Разборчивый жених

Глава 2

Тони ошеломило ее бегство. Люси была скрытной, и он не знал, что творится у нее в голове. Только сейчас, сидя с ней рядом в машине, он понял, как ему недоставало ее тепла, ее дружбы. После отъезда Люси не осталось никого, с кем он мог бы поговорить по душам. Родные считали его серьезным, напористым и молчаливым человеком, однако в нем было очень многое, что он не позволял видеть другим. Можно сказать, он тоже был достаточно скрытен, и поэтому они с Люси сошлись. С ней Тони позволял себе быть самим собой. Более того, с ней он просто не мог быть иным.

Тони понятия не имел, насколько сильно он к ней привязался, пока она не уехала. Это стало для него настоящим ударом. Большую часть своей сознательной жизни он избегал эмоциональной близости с женщинами, однако с Люси все получилось естественно…

Кто-то постучал в окно машины. Тони вздрогнул и повернул голову. Кузен Ник. Неужели семья не может оставить его в покое хотя бы ненадолго? Скорее всего, младшие сестры Тони, Кристина и Элана, следуют за Ником.

Тони открыл окно:

– Что?

Ник наклонил голову, чтобы видеть их обоих.

Перевел взгляд с Тони на Люси. Спросил:

– У вас все нормально?

Тони стиснул зубы, но вежливость все-таки возобладала.

– Люси, ты помнишь моего кузена Ника?

– Привет, Люси. – Ник сверкнул белозубой улыбкой. – Разрешите мне первым поздравить вас обоих.

При этом глаза Ника заблестели, и Тони сразу понял, о чем думает его кузен: собирается ли Тони ухватиться за предложение деда? Ник и Роб отказались от вознаграждения, обещанного дедом за наследника мужского пола – по десять миллионов долларов каждому, – заявив, что обретенное ими счастье бесценно. Таким образом, Тони один мог получить тридцать миллионов. Правда, для этого ему придется жениться на Люси. Согласится ли она выйти за него замуж – еще вопрос.

– Моя жена тоже беременна, – сообщил Ник Люси. – Мы ждем первенца в двадцатых числах сентября.

– В начале июня, – сказала Люси, и по выражению лица Ника Тони понял, что тот делает в уме несложные расчеты.

Он тоже мог легко подсчитать, что Люси знала о беременности до отъезда во Флориду.

– Я боялся, что на свадьбе будет скукотища смертная, – усмехнулся Ник.

Люси вежливо улыбнулась. Тони поспешил вернуться к насущным делам.

– С Алисой все в порядке? – спросил он и по лицу Люси понял, что ее это тоже волнует.

– Она все еще наверху, с твоей мамой, – сообщил Ник. – Кэрри собирается отвезти ее домой. Она послала меня, чтобы я попросил вас уехать до того, как они выйдут.

Кэрри была женой их кузена, Роба, и лучшей подругой Алисы. Именно благодаря Кэрри Тони познакомился с ней, и Кэрри сейчас была отнюдь не в восторге.

То, что Алиса была полной противоположностью Люси, сначала привлекло Тони, но вскоре он поймал себя на том, что жалеет, что она – не Люси. Сейчас же он снова порадовался тому, что все так удачно разрешилось, хотя последние два месяца своей жизни он был бы счастлив не просто забыть, но стереть из памяти. Если бы в его власти было повернуть время вспять, он последовал бы за Люси во Флориду и убедил бы ее вернуться, чтобы иметь возможность о ней заботиться. Чтобы они могли создать семью и благоприятную атмосферу для их ребенка. «Да, – вздохнул про себя Тони, – задним умом все крепки».

– Кэрри также просила узнать, не оставила ли Алиса у тебя дома какие-нибудь вещи, – продолжал Ник.

– Не думаю, но посмотрю.

Это заставило Тони вспомнить, что Алиса была в его таунхаусе всего пару раз. Он в очередной раз поразился: как его угораздило чуть не жениться на совершенно незнакомой женщине? Он даже толком не знал, сколько ей лет. Спросил как-то, но получил весьма туманный ответ.

