Рассказы для Грелки

Заколдованное место

Пацюк затушил окурок, поднял ствол автомата и кивнул. Тимур и Миха пошли за ним вдоль бетонного забора. Дойдя до ворот, Пацюк обернулся и поднял два пальца. Тимур не понял, что он показал, но на всякий случай присел в крапиву. Пацюк распахнул ногой ворота и исчез во дворе.

— Что с лицом, бабка? — послышался его голос. — Своим не рада?

— Свои деревню не бомбят, — послышалось в ответ.

— Жрать есть?

Тимур и Миха, подняв автоматы, тоже зашли во двор. Перед ними стоял старый дом, справа колыхались порванные пленки парников, слева — остов давно сгоревшего трактора, а посреди двора росла здоровенная яблоня. Под ней в россыпи листвы валялись мелкие яблоки, сидело несколько настороженных котов, а посреди в плетеном кресле куталась в плед старуха.

— Яблок возьмите, — предложила она.

— На хер нам яблоки! Куры есть? Кролики? Коза?

— Нету.

— Миха, за мной, — скомандовал Пацюк. — Тимур — здесь, кто чужой появится — стреляй.

Они ушли в дом, и вскоре оттуда послышался грохот мебели.

Тимур смотрел на старуху. Пожилая тетка в пестрой кофте и больших очках.

— Чего яблоки маленькие? — спросил он.

— А вы что, великие? — отозвалась она и нехотя пояснила: — Опытный совхоз был. Яблоня добра и зла.

— Чо? — Тимур поднял автомат.

— Сорт такой. Да ты просто попробуй!

— Зачем?

— Чтобы вернуть себе человеческое лицо.

— На себя глянь, контра недобитая! — Тимур сплюнул и отвернулся.

— На! — раздалось за спиной и что-то ударило под лопатку.

Тимур от неожиданности упал, развернулся и испуганно провел автоматом.

Когда грохот стих, котов под яблоней не было, а старуха недвижно смотрела вверх. Изо рта текла на плед багровая струйка, и безвольно висела рука, которой она кинула яблоко.

Грузовик подскакивал на кочках, Тимур то утыкался в плечо Пацюка, то падал на ребят из разведроты.

— Не ссы, студент! — Пацюк ткнул его прикладом. — Бабка сама виновата. Зато это твой первый выстрел, сразу задвухсотил.

Тимур вжал голову в плечи.

— Дайте ему спирта, — предложил кто-то в глубине кузова, и Тимуру передали флягу. — Закуси нет.

— Яблоко! — вспомнил Тимур и полез в карман. — Которое бабка дала.

— Дурак! — сказал Миха. — Не жри! Короче, случай был, взводный рассказывал. Тоже бабка ведро воды пацанам вынесла, они попили всей ротой, а она там таблетки растворила американские. Женский гормон.

— И чо? — заинтересовались из глубины кузова.

— И всё! У них от той воды сиськи выросли и месячные начались. Сигнал в атаку — а они бросают автомат, рыдают, визжат. Бабы стали, короче.

— Ох ты сука! — выдохнул Пацюк. — Не дай бог такое, лучше пуля. Да ты пей уже, не держи!

Тимур убрал яблоко в карман рюкзака и сделал большой глоток.

Нашел он яблоко только, когда разбирал вещи убитого Михи, — оказывается, сунул не в свой рюкзак. Яблоко выглядело хуже — высохло и покрылось морщинами. Он думал разрезать его и покидать в кружку с кипятком, уже раскрыл нож Михи, но лезвие было в бурых пятнах, и Тимур вспомнил, что ножом недавно допрашивали контру, пойманную на блок-посту, — Пацюк допрашивал, а Миха с Тимуром держали. Тимур давно не боялся грязи, — в окопах всё одинаково, если неделями нет помывки. Но у того парня было красное шелушащееся лицо, мало ли, ВИЧ какой.

Яблоко путешествовало с Тимуром по локациям, съездило с ним в госпиталь и вернулось, и почти высохло. Высох и Тимур. И даже здоровенный ротный Пацюк выглядел изможденным и злым. Во взводе их осталось четверо, с восхода они сидели в тесном бетонном колодце, неведомо кем вырытом в степи. Связи не было, выглянуть было смерть — наверху рвались снаряды и летали снайпер-дроны, уже непонятно, наши или их. Тимур лежал, Пацюк и два чумазых из второй роты сидели.

— Вода есть, студент? — Пацюк потянул мешок из-под головы Тимура.

Воду отдавать не хотелось, но было всё равно — лишь бы всё уже закончилось. Ног, перетянутых жгутами, Тимур не чувствовал, они были холодные и синие — как отец, когда он нашел его в петле.

— Тряпки бля… — бормотал Пацюк, роясь в мешке. — Гранату при себе держи! — Он кинул Тимуру на живот ргшку. — Мусор бля… — Рядом упало яблоко, совсем черное, похожее на сморщенную сливу. — Письма бля… Таисье Климовне Сердюк. Чо за фамилия пидорская, Сердюк?

Чумазые заржали.

— Дай сюда, урод! — Тимур приподнялся, но в позвоночник словно воткнули иглу.

— Не хами ефрейтору! — одернул Пацюк. — Раненый, все можно?

— Чтоб ты сдох, ефрейтор, — прошептал Тимур, нащупал гранату и незаметно выдернул чеку.

— Че задергался? Я обязан читать письма, вдруг ты локацию…

Закончить он не успел.

Дым в колодце держался долго, а когда рассеялся, из яблока выполз червяк. Удивительно, но у червяка было человеческое лицо — немного усталое, с большими грустными глазами. Он выбрался, прополз по гимнастерке, понюхал клочья раны, но пробовать не стал. Ведь он точно знал, что есть людей — зло.

октябрь 2022