Размерность сновидения

Парение завершилось неожиданно и неприятно. Гнат сильно ударился грудью о что-то твердое так, что перехватило дыхание, а в глазах потемнело. Едва он пришел в себя, то первым делом принялся отплевываться: в рот набилась какая-то трава вперемешку с землей. Когда, наконец, удалось избавиться от мусора, Гнат перевернулся на спину.

Свет, тепло и тишина. Не совсем тишина, конечно. Ветер шелестел по траве, какие-то насекомые тихонько жужжали над головой. Но по сравнению с пережитым, тут все дышало абсолютным, райским покоем. А справа… Немного поодаль, посреди разнотравья, начищенный до блеска стоял его Тимофей: тягач без прицепа. Над ним кто-то здорово поработал. Машину покрасили, восстановили хромированные детали и даже колеса выглядели новенькими.

Солнце довольно сильно нагрело кабину, и из-за дрожащего над металлическими поверхностями горячего воздуха, автомобиль казался немного нереальным. Охнув от боли, шофер встал на ноги и побрел к грузовику. Очень уж хотелось убедиться, что стоящая посреди поля машина — не мираж.

Когда Гнат добрался до Тимофея и обошел его, то погрустнел. Стало понятно, что скорее всего, тягач превратили в красивую, но бесполезную игрушку. Помимо тентованного прицепа, пропало много всего по мелочи, но главное — исчез бак газогенератора. Прицеп-то ладно, на то он и прицеп, другой отыскать можно, если тягач на ходу, а вот без газогенератора не покатаешься. Нет топлива — нет движения. А впрочем, — Гнат огляделся: до горизонта расстилалась степь — все равно топить здесь нечем. Разве, траву сухую рвать, но это все ерунда, на самом-то деле. На соломе далеко не уедешь.

Гнат забрался в кабину. Да, точно, бесполезная игрушка! Зато тут все было чисто так, как никогда не бывало, наверное, с момента изготовления. Идеальный блеск панели, новенькая кожа сидений, стекла без царапин, полированный руль… Даже ключ в замке зажигания сверкал начищенным серебром. И помповик, лежавший на сиденье, тоже был вычищен до блеска. Гнат недоверчиво тронул оружие: оно-то казалось вполне работоспособным. Впрочем, это можно потом проверить.

— Чудеса! Надо же, отыскали!

Устроившись за рулем, Гнат погладил руками руль и поглядел на одометр: километраж не изменился, ну, или почти не изменился. В замке зажигания торчал ключ. Гнат усмехнулся и повернул его. Бодро кашлянул стартер и… мотор ожил! От тарахтел ровно, сочно и так бархатно-басовито, как никогда не случалось раньше. С газогенератором гул двигателя всегда был каким-то неполным, что ли…

Гнат откинулся на спинку сиденья и прислушался, стараясь поймать хоть малейший посторонний звучок, но ничто не нарушало ровного урчания мотора. Глаз привычно отмечал показания приборов. Забавно, что стрелка указателя топлива стояла на отметке "F", хотя ее нормальное положение "Е" — пустой бак. Оно и понятно: газогенератор-то имел свой индикатор.

Вот, значит, как, бак, получается, наполнился горючим. Гнат хмыкнул: похоже те, кто восстанавливал машину, не слишком разобрались в назначении приборов и механизмов. Но это было не столь уж и важно, если вдуматься. Машина на ходу — вот что главное. Гнат снова прислушался, сжимая руками рулевое колесо. Он ощутил, как могучий тягач просто-таки рвется в дорогу и будто умоляет своего хозяина отправиться немедленно.

— Сейчас, Тима, не торопись!

Гнат похлопал ладонью по панели и машинально взглянул на рацию — она была включена! Шкала мощности сигнала заполнена квадратиками, а вместо шипения и рычания эфира в динамиках висела тишина. Не совсем, конечно, тишина — слабые потрескивания и шорохи все равно прослушивались, но то звуки, несущей частоты. Это означало, что где-то рядом работал передатчик другой станции, хотя посреди поля не видать хоть сколь-нибудь заметных объектов. Безусловно, антенну так просто и не разглядишь на фоне высоких трав, но хоть какой-то бугорок с оборудованием должен быть. Тем более, что источник сигнала находился где-то рядом.

Гнат достал пеленгатор и привел его в рабочее состояние. Но и для этого хитрого прибора неведомый передатчик оказался неуловимым. Стрелка крутилась, пытаясь обнаружить направление сигнала и никак не могла успокоиться. Что ж, в подобных местах, расположенных за пределами родного мира, радиостанция наверняка бесполезна.

