Рай - Техас!

Глава 13

«Чем только люди не торгуют!» — подумала Грейси, вытаскивая из багажника «тандерберда» огромный плед, имитирующий одеяло индейцев племени навахо, за которым ее сгоняли на рынок. Справившись с этой работой, она невольно вздохнула. Заканчивалась вторая неделя с той поры, как Бобби Том свозил ее в тот замечательный кабачок, но их отношения так и остались на прежней точке, которой, по-видимому, уже не трансформироваться в запятую.

На другой день после восхитительной вечеринки Бобби Том и Сузи уехали играть в гольф, а Грейси весь день провозилась с Натали, помогая ей прибрать домик, который той удалось снять на очень выгодных условиях. Под вечер в коттедж Бобби Тома заявился один из его старинных приятелей и гостил до конца недели, не давая Бобби вздохнуть.

Следующий уик-энд Бобби Том провел в Хьюстоне, встречаясь с представителями банка «Америкэн-экспресс». Они задумали снять коммерческий фильм с его участием, пили и делали пробы.

Так что у космического ковбоя совсем, не было времени заняться ее проблемой, но порой Грейси начинало казаться, что их договор — очередная пустышка, на которые так щедр Бобби Том.

Студия приступила к съемкам в каньоне, и жилой городок на колесах переместился в живописную маленькую долину к северу от Теларозы. Фургоны кучковались на солидном удалении от съемочной площадки, чтобы шум транспорта не мешал операторам и актерам. Грейси обхватила огромный рулон руками и потащилась к видневшимся вдали фонарям и софитам.

— Грейси!

Она подняла глаза и увидела Конни Кэмерон, стоявшую возле тележки с горячими закусками.

Губы знойной брюнетки кривились в самодовольной усмешке.

— Бобби Том всюду разыскивает тебя. Трудно понять, в чем там у него загвоздка, но, кажется, он разозлен до крайности.

— О Господи!

Конни окинула Грейси критическим взглядом, но личной ассистентке космического ковбоя теперь было все нипочем. Сегодня она надела кокетливый полуоткрытый топ ярко-желтого цвета и короткую юбочку, разрисованную пальмами и обезьянами. Крупные янтарные кольца оттягивали мочки ее ушей, а из кожаных сандалий выглядывали аккуратные пальчики, ноготки которых она самолично покрыла темно-коричневым лаком. Она сожалела, что у нее не хватило смелости приобрести скромный наколенный браслет, и ругала себя за то, что сунулась за советом к Бобби Тому. Он так хохотал, что она отступилась от этой идеи.

Впрочем, транжирить денежки особенно нечего. Ведь теперь ей придется частями выплачивать Бобби Тому еще и за платье, которое он имел глупость купить для нее. Она кинулась к Милли, но та отказалась принять свой товар назад. Она бы швырнула этот наряд Бобби Тому — сам покупал, сам и носи, — но совершила ошибку, поддавшись соблазну примерить его хоть разок. Ну и, конечно же, не захотела с ним расстаться.

Сегодня день получки, но особой радости он ей не принесет. Платье и жилье съедят эту скромную сумму. Так что прощай, миленький золотой наколенный браслетик! Ей остается только ее любовь, которая, может быть, и омрачена кое-какими обстоятельствами, но только не материального толка. Она будет любить Бобби Тома свободно и смело, безумно обожая его и в то же время не собираясь ему спускать ни малейшей из его штучек.

Груди Конни чуть не выскочили из выреза облегающей футболки, когда она наклонилась, чтобы протереть один из столиков, расставленных под парусиновым навесом рядом с тележкой.

— Смешно, что вы никак не можете договориться. Бобби Том никогда так не бесился из-за меня. Ты единственная женщина, с которой, как я слышала, он успевает поссориться пять раз на дню.

— Мы не делаем тайны из своих отношений, — ответила Грейси с самым невинным видом, на какой только была способна, и, вздернув носик, поспешила дальше.

— Наконец-то, — накинулся на нее помощник режиссера Мак Вустер. — Где ты шляешься, черт тебя побери!

