Раздели мою печаль

Часть первая

Игривый солнечный лучик легонько коснулся лица спящей девушки. Она недовольно поморщила нос, повернулась на бок, и маленький посланец солнца позолотил ее блестящие волосы. В полусне Милана ощущала его нежность и тепло, но просыпаться не торопилась. Вчера она допоздна читала очередной роман о любви, который предсказуемо заканчивался хеппи-эндом, но все равно хотелось пройти с героиней через все жизненные испытания, чтобы воссоединиться с любимым. Книгу девушке дала подруга Оленька, добрячка и веселушка, которая купила ее, но так и не нашла времени прочесть.

– У меня роман жизненный, а у тебя – книжный, – сказала Оля, загадочно улыбнувшись.

– Тогда зачем покупала? – спросила Милана подругу, пряча книгу в сумочку.

– Чтобы было что читать на пенсии, – засмеялась Оленька, обнажив ряд ровных и красивых зубов.

– Я вроде бы тоже еще не пенсионерка, но прочитаю с удовольствием.

– Тогда расскажешь, были там эротические сцены или одни детские поцелуйчики в щечку.

– Тебе в жизни эротики недостаточно? – улыбнулась Милана.

– Любви и секса много не бывает! – усмехнулась Оля. – Это у тебя на уме и в сердце один Русланчик и никого больше. Вот скажи мне честно, Милка, неужели не было грешной мысли встретиться с другим парнем, узнать, как он целуется, какие у него руки или что-то другое? – Оленька хитро прищурила глаза.

– Зачем? – Милана сдвинула плечами. – Руся… Он единственный и на всю жизнь, – задумчиво произнесла она. – Он самый лучший!

– Откуда ты знаешь, если кроме своего Руси никого не видишь? – хихикнула Оля.

Милана окончательно проснулась. Она приоткрыла глаза и бросила взгляд на будильник – было без пяти минут шесть утра. Ох, как она ненавидела это чудовище! Милана с удовольствием просыпалась бы под ласкающую слух мелодию мобильника, но ее отец, консерватор, настоял на том, чтобы дочь подпрыгивала на постели от громкого и противного звонка старого будильника. Как часто девушка просыпалась под звон этого монстра с желанием схватить его и вышвырнуть в открытое окно, чтобы тот заглох раз и навсегда, но знала, что такой поступок ей не под силу: это вызовет гнев отца, и в итоге для Миланы будет испорчен день, а для мамы – и того хуже.

Девушка прикрыла глаза и решила еще немного понежиться в постели. Казалось, прошло всего несколько секунд, но ненавистный будильник вдруг заорал своим противным дребезжащим голосом и от радости забренчал, запрыгал на прикроватной тумбочке.

– Я тебя все равно когда-нибудь прибью, – пробормотала Милана.

Почти сразу же раздался знакомый стук в дверь.

– Рота, подъем! – услышала она за дверью голос отца и крикнула, что уже встает.

Отец Миланы – бывший военный. После травмы ноги его отправили в запас, но командный тон и желание подчинять себе других засели в нем навсегда, пустили корни так глубоко, что не вырвешь. Это он установил правило для дочери бегать по утрам и взвешиваться, решив, что Милана сутулится и имеет склонность к полноте.

– Ты должна научиться следить за собой. Всегда! – произнес он голосом, не терпящим возражений.

И вот уже несколько лет каждое утро Милана выходила на беговую тренировку. Первое время ей было очень трудно. Девушка училась в медучилище в городе, до которого нужно было добираться минут сорок, а до этого она должна была совершить пробежку, принять душ, позавтракать и сломя голову мчаться на автобусную остановку. Сейчас уже стало легче: учеба закончена, Милана пока еще не работала, но самое главное – три раза в неделю она встречалась в парке со своим парнем, Русланом. Вместо занятий спортом они уединялись, шли к реке, и там в их распоряжении было целых сорок минут.

– Милана, поторопись! – крикнул отец, когда она замешкалась в ванной комнате.

– Иду! – отозвалась девушка и поспешила надеть кроссовки.

Отец назвал ее Миланой, а это означало одно из двух: или он в плохом настроении, или снова что-то для нее выдумал. Обычно он называл ее Ланой, а мама – Милой. После рождения дочери мама хотела назвать ее Людмилой, а отец – Светланой. Родители долго не уступали друг другу. Мама доказывала, что девочку можно будет звать по-разному – Люда, Людмила, Мила; отец предлагал – Света, Светлана, Лана. В итоге она нашли компромисс, назвав дочь Миланой, чтобы мама могла называть ее Милой, а отец – Ланой. Наверное, это был единственный случай, когда отец уступил матери самую малость, в последующей их совместной жизни все решения оставались за ним. Миланой родители называли ее редко, в основном при важном разговоре.

«Неужели они узнали, что я продолжаю тайно, вопреки запретам отца встречаться с Русланом? – размышляла Милана, пробегая по знакомым тропинкам парка. – Откуда? Ольга об этом знает, но она меня не выдаст».

Отец запретил ей встречаться с Русланом еще в начале их отношений.

– Нам не нужен этот нищий и бесперспективный парень! – заявил он, стукнув кулаком по столу.

Милана попыталась возразить, начала бормотать что-то бессвязное о чувствах, но ее мнение не интересовало отца. В доме все привыкли жить по его правилам, которые никто не осмеливался нарушать. Мать уже давно поддерживала сторону отца, и сейчас трудно было понять, всегда ли она была сухой и безропотной или стала такой, выйдя за него замуж. Брат Миланы Игорь плевал на все табу предка, но делал это не открыто, а втихую, что бесило сестру. А вот Милана боялась отца по-настоящему, неподдельно. Так было всегда, с раннего детства, так оставалось и сейчас, когда ей уже перевалило за двадцать. Когда отец запретил Милане встречаться с Русланом, она проплакала целую ночь. Руся был ее первой любовью – и настоящей. Еще в школе они начали посматривать друг на друга. У Миланы всегда при встрече бешено колотилось сердце, ноги подкашивались, и с головы до пят ее окатывала теплая волна чего-то необъяснимого, щемящего, до боли приятного… Руслан был старше Миланы на год, но для обмена теплыми взглядами существовали перемены и школьные мероприятия. Потом они начали разговаривать во время перерывов, и однажды получилось так, что вместе пошли из школы домой. Обычно Руслан доводил девушку до поворота в ее проулок, они болтали несколько минут, потом он целовал ее в щеку, и дальше Милана шла одна. Но однажды отец, проезжая на машине, увидел свою дочь рядом с парнем. Ему понадобилось несколько дней, чтобы разузнать о Руслане все. Похоже, ему не пришлось по душе то, что мать воспитывала парня сама и жили они скромно, в однокомнатной квартире. Все остальное отца не интересовало.

– Неужели я хочу плохого для собственной дочери?! – кричал он, приводя свой железный аргумент. – Я для кого всю жизнь корячусь?! А мать? Посмотри на нее! Во что превратила ее жизнь!

Конечно же, в худую, бесцветную, покорную, без лишних эмоций, молчаливую ее превратила не сама жизнь, а проживание с отцом под одной крышей многие годы. Иногда Милана вспоминала раннее детство, пытаясь представить улыбку молодой мамы или хотя бы ее ласковый взгляд, руки, но не могла. Похоже, железный пресс отца раздавил ее еще смолоду, до появления детей на свет. Милана панически боялась повторения судьбы матери, поэтому не стала перечить отцу, когда он запретил ей встречаться с Русланом, – она продолжала с ним общаться, но стала более осторожной. Девушка знала, что нужно потерпеть до того момента, пока они с Русланом поженятся, – тогда она будет иметь возможность распоряжаться своей жизнью самостоятельно. Руслан окончил педучилище, пошел работать в школу и поступил на заочное отделение в пединститут. Милана закончила медучилище, но Руслан до сих пор не предложил ей выйти за него замуж. Однажды он вскользь заметил, что вот закончит учебу, станет больше зарабатывать и тогда можно будет подумать о совместной жизни. Милана была согласна ждать, но ее не покидала мысль, что если бы Руслан знал больше о ее жизни дома, то предложил бы замужество гораздо быстрее. Девушке стыдно было признаться в унижениях, которым она подвергалась в семье. Более того, она старалась, чтобы Руслан не догадался об этом. Откровенной Милана была только с Оленькой, а еще в чем-то могла открыться Жене, своему другу. Он был старше на пять лет, но, казалось, прожил целую жизнь и готов был поделиться своим опытом с Миланой, дать ей толковый совет и просто успокоить. Рядом с ним Милана чувствовала себя защищенной, поэтому в свободную минуту забегала к Женьке просто так – посидеть в кухне, попить чаю, поболтать о чем-то неважном и привести свои чувства в порядок.

Задумавшись, Милана не заметила, как обежала вокруг парка, и повернула в родной переулок с тревожными мыслями и догадками. Только она переступила порог дома, как отец бросил на нее внимательный взгляд. Милана знала, что он проверяет, выполнила ли она пробежку или просто гуляла в парке. Вспотевшее тело, пятно пота на облегающей спину майке говорили о том, что Милана добросовестно справилась с заданием. На лице отца промелькнула удовлетворенная гримаса, и он не спеша, словно восходя на трон, уселся за обеденный стол. Его жена, худенькая, молчаливая женщина, тут же засуетилась, поспешно накрывая на стол. Милана переоделась, быстро приняла душ и присоединилась к завтраку.

– Приятного аппетита! – бросила она по привычке и села за стол рядом с братом.

Милана выпрямила спину, взяла в руки нож и вилку. Поджаренную яичницу с колбасой вполне можно было съесть и без помощи ножа, но девушка знала, что боковым зрением отец внимательно следит за каждым ее движением: как и какой ломтик она отрезает, как берет хлеб, куда кладет надкушенный кусок. Отец считал, что правила этикета за столом должны соблюдаться всегда, это должно войти в повседневную норму, и все следовали установленному правилу. Как часто Милане хотелось просто открыть холодильник, желая перекусить, схватить кусок колбасы и съесть его просто так, на ходу, без всякого этикета, но она не позволяла себе этого даже тогда, когда отца не было дома.

Тихо позвякивали приборы, и эти звуки еще больше раздражали Милану. Она нервничала перед предстоящим разговором, и к концу завтрака ее нервы были как натянутая струна. Ее воображение бурно разыгралось, и девушка уже не знала, чего ожидать от отца на этот раз. Наконец он допил кофе с молоком, поставил чашку на стол, не спеша вытер салфеткой губы и посмотрел на дочь.

– Милана, – произнес он, и у девушки закружилась голова. – Не буду уже в который раз повторять, как я огорчен тем, что ты не смогла поступить в мединститут.

Отец сделал многозначительную паузу, чтобы дочь еще раз испытала чувство вины.

– Простите, – пролепетала она испуганно.

– Не оправдала ты мои надежды, дочь, – продолжил отец, – но уже ничего не исправишь.

Он тянул время, и Милану бросило в жар.

– Милана, тебе придется устраиваться на работу.

У девушки отлегло от сердца, и радостная улыбка промелькнула на ее лице.

– Конечно, папа! – возбужденно выпалила она. – Вчера я ходила в частную клинику, и они готовы взять меня на работу. Там зарплата больше, чем в государственной, есть премии. Я уже подсчитала: даже учитывая, что придется ездить в город и тратиться на проезд, все равно остается больше, чем я получала бы в обычном медучреждении. К тому же работа посменная, есть доплаты за ночные… – быстро проговорила Милана, но резко смолкла, заметив недовольство отца.

Он постучал костяшками пальцев по столу, нахмурил брови – это был плохой знак.

– Еще я буду брать дополнительные смены… – поникшим, тихим голосом добавила девушка.

– Значит, Милана, ты сама все решила? – сверлил ее взглядом отец.

– Я хотела, как лучше… Я думала…

Милана испуганно заморгала, готовая расплакаться.

– Она думала! – с иронией произнес отец. – По-моему, в этом доме думаю только я! Милана, ты посоветовалась с нами, со своей семьей?

