Рассказывают ученые

РАЗУМ ПОБЕЖДАЕТ

Рассказывают ученые

Составитель Е. В. ДУБРОВСКИЙ

Авторы этой книги - ученые нашей страны, представляющие различные отрасли научных знаний: астрофизику, космологию, химию и др. Они рассказывают о новейших достижениях в естествознании, показывают, как научный поиск наносит удар за ударом по религиозной картине мира, не оставляя места для веры в бога - "творца и управителя Вселенной".

Книга рассчитана на самые широкие круги читателей.

Содержание

От издательства

Как человек познает природу

(Вступительный раздел)

БУТАКОВ А. А., ПЛЕТНИКОВ Ю. К. Что такое материя?

ОМЕЛЬЯНОВСКИЙ М. Э. Плодотворный союз

НААН Г. И. Познание мира - дорога без конца

Что мы знаем о мегамире!

Познание Вселенной и религия ......

ЗЕЛЬДОВИЧ Я. Б. Человеческий разум проникает везде

ПАРНОВ Е. И. В эпицентре "большого взрыва"

ГИНЗБУРГ В. Л. Новая картина мира

ЧЕБОТАРЕВ Г. А. Оптимизм нашего знания

ЗЕЛЬМАНОВ А. Л. Модели Вселенной

АМБАРЦУМЯН В. А. Перспективы науки о космосе

КАЗЮТИНСКИЙ В. В. Астрономия, философия, мировоззрение

Пояснение некоторых специальных терминов .

Макромир: Земля - планета

Природа и разум

ВАЛЯЕВ Б. М. Ритмы Земли и космоса

БУДЫКО М. И. Можно ли преобразовать климат?

КРОПОТКИН П. Н. Глобальная тектоника сегодня

ПЕТРЯНОВ-СОКОЛОВ И. В. За чистоту на нашей планете

ЕФРЕМОВ Л. Н. Природа под охраной

Пояснение некоторых специальных терминов

Микромир

I. В глубины вещества

"Странный" мир

КУЗНЕЦОВ Б. Г. Неклассическая наука и современный рационализм

ФРАНК-КАМЕНЕЦКИЙ Д. А. От мегамира к микромиру

БАРАШЕНКОВ В. С. В поисках единой теории

БРАГИНСКИЙ В. Б. Существуют ли гравитационные волны?

Пояснение некоторых специальных терминов

II. К истокам живого

Наука о живом.........

БУТАКОВ А. А. Что такое жизнь? ....

ЭНГЕЛЬГАРДТ В. А. На пути к раскрытию тайны жизни

ТРОШИН А. С. От клетки к молекуле

КНОРРЕ Д. Г. К управлению наследственностью

ПЕВЗНЕР Л. 3. Исследование вещества мозга

ДЕМИН Н. Н. Химизм сна

МЕНШУТКИН В. В. Математика подтверждает эволюцию

Пояснение некоторых специальных терминов

Вместо заключения

КЕДРОВ Б. М. О закономерностях развития естествознания

Наши авторы

От издательства

Познание - процесс диалектический, крайне сложный, противоречивый и бесконечный, как бесконечна и неисчерпаема сама природа. То, что сегодня кажется нам всеобъемлющим знанием о каком-либо явлении, завтра может стать частным случаем какой-то более общей теории и т. д. Наши знания постоянно углубляются и обогащаются.

Это, однако, не значит, что наука не дает нам достоверных сведений о мире. В каждый данный момент мы обладаем вполне реальным, достоверным научным знанием. Это подтверждается всей человеческой практикой, нашим повседневным опытом.

Вспомним, например, что всего три-четыре десятилетия назад у нас не было еще ни космических кораблей, ни атомных электростанций, ни электронно-вычислительных машин. В то время в этих направлениях велись лишь научные поиски, выдвигались гипотезы, создавались для большинства людей непонятные теории. Сегодня же все эти достижения современной научно-технической революции прочно вошли в жизнь людей, в их производственную, научную и культурную деятельность, принося весьма весомые плоды.

Одна из главных особенностей процесса познания СОСТОИТЕ его бесконечном, все ускоряющемся движении вперед. Ведь наука изучает бесконечную, вечно движущуюся и изменяющуюся материю, конкретные ее свойства и закономерности. Вот почему у познания не может быть "конца", у науки - абсолютных истин. У нее всегда есть и будут вопросы, на которые она пока - на определенном этапе своего развития - не может дать ответа.

В то же время прогресс науки, особенно стремительный в наши дни, приводит к тому, что неспециалисту, человеку неподготовленному трудно бывает угнаться за его темпами, понять суть новейших научных теорий и открытий. И тогда возникают недоуменные вопросы, неточные ответы на которые могут привести к ложным, идеалистическим и даже прямо к религиозным представлениям.

Очень много таких вопросов возникает в связи с развитием областей науки, требующих специальных знаний, углубления в сферу абстрактных теорий и гипотез. Это в первую очередь относится к комплексу наук о Вселенной, ее происхождении и развитии, о развитии Земли и к наукам, изучающим самые сокровенные глубины материи, неживой и живой, - ядерной физике, физике элементарных частиц, молекулярной биологии. Здесь еще очень много неясного, непознанного, предположительного, то есть такого, что еще может быть истолковано в идеалистическом или религиозном духе. И надо сказать, что современные теологи весьма усердно этим занимаются. В отличие от науки, дающей в каждый определенный момент, в каждую историческую эпоху незавершенную, незаконченную картину, утверждают они, религиозное откровение является единственным источником абсолютной истины.

Но так называемая абсолютная истина религии обрекает ее приверженцев на слепое поклонение недоказуемым и ничем не подтверждаемым догмам, в то время как неполнота научного знания есть обязательное условие вечного движения от незнания к знанию, постоянного углубления человеческого разума в законы бесконечно разнообразного и бесконечно развивающегося материального мира. ! В этой книге публикуются статьи и интервью крупных советских ученых о развитии тех областей фундаментальных естественных наук, которые подчас порождают неверные толкования, идеалистические, механистические, а порой и прямо мистические представления. Авторы стремились не только рассказать о достижениях и путях дальнейшего развития той или иной отрасли науки, но и мировоззренчески осмыслить новейшие открытия.

По сути, главная тема этой книги - материалистическое осмысление достижений астрофизики, космологии, космогонии, планетологии, экологии, физики микромира и молекулярной биологии, причем осмысление из "первых рук" - идущее от ученых, которые сами этими науками непосредственно занимаются. Книга состоит из пяти разделов: вступительного, вводящего читателя в круг философских и мировоззренческих проблем, связанных с новейшим этапом развития человеческого познания, трех основных, в которых сгруппирован материал о научных открытиях второй половины XX века в мегамире, макромире и микромире, и заключительной статьи академика Б. М. Кедрова "О закономерностях развития естествознания". Внутри разделов материал распределен под двумя рубриками: "Ученые рассказывают" и "Ученые дают интервью". В первой даются авторские статьи, во второй - ответы ученых на вопросы редакции.

Чтобы ввести читателей в круг сложных научных проблем, о которых идет речь в книге, и подчеркнуть атеистическое значение достижений современной науки, каждому разделу предпослана вступительная статья, в конце разделов дается разъяснение некоторых специальных терминов.

В подготовке книги принимали участие В. Г. Астахова, Л. В. Жигарев, В. Н. Комаров, А. М. Лепихов, Ж. М. Мельникова, В. К. Черникова, А. С. Харьковский.

Как человек познает природу

(Вступительный раздел)

Ученые рассказывают

А. А. Бутаков,

кандидат философских наук

Ю. К. Плетников,

доктор философских наук

Что такое материя!

Семьдесят лет назад в книге "Материализм и эмпириокритицизм" В. И. Ленин сформулировал диалектико-материалистическое определение одной из основных философских категорий - понятия материи. "Материя, - писал он, есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них" [В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 131.].

Какое значение имеет это ленинское определение для познания и преобразования мира, прогресса естествознания и науки в целом? Прежде чем ответить на поставленные вопросы, сделаем небольшой исторический экскурс.

Понятие "материя" зародилось и получило широкое распространение в философии Древнего Египта, Индии, Китая, а затем Древней Греции и Рима. Мыслители древности рассматривали материю как основу мира, "строительный материал" для всех вещей. Они стремились найти так называемые первоначала простейшие элементы, "кирпичики" мироздания. Чарваки (Древняя Индия) такими первоначалами объявляли землю, воду, воздух и огонь. Представители ионийской школы (Древняя Греция) выделяли что-то одно: Фалес - воду, Анаксимен - воздух, Анаксимандр - некую неопределенную материю (апейрон), Гераклит - огонь. Несколько позже древнегреческие философы Левкипп и Демокрит выдвинули идею атомизма. Они считали, что все многообразие мира зависит от соединения и разъединения атомов - мельчайших неделимых материальных частиц (подревнегречески атом и значит "неделимый").

Древние материалисты не видели различия между материей и конкретным материальным объектом. Понятие материи они отождествляли со своим представлением о строении материального мира. Подобный подход был традиционным для философов-материалистов, стоявших на позициях метафизики, и в последующие эпохи. Некоторые современные философы и естествоиспытатели также пытаются ставить знак равенства между материей и веществом (или даже между материей и одним из физических свойств - массой). Характерно, например, что в изданном в 1957 г. в ФРГ "Философском словаре" говорится: "Материя (лат.) - вещество; понятие, первоначально обозначающее отличительный признак очевидной пространственной телесности, еще без проти-вополагания его жизни, душе и духу... и только после ряда исторических превращений развившееся в понятие "мертвого вещества", которое является также и понятием, противоположным понятиям жизни, души и духа; в области мировоззрения это оформляется в материализме... в сфере науки - в современном естествознании". На рубеже XIX - XX вв. эта метафизическая методология привела некоторых естествоиспытателей к нелепому выводу об "исчезновении материи". Но на этом мы специально остановимся ниже.

Следует, правда, заметить, что в метафизическом (механистическом) материализме Нового времени в основе понимания материи чаще всего лежало не понятие первичного материала ("первовещества"), а понятие основных, первичных, неизменных свойств, общих для всех материальных предметов (то есть "пер-восвойств"). Причем определялись они строго геометрически и физически. Однако в рамках материалистической философии возникает и Другая тенденция в понимании материи. Так, для Д. Бруно и Б. Спинозы материя есть мир в целом. Материя у них равна природе. Эта принципиально новая концепция явилась важным этапом на пути развития учения о материи.

Начиная с XVIII в. в материалистической философии (прежде всего у Д. Дидро и П. Гольбаха) появляются и теоретические предпосылки современного научного понимания материи. Так, у П. Гольбаха категория материи уже не связывалась с конкретными физическими и вообще частными свойствами материальных объектов. В своей знаменитой книге "Система природы" он писал: "Материя вообще есть все то, что воздействует каким-нибудь образом на наши чувства"[П. Гольбах. Избранные произведения в двух томах, т. 1.М., 1963, стр. 84]. Или в другом месте: "Все, что действует на наши чувства, есть материя" [Там же, стр. 459]. Но, несмотря на бесспорное достоинство определения П. Гольбаха, признак, по которому он пытался определить понятие материи, явно недостаточен. Ведь на наши чувства воздействуют не только материальные, но и духовные явления. Причем при определенных условиях влияние последних может быть сильнее материальных воздействий. В определении П. Гольбаха нет четкого разграничения объекта и субъекта, материи и сознания.

Известный вклад в развитие научных представлений о материи внес Л. Фейербах. Он подчеркивал объективность материи, ее существование "вне нас", "независимо от мышления". Рациональные идеи понимания материи выдвигали и обосновывали русские революционные демократы XIX в., в первую очередь Н. Г. Чернышевский.

Отмечая определенные заслуги представителей домарксовского материализма в выработке научного понимания материи, надо все же подчеркнуть, что их определения в конечном счете относились на самом деле не к материи, а лишь к одному из ее видов - веществу. Даже если под материей понимались какие-либо "первосвойства", то речь обычно шла о протяженности, фигуре, тяжести и т. п., то есть о свойствах, присущих прежде всего вещественным образованиям.

Таким образом, домарксовские материалисты в лучшем случае охватывали понятием материи не всеобщие, а особенные признаки действительности.

Только К- Маркс и Ф. Энгельс поставили вопрос о материи как философской категории, выражающей с помощью научной абстракции понятие единства (цельности) мира и того общего, что присуще всем без исключения материальным объектам. В "Диалектике природы" Ф. Энгельс обращал внимание на всеобщность и неисчерпаемость материи, качественное многообразие ее форм, дискретность и непрерывность ее строения, которое нельзя свести к какому-то одному виду материи, например к веществу, как это делали естествоиспытатели прошлого. Однако в 70 - 80-х годах XIX столетия, когда писалась "Диалектика природы", естествознание еще только нащупывало пути исследования вида материи (свет, магнетизм), отличного от вещества.

