Рассказы об Африке

II

Альбер Сантегью, вербовщик рабочей силы компании «Катанга юнион миньер», второй день вместе с тремя солдатами пробирался через лес к новому краалю батако. Сантегью был человек железного здоровья, чем он, по его словам, был обязан коньяку, который он употреблял в большом количестве.

Больше двадцати лет занимался Альбер Сантегью вербовкой рабочей силы в Африке, с тех самых пор, как ему удалось ускользнуть из рук сыскной полиции на родине, в Антверпене. Впрочем, имя его звучало тогда несколько иначе, но до этого сейчас никому не было дела, да и никто не интересовался его прошлым: Сантегью был хорошим вербовщиком, а компания очень нуждалась в таких людях. Сантегью умел подкупать вождей племен, и те посылали своих негров работать на рудники. Он был смел и не боялся один заходить в такие дебри, куда никто из белых не решался заглядывать без отряда солдат. Сантегью мог прекрасно защищаться. Его парабеллум почти не знал промаха.

До сих пор Сантегью не мог пожаловаться на свою профессию. Каждый завербованный им и доставленный на рудник негр приносил ему несколько сот франков дохода. Но работать становилось все труднее. Негры неохотно шли на шахты, и вожди племен, получавшие от Сантегью немалую мзду, силой заставляли своих соплеменников работать на белых. Теперь Сантегью приходилось все чаще и чаще забираться в такую глушь, куда еще не проникали другие вербовщики, так как компания требовала все больше и больше рабочих, особенно для урановых рудников в Тинковелью. Компания хорошо зарабатывала на урановой руде, поставляя ее американцам, которые делали из урана атомные бомбы.

Сантегью мало занимал вопрос о том, что собираются делать американцы со своими бомбами. Он сам не любил мешать людям добывать деньги так, как они считают это нужным, и не терпел, когда кто-нибудь совал нос в его дела. Он сердито спорил, когда слышал разговоры о запрещении атомной бомбы. Эти неприятные люди, появившиеся даже здесь, в колонии, хотели лишить его, Сантегью, работы. Они думают, что своими подписями под Стокгольмским воззванием смогут запретить атомную бомбу. Напрасная затея! Однако Сантегью все же испытывал сомнение. У него не было уверенности в завтрашнем дне. Если бомбы запретят, спрос на негров сразу упадет, и он может остаться без работы.

Впрочем, не только эти мысли занимали сейчас Сантегью. Были у него и другие заботы.

В последнее время у Сантегью появился мощный конкурент — бельгийская администрация колонии, которая, чтобы доставить компании рабочую силу, стала попросту сгонять с земли целые племена.

Сантегью был недоволен поведением колониальных властей: если они и дальше будут применять такие методы, то цена на завербованных негров совсем упадет.

Правда, пока что негры часто умирали на рудниках, и Сантегью хватало работы. Но все же ему пришлось принять кое-какие меры. Он обратил внимание на многочисленных американцев, хозяйничающих последнее время в Конго. Богатые иностранцы разъезжали по стране, скупая все, начиная от леопардовых шкур и кончая алмазными россыпями и золотыми приисками. Американцы держали себя независимо, как хозяева, не признавая ни законов, ни правил, действующих в колонии. Они охотились на вымирающих носорогов, хотя это было категорически запрещено. Они занимались контрабандным ввозом и вывозом товаров. И все это сходило им с рук. Колониальная администрация смотрела на «шалости» американских гостей сквозь пальцы, не желая обострять с ними отношения: она знала, что брюссельские власти, связанные кабальным соглашением — «планом Маршалла», зависят от Соединенных Штатов и в случае скандала всегда примут сторону американцев.

Сантегью не осуждал поведения богатых янки. Будь у него столько денег, он сумел бы не хуже их обделывать свои дела и заставил бы администрацию выполнять свои желания. На то и деньги!

Здраво оценив положение, Сантегью решил, что было бы неплохо присоединиться к одному из таких разъезжающих по стране богатых американцев в качестве проводника. Во-первых, он будет иметь бесплатный проезд; во-вторых, бесплатный коньяк и бесплатное питание. Кроме того — и это было главное, — местные власти, следуя указанию свыше, предоставляли американцам для «приложения капиталов» огромные участки земли, часто сгоняя негров с населенных мест. На это в основном и рассчитывал Сантегью: негры, согнанные с земли, становятся очень сговорчивыми и готовы отправиться работать хоть в рудники преисподней.

И когда однажды Сантегью встретил мистера Элмсли, он понял, что именно такой человек ему и нужен. Мистер Элмсли был сыном владельца завода автомобильных шин в штате Мичиган и одним из владельцев компании каучуковых плантаций в Бразилии. Он прибыл в Африку, чтобы приискать здесь удобное местечко для новой каучуковой плантации. Сантегью, отлично знавший страну, предложил Элмсли свои услуги, и они были тотчас приняты.