Гнат протянулся было, чтобы выключить связное устройство, но динамик неожиданно затрещал, а потом заговорил женским голосом. Парень от неожиданности вздрогнул и отдернул руку.

— Приветствую, Игнатий! Это Галатея. Я пока могу с тобой говорить — ты находишься в точке пересечения. К сожалению, связь возможна только односторонняя, поэтому слушай внимательно. В этих краях ты можешь совершенно нормально жить и засыпать без опаски. Этот осколок первого, ближнего к твоему миру слоя. Он самый крупный из всех, которые мы могли найти. Начни с него. Постарайся собрать все осколки, и тогда в твоем мире можно будет снова безбоязненно спать вне пресловутых Контуров. И не только на твоем слое все наладится, как ты понимаешь. Больше нет равновесия и в других местах, все трясется и раскачивается. Вполне вероятно, что скоро и наш мир рассыпется. Постарайся успеть раньше, чем начнется разрушение и кошмарные сны исчезнут. Возможно, мы еще увидимся, но если нет, то прошу — не держи на нас зла, что оказался тут. Никто из нас с тобой бы не смог пройти так, чтобы потом вернуться. Да и слой вновь могут собрать только обитатели той реальности, которой он принадлежит. Ты здесь один. Вероятность, что кто-то из соплеменников окажется рядом с тобой — крайне мала, но та вещица… Она позволит тебе отыскать друзей всюду, но и враги будут знать, что она рядом. Собери все осколки и однажды коробочка перестанет быть пустой. Именно в ней ты найдешь подсказку, как вернуться. Что это будет — не знаю, но так предсказано очень давно. И еще. Я была не очень уверена, что вообще возможно физически путешествовать по иным слоям вне точек пересечения. Как это происходит — не понимаю. Даже гипотетически такое кажется невозможным. Запомни, пожалуйста, на что похоже: на сон про реальность или на жизнь во сне? Если будет ответ на этот вопрос — расскажешь при встрече. Удачи! И береги себя!

Голос стих. Исчезла полоска уровня приема. Схватив микрофон, Гнат нажал клавишу и прокричал.

— Куда мне ехать? Где и что искать? Какой величины эти самые осколки?

Но больше в ответ не донеслось ни слова. В эфире было пусто.

— Проклятье! — Гнат повесил гарнитуру на место, выключил станцию и посмотрел на свое отражение в зеркале. Оттуда на него глядел взъерошенный безумец. Закрыв глаза, Гнат несколько раз глубоко вздохнул, старательно изгоняя из разума мрачные мысли и вновь взглянул в зеркало. Кажется, стало получше. Вздохнув, он невесело усмехнулся и тронулся в путь.

Тягач, подминая траву, двигался по полю прочь от солнца. Направление движения выбрано было только из-за удобства, чтоб яркий свет не слепил. Горячий ветер, врываясь в открытое окно, наполнял кабину ароматом трав. Вообще, степь тут оказалась вполне живописной: разнообразные цветы придавали ей вид пестрого и уютного одеяла. Гнату очень хотелось найти дорогу, чтобы не мять такую красоту колесами, но даже колеи вокруг не нашлось.

Машину раскачивало на невидимых ухабах, так что большой скорости развить не получалось. Но если прикинуть, она и не требовалась: спешить в никуда довольно бессмысленно. Главное — дотянуть до заката, чтобы стало прохладней и можно было бы выспаться на полке в спальнике. Если верить Галатее, то здесь не угрожают кошмары.

Солнце медленно садилось, счетчик неторопливо отмерял километры. Гнату пришла в голову мысль, что даже если он заснет за рулем, то ничего страшного не случится: куда бы машина не шла, все равно ни во что не въедешь. Но спать нельзя. Ведь один из главных законов шоферов гласил: "Никогда не спи, когда сидишь за рулем". А законы эти написаны были очень давно, в те времена, когда люди могли спать везде.

Вечерело, становилось прохладней, пришлось даже поднять стекло. Сумерки заставили включить фары. Но даже со светом не стоило продолжать путь. Кто знает, что может подстерегать в траве: яма, столбик… Да мало ли! Зевнешь и поминай, как звали.

Гнат затормозил, выключил мотор и откинулся на спинку сиденья, прислушиваясь к тишине. Изредка тихо звякал остывающий металл, слышалось пение цикад. Не хотелось думать о том, что надо будет завтра где-то раздобыть еды и воды. Сейчас главное — выспаться.

