8

«…Он все про нее знал, но это больше не удивляло Миранду. Она просто испытывала чистое, незамутненное наслаждение, когда его язык прикасался здесь — и огоньки плясали по позвоночнику, там — и мгновенно напрягалась грудь, потом еще вот здесь и здесь — и жар внизу живота заставлял ее выгибаться от сладкой боли, истекая соком желания, млея от предвкушения близости…

Он ласкал ее умело, нежно, мучительно, не давая достигнуть пика наслаждения, но то и дело подводя к нему. Волны экстаза захлестывали ее, она дрожала, как в лихорадке. Отравленная желанием кровь кипела, громом отдаваясь в ушах.

Брюс чувствовал нетерпение Миранды и мужественно сражался со своим собственным. Он хотел взять ее еще там, на мотоцикле перед домом, хотел взять здесь, на балконе, под покровом ночи. Он пытался внушить самому себе, что это просто животная страсть, чисто физическое влечение, невозможность сопротивляться игре гормонов, но в глубине души знал, что это не так.

Он пытался оправдать свою страсть тем, что она была уж очень необычна, не похожа на других его женщин — эта смесь наивности и опыта, неловкости и грации, честности и скрытности могла возбудить любого мужчину! Но ее тело жаждало его любви с той же силой, что и его собственное. Ее сердце билось в унисон с его сердцем.

В этот момент он случайно посмотрел на Миранду, окинул ее взглядом, всю, растерзанную, практически полностью обнаженную, выгнувшуюся над перилами балкона. Она раскрывалась ему навстречу, она молила о близости, и ее нежная плоть пылала от нетерпения. Потом руки Миранды скользнули по его груди, животу вниз, где узкая дорожка рыжеватых жестких волос скрывалась под поясом брюк. Все сомнения остались где-то там, далеко, в реальном мире, а здесь и сейчас осталось только бездонное небо, и Брюс подхватил Миранду на руки, мимоходом подивившись ее невесомости, отнес в комнату и почти швырнул на громадную кровать.

Она тут же вскочила, обняла, обвилась, руки скользнули ему под рубашку, нетерпеливо сорвали ее…

Он повалил ее на спину, не давая вырваться, просунул ногу между судорожно сжатых бедер, с глухим стоном опустился на нее, еще пытаясь быть нежным и осторожным…

Аромат ванили, сладость ее губ, огненный шелк ее кожи.

Брюс не помнил, когда остатки их одежды разлетелись по комнате. Это не имело значения. Он видел перед собой только ее обнаженное тело, светящееся в темноте и невыразимо прекрасное. Он целовал темные ягоды сосков, ласкал стройные бедра, короткими, жадными прикосновениями возбуждал ее разгоряченную плоть…

Они на секунду отстранились друг от друга — только для того, чтобы встретиться глазами и улыбнуться. В глазах мужчины горело восхищение, в глазах женщины — любовь и гордость.

— Я хочу тебя…

— …Больше, чем кого-нибудь когда-нибудь в этой жизни…

— …Брюс…

— …Миранда…

Она закрыла глаза и отдалась бешеному ритму, заданному Брюсом. Жаль, что все кончится так скоро, промелькнула у нее в голове последняя мысль перед тем, как время скрутило пространство в спираль и звездное небо затопило маленькую спальню…»


Вообще-то нельзя сказать, что книги Триш Хатауэй ему СОВСЕМ не понравились. Сэнди оказалась права — перо у Триш было бойкое. Разумеется, она никакого внимания не обращала на достоверность некоторых фактов, поэтому и Шаолинь у нее был в Японии, и русские даже летом не снимали меховых шапок-ушанок, и автомат стрелял во врагов чуть ли не из-за утла… но в остальном вполне захватывающее чтиво.

Он удрал из дома и два часа гулял с Бонусом, за это время прослушав полтора романа, а потом зажег свет в коровнике и наскоро перелистал последний роман, тот самый «Бриллиантовый переполох», по мотивам которого и намечалась литературная вечеринка. Потом перегорела лампочка, и он решил попробовать пойти домой, но оказалось, что входная дверь заперта на засов. Мэтт Саймон тихо проклял авантюрно-эротические романы всех времен и снова отправился гулять, приведя Бонуса в состояние крайнего изумления.

