Растворяя боль (СИ)

Глава 20

Леся

Что творилось со мной последние два дня, не описать словами. Я была в каком-то непонятном трансе. Всё происходящее знатно потрепало мои и без того слабые нервишки. Внутри всё сжимается, как вспомню того бугая, который грубо меня хватал, его противное лицо и не менее противный запах. Синяк на моём лице разросся ещё больше, но уже не так сильно ноет. Голова иногда побаливает. Особенно, когда начинаю думать про Максима и папу. Последний хотя бы звонит и сообщает обо всём. После расставания в аэропорту Макс больше не давал о себе знать. О нём папа ничего не говорит. Всего лишь сказал, что скоро мне необходимо вернуться для дачи показаний.

Ба с дедом встретили радушно. Мы пытались делать вид, что у нас всё хорошо. Ника тщательно загримировала мой синяк на пол лица. Я старалась скрывать волосами ту часть, где от зеленого до темно-синего цвета распласталось пятно. Но бабуля всё время крутилась вокруг меня и пыталась выяснить, что со мной происходит. Пришлось придумать версию про тяжелое расставание с парнем. Только чего я не услышала про Макса. Бабушка всех демонов на него спустила, заставляя жалеть меня о сказанном.

Ника с Таней всё время ходили за мной, как хвостики, что меня знатно бесило. Единственная приятная новость — это то, что мы завтра утром сядем в частный самолет и летим домой. Предвкушаю скорую встречу с мужчиной, который во всех смыслах не даёт мне спокойной жизни.

Как только самолёт садится, моё сердце наоборот ускоряется. Почему то я подумала, что Макс будет меня встречать. Выходя из самолёта, я понимаю, что там только отец. Испытав некоторое разочарование, после приходит небольшая паника.

— Пап, ты знаешь, что с Максом? — обеспокоенно подлетаю к нему.

— И тебе привет, дочка. Спасибо, я в порядке, — он начинает с колкостей, — а ты как милая? — нежно гладит мою разноцветную щеку. Тут замечаю, что морщин у него знатно прибавилось и лицо потемнело от последних событий. Он немного осунулся, но всё же стоит передо мной и даже опускает шуточки. Значит отец точно в порядке.

— Пап, не надо, — убираю его руку, — я нормально. Где Макс?

— Не знаю. Мы с ним больше не виделись, — запинается, что-то скрывая.

— Где он? Что с ним? — начинаю злиться, — пап, скажи мне, пожалуйста, — мой голос начинает дрожать, слёзы просятся наружу, а сердце сжимается в больном спазме.

— Лесь, он жив. С ним всё хорошо. Его немного подстрелили, но ….

Подстрелили… Дальше уже не слышу. Голова начинает гудеть похлеще звука самолёта. Подрываюсь в сторону выхода. Глаза из-за слёз видят мутно, но я быстро двигаюсь в толпе, расталкивая их. Руки трясутся от страха или от слабости. Я спотыкаюсь о что-то и падаю на пол. От бессилия начинаю рыдать. Чувствую себя раздавленной, беспомощной. Голова не перестаёт гудеть, всё вокруг с огромной силой начинает давить. Воздух становится сжатым, тяжелым. Меня резко поднимают сильные руки и прижимают к горячему телу. Сквозь пелену слёз вижу до боли знакомые черты моего любимого человека.

— Леся, девочка моя. Я здесь, я рядом. Больше никогда тебя не отпущу, — приятной мелодией звучит голос Макса, а потом тишина. Я проваливаюсь в какую-то темноту.