Ратибор. Кого боялись наши предки

Глава 3. Дальняя дорога

Через два месяца после совещания у князя

Неспешно падающий густой снег красиво кружил огромными хлопьями, всё больше и больше укутывая белым пушистым одеялом Забытые пустоши. Грациозная косуля, изящно перебирая копытцами, в очередной раз настороженно раздула большие ноздри и пугливо повела чутким носом по свежему морозному воздуху, после чего снова зарылась с головой в сугроб, пытаясь достать пожухлую прошлогоднюю траву с листвой, а если повезёт, то и жёлуди с каштанами. Но вот она резко вынула мордочку из снега и, боязливо принюхиваясь, стала тревожно всматриваться в лесную чащобу, навострив свои длинные, овальной формы уши. Вроде всё тихо, никакой опасности. Но что это за новый, чуждый запах принесло порывом ветра только что?! Тревога! Инстинкты сработали мгновенно, и породистое животное немедленно сделало красивейший прыжок метра на три в сторону, но было поздно. Просвистевшая стрела молниеносно впилась прямо в воздухе стройной лани в бок, сбив её на землю и окропив кровью белоснежную простыню, равномерно покрывавшую бескрайние северные пустоши.

Шагах в пятнадцати, из-за могучего ствола здоровенного кедра вышел человек. Одет воин был по-зимнему: в овечьем полушубке, тёплых шерстяных штанах да сапогах из прошитой овечьей же шерстью буйволиной кожи. На голове у него красовалась шапка из меха горностая. Шустро положив ещё одну стрелу на тетиву лука, охотник торопливо пошёл к раненому животному, но второго выстрела не понадобилось: подстреленная косуля лежала на боку, лишь судорожно дрыгая копытами. Следопыт присел над смертельно раненной серной, достал охотничий нож и со словами: «Прости, красавица», быстро перерезал ей горло, прекратив мучения благородной лани. После чего, вытерев лезвие кинжала от крови об шкуру убитой им оленихи, убрал тесак за пояс и, легко взвалив на плечи свою добычу, потопал назад, к Гиблому тракту, не забыв прихватить другой рукой и лук с колчаном стрел. Охота прошла удачно; Мирослав применил всё мастерство, каким владел, чтобы незаметно подкрасться на расстояние выстрела к этому крайне пугливому и чуткому созданию природы. Дружина князя Святослава двигалась по заваленной снегом дороге медленнее, чем предполагалось, и воины были вынуждены заниматься попутно ещё и охотой, дабы восполнять постепенно заканчивающиеся припасы, взятые ещё из Мирграда. Слава богам, что основная часть пути оказалась позади; по картам они практически дошли до излучины реки Волокеи, на другой стороне которой должен был располагаться Караим.

Мирослав вышел к Гиблому тракту и, сбросив с плеч косулю на заснеженную землю, цинично уселся на её тушку мягким местом да принялся выжидательно всматриваться вдаль, задумчиво перекидывая во рту сухую веточку, отломанную им от ближайшего валежника. Прошло примерно с полчаса, как молодой охотник вышел на заснеженную стезю, и вот из-за поворота показался тот, кого и поджидал Мирослав. Рыжеволосый великан, ведя под узду своего красавца скакуна с притороченной к его спине здоровенной двуручной секирой, как волнорез, неторопливо брёл по засыпанной снегом дороге, уверенно протаптывая узкую тропинку для идущих следом воинов из княжеской дружины. Вторым за молодым богатырём, чуть поотстав, брёл ещё один гигант, только с русой гривой волос. В похожей манере он вёл за собой пегого коня, нёсшего помимо дорожной утвари ещё и внушительных размеров двуручный меч в ножнах, сделанный явно рукой большого мастера дел кузнечных.

Рыжий громила, увидев впереди по курсу отдыхающего Мирослава, на секунду остановился, нахмурился и неспешно последовал далее. На подходе к удачливому охотнику раздался его басовитый голос, больше похожий на гулкий рокот, сопровождающийся перезвоном пары сосулек, что образовались в его густой бороде за время не самого лёгкого путешествия:

– Мирка, ты чего на еде, аки на нужнике, восседаешь?! – неодобрительно пробасил Ратибор. – Совсем обалдел? Ты же знаешь, что так делать нельзя!