Итогом этой морозной ночи стало ознакомление с пятью без малого произведениями Триш. Остальные диски лежали в спальне, а туда Мэтт не сунулся бы даже под угрозой немедленной ликвидации. Он боялся, что Триш-Миранда все еще ждет его появления.

А под утро ему вообще приснилась Сэнди, она улыбалась и что-то хотела ему сказать, но Брюс не слышал, что именно, и потому расстроился. Ночевать на морозце ему приходилось и раньше, что такое простуда, он сроду не знал, а Бонус согревал ноги не хуже печки. В общем, ночевка была вполне сносной. Зато пробуждение…

Странно, как все меняется. Еще вчера утром ему хотелось смотреть и смотреть на черноволосую стройную женщину с изумленными серыми глазами, а сегодня при виде Триш-Миранды у себя на коленях он едва не заорал в голос.

Надежды, что к утру она придет в себя, быстро растаяли. Видимо, внутренняя Миранда в Триш тоже отдохнула и набралась сил. Во всяком случае, шла она очень бодро, а уж замечание насчет свадьбы…

Тут надо прояснить вот что.


Конечно, эротические сцены он пропускал. Не тот уж возраст, как говорится, чтобы порнушкой баловаться. Однако ознакомился с парочкой, так сказать, чтобы просто иметь представление.

Выводов было сделано несколько. Во-первых, если Миранда все-таки сумеет добраться до своего Брюса — Мэтт даже за эти два дня просто умрет от полового истощения. Суперагенты занимались ЭТИМ всегда, везде и в любую свободную минуту, в перерывах быстренько успевая расправиться со злодеями и спасти мир. Собственно, благодаря обилию этих сцен Мэтту и удалось осилить пять книг за ночь.

Во-вторых… чертовка Триш очень хорошо писала, это факт. Уже после первой ознакомительной сцены Мэтт слегка вспотел и стал оглядываться по сторонам с несколько блудливой улыбкой, хотя это была явная глупость, увидеть его никто не мог, а уж понять, что он слушает, тем более.

В-третьих… ну конечно, она не девственница и даже, скорее всего, не та скромница, какой ее, Триш, привыкли видеть. Анатомию и физиологию она знала отлично.

Теперь Мэтт хорошо узнал и своего литературного двойника, Брюса Хоука. В принципе, определение «красивый, блудливый кобель», данное ему Мэттом в разговоре с Сэнди, подходило как нельзя лучше. Дамочки в первых двух романах так и сыпались к Брюсу в койку, а Миранду он оставлял на сладкое. Портрет Брюса действительно напоминал Мэтта, разве что замечание насчет телосложения «как у греческого бога» Мэтт опустил бы. И о самом страшном.

Тут Мэтт не выдержал, хохотал до упаду.

Видимо, в какой-то момент автор понял, что при такой частоте и интенсивности половых связей Брюс Хоук просто-таки обречен рано или поздно на отцовство — и решил сделать секс в книжках безопасным до предела.

Некоторую часть своей мужской гордости, а именно левое яичко, Неотразимый Брюс потерял в третьем романе под названием «Вознесение в бездну». События развивались стремительно. Кровавый маньяк Флери, неоднократно убиваемый на страницах романов Триш, а потом восстающий из ада не хуже иного призрака, сумел пробраться в неприступный шотландский замок Миранды и Брюса, взял в плен верных слуг — садовника и экономку — и принялся их жестоко пытать, а потом еще и подложил бомбу в подвал. Разумеется, Миранда и Брюс подоспели вовремя, чтобы спасти верных слуг, но разминировать здание уже не успевали. Миранда унесла на плече бесчувственную экономку, Брюс — окровавленного и бесчувственного садовника, и вот тут-то, когда они практически оказались в безопасности, Миранда вспомнила о своей ручной игуане.

Брюс, видя горе своей боевой подруги, рванул обратно, пробежал — по прикидкам Мэтта — за две минуты километров пять, ворвался в дом за несколько минут до взрыва, нашел перепуганную игуану (чистая брехня, они ничего не боятся) и сунул ее в карман. Потом пришлось прыгать из окна, переплывать бурный поток — словом, ничего удивительного, что игуана с перепугу вонзила свои слегка ядовитые зубки в то, что попалось ей, так скажем, в первую очередь. В левое яйцо героя.


