Рассветница

Глава 3. Алиса

Марина всегда казалась Алисе странной, хотя она понятия не имела, какой девушка была до падения и тех серьезных травм, о которых говорили по всей школе. Но под определением «странная» Алиса не прятала никакого негатива. Кто может представить, что той пришлось пережить? И если ее замкнутость есть следствие страшных болей, то какие возможны осуждения? Но когда Марина поступила в ту же группу, что Алиса, им пришлось общаться больше, и странности уже бросались в глаза.

Алиса никогда не спрашивала Марину о Владе. Опять же, чтобы не затронуть какую-нибудь болезненную точку. Они вроде бы встречались, но после той трагедии разошлись. Красавчик Влад, в которого была влюблена каждая девочка с пятого по одиннадцатый класс, наверное, попросту бросил бедняжку, когда та еще была в больнице. О таком лучше и не спрашивать, само собой. Кстати, совсем недавно Алиса встретилась с Владом на улице, они почти не были знакомы по школе, но здесь поздоровались и немного поговорили. И он потряс ее воображение: два года назад его можно было на обложки дамских журналов прямо в школьной форме размещать, а теперь сильно сдал. Кажется, много пил, потрепанный вид наталкивал на эти мысли. Сказал, что не поступил в институт, а устроился куда-то на работу. Алиса не расслышала, куда именно, но переспрашивать не стала. А потом все думала о нем – не меняются так люди! А если и меняются, то не так быстро. Есть те, кто излучает успех, Влад был именно таким. Так что случилось за два года, что он из первого красавца превратился в типа бомжеватой наружности? До сих пор очень симпатичного, но еще через два года не останется и последней капли бывшего лоска. А может быть, это наказание для него? Что бросил свою девушку, когда не знал точно, сможет ли она ходить, не останется ли инвалидом? Или муки совести? Алиса считала справедливыми оба варианта, но Марине о встрече не сообщила. По той же самой причине – если есть рана именно в этом месте, то какой смысл ее трогать?

Теперь они общались часто. Алиса, видя, что Марина ни с кем сойтись не может, не позволяла себе оставить ее. Она и с мамой ее познакомилась, и вообще была в курсе почти всех дел. Подруга была приятна ей – умна, интересна, не способная на зависть или ненависть. С Мариной Алиса сдружилась бы и без дополнительной жалости. Но все-таки странности игнорировать становилось все сложнее.

Однажды они выбрались вдвоем в кафе. Марина возвращалась с подносом от стойки и вдруг замерла, как вкопанная на месте, глядя немного вверх. А потом и сказала в воздух, словно разговаривала с кем-то высоким:

– Нет, я не знакомлюсь!

За столиком рядом парочка это тоже уловила и захихикала. Марина обошла это место, словно что-то стояло на ее пути, села напротив Алисы и легко улыбнулась. Тогда Алиса уже не смогла сдержаться:

– Как ты себя чувствуешь, Марин?

– Нормально, – та явно удивилась вопросу. – Ты о чем?

Алиса сильно смутилась, не представляя, стоит ли говорить сумасшедшему в лоб, что у него отклонения. Опустила краснеющее лицо, пробурчала извиняющимся тоном:

– Да ничего, просто ты странно… ну…

– А, – бодро ответила Марина и наклонилась к подруге, чтобы говорить тише. – Ты о том перце? Симпатичный, конечно. Но если честно, у меня просто аллергия на симпатичных парней. Считай это фобией. Ты уже, наверное, заметила, что я и в институте ни с кем из них даже говорить не хочу… Алис, мне просто не нужны отношения, хотя, наверное, ты считаешь меня грубой.

Алиса, открыв рот, смотрела на подругу. Да, она ее фобию давно заметила, но прямо спрашивать не решалась. Говорит, аллергия на симпатичных? Неудивительно, если предположения о Владе правдивы, такая боль вряд ли забывается. Пусть и глупо переносить мнение с одного красавчика, у которого оказалась кишка тонка поддержать любимую в самый сложный момент, на других. Но здесь-то никого не было! Марина отшила воздух перед собой, который, по всей видимости, ей сказал что-то приветливое…

Последствия серьезной травмы мозга. Надо бы сообщить маме Марины, а это сложный разговор. У Алисы просто не хватало смелости и правильных слов, но с того дня она стала приглядывать за подругой внимательнее. Если повторится, то выхода уже не будет, к сожалению. Быть может, специалисты помогут бедной девочке, но не станут отправлять ее в психушку…

Недели через две после посиделок в кафе, они вместе шли на обеденный перерыв. И вдруг Марина остановилась и сказала:

– Ты иди пока, я в туалет заверну. Встретимся в буфете.