– Знать-то я знаю, да пока тебя, медвежонка, дождёшься, моя пятая точка совсем замёрзнет… – Мирослав поднялся, активно при этом разминаясь. – Вот я и решил её погреть чутка чем можно…

– Что случилось, почему заминка? – подошедший Яромир вопросительно уставился на приятелей.

– У нашего бравого охотника замёрзла его русая задница, – Ратибор иронично хмыкнул. – Может, ему по ней с ноги дать? Для сугрева, так сказать!

– Лучше на костерок уж тогда его посадить, на полешки тлеющие, – охотно поддержал рыжего товарища Яромир. – Тогда прогреет её, свою родимую, до костей…

– Кое-кто, я смотрю, хочет остаться без ужина сегодня, – Мирослав, хитро прищурившись, весело взглянул на друзей, попутно закидывая добычу на одну из рабочих лошадок, что вереницей шли следом, ведомые Далебором, одним из дружинников князя.

– Да? Любопытно, кто же это может быть?! – Ратибор многозначительно огляделся по сторонам и озадаченно потеребил бороду, заодно сбивая надоедливые сосули с неё. – Я вот не хочу! А ты, друже? – обратился он к Яромиру.

– И у меня нет никакого желания голодным засыпать сегодня! Но, вероятно, он себя имеет в виду?..

– Всё может быть! Задница в тепле, а вот голову отморозил… – Ратибор, снова едко хмыкнув, насмешливо вперился в Мирослава. – Не тем местом, Мирка, ты на животинку несчастную уселся! Надо было черепок свой греть, а не пятую точку!

– Поговорите мне, поговорите… – молодой охотник лукаво улыбнулся. – А то, я смотрю, от безделья у вас языки подсыхать начали! Так и совсем отвалиться ведь могут, коли чесать ими не будете…

– Чего стоим? Давно не виделись? – раздался низкий голос за спинами приятелей. Те мигом обернулись. За ними стоял вышедший из заснеженной чащобы с тушей оленёнка на плечах Белогор, отец Мирослава. Подойти к друзьям он умудрился бесшумно, несмотря на свою не самую лёгкую ношу. На вид опытному охотнику было лет пятьдесят, не больше. Поджарый, мускулистый, без единой седой пряди в русых волосах, он выглядел бы куда моложе своих лет, если бы не суровое, изрезанное глубокими морщинами лицо, которое выдавало его истинный возраст. – Соскучились, что ль, друг по дружке уже? – ворчливо молвил Белогор, взваливая свой охотничий трофей на ещё одну тягловую лошадь, нёсшую на себе уже парочку таких туш.

Мирослав с батей по пути следования дружины княжьей времени зря не теряли и являлись основными поставщиками свежего мяса к вечерним привалам, благо зверья непуганого в окрестностях было в избытке, ибо человек редко объявлялся в этих непролазных дебрях.

– А то! – Ратибор широко улыбнулся. – Часа два уж как не видели твоего охламона!

– Да, это срок… – ухмыльнулся добродушно Белогор.

– Ещё какой! – кивнул Яромир в ответ.

– Долго нам ещё? – подошедший Святослав был задумчив и угрюм. Князь явно подустал от столь дальней дороги.

– Ты, старче, с непривычки, смотрю, аж пригорюнился, – пробурчал Ратибор. – Это тебе не в тереме своём на троне восседать да на перинах пуховых нежиться!

– Твоя правда, Рат, – недовольно молвил князь. – Отвык я, оказывается, от походов-то затяжных!

– Мы уже практически у цели, – Белогор лениво махнул рукой вперёд. – Версты две, не больше, и упрёмся в Волокею. Чуть пониже по течению будет узкое местечко, помеченное на картах у Огнеслава как переправа. Хорошо хоть с голубями прислать нам успел путь свой и место, где град заложил…

– Там же довольно большая деревушка местных должна располагаться, – Святослав в задумчивости поскрёб затылок. – Кванси они себя именуют. Вид у них, по словам Огнеслава, чудный. «Как дети», описывал он их…

– Вот только детей нам не хватало для полного счастья, – фыркнул слегка раздражённо Ратибор. – Можно подумать, одного ребятёнка нам мало… Во, вспомнишь чудо, а оно тут как тут!