Шофер потянулся, выбрался из кресла и перешел назад, в свой уютный спальник с мягкой кроватью под потолком. Нахлынуло знакомое ощущение защищенности, какое бывает только дома. Хотя, если вдуматься, это и есть самый настоящий дом, лучший из всех. Гнат гораздо чаще жил тут, в грузовике, нежели в бараке.

Нет, ложиться спать на пустой желудок — не дело. Как положено, на борту имелся солидный запас продуктов. Правда, они почти закончились и пополнить ящики никто из тех, кто восстанавливал тягач, конечно, не удосужился… Гнат, скорее по привычке, чем надеясь что-то найти, распахнул дверцу верхнего шкафчика, где обычно держал снедь, и обомлел: все пространство было забито разновеликими банками, какими-то цветастыми упаковками, бутылками. Осторожно вытащив наименее подозрительную штуковину, парень разорвал странную оболочку и почувствовал запах хлеба. Уж его ни с каким другим не спутаешь! Он откусил кусочек и принялся жевать. Не только запах, но и сам хлеб оказался прекрасным на вкус. А вкупе с обнаруженным питьем, — откупоренная наугад бутылка содержала какой-то в меру сладкий напиток, — получился отличный ужин.

Оторваться от еды было трудно. Только невероятным усилием воли Гнат сумел заставить себя закрыть шкафчик. От сытости и усталости очень тянуло спать. Шофер забрался на кровать, вытянулся во весь рост и почти мгновенно уснул.

Удивительная получилась ночь. Наверное, со времен детства, когда его, вместе с другими мальцами, укладывали спать ближе к центру, Гнату не удавалось так хорошо выспаться. Сейчас он, застрявший неведомо где, шофер, снова превратился в маленького мальчика, готового удивляться огромному новому миру. В общем, когда утреннее солнце разогрело тягач, Гнат неохотно выбрался из кровати.

— Не обманули, черти!

Он решил, что завтракать сейчас лучше всего на природе. Отобрав упаковки с едой, Гнат сложил их на полу, открыл дверь, спрыгнул во влажную от росы траву и сделал несколько махов руками, чтобы прогнать остатки сонливости. Ух! После шикарного отдыха хотелось жить на всю катушку. Гнат открыл банку сосисок, пакетик с хлебом и еще одну банку, в которой оказалось что-то похожее на суп. Не потому, что хотелось именно супа, просто надпись на этикетке была непонятная, а рисунок заставил думать о фруктовом десерте. Жаль, конечно, что в банке оказался вовсе не компот, но не выкидывать же еду из-за таких мелочей. Так или иначе, а завтрак получился весьма недурным.

Собственно говоря, консервы были Гнату не в новинку. Иногда водилы привозили из рейсов консервированные деликатесы, которые предприимчивые хозяева постоялых дворов отыскивали где-то в развалинах. Разные древние вкусности ценились очень высоко, потому чаще доставались власть имущим и жрецам. Короче тем, кому было что предложить взамен. Но что-то из добытого и сами шоферы ели, делясь со своими коллегами по цеху. Этикетки на банках прочитать получалось не всегда, но все знали, что ломтики на рисунке означали компот из неведомого плода. Так что, в данном случае, именно воспоминания о компоте и подвели Гната. Он просто не учел, что продукты сделаны в другом мире и предыдущий опыт может тут не сработать.

Гнат взялся было за скобу и поставил ногу на ступеньку, чтобы подняться в кабину, но остановился на полпути. Пассажирское место было занято. Его занимал огромный, побольше человека, плюшевый медведь. Нечто похожее, только гораздо меньше и, естественно, не живое, Гнат видел раньше в Контуре, с ними играли детишки. Такие находили в развалинах или шили из подручных материалов. Подобные игрушки отлично справлялись со своей задачей — приносить детишкам радость. Они были очень похожи — плюшевые друзья мелкоты и этот громила. Вот только те мишки никогда не скалили в улыбке вполне серьезные клыки и не придерживали лапами на коленях помповик. А уж какому бы ребенку пришло в голову повесить на шею любимцу покрытые пятнами ржавчины защитные очки? Да, больше всего этот плюшевый мишка смахивал на какого-то мутанта из развалин, чем на игрушку.

Медведь и человек смотрели друг на друга, а потом медведь поздоровоался.

— Привет!

Это было слишком. Гнат отпустил скобу, спрыгнул и отбежал подальше в степь. Там он залег в траве, наблюдая сквозь стебли за машиной и пассажиром. Сердце гулко колотилось в груди, а по спине забегали мурашки.

— Эй, ты так и будешь прятаться? — голос у медведя оказался басовитым и мягким, словно тоже сделанным из плюша. — Нет, ну так не честно! Вылезай, а то стрелять буду!