– Сделай это как можно скорее, – сказал Ник. – Вроде бы через пару дней она собирается вернуться в Нью-Йорк.

– Навсегда?

– По крайней мере, я так понял.

Нет, Тони не собирался выпроваживать Алису из Чикаго, но это означало, что он не скоро ее увидит. Это его несказанно порадовало.

Дверь особняка открылась, и на террасу высыпали гости. Слава богу, среди них не было Алисы. Как и его сестер.

Тони повернулся к Люси:

– Может, поедем ко мне?

Люси кивнула, обрадовавшись возможности оказаться с ним наедине. Она со страхом наблюдала, как увеличивается толпа на террасе.

– Поговорим позже, – сказал Тони Нику.

Тот показал жестом: «Позвони мне».

Всем Кароселли были свойственны любовь к шоколаду и к сплетням. Откровенно говоря, Тони был сыт по горло и тем и другим. Ему просто необходимо было убраться подальше от семейного микроскопа. Ему хотелось быть свободным и заниматься тем, к чему лежит душа. Жить не тем, что лучше для семьи, а что лучше для него. Он уже давно мечтал об этом, и тридцать миллионов были его билетом в другую жизнь. На них он смог бы начать собственное дело.

– Ни за что бы не поверила, – пробормотала Люси.

Тони взглянул на нее. Ему отчаянно захотелось дотронуться до Люси, убедиться, что она не плод его воображения, но он удержался. Для выражения чувств время еще не пришло.

– Не поверила бы чему? – спросил он.

– Что твоя семья будет так благожелательно настроена после того, что я натворила.

Скорее, его семья, как и он, была ей благодарна за то, что свадьба не состоялась, поскольку никто не жаловал Алису. Да и Роб, возможно, терпел ее только потому, что она была лучшей подругой его жены. Прошлым вечером Тони слышал, как его сестра Элана говорила матери, что считает Алису кровососущей ведьмой, одержимой дьяволом.

– Давай не будем думать о моей семье, – предложил Тони. – То, что произошло, не имеет к ним никакого отношения. Это касается нас троих: тебя, меня и нашего ребенка.

Люси робко улыбнулась:

– Да, ты прав.

Тони кивнул, размышляя о том, что события последних минут напоминают калейдоскоп. Он собирался жениться на нелюбимой женщине, однако появилась Люси с ошеломляющей новостью. Поэтому, скорее всего, он еще не совсем отошел от шока и до конца не осознал, что жизнь, помимо его воли, кардинально изменилась. Осталось только одно: облегчение и радость оттого, что Люси спасла его от пут брака, спасла его от самого себя.

– Как протекает беременность? Все хорошо?

– Я чувствую себя замечательно. Малыш активен и брыкается, что в общем-то ему и положено делать.

Его сердце пропустило удар.

– Малыш?

Люси положила ладонь на живот, на ее губах появилась лучистая улыбка.

– Или малышка. Но мне кажется, что это все-таки мальчик.

«Дай-то бог», – подумал Тони, прикидывая, как он распорядится тридцатью миллионами долларов.

– Кстати, где твой багаж? – спохватился он.

– Я приехала без вещей. Я не планировала задерживаться здесь. – Люси вытащила из кармана жакета телефон и взглянула на дисплей. – Вообще-то мне скоро надо возвращаться в аэропорт, так что у нас не так уж много времени.

Тони решил, что ослышался. Неужели Люси планировала сообщить ему о том, что скоро он станет отцом, а затем снова исчезнуть? Неужели у нее сложилось впечатление, что он позволит ей уйти? Плохо же она его знает!

Да, они не планировали ребенка, но пока Люси его вынашивает, он обязан заботиться о ней. Тем более что этот ребенок может сделать его весьма богатым человеком. При условии, конечно, что Люси согласится выйти за него замуж.

Впрочем, если бы какая-нибудь другая женщина забеременела от него, он в любом случае предложил бы ей пожениться. То, что этой женщиной оказалась Люси, Тони более чем устраивало.