– А что тут п-происходит? С-совещание, и без м-меня?! – из вереницы бредущих мимо воинов вынырнул укутанный с головы до пят в меха Емельян. От него изрядно разило кислым вином. На ногах он держался не очень уверенно, ибо был порядочно пьян.

– Что вы там сейчас про детей-то вещали, а? – усмехнулся Мирослав, иронически покосившись на враз помрачневших Святослава с Ратибором.

– Да, что ещё за д-дети? Г-где дети, я вас спрашиваю?! – подошедший княжий племяш недоумённо оглянулся. – М-мы что, взяли с собой ребятню?! – уже возмущённо вопросил он, непонятно к кому обращаясь.

– Ага, Емеля, взяли, – ехидно осклабился Яромир, спокойно реагировавший в отличие от князя с Ратибором на выходки нетрезвого оболтуса. – Одного дитятку-то уж точно!

– Д-да ты что! И где же он п-прятался всё это время, уж позвольте полюбопытствовать?!

– Средь твоих бутылок, Емельян, – Святослав недобро смотрел на двоюродного племянника. – А теперь сгинь с глаз моих! И пока не протрезвеешь, чтобы я тебя не видел, усёк?

– Усёк… – Емельян старался не перечить своему дяде и молча ретировался из его поля зрения, ибо даже в хмельном угаре понимал, что не следует с ним спорить сейчас, ведь явно не в самом лучшем настроении Святослав пребывает.

– Свят…

– Рат, не начинай! – мгновенно взвился князь, проводив хмурым взглядом своего загулявшего племяшку. – Сам уже тысячу и один раз пожалел, что взял его с нами! Но кто же мог себе представить, что этот обормот аж двух тяжеловозов с собой прихватит, нагрузив их предварительно доверху вином с медовухой?!

– Да уж! – улыбнулся себе в бороду Мирослав. – И главное, не проверил-то никто его лошадок! Накрыл пледом, сказав, что припасы везёт, жизненно необходимые! Кто же мог подумать, что непутёвый обалдуй затарится исключительно одним хмелем?!

– Хе-хе, учудил наш неисправимый забулдыга так учудил, это верно, – хмыкнул примиряюще Белогор. – Но вы оба, – тут он укоризненно воззрился на Святослава и Ратибора, – не серчайте уж на него сильно. Дурашка, конечно, но кто по молодости из нас не куролесил, а?!

Святослав с Ратибором хмуро переглянулись.

– Не, всякое бывало… – Ратибор неопределённо махнул рукой. – Я как-то практически полную бочку медовухи после пира домой приволок! Правда, пожалел опосля сильно об этом… Думал, моя Марфуша меня в ней и утопит!..

– Как же, помним, помним, – рассмеялся звонко Мирослав, мельком перемигнувшись с Яромиром, который также улыбался до ушей.

– Да и что сделать-то можно было? – князь тяжело вздохнул. – Я ведь поначалу, когда взбеленился, хотел вылить всё то пойло, что он с собой везёт, но Емеля костьми лёг за эту сивуху! Умолял так, как не каждый за жизнь свою на плахе просит! Ладно, пёс с ним! Пущай хлебает, коль с мозгами туго! Жизнь сама научит его уму-разуму. Надеюсь, с возрастом образумится… Всё, закончили совет держать посреди дороги! Давайте уже доберёмся, в конце концов, до этой треклятой Волокеи!

Спорить никто не стал, и друзья привычно влились в цепочку витязей, неторопливо шедших по Гиблому тракту. До реки и правда идти осталось всего ничего; через час с небольшим дружина князя уже оказалась у пологого берега покрытой ледяной коркой с краёв, но бодро бегущей по центру, широкой, полноводной незамерзающей Волокеи. Решено было сделать тут привал. Воины принялись всматриваться вдаль, надеясь разглядеть цель столь долгого их похода, но Караим было не видать; густой туман плотно окутал реку.

