Растоптанная гордость

Глава 15

Ближе к вечеру, когда Хемпторны уехали домой, Сильвия рассказала Дафни, Пэм и Гаю утешительные новости, которые привез адвокат, упомянула она и о встрече с Джулианом Меррингом. Пэм «взрослые дела» были неинтересны, зато Дафни и Гай восприняли новость с облегчением, и вскоре выяснилось, что теперь они надеются, что отношения между Сильвией и Меррингами улучшатся.

— Мартин, Пэм и я тоже примем участие в выплате этого долга чести, — решительно заявила Дафни. — Мы ожидали приезда мистера Хемпторна на каникулы Мартина, и я рада, что ты уладила свои дела с Джулианом до свадьбы Тэссы.

Гай согласно кивнул:

— Да, теперь все станет куда проще. — И, нежно посмотрев на Дафни, прибавил: — Теперь мы можем принять предварительное приглашение Тэссы.

Сильвия приподняла брови. Ей была неприятна мысль, что Дафни и Гай теперь считают ее примирение с Джулианом делом решенным, но ей вовсе не хотелось портить им настроение, объясняя, что она и впредь намерена держаться от него подальше и что ее неприязнь к нему нисколько не уменьшилась.

Более того, она не сомневалась, что в глубине души они просто не поймут ее. Даже если бы она рассказала им о том бесстыдном поцелуе, они бы и тогда наверняка нашли для него оправдание.

— Предварительное приглашение? Что вы хотите этим сказать?

— Тэсса хочет, чтобы мы как-нибудь приехали к ней на чай и посмотрели свадебные подарки, — сияя от счастья, объяснила Дафни. — Обычная семейная вечеринка. Выберем денек посвободнее, Айви может принять посетителей — ты же знаешь, как ей это нравится. А Мерринги пришлют за нами машину.

— Это было бы здорово! — впервые за все время выступила Пэм. — И Генри был бы рад. Он может надеть свой нарядный ошейник, тот, что ты привезла зимой из Сиднея. — Она вскочила и обняла Сильвию за плечи. — Мне уже давно так хочется поехать к ним посмотреть собачек Тэссы, но я твердо решила, Сильвия, что без тебя не поеду.

Сильвия хотела возразить. Если вся семья собралась поехать в гости на чаепитие, то причем тут она, Сильвия? Но теплые, мягкие губы Пэм так нежно касались ее щеки, а тоненькие детские ручки так крепко обвивали шею, что Сильвия промолчала. Посадив девочку на колени, она лишь сдержанно заметила, что рановато еще готовиться к этому дню. Пусть сначала вернется Мартин, и они спросят его мнение. Ведь мальчишки не очень-то любят, когда их тащат в гости, не спросив об этом.

Мартина ожидали через пару дней, ломая голову, как получше его встретить. Проблему решил Гай. Он предложил съездить за мальчиком в Лондон. Вернулись они счастливые и довольные, по дороге заехали в одно из артистических кафе на Кингз-роуд. Сильвия, не большая любительница подобных заведений, все же не могла не порадоваться за брата.

— Сильвия, ты лучшая сестра на свете, — сообщил Мартин, когда они остались вдвоем. — Ведь это благодаря тебе у меня есть дом, куда я могу возвращаться на каникулы. Ты не представляешь, Сильвия, как я горжусь тобой! Когда я окончу школу и буду сам зарабатывать на жизнь, я всегда буду помогать тебе.

— Ничего такого сверхъестественного я не совершила, Марти. — На глаза ее навернулись слезы. — Мне кажется, раньше я была мягче, но тогда мне не приходилось бороться за то, чтобы выжить.

— Перестань, Сильвия. После того, что ты перенесла по милости дяди Дона и этого проклятого Хью, ты вряд ли смогла бы оставаться прежней. — Он помолчал, слегка раскрасневшись. — Веришь ли, Сильвия, но даже я стал другим. У меня появились качества, каких раньше не было. — Он застенчиво улыбнулся. — А знаешь, старик вызывал меня к себе на следующий день. Он сказал, что я стал увереннее, только мне нужно избавиться от дурацкой обидчивости.