Грейси нисколько его не боялась, но Бобби Тома злило, что компания «Уиндмилл» нещадно эксплуатировала ее, и он намеревался положить этому конец. Он любил повторять, что она — его личный секретарь, который нужен ему до зарезу, но Грейси давно раскусила его. Бобби Том был одним из довольно редко встречающихся людей, которые справляются со своими делами сами и, более того, страшно не любят, когда кто-то сует в них нос. Как он ни чесал в затылке, ему не удавалось загрузить ее в полном объеме. К счастью, студии «Уиндмилл» это было по плечу, и, поскольку фирма официально считалась ее работодателем, Грейси чувствовала удовлетворение от сознания, что она делает больше, чем ей положено. Конечно, никакой карьеры в Голливуде ей уже не светит, но все равно она будет стараться изо всех сил, пока у нее есть эта работа.

Грейси сунула свернутый в рулон плед Маку:

— Когда меня посылали за ним, никакой спешки не было. Уиллоу попросила меня завезти несколько документов в офис. — Грейси немного смущало поведение Уиллоу, она очень быстро забыла, что совсем недавно выставила ее за дверь.

— Они сменили режим съемок, — объяснил Мак, — и снимают сейчас любовную сцену в каньоне. Поэтому им срочно понадобился плед.

У Грейси мороз прошел по коже. Она знала, что когда-нибудь это произойдет, но не думала, что так скоро. По сценарию, у героя и героини происходит несколько довольно откровенных встреч, поэтому ревновать Бобби Тома к Натали по меньшей мере глупо. Грейси прочла себе строгую нотацию на тему, как должен вести себя профессионал, а также пусть липовая, но все же невеста ведущего актера.

Однако несмотря ни на что, ее радовало, что Бобби Том неважно относится к Натали. Он жаловался, что ее болтовня вконец изматывает ему нервы. Его учтивые манеры ввели кинозвезду в заблуждение, и она при каждом удобном случае охотно делилась с ним радостями и неприятностями, подстерегающими ее на ниве материнства.

— Некоторые вещи должны быть глубоко личными, — говорил он Грейси, морщась, как от зубной боли. — Я не хочу ничего знать о ее отпускающем рефлексе.

— Расслабляющем, Бобби Том.

— Ну пусть расслабляющем. Я все равно ничего не хочу слышать о нем.

— Это восхитительно, что Натали сама кормит грудью своего малыша. Такое нелегко дается работающей женщине.

— Я тоже восхищен ею и все такое прочее, но я не ее муж. Элвис не мой ребенок, и мне нет никакой необходимости знать, какой у него стул.

Она несколько раз зевнула, пока шла к фургончику Бобби Тома. После серии ночных съемок ее биочасы разладились. Возможно, то же самое происходит и с ее ковбоем. Прошлой ночью телевизор в его спальне мерцал до утра.

Навстречу ей шел Роджер — художник-гример, — таща в заплечном мешке Элвиса. Натали так и не удалось пока найти няньку, и ребенок кочевал из рук в руки, но мать не теряла его из виду. Грейси ущипнула малыша за подбородок. Он засмеялся от удовольствия и завозился в своей торбе. Он действительно был чудным ребенком, несмотря на свою внешность борца сумо. Она клюнула его в лобик и напомнила Роджеру, что он начинает жевать кулачки, когда хочет спать.

Как только она толкнула дверь фургона, раздался грохот. Бобби Том, вскакивая с кушетки, уронил стул.

— Где тебя носило, черт побери?

— Я покупала плед, на котором вы с Натали сплететесь в жарких объятиях.

Он подошел к ней, держа в руках сценарий. Она с удовольствием отметила, что он впервые за многие дни съемок полностью одет. Наверное, для разнообразия, костюмеры подтянули до упора «молнию» на его джинсах и даже застегнули рубашку, оставив распахнутым только ворот.

— Ты уже не помощник продюсера, ты мой личный ассистент. И потом, чтобы привезти из города дурацкую тряпку, не надо тратить три часа.

Поскольку она терпеливо помалкивала, он с подозрением воззрился на нее.