Потребовалось вторжение человека в недоступный ему ранее мир мельчайших частиц и связанных с ними сил, открытие микромира, чтобы стало возможным такое обобщение представлений о материи, которое сделал В. И. Ленин.

Формулируя определение материи, В. И. Ленин сразу же обращает внимание на то, что материя есть философская категория.

Под категориями, как известно, понимаются коренные научные понятия. Философские же категории - это понятия, отражающие всеобщие формы бытия, наиболее существенные и необходимые стороны действительности. В, И. Ленин, таким образом, не связывает понятие материи с каким-либо конкретным физическим ее свойством. Такая постановка вопроса предостерегает естествоиспытателей от возможного смешения материи с ее частными свойствами, видами и формами. При этом подходе становится ясным: как бы ни изменялись наши знания о строении материи, они ни в коей мере не ставят под сомнение гносеологическую ценность самого понятия материи, ибо это понятие охватывает те общие признаки, которые присущи любому материальному объекту.

Наряду с всеобщими признаками любого материального объекта понятие материи необходимо охватывает в то же время и признаки материального мира как целого. Это особенно наглядно отличает философское понятие материи от естественнонаучных понятий, отображающих виды и формы материи, их частные свойства и отношения. Достаточно указать на то, что все отдельные материальные образования ограничены в пространстве и конечны во времени, а материя бесконечна и вечна.

Каковы же признаки, по которым В. И. Ленин определяет категорию материи?

1. Материя есть объективная реальность. Признание объективной реальности материи отграничивает научный, материалистический подход от рассуждений объективных идеалистов (например, древнегреческого философа Платона), будто материя сама по себе, без так называемых "идей", не обладает свойствами бытия. Объективная реальность материи означает, что она существует вне наших ощущений (то есть вне нашего сознания) и независимо от нас. Отсюда понятна абсурдность утверждений субъективных идеалистов о том, что материя - это, мол, комбинация наших идей, комплекс ощущений, логическое построение и т. п. Позволительно спросить, как это делает В. И. Ленин, существовал ли материальный мир до человека? Естествознание отвечает; да, А с точки зрения субъективного идеализма следует отрицательный ответ. Ле-нинское определение материи несовместимо и с декартовским дуализмом души и тела, представляющим душу и тело как две параллельно развивающиеся, не связанные и противоречащие друг другу "субстанции".

Если в XVIII в. епископ Д. Беркли считал, что "материя - ничто", и призывал изгнать понятие материи из науки, то в наши дни просвещенные богословы любят подчеркивать единство духа и материи. Но в чем суть этого единства? Для диалектического материализма дух (сознание) - свойство высокоорганизованной материи. Богословский же модернизм все сводит к тому, что "дух проявляется в материи", а значит, составляет и некую основу сущность материи. Приспосабливаясь к современности, богословский модернизм пытается подновить религию, придать ей форму утонченного объективного идеализма.

В. И. Ленин писал: "...единственное "свойство" материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью..." [В. И. Ленин. Полн, собр. соч., т, 18, стр. 275] Новейшие научные открытия не опровергают, а со всей определенностью подтверждают наличие этого свойства.

2. Материя дана человеку в его ощущениях: человек воспринимает не свои собственные ощущения (как утверждают субъективные идеалисты) и не какое-то объективное сознание, универсальную волю, мировой дух и т. п. (как утверждают объективные идеалисты), а материальный мир. Независимо от того, воспринимаем мы материальные объекты непосредственно - с помощью органов чувств - или опосредованно - с помощью дополнительного промежуточного звена, приборов, материя всегда дана человеку в его ощущениях. Ощущение это результат воздействия материального мира на наши органы чувств.

Материя первична, а ощущение (и сознание вообще) вторично, производно. Ленинское определение материи исходит из научного, материалистического решения первой стороны основного вопроса философии, то есть из того, что материя первична, сознание - вторично.

3. Материя копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них. Ощущение и сознание вообще не просто результат воздействия материального мира на наши органы чувств, а отображение, фотография, копия воздействующих объектов. Поэтому нет никакого основания сомневаться в познаваемости мира. Ленинское определение материи исходит из научного решения второй стороны основного вопроса философии, из того, что мир и его закономерности познаваемы.

Таковы главные признаки, по которым В. И. Ленин определяет материю. Это определение охватывает собой как известные уже ее состояния, так и состояния, которые будут открыты в будущем. С какими бы удивительны-ми видами и формами материи ни столкнулась наука в дальнейшем, материя всегда останется объективной реальностью. Поэтому определение понятия "материя", сформулированное В. И. Лениным, имеет абсолютное значение. Конкретные же знания о строении материи имеют относительный характер. Они обязательно будут обогащаться новыми данными, углубляться и изменяться.

Непонимание различия между философским понятием материи и естественнонаучными знаниями о ее строении и свойствах может привести к грубым ошибкам. Так, большинство естествоиспытателей прошлого века были стихийными материалистами и считали свои знания о конкретных, частных свойствах материи и ее строения достаточными и исчерпывающими для полного понимания того, что представляет собой материя вообще. Эти ученые не видели никакой необходимости в философском определении понятия материи. Но в конце XIX - начале XX в. развитие науки со всей остротой поставило этот вопрос на повестку дня.

Одно за другим были сделаны выдающиеся открытия. В декабре 1895 г. немецкий физик В. К. Рентген открыл лучи, названные его именем. В 1896 г. француз А. Беккерель открыл явление радиоактивности. А еще через год англичанин Д. Томсон, исследуя катодные пучки с помощью электрических и магнитных полей, пришел к выводу о "делимости" атома. В 1900 г. М. Планк, проводивший исследования по термодинамике излучения, выдвинул идею о том, что испускание и поглощение лучистой энергии происходит минимальными "порциями" - квантами. В 1905 г. была опубликована статья А. Эйнштейна "К электродинамике движущихся тел". В ней излагалась специальная теория относительности... и т. д. Эти открытия положили начало новому (современному) этапу развития физики, характеризующемуся прежде всего изучением процессов и явлений микромира, то есть направлением исследования в самые глубины материи.

Это была настоящая революция в науке. Она буквально смела многие основные представления физиков прошлого века, которые, например, считали, что атом - предел делимости материи; оказалось, что материальные объекты делятся дальше и дальше. Они были убеждены, что материя представляет собой нечто непроницаемое, выяснилось же, что и это не так: и лучи Рентгена, и радиоактивное излучение "пронизывают" материальные предметы. Идея М. Планка ломала старую концепцию непрерывного излучения электромагнитных волн. Теория А. Эйнштейна заставляла коренным образом изменять устоявшиеся взгляды на пространство и время. Это был, как писал А. Пуанкаре, "всеобщий разгром принципов" [См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 267], всех представлений о мире, всего, что ученые того времени о нем знали, что видели, ощущали, всех основ классической физики И. Ньютона. И не удивительно, что большинство ученых восприняло тогда этот переход на новую ступень познания как катастрофу, крушение науки.

Вместо правильного вывода о том, что прежние знания о свойствах и строении материального мира были просто ограниченны, что наука перешла на более высокую ступень познания, они, исходя из открытий В. К. Рентгена, А. Беккереля, Д. Томсона и других, стали делать глубоко ошибочные, по сути своей идеалистические выводы об "исчезновении" материи. Появилось учение, которое получило название "физического идеализма". В физике начался кризис. "Суть кризиса современной физики, - отмечал В. И. Ленин, - состоит в ломке старых законов и основных принципов, в отбрасывании объективной реальности вне сознания, т. е. в замене материализма идеализмом и агностицизмом" [В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 272 - 273].

Величайшей заслугой В. И. Ленина в борьбе против идеалистической философии, пытающейся вытеснить материализм из естествознания, является то, что он не только сумел правильно понять открытия в физике, но и глубоко философски осмыслил в своей работе "Материализм и эмпириокритицизм", показал все их значение для утверждения материалистического мировоззрения. Причем надо особо отметить, что В. И. Ленин здесь смотрел очень далеко вперед, гораздо дальше ученых, непосредственно занимавшихся физикой. Например, он уже тогда, в начале века, писал, что электрон так же неисчерпаем, как и атом. А ведь в то время еще не было никакого экспериментального подтверждения этого положения.

Наиболее общей и самой главной причиной кризиса физики, указывал В. И. Ленин, было незнание физиками диалектики. Дело в том, что господствовавшие тогда в среде естествоиспытателей метафизические взгляды на мир пришли в явное противоречие с фактами. При помощи старых, метафизических понятий уже нельзя было объяснять новые открытия. Отсюда появилось сомнение не только в реальности обнаруженных объектов и процессов (например, в реальности электрона и изменения его массы), но и в реальном существовании самой материи.

Кризис в физике был вызван также некоторыми частными причинами. Первой такой причиной была математизация физики. Математика - сильнейшее оружие науки. Но до того времени естествоиспытатели имели в своих лабораториях дело с предметами, качественные особенности которых можно было непосредственно ощущать. Математика же - наука абстрактная. Она отвлекается от качественных характеристик вещей. Применение в физике математических расчетов создавало впечатление, что эта наука как бы "оторвалась" от конкретных тел, "ушла" от них в область сплошных абстракций. Причем сами абстракции рассматривались как сфера "чистой" мысли.

Второй частной причиной, породившей "физический" идеализм и вызвавшей кризис в физике, было неверное истолкование принципа релятивизма (относительности).

Во-первых, те открытия, о которых мы говорили, привели к выводу об относительности прежних физических истин, в том числе истин, считавшихся ранее бесспорными и незыблемыми. При непонимании диалектики такой вывод мог привести к идеализму. Естествоиспытатели стали отрицать существование истин, определяемых действительными свойствами материи. Отсюда возникла тенденция к агностицизму.

Во-вторых, действительно существующая релятивность (относительность) материальных процессов связывалась в умах естествоиспытателей с присутствием наблюдателя (иначе говоря, считалось, что такие явления относительны, только когда есть кто-то определенный, их наблюдающий, относительны по отношению к нему). Отсюда появилась тенденция к субъективному идеализму, с точки зрения которого реальный процесс полностью зависит от наблюдающего субъекта.

У кризиса в физике была еще одна причина. Он разразился на рубеже XIX - XX столетий, когда капитализм перерос в свою высшую, монополистическую стадию. Господствующей идеологией, оказывающей постоянное давление на умы ученых, в капиталистически развитых странах становится идеология империалистической буржуазии. Находясь под влиянием этой идеологии, некоторые естествоиспытатели стали предвзято относиться к материализму, стремились сопровождать свои исследования идеалистическими выводами.

Полное преодоление этого кризиса возможно было лишь на основе применения естествоиспытателями диалектико-материалистическо-го метода единственного метода, направленного на действительно научное познание и преобразование материального мира. "Материалистический основной дух физики, как и всего современного естествознания, - писал В. И. Ленин, - победит все и всяческие кризисы, но только с непременной заменой материализма метафизического материализмом диалектическим" [В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 324].

До сих пор мы говорили о том, что философское понятие материи нельзя смешивать с естественнонаучными знаниями свойств и строения материи. С другой стороны, эти последние ни в коем случае нельзя рассматривать вне философского понимания материи, в отрыве от него. Естественнонаучные знания о материи обогащают и конкретизируют философское понятие о ней. Философское же понятие материи дает естествоиспытателю определенную методологическую установку, утверждает независимость существования материальных объектов от исследующего их ученого, познаваемость этих объектов и возможность практического использования их свойств. Разработка философских проблем естествознания позволяет успешно решить задачи, которые ставятся отдельными науками.

Данные современной науки блестяще подтверждают выводы В. И. Ленина, сделанные 70 лет назад. И чем глубже в тайны природы проникает физика, тем яснее становится неопровержимость и философская всеобщность этих ленинских положений.

Что же мы знаем сегодня о строении материи?

Исходя из данных современной науки, можно заключить, что в материальном мире имеются особые большие области организации материи: макромир (наш мир, мир привычных нам величин), микромир (мир чрезвычайно малых частиц), мегамир (большой мир, или мир гигантских величин). Каждая из них включает в себя определенные уровни организации материи. Например, в микромире следует особо выделить уровень элементарных частиц.

