Рассказы

Черный Властелин

Имя его нам не известно. Весь род был истреблен до десятого колена, а сам он проклят навечно Единым. Тем не менее, с удивительной настойчивостью вспышки сектантских мятежей продолжаются почти в каждом последующем поколении. Десятки раз появлялись самозванцы и нередко увлекали за собой толпы последователей. Окончательно выжечь дикие идеи так и не удалось.

Книга для чтения, рекомендованная для среднего школьного возраста.

Император (а он им остался по любому закону до самой смерти) стоял на крепостной стене и смотрел на огромный лагерь, раскинувшийся внизу перед его последним замком. Он прекрасно понимал — это конец и в сотый, если не в тысячный раз пытался понять, где ошибся. Нет, он не испытывал сожалений и не собирался каяться. Он всегда шел правильной дорогой. Конечно, оглядываясь назад, он видел ошибки и без всякого сочувствия к себе признавал недостаточное умение крутить интриги. Родиться в семье императора и даже сесть на трон еще мало. Люди будут лебезить пока у тебя за спиной сила. Нельзя было делать слишком резких движений сразу. Он обязан был тщательнее подготовиться.

Нельзя было излишне доверять даже близким соратникам. Люди корыстны и злобны, погрязли в традициях и обрядах. Реформы были необходимы, чтобы страна вышла из бесконечной смуты. Собственно, мысленно он усмехнулся, он и добился, чего хотел. Всеобщая свара и продолжающееся почти столетие бесконечная феодальная война прекратилась. Они все объединились, почувствовав угрозу. Против него. Вот только как бы после окончательной победы над свергнутым императором все не вернулось на круги своя в еще худшем варианте. Или новая династия сумеет удержаться? Жестокость и кровь. Кровь и резня. Ничего нового.

Сдаться? Ну уж нет. Свою голову он готов подставить под топор. Проиграл — отвечай. Вот только в замке несколько тысяч человек. В основном, искренне ему верящие. Нестойкие давно дезертировали и целовали амулеты Единого. Те, кого не убили сразу. Пощады для оставшихся не будет. Если погибать, так не баранами на бойне. Пусть идут и встречают клинки. Пусть хоть память о его провалившейся попытке сохранится. Страшная и вошедшая в легенды, рассказанные по ночам. Другой не будет. Историю напишут победители и летописцы-лжецы скорректируют подробности в интересах жречества. В крестьянской среде его идеи пустили глубокие корни. Именно здесь он и был не прав в первую очередь. Хотел опереться на просвещенное высшее общество. А им и так хорошо.

Он поднял руку и ударил плетью взвывшего воздуха по устанавливаемым внизу катапультам. Маги там были. Пятеро и один из них очень сильный, но атаки они не ожидали. Обломки полетели в стороны. Людей просто смяло и скручивало. На склонах холма осталось множество трупов издалека смотрящихся кучками грязного тряпья.

Он скривил губы в подобии улыбки. В следующий раз так просто не будет. Их будет десять и убить станет заметно сложнее. Даже у него есть предел возможностям, иначе бы не загнали в угол. А с потерями последователи Единого не считаются. Им важнее добраться до отвергнутого императора.

Он повернулся и пошел вниз к ждущим людям. Надо сказать ободряющие слова, даже если все в душе понимают — смерть не заставит себя ждать. Умереть можно по-разному.

Капитан личной охраны Трамп привычно двинулся следом. Со стороны и не поймешь, кто есть кто. Трамп в хороших доспехах, сделанных мастером на заказ. Господин в простой куртке, даже без обязательного красного плаща, положенного по статусу. Император никогда не любил одеваться в соответствующие его званию богатые одежды, и был прост в общении. Скорее аристократа оскорбит, чем позволит себе неприятное высказывание о слугах.

А воинов он всегда уважал, будучи неплохим полководцем и зная их нужды. Не удивительно, если вспомнить, что его не воспитывали соответствующим образом. Двадцать лет назад он был всего лишь пятым сыном. Старый Император неожиданно долго прожил, не освобождая нагретый необъятным задом трон, а вот детям его не повезло. Кто в бою, а кто и от болезни помирали, освобождая очередную ступеньку вверх для младшего и малозаметного. Семь лет назад последний перед ним по старшинству внезапно умер. Сейчас в этом обвиняют Господина, но Трамп в те годы уже служил в императорской гвардии и помнил о сведшей наследника в могилу болезни от любви. Нечего шляться по проституткам.