Однако в его плане была одна маленькая, но весьма важная неувязочка. Как она воспримет предложение о браке? Тони знал, что она боится серьезных отношений. Именно Люси настаивала на том, чтобы их отношения не переходили определенную черту. Как убедить ее в том, что создание семьи ради ребенка – не такой уж плохой вариант? А если у нее родится мальчик, они от этого только выиграют.

– Обратный билет у тебя с собой? – поинтересовался Тони. Получив в ответ кивок, он добавил: – Могу я на него взглянуть?

Озадаченная Люси достала сложенный билет из поясной сумки, которая была почти скрыта ее животом. Она держала свои вещи либо в потрепанном рюкзаке, который нашла на работе, либо в этой сумке. Тони никогда не видел у нее обычной дамской сумочки. Да и вообще все в Люси трудно было назвать обычным. Создавалось впечатление, что она жила, подчиняясь каким-то своим, отличным от других, правилам.

Тони взял билет, пробежался по нему взглядом и, немного подумав, разорвал.

Люси от удивления открыла рот.

– Ладно, – произнесла она немного погодя. – Ты можешь поступить и так, хотя я не понимаю, зачем тебе это нужно. Надеюсь, ты понимаешь, что мне ничего не стоит распечатать билет заново?

Тони смял клочки билета и швырнул их на заднее сиденье.

– Понимаю, – согласился он.

– Тогда зачем ты это сделал?

– Считай это символическим жестом.

– Хорошо, пусть так, – покладисто согласилась она. – Только что он символизирует?

– Только то, что я не хочу отпускать тебя во Флориду. Я хочу, чтобы ты осталась в Чикаго.

– Я могу остаться – хотя ты мог бы меня об этом попросить, – но у меня нет ни жилья, так как девушка, вместе с которой я снимала квартиру, переехала в Огайо, ни работы.

– Будешь жить у меня, – спокойно сказал Тони и, помолчав, добавил: – Я хочу, чтобы мы поженились.

Люси недоверчиво уставилась на него. Правильно ли она расслышала? Она часто мечтала, что он сделает ей предложение, однако, когда это произошло, отнюдь не испытывала радости. Ведь она любит Тони, а он хочет жениться на ней только потому, что он порядочный человек.

Люси молчала, поэтому Тони пояснил:

– Я считаю, что так будет лучше для ребенка. Мне известно твое мнение о серьезных отношениях, но если ты подумаешь, то поймешь, что я предлагаю не такой уж плохой вариант.

Да уж, ее мать будет в восторге от такого зятя, красивого, богатого. Это отличный вариант, но как она сможет жить с мужчиной, который не любит ее? Это превратится в ежедневную пытку.

– Спасибо, конечно, за предложение, но, боюсь, я вынуждена тебе отказать.

– Почему?

Люси прикусила губу. Нет, она не скажет, что любит его. Ведь Тони ее не любит. Но он может воспользоваться ее признанием как аргументом в пользу того, что им надо пожениться. Она решила солгать, тем более что это было недалеко от истины.

– Если я выйду за тебя замуж, все решат, что они не ошиблись и я решила забеременеть от тебя, чтобы жить за твой счет.

Именно таким образом пыталась устроить свою жизнь ее мать. Только отец Люси не счел нужным сообщить своей любовнице, что он женат. Он не собирался признавать свою незаконнорожденную дочь. Спасибо и на том, что он высылал матери ежемесячный чек. Отец умер три года назад, и надежда Люси на то, что когда-нибудь он захочет познакомиться с ней, тоже умерла.

– Повторяю, я уверен, что ты не забеременела специально, и обязательно доведу это до сведения своей семьи, – сказал Тони.

– Конечно, – согласилась Люси, – но они все равно будут считать меня охотницей за богатым мужем. Ведь люди верят тому, во что хотят верить.

Тони нахмурился:

– Почему тебе так важно мнение моей семьи? Это касается только тебя, меня и нашего будущего ребенка.