– Н-надо отметить наше прибытие! – Емельян, за прошедший час захмелевший ещё больше, достал с одного из своих тяжеловозов непочатую бутыль вина и попробовал её откупорить, но та упорно не поддавалась. Тогда, недолго думая, он извлёк тонкий стилет из-за пояса да лихо (так, по крайней мере, казалось ему самому) снёс у сосуда горлышко, слегка не рассчитав при этом траекторию удара и умудрившись чиркануть кончиком ножа по крупу стоящей перед ним тягловой лошади. Та заржала от боли и инстинктивно дёрнулась в сторону, оступившись да вылетев на покрытую тонкой наледью кромку воды, после чего тут же оказалась подо льдом. Хорошо, что произошло сие неприятное происшествие у самого берега, где было ещё неглубоко, потому рабочий конь провалился лишь по грудь, но застрял крепко; испуганно заржав, он попытался было выкарабкаться сам, но лишь ещё больше завяз во льдах да речном иле, что толстенным слоем покрывал дно Волокеи. Тюки с хмелем, надёжно закреплённые на спине несчастной лошадки, лишь усугубили положение бедной животинки. Под их весом ноги тяжеловоза ещё больше увязли в илистом дне.

– Ой!.. А что это она, а?.. – Емельян понял, что в очередной раз набедокурил.

В наступившей тишине, прерывающейся лишь жалобным ржанием попавшего в смертельную ловушку животного, воины Святослава неодобрительно переводили взгляд с испуганно вжавшего голову в плечи, растерянно хлопающего глазами племянника князя с бутылкой вина в руках на застрявшего в наледи и тине коня.

– Ай, молодца! – ехидно хмыкнул, наконец, Мирослав. – «Прибытие отметил с размахом», так и начеркай в письменах своих, летописец ты наш!..

– Да я не знаю, чего это с ней…

– Действительно, и что же произошло? Без бочки медовухи не разобраться, – усмехнулся Яромир.

– Емеля, я одного не могу понять: как ты вообще на свет белый смог вылупиться без происшествий, а?! – Ратибор угрюмо смотрел на съёжившегося Емельяна. – Или всё-таки, когда ты выползал под ясные очи Создателя, избу таки развалить умудрился, где тебя рожали?..

– Ратик, не ругайся…

– Заткнись, а то зашибу! Не доводи до греха!

– Молчу, молчу… Животинку бы вот только спасти! Замёрзнет ведь сейчас…

– Хорошо хоть, не о пойле своём в первую очередь переживаешь! – Ратибор принялся раздеваться.

– Ты чего собрался делать?! Лезть туда?! Ты что, рассудка лишился?.. – Емельян в сомнении покачал головой, слегка протрезвев и даже прекратив заикаться. – Холодрыга-то какая!..

– Ну, силой мысли я пока не научился коней из трясины выуживать, уж не серчай, Емеля, – Ратибор скинул с себя одежду и в чём мать родила зашёл в промёрзшую речушку, как ледорез, разбивая своей могучей статью ледяную корку, образовавшуюся на поверхности воды. Подойдя к испуганно ржущей лошадке, он в первую очередь снял с её спины тюки с вином и медовухой да небрежно перекинул их на берег Емельяну, который проявил удивительную сноровку, поймав практически их все. Лишь один упал в сугроб, мелодично зазвенев.

– Уф, вроде и не разбилось даже ничего, – с облегчением пробормотал самоназванный летописец, быстро осмотрев скарб с хмелем.

– Выходи, негоже прятаться, – буркнул вдруг Белогор, устремив пристальный взгляд на ближайший дубок, что возвышался недалече. – Не бойся, не обидим.

Лишь тишина была ему в ответ. Но вот, спустя несколько секунд, из-за дерева вышел странный человечек неопределённого возраста. Был он маленького роста, раскосый, с круглым лицом, весь с ног до головы одетый в одёжку из оленьих шкур. Кроме костяного ножа за поясом, оружия при нём не оказалось.

– Я с миром к вам! И за помощью, – подняв руки ладонями вверх, произнёс мягким голосом чужак на сносном языке русов.