Различные "области" материального мира изучены людьми неодинаково. Человек сам принадлежит к миру макроскопических объектов, и вполне естественно, что именно макромир изучен лучше всего. Вместе с тем в наши дни буквально все знают, что мельчайшей частицей вещества является молекула, а наименьшей частицей химического элемента, обладающей его химическими свойствами, - атом. Химические же элементы образуют все простые и сложные вещества.

Но надо иметь в виду, что микроскопические объекты существенно отличаются от макротел. Если в прошлом столетии, говоря о микромире, исследователи представляли его себе отличающимся от мира макроскопических тел лишь с количественной стороны - по величине, то теперь достоверно установлено: микромир отличается от макромира и количественно, и качественно.

Во-первых, на уровне элементарных частиц отсутствует сколько-нибудь существенное различие между такими видами материи, как вещество и поле. Известно, например, что фотон, который не имеет массы покоя, является одновременно и элементарной частицей, и квантом поля. Ряд квантов физических полей обладает массой покоя, и это существенно сказывается на характеристике соответствующих полей (например, ядерное поле распространяется со скоростью меньшей, чем скорость света). Атак как в роли квантов физических полей выступают элементарные частицы, то это означает, что в данном случае граница, разделяющая понятия "частица" и "поле", попросту снимается. Но если это так, то снимается и граница между понятиями "вещество" и "поле". На уровне элементарных частиц свойства вещества как бы сливаются со свойствами поля, образуя единый вид материи.

Конечно, то, о чем только что говорилось, связано с положениями квантовой теории поля. И возможно, что выдвинутые утверждения не являются окончательными. Однако современное развитие квантовой теории приводит к весьма примечательным выводам. Один из них делает Марио Бунге в своей "Философии физики". Он констатирует, что объекты, которые описывает квантовая теория, ведут себя довольно своеобразно, то есть согласно неклассическим законам, и поэтому не могут быть ни классическими телами, ни классическими полями. Поэтому, заключает Бунге, пришло время признать, что квантовым теориям необходимо избавиться от классических аналогий, так как они "имеют дело с sui generis вещами, которые заслуживают нового родового имени, скажем имени квантонов" [М. Бунге. Философия физики, М, 1975, стр. 158].

В настоящее время число открытых элементарных частиц значительно превышает число химических элементов. Однако закономерности этой области материи полностью еще не открыты. Ясно одно: обилие разных по своим свойствам элементарных частиц позволяет говорить об их различной сложности. Но если мы, например, можем утверждать: атом водорода "устроен" проще атома урана (хотя бы на основании различия в количестве частиц, образующих эти атомы), то нам еще не известен принцип, по которому можно было бы определять относительную сложность элементарных частиц. Элементарные частицы представляют собой объекты, которые могут преобразовываться в другие объекты, но не могут состоять (даже не в "классическом", а, так сказать, в "атомном" понимании) из каких-либо элементов.

В качестве особого уровня микромира можно рассматривать и физический вакуум, который обычно определяется как энергетически наинизшее квантовое состояние поля или системы полей. Уже из такого определения следует: под вакуумом нельзя понимать какое-то абсолютно пустое пространство. Возбужденный вакуум можно также считать особым "резервуаром", из которого как бы "извлекаются" элементарные частицы.

Мы упомянули помимо понятий "макромир" и "микромир" еще и "мегамир". В наши дни еще, к сожалению, нельзя сделать достаточно точные общие выводы о специфике его закономерностей. Но некоторые открытия и предположения тут имеются. Существует, например, мнение, что взаимодействие между галактиками невозможно объяснить наличием лишь гравитационных и электромагнитных сил. Возможно, между ними действуют еще неизвестные физические силы.

Итак, окружающий нас материальный мир чрезвычайно разнообразен. Его объекты отличаются друг от друга и количественно, и качественно. Вместе с тем при всем этом многообразии любой материальный объект или любой материальный процесс существует независимо от каких бы то ни было духовных сил. Конечно, в реальном существовании различных агрегатных состояний вещества мы во многих случаях можем убедиться непосредственно, а определить наличие, например, элементарных частиц возможно лишь при помощи специальной аппаратуры (счетчиков, детекторов, измерительных автоматов). Но так или иначе мы всегда приходим к выводу о действительном и независимом от сознания существовании этих объектов. Общественная практика доказывает: эти объекты могут правильно отображаться человеческим сознанием, могут познаваться людьми.

Таким образом, данные современных нам естественных наук полностью подтверждают выводы В. И. Ленина, сделанные в "Материализме и эмпириокритицизме". Ленинское определение материи является итогом развития познания объективного мира - итогом, который, с одной стороны, говорит, что "совершенно непозволительно смешивать... учение о том или ином строении материи с гносеологической категорией, - смешивать вопрос о новых свойствах новых видов материи (например, электронов) с старым вопросом теории познания, вопросом об источниках нашего знания, о существовании объективной истины и т. п." [В. И. Ленин. Полн, собр. соч., т, 18, стр, 131]. С другой стороны, этот итог свидетельствует, что изучение свойств и структуры материальных объектов (чем как раз и занимается естествознание) дает возможность формулировать всеобщие философские выводы. Последнее в свою очередь означает: любое новое естественнонаучное открытие представляет собой конкретизацию положений научной философии, в том числе конкретизацию философского понятия материи.

Ученые

дают интервью

Плодотворный союз

На вопросы отвечает

член-корреспондент АН СССР

М. Э. Омельяновский

Какие вопросы в области философии естествознания вы считаете особенно важными на данном этапе?

В соответствии с новыми задачами, выдвинутыми партией, советская наука расширяет и углубляет исследования закономерностей природы и общества, умножает свой вклад в решение вопросов теории и практики строительства коммунизма. В условиях научно-технической революции задачи плодотворного применения в естествознании философских идей, глубокий анализ новых познавательных ситуаций и своеобразия поворотов в развитии современной науки ставятся в философских исследованиях на первое место.

Особенность этих исследований - первоочередное внимание к методологической, логической и теоретико-познавательной проблематике научного поиска, к проблемам становления новых естественнонаучных концепций, теорий, методов, к философским проблемам синтеза нового знания о природе. Во всей многогранности возникают также проблемы анализа оснований современного естествознания, исследования природы научных теорий, структуры теоретического знания, изучения особенностей современного этапа математизации знания, "стыковых" проблем естественных, технических и общественных наук.

Какое место занимает философия диалектического материализма в развитии современного естествознания и какое влияние она на него оказывает?

Философия очень долго считалась наукой чисто умозрительной. "Философ" - так нередко говорили о человеке, способном затуманить, запутать, казалось бы, даже самый простой и ясный вопрос. Марксистско-ленинское философское учение полностью перевернуло представления о значении философии в жизни, сделало ее наукой, нужной людям в их деятельности. Это наглядно видно на примере разработки философских проблем естествознания.

Наиболее характерная черта марксистских исследований фундаментальных философских проблем, поставленных современным естествознанием, состоит в том, что они ведутся на основе укрепления и развития завещанного В. И. Лениным союза философов-марксистов и естествоиспытателей-материалистов. Творческое содружество философов и естествоиспытателей реализуется в ходе проведения теоретических конференций, симпозиумов, методологических семинаров. Оно выражается также в подготовке совместных работ по философским проблемам естествознания.

Положения диалектического материализма о материи и реальности, о пространстве и времени, о закономерности и причинности, о необходимости и случайности, о развитии через противоречия, об абсолютном и относительном, о диалектике процесса познания, о соотношении теории и практики и др. сыграли важнейшую роль в формировании и утверждении диалектико-материалистического понимания теории относительности и квантовой механики, теории элементарных частиц и современной астрофизики, комплекса биологических наук, кибернетики и других областей современного научного знания. На это обращают все большее внимание выдающиеся советские и зарубежные ученые. Достаточно напомнить о ленинской идее неисчерпаемости атома и электрона, которая в теории элементарных частиц играет ведущую роль. Современные ученые, в том числе такие крупные физики, как американец Ф. Дайсон, англичанин С. Пауэлл, японец С. Саката, указывали на это в своих работах.

В данной связи большой интерес представляют книги В. А. Амбарцумяна "Философские вопросы науки о Вселенной" (Ереван, 1973), П. Л. Капицы "Эксперимент, теория, практика" (М., 1973), Н. Н. Семенова "Наука и общество" (М., 1973), М. А. Маркова "О природе материи" (М., 1976). В них четко показано, как применение учеными диалектического материализма служит эффективному развитию естествознания, и в этом плане рассматриваются собственные открытия авторов книг, принесшие советской науке мировую славу.

Не могли бы вы охарактеризовать актуальные философские проблемы современной астрофизики?

Важность философского осмысления полученных научных данных для дальнейшего развития науки особенно наглядно демонстрируют современные астрофизика и космология. Эти области знания в наши дни приобретают большое мировоззренческое значение, так как постепенно раскрывают нам новую картину мира.

Например, открытие во Вселенной многих нестационарных объектов и выяснение их роли как закономерных фаз космической эволюции убедительно подтверждают диалекти-ко-материалистическое положение о борьбе противоположностей как источнике развития. Ведь эти объекты находятся на таких стадиях своей эволюции, которые связаны либо с переходом в новое качественное состояние, либо с рождением новых космических тел. А еще недавно считалось, что они являются аномалиями, отклонениями от закономерного пути развития Вселенной.

С другой стороны, современные научные представления о расширении Вселенной относятся не ко всей материи, а лишь к физической системе наивысшего известного сейчас нам порядка - Метагалактике. Установленные наукой факты о "начале расширения" Вселенной означают не "сотворение мира", а эпоху образования вещества, из которого затем возникли и возникают известные нам формы материи. Таким образом, начало мира означает лишь понятие, подчеркивающее переход от одного, пока еще неизвестного нам состояния материи к тому, с которым имеют дело современные исследователи.

Итак, материалистическая диалектика, показывая несостоятельность разного рода идеалистических воззрений в современной астрономии, все в большей мере определяет ныне общие пути и методы исследования Вселенной, приносящие поразительные научные результаты.

А какие проблемы, имеющие философское значение, ставит современная биология?

В настоящее время наука о живом - биология переживает период небывало быстрого революционного развития. Она выдвигается на передний край современного естествознания. Биология не только раскрывает сегодня тайны живого, исследует механизмы наследственности и изменчивости в экосистемах, в организмах и на молекулярном уровне, но и дает широкую базу для разработки общей теории управления и выработки основных представлений о чрезвычайно сложных самоуправляющихся системах. Вот почему современные биологические исследования стимулируют появление новых обобщающих идей в современном естествознании и в диалектическом материализме. Достижения молекулярной биологии, генетики, биокибернетики, физиологии головного мозга позволили философам сформулировать важные выводы, обогащающие ленинскую теорию отражения.

Большое внимание советские ученые уделяют в настоящее время исследованиям в области физиологии высшей нервной деятельности и психологии. Здесь одна из центральных проблем - правильное понимание биологического и социального в человеческой психике, преодоление как биологизаторского, тай и вульгарно-социологического подходов к ней.

Как известно, в последнее время на первый план выдвинулась проблема взаимодействия природы и человека, человека и окружающей его среды. Какое место занимает эта проблема в современном естествознании с точки зрения философии?

Развиваясь на стыке естествознания и об-ществознания, эта область научных исследований не только изучает отдельные стороны взаимодействия природы и общества, но и рассматривает этот процесс комплексно.

Один из важнейших результатов развития науки и техники за последнее время - установление сугубой важности в познавательном и практическом плане экологической проблемы, то есть проблемы соединения, связи научно-технического прогресса с возможностями биосферы - той области реального мира, в которой живое существует и действует. В наши дни экологическая проблема встала в один ряд с такими фундаментальными вопросами научного познания, как, скажем, сущность жизни, структура микрообъектов. Советские ученые немало сделали, исследуя эту проблему во множестве ее аспектов. В частности, можно порекомендовать ознакомиться с книгой "Современное естествознание и материалистическая диалектика" (М., 1977), в которой имеется специальный раздел, посвященный естествознанию и экологии.

Научно-техническая революция ставит задачу овладения самыми широкими кругами советских людей современным стилем научного мышления. Каковы, на ваш взгляд, основные особенности этого стиля и как современная наука способствует его формированию?

К выработке нового стиля научного мышления - я здесь коснусь только одного аспекта этого большого вопроса - приводит также и кибернетический метод исследования. Кибернетические идеи, понятия и методы переработки информации и ее использования в управлении непосредственно связаны с разработкой марксистско-ленинской теории познания и ее основы - теории отражения. Важное значение в данном случае имеют работы по выяснению природы информации, изучению познавательной деятельности человека, взаимодействия его со средой. В результате стали успешно разрабатываться принципы моделирования различных сторон процесса познания. Советские философы подвергли обстоятельному методологическому анализу такие основополагающие основы кибернетики, как оптимизация управляющих систем, сущность обратной связи и ее роль в понимании систем живой природы и общества, в изучении такого аспекта психической деятельности человека, как "самоорганизация", и ее значения в раскрытии тайн жизни и психики, их активной стороны.