Вроде бы ничего необычного, если бы не волнение в голосе. Алиса повернулась и наблюдала, как Марина бежит по коридору обратно, словно кого-то преследует. И, конечно, пошла за ней. Нашла она подругу действительно в туалете, да вот только в мужском. Еще из коридора расслышала ее голос и осторожно открыла дверь. К счастью, больше там никого не было, а Марина, закрывшись в одной из кабинок, разговаривала сама с собой:

– Да что ты за тварь такая?.. А, не кусайся! – пауза. – Рассветница?! Да что это значит? – опять пауза, словно она слушала ответ. – Не выпущу, пока не ответишь нормально!

Алиса охнула и этим выдала себя. Через несколько секунд дверца отворилась, а Марина со страхом взглянула на подругу. Крепко сжатый кулак она держала на уровне плеча, затем чуть потрясла им, но не разжала.

– А-Алиса?

Алиса не могла теперь ни уйти, ни сделать вид, что ничего не происходит. Подругу надо сначала увезти к матери, а потом с той серьезно поговорить. Она не смогла бы себя уважать, если бы и сейчас струсила.

– Мариш… пойдем отсюда, милая.

– Я понимаю, как это выглядит, Алис! Но… Что?

И она уставилась в воздух под своим кулаком. Сосредоточенно выслушала тишину, а потом разжала пальцы – как если бы что-то отпустила.

Алиса повторила увереннее:

– Мариш, я сегодня плохо себя чувствую. Хочу попросить тебя уйти с пар. Поехали, дома отлежусь.

Но та смотрела осмысленно и очень внимательно. Потом подошла ближе.

– Так это у тебя хранитель?

– Что? – Алисе становилось все более жутко.

– Та мелкая тварь сказала, чтобы я не его спрашивала, а твоего хранителя… Вот ведь. А я даже не знала, как это называется.

– Что называется, Мариш?

– Твое белое свечение.

Алиса не собиралась трусить, но спонтанно отступила на шаг. Про такое в фильмах смотришь, в книгах читаешь, а когда прямо перед собой видишь проявления безумия, то и не знаешь, что делать.

Но Марина рассматривала ее волосы, как будто пыталась там что-то отыскать. И бормотала полную несуразицу:

– Хранитель, где ты? Ответь, потому что мне очень нужна помощь… Любая помощь!

Помощь ей действительно нужна, не поспоришь. Алисе захотелось забиться в угол и разрыдаться от бессилия. Она проклинала себя за то, что столько времени общалась с бедняжкой, но не удосужилась выяснить, что же делать в случае кризиса. Однако Марина вдруг распахнула глаза и замерла. Потом посмотрела в глаза Алисы и сказала совсем другим тоном – намного более радостным:

– Алиса, мне надо тебе многое рассказать! Но… начну с… Слушай, у тебя есть хранитель! И он мне ответил! Подожди…

И снова пристальный взгляд на волосы, а на лице появилась и расширялась счастливая улыбка. Минута тишины и очередные сбивчивые объяснения:

– Он любит тебя, Алиса! Считает самой лучшей на свете! Но он не всегда был с тобой… с девяти лет!

Алиса замерла. Теперь ей уже не хотелось разрыдаться в углу, но начало трясти. Марина будто бы слушала невидимого собеседника, а потом объясняла ей:

– Да, с девяти! Твои родители хотели разводиться, тогда он тебя и нашел… Но сейчас в твоей семье мир и согласие! Хранитель так сильно тебя любит, что не мог допустить…

Теперь Алису не трясло, а натурально заколотило. Руки онемели, и стало очень холодно. Марина просто не могла этого знать! Алиса не рассказывала об этом никому, потому что не хотела рассказывать. Родители всегда скандалили, она до сих пор это помнит. Но потом внезапно передумали разводиться… как раз, когда ей было девять лет. Все нормализовалось, как-то само собой. Ах да, Алиса тогда очень сильно заболела – мама и папа так испугались, что забыли о разногласиях. И даже много лет спустя они вместе! Алиса думала, что причиной стала ее болезнь…

– Еще хранитель тебя неоднократно спасал. В автомобильной аварии… он так говорит.

Ей было пятнадцать, когда в них врезалась иномарка с пьяным водителем. Машину развернуло вокруг оси, а бочину снесло начисто, так и не смогли восстановить. Тогда еще долго смеялись, что все отделались только легким испугом. Двадцать сантиметров вперед – Алису бы точно задело. Тетка тогда еще приговаривала, что ангел-хранитель ее защитил. Ангел. Хранитель.

Теперь Алису не колотило, просто силы оставили так внезапно, что она покачнулась. Но Марина подхватила ее за руку и потащила в коридор:

– Поехали ко мне. Я многое тебе расскажу! А твой хранитель многое расскажет мне. Надеюсь.

И радостно рассмеялась, будто нашла какую-то разгадку, которую долго не могла отыскать. Мамы ее дома не было, и хорошо. Алисе требовались и хлопки по руке, и повторения по десятому кругу, и очень много времени, чтобы все уложить в голове. Зато через три часа она рассматривала Марину, как если бы впервые увидела.