— Ну, так как?

— Я отвезла кое-какие документы в офис по просьбе Уиллоу.

— И что дальше?

Она смирилась с неизбежным:

— Я задержалась у «Зеленых холмов».

— У «Зеленых холмов»?

— Это местный приют, Бобби Том. Я уверена, ты о нем знаешь.

— Ну хорошо, положим, знаю. И что же ты там делала? Я полагал, что тебя должно тошнить от подобных заведений.

— Проезжая мимо, я заметила, что ступенька крыльца у них — третья сверху — опасно перекосилась. Естественно, мне пришлось остановиться и довести это до их сведения. Разговаривая с администратором приюта, кстати, довольно мрачным типом, я заметила, что и рекреация там в ужасном состоянии. Потом меня провели в актовый зал…

Она заметила, что он только кивает, но не вслушивается в ее слова, и постепенно умолкла. Нет нужды говорить ему сейчас, что она давно навещает «Зеленые холмы» и даже познакомилась кое с кем из обитателей приюта. Она настолько прониклась сочувствием к этим людям, что даже надеялась уговорить мрачного администратора внести некоторые улучшения в их быт.

Бобби Том еще раз рассеянно кивнул:

— Все это хорошо, но я не очень доволен тобой, Грейси. Я должен срочно выучить текст этой треклятой сцены, а тебя все нет и нет.

— Какой там может быть текст? Разве вы там не просто стонете и рычите?

— Это не смешно. — Он заметался по вагончику. — Пора бы тебе усвоить, что жизнь не является бесконечной клоунадой.

Она сейчас упадет и не встанет. Бобби Том Дэнтон — баловень судьбы, любимец публики, человек, который шутя срывает цветы удовольствий, — читает ей лекцию о вреде легкомыслия? Она подавила улыбку, и в голову ей пришла довольно интересная мысль.

— Бобби Том, ты просто нервничаешь из-за этой любовной сцены!

Он остановился:

— Нервничаю? Я? Ты, случайно, не заглянула опять в матушкин холодильник? — Он взъерошил свои волосы. — Должен заметить, к твоему сведению, что за свою жизнь я участвовал в таком количестве подобных сцен, что хватило бы на добрый десяток мужчин средней руки.

— Но не перед камерой. И не в присутствии целой толпы праздной публики!

Он покрутил пальцем у виска и швырнул ей сценарий:

— Давай начинай. Говори: «На такие бицепсы надо иметь разрешение». — Он сердито посмотрел на нее: — И никаких критических замечаний в адрес этого текста, понятно?

Грейси подавила улыбку. Он действительно сильно расстроен из-за этой дурацкой сцены. Она привалилась спиной к небольшому кухонному прилавку и почувствовала себя гораздо лучше, чем несколько минут назад.

Она нашла в сценарии нужную строчку и произнесла изнывающим от страсти голосом:

— «На такие бицепсы надо иметь разрешение!»

— Что это с твоим голосом?

— Ничего. Я играю.

Он закатил глаза:

— Тебе надо просто прочесть эту глупую реплику.

— Не такая уж она глупая. Некоторые могут посчитать, что в ней есть перчик!

— Это просто глупость, и мы оба знаем об этом. Итак, продолжай.

Она прокашлялась:

— «На такие бицепсы надо иметь разрешение!»

— Теперь ты читаешь, будто находишься в коме.

— Ты просто не знаешь, что говорить дальше, и потому придираешься ко мне. Разве не так?

— Дай мне подумать.

— Вместо того чтобы нападать на меня, сказал бы лучше: «Грейси, дорогая, похоже, я забыл свою следующую реплику. Как насчет того, чтобы просто подсказать ее мне?»

Его рассмешило то, как точно она воспроизвела его голос. Он повалился на кушетку, которая была коротковатой для его роста, и закинул ноги в белых махровых носках на стену.

— Прости, Грейси. Ты права. Подскажи мне, что там дальше.

— Ты говоришь: «Ты выглядишь так…»

— Понял. «Ты выглядишь так, словно сама раздаешь такие разрешения, дорогая». Проклятие, эта работенка еще глупее твоей. Ничего удивительного, что я не могу запомнить эту реплику.