Сантегью имел все основания быть довольным собой: все его расчеты оправдались. Стоило ему лишь немного пораскинуть мозгами, как дела его сразу поправились, — теперь он хорошо заработает на этих батако. Так размышлял Сантегью, двигаясь по лесу в сопровождении трех солдат мсьё Беккерса.

На второй день пути они вошли в грааль у подножия Кедачумви, и то, что Сантегью увидел здесь, вселило в его сердце великую тревогу: не слишком ли поздно он пришел?

Около хижин, греясь на солнце, лежали неподвижные, словно заснувшие, люди. Сантегью хорошо знал эти широко открытые тусклые глаза, эти исхудалые тела, почти скелеты, — больных сонной болезнью.

Вербовщик сразу понял, что многие негры, сейчас еще здоровые с виду, уже носят в себе эту болезнь и не годны для работы на руднике. Дирекцию не проведешь, она не станет платить деньги за негра, который скоро умрет. Ему нужно было бы прийти сюда еще два месяца назад. Такого упущения Сантегью не мог себе простить. Не желая терять ни минуты, он нашел вождя племени и, договорившись с ним о вознаграждении за каждого негра, немедленно приступил к вербовке. Собирать жителей крааля ему было не нужно — они пришли сами, узнав о прибытии мзунгу. Негры смотрели на него с такой ненавистью, что рука вербовщика то и дело невольно тянулась к висевшему у него на поясе парабеллуму.

Сантегью обратился к батако с речью на их родном языке кингвана, стараясь расположить к себе своих слушателей.

— С вами поступили несправедливо, — говорил он, — и вы должны пожаловаться большому белому губернатору, который живет в главном городе Конго — Леопольдвиле. Вам отдадут землю. Когда я приеду в Леопольдвиль, я сам расскажу ему, как белые и вакилу поступили с вами. Губернатор прикажет вернуть вам землю. Я знаю, батако жили на этой земле с тех пор, как великий Чамбе создал мир. Я все расскажу губернатору. Только это будет не скоро. А сейчас пусть тот, кто хочет отправиться работать на рудник, подойдет ко мне. На руднике очень хорошо. Работать много не заставляют. Только утром, пока не жарко. Каждый получает отдельную большую хижину, сделанную из камня. Всем дают много сорго, маиса и мяса и, кроме того, деньги, очень много денег. У вас будет вот такое пагне, как у меня. — Он показал на свои брюки, и негры заулыбались и одобрительно закивали головами. — Вы можете взять с собой ваши семьи. Вас повезут туда на машинах, вы должны дойти только до Кинду.

Последние слова вызвали разочарование у слушателей. Конечно, очень приятно прокатиться на машинах, о которых они много слышали, а кое-кто даже видел, но идти двадцать пять дней через лес до Кинду, города на берегу Конго, очень тяжело, особенно сейчас, когда у них нет никаких запасов. Но вербовщик рассказывал так интересно, что половина мужчин племени решилась пойти попытать счастье. К тому же у них и не было другого выхода: оставаться в краале больше было нельзя.

Касанда стоял рядом с мзунгу, стараясь не пропустить ни одного слова, и когда Сантегью начал запись, он первый подошел к нему.

Каждый из завербованных поставил отпечаток своего пальца на общем контракте, составленном на языке мзунгу. Никто из батако не умел ни писать, ни читать. По контракту, завербованный обязывался отработать в рудниках компании «Катанга юнион миньер» семь лет. Договор этот скрепил вождь племени, приложив к нему вместо печати свой большой палец, смазанный чернилами, и Касанда, обративший на себя внимание Сантегью, получил копию этого документа. Он должен был вручить его агенту компании в Кинду. Сантегью еще раз объяснил завербованным, что их задача состоит в том, чтобы пройти несколько сот километров через лес. Им нужно только дойти до Кинду, а дальше обо всем позаботится компания.

Белые приехали в старый крааль батако по небольшому притоку реки Конго на плоскодонном катере. Другой дороги к краалю из внешнего мира не было. Но батако не имели лодок, и поэтому они не могли воспользоваться водным путем. Идти же вдоль берега было еще труднее, чем прямо через лес. На влажной почве, у реки, лес всегда гораздо гуще, чем в других местах, расположенных далеко от воды. Берега реки всегда покрыты огромными деревьями, вечнозелеными кустарниками, гигантскими папоротниками. Вся эта масса зелени обычно оплетена, словно щупальцами неведомого существа, длинными колючими лианами. Поэтому до Луалабы нужно было идти не по берегу, а в стороне от зарослей реки, избрав кратчайшее расстояние.

Когда Касанда сообщил матери и Нкайне, что он хочет взять их с собой на рудник, Набетуну долго отговаривала его от похода: путь далек, а запасов пищи у них нет.

И не одна Набетуну говорила так. Многие мужчины, лишь только ушел вербовщик, пожалели о своем решении отправиться на рудник мзунгу. Пройти через лес, не имея запасов, было почти невозможно. В пути, когда нужно все время двигаться вперед, гораздо труднее находить пищу, чем в краале.