Для Люси это было важно.

– Извини, но я не могу выйти за тебя замуж, – мягко проговорила она.

– Даже если я хочу заботиться о тебе и о нашем ребенке?

– Спасибо, но я в состоянии позаботиться о себе сама.

– Хорошо, – вдруг уступил он. – Ты не хочешь выходить за меня замуж, но, может, ты останешься со мной, пока не родится ребенок?

– Извини, но я должна отказать тебе и в этом.

Тони стиснул зубы, кивнул и не стал настаивать.

Он припарковался недалеко от своего дома. Когда Люси оказалась здесь в первый раз, она испытала легкий шок. Все в Тони буквально кричало о его богатстве: он разъезжал в роскошном автомобиле, пил самое лучшее виски, носил дизайнерскую одежду.

Однако жил он в ничем не примечательной квартире, в таком же непримечательном здании, на одной из самых скучных улиц Чикаго. Тони сказал ей тогда, что он не видит смысла в том, чтобы тратить деньги на жилье, в котором почти не бывает.

Обычно, когда они заходили в дом и садились в лифт, Тони держал ее за руку. Случалось, он начинал заигрывать с ней, пока они поднимались на его этаж. Но в этот раз он даже не попытался прикоснуться к Люси. Она испытала и облегчение, и разочарование одновременно.

Люси взяла за правило не привязываться к местам, где ей приходилось жить, но когда Тони открыл дверь и она зашла в его квартиру, к ее горлу подкатил ком. Сколько хороших воспоминаний было связано у нее с этой квартирой! В какой-то момент она стала для Люси настоящим домом, и тогда молодая женщина начала мечтать о том, что однажды Тони скажет ей, что его дом – это ее дом.

Но этого не произошло. И Люси поняла: предаваться несбыточным мечтам глупо и болезненно.

Тони закрыл дверь и положил руку ей на плечо. Сердце ее замерло. Люси понадобилось несколько секунд на то, чтобы понять: он всего лишь помогает ей снять жакет. Тони повесил жакет на спинку дивана. Там же оказались его пиджак и галстук.

– Не хочешь что-нибудь выпить? – предложил он. – У меня есть сок. Или я могу заварить чай.

– Достаточно простой воды. – Люси оглядывалась, пытаясь понять, произошли ли здесь какие-нибудь изменения за четыре месяца ее отсутствия.

Нет, все было по-прежнему. На кофейном столике лежали газеты, на спинке кожаного кресла висел голубой шелковый галстук. Мужская мебель. Все в квартире говорило о том, что здесь живет мужчина.

Было много кожи, металла и стекла. Голые деревянные полы. И никакого намека на присутствие женщины.

– Присаживайся. – Тони указал на диван.

Люси чувствовала, как он напряженно о чем-то думает. Его нервное состояние передалось ей, и ребенок в ее чреве начал вытворять акробатические номера.

Кухню от гостиной отделяла стена, но Люси слышала, как Тони ищет что-то в холодильнике. Он появился несколько секунд спустя, неся бутылку воды для нее и пиво для себя. Она ожидала, что Тони сядет в кресло напротив, но он опустился на диван рядом с ней.

Желание придвинуться ближе, прижаться к нему было как никогда сильным. Люси страстно хотелось, чтобы Тони обнял ее и, баюкая в своих объятиях, пообещал, что у них все будет хорошо. Чтобы он снова занялся с ней любовью, как будто не было этих четырех месяцев.

Вместо этого Тони сказал:

– Я не хочу, чтобы ты уезжала.

Люси вздохнула. Да, стоило бы сообразить, что человек, привыкший всегда поступать по-своему, вряд ли легко уступит ей.

– Я понимаю, Тони, но я не могу остаться с тобой.

На его скулах заходили желваки.

– Хочешь лишить меня права быть отцом? – отрывисто спросил он. – Ты и так лишила меня возможности быть с тобой, когда ты только узнала о беременности.