— Она не так уж плоха в сравнении со следующей. «Почему бы тебе не обыскать меня и не выяснить, есть они у меня или нет?» — Грейси пробежала глазами текст и брезгливо поморщилась. — Ты прав, Бобби Том. Это действительно глупо. Остальная часть сценария все же получше.

— Я уже говорил тебе, что я думаю по поводу этого сценария. — Он сел на кушетке. — Похоже, у меня начинается приступ меланхолии, как у всех порядочных кинозвезд. Я сейчас взбрыкну и потребую переписать сценарий.

— Для этого нет времени. — Она еще раз бросила взгляд на текст. — Ты знаешь, мне кажется, вам нужно играть эту сцену не слишком серьезно. Просто сопровождайте свои реплики легкими улыбками. Вы оба знаете, что это глупо. Идет легкое добродушное сексуальное заигрывание, и ничего больше.

— Дай-ка посмотреть. — Он протянул руку за текстом и несколько минут изучал его. Потом выпрямился: — Возможно, ты права. Я поговорю с Натали. Знаешь, она совсем не глупа, пока молчит о своем младенце.

Некоторое время они напряженно работали. Бобби Том вновь доказал ей, что кое-чего стоит, и через десять минут знал свою роль назубок.

— Ты идешь со мной, Грейси?

— Боюсь, что не смогу. У меня много дел.

Да, она знает, что Бобби Том не испытывает к Натали никаких романтических чувств, но, несмотря на это, он здоровый и зрелый мужчина и, следовательно, может возбудиться от простого физического контакта. Ей совсем не хотелось быть добровольным свидетелем этого безобразия. Никакая разумная женщина не согласится бесстрастно наблюдать за тем, как мужчина, которого она любит, тискается с другой женщиной, особенно с такой красавицей, как Натали Брукс!

— Дела подождут. Я хочу, чтобы ты была в каньоне рядом со мной.

Он влез в сбитые ковбойские сапоги.

— Я буду только мешать. Разреши мне остаться здесь, Бобби Том.

— Это приказ, Грейси. От твоего босса. — Он схватил ее за руку и направился к двери, но тут же остановился: — Грейси, дорогая, если не возражаешь, я хотел бы, чтобы ты сбросила с себя трусики, прежде чем мы отправимся в путь-дорогу.

— Что?!

— Мне кажется, я достаточно ясно выразился.

Ее пульс подскочил до тысячи ударов в минуту.

— Я не могу появиться на улице без нижнего белья!

— Почему нет?

— Потому что… Да просто потому, что это — улица!

— Ты будешь вести себя как настоящая леди, и никто ничего не узнает. За исключением, разумеется, меня.

Кожа ее стала горячей и влажной. Он что, не понимает, что она не из тех женщин, которые бродят по улицам с голым задом, ища романтических приключений?

Заметив, что она колеблется, он коротко и резко вздохнул. Так он всегда делал перед атакой. Это был его обычный прием.

— Не верится, что мы спорим по такому ничтожному поводу. Очевидно, в последнее время ты так закрутилась, что забыла о том, что между нами заключено нечто вроде соглашения. Тебе очень хорошо известно, так же как и мне, что я безраздельно владею тем, что находится под твоей юбочкой. — Еще один короткий и резкий вздох. — Я никогда не думал, что мне придется читать тебе — лучшей выпускнице воскресной школы — лекцию по вопросам этики отношений.

Пряча улыбку, она попыталась вразумить его:

— Лучшие выпускницы воскресной школы не разгуливают по улице без нижнего белья.

— Покажи мне место в Библии, где об этом сказано.

На сей раз она рассмеялась в открытую.

— Я теряю терпение, дорогая. — Искры в его глазах превратились в огни. — Может быть, ты хочешь, чтобы я сам проделал эту работу?

— О Господи!

Его медленная, тягучая речь обвивалась вокруг нее, словно лиана. Она потрясла головой. Перед ее мысленным взором промелькнула длинная череда серых, однообразных будней. И разбитое пианино в «Шэди Экрз».