Игорь стиха хихикнул, но отец так взглянул на него, что парень сразу же сделал серьезное лицо.

– Нет, но…

– В общем так, Милана, – сказал отец, чеканя каждое слово, – я уже договорился со своим бывшим начальством… – Он сделал паузу, чтобы привлечь внимание домашних, от чего у девушки замерло сердце. – Придется тебе побездельничать пару месяцев дома, пока одна из медсестер военной части уйдет в декретный отпуск и тебе представится отличная возможность хотя бы косвенно продолжить дело своего отца. Я был рожден, чтобы стать военным, дослужиться до генерала, но… Так уж вышло… Это хорошо, что теперь ты, Милана, сможешь начать службу в той части, где служил твой отец.

Он еще что-то говорил, но девушка плохо соображала. Она пыталась сконцентрироваться, чтобы понять, чего хочет от нее отец на этот раз. Она должна будет идти на службу, то есть пойти по его стопам. Жить в казарме и не видеть Руслана? Это крах всех ее надежд!

– Папа, военная часть находится от нас километров за шестьдесят, а до города гораздо ближе, – прошептала Милана.

– По городу ездит автобус из военной части, собирает командный состав. Учитывая, что меня там еще помнят, я договорюсь, с этим проблем не будет.

– Работая в городе посменно, я смогла бы больше времени бывать дома и помогать маме по хозяйству, – несмело произнесла Милана, пытаясь найти аргумент, который заставит отца передумать.

– При желании помочь матери всегда можно найти для этого время.

– Я… Я не планировала идти на службу.

– Зато я планировал! – повысил голос отец.

– Папа, прошу тебя… – Милана с мольбой в глазах посмотрела на отца. – Я не хочу!

– А кто тебя спрашивает?! – закричал отец, стукнув кулаком по столу. – Кто ты такая здесь?! Что ты сделала? Построила этот дом? Купила мебель? Открыла бизнес? Да ты никто! Я всю жизнь пашу, чтобы ты была сыта, одета, обута, воспитана, чтобы выглядела хорошо! Тебе же все равно, что набрала четыре килограмма лишнего веса, и не заставь я тебя бегать по утрам, ты бы уже в дверь не проходила! Тебе на все наплевать, а я должен обо всех вас заботиться? Да если бы не я, ты была бы сутулой, как бабка! Сколько я сил приложил, чтобы выправить твою осанку! Скажи мне, Милана, это я для себя или для тебя стараюсь?! Я что-то сделал тебе во вред?

Отец раскраснелся от гнева и тяжело дышал. Милана чувствовала себя, как кролик перед голодным удавом. Она знала, что нужно как-то сопротивляться, но страх взял верх, и она дрожала всем телом.

– Мама!

Девушка с мольбой взглянула на мать.

Казалось, если бы сейчас с неба посыпались камни, женщина не дрогнула бы, продолжая сидеть в одной позе, с прямой спиной и безразличием на лице.

– Мила, отец не желает тебе плохого, – сказала она ровным голосом, лишенным эмоций. – Делай, как он говорит. Придет время – скажешь ему спасибо.

Последний луч надежды покидал Милану. Ожидать поддержки от брата бесполезно – он в таком же положении, как и она. Мысли в голове девушки проносились с быстротой молнии. Она пыталась найти что-то такое, из-за чего бы отец передумал, но не могла ничего сообразить.

– Папа, пожалуйста, я очень тебя прошу… – пролепетала Милана дрожащим голосом.

Она подняла голову и посмотрела на отца умоляющим взглядом.

– Встать! – заорал он так, что все вмиг вскочили со своих мест. – Молчать! Возражения не принимаются! Все свободны!

У Миланы по щекам покатились слезы.

– И еще одно, Милана, – сказал отец уже почти спокойно. – Надеюсь, ты тайком не встречаешься с тем нищебродом?

Милана, опустив голову, молчала.

– Не слышу ответа!

– Нет, – еле слышно произнесла девушка.

– Смотри мне! – погрозил пальцем отец. – Сдается мне, что неплохо было бы тебе с матерью посетить гинеколога.

Игорь хихикнул.

– Зачем? – Милана насторожилась.

– Чтобы убедиться, что ты не запрыгнула к учителишке в постель. Марина, я прошу тебя, в ближайшие дни найди время, чтобы сводить Милану к врачу и принеси мне справку, – обратился он к жене.

– Хорошо, – спокойно ответила женщина.

– А меня не надо вести к гинекологу? – спросил Игорь.

– Помолчи! – приструнил его отец. – Кстати, Игорь, я уезжаю из города по делам на пять дней. Ты будешь по утрам открывать магазин, вечером инкассировать и ставить под охрану на сигнализацию. Ясно?

– Ясный пень!

– Милана, когда я вернусь, будет еще один разговор, – сказал отец.

– Со мной?

– Кажется, в этой семье у нас одна Милана. Все. Можете расходиться. Такое впечатление, что вам нечем заниматься, – пробормотал он вслед своим домочадцам.

Милана на ватных ногах вышла из кухни и побрела в свою комнату.

Милана закрылась в своей комнате и долго лежала на кровати в прострации. Она даже не плакала, как бывало уже не раз, просто окаменела. Казалось, она проваливается в бездонную пропасть, из которой уже никогда не выбраться и не увидеть света. Отец снова направляет ее жизнь, а она не может этому противостоять. Так было и так происходит сейчас. Милана ночами мечтала о том, что вот-вот начнется ее самостоятельная жизнь. Она устроится на работу в частную клинику и тогда, возможно, Руся сделает ей предложение. Девушка представляла, как они с Русланом снимут жилье, пусть даже маленькую комнатку в общежитии с общей кухней, душем и туалетом, со скрипучей односпалкой на двоих, и она будет чувствовать себя хозяйкой пусть не всей Вселенной, но собственного маленького уголка. Ее воображение рисовало все до мелочей: как они с Русланом покупают первый комплект постельного белья, самый дешевый, но уже свой, как выбирают две одинаковые чашки и потом вечером пьют самый вкусный чай – потому что он один на двоих. Их комнатка станет королевством двоих, где никто уже не будет заставлять пользоваться ножом и вилкой за столом, а есть только в определенное время, как и укладываться спать. Ее мечты рассеялись этим утром, как туман при первых лучах солнца. Пойти на службу – это значит не бывать дома вечерами. В любой момент ее могут перевести в другую часть, а ездить ежедневно на работу – это выдумка отца, чтобы избавиться от нее.

Милана потерялась во времени. Когда оцепенение начало отпускать, она поняла, что нужно что-то делать, пока не поздно. Но что? Руслан не знает, под каким прессом она живет в этом доме, а она никогда ему не расскажет – это стыдно и унизительно. Сходить к Женьке? Он скажет примерно следующее: «Бери ноги в руки и вперед! Не пропадешь!» Легко ему так говорить, ведь он знает только часть правды. А того, что у Миланы никогда не было своих денег и до сих пор нет ни копейки, Женька не знает. Уйти из дому без гроша в кармане можно, но как прожить? Ольге легче всего. Она принимает все с улыбкой, и жизнь ей улыбается. Отец о таких говорит «ветреные», но Милана знала, что ее подруга – весенний свежий ветер и солнце. Чем она сможет помочь? Скорее всего, скажет: «Милка, забей ты на батю! Беги от него куда глаза глядят! На свете много хороших людей, проживешь!» Милана подумала, что ее друзья правы, но она не сможет вот так взять и покинуть семью. Она – слабак! И от этого стало еще тяжелее.

Она поднялась с кровати и вышла во двор. Легкий ветерок запутался в ее волосах, пощекотал щеку и улетел дальше. Он свободный, гуляет где хочет, шалит, носится по крышам, а она прикована невидимыми цепями к двухэтажному особняку, под крышей которого живет семья. Милана улыбнулась, подумав, что слово семья означает количество людей, живущих под одной крышей. Была ли у них семья, или это общежитие, где все живут по общему правилу, установленному одним человеком?

Милана окинула взглядом дом. Новый, добротный, под зеленой металлочерепицей. Отец построил его на месте старого, когда после увольнения со службы открыл свою небольшую охранную фирму. А спустя пять лет после того, как снесли старую постройку, он оформил мать, которая работала библиотекарем, частным предпринимателем и открыл на ее имя магазин стройматериалов. В обязанности матери входило вести бухгалтерию – конечно же, в свободное от работы время. Она не противилась, не роптала на судьбу, была просто роботом, исполняющим возложенные на нее обязанности. Создавалось впечатление, что вздумай отец приказать ей шагнуть вниз с крыши многоэтажки, она молча сделает шаг вперед. Брат Игорь хитрый. Через год заканчивает учебу в школе, и отец уже пророчит ему карьеру военного. Игорь делает вид, что согласен, а сам уже подумывает, как бы побыстрее избавиться от опеки родителей. Милана знала, что он способен на противостояние и в лучшем случае поступит учиться в профтехучилище, а то и сразу пойдет работать на стройку.

Милана вспомнила о брате и посмотрела на крышу сарая. Скорее всего, Игорь там. Постройка была соединена с гаражом, и на чердак вела обычная деревянная лестница. Люк отец закрывал на навесной замок, но брат умудрился сделать дубликат ключа, забирался на пустой чердак и оттуда, протянув изогнутую проволоку в щель, вешал замок на место. Снизу незаметно, что замок не заперт, а на чердак отец не лазил – там вообще ничего не было. Часто Игорь тайком пробирался туда, чтобы покурить. Он мог это делать даже тогда, когда отец находился внизу, прямо под ним, и это доставляло брату большое удовольствие.

Милана зашла в сарай и посмотрела наверх. Так и есть, брат там. Она оглянулась, поднялась по лестнице, сняла замок и открыла люк. Игорь сидел на кирпиче, над ним висело серое облачко дыма. Милана подошла, нашла еще один кирпич и села рядом.

– Уже выревелась? – спросил он, скривившись в улыбке.

– А ты все пыхтишь?

– Будешь? – Игорь протянул ей сигарету.

– Это же…

– Это, сестренка, называется драп.

– Ты с ума сошел?! Это же наркота!

– Не гони, сестра! Какой наркотик? Это мое успокоительное.

– На которое ты подсядешь, а потом не сможешь спрыгнуть.

– Ой! Брось эти медицинские замашки! И так тошно на душе, – сказал Игорь, затянувшись дымом.

– А деньги где ты взял на эту гадость?

– Инкассировал у папы! – незнакомо захихикал брат.

– Украл из сейфа?!

– Немного взял, а не украл. У нас же семья! – Игорь улыбнулся. – А еще немного выиграл в игровых автоматах. Могу дать на мелкие расходы.

– Не надо! Отец увидит, спросит, где взяла, а я не могу врать. И твои автоматы до добра не доведут, – сказала Милана и вздохнула. – Как ты думаешь, что он еще задумал? Чувствую, что это только начало бури, так себе, небольшой шторм.

– У маман спроси, может, она знает, – посоветовал брат.

– Так она и сказала! – Милана снова тяжело вздохнула. – Что мне делать, Игорь? Я не хочу идти на службу, не хочу работать в части.

– Делай, что тебе хочется.

– Ты же знаешь, я не могу ослушаться отца.

– Тогда зачем спрашиваешь? – Игорь выпустил дым кольцами и посмотрел на сестру. – Что бы я или кто-то другой тебе ни посоветовал, ты все равно будешь делать то, что велит папан.

– А ты? Что ты будешь делать после школы? Пойдешь в военное училище?

– Ага! Разогнался! На стройку пойду, подсобным рабочим, сниму хату, а потом… Потом видно будет. Осточертело мне все в этом доме! А может, повезет, я выиграю много денег и тогда…

– Легких денег не бывает, Игорек! Придется работать – это надежнее и спокойнее.

– Ты меня учишь? – ухмыльнулся брат. – Сама не знаешь, что делать, а туда же лезешь, учить! – раздраженно ответил Игорь. – В отца пошла, что ли?

– Да иди ты! – Милана махнула рукой, поднялась и направилась к люку.