– Проходи, коли так. Выслушаем и поможем чем можем, – Святослав, оказавшийся рядом и с интересом разглядывавший незнакомца, перевёл взор на Ратибора. Тот, ободряюще потрепав быстро замерзающую лошадку по холке, успокаивающе прошептал ей что-то на ухо, а потом не спеша поднырнул под неё, обхватив за ноги так, что его широченные плечи оказались прямо под туловищем тяжеловоза. Огромные мышцы вздыбились здоровенными буграми под кожей молодого гиганта. Тягловая лошадь испуганно захрапела, когда почувствовала, что её копыта отрываются от илистого дна и сама она взмывает в воздух. Ратибор мощным рывком поднял животину и, неся на своих могучих плечах дрожащего от холода коня, медленно, шаг за шагом преодолевая сопротивление речной тины, вышел с ним на берег, после чего поставил перепуганное животное на ноги. Лошадь благодарно заржала, стряхивая с себя воду. Раздались дружные аплодисменты. Княжья дружина в полном составе одобрительно рукоплескала рыжебородому богатырю.

– Может быть, ты и скакунов наших сразу переправишь на противоположный берег, да и нас заодно, пока разогрелся, так сказать?.. – ухмыльнулся колко Мирослав, весело разбавляя восторженно-одобрительный гул голосов. – Думаю, что мы можем с рысаков даже не слазить, пока ты их тащить на себе будешь… Полагаю, сто двадцать всадников не сильно обременят нашего могучего великана…

– Тебя, Мир, за твой длинный язык я хоть сейчас на ту сторону закину, вместе с клячей твоей…

– Красавчик, Ратибор! – тем временем довольно кивнул Святослав, переводя взгляд на стоящего недалеко незваного гостя. Тот же аж дар речи потерял от только что увиденного невероятного зрелища, и глаза у него стали как два блюдца, ибо незнакомец просто не мог поверить в реальность происходящего.

– Ого, ну и силища! Кому рассказать – скажут ведь: «Хорош брехать!» – княжий племяш тоже был явно шокирован. – Каждый раз, Ратик, я думаю, что ты меня уже ничем, ик, удивить не сможешь, и вот тебе раз, ты опять меня, ик, поражаешь! – к Емельяну вернулась его икота.

– То же самое, Емеля, я могу сказать и про тебя, – хмуро молвил Ратибор, растирая себя снегом и при этом довольно пофыркивая. – Да только вот это ни в коем случае не похвала, если что! Ещё раз учудишь что-нибудь подобное, я тебя в реку самого скину. Побултыхаешься там немного, сразу протрезвеешь. Помоешься заодно! Смотри, сколько плюсов…

– Ратиборушка, я не любитель купаться в такие холода… – Емельян предпочёл по-быстрому убраться подальше от рыжебородого великана, ибо быстро усвоил, что тот всегда выполняет то, что пообещал.

– Ну и зря, Емеля. В стужу-то как раз и надо почаще окунаться в ледяную водицу. Здоровее будешь, это я тебе точно говорю! – спокойно произнёс Ратибор в спину быстро удаляющегося писаря и неторопливо оделся, чуть не зашибив при этом низкорослого чужака, который осторожно подошёл к рыжеволосому воину сбоку и медленно протянул правую руку, явно желая прикоснуться к молодому богатырю и убедиться, что перед ним не мираж.

– Осторожно, Рат, не наступи на гостя! – крикнул ему, улыбаясь, Святослав.

Ратибор, обернувшись, сначала никого не увидел, и лишь опустив голову вниз, разглядел подле себя пришлого человечка. Ростом тот был максимум по пояс нашему рыжему исполину.

– Ты чего, мелюзга, в детстве кашей брезговал? – Ратибор сверху вниз удивлённо уставился на малорослого незнакомца. – Потому, поди, и не вырос!

– Это я ещё высоким средь своего племени считаюсь! – вызывающе произнёс тот, всё-таки коснувшись пальцем рыжеволосого гиганта и убедившись, что перед ним не призрак аль иллюзия какая. – Никогда не видел таких огромных и сильных людей!

– А я – таких мелких, – хмыкнул Ратибор в ответ. – Если только в люльке. У нас младенцы ненамного тебе ростом уступают, мил человек. Откуда, кстати, ты так хорошо знаешь наш язык?