С полыхающим лицом она повернулась к нему спиной и решительно полезла под юбку.

Бобби Том быстрым движением выхватил из ее рук крошечный лепесток лимонного цвета:

— Благодарю, дорогая. Думаю, что возьму их с собой для вдохновения.

— На твои бицепсы следовало бы иметь разрешение.

— Ты выглядишь так, словно сама раздаешь такие разрешения, дорогая.

— Так почему бы тебе не обыскать меня и не выяснить, есть они у меня или нет?

Натали и Бобби Том, улыбаясь, перебрасывались заученными репликами. Они полулежали на роскошном индейском одеяле в тени раскидистого дуба.

— Действительно, почему бы мне этого не сделать? — Продолжая картинно улыбаться, Бобби Том сжал Натали в объятиях и потянул за продернутый сквозь ворот ее крестьянской блузки шнурок.

«Действительно, почему бы ему этого не сделать?» — подумала Грейси и отвернулась в сторону, как только грубая ткань поползла с кремового плеча Натали.

Легкий порыв свежего ветерка залетел ей под юбку, обласкав обнаженные бедра. Ее сверхчувствительная кожа тут же покрылась мурашками. Она очень боялась, что зазевается — и случайный порыв ветра распахнет ее юбочку. Напрасно она поддалась на его уговоры. Она здесь сидит, терзаемая стыдом и страхом, а этому ковбою все как с гуся вода. Вот и сейчас, лежа в обнимку с Натали, он умудряется насмешливо поглядывать на Грейси и похлопывать себя по карману джинсов, напоминая ей, что там у него кое-что спрятано. И надо сказать, что эти его выходки совсем не раздражают ее, а даже, наоборот, приводят в какое-то лихорадочное возбуждение.

Над головой Грейси величаво шелестели сильные зеленые ветви, воздух был напоен пряным запахом сосен. Диалог на съемочной площадке сменился липкими звуками поцелуев. Она вновь отвернулась. Ей не хотелось на это смотреть. Ей хотелось самой лежать на индейском одеяле, прогибаясь под его ласками, предварительно убрав за горизонт всю съемочную группу во главе с Уиллоу Крейг.

— О черт!

Ее приятные размышления были прерваны восклицанием Натали.

Грейси повернулась и увидела, что Бобби Том, словно ужаленный змеей, откатился на другой край одеяла.

— Я сделал тебе больно, Натали?

— У меня пошло молоко. Господи, прошу всех извинить меня, я теку. Мне нужна свежая блузка.

Бобби Том смотрел на нее как на прокаженную.

— Перерыв десять минут, — объявил режиссер. — Костюмеры, позаботьтесь о миссис Брукс. И найдите что-нибудь там для мистера Дэнтона.

Выражение неподдельного ужаса исказило лицо Бобби Тома. На ткани его рубашки темнели два влажных пятна.

Грейси невольно прыснула. Ей еще не приходилось видеть, чтобы одежду скидывали так быстро. Космический ковбой швырнул бесформенный ком в помощника костюмера и чуть не бегом направился в сторону Грейси.

— Пойдем.

Сузив глаза и выпятив подбородок, он потащил ее через сосновую рощицу вверх по склону, шагая так быстро, что она непрестанно спотыкалась. Он крепко держал ее за руку, не давая упасть, но не сбавляя темпа. Лишь после того как каменные глыбы обступили их со всех сторон, он наконец решился остановиться и привалился спиной к стволу вековой сосны.

— Ничего ужаснее в жизни со мной не случалось. Это просто невыносимо, Грейси! Я лучше начну есть крыс, чем стану снова стаскивать блузку с этой замечательной леди. Я не могу заниматься любовью с кормящей матерью.

Он выглядел таким несчастным, что ей хотелось немедленно его пожалеть, несмотря на то что в лице Натали он только что оскорбил весь союз феминисток Америки. Она пожала плечами и заговорила самым благожелательным тоном:

— Женская грудь, Бобби Том, изначально предназначена не для любовных утех, а именно для вскармливания младенцев. Странно, что это естественное качество так возмущает тебя.