– Замок не забудь на место повесить! – крикнул ей вдогонку брат.

Милана не пошла к Жене, так как днем он был на работе. Его жизнелюбию, оптимизму и умению все разложить по полочкам она удивлялась. Во время службы в армии ему сделали первую операцию на кишечнике и комиссовали. Женька всем говорил, что удалили полипы, но вскоре всплыло, что у него рак. Он долго лечился, ему дали инвалидность, но парень пошел на работу, вел нормальный образ жизни, и никто никогда не слышал от него хотя бы слова уныния. Напротив, он был той зажигалочкой и душой компании, когда любой досуг или будний день превращается в веселый праздник. Через год ему снова сделали операцию, потом еще и еще. Когда он отправлялся в больницу, то друзьям и знакомым просто говорил: «Я на лечение. Скоро вернусь». И возвращался бледный, осунувшийся, с многочисленными шрамами на животе, но такой же жизнелюб, как и раньше. Два года назад Женька женился. Невзрачный, ничем не привлекательный, невысокого роста, обычного среднего достатка парень взял в жены высокую, длинноногую модель. Даже Милана была удивлена, когда впервые увидела Валентину, но вскоре поняла, что они любят друг друга и живут в согласии и мире. Через год у них родилась дочь Оксанка. Глядя на подрастающую девочку, счастливую Валю, Милана невольно думала о том, что болезнь может в любой момент оборвать жизнь Жени. Знала ли о ней Валя, когда согласилась стать его женой? Спросить об этом Милана не решалась даже Женьку. Несмотря на дружеские, доверительные отношения, они никогда не говорили о его болезни. Женька наслаждался каждым прожитым днем, строил планы на будущее, и словно сама жизнь давала ему силы и энергию. Общаясь с парнем, Милана забывала о домашних неприятностях, ей хотелось смеяться, дурачиться, мечтать и верить во все хорошее. Так продолжалось до тех пор, пока Милана не переступала порог родного дома…

Она позвонила Ольге, и та сказала, что ждет ее. Лишь только открылась дверь, Милана сразу попала в ее объятия.

– Миланка, я не видела тебя целую вечность! – Оленька чмокнула девушку в щеку. – Уже соскучилась! Как ты? Устроилась на работу? А почему такая кислая? – посыпались вопросы. – Так, идем пить чай, и ты все мне расскажешь!

За столом Милана вкратце рассказала о решении отца.

– Идем ко мне в комнату! – Оля потащила Милану за руку.

Девушки бухнулись на широкую кровать, где, как говорила Оленька, к ней всегда приходят умные мысли.

– Надо подумать, как тебя спасти.

Она закинула руки за голову и уставилась в потолок.

– Выход есть всегда, – сказала она, – надо только его найти.

– С моим папой найдешь… – грустно ответила Милана. – Как я понимаю, это только начало. Скоро он приедет, и, чувствую пятой точкой, мне уготован еще один «сюрприз».

– А ты не думала удрать из дому, пойти на работу, заочно окончить институт, встать на ноги, а когда будешь самодостаточной леди, вернуться и сказать: «Смотрите, какая я! Сама всего добилась!» – сказала Ольга.

– Что я могу сама? Я ни на что не способна, – вздохнула Милана.

– Так сказал твой отец?

– И он говорит, и я сама это знаю. Я не тот человек, который может сам достичь всего в жизни. Я даже в институт не смогла поступить… Я – тупица и неудачница.

– Так и случится, если будешь такой себя считать. Сколько женщин самостоятельно шли вперед и достигали вершин! Я смотрела фильм…

– Оля, прошу тебя, – перебила ее Милана, – не надо лекций, я слушаю их дома ежедневно! И фильмов тоже не надо – можно сочинить любой сценарий, но жизнь намного сложнее, все не так просто. Ты хорошо знаешь меня, мое положение, поэтому дай конкретный совет. Правда, Оленька, я не знаю, что делать дальше. Я не хочу быть военнослужащей!

– Так скажи категорическое «нет» – и все! Не повезут же тебя в часть силой?!

– Я пыталась… – чуть не плача, ответила Милана.

– Тогда… Тогда собирай вещи и переезжай к своему Русе! Все же лучше, чем так жить.

– А он меня звал? – с горечью произнесла Милана.

– А я тебе говорила, что мужикам надо! Нет секса – нет совместной жизни. Переспала бы с Русей – может, и пригласил бы к себе.

Милана промолчала, вспомнив о том, что вскоре снова предстоит нанести визит гинекологу, чтобы предоставить отцу справку о своей невинности. Даже лучшей подруге она не могла рассказать об этом унижении.

– Кстати, Руслан уже работает, какие-то деньги зарабатывает, мог бы предложить совместное проживание, – сказала Оля. И добавила: – Хотя бы…

– У него мало часов, нет полной ставки. Руслан поехал к своей тетке, она якобы обещала с начала учебного года устроить его в другую школу, где нагрузка будет больше.

– Вот завтра и поговори с ним!

– Предложить вместе жить?

– А почему бы и нет? Мы же не в Средневековье живем?! Ой, чуть не забыла! – Ольга подскочила. – В субботу будет концерт, приезжает знаменитый скрипач из Америки. Хочешь пойти? Я завтра еду за билетами.

– Нет, не хочу, – ответила Милана.

Ей было стыдно признаться, что у нее нет денег на билет, а мама не даст ни копейки без разрешения отца.

– Ну, не грусти, моя хорошая! – Оля обняла подругу за плечи. – У нас в запасе несколько дней, мы обязательно что-нибудь придумаем.

– Спасибо тебе, – сказала Милана. – Наверное, я пойду. Дома работы много.

– Я бы тебе помогла, но…

– Я справлюсь, – сказала Милана и улыбнулась подруге.

Даже в отсутствие отца она боялась пригласить Олю к себе домой – отец мог случайно об этом узнать, а он недолюбливал подругу Миланы.

Милана не могла сдержать радости, когда Руслан, вернувшись от тети, позвонил ей.

– Руся, милый! Я так рада тебя слышать! – взволнованно сказала девушка. – Не видела тебя несколько дней, а кажется, что прошел целый год! Как ты съездил? Удачно? Когда мы увидимся?

– Ты завтра будешь в парке?

– Мы можем увидеться сегодня днем? Отец уехал, мама на работе, и у меня есть два-три часа полной свободы.

Руслан предложил встретиться через час на их любимом месте – у реки, там, где заканчивается парковая зона и до речки нужно пройти метров сто по лугу. Милана быстро собралась и остановилась перед зеркалом у выхода. На нее смотрела миловидная девушка с ухоженными светлыми, прямыми и блестящими волосами до плеч, лицо свежее и без намека на косметику, глаза большие, синие, четко очерченные густыми пушистыми черными ресницами, блузка с пуговицами не по моде, купленная матерью в секонд-хенде, и юбка ниже колен. Милана вздохнула: современная девушка в допотопной одежде, даже босоножки без каблуков, похожие на детские сандалии, – отец разрешал ей недевать туфли на каблуках только на торжества, так как, по его мнению и «по мнению медицины», каблуки в будущем дадут о себе знать множеством болезней ног и позвоночника. Милана оторвала взгляд от зеркала и поспешила на свидание. Ей предстояла грандиозная стирка и уборка, но девушка решила, что успеет все наверстать, вернувшись домой, и до прихода мамы с работы все будет сделано.

Милана не чувствовала земли под ногами, спеша знакомыми аллеями парка на встречу с любимым. Когда отец строго-настрого запретил ей встречаться с Русланом, они нашли выход: Милана по утрам выходила на пробежку, Руслан тоже. Отец время от времени проверял мобильник дочери, поэтому Милана внесла своего друга в список контактов под женским именем Руслана. Только так она могла созвониться с Русей на пробежке. Они встречались и шли на свое любимое место к речке. Небольшая река, протекавшая за территорией парка отдыха, всегда тянула к себе девушку. При каждом удобном случае она уединялась на берегу, на мостике возле старой вербы. В теплую погоду, сидя на согретых досках, можно было опустить ноги в воду и дать возможность разгуляться своим мечтам. Речка ласкала ноги, а маленькие рыбки, осмелев, подплывали ближе и едва слышно касались их. Милана любила смотреть на размеренное течение воды – ей казалось, что неприметная речушка понимает и разделяет ее мысли. Девушка знала, что у реки переменчивое настроение: иногда она бывала шутливой, игривой и беспечной, как ребенок; в другой раз настроение у нее было плохое, и тогда воды темнели и ускоряли свое течение; часто река была задумчивой; а иногда просто отдыхала, подставив себя теплу солнца и нежась в его лучах. Зимой речка была сонной и грустной, весной – журчаще-веселой, иногда безумной в своих поступках, заливая мутной водой прибережный луг. Сюда, к вербе, приходили Милана с Русланом. Здесь он впервые ее поцеловал, и тот поцелуй был с привкусом речной свежести…

Милана издалека заметила возле дерева знакомый силуэт и помахала рукой. Она ускорила шаг, ее сердце от радости бешено заколотилось в груди, а в голове зашумело. Он, любимый, единственный, милый, самый лучший, ждал ее, и вот-вот она окажется в его объятиях. Милана еле сдерживала себя, чтобы не рвануть с места и не бежать сломя голову.

– Здравствуй, милый! – задыхаясь от счастья и быстрой ходьбы, вымолвила она, ловя его горячие губы.

– Привет, моя крошка!

Их губы слились в жарком поцелуе. Парень прижимал к себе девушку, его руки обнимали ее за плечи, потом скользнули вниз, быстрыми, нетерпеливыми движениями расстегнули пуговицы блузки, легко сжали упругую девичью грудь, отчего по телу Миланы пробежала мелкая дрожь и она тихонько застонала. Руслан освободил ее грудь, кончиками пальцев погладил набухшие соски и коснулся их губами.

– Не надо, – простонала девушка, – не мучь меня!

Руслан ласкал ее, все больше разжигая страсть. Милана уже не могла сдерживать себя: ее рука скользнула ему под ремень джинсов, коснулась набухшей плоти.

– Миланка, я больше не могу терпеть, – горячо заговорил он. – Сколько ты меня будешь терзать?

– Я… Я и сама уже исстрадалась, – прошептала девушка.

Она вспомнила отца, и на миг ей показалось, что он где-то рядом, спрятался и следит за ними. Она быстро высвободила руку и легонько оттолкнула парня.

– Не надо, прошу тебя! – Он схватил ее горячую руку, прижал к себе. – Еще немного, пожалуйста, Миланка…

– Нет, все, хватит, – ответила она, застегивая блузку и пугливо оглядываясь. – Нельзя. Не сейчас.

– Как всегда, – вздохнул Руслан, отстраняясь. – Мы столько времени уже вместе, а ты все никак…

– Извини. Я уже говорила, что у меня очень строгие родители, – виновато произнесла она.

Милана хотела взять Руслана за руку, но он отвел ее в сторону.

– Иногда мне кажется, что ты меня вообще не любишь, – сказал он, стоя спиной к Милане.

– Дурачок! – ласково произнесла она. Потом подошла сзади и обхватила его руками.

– А что мне остается думать? Тебе же не пятнадцать лет. И при чем тут родители? Откуда бы они узнали?

Милана промолчала, но в голове снова вспыхнула мысль о предстоящем посещении гинеколога.

– Давай не будем об этом, – попросила она. – Расскажи лучше, есть ли результат от твоей поездки к тете.

– У меня все о’кей. Здесь, в маленьком городке, с работой туговато, но тетя договорилась в областном центре. Представь, у меня будет двадцать пять часов при ставке восемнадцать!

– На дорогу придется тратиться, – заметила Милана.

– Какая дорога? Я уже написал заявление, его подписали, и с нового учебного года я буду жить там. Тетя договорилась, что мне выделят комнату в общежитии. Там условия хорошие, отдельный санузел, кухня, правда, общая, но это мелочи. Миланка, у меня начнется новая жизнь! Представляешь?! – воскликнул Руслан, поворачиваясь к девушке лицом.