Люси сжалась. Конечно, у Тони есть все основания сердиться на нее. По ее милости он узнал о том, что станет отцом, на несколько месяцев позже. Хорошо еще, что вообще узнал, поскольку она поддалась на уговоры матери, твердившей ей об этом постоянно.

К тому же, лишив Тони приятных волнений – теперь-то Люси не сомневалась, что для него эти волнения были бы приятными, – она лишила себя элементарного комфорта. Диван матери, на котором она спала последние четыре месяца, был жутко неудобным. Люси просыпалась либо с сильной болью в области поясницы, либо не могла повернуть шею, а чаще и то, и другое. Мысль о том, что она снова будет спать на кровати, показалась женщине чрезвычайно заманчивой. Но что станет с ее сердцем?

Нет, нельзя соглашаться. Но… но ведь ей сейчас нужно думать не о себе, а о ребенке.

– Допустим… только допустим, что я соглашусь жить у тебя, – осторожно начала она. – Но тогда мне нужна своя комната.

– Ты могла бы жить в моей.

Тони положил руку на ее бедро, и Люси захлестнуло желание. «Разве я не обещала себе больше не совершать необдуманные поступки?» – мелькнуло у нее в голове.

Весьма соблазнительно жить рядом с Тони до тех пор, пока не родится ребенок. Если бы это не означало рисковать своим сердцем. Можно, конечно, надеяться, что он ее полюбит, но в противном случае ей некого будет винить, кроме себя. И, если она останется в его квартире – исключительно ради ребенка, – придется установить кое-какие правила. Например, никакой близости.

Люси сняла его руку со своего бедра:

– Если я соглашусь поселиться у тебя, то ради ребенка наши отношения должны быть сугубо платоническими.

– Я так не считаю, но если таково твое условие… – Тони пожал плечами. Люси взглянула на него и моментально пожалела об этом, увидев завораживающие глаза и легкую усмешку на так и зовущих прильнуть к ним губах. Сердце ее забилось быстрее. – Я даже могу освободить свою спальню, а сам буду спать на кресле-кровати в кабинете.

Он вопросительно взглянул на нее, но, прежде чем Люси успела ответить, зазвонил его телефон.

Взглянув на дисплей, Тони пробормотал какое-то ругательство.

– Это дед. – Он встал и направился в кухню. – Я должен ответить.

Тони не знакомил Люси со своим дедом, но она так много слышала о нем, что ей казалось, будто она его знает. На свадьбе Люси не заметила мужчину соответствующего возраста, хотя Тони говорил ей, что дед и ныне покойная бабушка не пропускали ни одного важного события в его жизни.

Так почему же его не было на свадьбе?

Разговор длился от силы минуту, после чего Тони вернулся в гостиную.

– Это мама, – сообщил он. – Она наводит порядок у деда. Звонила, чтобы убедиться, что у меня все нормально. Они хотят поговорить с нами.

Перспектива встречи с его родителями Люси не вдохновляла. Должно быть, ужас отразился на ее лице, потому что Тони поспешил добавить:

– Не волнуйся. Я сказал ей, что сначала мы должны все обсудить и прийти к какому-нибудь решению, а уж потом встретимся с ними.

Лучше бы ей никогда не встречаться с его родителями. Или она малодушничает?

Если бы у Люси была возможность заглянуть в хрустальный шар, предсказывающий будущее, она ни за что не уехала бы из Чикаго. Она постаралась бы решить проблему, как положено взрослому человеку, а не страдающему от неразделенной любви подростку. Так, может, нет смысла оттягивать неизбежное? Она принесет родителям Тони свои извинения, и они, надо надеяться, проникнутся к ней сочувствием.

– Думаю, лучше не откладывать встречу, – сказала Люси.

Тони нахмурился:

– Ты уверена? Никакой спешки нет.

Она пожала плечами:

– Я заварила эту кашу. Мне и расхлебывать.

– Не будь к себе слишком строга.