Каковы основные достижения советских ученых в области философии естествознания и каковы основные пути и перспективы ее дальнейшего развития?

Философские проблемы, о которых говорилось выше, развиты и конкретизированы в работах по философским проблемам естествознания, изданных в последние годы в СССР и других странах социалистического содружества. Стоит назвать завершенную в 1973 г. серию книг "Диалектический материализм и современное естествознание", написанных ведущими советскими и зарубежными естествоиспытателями и философами.

В заключение хотелось бы обратить внимание на один знаменательный, с моей точки зрения, факт. Развитие научного знания достигло такой ступени, когда оно все более широко обращается с самых разных сторон и в самой различной связи к изучению человека, его природы и сущности, всех его физических, социальных и духовных качеств. Эта глубокая "гуманизация" науки становится могучим фактором формирования сознания миллионов людей, решительно развенчивающим псевдогуманизм антинаучной концепции мира религии.

В широком обобщении успехов современной науки, в осмыслении ее возможностей в интересах человека труда и человечества, идущего к коммунизму, я вижу одну из важных задач марксистско-ленинской философии на современном этапе развития общества и человеческого познания. Укрепление взаимодействия ученых различных отраслей естествознания, техники и обществознания, на которое ориентирует Коммунистическая партия, будет способствовать дальнейшему сближению естественных, технических и общественных наук, выработке комплексного подхода к исследованию проблем фундаментального и прикладного характера современной науки, глубокому изучению ее развития. Это сближение еще в большей мере стимулирует всестороннюю разработку марксистско-ленинской философии, ее продвижение вперед вместе с марксистско-ленинской теорией в целом, наносит новые удары философской реакции и всяческому мракобесию. Таков путь дальнейшего подъема качества и эффективности исследований в области философских проблем естествознания.

Познание мира - дорога без конца

На вопросы отвечает

действительный член АН

Эстонской ССР

Г. И. Наан

В настоящее время многие ученые заняты разработкой теоретических моделей различных объектов природы. Как следует относиться к подобным моделям и в какой степени, на ваш взгляд, может отвечать реальному положению вещей модель, например, однородной, изотропной Вселенной?

Построение теоретических моделей - реальный способ исследования природы. Каждая такая модель, если она построена на фактах и внутренне непротиворечива, отражает определенные стороны реального мира. Не следует только забывать, что модель еще не сам объект природы, а лишь его более или менее точное, но теоретическое построение.

Что же касается модели изотропной Вселенной, то данные современных астрономических наблюдений пока недостаточно определенны. Это не позволяет достаточно достоверно сравнивать более сложные модели с природными объектами и, следовательно, вьь носить окончательное суждение, в какой степени они реальны. При современном состоянии наших астрономических знаний простая однородная, изотропная модель представляется наилучшей. Но было бы слишком хорошо, если бы такое положение сохранялось всегда. Вряд ли можно сомневаться в том, что в действительности мир устроен гораздо сложнее. Ведь наши знания о нем всегда относительны. И поэтому можно не сомневаться, что со временем нам придется переходить ко все более сложным моделям, даже к таким, в которых рядом друг с другом могут сосуществовать различные миры, с разными свойствами.

Что представляют собой, с вашей точки зрения, законы природы и могут ли они количественно и качественно меняться со временем?

Объективные законы - это определенные правила, по которым природа движется, изменяется. Возможны ли их изменения? Если исходить из относительности наших знаний, то следует признать, что правы те физики, которые говорят: со временем в нашей области Вселенной происходит изменение констант - постоянных величин, входящих в формулы фундаментальных физических законов, например постоянной тяготения. Но это чисто количественные изменения.

А как все же быть с качественными? Можно ли в принципе допустить такую возмож-ность, чтобы с течением времени изменился, скажем, сам характер, сама форма закона тяготения, а следовательно, и отображающая его математическая формула?

Тут на современном уровне познания возможны лишь весьма общие соображения. Если в природе, например, действительно существует сверхплотное состояние вещества - а после открытия реликтового радиоизлучения это представляется весьма правдоподобным, - то очевидно, что Метагалактика в отдаленные времена находилась в состоянии, к которому известные нам сейчас законы физики неприменимы.

Для современной физики это пока еще "темный лес". Но одно почти совершенно ясно: то было качественно совершенно особое состояние материи, иное, чем все известные нам сегодня. Поэтому есть основания предполагать, что и физические законы там могли иметь несколько иной или даже существенно иной характер. А если Метагалактика представляет собой пульсирующую систему и со временем теперешнее ее расширение сменится сжатием, то плотность вещества в ней вновь может возрасти настолько, что характер законов опять изменится.

Ну а что касается возможности изменения характера физических законов в нашей, так сказать, обычной Вселенной, вне каких-либо критических состояний, то пока в науке нет никаких фактов, которые бы ее подтверждали. Впрочем, и тут говорить с полной уверенностью, что известные нам законы природы не испытывают никаких изменений, тоже нельзя. Это уже было бы метафизикой. Слишком еще недостаточны наши знания о Вселенной.

Поскольку речь идет об объективных законах, возникает еще один вопрос: можно ли считать, что природе присущ некий "принцип экономии", что она "решает" свои задачи кратчайшим путем?

Я бы, скорее, сказал, что природа не терпит однообразия. Что же касается простоты, то в окружающем нас мире можно найти примеры и удивительно экономного "решения" задач и поразительной расточительности. Возьмем хотя бы генетический отбор, при котором прогресс достигается за счет перебора огромного количества возможностей и множества проб, реализуется лишь ничтожная их часть.

Но вообще-то, что значит "просто"? Может быть, тот или иной процесс представляется нам чрезвычайно сложным только потому, что мы не можем до сих пор понять какого-то принципа, лежащего в его основе. А когда поймем, все будет выглядеть весьма просто. И другое: "простое" и "сложное" понятия относительные. Скажем, уравнения общей теории относительности А. Эйнштейна можно считать, с одной стороны, необычайно простыми, а с другой весьма сложными: принцип, положенный в их основу, прост, а решение - очень сложное. Настолько сложное, что мы и до сих пор еще не осмыслили полностью всего богатства его содержания.

В последние годы в развитии естественных наук заметно возросла роль материалистической философии. Могут ли ее выводы играть роль естественнонаучных критериев?

Заменить естественнонаучные критерии философскими, разумеется, нельзя. Но среди самых разнообразных факторов, влияющих на осуществление научных открытий, диалекти-ко-материалистические философские положения, бесспорно, играют немалую роль (хотя нередко сами авторы открытий об этом даже и не догадываются).

В науке можно найти немало примеров, подтверждающих это. Взять хотя бы историю открытия нестационарных объектов во Вселенной, В свое время исследователи были твердо убеждены, что все космические объекты в общем стационарны: какие-либо существенные изменения могут с ними происходить лишь чрезвычайно медленно. Это была скорее философская традиция, чем конкретно научный вывод из каких-то наблюдений. Более того, когда были открыты так называемые цефеиды - звезды, периодически изменяющие свой блеск за короткие промежутки времени, то астрономы и подумать даже не могли, что причиной таких явлений могут быть какие-то физические процессы в самих звездах. Очень долгое время считалось, что цефеиды - затменно-переменные звезды, и исследователи безуспешно занимались поисками второй компоненты звезды, которая периодически затмевает первую. Лишь после того как А. Белопольский исследовал цефеиды с помощью спектрального анализа, стало ясно, что это пульсирующие звезды.

Академик В. А. Амбарцумян, впервые выдвинувший идею о важности нестационарных процессов в эволюции материи во Вселенной, исходил из диалектико-материалистического взгляда о наличии в природе не только плавных эволюционных процессов, но и качественных скачков. Нередко именно общий материалистический подход - философские соображения помогают ученым осуществлять выбор между различными возможностями, отсекать бесперспективные йаправления при решении естественнонаучных задач.

Дают ли наши современные знания о Вселенной повод для идеалистических и теологических выводов?

Если говорить о современном положении вещей и самом ближайшем будущем, то мне кажется, что основная причина, делающая возможными всякого рода идеалистические спекуляции, заключена в трудностях гносеологического моделирования неисчерпаемого, сложного, диалектически противоречивого материального мира и даже любой его части. Ученые, опираясь на реальные данные опытов и теоретические возможности, строят определенную теорию какого-то явления, создают математическую или иную его модель. В чем-то она соответствует конкретному объекту (вещи, явлению и т. п.), отражает его. Но именно в чем-то... Поэтому для любого объекта в принципе можно построить несколько, даже бесконечно много, вероятностных моделей. Если бы модель полностью совпадала с объектом, то это была бы уже не модель, а.сам объект.

Другими словами, любому отдельно взятому явлению можно дать сколько угодно различных толкований. Например, движение планет в Солнечной системе можно объяснить и тем, что их толкают ангелы; и тем, что природа избирает наиболее совершенные - круговые - движения (система Птолемея); можно объяснить на основе законов Ньютона (плюс "первичный толчок" в каком-то теологическом или материалистическом смысле); можно объяснить на основе теории тяготения Эйнштейна или на основе некоторых других теорий тяготения, не прибегающих к концепции искривленного пространства - времени (такие теории тоже существуют). В принципе можно придумать и другие интерпретации. Однако в науке принимаются лишь те теории (модели), которые способны объяснить очень широкую группу разнородных явлений на единой основе и предсказать новые.

Возможность теологической интерпретации отдельных явлений в естественнонаучной сфере не должна поэтому вызывать удивления. Иногда теологи пытаются толковать физическую картину мира в целом, рисуя бога-творца в виде этакой капризной дамочки, вся логика которой заключена в трех словах: "Я так хо-чу". Это дает им возможность "объяснять" любое явление тем, что такова божья воля (которая неисповедима). Но современные богословы сравнительно редко прибегают к подобным примитивным объяснениям. Чаще они выступают во всеоружии данных современной науки и успевают своевременно приветствовать крупное научное открытие.

Стоит отметить, например, что Ватикан еще в 1952 г. совершенно официально принял на вооружение космологическую концепцию, известную под названием теории расширяющейся Вселенной, основы которой были заложены советским ученым А. А. Фридманом. Существенно подчеркнуть при этом, что принята была эта концепция с безоговорочным включением идеи первичного сверхвзрыва Метагалактики - идеи, вызвавшей наибольшие сомнения у ученых, в том числе и у Эйнштейна. В науке эта идея получила более или менее общее признание лишь 13 лет спустя, после открытия в 1965 г. реликтового космического радиоизлучения.

То, что Ватикан проявил тут завидную прозорливость, так ведь эпоха требует! А что касается толкования таких достижений, то здесь церковники имеют даже определенные тактические преимущества перед учеными. Наука, если она хочет оставаться наукой, должна признавать, что далеко не каждая проблема может быть решена на данной стадии нашего знания, что для решения некоторых проблем нужны десятилетия, века, даже тысячелетия. Религия же не связана таким условием.

Например, "механизм" первичного сверхвзрыва Метагалактики и многие смежные вопросы для науки и сейчас еще далеко не ясны. Более того, к некоторым из этих вопросов нет даже подхода, и -с ответом на них придется подождать. А для Ватикана никаких неясностей тут нет: первичный сверхвзрыв означает сотворение мира - это, мол, еще одно "несомненное" доказательство существования бога...

И что же, подобное положение вещей будет сохраняться всегда?

К тому времени, когда первичный сверхвзрыв найдет естественнонаучное объяснение, наверняка будут обнаружены какие-то другие труднообъяснимые явления, которые приверженцы религии попытаются истолковать как результат божественного вмешательства в механизм природы. И хотя религия сама по себе в силу своей иллюзорности просто не может, не в состоянии открыть ни одного закона или явления природы, ей, как видим, не столь уж трудно создавать иллюзию, будто наука плетется за верой. Ведь человеку свойственна жажда скорых и обязательно "исчерпывающих" объяснений любого вновь открытого явления природы, жизни, общественного развития. Именно это и создает сегодня в первую очередь благоприятную психологическую почву для распространения религиозных интерпретаций новейших открытий.

Однако, с другой стороны, весомость научной аргументации со временем, бесспорно, возрастает. При современном стремительном темпе развития науки ее воздействие на умы людей ощущается во все большей и большей степени.