– Ваш язык? – переспросил незваный гость. – Это язык изначальный, общий, от сотворения сего мира он! На нём сами боги говорят! Все его знают!

– Ты из племени кванси? – спросил тем временем незнакомца подошедший Святослав. Тот удивлённо кивнул:

– Да, а откуда вы знаете?

– Из Караима нам весточку присылали, что рядом вы обитаете.

– Из поселения, что на той стороне реки ваши сородичи основали? – низкорослый гость на пару секунд печально задумался. – Ясно… Мури меня звать, кстати. Я староста деревеньки, что ниже по течению располагается, шагах в пятистах отсюда.

– Я Святослав, правитель Мирграда, а это – моя дружина, – представился князь. – Что за помощь тебе понадобилась, Мури? Говори!

– Для начала не могли бы вы велеть своим воинам не шуметь, не разводить костры и не разбредаться по округе? Мы тут не одни!

– И кто же тут окромя нас да вас есть ещё?

– Корабль диких северян недавно пристал к берегу у нашей деревушки! Три дня уж как злоупотребляют нашим гостеприимством! А проще говоря: грабят, насилуют и убивают… – староста сокрушённо покачал головой. – И ещё две их ладьи ушли вниз по течению. Помогите, люди добрые! Избавьте нас от этих недочеловеков поганых…

– Сколько их? – Мирослав нахмурился.

– Да тел по пятьдесят в среднем на каждой из их посудин, – ответил горестно Мури.

– Варяги всего в полверсты от нас?! – Святослав выразительно зыркнул на Яромира. Тот понял князя без слов. Тихий приказ, более похожий на шелест листвы, пробежался по рядам русичей. Гул голосов мгновенно стих. Костры, слава богам, развести ещё не успели. Благодушное настроение мигом улетучилось. Воины схватились за рукояти своих мечей да топоров и принялись настороженно всматриваться в окружавшую людей заснеженную чащобу. По периметру лагеря тотчас были выставлены дозорные.

– Белогор, Мирослав! – тихонько свистнул Яромир. – Сгоняйте-ка на разведку вниз по течению, к деревне тамошней, да разузнайте, что к чему!

Отец и сын лишь молча кивнули в ответ и тут же тихо растворились в занесённой снегом дубраве.

– Интересно, что тут забыли эти морские разбойники, да ещё в три драккара! Как они вообще здесь очутились?! – Ратибор вопросительно взглянул на князя. – И уж не с этой ли напастью просил помочь справиться Огнеслав?

– Очутились-то знамо как… Волокея ведь впадает в Варяжское море, – Святослав задумчиво почесал бороду. – Что делают тут, тоже понятно; Мури нам уже поведал об этом. Грабят, насильничают и убивают… Заодно земли новые разведывают на предмет возможной колонизации… Совмещают, в общем, приятное с полезным! Вполне могли и на Караим напасть, ибо нет предела наглости ихней… Но почему Огнеслав прямо не написал, что это северяне его донимают? Вот что не ясно! Что-то тут не сходится, чего-то тут не так…

– Ты, кстати, не знаешь, случаем, что там с нашим поселением? Как дела у них? – Ратибор выжидающе вперился в низкорослого гостя.

– Хозяева леса забрали их души, – Мури, нервозно теребя в руках свой грубо вырезанный из дерева оберег в виде странной человекоподобной фигурки, имеющей всего по четыре пальца на руках и ногах, быстро, скороговоркой прошептал какие-то слова на непонятном русам наречии, более походящие на охранное заклинание, и испуганно посмотрел в сторону Караима. – Слышали лишь крики ваших братьев истошные вдалеке, когда пришли за ними… Пару дней подряд в то селение наведывались, пока всех не уволокли… Шестьдесят три луны назад это было… – староста, вспоминая, быстро загнул несколько пальцев. – Да, точно, вроде шестьдесят три, если, конечно, ничего не напутал…

– Так точно или вроде? – пробурчал нахмуренно Ратибор.

– Вроде – точно… – Мури смутился. – Ну, где-то около того… Вроде!..