Попытка самоубийства… Но о роли Влада она все же почти угадала, хоть и совсем в другом свете. Демоны, мерзкие твари, которые сидят на плечах у жертв, непонятные знаки на лбах и… хранители. Мало кто из людей может похвастаться такой прекрасной ношей, и Алиса была одной из них! А ведь она подсознательно об этом догадывалась – ей всегда везло на людей, всегда проносило мимо несчастий. Она считала себя везунчиком, а тут… Да нет, она и была везунчиком – пусть все ее везение и сводилось к тому, что хранитель полюбил именно ее. Ей очень повезло! А вот Марине нет. Ее и хранитель, и отвратительное существо, которое она допрашивала в туалете, называли «рассветницей» – человеком, способным видеть и побеждать. Что именно побеждать и как это делать, хранитель уже не рассказал. Заявил, что он служит только Алисе, а если Марина начнет создавать им обоим проблемы, то он сделает даже невозможное, чтобы Марины рядом больше не было. Та, хоть и сгорала от любопытства, но все равно вежливо поблагодарила оберегающего духа и больше его не донимала. Она, кажется, и так узнала за этот день больше, чем за последние два года. А уж сколько узнала Алиса… и как с этим знанием теперь жить?

Уезжала домой она в задумчивом настроении. Как все странно устроено: кто-то получает все, а кто-то ничего. Сама она с хранителем общаться не могла, да этого и не требовалось. Зато осознание его защиты само по себе придавало сил. Алиса не выйдет замуж за изверга или алкоголика – хранитель не допустит. Алиса не пострадает в аварии или не станет жертвой преступников. А даже если станет, то отделается только испугом. Она обречена жить в окружении только хороших людей до самой смерти – обязательно от естественных причин. И только когда ее похоронят, хранитель будет долго оплакивать ее, а потом полетит дальше и полюбит кого-то другого. Судя по реакции Марины, хранитель той заявил отчетливо: он будет терпеть ее рядом с Алисой только в том случае, если это общение Алисе не станет вредить. И вообще пожалел, что раньше ее не отодвинул. Что он может сделать с подругой, неизвестно, но этот факт был ложкой дегтя в бочке меда. Обреченная на счастье и благополучие, Алиса будто лишалась свободы выбора. Ей даже серьезные ошибки в жизни не светят. Или последствия ошибок друзей.

И чем больше она об этом думала, тем меньше радости ощущала. Потому-то люди и не должны знать о своих хранителях – они начинают чувствовать себя неуязвимыми. И именно по этой причине хранитель не любит Марину: она хоть и стала связующим звеном между ними и единственной возможностью общаться, но сама по себе является разрушающим фактором. И тогда Алиса решила – что бы ни означало это самое «рассветница», какие бы проблемы это ни сулило, Алиса будет рядом и поможет, сделает все, что в ее силах. Она подошла к зеркалу и прошептала:

– Ты знаешь мои мысли, хранитель? Только так я буду уверена, что не зря получила свою удачу! А может, именно за такой характер ты меня и любишь?

Она не могла услышать его ответа. Даже не могла понять, доволен он или разочарован. Но решение Алиса пересматривать не собиралась.

Следующая неделя была периодом установления правил. Марина теперь, когда рядом никого не было, вежливо здоровалась и с хранителем. Он, по ее же словам, или вообще не отвечал, или отвечал очень коротко и сухо. Рассказал только, что существо, живущее в институте, называется гулем и для людей безобидно, так что незачем за ним попусту охотиться.

Еще через неделю Марину вызвали в деканат и настоятельно рекомендовали перевод в другую группу – мол, там места свободные имеются, а она по отчетам преподавателей куда лучше будет смотреться в другом списке. Марина отказалась, невзирая на перечисленные преимущества. И через два дня Алису вызвали и предложили то же самое. Она отказалась уже с полным осознанием дела – хранителю не понравилось ее решение, но хранители не убийцы, как ей казалось. Они могут только подстраивать обстоятельства. Вот и ее завредничал – захотел подруг хоть так разделить. Это было скорее смешно: вроде бы из благих побуждений, но действует как ревнивый подросток. Алиса ему прямо сказала, что никакие проделки не пройдут, а если он будет продолжать, то она ничего ему сделать не сможет, и только сильно расстроится. Неизвестно, слышал ли он это обращение перед зеркалом, но пакостить перестал.

Но одна история Алису все же испугала – рассказ Марины о том самом знакомстве в кафе. Выходило так, что она действительно кого-то увидела, но его не видели остальные. То есть он был самым обычным человеком, а когда Марина спросила о нем у хранителя, тот вообще перестал с ней разговаривать. То ли не вспомнил того парня, то ли не счел нужным обсуждать. Но Алисе, как и Марине, претила сама мысль о том, что твари могут выглядеть не как твари, ничем от обычного человека неотличимые. И кроме того, Марина при таком общении привлекала к себе настороженное внимание зрителей, то есть очень рисковала – психиатры не будут интересоваться свидетельскими показаниями ее подруги, если за нее возьмутся.