Считается, что в нашу эпоху знания человечества удваиваются чуть ли не с каждым десятилетием. Но всякая медаль имеет свою обратную сторону. Удвоение знаний с каждым десятилетием означает вместе с тем, что мы знаем лишь небольшую долю того, что будет знать человечество в конце XX в. Так что есть основания предполагать: наши потомки будут с еще большей настороженностью относиться ко всякого рода теологическим выводам из научных открытий и проблем.

Вы говорите, что объем знаний современного человечества быстро возрастает. Можно ли считать, что основные фундаментальные законы природы уже открыты?

Ни в коем случае! На любом уровне развития цивилизации наши знания будут представлять лишь небольшой островок в бесконечном океане непознанного, неизвестного, неизведанного. Всегда будут нерешенные проблемы и неоткрытые законы, а каждая решенная проблема будет вызывать к жизни еще одну или несколько новых. Путь познания - дорога без конца!

Разумеется, психологически это очень неприятно: очень хочется надеяться, что когда-нибудь наступит время, когда наконец все "проклятые" вопросы получат исчерпывающий ответ, все научные и всякие иные проблемы будут хотя бы "в основном" решены и не надо больше никуда торопиться и можно спокойно пить чай у наших ультрахромосупер-стереотелевизоров. Это стремление столь велико, что почти каждая из прошлых эпох устами своих передовых представителей выражала уверенность в том, что основные законы природы уже познаны и остается лишь доделать кое-что в деталях.

Так было, в частности, в конце прошлого - начале нашего века, когда авторитетнейший физик Томсон (лорд Кельвин), выражая господствующие среди ученых настроения, провозгласил физическую картину мира в основном завершенной, а не менее авторитетный математик Пуанкаре констатировал с удовлетворением, что в математике наконец достигнута "абсолютная строгость". А на самом деле буквально через два-три года в математике разразился жесточайший кризис, в течение нескольких десятилетий потрясавший ее логические основы. И это в наиболее достоверной, наиболее строгой, наиболее точной науке. Столь же жестокий кризис - подлинная революция начался в то же время и в физике. Подобные "кризисы" больше всего способствуют пробуждению от догматической спячки, преодолению столь свойственного человеку чувства самообольщения. Они являются предвестниками очередного бурного подъема науки, как это и случилось с математикой и физикой в XX в.

Несмотря на то что исторический опыт и логика не дают никаких оснований рассчитывать, что когда-либо будут открыты все фундаментальные законы неисчерпаемой природы, надежды на это (на мой взгляд, по чисто психологическим причинам) высказываются и сегодня. Так, известный американский физик Ричард Фейнман считает, будто "нам необыкновенно повезло, что мы живем в век, когда еще можно делать открытия". Он говорит, что "век, в котором мы живем, это век открытия основных законов природы".

В связи с этим возникает такой вопрос: что важнее, по вашему мнению, для пропаганды и утверждения атеистических взглядов - разоблачать с помощью тех или иных достижений науки конкретные религиозные положения или добиваться, чтобы наши читатели и слушатели глубоко прочувствовали и осознали диалектический ход развития науки?

Думаю, необходимо и то и другое, но второе намного важнее. На мой взгляд, решающую роль должно сыграть преодоление догматического, в основе своей теологического, склада мышления, унаследованного от прошлого. Тысячелетия почти безраздельного господства религиозного мышления не могли пройти бесследно, инерция мысли весьма велика. Очень легко провозгласить себя противником догматизма и теологии, но совсем нелегко по-настоящему проникнуться пониманием сложности, трудности, мучительности, противоречивости пути познания научной истины, движения по пути перехода от одной относительной истины к другой, от нее - к третьей и накопления таким образом зерен абсолютной истины; движения по пути преодоления бесконечного ряда заблуждений, иллюзий, предрассудков. Только на основе диалектического склада мышления может выковаться полная уверенность в том, что религиозное (и любое другое догматическое) объяснение мира не может быть верным именно в силу того, что оно предлагает слишком легкое, слишком исчерпывающее, слишком окончательное решение труднейших проблем.

"...Диалектический материализм, - подчеркивал Ленин, - настаивает на приблизительном, относительном характере всякого научного положения о строении материи и свойствах ее, на отсутствии абсолютных граней в природе, на превращении движущейся материи из одного состояния в другое, по-видимому, с нашей точки зрения, непримиримое с ним и т. д." [В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 276].

Прогресс науки, фантастические ее достижения вовсе не ведут автоматически к крушению влияния религии. Один из виднейших мыслителей-материалистов XVIII в., Дидро, был убежден, что в связи с быстрым прогрессом знания через полвека от религии не останется и воспоминания. Прошло, однако, 200 лет, и ничего похожего не произошло. В чем же дело?

Вопрос этот, конечно, достаточно сложен, имеет свои социальные, гносеологические, психологические и иные аспекты. Я коснусь лишь одной его стороны.

Издавна существовали традиционные основные формы познания мира: наука, искусство, религия. Причем последняя - фантастическая форма, искажающая подлинную картину мира. Вот почему к настоящему времени религия практически полностью утратила свою познавательную функцию. Но влияние религии на людей основывается не только на этой функции. Человек нуждается не только в знании, но и в утешении. Утратив свою познавательную функцию, религия отнюдь еще не утратила функции утешительной. Более того, сложности и противоречия современного мира, обилие больших и малых социальных кризисов, опасности больших и малых катастроф часто даже усиливают потребность в утещещш. Религиозные организации, основываясь на своем колоссальном историческом опыте и тщательном изучении общественной и индивидуальной психологии, предлагают это утешение в наиболее универсальной и всеохватывающей форме.

В связи с этим можно отметить весьма интересную "инверсию взглядов". Внешне все выглядит так, как будто раньше религия проповедовала пессимизм, наука - оптимизм; теперь - наоборот. Теоретики неотомизма, то есть современные интерпретаторы учения средневекового богослова Фомы Аквинского, решительно выступают, например, против возможности каких бы то ни было глобальных катастроф, будь то термоядерное самоубийство человечества или тепловая смерть Вселенной. Эти и другие подобные катастрофы, утверждают они, абсолютно исключены, поскольку противоречили бы не только бесконечной мудрости, но и бесконечной доброте бога. Противоречили бы всякой логике (а бог, согласно утверждениям неотомистов, действует строго по логике: он якобы является единственным существом, вполне свободным от алогизма поступков, и для него было бы совершенно нелогично уничтожать плоды своего творения).

Что мы знаем о мегамире?

Познание Вселенной и религия

С самых древних времен люди задавались вопросами: откуда и как появился мир, в котором они живут? Что он собой представляет? Какое место занимает в нем человек?

Долгое время пальма первенства в ответах на эти вопросы принадлежала религии, и, как известно, она всегда давала на эти вопросы окончательные и однозначные ответы: мир создан из ничего по воле всесильного бога или богов; центром мира является Земля, а человек - творение божье - это "ничтожная песчинка", целиком зависящая от воли божьей.

Библия, Коран, другие "священные" книги - все толкуют мироздание подобным образом. Однако наука на основании неопровержимых данных доказала, что религиозная картина мира дает неверное представление о Вселенной. Быстрое развитие комплекса наук о Вселенной решительно подрывает один из самых главных столпов, многие века поддерживавших религиозную картину мира, - учение о творении. Современным теологам приходится модернизировать это учение, приспосабливать его к миропониманию людей XX в. Особенности этой модернизации религиозной картины мира хорошо видны на примере интерпретации теологами достижений современной науки.

Как известно, физика и открытые ею законы природы - основа для познания космоса. Это стало особенно ясно видно с появлением в начале XX в. так называемой новой физики, с рождением теории относительности и квантовой теории. На их основе развились такие отрасли знания, как астрофизика, космогония, исследующая возникновение и эволюцию небесных тел, космология, изучающая Вселенную как целое, и другие науки.

Пытаясь доказать, что наука якобы подтверждает существование бога-творца и управителя мира, теологи, в частности, отождествляли крах классической картины мира с крахом материалистического мировоззрения, утверждали, что новая физика будто бы уже одним своим появлением свидетельствует в пользу религиозных представлений. Она ведет нас к вратам религии, заявлял, например, известный теоретик католицизма епископ О. Шпюльбек.

Однако истинное положение дел состоит в том, что вместе с классической картиной мира потерпело крах не материалистическое мировоззрение, а метафизический материализм, пытавшийся свести все природные процессы к одной простейшей, механической форме движения. Физика XX столетия нанесла удар по претензиям сторонников метафизического материализма на объяснение всего существующего с механистических позиций. Новая физика, как и физика классическая, вскрывает естественную закономерность открываемых ею явлений, показывает, что мир бесконечно разнообразен, раскрывает диалектику природы и процесса ее познания, относительность наших знаний, наличие границ применимости открытых законов и фундаментальных научных теорий. Большинство современных идеологов религии признают общую научную картину мира и право ученых на его познание. Однако делают при этом ряд оговорок, пытаясь сохранить место для бога. При этом они не останавливаются даже перед прямой фальсификацией науки.

В свое время при Ватикане - центре католицизма - была создана папская Академия наук. Ее президентом до 1966 г. был бельгийский космолог священник Жорж Леметр - один из авторов теории взрывного расширения Вселенной из сверхплотного "первоатома". Сам Леметр отнюдь не связывал свою гипотезу с актом божественного творения.

Однако религиозные теоретики, ухватившись за исследования Леметра, не жалели усилий, чтобы отождествить взрыв, который привел, согласно гипотезе Леметра, к образованию Метагалактики, с актом божественного творения Вселенной. В этом смысле высказывался, например, католический богослов П. Тиволье. Комментируя теорию расширяющейся Вселенной, он откровенно заключил: "Вселенную создал бог..." А французский католический теолог Клод Тремонтан утверждал: то обстоятельство, что Вселенная находится в состоянии непрерывной эволюции, что в ней непрестанно возникают новые структуры, неоспоримо и неопровержимо свидетельствует о продолжающемся творении, о том, что все- в мире находится в состоянии непрерывного изобретения высшей сверхъестественной силой - богом.

Таким образом, идеологами религии предпринимается попытка создать впечатление, что построена "естественнонаучная теория творения мира богом". А в чем же действительный смысл гипотезы?

Современная наука пришла к выводу, что 12 - 20 миллиардов лет назад материя в нашей области Вселенной находилась в ином качественном состоянии, чем в современную эпоху. И, судя по всему, это было состояние сверхвысокой плотности. Некоторые ученые считают, что элементарные частицы, образовавшие "начальный" сверхплотный сгусток, могли возникнуть из физического вакуума. Современная наука располагает данными о том, что вакуум представляет собой особую форму существования материи, способную рождать такие частицы. Таким образом, нет никаких оснований рассматривать гипотезу расширяющейся Вселенной как "научное подтверждение акта божественного творения".

Что же касается утверждений теологов о том, будто наблюдаемое учеными образование новых космических объектов свидетельствует о продолжающемся божественном творении, то они также лишены каких-либо реальных оснований. Действительно, данные современной науки подтверждают, что ныне образуются новые космические объекты. Но это не рождение материи из ничего, а ее переходы из одного состояния в другие. Современная астрономия располагает научными фактами, достаточными, чтобы сделать вывод принципиального порядка: на протяжении всей истории наблюдаемой Вселенной не обнаружено ровным счетом ничего такого, что прямо или косвенно говорило бы в пользу богословских утверждений о существовании сверхъестественных сил, сверхъестественного начала и творения. Все полнее раскрывая сущность глубоких и крайне сложных явлений и процессов, происходящих во Вселенной, наука сегодняшнего дня еще и еще раз убеждает нас в материальном единстве мира.

Чтобы доказать обратное, современные теологи, как уже говорилось, особое внимание уделяют истолкованию в религиозном плане тех проблем, возникающих в процессе изучения Вселенной, которые еще находятся в стадии исследования.

Казалось бы, нет ничего более естественного, чем столкновение ученых в ходе исследовательских работ с новыми для них, порой неожиданными и даже "диковинными" явлениями, вступающими иногда в противоречие с известными и многократно проверенными на практике законами. Возникают такие ситуации и в процессе изучения Вселенной. И вот именно на вопросах, на которые астрофизика не может дать еще достаточно удовлетворительного ответа, и сосредоточивают внимание современные защитники религии, пытаясь интерпретировать их в религиозном духе. Они в этих случаях утверждают, что наука якобы приблизилась здесь к той границе, за которой начинается сверхъестественное.