Сильвия задумчиво кивнула:

— Позор, который навлек на нас дядя Дон, нанес удар по нашей гордости. Странно, но Пэм хоть и маленькая, но никогда не любила и не доверяла ему. Дафни сейчас не до воспоминаний, только мы с тобой все забыть не можем.

— Да, но я борюсь с этим. — Мартин помолчал и неожиданно спросил: — А что эти люди из Грейт-Хиклинг, Сильвия? Ты писала, будто выплатила Джулиану долг и что Дафни и Пэм собираются к Тэссе на свадьбу. Значит, мы теперь в дружбе с ними?

Сильвия замялась:

— Думаю, да, Марти. Но почему ты спрашиваешь? Разве для тебя это так важно?

Он смотрел на нее в упор.

— Знаешь, Сильвия, мне почему-то не верится, что Джулиан такой уж плохой парень, каким тебе кажется. Разумеется, у него есть свои недостатки, но у кого их нет? — Сунув руки в карманы, он прошелся по комнате и остановился перед камином совсем как взрослый мужчина. — Видишь ли, Сильвия, ведь это вопрос моего будущего. Именно в компании Мерринга мне хотелось бы начать свою рабочую карьеру. Он предложил взять меня к себе в помощники после окончания школы. Так почему бы и нет? Для меня это был бы хороший шанс.

Сильвия улыбнулась. Мартин совсем еще юный, а говорит так серьезно.

— Рано что-либо планировать, но в любом случае я не собираюсь вставать у тебя на пути. Если Джулиан предложит тебе место в своей фирме, я не стану возражать. — Сильвия поймала себя на мысли, что ее отношение к Джулиану за несколько месяцев существенно изменилось. Раньше она бы попросту разозлилась, прими кто-либо из ее близких помощь от Джулиана. Теперь она лишь вяло пожимала плечами и утешалась тем, что сама ничего не должна ему.

Через неделю Джулиан приехал за ними на своем «бентли», бронзовый от загара и подтянутый, словно проводил все время не в душном офисе, а на свежем воздухе. С Сильвией он обошелся с обычной любезностью, а Пэм предложил сесть впереди и смотреть за дорогой, чему девочка несказанно обрадовалась.

Поместье Хиклинг, где Сильвия оказалась впервые, располагалось вдали от трассы — окруженное тщательно ухоженным садом и лужайками прекрасное здание темно-красного кирпича в стиле эпохи королевы Анны. Просторное, величественное, оно в то же время выглядело очень уютным и приветливым. Внутри дома в изящный интерьер вписывалось множество расставленных свежих букетов.

Когда Тэсса, хорошенькая, как картинка, в льняном розовом платьице вышла встретить их на порог, Сильвии вспомнилось поместье Котсвольд, где ей поначалу выказали столько любезностей, а потом так дурно обошлись. До чего же разительно отличалась атмосфера обоих домов: теплая и радушная в одном и унылая и мрачная в другом. Несомненно, причина столь существенной разницы заключалась в самих обитателях.

Но Сильвия тут же прогнала от себя эти мысли. Ясно, что все дело в деньгах. Если у человека много денег, он устраивает роскошное жилище, а в окружении красоты может позволить себе быть спокойным и доброжелательным. Вот чем объясняется обаяние Тэссы и благожелательность Джулиана.

Но обаянию Тэссы трудно было не поддаться, и Сильвия призналась себе, что, если бы не неприязнь к Джулиану, она полюбила бы девушку, как и Дафни.

«Пусть это нечестно с моей стороны, — твердила она себе, сопротивляясь порывам великодушия, — но не надо ждать от меня того, чего я не могу дать. Даже если забыть о поступке Джулиана, достаточно того, как отнеслись ко мне его тетка и кузен. В общем, все трое хороши. Со мною так никто еще не обращался».