— А сумеешь? — зачем-то спросил Гнат

Вместо ответа громыхнул выстрел. Проклиная свою несдержанность, Гнат вжался в землю. Он слышал, как громко клацнул затвор, а отработанная гильза звонко цокнула о ступеньку.

— Как видишь. — хмыкнул медведь. — Не так уж сложен механизм твоего оружия. И вообще, мне не сложно тебя найти и пристрелить, если что. Но зачем? А ходить, к тому же, очень лениво. Вылазь и поехали, хватит шутки шутить. Без тебя эта повозка и с места не двинется.

— Стрелять не будешь больше?

— Какого черта? Захоти — уложил бы тебя давным давно. Ты давай, дружище, выходи. Будем знакомиться по-хорошему, я сегодня в настроении, если что.

Гнат поднялся с земли, отряхнулся и мрачно посмотрел на коричневое чудовище, торчащее в проеме двери. Медведь, в свою очередь, разглядывал своими черными на выкате глазами человека. Затем вздохнул и грузно отодвинулся вглубь кабины, освобождая Гнату водительское место. Тот опасливо поднялся по ступенькам и уселся за руль.

Кабина вмиг стала чужой, неуютной. Здесь теперь остро пахло пылью и какой-то бетонной затхлостью, словно неожиданный пассажир долго провалялся в относительно сухом, но пыльном подвале. Медведь тоже наморщил нос. Возможно, ему не нравился запах человека. Интересно, с чем для косолапого ассоциировался запах его, Гната, запах?

Удивительно брезгливость медведя подействовала на парня успокаивающе: скорее всего медведь не сочтет шофера таким уж лакомством, если, конечно, плюшевым зверям вообще нужна еда.

— Ну, чего сидишь? Ехать будем или пялиться друг на друга? — медведь любовно протер лапой ствол помповухи.

— Куда ехать-то? — у шофера вдоль хребта пробежали мурашки: съест-то не съест, но пристрелить — запросто.

— В небо, блин! — лапа с глухим стуком опустилась на панель. — Откуда мне знать-то? Я здесь ни разу не был.

Перегибать палку не стоило, хорошее настроение медведя могло и исчезнуть. А в плохом — мишка явно не станет миндальничать. Гнат завел мотор. Когда машина тронулась, медведь с удовольствием подставил морду врывающемуся в кабину ветру. Какое-то время они ехали молча. Затем косолапый буркнул не поворачиваясь.

— Топтыга.

— А? — вздрогнул Гнат, отвлекаясь от невеселых мыслей и однообразного пейзажа.

— Топтыгой меня зовут, говорю. Глухой, что ли?

— Н-н-н-нет, вообще-то. Гнат. Меня Гнатом зовут.

— Вот и познакомились.

— Угу. — шофер прибавил газу, мотор тягача сурово рыкнул.

Километры улетали быстро, если верить цифрам приборов, но каждый следующий перегон был как две капли воды похож на предыдущий. А через некоторое время цветочная степь и вовсе сменилась какой-то изрядно высушенной солнцем равниной. Теперь из под задних колес поднималась пыль, а от скучного однообразного пейзажа сводило скулы.

Время от времени Гнат бросал тревожный взгляд на стрелку уровня топлива, но та словно приклеилась к символу полного бака. Странно это было, конечно, хотя, если подумать, ничуть не удивительней медведя с обрезом в плюшевых лапах. Только, в отличие от последнего, придавало уверенности.

Даже с открытыми окнами в кабине было душно. То ли солнце серьезно припекало, то ли медведь закупорил оконный проем своим огромным телом. Наверное, все таки солнце — на небе ни облачка.

Медведь вытянул лапу и принялся крутить правое зеркало.

— Какого черта? — Гнат неодобрительно взглянул на Топтыгу: ему не нравилось, когда посторонние распоряжаются в его машине. — Оторви еще!

— Дракон, похоже. — озадаченно буркнул медведь, проигнорировав раздражение шофера, и передернул затвор.

— Какой дракон?

— Откуда ж мне знать их классификацию? — пожал плюшевыми плечами медведь. — Обыкновенный оранжевый дракон, двухмоторный. Сейчас, судя по маневрам, огнем плюнет и поджарит нас.

Гнат попытался рассмотреть происходящее в правое зеркало, но не получилось: ветер сносил пыль из под колес в ту сторону. Топтыга внезапно рявкнул.

— Топи на всю!

Держа перед собой ружье, медведь чуть не по пояс высунулся из окна. Вряд ли было бы разумно сейчас начинать полемику насчет командирского тона: похоже Топтыга из этого мира родом и гораздо лучше разбирается в ситуации, нежели пришелец Гнат. В общем, в данных обстоятельствах лучше поверить на слово.