Люси криво улыбнулась:

– Тебе легко говорить. Не ты объявился в день свадьбы сына и заявил, что ждешь от него ребенка. Разве тебе не захотелось бы узнать, кто эта женщина и почему она решила расстроить твою свадьбу.

– Ты слышала выражение: для танго нужны двое. В том, что случилось, есть и моя вина.

Только вряд ли члены его семьи считают так же.

– Давай все же не будем откладывать встречу с родственниками, – попросила Люси.

– Если ты этого хочешь…

Дело не в том, чего она хотела, а в том, что было правильно.

– А твой дед? – помедлив, поинтересовалась она. – С ним все в порядке?

Тони озадаченно поднял брови:

– Почему ты спрашиваешь?

– Мне показалось, что на свадьбе его не было. Он плохо себя чувствует?

– Он в полном порядке, – заверил ее Тони. – Просто иногда он бывает упрям.

Люси не успела спросить, почему дед проявил упрямство, как телефон Тони снова зазвонил. Взглянув на дисплей, он выругался и не стал отвечать. Однако не успел Тони положить его в карман, как тот опять зазвонил. Он отклонил звонок и отключил громкий вызов, а затем повернулся к ней:

– Так как, ты остаешься или нет?

Сравнив жесткий диван матери с мягкой постелью, Люси была вынуждена признать, что она не такая стойкая, какой ей, вероятно, следует быть. Она была готова принять предложение Тони, руководствуясь не только тем, как лучше для ребенка, но и тем, как лучше для нее с точки зрения комфорта. Молодая женщина решила на время забыть о риске для сердца.

– Да, – кивнула Люси. – Я позвоню маме и скажу ей, что не нужно меня встречать и что ее диван снова свободен.

Тони нахмурился:

– Ты спала на диване?

– Либо он, либо пол.

Впрочем, между ними вряд ли существовала разница, если не считать того, что по старому, протертому до дыр ковру ходили друзья ее матери – если их можно назвать друзьями, – разношерстная толпа наркоманов и алкоголиков.

– Почему она позволила своей беременной дочери спать на диване? Разве не стоило уступить тебе кровать?

Если бы Тони знал, какой образ жизни ведет ее мать, он не стал винить бы Люси. Она сама отказалась спать на кровати матери, не зная, что может там подцепить.

Но Тони почти ничего не было известно о ее семье, а Люси не стремилась распространяться на эту тему. Он знал, что они жили бедно, но понятия не имел, каким непростым было ее детство и сколько убогих мест, в которых кишели тараканы, им пришлось сменить. Иногда Люси голодала в течение нескольких дней, потому что у матери не было денег на еду. А скольких мужчин она видела выходящими из материнской спальни… Люси вернулась к ней только потому, что ей некуда было податься.

Если они с Тони беседовали, разговор обычно шел о нем, о его работе или семье. Все, что Люси рассказала ему о своей жизни, начиная с рождения и заканчивая настоящим, можно было изложить за десять минут. Тони знал, что она не видится со своим отцом, но не знал почему. Ему было известно только, что мать и дочь не ладят друг с другом.

Мать, бывало, оставляла восьмилетнюю дочку одну и уходила, зачастую не возвращаясь до утра. Мамины дружки смотрели на Люси с похотливой улыбкой и отпускали скабрезные шутки. Мать обычно говорила, что Люси сама в этом виновата, подавая им соответствующие сигналы, а Люси, будучи наивной и доверчивой девочкой, ей верила. Даже став взрослой, она опасалась, что из-за дурных генов ей на роду написано стать такой, как мать.

Что подумает Тони, узнав всю ее подноготную? Он наверняка задастся вопросом: какова наследственность его ребенка? И что подумает об этом его семья?

Тони протянул ей телефон и твердо пообещал:

– Я не заставлю тебя спать на диване. Звони!

Люси сделала глубокий вдох. Нет, сейчас на главном месте все-таки должно стоять благополучие ее ребенка. Разве можно сомневаться в том, что ему лучше появиться на свет в доме отца?

Приняв окончательно решение, она взяла телефон.