— Я вовсе не говорю, что это меня возмущает. Я просто физически не могу целоваться с чьей-то женой. Меня пробирает нервная дрожь, когда я дотрагиваюсь до Натали Брукс. Вся Телароза знает, что я никогда не путаюсь с замужними женщинами.

— Надеюсь, что это так. При всей твоей сексуальной распущенности у тебя, как мне кажется, сохранились понятия о чести.

Возможно, многие мужчины вряд ли сочли бы эту фразу за комплимент, но Бобби Том, похоже, остался доволен:

— Благодарю.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, и, когда заговорил, голос его был хриплым:

— Мне кажется, где-то звучит мелодия Джорджа Стрейта. Ты не слышишь ее, Грейси?

Грейси ничего не слышала, кроме шелеста сосновых ветвей, и потому не сразу поняла, о чем он говорит.

Он притянул ее к себе и обжег ее губы поцелуем. Она отреагировала мгновенно. Уроки, полученные во дворе кабачка, не прошли даром. Ее рот приоткрылся, и маленький язычок птичкой выпорхнул из своей клетки. Она утопила пальцы в его густых волосах и почувствовала, как большие сильные руки отрывают ее от земли. Ее ноги стиснули его бедра, юбка задралась, и она ощутила сильное жжение от прикосновений грубой ткани его джинсов. Он развернул ее так, что она уперлась позвоночником в жесткий ствол дерева, но не ощутила боли, хотя он раз за разом все сильнее наваливался на нее, словно желая стереть ее в порошок. Она только все громче стонала и все крепче охватывала его торс бедрами, чувствуя под пятками вздувающиеся бугры его ягодиц.

Неожиданно хватка его ослабла, и тихое энергичное ругательство долетело до ее гаснущего слуха. Потом в сознание ее медленно проникли слова Бобби Тома. Они доносились к ней словно издалека:

— Сожалею, малышка. Я совсем забыл, что ты заводишься с пол-оборота. Мне не стоило затевать это сейчас.

Обессиленная, она привалилась к нему, хватая губами воздух. Он прижал ее голову к своей обнаженной груди. От него приятно пахло мылом, солнцем… и молоком Натали. Она плотно зажмурила глаза, сожалея о том, что не проявила большей сдержанности и опять вспугнула его.

— Верни мне мои трусики. Пожалуйста, Бобби Том.

Она выскользнула из его объятий и прислонилась к огромному валуну. Она думала, что он будет возражать, но Бобби Том покорно сунул руку в карман и вынул из него маленький клочок ткани. Привычные насмешливые нотки исчезли из его голоса, когда он заговорил:

— Завтра ночью ничто не помешает нам закончить то, что мы уже много раз начинали.

Прежде чем она успела что-либо сказать, он зашагал прочь.

Прошел добрый десяток минут, пока она успокоилась и без всякой охоты поплелась к съемочной площадке. Натали уже облачилась в свежую блузку и покачивала Элвиса на руках. Бобби Том, все еще без рубашки, выслушивал наставления режиссера. Грейси безучастно следила, как режиссер, покровительственно похлопав его по плечу, двинулся к операторам. Рядом с Натали возник один из гримеров с огромным пульверизатором, намереваясь закрепить ей прическу. Натали вскинула руку:

— Одну минутку. Я не хочу, чтобы Элвис дышал этим. Не подержишь ли ты его пока, Бобби Том?

Не ожидая согласия, она сунула ему в руки своего упитанного малыша и отбежала в сторону.

Брови Бобби Тома поползли вверх, но руки его уже работали, точно и уверенно, как на приеме мяча. Он ловко подхватил ребенка и автоматически прижал его к своей широкой груди.

Элвис издал счастливый булькающий звук. Он инстинктивно повернул головку к обнаженному жесткому соску Бобби Тома и открыл свой жадный маленький ротик.

Бобби Том сурово отстранил его:

— Даже и не думай об этом, приятель.

Элвис недовольно хрюкнул и принялся сосать свои пальчики.