Мэтт хохотал, вытирая слезы с глаз и одновременно страшно жалея незадачливого суперлюбовника. Мало того, что это должно быть дико больно — это же еще и совершенно, то есть начисто лишено героизма!

Только женщина могла придумать подобную чушь!

Как ни странно, после этого эпизода дело пошло совсем хорошо, и Мэтт теперь вполне живо представлял себе Брюса Хоука. Как и ожидалось, ничего общего у них с Брюсом не было.

Мэтт в жизни не отличил бы «беретту» от «глока», понятия не имел, как обезвреживают бомбы, а о восточных единоборствах знал лишь то, что сумел почерпнуть из фильмов с участием Джеки Чана. Водить машину, ясное дело, умел — но на самолете летал всего один раз, как пассажир, и один раз в качестве второго пилота — на фанерной этажерке дядюшки Хью, при помощи каковой дядюшка Хью осыпал свои сельскохозяйственные угодья удобрениями. Компьютерные технологии Мэтт освоил на уровне «вилку в розетку, потом нажать вон ту красную кнопку и ждать, пока на экране не появятся буковки». Подслушивающие устройства ассоциировались у него с тараканами. В предметах антиквариата он не разбирался вообще. Растить кривой и чахлый бонсай в фарфоровом горшочке ему и в голову не пришло бы, учитывая, что всю жизнь его окружали тысячи гектаров настоящего леса. Вегетарианцы у него находились на одном уровне с язвенниками и диабетиками — в том смысле, что Мэтт подозревал: никто по доброй воле и без медицинских показаний не откажется от хорошего куска мяса, предпочтя ему бледные ростки чего-то склизкого и тертую морковку. Выпить… ну пить он и сам не любил, но почему же не пропустить стаканчик винца долгими вечерами у камина? Или не хлопнуть джина, если замерз, пробираясь через сугробы?

И никогда, никогда в жизни Мэтт не стал бы подвергать риску самое дорогое, что есть у каждого мужчины, чтобы спасти ручную игуану своей любимой женщины. Точнее он вряд ли смог бы полюбить женщину, у которой есть ручная игуана. Не то чтобы он боялся пресмыкающихся, просто не любил. Сильно не любил.

Итог выходил неутешительным. Поскольку несовпадение было таким всеобъемлющим, в этот уик-энд ему придется изображать всего лишь того самого «красивого, блудливого кобеля». Как при этом увернуться от объятий Миранды Секстон — предстояло обдумать отдельно. В конце концов, Сэнди обещала его спасти!

Мэтт вспомнил полуобнаженную девичью фигурку, едва прикрытую полотенцем, и улыбнулся. Сэнди и в самом деле напоминала эльфа. Маленькая, рыжая, с озорными зелеными глазами и веснушками на носу…


— Келли, должно быть, уже встала, так что после завтрака мы сядем втроем и разработаем подробную стратегию…

Голос Миранды-Триш вернул Мэтта в действительность, и он тихонько вздохнул. Насчет стратегии она говорит уже в сто пятьдесят восьмой раз, а что это такое — сама не знает. Бедняга Триш! Заблудиться в собственном романе и превратиться в женский вариант сержанта морской пехоты!..

Входная дверь распахнулась, и на пороге возникла румяная со сна Сэнди. Она изумленно вытаращила глаза и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент Миранда резко развернулась к Мэтту, обвила руками его шею и припала к его губам в страстном поцелуе. От неожиданности Мэтт ответил, и вот они стояли, все втроем: вспыхнувшая и разом погрустневшая Сэнди, ошалевший от неожиданности Мэтт с вытаращенными глазами и накрепко запечатанным ртом и сладострастно стонущая у него на шее Триш.

Потом раздался громкий стук, и что-то увесистое упало на каменные плиты дорожки.

Пистолет. Черный, большой, чертовски настоящий пистолет. Он выпал из-за пояса Триш.

Миранда-Триш с неудовольствием оторвалась от губ Мэтта, подняла пистолет и ловким движением передернула затвор, проверяя, все ли в порядке.

— Извини, милый. Безопасность прежде всего.

Мэтт окаменел. Вот сейчас бы проклятая железяка случайно выстрелила… и Мэтт приобрел бы полное физическое сходство с Неотразимым Брюсом!