– У тебя? – упавшим голосом промолвила она. – А я? Как же я?

– Не грусти! Я буду приезжать раз в месяц, и мы сможем видеться!

У Миланы внутри все оборвалось. Руслан начинает самостоятельную жизнь, в которой ей не нашлось места. Если бы он сделал ей предложение, они смогли бы жить вместе и ей не пришлось бы идти на службу.

– Отец настаивает, чтобы я пошла на военную службу – работать в военной части медсестрой, – сказала она, с надеждой посмотрев ему в глаза.

– О-о-о… – протянул он. – Это усложняет дело. Тогда наши встречи будут еще реже. Ты это хотела сказать?

– Я хотела сказать, что не хочу такой работы. Это раз. Второе: я хочу видеть тебя не раз в месяц в лучшем случае, а каждый день, утром и вечером.

Яснее намекнуть она уже не могла. Руслан пригладил рукой волосы, помолчал и сказал:

– Ничего, как-нибудь переживем этот трудный период. Не так ли, моя хорошая?

– Надеюсь, – выдавила из себя девушка.

Милана вернулась домой далеко не в радужном настроении. Чувствовала себя побитой собакой, которая верно служила хозяину, а на старости ее пинком выкинули из дома. Что мешало Руслану сделать ей предложение? Раньше он обещал окончить училище, поступить на заочное обучение, устроиться на работу и тогда, по его словам, «мы сможем быть вместе». Конечно, это не было предложением выйти замуж, но все-таки какой-то намек на совместную жизнь, и Милана жила этим. Теперь он без малейшего сожаления говорит о том, что они будут видеться редко, и с радостью – о своей самостоятельной жизни. Значит, он не любит ее?

«Папа был прав, когда говорил, что с моими внешними данными я никому не нужна, – размышляла Милана, меняя постельное белье. – Когда в моей жизни появился Руслан, высокий, симпатичный, с гладко зачесанными, собранными в узел волосами, добрый, нежный, ласковый, я была уверена, что отец заблуждается. А теперь ясно, что ошибалась я».

Милана загрузила белье в стиральную машинку, механически нажала «пуск» и пошла в кухню. Ей предстояло протереть пыль в шкафчике и приготовить ужин. Непослушными, словно ватными руками она начала доставать тарелки, но не удержала – они выскользнули из рук и ударились о пол.

– Только этого не хватало! – в отчаянии воскликнула Милана, уставившись на осколки дорогого сервиза.

– Ага, нашкодничала! – услышала она за спиной голос Игоря и от неожиданности вздрогнула. – Я все родакам расскажу! Они поставят тебя в угол коленками на пшено.

– Не смешно! – отрезала Милана, подумав, что неприятностей ей не избежать.

– Да ладно, сестра, не дрейфь! Собери все в пакет, я по дороге где-нибудь в мусорный бак выброшу, – сказал Игорь.

– Зачем?

– Ты думаешь, их кто-то пересчитывать будет? – улыбнулся Игорь.

– Иногда мне кажется, что в этом доме настолько все под контролем, что и спички в коробке пронумерованы.

– Никто не заметит! Я вон у папаши потянул немножко денег, «пощипал» маман чуть-чуть – и все нормалек! А ты раскисла из-за каких-то тарелочек!

– Игорь, воровство к добру не приведет, попомнишь мое слово.

– Не накаркай, сестра!

– Я серьезно. Рано или поздно пропажу заметят, и тогда тебе несдобровать, – сказала Милана, собирая осколки посуды.

– Что мне сделают? Выгонят из дома? Ну и пусть!

– Тебе надо учиться.

– Милка, давай без назиданий! – скривил брат недовольную гримасу. – Без тебя тошно. Дай что-нибудь поесть! Можно сладенькое – я такое люблю.

– Мой руки и садись за стол, сладкоежка! – улыбнулась Милана.

– А можно хоть без родаков не мыть руки?

– Как хочешь, – согласилась Милана и добавила: – Не забудь выбросить эти тарелки, иначе мне капец.

У Миланы в этот день все валилось из рук, но к возвращению матери она с горем пополам управилась с домашними делами. Мать зашла в комнату, бросила привычное «Добрый вечер», поставила сумку на тумбочку, повесила связку ключей, сняла босоножки, и Милана подала ей комнатные тапочки.

– Их надо постирать, – заметила женщина.

– Хорошо, мама, я завтра постираю.

Мать подошла к окну, провела пальцем по подоконнику, поднесла его к глазам.

– Я вытирала пыль, – неуверенно пробормотала Милана.

– Лишь бы как? Завтра сделай все как положено. Приедет отец, а у нас тут непорядок.

– Хорошо. Греть ужин?

Милана, не дожидаясь ответа, метнулась в кухню. Скоро придет Игорь, и они будут ужинать. Все как обычно. Даже в отсутствии отца правила, установленные им, никто не нарушал.

За ужином Милана набралась смелости и попросила:

– Мама, поговори, пожалуйста, с папой. Я не хочу работать в части. Я нашла хорошую работу, которая мне по душе.

– Мила, неужели родители желают тебе зла? Если отец что-то делает, то только для твоего же блага, – ответила мать. – Возможно, ты еще молода, чтобы понимать это, но, поверь, пройдет несколько лет, у тебя будут свои дети, и ты, как и мы, будешь о них заботиться. Пожалуй, ты поймешь это позже, а сейчас надо делать так, как советует отец.

Она смотрела на дочь. В глазах – безразличие и грусть. Мила не стала возражать, зная, что продолжать разговор нет смысла. Последняя маленькая надежда растворилась за этим обеденным столом в безразличии присутствующих.

Пять дней отсутствия отца промелькнули как один час. С его появлением в доме внутреннее напряжение Миланы мгновенно возросло.

– Здравствуй, Милана, – сказал он, переступив порог, и у девушки похолодело внутри.

Отец снова назвал ее Миланой, а не Ланой, а это означало, что серьезный разговор таки состоится. И она не ошиблась. За столом, после ужина, как только глава семейства произнес «Милана», сердце у девушки замерло. В предчувствии чего-то страшного, что должно было на нее обрушиться, Милана затаила дыхание.

– Ты знаешь, дочь, что мы с мамой всегда желали тебе добра, – начал отец. – Согласна?

– Да, да, – испуганно пролепетала она.

– Милана, извини за прямоту, но я должен сказать, а ты со мной согласиться, что у тебя, мягко говоря, невзрачная внешность, – продолжил отец, – которая не привлекает парней, мужчины не останавливают на тебе взгляды. Я прав?

– Да, – кивнула Милана.

– Найти подходящего достойного человека, чтобы он взял тебя в жены, нелегко. Не каждый поведется на твою неказистость, простоту и серость, тем более что ты немного туповата и не смогла получить высшее образование.

Отец вытер салфеткой губы, сделал глоток воды, не спеша поставил стакан на стол. Под Миланой шатался стул, словно она была не в кухне, а на корабле во время шторма. В голове молниеносно, сменяя друг друга, проносились разные догадки.

– Да, в наше время девушке без высшего образования трудно найди подходящего человека, – получив одобряющий взгляд мужа, вставила свое слово мать.

– Я долго думал, Милана, как нам быть, – продолжил отец, специально сделав многозначительную паузу, – и как выйти из положения. Мы с мамой хотим, чтобы ты была счастлива и с благодарностью вспоминала нас.

– Да, Мила, да, – закивала мать.

– Можно я уйду? – спросил Игорь.

– Нет, – ответил отец.

– Хорошо, я посижу, чтобы не пропустить самое интересное, – усмехнулся брат.

Родители вдвоем с осуждением взглянули на него, и он замолк.

– И вот чисто случайно я, когда ездил в часть решать вопрос твоего, Милана, трудоустройства, встретил старого знакомого, – сказал отец. – Мы пошли с ним попить кофе, и выяснилось, что Александр Сергеевич год назад развелся с женой. Детей она забрала с собой, а мой приятель остался в своем большом доме без хозяйки.

Милана начала догадываться, о чем пойдет речь дальше, но все еще тешила себя слабой надеждой, что ошибается.

– Александр Сергеевич – серьезный и ответственный человек! Блестяще идет вверх. Подумать только: в сорок лет он уже полковник и повышение не за горами! – Отец поднял указательный палец. – Я похвастался, что у меня незамужняя дочь, которая не блещет красотой, но хозяйкой по дому и хорошей женой вполне может быть. В итоге Александр Сергеевич любезно согласился в субботу нанести нам визит – прибыть на ужин.

– У нас будет сватанье? – с усмешкой спросил Игорь.

– Нет, пока смотрины, – ответил отец, – если все срастется, то через пару недель молодые подадут заявление, а в сентябре сыграем свадьбу.

У Миланы задрожали колени, мир вокруг зашатался.

– Но… папа, я не хочу замуж, – тихо сказала она.

– Мила, все девушки обязаны когда-то стать женой, – сказала мать. – Такова жизнь.

– Но… Я не знаю этого человека.

– Вот поэтому папа и договорился о встрече, чтобы вы смогли присмотреться друг к другу.

– Нет! Не надо! – вскрикнула Милана. – Я не хочу!

– Все! Хватит! – заорал отец, стукнув кулаком по столу. – Ты не какая-то там избалованная барышня! Ты современная девушка, которая должна понимать, что родители хотят тебе только добра.

– Выдав силой замуж за старикана?! – пробормотала Милана сквозь слезы. – Мы же не в Средневековье! Нет, я не хочу замуж ни за полковника, ни за генерала. Я хочу быть… Я имею право быть со своим избранником!

Сказала – и испугалась своих слов. Это был чуть ли не первый ее открытый протест. От страха и безысходности по щекам девушки бежали крупные горошины слез, и она с надеждой смотрела то на мать, то на отца.

– С кем?! С голодранцем Русланом? – закричал отец, выпучив глаза. – Да если он приблизится к тебе, я ему ноги повыдергиваю!

– Я не сказала, что с ним, – дрогнувшим голосом ответила Милана. – Просто с избранником. С тем, с кем я захочу быть.

– Все! Я устал! У тебя с матерью два дня подготовки, – объявил отец, вставая из-за стола. – Смотри, Марина, чтобы все было на высшем уровне. А ты, Милана, не вздумай что-нибудь учудить. Ты меня знаешь: прибью – и рука не дрогнет.

– Вы… Вы меня не любите, – по-детски пролепетала Милана и расплакалась.

– А вот это ты зря, – не сдержалась мать.

– Иди в свою комнату и успокойся, – распорядился отец. У двери он остановился и сказал: – Еще раз подумай: кому ты такая нужна?

Милана бросилась в свою комнату, закрылась в ней, упала на кровать и дала волю чувствам. Днем она никогда не ложилась на заправленную утром постель, но сейчас ей было все равно. Обида на родителей сжимала горло, и вскоре Милана начала нервно всхлипывать сквозь слезы. Чтобы никто не услышал, она уткнулась лицом в подушку, подавляя рыдания. Она была в отчаянии и не знала, что делать. Родители решили поставить жирный крест на ее будущем – без ее согласия, как всегда. Одно дело решать за своего ребенка в детстве и совсем другое – когда она взрослый человек. Похоже, они намеревались построить ее взрослую жизнь по своим правилам, а она так и осталась беспомощным младенцем, который не в состоянии что-то изменить, противостоять силе старших.

Когда Милана обессилила от плача, за окном уже начали сгущаться сумерки. Она перевернула мокрую подушку на другую сторону и легла на бок. Почему-то в голову полезли воспоминания из детства, из того периода, когда окружающий мир видится в более ярких и насыщенных тонах. Тогда она воспринимала нравоучения родителей и их контроль как должное – другой жизни она еще не знала.

– Веди себя как взрослая девочка! – часто слышала она от матери.