Глаза Трампа привычно шарили вокруг в поисках опасности, тренированное тело готово в любой момент взорваться атакой. Не раз уже случались покушения и прежний командир стражи погиб во время одного из них, прикрывая телом Господина.

Вот уж не думал он никогда, что достигнет таких высот. В прежние времена выходцу из деревни, пусть и трижды потомственному воину, но живущему на доходы от малюсенького участка земли ничего не светило в смысле карьеры. В самом лучшем случае стал бы сотником и ушел по старости с небольшой суммой денег. Когда в стране случается большая война, невольно идет служебный рост. Люди погибают в боях и должности освобождаются. Вроде бы хорошо, но это когда ты победитель. Побежденному уже без разницы, как высоко поднялся. Скорее наоборот. С высоты падать хуже.

Впрочем, он об этом не задумывался. Не так воспитан. Клятва воина дается один раз и выполнять ее положено любой ценой. Предатель в Верхнем мире будет вечно прислуживать добродетельным. Погибший за веру и честь получит возможность реализовать свои желания. Насчет веры он никогда не был излишне истовым. Выполнял все что положено, но не больше. И религиозные реформы Господина абсолютно не взволновали. Были среди его нынешних соратников странные люди, готовые идти за идеи на смерть. Он же служил и честь воина превыше всего. Остальное по боку. Неважно когда придет смерть, главное встретить ее достойно и прихватить с собой как можно больше врагов. А высокие мысли его не трогали. Не то воспитание. Прав Господин или не прав, не ему судить — ему выполнять приказы.

Трамп шел по стене, в сопровождении троих своих подчиненных, и в очередной раз давал указания. Слушали его внимательно, но без особого воодушевления. Люди практически спали на ходу. Ничего удивительного. Три дня беспрерывных штурмов кого угодно доведут. Враг имел возможность сменить подразделения, подогнать свежие силы, просто кинуть в очередной раз на стену толпу неумытых крестьян, согнанных со всей округи и вооруженных дурацкими дубинами. Погибнут — и Единый с ними, зато один из сотни сумеет нанести ущерб защитникам крепости.

Так оно и обстояло. Во рву и под стенами лежали многие тысячи трупов. Страшный запах разлагающихся тел стоял в воздухе. Но и на стенах оставалось все меньше бойцов. Гибли от стрел, во время очередного прорыва на стены, от попадания камней из катапульт. Опытные воины, прошедшие не одну кампанию погибали, их место занимали уже не просто мужики не умеющие держать в руках меч, а женщины и подростки.

Да и все остальное было не в лучшем виде. Смола, которой они поливали атакующих, стрелы — все было на исходе. Хуже всего, у продолжающих сражаться, почти не осталось сил и единственное, что пока спасало, так это вражеские маги так и не смогли сломить Господина. Он не мог поспеть везде, но держал их в постоянном напряжении неожиданными ударами, вынуждая все больше защищаться. Иначе бы давно смели всех защитников и ворвались в крепость через стены. Именно поэтому и сделали осаждающие ставку на голую силу.

Трамп остановился и присел возле Мары, лежащей у дозорной башни. Грудь ее была перевязана побуревшей от крови тряпкой и дышала она тяжело. Здесь уже не поможешь — недолго осталось. Лицо посерело, черты заострились. Знакомые признаки.

Она посмотрела на Трампа и слабо улыбнулась.

— Надеюсь, в Верхнем мире мы сможем зажить нормальной семьей.

— Надеюсь, — ей в тон, ответил он, — что там я найду на тебя управу. Будешь послушной и не полезешь в опасное место без разрешения мужа. Хотя, — он развел руками, — может я тебя за то и люблю. За своеволие и характер. А встретимся мы уже скоро.

— И все равно оно того стоило, — с ощутимой злостью сказала Мара. — Мы жили не зря.

Почему-то женщины гораздо серьезнее относились к проповеди Господина. Сформируй из них своевременно армию — прошли бы до моря, уничтожая жрецов Единого. Не догадался император, все-таки он просто человек и при всех своих странных взглядах слишком долго жил в окружении воинов, впитав в себя их представления о жизни. Женщинам место на кухне и в постели. Все.

Страшный удар, от которого вздрогнула стена, застал Трампа врасплох. Он вскочил и обнаружил рушащуюся в огромном столбе пыли северную башню. Маги все-таки сделали свой ход. Теперь не удержаться.

— Все вниз! — закричал, срывая голос. В здание цитадели!