Однако история развития знания свидетельствует о другом: ситуации, о которых идет речь, не только не доказывают существование непостижимого, сверхъестественного в природе, но, как правило, становятся трамплином, ведущим к новому знанию. Как уже было отмечено, любой из известных нам в настоящее время законов природы имеет свои "границы применимости". Вне этих пределов он либо не действует вовсе, либо играет второстепенную роль, т. е. не оказывает на течение естественных явлений существенного влияния, уступая ведущее место другим законам. Следовательно, есть свои границы применимости и у научных теорий, которые отображают действующие в реальном мире объективные закономерности.

Истина конкретна. Любые наши представления справедливы лишь в определенных границах. И если позабыть об этом, можно впасть в серьезные ошибки. "...Всякую истину, - писал В. И. Ленин, - если ее сделать "чрезмерной"... если ее преувеличить, если ее распространить за пределы ее действительной применимости, можно довести до абсурда, и она даже неизбежно, при указанных условиях, превращается в абсурд" [В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, стр. 46].

Допустим, обнаружено явление, противоречащее известным нам законам природы. Значит ли это, что мы столкнулись с чем-то сверхъестественным? Нет! Нарушение закона природы означает лишь, что сложились такие реальные условия, которые лежат за границами его применимости. Следовательно, данное "необычное" явление происходит согласно какому-то другому, более общему естественному закону, существующему объективно, независимо от того, познан или не познан он на данном этапе развития наших знаний.

Даже самые удивительные явления, с которыми наука неизбежно сталкивается и которые на первый взгляд кажутся необъяснимыми, не могут служить свидетельством в пользу существования сверхъестественных сил.

Современная астрофизика вплотную подошла к изучению ряда природных процессов, которые не имеют пока удовлетворительного объяснения в рамках существующих знаний и понимание которых, по всей вероятности, потребует выхода за границы общепринятых фундаментальных теорий. Речь идет, в частности, о таких проблемах, как природа колоссальных космических энергий, мощных физических процессов, протекающих в ядрах галактик и квазарах, поведение материи в условиях сверхвысокой плотности, взаимосвязь процессов микро- и мегамира, свойства вакуума и некоторые другие. Однако наука безусловно успешно решит эти вопросы, открыв новые природные закономерности, не имеющие ничего общего с потусторонними силами.

Какие же выводы вытекают из всего сказанного для научно-атеистической пропаганды?

Во-первых, в связи с тем что науки о Вселенной в настоящее время переживают период необычайно быстрого развития, принципиальные открытия в этой области, требующие кардинального пересмотра привычных представлений, следуют одно за другим. А поскольку религия всегда паразитировала на неполноте человеческих знаний, на их относительном характере, то одна из важнейших задач научно-атеистической пропаганды состоит в том, чтобы показывать науку не статично, то есть не как простую сумму тех или иных положений, а в динамике, как живой диалектический процесс познания мира, с присущей ему закономерной сменой научных предположений, идей, гипотез, теорий. Только такой подход дает правильное представление о материальном единстве мира и о возможностях человеческого познания.

Во-вторых, науками о Вселенной выдвинут в последнее время ряд фундаментальных положений, которые представляются внутренне противоречивыми. Это дает теологам повод, с одной стороны, упрекать науку в несоответствии ее положений реальной природе, а с другой - утверждать, что противоречивость научной картины мира будто бы свидетельствует о правомерности тех глубоких и неразрешимых внутренних противоречий, которыми отличаются религиозные системы. Следовательно, в научно-атеистической пропаганде необходимо подчеркивать, что внутренние противоречия в познании мира - это не противоречия между научным положением и реальностью, а отражение в научных знаниях противоречий, присущих самой природе.

В-третьих, для утверждения в сознании людей научно-материалистического мировоззрения огромное значение имеет экспериментальное подтверждение и практическое использование научных знаний. В наши дни намного короче стал период, отделяющий момент совершения научного открытия от его практического применения. Это относится, разумеется, и к открытиям в области астрофизики и других наук о Вселенной. А использование научных знаний на практике один из наиболее весомых и действенных аргументов против религиозных взглядов и представлений.

Ученые рассказывают

Я. Б. Зельдович,

академик,

трижды Герой

Социалистического Труда

Человеческий разум проникает везде

История окружающего нас мира, история Вселенной - это вопрос, который волновал человечество начиная с самых ранних ступеней познания. Мифы и религиозные учения предполагают свои "космологические системы", свои теории эволюции Вселенной.

Научная постановка вопроса об истории Вселенной - одно из важнейших завоеваний современной науки. Астрономия использует наблюдения с помощью телескопов, исследует спектры далеких небесных тел, изучает радиоволны, приходящие из самых отдаленных областей. Выводы из этих наблюдений делаются с учетом законов природы, изученных в земных лабораториях. Мы используем данные о спектрах атомов, о законах излучения и распространения радиоволн. Мы применяем к Вселенной и к огромным скоплениям звезд теорию всемирного тяготения, проверенную в земных условиях и в Солнечной системе, в частности по движению созданных человеком космических аппаратов.

Часто спрашивают: на чем основана уверенность в том, что земные законы действуют где-нибудь на далеких звездах? Наблюдения спектров далеких звезд доказывают, что атомы, электроны, ядра там имеют те же свойства, что и на Земле и на Солнце, - значит, везде во Вселенной законы природы, физики, химии одинаковы. Конечно, эта одинаковость законов не исключает разнообразия условий и строения небесных тел - из одинаковых кирпичиков можно построить весьма различные здания.

Большим достижением нашего века является установление факта эволюции, изменяемой Вселенной. Звезды расходуют свой запас горючего - водорода. Горение здесь заключается в превращении водорода в гелий путем ядерных реакций. Удаляются друг от друга огромные скопления звезд. Частью такого скопления является и наша Галактика с ее 100 тысячами миллионов (единица и одиннадцать нулей) звезд. Иногда кратко говорят о расширении Вселенной. Нужно только помнить, что ни сама Земля, ни Солнечная система, ни Галактика не расширяются.

До сих пор речь шла о картине, установленной к середине нашего века. Новые достижения последних нескольких лет связаны с наблюдениями космического радиоизлучения, равномерно заполняющего всю Вселенную, то есть излучения, приходящего к нам со строго одинаковой силой, куда бы мы ни направили радиотелескоп. Ясно, что никакие отдельные источники радиоизлучения не дали бы такой картины.

Новое, открытое в 1965 г. излучение объясняется тем, что много миллиардов лет назад вся Вселенная была совершенно не похожа на современную. Все пространство было заполнено тем, что физики называют плазмой, - горячим газом, состоящим из электронов, ядер водорода и гелия (то есть протонов и альфа-частиц) и излучением. Частицы излучения (фотоны, раньше их называли кванты света) при этом даже преобладали. Вселенная расширялась, и в ходе этого расширения происходило постепенное изменение, остывание плазмы. Радиоволны, наблюдаемые в настоящее время, - это потомки горячего излучения в прошлом. Такой вывод подтверждается и спектром радиоволн, - теория позволяет правильно предсказывать потоки волн в разных диапазонах.

С охлаждением связано и выделение отдельных небесных тел. Всем известно, что при охлаждении теплого воздуха возникает туман: водяные пары, содержавшиеся в воздухе, превращаются в капельки воды. Нечто похожее происходит при охлаждении и с плазмой: электроны и ядра объединяются в атомы, атомы объединяются в облака газа, далее эти облака распадаются на отдельные звезды. Часть вещества и сейчас остается в форме газа.

Подробное теоретическое исследование процесса образования Галактик и звезд является одной из центральных задач астрофизики. Решить эту задачу очень трудно, но и чрезвычайно важно для научного мировоззрения. Эта задача профессионально заманчива для физика-теоретика, и я счастлив, Что принимаю участие в ее разработке и с огромным интересом слежу за успехами коллег теоретиков и за новыми наблюдаемыми данными. Каждый год приносит новые успехи в этой области. Вспоминаются слова Тютчева: "Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые" ("роковое" имеет здесь смысл - "решающее, грандиозное, эпохальное", но не обязательно трагическое). Хочется изменить конец этого стихотворения. Поэт говорил: "Во всем величье видишь ты закат звезды его кровавой". А мы предвидим - и видим - восход ясного солнца науки, проникающего везде и познающего все - вплоть до самых отдаленных и в пространстве, и во времени областей Вселенной.

Е. И. Парнов,

кандидат химических наук

В эпицентре "большого взрыва"

На перекрестке вселенских дорог

"В те времена, когда сверху не было ничего, что называется Небом, и внизу не было ничего, что носит имя Земли, был только их отец Апсу и мать всего Тиамат (первоначальные океаны)", - учили когда-то халдейские жрецы. Потом, считали они, бог Мардук рассек Тиамат на части и сотворил всю окружающую нас природу. Но вначале, как говорил вавилонский жрец Берос, "были мрак и вода". Именно над этим мраком и водой "пребывал" (обычно переводится словом "носился") библейский дух божий, который якобы разделил потом воды и создал Небо и Землю.

Подобное чудотворное разделение вод мы встречаем почти во всех мифах о сотворении мира.

"Вначале небо (Нут) и Земля (Геб) лежали, крепко обнявшись, в первобытной воде (Ну). В день творения из вод поднялся новый бог Шу и поднял богиню Нут так высоко, что только пальцами рук и ног она могла коснуться Земли. Это и есть четыре столба, поддерживающие усеянный звездами небосвод - прекрасное тело богини". Так представляли себе рождение мира бритоголовые жрецы в дельте Нила.

А древнегреческий поэт Гесиод в своей "Теогонии" пел:

Здравствуйте, дочери Зевса, и дайте желанную песню, плавьте священное племя бессмертных, от века живущих,

Кои от звездного неба и ночи глубокой родились, И от Земли, и которых соленое море питало...

И все же мы очень мало знаем об истинных представлениях древних о мироздании.

Они оставили нам прекрасные сказания, в которых отражены их воззрения на людей и природу. Но как отражены? По большей части языком искусства, а ему ведь сврйствен свой, особый, образный строй и удивительная наивность ребенка, открывающего для себя мир. Вот именно эту поэтическую наивность мы нередко принимаем за подлинную сердцевину синкретического знания древних. И вполне возможно, мы здесь допускаем ошибку. Иначе как же объяснить невероятный скачок от прекрасного поэтического лепета к стройным системам греческих философов или к догадкам Вед?

Но другого выхода у нас, очевидно, нет. Если мы хотим хоть что-то сказать о далеких истоках нашего знания, мы просто вынуждены обращаться к мифам и поэмам, так как другими, более достоверными источниками не обладаем. Предположим на минуту, что древние люди действительно думали так же, как говорили в своих священных песнях. Пусть Брама, который "са!м себя родил и непостижим для нашего ума", сделал первобытный раствор доступным чувствам через пять стихий. Пусть бог света Ормузд создал из первичной материи сначала шесть верховных божеств, а уж потом небо, солнце, огонь и воду...

Для нас в данном случае не это важно. Важно то, что человечество издавна пыталось разрешить "вечный" вопрос, "вопрос вопросов": как и когда возник окружающий мир, Вселенная?

Нам выпало счастье жить в грозном и прекрасном веке, когда наука раскрыла многие тайны вещества и энергии, пространства и времени, сознания и жизни. В последнее время появились и четкие, полученные экспериментально данные, которые уже позволяют нам представить себе величественную картину эволюции Вселенной. Современная теория "большого взрыва", "большой вспышки" - это не наивный миф о сотворении мира, но она не лишена известной образности, можно даже сказать, поэтичности. В самом деле...

Данные астрофизики сегодня убедительно говорят: наш мир находится в состоянии "большого взрыва", и люди со своей небольшой планеты наблюдают за тем, как "раздувается" невообразимых размеров "пузырь", имя которому Вселенная. Поскольку галактики разлетаются от нас во все стороны, условно можно сказать, что мы находимся как бы в эпицентре этого события. На "границах" Вселенной разлетающееся вещество достигает световых скоростей (300000 км/сек). Мчась по замкнутым траекториям, кванты света "наливают" внутреннюю поверхность раздувающегося "пузыря" ослепительным сиянием. Но мы не видим этих сияющих "границ" - они ведь постоянно убегают от нас со скоростью света.

Да и разве можно назвать границами то, что отделяет нас от "ничто" и уносится в "никуда"?..

Окинем же оком простирающиеся вокруг нас туманные бездны! В отличие от древних вавилонян, ученые сегодня не только пассивно наблюдают звездный мир, но и активно исследуют его, даже сумели его измерить. Достоверность, реальность, число и мера - вот что прежде всего отличает наше знание от представлений древних людей, от их легенд и мифов.