Теперь она выросла, а должна вести себя как ребенок, подчиняться, выполнять их требования, жить по законам «семьи» и даже выйти замуж по их выбору. Она всегда старалась угодить родителям, чтобы услышать от них одобрение, – маленькой девочке хотелось, чтобы мама целовала ее вечером, укладывая в кроватку, читала на ночь книжку, просто прижимала к себе и гладила по голове. Изредка она удостаивалась похвалы, и тогда мама говорила: «Мила, ты хорошо справилась с заданием!» Девочка подходила к ней и робко прижималась, но мать отстраняла ее, напоминая, что она уже взрослая. А она хотела быть ребенком! Однажды Милана упала на асфальте и сильно разбила коленку, но она так боялась наказания родителей, что терпела и прятала от них ранку. Вечером она была вознаграждена одобрительными словами отца:

– Лана, ты молодчинка! Надо обработать ранку зеленкой, но ты не должна плакать. Не будешь?

И она терпела, сдерживалась, хотя слезы сами катились из глаз. Ей запрещали плакать, постоянно напоминая, что она большая девочка. Если Милана рыдала, ее не успокаивали, напротив, строгим голосом приказывали:

– Немедленно вытри сопли и возьми себя в руки!

Милана росла тихим, послушным и безвольным ребенком, которому запрещалось носиться по улицам с соседскими детьми, что-то просить, жаловаться, капризничать, есть немытые овощи, смотреть мультики по телевизору, иметь свое мнение. Милана быстро усвоила то, что ей навязывали, и рано поняла, что ее проблемы никому не интересны: они только расстраивают родителей, а она хотела заслужить их внимание и ласковые слова. Она научилась держать все в себе, иначе ее не будут любить. А как ей хотелось хоть капельку любви! Как-то, когда они гуляли в парке, Милана сорвала на клумбе астру, подбежала к матери и протянула ей цветок.

– Мамочка, это тебе подарок! – радостно сказала она, надеясь получить одобрение.

Что тогда было! Мать при всех отругала ее за неумение вести себя, бросила цветок в урну, а Милану отшлепала по рукам.

– Какая же ты бестолковая! – кричала она. – Ты очень плохая девочка! Не соображаешь, что люди посадили цветы, чтобы любоваться ими, а не рвать! Ты меня опозорила и будешь наказана!

Милана отстояла в углу несколько часов и целый месяц ее не брали на прогулку…

Она должна была всегда помнить, что расстраивать родителей нельзя. Но когда отец с матерью огорчали ее, то даже не замечали этого. Однажды Милане подарили пазлы – как сказал отец, «полезно для развития ребенка». Милана несколько дней на столике в своей комнате упорно их складывала, хотя это было нелегко. Девочке хотелось сделать все побыстрее и похвастаться готовой картинкой, но мама, убирая в комнате, нечаянно зацепила ее тряпкой, и вся работа пошла насмарку. Милана, увидев это, готова была расплакаться, ведь она так старалась, но мать ее опередила.

– Не вздумай реветь, – сказала она, – мы на тебя жизнь положили, а ты готова раскваситься из-за какой-то безделушки.

И Милана не заплакала. Почему-то этот случай из детства вспомнился именно сегодня, и только сейчас Милане пришла в голову мысль, что быть родителями – это что-то гораздо большее, чем сохранение пазлов в целости. Их запреты сыграли с ней злую шутку, воспитав безволие, неумение жить и строить свою судьбу.

Милана провела бессонную ночь и сделала вывод, что родители, без сомнения, хотели ей добра, но допустили кучу ошибок. Казалось бы, она росла во вполне благополучной семье, но здесь не было тепла, родительской ласки, и девочка была лишена детства. Она искала оправдания поступкам родителей и все время приходила к выводу, что они причиняли ей вред, сами того не подозревая. Милана ругала и ненавидела себя за мягкость, бесхребетность, неумение защитить себя и постоять за свою жизненную позицию.

«Тряпка! – повторяла она себе тысячу раз. – Настоящая тряпка, о которую можно вытереть ноги, а после выбросить ее на мусорку. Безвольное существо!»

Ночью она готова была к решительным действиям, даже вспомнила выражение Бенджамина Франклина «Не планируя ничего, вы планируете провал» и настроила себя на то, что сможет сказать родителям категорическое «Нет!». Но с наступлением утра, как только Милана услышала в коридоре голос отца, ее охватил ужас от собственных смелых мыслей. Она поняла, что не сможет одним своим заявлением о несогласии с решением родителей переломить домашние устои, которые годами бетонировал отец, а ее «Нет!» будет похоже на несчастное блеянье ягненка перед стаей голодных волков.

«Так часто бывает, – с горечью констатировала Милана, – что ночные мысли, казавшиеся такими правильными, утром оказываются пустыми и ничего не значащими».

За завтраком девушка не проронила ни слова. Родители восприняли это как согласие и не возвращались к теме предстоящего визита полковника. Милане даже показалось, что вчерашнего разговора не было и все ей приснилось, но после завтрака Игорь толкнул ее в бок, вернув в реальность.

– Ну, как спалось, полковничиха? – шепнул он ей на ухо и ухмыльнулся.

– Отстань! – нервно ответила Милана и поспешила на утреннюю пробежку.

Когда родители ушли из дома, она позвонила Ольге.

– Напрасно ты, Милочка, не захотела идти на концерт! – сразу же возбужденно затараторила подруга. – Все было просто супер! Правда, я не очень разбираюсь в музыке, но если бы ты видела скрипача… Высокий, кудрявые светлые волосы! А глаза… Голубые, нет, синие как небо!

– И как ты смогла из зала рассмотреть цвет его глаз? – с легкой иронией в голосе спросила Милана.

– Я сидела в первом ряду, – тарахтела Ольга, – но и это не главное. Я вручила ему цветы, и наши взгляды встретились! Это было что-то невероятное! У меня земля уплыла из-под ног! Он поцеловал мне руку, и я… Я чуть не умерла! Не знаю, что это было, но конец света был уже близок! Его зовут Карл, он американец. Я снова хочу его видеть. Вот хочу, и все! Миланочка, я взяла билеты на концерт сегодня, завтра и послезавтра. Ты должна на него посмотреть! Хочешь, я и тебе куплю билет?

– Оленька, спасибо, моя хорошая! Я не пойду. Ты же не обидишься?

– Но мне очень хотелось, чтобы ты оценила Карла!

– Скажи мне лучше, – вместо ответа сказала Милана, – ты сейчас занята?

– И не спрашивай! Бегу на маникюр, потом надо успеть собраться и доехать, чтобы не опоздать! Извини, Миланка, не могу долго болтать. Давай созвонимся после концерта. Хорошо?

– Не вопрос, – ответила Милана и вздохнула.

Утром в парке Милана не встретилась с Русланом – был не их общий день, – поэтому решила созвониться и договориться о встрече.

Спустя час после разговора она уже ждала его на мостике у реки. Было тепло, и невдалеке, на песчаном берегу, принимали солнечные ванны пляжники, повизгивали барахтающиеся в теплой воде дети, а на противоположном берегу среди камышей притих, уставившись на неподвижный поплавок, человек с удочкой. Девушка сняла шлепанцы, села на мостик и опустила ноги в воду. Сегодня у реки было хорошее настроение – совсем не такое, как у Миланы. Она игриво раскинула свои воды, нежась под теплыми лучами солнца, и оно отвечало ей взаимностью, одарив множеством маленьких светлых бликов, которые мерцали на спокойных небольших волнах.

– Привет! – услышала Милана сзади знакомый голос.

– Привет, – ответила она, не оборачиваясь.

Руслан сел рядом, разулся и тоже опустил ноги в воду.

– Как дела? – спросил он, засмотревшись на рыбака, который дернул удочку и недовольно сплюнул, увидев, что рыба перехитрила его, съев наживку.

– А у тебя как с работой? – поинтересовалась девушка.

– Вчера съездил к тете, сходили в школу, где я буду работать, директор пообещал все окончательно утрясти с жильем, – охотно объяснил парень. – Недалеко от школы есть общежитие, комнаты не маленькие, примерно квадратов пятнадцать, на одного вполне достаточно.

– На одного? А как же я? – произнесла Милана то, что планировала.

И сразу почувствовала неловкость, словно навязывалась Руслану, но отступать было поздно. Щеки Миланы от волнения вспыхнули, но она решила продолжить разговор, боясь, что в другой раз на него уже не решится.

– Что ты?

– Ты планировал быть со мной… в дальнейшем? – запинаясь, спросила Милана.

– Да, но…

Руслан замялся, и это придало ей смелости.

– Что «но»? – сказала Милана, не повернув к нему голову. – Когда мы оба учились, все было понятно – профессия прежде всего. Теперь я могу работать, у тебя тоже будет постоянная работа, даже свое жилье. Что нам мешает быть вместе?

– Я как-то не думал об этом, – неуверенно произнес парень.

– А это плохо.

– Теперь подумаю… Как окончательно устроюсь.

– Дело в том, Руся, что времени на раздумья нет. На днях к нам приедет полковник, знакомый отца, как я понимаю, чтобы… Он планирует предложить мне руку и сердце, – призналась Милана.

Ее сердце бешено колотилось, готовое разорвать грудную клетку. Милана не могла признаться, что отец намерен выдать ее замуж за стареющего знакомого, – было стыдно до безумия! – но она впервые в открытую завела разговор об их будущем, и это была ее маленькая победа. Теперь все зависело от решения Руслана.

– И что это значит? Я не понял, – сказал Руслан.

– Мы можем жить вместе? – прямо спросила Милана.

– То есть пожениться?

– Я не говорю о браке, хотя бы о совместном проживании, – уточнила девушка.

– Честно сказать… Ты ставишь меня в неловкое положение.

– В какое положение? – Милана посмотрела ему в глаза. – Мы планировали быть всегда вместе, не так ли?

– Да, но… – замямлил Руслан.

– Что же нам мешает?

– Хотя бы то, что мы еще не стоим уверенно на ногах.

– Сколько молодых пар живут на съемных квартирах, ютятся в маленьких комнатах общежитий и вместе становятся на ноги. Вместе, понимаешь?

– Может, твой полковник и стоит уверенно на ногах, но я еще нет, – отрезал он.

– Руся, или сейчас, или… – сказала Милана, глядя ему в глаза.

Руслан не выдержал этого взгляда, опустил глаза.

– Сказать честно?

– Конечно.

– Я не готов к семейной жизни, – заявил он и добавил: – Пока.

– А когда будешь готов?

– Не знаю. Может быть, через несколько лет. Сама подумай: жизнь только начинается, а тут жена, дети, памперсы, бессонные ночи, но главное – ответственность. Нет, Милана, ты меня извини, но я еще хочу пожить для себя.

– Я думала, что любовь – это когда одна жизнь на двоих, – задумчиво произнесла девушка.

– Ой, я тебя умоляю! – недовольно скривился Руслан. – Начиталась книжек, а жизнь… Она совсем другая. Ты даже в близости мне отказывала.

– И что?

– А то, что надо было делать все, чтобы удержать любимого возле себя. А ты что? Поцелуйчики у реки. Тайные встречи во время пробежки. В этом есть своя романтика, но я, заметь, взрослый мужчина, и ты рядом, а секса нет. Я же не железный.

– А если бы у нас все было, сейчас сложилось бы иначе?

– Поздно, милая.

– Надо понимать, я тебе не нужна? – тихо спросила Милана.

– Можем еще побегать по утрам, позажиматься у дерева, если тебе это доставляет удовольствие, – с ухмылкой ответил Руслан.

– Речь не о том, – грустно сказала девушка.

– Так я пойду?

Руслан поднялся.

– Иди, – глухо ответила Милана.

Она слушала удаляющиеся шаги любимого и понимала, что это уходят в прошлое их отношения.

«Я действительно никому не нужна, и с этим надо смириться».

В душе все словно окаменело, не было даже слез. Милана потеряла счет времени, а когда смогла овладеть собой, рыбака напротив уже не было и полуденное солнце жгло лицо. Она не могла вернуться домой, не поговорив с кем-нибудь. Ольге сейчас не до нее, остается Женька. Она набрала его номер и спросила:

– Жень, ты на работе?