Быстро добравшись до последней передачи, Гнат теперь гнал от души, стараясь удерживать стрелку тахометра на границе между зеленым и желтым секторами. Грохотали выстрелы. Какими бы плюшевыми лапы у медведя ни были, но перезаряжал оружие он споро и от этого казалось, что помповик бьет очередями. В кабине остро запахло порохом и паленой тканью.

— Давай быстрее! — бешено орал Топтыга — Жми, не то нас сейчас поджарят!

Словно в подтверждение слов медведя, из-за завесы пыли вырвалось дымное пламя и прошло вдоль борта. На этот раз дракон явно промахнулся. Не дожидаясь, когда рептилия как следует прицелится, Гнат вжал педаль в пол так, что она уперлась в ограничитель, однако машина шла почти на пределе и скорость возрастала еле-еле. Да даже и останься под педалью запас — не помогло бы: рев двигателя оглушал, стрелка тахометра почти проскочила желтый сектор и уже вплотную приближалась к границе с красным. Долго такую гонку движку не выдержать, он просто развалится на части.

Медведь ткнул в кнопку бардачка и принялся судорожно вышвыривать оттуда вещи. Когда все содержимое оказалось на полу, он проорал:

— Патроны где?

Гнат открыл полку над лобовым стеклом, нашарил там коробку патронов и бросил ее Топтыге.

— На!

Тот ловко зарядил ружье, взглянул в зеркало и рявкнул.

— Крути вправо.

— А?

— Вправо! Резко!

Гнат вывернул руль так, что едва не положил тягач на бок. Огненная дорога пролегла за кормой, там, где секунду назад находилась машина. Оранжевый, в зеленую полосочку, дракон шел над самой землей. Потоки воздуха от бешено вращающихся пропеллеров прижимали траву к земле, едва не скашивая серебристые метелки. Дракон проскочил по инерции немного вперед, взмыл в небо, прошел по кругу, нырнул к самой земле и снова начал нагонять грузовик. Когда стал слышен звук рассекаемого винтами воздуха — Топтыга открыл огонь. Пули не причиняли дракону видимого вреда, но после каждого выстрела рептилия притормаживала и дистанция увеличивалась. Вероятнее всего, дракон не мог как следует прицелится и потому огнем плевался редко.

Гнат тревожно поглядывал на приборы. Надолго зависшая в красном секторе стрелка тахометра — приговор движку, да и температура могла в любой момент зашкалить. Тогда — все! Воображение рисовало Гнату сперва, как раскаленные выхлопные трубы за кабиной пышут огнем не хуже дракона, на землю льется горящее масло, а из под капота сыпятся обломки двигателя. Стоит потерять ход, и тягач с людьми сгинет в пламени дыхания дракона. Удивительно, но Гнату в этот момент было жалко вовсе не свою молодую жизнь, а автомобиль. Шофер встряхнулся: еще рано паниковать. Пока что за ревом не обнаруживалось посторонних шумов — железо оказалось намного крепче нервов.

Выстрелы стихли. Вновь слышался свист винтов и гул моторов: дракон был совсем близко. Однако зверюга и не думала задействовать свой огнемет. Странно.

Топтыга не торопясь набивал магазин помповухи. Пружина удовлетворенно постанывала, заглатывая патроны.

— Все, пока эта зверюга к нам не сунется. — пояснил он, придирчиво рассматривая каждый заряжаемый боеприпас. — Устала, надо отдышаться и сил накопить немного. От машины-то, понятно дело, не отстанет, будет держаться позади, но зато пока можешь чуть сбавить обороты, а то еще погнем что ненароком.

Гнат с облегчением сбросил газ и прислушался. Двигатель притих и басовито замурлыкал. Если верить звукам, перегрузки прошли без серьезных последствий. Без серьезной диагностики судить об этом пока что рано, но по крайней мере в машине нигде ничего не звенело.

— А совсем уложить этого, — шофер ткнул пальцем себе за спину, — никак нельзя?

— Неа. Только отгонять периодически и надеяться на чудо. У него чешуя совершенно непрошибаемая. Как он ей чует движение — не понимаю. Да и никто, похоже, не в курсе.

Медведь покосилсяна Гната словно ждал, что вот сейчас шофер все поведает о тайнах мира. Однако, про драконов и их анатомию Гнат ничего не зналвообще, а потому поддержать столь интересный разговор не мог. К тому же, от всех этих гонок, на время совершенно атрофировалось любопытство, и парень разглядывал зверюгу в зеркало исключительно для того, чтобы успеть уйти в случае непредвиденной атаки.