Итак, теперь известно: расширяющаяся Вселенная в данное время простирается примерно на 1010 световых лет, или на 1028 сантиметров. Цифры эти невообразимо велики. Чтобы наглядно представить себе их, понять, какие пространства мы исследуем, сидя на своей планете, достаточно сказать, что сам человек в 1026 раз меньше Вселенной, которую он дерзновенно посмел измерить. В самом деле, гамбургский математик Г. Шуберт как-то на досуге подсчитал, что 29 апреля 1902 г. в 10 часов 40 минут истек ровно 1 миллиард минут с начала нашего летосчисления. А ведь 1 миллиард - это "только" 109! Привычные земные масштабы не позволяют даже приблизительно ощущать необъятность такой разницы. И Человек велик уже одним тем, что сумел найти ее.

Обратимся теперь к другой дороге, ведущей нас в сердце мироздания, - в микромир. Самое малое из известных сегодня ученым расстояний - 10-14 сантиметров. Оно отличается от самого большого в 1042 раз. Это значит, что диаметр элементарных частиц в 1042 раз меньше диаметра Вселенной.

Давайте теперь вдумаемся в эти цифры! По сути дела, они - границы нашего познания на сегодняшний день, измеренные отрезки дорог, ведущих невообразимо далеко. 10 в 42-й степени - это столь много, что никто даже не может вразумительно разъяснить, как действительно велико такое число. Но все же попробуем представить себе его.

Допустим, что до таких размеров увеличилось число людей. Земной шар может вместить лишь 1015 человек, да и то, если они станут на планете вплотную - локоть к локтю. Подсчитано, что во всей необъятной Вселенной имеется примерно 1021 звезд. Если предположить, что у каждой звезды есть 10 планет, то мы получим число планет, близкое к 1022. Теперь, если все эти планеты заселить, подобно Земле, то есть поставить на них людей плечом к плечу, то удастся разместить на них 1037 человек. И все же это намного меньше, чем цифра "1042". Нет, не представить нам с помощью привычных образов число 1042!

Давайте теперь от пространственной характеристики исследуемого мира перейдем ко времени.

Если, например, взять самое малое из известных нам расстояний - 10-14 сантиметров, то этот путь свет успевает пройти за 10-24 секунд. Значит, это и есть на сегодня для нас самый маленький, кратчайший временной промежуток. Доступными в настоящий период ученым методами измерить его невозможно. Ну а самый большой из ныне известных нам промежутков времени - конечно же "время жизни Вселенной", то есть продолжительность ее расширения. Астрофизики подсчитали, что оно составляет 10 - 20 миллиардов лет - примерно 1018 секунд.

И вот что особенно интересно. Когда мы подсчитаем, какой итог дает соотношение самого малого известного нам временного промежутка с самым большим, то получим то же самое умопомрачительное число - 1042 секунд. Вот какие временные масштабы сумел теперь осмыслить ничтожный, как утверждают защитники религии, Человек, сам живущий в среднем всего 70 лет, или 109 секунд.

Кстати сказать, совпадение интервалов времени и расстояний отнюдь не случайно. Самые далекие участки Вселенной удаляются от нас со скоростью, близкой к световой. И с такой же скоростью движутся частицы в микромире. Именно скорость света объединяет между собой обе бесконечности: бесконечность большого и бесконечность малого. А мы стоим как бы на перекрестке. Привычный повседневный мир, окружающий нас, не знает таких скоростей. Только разум, мысль позволяет людям познавать невообразимый мир, мерилом которого является скорость света.

Мы оценили масштабы пространства и времени. Осталось вещество, которое окружает нас. Оно, как известно, меняется со временем и перемещается в пространстве. Вещество чрезвычайно многолико, проявления его неисчерпаемы. Но есть у него одно характерное качество - масса, которую мы измеряем в граммах. Попробуем же приближенно оценить всю массу обозримой для нас на сегодня Вселенной. Как уже говорилось, в ней около 1021 звезд. По подсчетам ученых, одна звезда в среднем весит 1035 граммов. Значит, масса Вселенной составляет что-то около 1056 граммов - цифра, еще более грандиозная, чем 1042. И опять обратимся для сравнения к Человеку. Он ведь весит сам менее чем 105 граммов. А мозг его оказался способным осмыслить тяжесть всего мира!

Как далеко до него всем богам всех религий! Человек всемогущ в своем познании окружающей природы, он сумел, сидя на небольшой Земле, очертить границы необъятного мироздания, он черпает мощь даже из сознания своей ограниченности во времени и пространстве, в силах и средствах.

Но для чего все это ему? В чем смысл и причина такого стремления человека к знаниям?

Загадки пространства - времени - материи так волнуют и влекут наши умы отнюдь не сами по себе. Не ради холодного света абстрактных истин мы столь упорно штурмуем тайны мироздания. И не только технический прогресс, дающий материальное изобилие, зовет нас в глубины космоса и микромира. Нет! Главная - и отнюдь не всегда осознанная - причина наших поисков лежит в нас самих. Ведь говоря о границах Вселенной, мы говорим и о возможностях нашего разума - о границах или, вернее, безграничности его познания. Измеряя Вселенную, мы измеряем, по сути дела, и силу нашего мозга. Характер самых смелых, самых "безумных" научных теорий определяется характером нашего мышления. Поэтому-то так волнуют и манят, так тревожат людей тайны космоса и микромира. Они, в сущности, важнейшее мерило наших способностей познавать, а Человек рожден для no-знания, - в этом великий смысл и цель его жизни.

Современные научные гипотезы коренным образом отличаются и от чисто отвлеченного "умствования" древних, и даже от более дисциплинированного, но тоже в сущности "умствования" натурфилософов Нового времени. Сегодняшние научные выводы, как правило, подкрепляются всей мощью реальных, строгих и проверенных знаний. Причем не только квантовая теория или астрофизика, но и космология опираются теперь на четкий эксперимент - достаточно вспомнить в этой связи открытие реликтового излучения Вселенной, когда радиотелескопы "поймали" наконец вполне реальные отголоски того самого "большого взрыва", с которого, как предполагали ученые, и начались величественные процессы рождения атомов и звезд нашего мира... Да, различие с древними мифами тут разительное! И все же если вдуматься, то стройная и величественная современная картина "большой вспышки", несмотря на всю ее математическую строгость, несет в себе весьма похожий на древние легенды аромат романтики, поэзии. Он заключается в невообразимой грандиозности познанного людьми мира, в его поразительной величественности, наконец, в том, что человек сумел все это осмыслить и охватить своим разумом, пусть и не полностью...

Маяки мироздания

Познакомимся с одной важной космологической гипотезой, которая, как кирпичик, входит в современную космологию и тоже опирается на данные непосредственных наблюдений. Ученый Ян Зельхейм исследовал в космосе 11 слабых точечных источников радиоизлучения - квазаров, удаленных от нас на миллиарды световых лет. И для каждого из них он обнаружил пару-антипод в противоположной точке неба. Что это означает?

Согласно современным научным представлениям, в основе которых лежит теория относительности А. Эйнштейна, в замкнутой Вселенной любой луч электромагнитного излучения должен вернуться в исходную точку. Следовательно, в принципе на Землю радиоволны и видимый свет от одного и того же источника излучения могут приходить двумя путями и с противоположных сторон! Если это так, то тогда 11 пар зельхеймовоких радиоисточников - просто 11 максимально удаленных от нас излучателей, испускающих радиоволны двумя путями по эйнштейновской кривизне - навстречу друг другу.

Правда, противостояние таких пар не абсолютно зеркально. Но если учесть невероятную удаленность от нас этих источников радиосигналов и чрезвычайно многочисленные местные искривления пространства, то такие небольшие отклонения легко объяснимы. На возможность фокусировки лучей в сферическом мире указывает и академик В. Л. Гинзбург. Такая фокусировка следствие положительной кривизны пространства. Это наглядно видно на двухмерной модели (Razum01.gif):

Распространяясь по большим кругам, исходящий от точки А свет соберется на другом "полюсе" - в точке В. Луч в принципе может обогнуть сферу несколько раз. Но из-за местных неоднородностей свет, идущий по разным путям, будет по-разному и отклоняться. В результате для наблюдателя изображение далекого квазара должно как бы "размножиться" - могут появиться так называемые "духи". Поиски этих "духов" - размноженных изображений одного и того же источника - это опытная проверка справедливости теоретической модели сферического мира, созданной современной наукой.

Наблюдая самый дальний квазар, мы как бы оглядываемся на бесконечно далекое прошлое. Ведь свет от такого квазара, видимый на Земле сейчас, начал свое путешествие около 8 - 10 миллиардов лет назад. Возраст нашей планеты определяется примерно в 5 миллиардов лет. Значит, от этого квазара свет пустился в путь задолго до того, как образовалась Земля. Именно подобные излучения позволяют ученым перекинуть мост через пропасть времени, "заглянуть" в эпоху образования Вселенной. Возраст Вселенной, повторяем, исчисляется в 10 - 20 миллиардов лет.

Напомним, что существуют две научные теории, пытающиеся объяснить процесс расширения Вселенной. Первая постулирует во времени некий определенный момент - "большой взрыв", "большую вспышку", положившую начало Вселенной. Эта теория так и называется "взрывной"; иногда ее именуют "эволюционной".

Другие представления исходят из того, что Вселенная по мере расширения постоянно образовывала новую материю из энергии пространства. Эта материя заполняет новыми галактиками все увеличивающиеся бездны между галактиками существующими, и таким образом Вселенная остается относительно однородной, неизменной - без начала и без конца. Такая концепция известна под названием "стационарной". Позднее в нее внесли некоторые поправки - и возникла идея пульсирующей Вселенной, которая периодически то расширяется от взрывов некоего изначального тела, то сжимается вновь, а затем опять взрывается по огромным циклам. И так до бесконечности...

Несмотря на ожесточенные споры, ученые не могли доказать явного преимущества той или другой теории. Для проверки обеих гипотез важно было, в частности, подсчитать количество галактик, расположенных по периметру Вселенной. Если бы такой подсчет показал, что там сконцентрировано больше галактик, чем в центральной части, то это подтвердило бы верность взрывной теории, утверждающей: вначале галактики находились на более близком расстоянии друг от друга. Ну а если подсчет показал бы, что галактики распределены по всей Вселенной сравнительно равномерно, то у ученых появились бы серьезные основания полагать: права теория стационарная, доказывающая, что Вселенная неизменна и ныне, и в прошлом, и в бесконечном будущем.

В 1961 г. сотрудник Кембриджского университета Мартин Райл завершил свой восьмилетний подсчет радиоисточников и подтвердил известное скопление небесных объектов у внешних краев Вселенной. Подсчитывать радиоисточники довольно трудно и столь же сложно дать им правильную интерпретацию...

Вот почему квазары стали для исследователей своеобразными маяками, постоянно фиксируемыми и достаточно удаленными ориентирами для широкого изучения относительной скорости расширения Вселенной. Сопоставляя красные смещения галактик и квазаров на все более отдаленных точках космоса, ученые получили возможность определить, ускоряется или замедляется темп расширения Вселенной. Согласно стационарной теории, этот темп должен увеличиваться с течением времени и по мере вечного движения галактик дальше от центра в расширяющейся Вселенной. Согласно взрывной теории, темп расширения должен уменьшаться, так как галактики теряют свою энергию под влиянием всемирного тяготения и отдаляются друг от друга все более медленно, чем непосредственно после взрыва. Если темп замедления достаточно резок, то, значит, в конце концов наступит момент, когда снова начнется фаза сжатия галактик.

А если Вселенная действительно начнет сжиматься, то, по некоторым расчетам, это будет все ускоряющийся во времени процесс. Галактики станут "сбегаться" быстрее и быстрее, пока не "сольются" в сравнительно небольшой шар с исключительной плотностью вещества, который в конце концов снова взорвется, и, как в популярной песне, "все опять повторится сначала"...

Современная космология утверждает, что для расширяющейся Вселенной существует "горизонт события", за которым находится ненаблюдаемый антимир. Поэтому можно сказать, что переход всей Вселенной от расширения к сжатию подобен падению ее в зазерка-лье антимира. Наблюдая с Земли сжатие Вселенной, мы увидели бы как бы "провалы" галактик за "горизонт событий", в мир встречного времени.