– Не угадала. Дома. Приходи, я уже иду ставить чайник. Заварить кофе?

– Пожалуй, да, – ответила Милана, подумав, что ей и вправду нужно немного взбодриться, а дома отец разрешал пить кофе по утрам и не более двух раз в неделю.

Женька встретил Милану приветливой улыбкой.

– Кофе уже на столе, мои ушли гулять, – объяснил он с порога.

Они пили кофе, и Женька рассказал, что взял отгул, чтобы сходить с женой на рынок за обновками.

– Собираемся поехать к морю, – пояснил он. – В прошлом году был прогул, а сейчас решили, что Оксанке не повредит перемена климата на несколько дней.

Женя показал свои новые шорты и футболку, Валин сарафан. Милана, узнав их цену, ахнула.

– Женя, почему ты всегда покупаешь такие дорогие вещи? Можно ведь купить не фирменную футболку, а дешевенькую? – поинтересовалась она. – Была бы хоть какая-то экономия семейного бюджета.

– Понимаешь, Мила, как сказал один умный человек, мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи, – улыбнулся Женя, пряча одежду в шкаф. – Я мог бы купить дешевую футболку, к концу лета пустить ее на тряпки и купить еще одну, но предпочитаю хорошие вещи. В них я чувствую себя комфортно, зная, что эта футболка прослужит мне минимум два сезона. Если перевести в деньги, то несколько дешевых мне обойдутся в ту же сумму, что и одна, но хорошего качества. И не настолько у человека длинная жизнь, чтобы носить тряпье. Ты видела, что у нас в шкафу? Там мало вещей, но все дорогие. Неужели было бы лучше, если бы он был забит обносками?

Милана подумала, что Женька, как всегда, прав. В их доме, который достался им от родителей, был сделан хороший ремонт, стояла современная мебель и необходимая бытовая техника. Знакомые парня, которые знали Женю или работали с ним вместе, всегда удивлялись его умению жить. В то время как они при таких же доходах еле сводили концы с концами, его семья умудрялась ежегодно ездить отдыхать и хорошо питаться. Если учесть, что Жене приходилось еще тратиться на лечение, то его предприимчивости можно было позавидовать. Милана знала, что Женя часто покупает вещи в интернет-магазинах или на распродаже в конце сезона, за что знакомые за глаза прозвали его «еврейчиком». «Просто я не трачу деньги на ненужные вещи и всякий хлам, без которого можно обойтись», – примерно так он отвечал на вопрос об умении правильно распределять заработанные средства. Милана тоже этому удивлялась.

– Мы расстались с Русланом…

Она села на диван, поджала ноги и обхватила колени руками.

– Это не трагедия века, – улыбнулся Женя. – Люди иногда расходятся, чтобы встретить нужного человека, или, как часто говорят, свою половинку.

– Я это переживу, хотя он и сделал мне больно, – согласилась девушка. – Есть другая проблема. Отец пригласил на ужин стареющего разведенного полковника и хочет выдать меня за него. Звучит в наше время дико, правда?

– Немного зная твоих родителей, я не удивлен. А ты согласна?

– Ты что?! Я в отчаянии и не знаю, что делать.

– Тебе решать, не мне.

– Женя, ты старше меня, но дело даже не в возрасте. Ты всегда знаешь ответы на все вопросы. Я не хочу этого брака, но не в силах противостоять напористости и решению отца. Я в тупике. Посоветуй, как мне выбраться из него, – попросила Милана.

– Ты же читала много литературы, – напомнил Женя.

– Да, по настоянию отца.

– Неважно. Неужели ни Зигмунд Фрейд, ни Билл Гейтс, ни Энди Гроув, ни Стив Джобс, ни кто-либо другой не помог тебе найти себя в жизни? Подсказать ответ? Давай порассуждаем вместе. – Женя взял стул, повернул его спинкой к Милане и сел к ней лицом. – Кто несет ответственность за происходящее в твоей жизни? Не спеши обвинять родителей, оправдывать себя, искать виноватых в своих неудачах. Почему? Потому что каждый человек – строитель своей судьбы. Я не беру во внимание такие обстоятельства, как неожиданная болезнь, авария и так далее.

– Ты же знаешь, что мой отец имеет диктаторские наклонности.

– Ты снова ищешь виновных. Ты подчинила ему свою волю, а сейчас готова отдать в его распоряжение свою судьбу, – сказал парень. – А ведь только ты сама, именно ты, а не кто-нибудь другой, вправе ею распоряжаться. Пора решительно заявить об этом.

– Даже не знаю… – неуверенно произнесла Милана.

– Идем далее. Свои силы и себя ты тоже недооцениваешь. У тебя просто заниженная самооценка. Я понимаю, что ты запугана, но пока ты не перестанешь бояться, ничего не изменится. Мила, ты уже самостоятельный, взрослый человек, отбрось детские страхи, прекрати бояться рисковать, перестань думать о том, что произойдет что-то плохое, если ты хочешь изменить свою жизнь. Скажи себе: «Я готова к переменам и риску!» Ты увидишь, что все гораздо проще и большинство твоих страхов надуманны.

Милана, опершись подбородком на колени, внимательно слушала. Она старалась вникнуть в суть этих слов и понимала, что он прав. С Женькой трудно было не согласиться, и рядом с ним девушка чувствовала себя уверенно, но понимала, что воплотить все это в реальность вряд ли сможет. Как только она переступит порог родного дома, все вернется на круги своя.

– Продолжать? – спросил Женя после паузы.

– Да, – ответила Милана.

– Сейчас ты поступаешь, как ребенок, испугавшийся грозы, – продолжил Женя. – Когда ему страшно, он прячется под одеяло, где ему спокойнее, а страхи остаются где-то там, снаружи, хотя, по сути, гром гремит и дальше. Но ты не ребенок, и, спрятав голову под подушку, от проблем, нависших над тобой, не уйти. Ты понимаешь, что окружающие тебя люди отравляют твою жизнь, мешают реализоваться как личности?

– Конечно понимаю.

– Так вот, – возбужденно продолжил парень, – если мне мешают старые вещи, я без малейшего сожаления просто-напросто выбрасываю их в мусорное ведро. Если тебе мешают люди, избавься от них, как от ненужных вещей.

– Убить их? – с иронией спросила Милана.

– Не совсем удачная шутка. Ты же не станешь дышать парами яда, если они тебя отравляют? Почему тогда ты живешь с людьми, которые аналогично отравляют твою жизнь?

– Как у тебя все просто, – вздохнула Милана. – А когда контролируют каждый твой шаг… Даже не шаг, а вдох-выдох… Шаг влево – расстрел, шаг вправо – расстрел. Это нелегко.

– Тебя контролируют, и ты привыкла контролировать каждый свой шаг. Избавься от этого, нужно иногда совершать безумные поступки. Простой пример – моя жена. Валя была востребованной моделью, объездила много стран, но между карьерой и семейной жизнью вместе с материнством выбрала второе. Валя знала о моей болезни, но чувствам не нужна медицинская карточка. Спроси у нее, жалеет ли она об этом. Разве не безумное решение?

– Если честно, я бы так не смогла, – призналась Милана. – Я смотрю, как она светится счастьем, и по-доброму завидую.

– Счастье… – задумчиво произнес Женя. – Его не купишь ни за какие деньги. Бывает счастлив бродяга, найдя в мусорном баке палку копченой колбасы, бывает глубоко несчастен миллиардер в роскошном особняке. Каждый человек имеет право на счастье. Главное, чувствовать себя счастливым даже тогда, когда на небе черные тучи. Один человек вздохнет: «Беда, будет гроза, пойдет дождь, я могу промочить ноги и заболеть». А другой увидит в этом счастье: «Пройдет дождь, зазеленеет трава, распустятся цветы, деревья напьются воды, с их листьев смоется пыль. Я выйду гулять и буду любоваться настоящей красотой». Вот второй из них – счастлив.

– Это все философские размышления, – заметила Милана.

– Тогда конкретные советы, уже последние, – улыбнулся Женя.

– Я слушаю.

– Перестань надеяться на удачу и умей сказать «нет», если даже тебя силой заставляют сказать «да». Теперь все!

Женя встал и поставил стул на место.

– Спасибо тебе! – откликнулась Милана. – Когда ты вот так говоришь, мне кажется, что я все смогу.

– Сможешь, если только захочешь!

Милана направилась к выходу, сказав, чтобы Женя ее не провожал.

– Помни, все зависит только от тебя! – услышала она вдогонку.

– Помню, – тихо ответила девушка.

До визита полковника у Миланы было время что-то изменить. После разговора с Женькой она была настроена решительно, но все тянула время, откладывая серьезный разговор с родителями. Вечером мать притащила полные сумки продуктов, и отец довольно сказал:

– Лана, дочь, помоги матери с приготовлением ужина для дорогого гостя.

– Папа, может, не надо? – робко спросила она.

– Что не надо? Помогать маме надо, Лана.

– Я не о том, я о полковнике.

– Мила, все уже договорено, – сказала мать, доставая из пакета большой кусок свинины. – Человек готовится, и мы должны достойно его принять.

– Мне бы не хотелось, чтобы он приезжал, – прошептала девушка.

– А кто тебя спрашивает?! – повысил голос отец.

У Миланы внутри все задрожало. И разговор с Женей, и его наставления – все вмиг улетучилось с первым криком отца.

– И запомни, Милана, – отец подошел и взял ее за подбородок, чтобы видеть глаза, – если задумаешь устроить что-нибудь на встрече, накажу по полной программе.

– А если она удерет из дома? – подлил масла в огонь вошедший в кухню Игорь.

– Я ее из-под земли достану, – прошипел отец, – и в сарае посажу на цепь, как собаку. И я, Милана, не шучу, ты меня знаешь!

Девушка промолчала. Она знала, что отец может сделать с ней все.

– Завтра с утра идешь с матерью к врачу за справкой и сразу же в кухню!

– Хи-хи! – раздался смешок Игоря.

– И ты, разгильдяй, тоже помогай матери!

– А что я? Я всегда помогаю, – сдвинул плечами брат.

Отец убрал руку, и Милана смогла выдохнуть – его пальцы больно сжимали подбородок, словно железные щипцы.

– Марина, проследи, чтобы наша дочь вечером хорошо выглядела, – распорядился он.

– Обязательно.

Отец вышел. Милана молча принялась помогать матери, но у нее все валилось из рук, и та недовольно спросила:

– Что с тобой сегодня, Мила? Ты волнуешься?

– Да, – безразлично ответила дочь.

– Все девушки волнуются, это нормально, так что постарайся собраться.

– Хорошо.

Но Милане так и не удалось взять себя в руки, и в итоге она разбила две чашки.

– Да что с тобой, в конце-то концов?! – возмутилась мать.

– Голова разболелась, – ответила девушка, собирая осколки с пола.

– Иди выпей таблетку и полежи.

– Спасибо.

– Не забудь о личной гигиене перед сном.

– Хорошо, – сказала Милана и пошла наверх.

Она закрылась в своей комнате и легла на кровать. Милана не стала пить таблетку – от душевной боли их еще не изобрели. Девушка чувствовала себя так, словно невидимая сила выжала из нее последние соки. Она собиралась сказать решительное «Нет!», но затянула с этим, а сегодня поняла, что не сможет ничего изменить в своей судьбе. Руслан ей так и не позвонил, Оля любуется скрипачом Карлом из далекой Америки, Женя сделал для нее все что мог. Оставалось только надеяться, что полковнику она не понравится и он, сытно отужинав, уберется восвояси. «Не надейся на удачу», – сказал Женька, а она надеется.

«Бывают же счастливые случайности в жизни», – успокаивала себя Милана.

Больше ей в голову ничего не приходило…

Роковой вечер наступил. Милана, бледная, рассеянная, с безумными от страха глазами, в новом голубом платье ниже колен, в туфлях на каблуках стояла перед отцом.

– Похоже, что ты собралась не на смотрины, а на эшафот, – сказал он недовольным голосом. – Можешь создать на лице подобие улыбки?