Он возмущенно уставился на Сэнди, а та ответила ему сердитым и тоскливым взглядом. Ну ясное дело, она тоже наверняка надеялась, что Триш проснется здоровой…

Надо поговорить с Сэнди насчет пушки!.. Это же немыслимо! Если Триш возомнит, что приехавший, к примеру, почтальон и есть Флери, только в гриме, она начнет палить в белый свет, как в копеечку. И тогда все шутки кончатся.

Миранда-Триш погладила Мэтта по щеке и плавной походкой направилась в дом.

— Увидимся за завтраком, ребята. Брюс, чур, я первая в душ…


Когда дверь закрылась, Сэнди уставилась на Мэтта с самым свирепым выражением на хорошеньком личике.

— Ну и где ты ночевал?

Мэтт высокомерно посмотрел на рыжую нахалку.

— Я ночевал в чистом поле, сидя на поваленном дереве и при помощи моего пса пытаясь не замерзнуть. Я провел ночь на улице, мисс, а вы все в это время дрыхли в моем доме. Некоторые даже в моей постели.

— О! Я думала… Мэтт, бедный, ты же замерз… Почему ты не проскользнул в дом, когда все заснули?

— Потому что эта ненормальная заперла дверь на ключ. Безопасность же прежде всего!

— Но она не могла это сделать, Мэтт. Я же заходила к ней — она спала без задних ног, а потом я тоже легла, и к двери не подходила.

— Ясно. Обвинение снимается. Это дядюшка, будь он неладен. Сейчас речь не об этом. Сэнди, у нее пистолет! Это очень опасно.

— Не думаю, что…

Что именно не думала Сэнди, осталось тайной, потому что из дома донесся дикий грохот и яростно-жалобные крики. Яростно, но неразборчиво вопила Триш, жалобно — и тоже неразборчиво — дядя Кларенс. Мэтт побледнел и кинулся в дом, Сэнди за ним.


Миранда направлялась к себе в комнату, когда услышала голос повара. Дверь на кухню была приоткрыта, слышно было хорошо. Услышанное заставило адреналин волной хлынуть по жилам Миранды Секстон. Она рывком выхватила из-за пояса пистолет и бесшумно подкралась к дверям кухни.

— …Я же сказал тебе, Лу, из самой Колумбии. Конечно, настоящие, я же в этом разбираюсь. Их привезут завтра вечером или в субботу. В любом случае меня известят, так что не волнуйся, мой алчный дружок. Твоя доля тебя будет ждать в наше обычное время…

Миранда крепко выругалась про себя. Мужчины! Брюс и Шеф проверили досье всех гостей, отследили все возможные связи, а самое главное проглядели у себя под носом. Что может выглядеть безобиднее, чем седовласый Санта-Клаус в поварском колпаке, не вылезающий с кухни? А сколько на кухне укромных мест для устройства тайника?

Итак, сейчас Миранда Секстон с блеском завершит еще не начатую операцию. Три… два… пошла, девочка!

— На пол! Лежать! Руки за голову! Ноги шире! Быстро, не то схлопочешь железную маслину!

— Караул! На помощь! Убивают!

Мэтт и Сэнди ворвались на кухню и увидели, что дядя Кларенс сидит верхом на разделочном столе, прикрываясь большой сковородой, а Триш стоит перед ним, потрясая пистолетом, и орет дурным голосом все фразы, которые обычно употребляют полицейские в фильмах про хороших и плохих ребят. Мэтт похолодел от ужаса — вороненое дуло смотрело прямо в круглый живот дяди Кларенса…

Сэнди довольно спокойно обошла его и положила руку на плечо Миранды. Мэтт был страшно напуган, но одновременно не мог не восхититься бесстрашием рыжего эльфа. Видимо, она вошла в роль…

— Опусти пистолет, Миранда. Ты же видишь, он напуган и никуда не денется. Что происходит?

— Это — связник Флери. Курьер отдаст алмазы ему.

Сэнди осторожно, но решительно отобрала у Триш пистолет и незаметно сунула его себе за ремень джинсов. Дядя Кларенс издал дребезжащий звук и начал медленно багроветь. Сэнди умоляюще взглянула на него и снова повернулась к Триш.

— Миранда, с чего ты взяла, что этот человек — связной?