Перебирая эти горькие воспоминания и одновременно сгорая от стыда, Сильвия встретила Тэссу с прохладной учтивостью, вежливо, но без тени подлинной теплоты, похвалила свадебные подарки. Зато, разглядывая разложенные в библиотеке роскошные кружева ручной работы, она так увлеклась, что не заметила, как все давным-давно перешли в другую комнату.

Смущенная, Сильвия направилась к открытой двери, но на пороге застыла, обнаружив, что путь отрезан — навстречу ей спешил Джулиан. Прикрыв за собою дверь, он удивленно воскликнул:

— Сильвия, я не знал, что вы здесь! Мне казалось, вы с остальными. — В искренности этого возгласа нельзя было сомневаться. — Весь день я старался не попадаться вам на глаза.

Сильвия покраснела:

— Я собиралась уходить. Увлеклась кружевами и не заметила, что все уже вышли.

— А мне бы хотелось думать, что вы замешкались здесь нарочно и поджидали меня. — Он смотрел на нее в упор. — Разумеется, я знаю, что все не так, но это всего лишь желание, а над желаниями мы не властны.

— О подобном я и помыслить не могла, — натянуто проговорила она. — А теперь позвольте мне уйти.

— Подождите минуту. — Голос Джулиана насторожил Сильвию. Лицо его побледнело, несмотря на загар, на нем появилось напряженное выражение. — Я не намеревался преследовать вас, но раз уж мы встретились здесь, в моем святилище…

Сердце Сильвии заколотилось.

— Если вы дотронетесь до меня хотя бы пальцем… — с угрожающим спокойствием проговорила она.

— О нет, Сильвия, я не собираюсь целовать вас против вашей воли. — Он подошел совсем близко и оперся рукой о стол, возле которого она стояла. — Я собираюсь совершить нечто еще более неожиданное, моя милая, упрямая, моя вечно надутая Сильвия. Я прошу вас явить невиданную милость и простить несчастному страдальцу все его прегрешения. — И уже совсем смиренно он закончил: — А еще я прошу вас выйти за меня замуж.

— Выйти за вас замуж?! — Сильвия изумленно смотрела на него. — Да вы, должно быть, с ума сошли!

— Вы уже говорили мне это тогда, в Глостершире. — Он смотрел на нее в упор. — Но, быть может, теперь, когда я смирился, вы найдете другой ответ.

Сильвия молчала, внутри у нее все трепетало.

— Мой ответ известен вам заранее, — наконец проговорила она. — Как вы могли подумать, что я соглашусь? Ведь я не давала вам ни малейшего повода.

— Конечно же не давали. Ни малейшего, — покорно согласился он, и тут же его голос изменился: в нем зазвучали страстные нотки. — И все равно стена, воздвигнутая вами, искусственная. Если бы вы отказались от своей гордыни и прислушались к собственному сердцу, вы спустились бы с невероятных высот… прямо в мои объятия.

Сильвия попыталась возразить, но он перебил ее:

— Неужели вы не видите, Сильвия, что с вами происходит? — Теперь в голосе его звучали нежность и сочувствие. — Вы боретесь с тем, что гораздо сильнее вас. Но вы заранее обречены на поражение.

— Да как вы смеете говорить мне такие вещи? — выпалила она.

— Потому что я знаю, что это правда. — Он повернулся к ней спиной. — Обняв вас тогда на вокзале, я почувствовал, как забилось ваше сердце. А ваши губы… всего на мгновение, но они будто ожили. Я тогда понял, что нужен вам так же, как и вы мне. Вот и сейчас, Сильвия, — он ликующе улыбнулся, — у вас чуточку сдавило горло. Так ведь? Нет, вы неравнодушны ко мне, как бы усердно ни притворялись.