Впрочем, проблемы "сжимающегося" мира имеют для нас скорее теоретический интерес. Наука сегодня кладет свою основную лепту на чашу весов "взрывной", "нестационарной" теории. Поэтому-то наряду с "переписью" галактик ученые и пытаются провести подсчет квазаров. В "стационарной" Вселенной квазары должны распределяться в постоянной пропорции в любой исторический отрезок времени. Подсчитав число этих сверхзвезд с небольшим красным смещением - они ближе к нам и, следовательно, представляют сравнительно недавние эпохи в жизни Вселенной - и сопоставив его с числом объектов, чье большое красное смещение указывает на удаленность от нас во времени и пространстве, можно проверить справедливость обеих теорий.

По последним данным, квазаров с большим красным смещением оказалось гораздо больше. Это свидетельство того, что Вселенная эволюционирует во времени, а не находится в стационарном состоянии. Сейчас получены спектры более сотни квазаров. Максимальное обнаруженное расстояние тут составляет около 8 миллиардов световых лет. Такой результат говорит о том, что ученым удалось заглянуть в то время, когда нашей Вселенной было "всего" 2 миллиарда лет! А это означает, что мы теперь непосредственно обозреваем уже о;коло 80 процентов необъятного мира!

Как видим, исследование квазаров стремительно раздвигает границы космологии.

Обнаружение в 1965 г. реликтового (остаточного) излучения, испущенного в начальные моменты развития Вселенной, указывает на то, что когда-то была так называемая догалакти-ческая фаза ее развития - тогда не было ни галактик, ни квазаров. Вот почему квазары все же дают нам о Вселенной весьма ограниченные сведения. Очевидно, с их помощью ученые не сумеют заглянуть глубже чем на 8 миллиардов лет назад.

А как же все-таки тогда узнать о догалак-тической юности Вселенной? И есть ли вообще у человека сегодня такая возможность?

Антимир родился в тот же день и в тот же час

Гипотеза сверхплотной "бомбы", из которой, как цыпленок из яйца, вылупилась наша Вселенная, остается равнодушной к великой симметрии мира. Но антивещество властно требует всех прав гражданства. Вполне допустимо предположить, что вещество и антивещество - близнецы, родившиеся в одном и том же месте и в одно и то же время. Естественно допустить также, что оба состояния материи развились в какой-то момент эволюции сверхплотного протовещества. Первая космологическая теория, которая справедливо поступила с антивеществом, была разработана американским физиком Гольдхабером. Он назвал первоначальное средоточие Вселенной "универсоном". При распаде эта исходная суперчастица разделилась на две: "космон" и "антикосмон". Как нетрудно понять из названий, "космон" дал начало веществу, "антикосмон" антивеществу. Пока все это не более чем фантастика, в лучшем случае феноменологическая "протогипотеза", которую еще только предстоит развить. Гольдхабер не называет причин внезапного распада "универсо-на". Он лишь проводит здесь параллель с распадом тета-нулымезона на положительный и отрицательный пионы. Подобно этим частицам, "космон" и "антикосмон" разлетелись в разные стороны, стремясь скорее покинуть место распада. Последовавший за этим взрыв "космона" дал жизнь окружающему нас миру. Что же касается "антикосмона", то он мог не взорваться и по сей день. Впрочем, он мог и взорваться одновременно с "космоном", но в этом случае Антивселенная находится вне пределов нашей видимости.

Гипотеза Гольдхабера - это как бы предшествующая ступень гипотезы образования Вселенной из протовещества. Кроме того, она вносит в эту последнюю гипотезу недостающий элемент симметрии. В остальном же на нее распространяются все присущие таким гипотезам недостатки. Мы не знаем и никогда не узнаем, откуда появился "универсон" и почему он вдруг претерпел распад на две противоположные частицы. Но точно так же нам приходится принимать как данное и сверхплотное протовещество, сжатое до ничтожных размеров! И с этим приходится мириться. Как говорят физики, проблема рождения Вселенной относится к числу "неприятных".

Если мы принимаем "взрыв" за начало развития Вселенной, то нужно смириться и с тем, что именно с этого момента начался и отсчет времени. "До" этого будильник стоял, точнее, его просто не существовало! Итак, окончательно договоримся, что все вопросы, касающиеся того, что было "до", просто не имеют смысла. Это позволит нам иными глазами смотреть и на "неприятные" проблемы. Все отличие этих проблем от гипотез натурфилософов в том, что "неприятные" проблемы опираются на всю мощь экспериментальных и теоретических наук, тогда как главной опорой натурфилософов была чистая фантазия. Разница очень существенная.

Поэтому не будем спрашивать, что было до начала Вселенной. Блаженный Августин, говорят, заинтересовался тем, что делал бог до того, как создал мир. На этот вопрос могло быть два одинаково неприятных ответа: 1) бога до того, как он создал мир, просто не было и 2) бог был занят тем, что создавал ад для людей, задающих глупые вопросы.

Но если Гольдхабер в своей гипотезе исходит из изначального существования сверхплотной "бомбы" - а такая посылка, как мы видели, диктуется наблюдаемым расширением Вселенной, - то шведские астрофизики Альф-вен и Клейн пытаются вывести Метагалактику из облака крайне разреженного вещества. Вряд ли такая попытка достаточно серьезна. Но в гипотезе шведских ученых есть несколько остроумных моментов, из-за которых с ней стоит познакомиться. Ведь диалектика развития научных идей подсказывает, что наиболее правильное решение рождается на стыке двух противоположных мнений. Закроем глаза на, мягко говоря, не очень ясную отправную точку в гипотезе Альфвена и Клейна, согласно которой облако появилось в результате небольшого изменения энергетического состояния пространства. Знакомство с природой физического вакуума дает возможность "переварить" и не такие идеи.

Итак, мы приходим к какой-то (чем она хуже внезапного взрыва?) энергетической флюктуации. Чистая энергия обязана превратиться в эквивалентное число пар, состоящих из частицы и античастицы. По сути дела, облако Альфвена - Клейна не что иное, как плазма. В первые моменты существования эта плазма настолько разрежена, что столкновения частиц очень редки и аннигиляция между частицами и античастицами почти невозможна. Но постепенно, под действием гравитационных сил, плазма начинает сжиматься. Аннигиляцион-ные вспышки происходят все чаще и чаще, а конечные продукты аннигиляции - фотоны - все более плотным потоком пронизывают пространство. Короче говоря, повышается радиационное давление, которое и приводит в конце концов к равновесию сжимающих и расталкивающих сил. В этих условиях происходит формирование атомов, облаков газа, которые постепенно конденсируются в различные небесные тела.

Самое любопытное в гипотезе шведов - это идея отделения вещества от антивещества. С ней стоит познакомиться поближе: она может в какой-то мере дополнить другие, более удачные космологические теории. Наконец, она обладает и самостоятельной ценностью.

Еще в период сжатия первичной плазмы, процесса, вероятно, весьма неравномерного, возможно появление различных местных сгущений. Температура в таких сгущениях вследствие повышенной плотности аннигиляции, естественно, выше, чем в окружающем газе. Это, в свою очередь, приводит к конвекции. Под действием гравитационных сил более легкий электронно-позитронный газ начинает скопляться в одном участке, который мы условно можем назвать "верхним". Более тяжелый газ, обогащенный нуклонами и антинуклонами, оказывается тогда в "нижних" областях. Движение заряженных частиц в плазме вызывает появление электромагнитных сил, которые "рассортировывают" частицы с разноименными электрическими зарядами.

Не касаясь подробностей механизма электромагнитной сепарации частиц из "верхней" и "нижней" областей, удовольствуемся лишь конечным результатом. А он нам известен заранее, поскольку в нашем мире частицы преобладают над античастицами. В итоге нам ведь нужно соединить позитроны с антипротонами и электроны с протонами и отделить вещество от антивещества. Альфвен, собственно, и предлагает такую гипотетическую схему магнитных полей в сжимаемом облаке, при которой индуцируются необходимые для сепарации электрические токи. Конечно, приведенная им схема произвольна, но она вероятна. А можно ли требовать большего от гипотезы, касающейся одного из самых "неприятных" вопросов?

Приняв со всеми возможными допущениями и оговорками, что эволюция первоначальной плазмы привела в конце концов к образованию облаков водорода и антиводорода, мы сразу же сталкиваемся с новой трудностью. Суть ее предельно ясна. Как объяснить, что не произошла аннигиляция этих облаков?

Подобно тому как из кольцевых магнитных линий можно создать замкнутую "трубку", в которой, как в бутылке воду, можно хранить плазму, в будущем, вероятно, удастся создать и "бутылку" для хранения античастиц. Сквозь невидимые магнитные стенки ни изнутри, ни снаружи не сможет прорваться ни одна заряженная частица. В таком "сосуде" можно будет безбоязненно хранить запасы античастиц, не опасаясь аннигиляции. Одним словом, человек научится экранировать вещество от антивещества. Но у нас-то речь идет о процессах, которые гипотетически должны были протекать за миллиарды лет до появления человека!

Альфвен предсказал вариант самопроизвольной взаимной экранировки облаков водорода и антиводорода. На границе соприкосновения таких облаков неизбежно возникает аннигиляция. Но бояться ее не нужно. Аннигилируя, атомы и антиатомы породят вихри фотонов и электронно-позитронных пар. Этот радиационный газ, подобно пару, подбрасывающему каплю воды на раскаленной плите, будет стремиться отбросить облака антиподов в разные стороны. Чем сильнее будет протекать аннигиляция, тем энергичнее будут силы расталкивания. Поэтому облака, едва успев войти в соприкосновение, разойдутся, как корабли, подгоняемые ветрами, дуюшими с разных сторон.

Таких облаков-антиподов в первоначальной плазме рождается великое множество. Мы нарочно взяли лишь одну пару, чтобы легче было разобраться в происходящих процессах. Далее начинается самое интересное. Магнитные поля в первичной плазме крайне слабы. При самом оптимистическом подсчете, они лежат в пределах 1 - 2 гаусс. Но чем слабее магнитное поле, тем слабее и ток в природном контуре плазменного сгустка. А это, в свою очередь, означает, что в космической сепарации участвует меньше частиц. По расчетам Альфвена и Клейна, магнитные поля средней силы способны разделить вещество и антивещество, общая масса которых соизмерима с массой звезды. Парадоксальный вывод!

Он означает, что даже наша вполне заурядная система могла возникнуть не из одного водородного облака, а только в процессе слипания нескольких таких облаков. Отсюда легко прийти к выводу, что даже в нашей Галактике половина звездных систем может состоять из антивещества! Астрономам придется много потрудиться, чтобы опровергнуть этот ошеломляющий вывод. Звездный свет не несет нам информации о веществе, которое его испускает. И может быть, даже ближайшие наши соседки Альфа Центавра и Тау Кита черпают свою энергию из синтеза антипротонов.

И все же, несмотря на то что электромагнитное излучение одинаково для вещества и антивещества, у нас есть определенные шансы распознать окружающие Солнечную систему антимиры. Конечно, если эти антимиры действительно существуют. Оставляя в стороне нейтринную астрономию, которая является делом будущего, коснемся так называемых фронтов. Мы употребили это название по аналогии с одноименным атмосферным явлением, наблюдающимся при столкновении холодных и теплых воздушных масс. Атмосферный фронт легко обнаружить по характерным шумам: воды, крикам птиц и животных. Аналогичло этому можно попытаться обнаружить анниги-ляционный фронт в космосе.

Поскольку на границе вещества и активе" щества кипят аннигиляционные битвы, то, как говорят астрономы, в "гамма-свете" соответствующие участки ночного неба не могут не выдать себя. Конечно, атмосфера задерживает рентгеновские излучения космоса. Но гамма-телескопы уже выводились с помощью спутников на околоземную орбиту. Первые такого рода опыты, правда, показали, что космический гамма-фон довольно однороден. Но окончательные выводы на основании этого делать нельзя. Потребуются еще десятки и сотни точных измерений. Да и гамма-телескопы еще не настолько совершенны, чтобы мы окончательно отказались от идеи существования "ближних" антимиров.

Впрочем, "роме гамма-астрономии есть еще одна возможность подтвердить или опровергнуть гипотезу шведских астрофизиков. Речь идет об особенностях аннигиляционных фронтов, на которые обратил внимание советский ученый Н. А. Власов. На короткое мгновение перед аннигиляцией частицы и античастицы образуют псевдоатомные структуры - прото-ний (протонно-антипротонная пара) и пози" троний (электронно-позитронная пара). Про-тоний и позитроний обладают избыточной энергией. Поэтому, прежде чем исчезнуть, они успевают испустить световые кванты. Вполне понятно, что квазиатомные структуры обладают строго определенными спектрами. На основании этого Н. А. Власов и предлагает изучить спектры всех даже самых слабых свечений в пространстве.