— Я вот щас слезу и ка-ак…

— Погодите, дядя Кларенс, ПОЖАЛУЙСТА!!! Миранда, все люди в доме — наши. Они работают на Центр. Их проверяли сто тысяч раз.

— Тогда пусть скажет, кто такой Лу?!

Дядя Кларенс неожиданно смутился. Мэтт нервно хихикнул.

— Видишь ли, милая… Лу — это девушка дяди Кларенса. Ну, в смысле женщина. Подруга. Они с ней…

— Это он тебе сказал. А на самом деле он ждет к выходным некий груз из Колумбии, часть которого передаст этому… этой Лу, которая славится своей алчностью!

Мэтт уже набрал воздуха в грудь, чтобы все объяснить, но тут дядя Кларенс неожиданно резво спрыгнул со стола, схватил с полки банку и сунул Миранде под нос.

— Это кофе, деточка! Колумбийский первосортный кофе! У меня есть дружок-летчик, он летает на торговом челноке. Специально для меня возит контрабандный кофе, которого ты вчера выпила три кофейника. Очень хороший кофе. Лучший! Ко мне из всех окрестных поселков приезжают, чтобы его выпить! А Лу просто не может без него жить, так что я отдаю ей пару банок. Все ясно?

Миранда-Триш с сомнением посмотрела на банку, потом на Мэтта.

— Это… проверили?

— Конечно.

— Хорошо. Простите меня, мэтр. Это все волнение. На этот раз Флери не должен уйти. Еще раз простите.


Триш-Миранда повернулась и вышла из кухни, Сэнди пошла за ней. Мэтт умоляюще вытянул руки вперед:

— Дядя, если хочешь — ударь меня сковородкой, только умоляю — не ори! Все равно мне хуже всех…

— Хуже? Да единственное, что тебе грозит, это бессонная ночь и кувыркание в кровати! А если бы у меня было слабое сердце?

— У тебя нормальное сердце. И ты служил в армии.

— Армия и чокнутая баба, размахивающая пушкой, — это разные вещи.

— Ты прав, и я сейчас оторву голову Сэнди…

— Не трогай девочку, ей и так нелегко, лучше забери и выкини эту дрянь…

— ТИХО!

Сэнди плотно закрыла дверь и привалилась к дверному косяку.

— Дядя Кларенс, давайте поедим, а? У меня такое ощущение, что сейчас уже вечер воскресенья, а ведь на дворе раннее утро четверга! Мэтт, перестань пыхтеть. Это ненастоящая пушка. Я же не сумасшедшая…

Сэнди протянула Мэтту пистолет. Он осторожно принялся его осматривать. Сэнди хихикнула.

— Сначала она купила подешевле, но оказалось, что он водяной. Пришлось зайти в отдел развивающих игр. Там она взяла вот этот симулятор настоящего «глока» и два набора «Юный криминалист». Как вы понимаете, тогда она был еще Триш Хатауэй, а не Миранда Секстон.

— А… в-в-ва…

— Мэтт, миленький, пожалуйста, не веди себя так, а? Хватит с меня одной ненормальной. Я сейчас завизжу от усталости. Давайте позавтракаем и постараемся расслабиться. После совещания я увезу ее в лес, пусть походит… по периметру, отдохнет, подышит воздухом. Я попробую навести ее на мысли о ее настоящем прошлом. Не знаю, что получится, но попытаюсь. Мэтт, ты сможешь выспаться, а перед возвращением я постараюсь позвонить, и ты смоешься.

Дядя Кларенс хмыкнул.

— Боюсь, что поспать и смыться ему не удастся. В связи с вашим визитом мы несколько запустили хозяйство. А ведь завтра начнут приезжать гости! Мэтту сегодня придется весь день рубить дрова для камина, ведь не может же заниматься этим на глазах гостей Неотразимый Брюс?

Сэнди робко взяла Мэтта за руку.

— Ну, прости меня! Пожалуйста, Мэтт…

Мэтт мрачно посмотрел в зеленые глаза — и вдруг улыбнулся.

— Не горюй, рыжик, прорвемся! А когда все закончится, я приглашу тебя на барбекю к водопаду. Придешь?

Сэнди и понятия не имела, почему после этих слов Мэтта Саймона солнце засияло так ярко…

Загрузка...