Гнев охватил Сильвию. Гнев и стыд. Она прекрасно понимала, что в его словах есть доля правды. Она и впрямь едва не поддалась, но вовремя спохватилась, возненавидев себя за слабость. Ее задела безжалостность, с какой он только что обличил ее в непоследовательности. Эту непоследовательность она пыталась скрыть даже от самой себя.

— Вы просто самонадеянный болван, — проговорила она ледяным тоном. — Еще ни один мужчина мне не был так безразличен, как вы.

Лицо Джулиана омрачилось.

— Если бы я принял ваш вызов и был бы с вами еще более откровенен, я все равно не испытал бы разочарования, — резко проговорил он. — Одному Богу известно, почему так случилось, что мы полюбили друг друга. Уверяю вас, я вовсе не собирался терять из-за вас голову, но я не такой гордец и не боюсь признаться, что буквально схожу с ума по вас. Хоть вы и сопротивляетесь. Однако если я готов признать поражение, то и вы могли бы спустить боевые знамена. В конце концов и так все получается по-вашему. Я принял у вас этот чек на смехотворно завышенную сумму, и вы можете считать себя полностью свободной от каких-либо обязательств передо мною. — Он беспомощно пожал широкими плечами. — Ну что еще я могу сделать?

— Чего вы точно не можете, так это заставить меня полюбить вас. — Слова поспешно сорвались с ее губ. — Уж коль случился этот разговор, знайте: я никак не хотела признаться самой себе, что считаю вас привлекательным. Но это не назовешь любовью. Я скорее умру, чем выйду за вас замуж.

Джулиан молчал, еще больше побледнев.

— Если бы я слишком хорошо не знал вашу натуру, — наконец проговорил он, — я бы мог принять вас за одну из тех жеманниц, которых трогает слюнявая сентиментальность, но они до смерти боятся подлинной, открытой страсти, на которой основана истинная любовь между мужчиной и женщиной. Но к этому типу вас не отнесешь, вы просто не хотите позволить себе полюбить меня. В этом-то вся беда. — Он горько усмехнулся. — Вот вы говорите, что скорее умрете, нежели выйдете за меня замуж. А на самом деле вы готовы пожертвовать своим и моим счастьем, только бы не отказаться от своей дурацкой упрямой гордости.

Мысли Сильвии путались.

«Предположим, он прав. Предположим, то чувство, с которым я борюсь, и есть любовь. Тогда понятно, почему я в последнее время не нахожу себе места, — в моей душе происходит борьба». Но Сильвия так и не нашла сил признать это вслух. А Джулиан вдруг подошел к книжной полке и взял с нее какой-то томик.

— Вы, наверное, никогда бы не подумали, что я увлекаюсь поэзией? Не так ли? Конечно, ведь бизнесмены — народ прозаичный. А я вот, представьте себе, люблю поэзию. — Он помолчал. — У Хенли есть одно стихотворение без названия, которое я хочу предложить вашему вниманию. В нем говорится о вавилонском царе, однажды оскорбившем девушку-христианку из славянского племени, и о том, как, встретив его несколько столетий спустя, уже в другой жизни, она мстит ему. Мстит ценою собственного счастья. — Он посмотрел на Сильвию в упор. — Хотите, я прочту его вам? Всего одну строфу.

Сильвия молчала. Мысли ее пришли в такое замешательство, что она просто не могла говорить. А Джулиан, даже не раскрывая книги, на едином дыхании прочел:

Отвернувшись, Сильвия изо всех сил закусила губу, отчаянно пытаясь сдержать непрошеные слезы. А Джулиан, сунув ей в руки книгу, страстно и решительно проговорил:

— Я долго следовал за вами, Сильвия, но больше этого делать не стану. Дальше решать вам. Если вы своим упрямством и непомерной гордыней хотите разрушить обе наши жизни, что ж, сделайте это.

И, не говоря более ни слова, даже не обернувшись, он вышел из комнаты через дверь, ведущую в сад. А Сильвия, потрясенная и подавленная, так и стояла, сжимая в дрожащих руках томик стихов.