– Шестьдесят три луны – это шестьдесят три дня, получается, так? То есть, выходит, как раз примерно в это же время или чуть погодя и письма с просьбами о помощи с голубками в Мирград прилетать начали… А кто пришёл за Огнеславом и его братией, я не понял? Варяги? – Яромир вопросительно уставился на старосту.

– Нет, эти только недавно прибыли сюда, – Мури явно с большой неохотой говорил на данную тему. – Ваших же забрали истинные повелители земель здешних. Все территории, что по ту сторону реки, – испокон веков им принадлежат! Говорили мы русичам, что не стоит через Волокею перебираться, но они и слушать не стали… И вам то же самое скажем! Если жизнь дорога, забудьте про поселение на том берегу! Живых нет уж там давно, потому и спасать некого. Разве что только самих себя, если всё-таки решитесь на переправу…

– Хозяева леса, значит? – Святослав недоверчиво покачал головой. – Ну-ну! Мы ещё поглядим, кто тут хозяйничать будет!

– Это что ещё за недомерок? Из местных, что ль? – подошедший воин сам был роста чуть ниже среднего, но широк в плечах, коренаст и мускулист. На вид лет тридцати пяти – сорока, не более. Угольно-чёрные волосы и такого же цвета борода аж до пояса обрамляли его довольно неприятное, угловатое лицо, с которого не сходила вечно недовольная гримаса. – На языке человеческом говорит хоть или только гавкать умеет?

– Прояви уважение к гостю, Колояр! – крякнул с досадой Святослав. – Между прочим, он прекрасно тебя понимает, ибо отлично говорит на общем языке, то есть на нашем!

– Уважение? – Колояр презрительно фыркнул. – Его заслужить ещё надо!

– Ты расчухал, что тебе сказали? – Ратибор нахмурился.

– Слушай, Ратибор…

– Нет, это ты меня послушай, Колояр! Рожа мне твоя не по нраву! Проще говоря, гнилая какая-то у тебя физиономия! И мне глубоко плевать, что ты приходишься какой-то там дальней роднёй нашему государю! Потому веди-ка ты лучше себя примерно, иначе я ведь могу ненароком о землю башкой тебя шмякнуть пару раз и сказать опосля, что это ты просто с дерева грохнулся, когда шишек еловых полез похрумкать, уразумел?

– Угу… – зло протянул Колояр и, недобро посмотрев на Ратибора с князем, развернулся да отошёл в сторону, к двум своим верным дружкам, Драгораду и Миловану, что поджидали его недалече.

Колояр был опытным воином, немало повидавшим на своём веку. Потому идти на открытый конфликт с Ратибором он не решался, ибо прекрасно понимал, чем это для него чревато. Ничем хорошим, проще говоря. С кем-нибудь другим Колояр наверняка тут же схлестнулся бы после таких речей, ибо слыл тем ещё задирой, но против рыжебородого верзилы шансов у него не было; это он отлично осознавал.

– Эх, и послали же боги мне дядю троюродного, а?! – воскликнул раздражённо Святослав. – Сидел бы и сидел в своих пенатах родных! И чего принесло перед самым походом ко мне?! Сто лет не виделись, да столько же бы ещё и не встречаться! И в дорогу тотчас напросился, окаянный, да двух прихвостней с собой взял…

– Харя у него булыжника так и просит, – буркнул Ратибор.

– Это точно! – князь громко рассмеялся. – Чую, намаюсь я с ним ещё в походе нашем, – добавил он уже серьёзно, после чего взглянул на Мури и примиряюще произнёс: – Не держи зла на нас за его слова, уважаемый. В семье не без урода…

– Бывает, – староста улыбнулся уголками губ. – В каждом стаде найдётся хоть одна паршивая овца.

– В нашем, похоже, их целых три, – пробормотал задумчиво Яромир, периодически поглядывая на Колояра с его приятелями, о чём-то между собой угрюмо шепчущимися.

Раздумья княжеского воеводы прервал запыхавшийся Мирослав, как призрак, выскользнувший из заснеженного леса.