Кинул Маре нож и понесся вперед. Господин запретил добивать раненых. У него вообще много удивительных идей. Не избавляться от стариков и детей в голодные годы, не оставлять больных в одиночестве. Лечить, будто не за грехи наказаны они. Сразу ж видно кто выжил — достоин и получил благословления от Бога. Ан нет, он требовал равноправия для всех. Помощь внутри общины. Забота о слабых. Наверное, это и правильно, сплачивает в тяжелые годы, ведь и тебе может не повезти, и теперь появился шанс выжить, но самоубийство он не запрещал. Если человек видит, что своей смертью помогает окружающим, он может самостоятельно принять решение. Его выбор. Сейчас лучше так, чем стать мясом.

В пролом вливалась толпа атакующих, сметая немногочисленных защитников крепости. Трамп со своими людьми врезался в тыл штурмующих и на какие-то секунды отбросил их. Потом все превратилось в беспорядочную свалку, ничуть не напоминающую правильное сражение. По грудам битого камня внутрь лезли все новые и новые группы осаждающих. Навстречу им, стремясь прикрыть отход последних к цитадели, подбегали остатки гарнизона, спускающиеся уже с бессмысленных с точки зрения обороны стен. Битва распалась на множество мелких схваток на небольшом пятачке, Люди рубили, кололи, резали друг друга. Пускали вход кулаки, зубы и даже умирая, норовили прихватить с собой противника. Под ногами у них хлюпала кровь и грязь и в ней тоже продолжали душить врагов из последних сил.

Он все-таки сумел оторваться и отвести немногих уцелевших к воротам башни-цитадели, но проку от этого не было. Створки вышибли тараном очень быстро и теперь они отступали по лестнице вверх, беря кровавую жатву за каждый шаг. Узкие ступеньки давали только временное преимущество. Слишком много было врагов. Одним своим давлением обороняющихся выталкивали их назад снова и снова, поднимаясь по телам, устилающим подъем. Сколько не убивай, а прибывали все новые и новые и плотной массой лезли вверх. Руки уже с трудом поднимались и его товарищи все чаще падали сраженные.

Когда сверху раздался крик, Трамп не сразу сообразил о смысле, но привычка повиноваться кинула его на колени. Над головой пронеслось нечто страшное. Он не слишком чувствителен к магии, но сейчас невольно содрогнулся, ощущая мощь нападения. Ничего ужаснее видеть не приходилось. Бесконечная лента наступающих, спрессованная в одну огромную ощетинившуюся железом гусеницу на ступеньках в одно мгновенье превратилась в груду обгорелого металла, от которого несло страшным запахом паленого мяса. Еще недавно это были тысячи живых людей, а сейчас они стали небольшими по размеру, ссохнувшимися от жара наваленными друг на друга телами.

Он с трудом встал, опираясь на меч, и посмотрел назад. Господин стоял на площадке между этажами немного выше и лицо его было белое, как бумага. Он наверняка излился до дна. Ни один маг после этого долго не протянет, и ни один не способен повторить нечто подобное. Последнее проклятие уходящего, знающего, что ему не жить.

Трамп поднялся и вопросительно посмотрел на императора.

— Тело не должны найти, — прошептал Господин. Нормально говорить он уже не мог. Из последних сил выпрямился, подставляя грудь.

Трамп оскалился согласно. Пусть дрожат, подозревая в любых неприятностях давно умершего. Пусть никогда не смогут доказать его гибель. Пусть верят — император еще вернется!

Одним отточенным движением он пронзил тело своего Господина, отправляя его в Верхний мир. Осмотрелся по сторонам и, подобрав боевой молот, обрушил страшный удар на голову. Еще и еще, пока череп не превратился в кашу. Столкнул тело вниз, на груду других убитых.

С верхних этажей, с высоты тридцать с лишним метров вниз прыгали тяжело раненые, которых успели оттащить раньше. Биться они не могли, жертвой становиться не хотели. Женщины бросали в пролет детей и сами прыгали за ними. Лучше так, чем попасть в плен. Сразу. Впрочем, и осталось их к этому времени совсем не много.

В разбитые ворота начали вновь просачиваться первые группки воинов. Они с ужасом оглядывались, но рано или поздно все одно пойдут вверх. Трамп вздохнул и, не оглядываясь на своих товарищей, приготовился. Немного отдыха не помешает, а потом последняя схватка. Теперь у него не осталось командиров, да и у них тоже. Каждый сам решает, как ему поступить. В пропасть или с клинком в руке встречать врага.