Он так увлекся наблюдением за драконом, что не смотрел вперед, а потому пропустил момент появления на дороге какой-то белой лошади с длинным витым рогом во лбу. А когда все же заметил непонятное животное — тормозить уже было поздно. Грузовик поддал массивным бампером лошадке под белый зад так, что загудела рама. Однако мощный удар, по всей видимости, не причинил животному никакого вреда, только отбросил в сторону. Коняга подскочила и встала на дыбы, молотя передними копытами воздух, а на морде появилось какое-то неприятное выражение. Такое, какое бывает у хищника перед атакой.

— Проклятье! Ты смотрел-то куда? Единорога в компанию к дракону нам еще не хватало! Сейчас наверняка вдарит ведь, гад! И не отгонишь пулей же его!

Медведь положил ружье на пол, вцепился в поручень на панели и сморщился всей мордой, стараясь посильнее зажмуриться. Гнат внимательно смотрел на единорога, стараясь не упустить момент нападения и сманеврировать, но тот внезапно передумал атаковать. Злобно фыркнув и тряхнув головой, животное опустилось на копыта и унеслось куда-то в степь, безмятежно и весело подбрасывая зад. Даже не верилось, что в эту самую часть тела совсем недавно ударил многотонный грузовик. Единорог словно забыло недавнем происшествии и снова радовался жизни.

Топтыга шумно выдохнул, помотал головой и с уважением посмотрел на Гната.

— Уф, ну и везунчик ты!

Затем он с кряхтением поднял ружье, положил его на колени и откинулся на спинку сиденья. Какое-то время он отрешенно посмотрел в окно, зачем-то чуть-чуть приподнимая и опуская стекло, словно пытаясь разгадать назначение механизма. Гнат уже хотел было одернуть Топтыгу, но передумал. Мало ли, вдруг это помогает ему соображать. Или успокаиваться. Не стоит отвлекать. Но медведь вскоре и сам прекратил мучить несчастный механизм стеклоподъемника.

— Вот сейчас укатал бы нас единорог в большой кусок железа и все. Ладно, считай, было и прошло. Хорошо то, что еще у нас с тобой в запасе осталось минут десять, пока отдыхает дракон. Очухаешься — дави, что есть мочи на газ. — он помолчал немного, поглаживая ружье. — Жаль что на разок патронов осталось всего…

— А потом что?

— Угадай. — буркнул медведь и вздохнул, погладив зачем-то лапой ствол дробовика.

— Так чего, ехать?

— Естественно, дурень!

— Понятно… Сейчас, водички только дерну и помчимся.

Гнат нашарил на полке банку и взглянул на этикетку. Вода какая-то. Он потянул колечко, напиток зашипел, через край на штаны хлынула пена.

— Твою же ж мать!!

Шофер вытянул руку с банкой за окно и держал до тех пор, пока пена не унялась. По кабине пополз резкий фруктовый запах. Когда пена осела, Гнат предложил напиток медведю.

— Будешь?

— Да воняет что-то уж больно противно. — подозрительно скосился на банку Топтыга. — Ты сам пей, коли не боишься.

— Как знаешь…

Вода оказалась очень сладкой и вкусной, вот только почти не утоляла жажду. Гнат выбросил жестянку в окно и включил передачу. Грузовик тронулся в путь по степи, потихоньку набирая ход.

От сладости и жары пить хотелось все сильнее. Гнат потянулся за второй банкой, но заметил стремительно приближающееся препятствие и ударил по тормозам. Тягач рассержено зашипел и пошел юзом, в скольжении огибая темный предмет. Лишь после остановки Гнат сообразил, что едва не сбил человека.

Фигура в сером, словно полинявшем, плаще с капюшоном, даже не пошевелилась. Человек походил на монаха рясе. Наводил на подобные мысли и пояс, которым "работала" растрепавшаяся на концах веревка. Капюшон, закрывавший лицо, дополнял образ. Что там на ногах у этого "монаха" — из кабины не разобрать. Но, по логике, ботинки с прорезями. Гнат как-то делал ходку в монастырь Последнего дня и видел там монахов. Похожи, на этого, только одежка у них была коричневатая только. На ногах обувка с прорезями — сандалии.

Гната вдруг кольнуло воспоминание. Не слишком давнее, но уже почти начисто стершееся из памяти. Что-то про фигуру в сером. Ту же, или другую — не припомнить, но похожую. Он мучительно перетряхивал события, пока его не отвлек Топтыга.