– Деревенька не маленькая, у берега – драккар средних размеров, рыл на сорок-пятьдесят, не больше, – молодой охотник подлетел к Святославу с Ратибором и Яромиром, принявшись быстро докладывать, что удалось разузнать за столь короткое время. – Столько же варягов и в селении, около пяти десятков. Местных почти всех из юрт повыкидывали, заняв, соответственно, их жилища. Там сейчас и отсыпаются, мокрицы бородатые! Похоже, после вчерашней попойки, – Мирослав вопросительно покосился на старосту деревни. Тот утвердительно кивнул в ответ на это предположение русича. – Сейчас наведаться к ним – вариант идеальный!

– Так давайте навестим наших заклятых друзей, чего тянуть-то?! Доходчиво объясним им, что заглядываться на эти земли – очень вредно для здоровья! Сопли ведь пойти могут! Причём кровавые… Пущай себе на другом конце света территории для поселений высматривают! А эти угодья – уже заняты! – Ратибор сказал как отрезал, для пущей убедительности рубанув по воздуху рукой.

– Белогор там остался? – Святослав выжидательно посмотрел на Мирослава.

– Да. Присматривает за деревушкой…

– Готовь дружину к бою, – князь решительно перевёл взгляд на Яромира. – Согласен я с Ратибором, нечего тут размусоливать! Тем более нас о помощи попросило местное население!

– Спасибо, – Мури склонился в низком поклоне.

– Не спасибкай, – неодобрительно гыркнул ему Ратибор, быстро снимая с широкой спины своего красавца скакуна здоровенную двуручную секиру, – ибо отнюдь не боги сейчас спасут ваши мелкие задницы!

– Э-э-э… Не понял?.. – староста недоумённо захлопал раскосыми глазами.

– Благодарить надо, а не спасибкать, то есть одаривать благом, если действительно помогли тебе, а не просить о спасении своих идолов… А, не обращай внимания, не время сейчас объяснять, – Яромир нетерпеливо махнул рукой и также потянулся за своим двуручным мечом. – Как-нибудь в другой раз. А то каждому разжёвывать, и жизни всей не хватит…

– Это точно… – фыркнул негромко Мирослав. – Я последний раз перед Емелей распинался на эту тему. И зачем люди вместо того, чтобы от души поблагодарить, «спаси бог» говорят, хоть убей, не понимаю… Однако, возвращаясь к нашим баранам!.. Драккар варягов, между прочим, очень кстати нам будет, – Мирослав задумчиво глянул на князя. – Дабы быстро переправиться на ту сторону и не терять драгоценное время на постройку плота. Свой-то Огнеслав на том берегу оставил.

– Угу, тоже об этом подумал, – Святослав согласно кивнул. – Убьём одной стрелой двух зайцев: поможем кванси да заодно себе значительно упростим переправу через Волокею.

Оставив на привале двадцать человек охранять лошадей с припасами да умудрившегося задремать под раскидистой елью в сугробе Емельяна, сотня вооружённых до зубов русичей выдвинулась вниз по течению к Балтви, как, оказывается, называлась местная деревушка, о чём и поведал витязям выступивший с ними Мури. Надо заметить, что глаза у старосты нездорово поблёскивали, явно горя жаждой мщения за все нанесённые его племени обиды и унижения. Тем временем поджидавший чуть поодаль от селения основные силы русов Белогор незамедлительно сообщил Святославу и компании, что варяги начинают потихоньку выползать из жилищ кванси.

– Пора бы, – иронично хмыкнул Мирослав, не спеша обнажив два своих одноручных меча, – полдень уже скоро, как-никак.

– Пустите меня к ним одного, – пробурчал мрачно Ратибор. – Хоть интересно будет, а то я от тоски по славному бою уже на луну вою… Во, дожили, в рифму заговорил… Всё-таки общение с Емелей до добра не доведёт…

– В другой раз как-нибудь, неугомонный ты медвежонок… – улыбнулся Святослав. – Сейчас надо всё сделать быстро и тихо…

– Я так и сработаю, уж будь спокоен!

– Насчёт «быстро» не сомневаюсь! А вот насчёт «тихо» не уверен… – поддержал князя Яромир.

– Тьфу на вас! – недовольно сплюнул «медвежонок». – Уж и пошуметь малость нельзя…

– Готовьсь к бою, братцы, – бросил тем временем Святослав своим воинам. – Покажем этим северным разбойникам, что они зря сюда заявились!