Он успел зарубить двоих, потом его ударили щитом в лицо и скрутили. Выволокли наружу, освободили от остатков разбитых доспехов и одежды, распяв прямо на земле и привязав к вбитым колышкам веревками. Алтаря все одно нет. Появился жрец Единого, в своей неизменной одежде из человеческой кожи, страшно воняющий застарелой кровью и даже на фоне тысяч трупов, вызывающий жутким запахом позывы к рвоте. Самые закаленные воины не любили находиться рядом и вдыхать подобные ароматы.

— Я не запятнал честь и выполнил долг до конца, — прохрипел сквозь выбитые зубы Трамп. — Мне будет хорошо в Верхнем мире.

Он, разрывая связки, дернулся и, выдернув плохо вбитый между каменными плитами колышек, со всей оставшейся силы влепил ногой в грудь наклонившегося жреца. Хорошо попал. Удачно. Прямо почувствовал, как отбил ему всю нутрянку. Изо рта жреца пошла кровь, и он завалился рядом. Удары, посыпавшиеся на него, Трамп уже почти не чувствовал. Все тело один большой синяк и раны. Одной больше, одной меньше.

Теперь прислужники держали его за руки и ноги, навалившись всей тяжестью

— Я жил по Кодексу Воина и никто не может меня упрекнуть в неповиновении законному императору, — снова захрипел Трамп, радуясь в душе, что язык не отрезали. Сплошное нарушение процедуры. Торопятся. Не пойдет им на пользу его смерть. — Меня будут судить по справедливости в том мире и за каждого убитого жреца-кровопийцу простится десять грехов. Нет бесчестья в убийстве бешеного животного.

Не очень то он верил в эти проповеди, но хоть так показать силу духа. Трусов и подлецов в Верхнем мире не уважают. И стоящие вокруг слышат.

Новый жрец, сменивший прибитого, вынул из-за пояса каменный нож. В жертву можно приносить только таким. Медь, бронза, железо или, тем более, сталь — запрещены.

Жрец взмахнул ножом, вонзив его пленнику в грудь. Разрезав ее пошире, он вырвал у него еще сокращающееся сердце и поднял его обеими руками вверх, чтобы видели все. Запел гимн Единому Богу, продолжая держать руки, с которых капала кровь прямо на голову, все время вверх, чтобы небожитель лучше разглядел подношение. Потом небрежно бросил сердце на раскаленную жаровню. В мертвой тишине прекрасно было слышно шипение и разносился запах жареного мяса.

Помощники принялись деловито разрубать жертву на куски, раздавая толпящимся вокруг воинам. Сердце — Богу, остальное людям. Обычно каждый кусок получали не просто так, а в соответствии со вкладом в сражение. Сейчас было не до тонкостей. Слишком дорогой ценой досталась победа. Слишком многие герои никогда не придут за своей долей. Слишком мало жертв.

Сотник присел на камень и осмотрел своих бойцов. Всего семеро осталось. Совсем целых и вовсе нет. Тяжелораненых добили, но и эти пострадали. У всех ранения. Как не крути, а битву эту будут помнить во многих поколениях. Такого накала и ярости он за всю свою тридцатилетнюю службу не помнил. А уж количество погибших перевалило за десятки тысяч. Не скоро смогут собраться серьезные армии. Они все лежат здесь.

Раздал каждому практически равный кусок. Заслужили.

— А, правда, — спросил самый молодой, вытирая руки об одежду, — что император с детства не выносил вкуса жертв? Брюхо не принимало.

— Ты думай, что говоришь. Император у нас нонеча другой.

— Ну этот… Черный Враг Бога Единого, — без особого смущения поправился молодой. Он себе цену знал и в своем кругу не боялся высказываться.

— Никак этого не может быть, — задумчиво протянул сотник. — Нельзя быть воином и не попробовать. Не поймут. Осудят в голос… И… все бы намного раньше узнали про эдакое извращение. А он десять лет водил полки и брал Страдон по приказу прежнего Императора. Говорят, неплохой воитель был. И нельзя быть членом хм… императорской семьи и не вкусить плоти жертвы. А уж при короновании непременно теплую печень употребляют. Нет… Не в этом дело.

— Тогда не понимаю. Как можно не дать Богу его пищу — свежую кровь?

— Сумасшедший он был, — уверено сказал сотник. — Великий человек, вона сколько ему верило и шли до конца, но сумасшедший. Заменить человеческие жертвы скотом бессловесным! — с изумлением в голосе, отмечая подтверждающие его слова согласные кивки и хмурый вид своих товарищей произнес. — Уму непостижимо.