— Ну и, блин, везет же нам нынче! — медведь, как тогда с единорогом, осторожно уложил помповуху на пол, словно боялся за сохранность оружия, а сам вжался в сиденье, зачем-то прикрывая лапой нос. Гнат недоуменно посмотрел на плюшевого бойца, а затем высунулся в окно и спросил монаха.

— Эй, дружище, ты как? Живой?

Человек наклонился, поднял из травы косу и рукавом аккуратно протер лезвие, смахивая невидимую грязь с полированной поверхности. Еще несколько секунд он придирчиво рассматривал сверкающее изогнутое лезвие, словно выискивал повреждения Видимо, жнец был увлечен работой и уронил инструмент, когда увидел стремительно приближающуюся машину и теперь опасался за сохранность косы.

Только тщательно проверив все ли в порядке, жнец повернулся к машине и спокойно ответил.

— Подозреваю, что нет.

Лица под капюшоном было не видно, глуховатый равнодушный голос доносился словно из черного провала. И не понять, шутка это или правда, однако мурашки по спине забегали. В конце концов, в чужом мире все может быть. Почему бы говорящему мертвецу не оказаться рядовым явлением местной природы?

— Ну, как знаешь, — пожал плечами шофер, делая вид, что удовлетворен ответом. Да и какая, если разобраться, разница? Отвечает, значит остался в живых. — Ты уж извини, если что. Я не нарочно. За нами гнались, понимаешь? Оранжевый дракон гнался, хотел поджарить. С единорогом, опять же, чуть не сцепились. Все одно к одному, день не слишком задался, понимаешь.

Гнат оглянулся, чтобы показать монаху дракона, да только того уже близко не наблюдалось. Похоже, зверь сильно чего-то испугался и теперь оранжевой молнией стремительно уходил в небеса.

— Ты смотри, а? — ткнул пальцем шофер. — Сбежал. Живем!

— Угу! — сдавленно отозвался Топтыга. — Только мало живем, вот что плохо.

Гнат укоризненно взглянул на медведя, а затем снова обратился к монаху с косой.

— Друг, не обижайся, ладно? Я не хотел тебя пугать и, уж тем более, переехать. Так вышло.

Фигура в сером поколебалась, словно собираясь подойти к машине, но потом из под капюшона донеслось:

— Друг? Хм… А неплохо бы! Да все нормально со мной, не переживай. Будь здоров!

— Спасибо, добрый человек. Тебя как звать-то?

Из под капюшона послышался короткий смешок, не вязавшийся с лишенным интонаций голосом.

— Ты у напарника своего спроси, он наверняка в курсе. Отсюда слышно как трясется.

— Спрошу. Так может нам по пути? Подвезти тебя?

Ничего и не ответив, монах развернулся, поудобнее перехватил косу и зашагал по полю. Отполированная сталь весело поблескивала на солнце в такт шагам.

Гнат про себя отметил, что шел человек удивительно легко, будто бы плыл по траве. Глядя на странную походку, ему в голову пришла мысль, что монах этот самый все же не слишком человек. Даже скорее — он вовсе не человек, хотя и похож. Ну не умеют люди так размеренно и легко ходить, особенно по полю, когда трава вечно путает ноги. А здесь настолько четкие движения, что даже завораживают.

Поборов оцепенение, Гнат крикнул вслед человеку, пока тот совсем не скрылся из виду.

— Эй, до свиданья!

— Как скажешь! — донес ветерок все тот же глуховатый и безразличный голос. Скорее всего из-за расстояния Гнату показалось, что ответ прозвучал чуть насмешливо. Не очень монах похож на шутника. А вскоре серая фигура и вовсе исчезла из виду, затерялась в разнотравье. Уже и не выяснить ничего…

— Уф! — шумно выдохнул медведь. — И сейчас обошлось! Ну ты и везунчик, дружище! Первый раз такое вижу.

— Да чего случилось-то? Нормальный такой парень. Со странностями, но как без них?

— Парень? — Топтыга изумленно заблестел своим черными пуговицами. — Ну ты даешь, Гнат! Откуда тебя к нам занесло? Со Смертью ты беседовал, душа твоя простая неискушенная, со Смертью!

— Хм. — шофер задумчиво обшарил взглядом поле, но фигура в сером уже исчезла. — А я и не знал, что она… он так выглядит. У нас смерть — явление. Например, не выспался много раз — умер. Вроде бы никто не говорил, что ходит к умирающим монах в сером и с косой. В Контуре негде скрыться толком — заметили бы. Фигура-то вон какая приметная!