– Постараюсь, – выдавила из себя девушка.

– Смотри мне! – погрозил он пальцем.

Игорь носился, помогая матери. Он нарядился в новый костюм, купленный на выпускной вечер, до которого оставался еще год, галстук и новые туфли.

– Сестренка, давно наш дом не видел столько жратвы! – крикнул он, пробегая мимо Миланы.

Она стояла, словно статуя, в уголке гостиной, безразлично наблюдая за суетой последних приготовлений, и чувствовала себя безвольной куклой, которую причесали, нарядили и теперь могут делать с ней все, что захотят.

Когда с улицы послышался шум подъехавшей машины, она едва не лишилась чувств. Отец поспешил навстречу гостю. Мать взглянула на Милану.

– Чего ты такая бледная? Как с креста снятая! – Она подошла к дочери и шершавыми костлявыми пальцами помассировала ей щеки. – Вот так-то лучше!

Девушка сняла фартук и засуетилась в поисках места, куда его приткнуть.

– Не дрейфь, сестренка, – сказал Игорь. – Станешь богатенькой, буду приезжать к тебе в гости.

– Заткнись хотя бы ты! – бросила ему Милана. – И так тошно!

То, что происходило дальше, казалось страшным сном. В дом вошел полноватый мужчина в дорогом костюме, в галстуке, с букетом цветов. Он поздоровался, бесцеремонно осмотрел девушку с ног до головы и, похоже, остался доволен. Потом сладострастно причмокнул, подошел к Милане, галантно поцеловал ей руку и подал цветы.

– Александр, полковник, – представился он.

– Милана, – еле слышно прошептала девушка.

Седеющие волосы Александра Сергеевича были аккуратно подстрижены, но посередине красовалась блестящая лысина. Почему-то именно сейчас, в момент, когда, казалось, все мысли улетучились из головы, Милане вспомнилось, как когда-то Оля шутя сказала: «Представь себя рядом с лысым мужем, у которого башка блестит так, словно ее намазали постным маслом. А что? Разве плохо, когда не надо носить с собой зеркальце, – можно смотреться в его лысину!»

«Накаркала!» – подумала Милана, садясь за стол рядом с лысым.

Мужчины о чем-то говорили. Полковник подливал шампанское в бокал Милане, она отказывалась, а он пил коньяк маленькими рюмками, одну за другой, много ел и громко неприятно смеялся. Милане казалось, что этот шабаш никогда не закончится, но вдруг отец сказал:

– Ланочка, дочь, я вижу, ты устала. Хочешь пойти отдохнуть?

– Да, папа, – ответила она.

– Иди к себе, а мы еще посидим, пообщаемся по-мужски.

Милана вздохнула с облегчением. Она поблагодарила за ужин, попрощалась и пошла к себе в комнату. Быстро раздевшись, Милана швырнула платье на стул, словно оно было во всем виновато, накинула халат и тихонько спустилась вниз, в ванную комнату. Она долго стояла под душем, приходя в себя после пережитого стресса, и тщательно, докрасна вытиралась полотенцем. Затем так же тихо вернулась в свою комнату и сразу же нырнула под плед. Из гостиной доносились громкие мужские голоса, которые часто прерывались ржанием полковника. Милана закрыла глаза и впала в дрему. Казалось, утром она проснется и поймет, что эти унизительные смотрины были лишь жутким сном.

Милана открыла глаза – ее вывел из полусна шорох за дверью. В комнате было темно, но в коридоре и напротив, у родителей, горел свет, его было видно сквозь дверное стекло. Мелькнула тень человека, дверная ручка повернулась, и кто-то вошел в комнату.

«Я забыла запереться», – подумала Милана, вглядываясь в темноту.

Дверь тихо закрылась. Девушка дернула за шнурок торшера, зажегся свет, и Милана обомлела: перед ней стоял полковник! Пиджак его был расстегнут, галстук сбился набок.

– Что вы здесь делаете? – негромко спросила Милана и испуганно натянула плед до самого подбородка.

– Миланка, солнышко, не шуми! – Александр Сергеевич расплылся в улыбке и приложил палец к губам. – Давай сделаем это тихо, без шума. Я так хочу тебя, моя девочка!

Милана вскочила с постели, хотела выбежать из комнаты, но угодила ему прямо в объятия. Полковник обхватил ее словно железным обручем и прижал к себе, пытаясь поцеловать. От него несло алкоголем, дешевым одеколоном и соленой рыбой.

– Пустите меня! – Милана забилась, словно рыба на суше.

Александр Сергеевич не собирался отпускать испуганную девушку. Наоборот, ее сопротивление еще больше возбуждало его, и он потащил ее к постели. Милана пыталась его оттолкнуть, но силы были неравны.

– Ну чего ты? – горячо шептал он. – Не бойся меня. Отец отдал мне справку, я знаю, что ты еще девушка. Я не обижу тебя, не сделаю больно.

– Уйдите! – крикнула Милана, надеясь, что родители услышат ее и придут на помощь. – Отпустите, я буду кричать!

– Не надо! Ты будешь кричать только от удовольствия! – выдохнул полковник, пытаясь поцеловать ее в шею.

– Я не хочу!

– Ты просто не знаешь, какой я! Я буду нежным!

– Вы насильник! – испуганно кричала Милана. – Я не хочу! Отпустите! Вы делаете мне больно!

Она в надежде поглядывала на дверь. Родители не могли не слышать ее, но не торопились приходить. Девушка поняла, что ждать помощи не стоит, и вцепилась зубами в руку незваного гостя.

– Ай! – вскрикнул от боли полковник и на миг ослабил хватку.

Милана вырвалась из объятий и вскочила на подоконник. Окно было открыто, и она взглянула с высоты второго этажа на бетонную плитку дорожки внизу.

– Не подходите! – закричала она. – Я выпрыгну и разобьюсь! Я не шучу!

– Ты будешь моей, – заявил мужчина, поправляя галстук. – Я тоже не шучу.

Он развернулся и ушел. Милана бросилась к двери, заперла ее и еще долго стояла, прислушиваясь к каждому шороху. Убедившись, что полковник ушел, она легла на кровать, но свет не погасила, словно это могло спасти ее от навязчивого жениха. Спустя несколько минут в комнате родителей погас свет.

«Они все знали и слышали, – думала Милана, – но не пришли, не заступились. Женя сказал, что не надо искать виновных среди своих близких и знакомых, а я снова ищу. Да, я виновата, что не заперла дверь, но мать и отец понимали, что я в опасности, и сидели, слушая мои крики. Я бы так не смогла!»

Девушка повернулась к стене лицом, чтобы свет не резал глаза. Она снова и снова пыталась найти оправдание родителям, но не находила.

«Мне жаль мать, а отца я ненавижу», – подвела она итог своим размышлениям.

В том, что она не только боится отца, но и ненавидит, Милана не хотела сознаться даже себе. Только иногда, в минуты отчаяния, у нее мелькала подобная мысль. Впервые она подумала так, когда ей было десять лет. Тогда они еще жили в старом доме и вовсю шло строительство нового. Семье приходилось экономить на всем, и, чтобы было полегче, они завели хозяйство. Первым в сарае появился поросенок, затем купили несколько уток и селезня. Весной утки высиживали утят, и Милана видела, как наклевываются яйца и на свет появляются чудесные желтые комочки. Когда уток с утятами выпустили во двор, все увидели, что у одного малыша лапки повернуты внутрь и он падает, когда пытается бегать, так как наступает одной на другую. Милане он сразу понравился.

– Смотрите, он улыбается! – радостно воскликнула девочка.

Но братья и сестры несчастного калеку не жаловали и, когда он пытался подобраться к кормушке, клевали его со всех сторон. Тогда Милана брала утенка на руки и так кормила его.

– Они жестокие, Пиня, – говорила она утенку, – но я тебя в обиду не дам.

Утенок быстро привык к рукам девочки и так же быстро отдалился от своих сородичей. Он постоянно искал укромное местечко, так как родственники клевали его при любом удобном случае. Он сидел, забившись в уголок, не пытаясь пробраться к еде, и уже не улыбался. Тогда Милана начала прятать его на день между колодами во дворе. Она закрывала вход, оставив щель для света и для того, чтобы Пиня мог видеть происходящее вокруг, а обидчики не могли его достать. Утенок быстро привык к тому, что должен сидеть и терпеливо ждать свою спасительницу из школы. Как только Миланка появлялась во дворе, он поднимал шум и радостно пищал. Она открывала заслонку, и Пиня с радостью выкатывался ей навстречу.

– Мой Пинечка! Ты улыбаешься! Ты рад мне? – говорила девочка, поднимая утенка, который пытался ходить, но лапки наступали одна на другую, он падал, опирался на крылья и снова поднимался.

Девочка кормила его с руки, поила, а выучив уроки, выносила на улицу, пускала на травку, и утенок жадно щипал ее клювиком. Тогда, будучи ребенком, она впервые чувствовала, что есть кто-то, кто ее любит, ждет и искренне ей рад. Не зная ласки матери, она подсознательно прикипела всем сердцем к маленькому существу, которого, как и ее, постоянно клевали родные, – она чувствовала себя такой же нелюбимой и ненужной, как и ее Пиня. Миланка кормила утенка четыре раза в день: утром до школы, по возвращению домой с занятий, после обеда и на ночь. Пиня никого не признавал, кроме девочки, – наверное, она была для него и подругой, и матерью. Милана не чувствовала себя одинокой – теперь у нее был верный друг, к которому она приходила, чтобы не только накормить его, но и рассказать о своих детских обидах и даже поплакать. К осени утенок вырос и, кроме уродливых лапок, уже ничем не отличался от своих сверстников.

Поздней осенью уток начали резать, и мать чаще всего готовила их с картофелем. Однажды за ужином Милана с удовольствием ела тушеное мясо, как вдруг вспомнила, что не покормила Пиню на ночь.

– Извините, мне надо выйти на минутку, – сказала девочка.

– Иди, – разрешил отец.

Милана бросилась во двор. Смутная страшная догадка мелькнула в голове, еще когда девочка бежала к колодам. Она увидела, что заслонки нет, но все равно встала на колени и заглянула в щель. Там было пусто!

– Пинечка! – позвала она, все еще не веря в случившееся.

Было тихо. Она просунула руку, но никого не обнаружила. Потрясенная, она вбежала в дом и с порога спросила:

– Где мой Пиня?

Родители молчали.

– Где он? Вы его… Вы его зарезали? Как?! Как вы могли?! – в истерике закричала Миланка и заплакала. – Он мой! Он меня любил! Вы его убили! Убийцы! Лучше бы вы меня зарезали! Убейте меня! Вы жестокие!

Отец положил ложку на стол и приказал матери:

– Успокой ее!

Милана кричала сколько было сил. Мать не смогла завести ее в комнату, и тогда отец занес ее туда на руках.

– Не прикасайтесь ко мне! Вы убийцы! – кричала девочка. – Зачем? Зачем вы это сделали?! Как вы могли?!

Даже сейчас, вспоминая тот день, Милана не сдержала слез, и они градом покатились по щекам. В тот день родители убили не просто утенка, а веру в то, что кто-то может ее искренне любить. Она плакала целую ночь, кричала, билась в истерике. Мать пыталась влить ей в рот успокоительное, но у девочки, вспомнившей, что она ела своего любимца, началась рвота, которая не прекращалась несколько часов.

– Может, ей нужен врач? – спросила мать.

– Ремень по ней плачет! – ответил отец недовольно. – Устроила из-за какого-то птенца такое, что сосед приходил спросить, что у нас стряслось. Он думал, что, может, кто-то умер. Случись что со мной, она бы так не ревела.

К утру Милана притихла, лежала молча, с безучастным видом. Пришло время завтрака, и мама сказала:

– Милочка, пойдем вниз, я напою тебя чаем.

К ее удивлению, девочка послушно последовала за ней. Мать поставила перед ней чашку с чаем, и Миланка сделала несколько глотков. Тут подошел отец и поставил перед ней тарелку с утиным мясом и картофелем.

