеть к последнему уроку и Жанну пугануть, а то она и вправду нажалуется родителям, что мы сбежали и нам попадёт от них.

Петька тоже побаивался своих – особенно маму, она его часто ругала за пропуски и он одобрительно кивнул:

– А во что будем стрелять, давай в банки?

Банок валялось здесь много. Мы выбрали две банки железные из под тушёнки и установили их на камни. Отошли на метров пять от наших мишеней. Петька откуда – то из-за пазухи вытащил завёрнутый пистолет и показал его мне. Он был очищен и с деревянной ручкой, правда сделал он её не аккуратно, но держать можно. Он протянул пистолет мне и сказал:

– На стреляй первым, а я потом.

Немного побаиваясь процедил Петька сквозь зубы, как будто мы кого-то расстреливать будем. Но на самом деле страшно, тем более в первый раз и я тоже с дрожью в руках взял протянутый мне пистолет, достал патрон и завёл его в барабан:

– Я буду в правую банку стрелять, а ты в другую.

Как будто я часто стреляю. Сняв с предохранителя, взвёл курок и прицелился в банку, потом опустил пистолет вниз спросил Петьку:

– А куда смотреть – на мушку, да?

Поднимая пистолет начал целится, смотря на мушку и банку – нажал на курок. Выстрела не было. Я проверил; правильно ли сделал. Барабан с патроном был правильно направлен в дуло пистолета, тогда что?

– Наверно они уже не годные патроны, дай я свой патрон испробую, – как опытный стрелок определил Петька.

Я ему вставил его патрон и направил патрон в барабане против дула, а свой патрон так и остался в барабане, потом протянул ему пистолет:

– На стреляй, может у тебя получится? В любую банку.

Он взял у меня пистолет и так же как и я прицелился, нажав на курок. У Петьки от выстрела пистолет выпал из рук, а сам звук наверно было слышно в школе и эхо в катакомбах было громким.

– Вот это да! Ты даже не попал в банку, но громко, жаль что я не взял остальные патроны, а то бы мы проверили все их, здорово получилось, хоть и не попал, в выходной постреляем, да? – мы радостные стали собираться и быстро пошли, чтоб успеть к последнему уроку.

Особенно радость переполняло Петьку – он впервые выстрелил из нагана, у меня хоть и не получилось, но был рад за друга. У меня есть ещё патроны и мы постреляем, может они не подведут. Мы подходили к школе. Звонка окончания уроков ещё не было, мы спрятались в кустах, чтобы из окон не было видно и я попросил Петьку:

– Ты мне дай пистолет, смотри за коридором и скажешь мне, когда будет выходить Жанна, а я спрячусь за дверь и буду ждать твоего сигнала, как только будет выходить ты мне махни рукой и я её пугану пистолетом, хотя он и не стреляет, а жаль.

Взял пистолет, посмотрел по сторонам, чтоб никого не было и как заправский стрелок – крутанул барабан.

От звонка колокольчика я вздрогнул, стоя за дверью школы и стал ждать сигнала своего друга. Его в кустах не было видно, да и я стоял не заметный, тем более если откроется дверь.

Дверь так открылась, что чуть меня не сбило – это наши ученики так уйти торопятся из школы домой или в катакомбы. Я всё стоял и выжидал. Все выбегали, торопились, особенно пацаны, которые, как всегда старались уйти или сбежать первыми. Девчонки наоборот – не торопились. Кто-то оставался в классах мыть полы, убирать. Ждать пришлось долго, все почти разошлись из школы, оставались те, кто занимался уборкой. Жанна со своей напарницей заканчивали уборку класса. Петька вышел из-за кустов и подошёл ко мне и сказал:

– Идёт с подругой.

Я поднял пистолет вверх и как только дверь открылась, нажал на курок. Больше ничего не слышал, кроме выстрела и убегающих девчонок, которые что – то орали. Их понять можно, а вот я ничего не понимал, как так? Ведь он не должен выстрелить. Петька сбежал сразу, но мне было не по себе, когда рядом оказался директор, который взял меня за руку и повёл в класс:

– Садись за парту и рассказывай, что произошло?

Но я плохо соображал, что-то невнятно рассказывал, как я нашёл пистолет, поменял его. Постепенно пришёл в себя и подробно описал, что произошло. Вызвали мою маму – она была в шоке, потом появился милиционер, который описал мои подвиги в подробности и перед собравшимися сделал для меня заключение:

– В колонию мы тебя отправлять не будем, а вот с директором поговорили и решили, чтоб тебя исключить из школы до конца, так что ты отделался мелким испугом. Будешь набираться ума дома под руководством уже своих родителей, которые тебя будут перевоспитывать.