– Ешь! – приказал он.

– Не буду, – тихо ответила девочка.

Она с ужасом посмотрела на крылышко своего Пини, представила, как он доверчиво пошел к отцу на руки, а тот отрубил ему голову, и снова слезы крупными горошинами покатились из глаз.

– Или ты сейчас это съешь, или я накормлю тебя силой, – сказал отец.

Милана боялась отца, но есть мясо того, кто ее так любил, было выше ее сил.

– Я не могу, – ответила она.

Тогда отец встал сзади дочери, обхватил ее голову рукой, а другой до боли сжал щеки, заставляя открыть рот. Он взял со стола кусок мяса, но тут Милана дико закричала. Она снова билась в истерике и размахивала руками, пытаясь вырваться.

– Не буду! Как вы могли?! Зачем вы его убили?! Он меня любил!

Девочка кричала так, что отцу пришлось ее отпустить. Она упала на кровать и безутешно расплакалась. Вскоре у нее поднялась высокая температура, но отец не разрешил вызывать врача.

– Пусть поревет и успокоится, – сказал он матери.

Несколько дней Милана ничего не ела, только пила воду. Она то лежала молча, то тихо плакала в подушку. В день, когда зарезали Пиню, она возненавидела отца. Девочка никому об этом не говорила, но к страху прибавилась ненависть. Еще тогда, будучи ребенком, она дала себе слово, что никогда не будет так жестока со своими детьми.

«Я ненавижу его! Ненавижу!» – думала Милана, вспоминая домогательства полковника.

Ей был неприятен и противен Александр Сергеевич, но отца она не только боялась, но и ненавидела – ничуть не меньше, чем в тот день, когда он так жестоко поступил с ней в детстве.

Утром Милане предстояло снова увидеться с полковником за завтраком. Он вел себя так, словно ничего не произошло. Милане кусок не лез в горло: она вяло поковыряла вилкой овощной салат, съела два кусочка помидора и выпила томатный сок. Александр Сергеевич время от времени искоса поглядывал на нее, но девушка делала вид, что не замечает его. Она не могла смотреть ни на мать, ни на отца и молила Бога, чтобы эта пытка быстрее закончилась. Ей до безумия хотелось схватить тарелку и швырнуть ее в лицо полковнику, а затем по очереди – в родителей.

После завтрака Александр Сергеевич заторопился домой.

– Выйди с нами проводить гостя, – шепнула мать, подтолкнув Милану в бок.

Девушка вышла во двор, и полковник направился к ней. Милану чуть не стошнило от запаха перегара и пота, исходивших от него.

– Такой дикой ты мне еще больше нравишься, – сказал он тихо, чтобы услышала только Милана. – Ты разожгла во мне пламя страсти. Через две недели я приеду, и мы подадим заявление.

Александр Сергеевич говорил так, словно желание Миланы было совершенно не важно, будто все уже решено и договорено.

– У меня большой дом, – продолжил полковник, – мне нужна хозяйка, я сам не справляюсь.

– Наймите домработницу, – тихо, не поднимая глаз, ответила Милана.

– Зачем? Я женюсь на тебе, и ты будешь убирать в доме, готовить еду, родишь мне ребенка. Это гораздо выгоднее, чем нанимать работницу.

– Мне кажется, вам уже пора, – сказала Милана и искоса с опаской посмотрела в сторону отца.

– Я уезжаю, но скоро вернусь! – весело и громко объявил полковник. – Как мы и решили, я буду через три недели!

Он наклонился к Милане, собираясь поцеловать ее в щеку, но она, опередив его, уже шагнула к калитке. Полковник уехал, и девушка вздохнула с облегчением. Она направилась к дому, но отец схватил ее за руку.

– Могла бы быть повежливее с гостем, – недовольно сказал он.

Милана молчала, отведя глаза в сторону.

– Я могу идти? – наконец спросила она тихо.

– Иди, – отпустил ее руку отец.

– Неблагодарная! – упрекнула девушку мать.

Милана дождалась, пока родители куда-то ушли, и позвонила Оленьке.

– Хоть сегодня ты дома? – спросила она подругу.

– Да, Миланка, я дома. Срочно приходи! У меня такая новость – упасть и не встать!

– И у меня тоже, – вздохнула Милана.

Едва Милана переступила порог, как подруга засыпала ее новостями.

– Миланка, представь себе, я набралась смелости и в букет цветов для Карла вложила записку с номером своего мобильника. Вечером он мне позвонил! Я чуть не умерла, когда услышала его голос, такой приятный! – возбужденно рассказывала Оля.

– Насколько я помню, у тебя были проблемы с английским, – заметила Милана.

– Карл знает пять языков! Английский, французский, немецкий, японский и русский, – перечислила девушка, загибая пальцы. – И знаешь, что он мне сказал? Пригласил поужинать! О! Это было незабываемо! Шикарный ресторан, легкая оркестровка, полумрак, дорогое шампанское, я и он… А потом мы гуляли по ночному городу до самого утра!

– Ты светишься от счастья, – заметила Милана, – и я рада за тебя. Но Карл после гастролей вернется на родину. Что тогда?

– Не знаю, но мне кажется, что на этом наше общение не закончится, – ответила Ольга и добавила: – Я так думаю.

– А он что говорит?

– Пока ничего не обещал, но мы встречались уже два раза, и сегодня после концерта снова увидимся. Я не то что счастлива, я безумно счастлива! Мне кажется, это любовь!

– Оля, скажи честно, ты рассчитываешь стать женой обеспеченного мужчины и уехать в Америку?

– Ты что?! – Оленька обиженно надула губы. – Даже если он уедет и забудет обо мне, я буду помнить наши встречи всю жизнь! Буду вспоминать каждый его жест, слово, улыбку, прикосновение рук и губ… – мечтательно произнесла девушка. – Когда у меня появятся внуки, я буду рассказывать им историю своей любви.

– Если им это будет так же интересно, как тебе, – сказала Милана.

– Стоп, подруга! Я со своим счастьем так свечусь, что сама чуть не ослепла. На тебе лица нет, а я тут разошлась… – Ольга подошла к Милане, села рядом, обняла ее за плечи. – Ты так сильно переживаешь из-за Руслана?

Милана криво улыбнулась.

– Да плюнь ты на него и разотри! – живо заговорила Ольга. – Он тебя недостоин. Обыкновенный тюфяк, а не мужик! Раньше не рассказывала тебе, чтобы не расстраивать, а теперь можно. Этот Руся встречался с тобой, а сам частенько запрыгивал в постель своей соседки.

– А ты откуда знаешь?

– Сама видела два раза, как он утром выходил из ее дома. Эта девица работает с моей мамой и делилась там, что, мол, бегает к ней тайком: как переспать, так горазд, а как жениться – ее ребенок ему мешает. Так что он действовал на два фронта. Он просто подлец и не стоит ни одной твоей слезинки!

– Почему ты раньше мне это не рассказала?

– Все думала, что захаживает он к соседке потому, что у вас с ним не было секса. Думала, побегает к ней, а потом женится на тебе и все устаканится, – вздохнула Ольга, – а оказалось, что он… В общем, не стоит больше о нем говорить. Забей!

– Оля, помнишь, как ты когда-то пошутила, представив рядом со мной старого и лысого жениха?

– Конечно, помню! – улыбнулась Ольга. – А почему это вдруг пришло тебе в голову?

Милана рассказала ей о визите полковника, о его решении, домогательствах и молчании родителей.

– И что теперь будет? – прошептала Ольга, обнимая подругу. – Что ты собираешься делать? Выйдешь за лысого?

– Что делать, не знаю, – ответила Милана, – но я знаю точно, что не буду его женой.

– Да-а-а… – протянула Оля. – Ситуация.

– Я уже подумывала еще раз встретиться с Русланом, поговорить с ним, а теперь вижу, что не стоит. Что делать, Олюня? Посоветуй.

– Будь я на твоем месте, при встрече сразу же плюнула бы в его полковничье лицо, чтобы неповадно было свататься к молодой красивой девушке, а потом будь что будет… Но с тобой такой номер нереален. Может, соврать родителям, что ты выходишь замуж за Руслана, собрать вещи и уйти из дому?

– С чем? Уверена, родители мне и копейки не дадут, не то что забрать какие-то вещи. Если я так поступлю, дорога назад будет мне заказана.

– Вот и прекрасно! Начнешь жить своей жизнью! – воскликнула Оля. – Если ты готова к такому шагу, я попрошу денег у своих родителей. Много не дадут, но на месяц-два для начала хватит. Потом устроишься, заработаешь и вернешь долг.

– Спасибо тебе, – Милана доверчиво положила голову ей на плечо. – Мне надо подумать.

– Главное, чтобы ты решилась! А то придешь домой, увидишь отца – и вся твоя смелость куда-то улетучится.

– Все может быть, – грустно согласилась Милана. – Есть люди счастливые, а другие рождены для того, чтобы мучиться.

– Да ну, отбрось такие мысли! Человек счастлив настолько, насколько он сам себя таким считает. У тебя есть все: ноги, руки, есть профессия, ты не инвалид, красивая, добрая и отзывчивая. Когда все это есть – это уже счастье, нужно только изменить жизненные обстоятельства, а ты никак не решишься. Женька болен, но и это не мешает ему быть счастливым. Кстати, о Жене. Ты не разговаривала с ним?

– Сейчас схожу к ним, если Женька дома.

– Дома, у него сегодня выходной.

– Тогда я пойду?

– Сходи, он человек рассудительный, это я живу на эмоциях. Может, даст тебе дельный совет, – сказала Оля. – Но и о моем предложении не забывай!

Милана простилась с подругой и поспешила к Жене. Ей надо было успеть переговорить с ним, вернуться домой и навести порядок после гостя. Валентина занималась стиркой, а Женя с Миланой вышли во двор и сели на низенькую лавочку возле детской песочницы.

– Сам сделал для дочери, – похвалился Женя. – Песок завез чистый, речной, скамейки вот сколотил. Скоро Оксанка сможет сама выходить во двор и играть здесь. А чего ты такая кислая? Полковник не понравился?

Милана с упреком посмотрела на него, и Жене стало неловко.

– Извини, глупая шутка. Не обижайся, ладно?

– Проехали, – кивнула Милана и рассказала о визите Александра Сергеевича.

Женя выслушал Милану, взял ее за руку и повел в дом.

– Вот триста долларов, – сказал он, положив на тумбочку деньги. – Они будут лежать на этом месте три недели. Столько у тебя есть времени для принятия решения до дня сватанья – после будет поздно. В любой момент ты можешь зайти сюда, взять эти деньги и уехать, чтобы начать самостоятельную жизнь без полковника и папы-мамы. Никто за тебя не изменит твою судьбу – это я тебе уже говорил. Повторяться, терять на это время, убеждать, уговаривать тебя, взрослого человека, я больше не буду. Твоя судьба в твоих руках. От того, что ты предпримешь за эти три недели, зависят последующие годы твоей жизни. Здесь, – он показал на купюры, – все, что мы накопили для отдыха. Если мы не сможем поехать к морю в этом году – поедем на следующее лето, от отдыха наша судьба не изменится, но в твоей жизни эти триста долларов могут изменить многое.

– Женечка, – окликнула его Валентина, – повесь, пожалуйста, белье на улице, я не могу, дочурка наша проснулась!

– Спасибо, Женя, – сказала Милана.

Она простилась с ними и поспешила домой.

Дни для Миланы бежали неумолимо быстро. Отец с матерью вели себя так, словно все в доме нормально, и за спиной дочери обсуждали предстоящую свадьбу. Милана каждый день откладывала серьезный разговор на завтра. Ночами она продумывала все до мелочей, а утром эти планы казались ей безумными и неосуществимыми. Поначалу она хотела воспользоваться вариантом, который придумала Оленька, но, поразмыслив, решила, что отец может пойти домой к Руслану, устроить там скандал, и тогда ее ложь раскроется. Еще несколько дней она обдумывала предложение Жени, но для этого надо было собраться с силами.