— Те, кто видели Смерть, обычно не могут никому ничего рассказать. Счастливчиков, вроде нас с тобой можно по пальцам пересчитать. — Топтыга поморщился, похоже, разговор ему был неприятен. — Ладно, поехали дальше, пока дракон не очухался. Наверняка вернется, хотя, полагаю, и не скоро. Ему твой новый… хм… друг активно не нравится. Впрочем, как и мне.

— Это что получается, мы должны были умереть, но не умерли?

— Ага! Гурман он. Ему было интересно, как все будет происходить, вот и пришел чуть раньше. Небось, чтоб полакомиться зрелищем.

— Да, не похож он на любопытного, мне, по крайней мере, так показалось. Ну да черт с ним. Так куда двинемся?

— Прямо.

Гнат усмехнулся, врубил передачу и резко дал газу. Из под задних скатов полетели комья земли, а в траве пролегли длинные черные борозды. Однако сильно разгоняться шофер не решился, чтобы успеть среагировать на какую-нибудь очередную неожиданность пораньше, чем в предыдущих случаях. И неожиданностей этих тут великое множество, тут уж можно не сомневаться.

Режим движения был выбран верно. Когда перед бампером появилась мощеная улица и дома по сторонам, Гнат успел затормозить до того, как колеса поехали по булыжникам. Таинственный город возник совершенно из ниоткуда, внезапно, словно материализовался из воздуха. Симпатичные невысокие домики, остроконечные крыши с флюгерами. Башня с часами, мостик через реку…

Гнат огляделся по сторонам и черепашьим ходом въехал на неширокую мощеную дорогу. На удивление, тягач шел по ней плавно, будто и не камни под колесами, а самый ровный бетон, как на некоторых сохранившихся трассах, но шофер все равно вел машину медленно, едва касался ногой педали газа. Мало ли что.

— Чего за город, Топтыга? — осведомился Гнат у напарника, почему-то уверенный, что тот в курсе.

— Откуда же мне знать? — вопросом на вопрос ответил медведь. — Я не думал, что подобные города вообще существуют. Вот деревенька была недалече от места, где мы встретились. И я как раз там жил когда-то давно, в общем. Хоть и городом считается, а село селом. И остальные, которые знаю, такие же. Но такого не видел никогда.

— А чего ушел из своей деревни-то? — вдруг заинтересовался Гнат.

— Романтика путешествий, знаешь. Да и немножко подружка подвела.

— К другому ушла?

— Нет, ее муж застукал.

— Ох ты ж! Ну ты и ходок!

— Да иди ты! — почему-то насупился Топтыга. — Все бывает. Ты, вот, тоже сюда как-то свалился, а я не лезу с расспросами.

— Да я могу и рассказать, мне не сложно.

— Валяй, если не страшно тайну какую поведать.

— Тайна… Скажешь тоже! Я путь сокращал, вот и свалился на непонятный слой, будь он неладен. Ну и оттуда сюда потом выпал. Цепь событий, судьба. Никуда не денешься. Вообще, очень странная и невероятная история. Если напомнишь — всю расскажу в подробностях. Короче, моя задача здесь — собрать кое-что и потом обратно.

— А, во как! То-то мне сон приснился, что я должен с кем-то что-то собрать. Я отбрыкивался. Там еще какой-то недомерок жутковатого вида был… Я, помню, пинка ему отвесил, а потом проснулся и сам огреб по-полной…, - медведь махнул лапой, видимо припомнив встречу с недовольным супругом своей пассии. — Вот, теперь тут с тобой кукую неизвестно где. А чего за кое-что собираем?

— Куски слоя для моего мира.

— Что-то мне подсказывает, что процесс будет длительным и не слишком понятным.

Гнат со вздохом кивнул.

— У меня, как ты правильно полагаешь, дела как-то не очень идут. Но я очень надеюсь, что повезет.

— А, ладно, не печалься! Хорошо, что мы теперь вместе! — Топтыга ткнул Гната в плечо. — С тобой мы с любой бедой справимся, если упремся.

Силища у медведя была та еще, даром что плюшевый, от дружеского тычка шофер едва не вылетел на дорогу вместе с дверью. Плечо заныло.

— Полегче ты, черт косолапый!!

— А, извини, не рассчитал. — потер лапой нос сконфуженный мишка.

Улица начала сужаться, Гнат как мог снизил скорость и думал о том, что скоро придется сдать назад. Зеркала и так едва не цепляли стены — двери не открыть. Однако вскоре они выехали к небольшой площади с фонтаном. Там машину пришлось остановить, улочки, лучами расходившиеся от ограждения фонтана, не были предназначены для грузового движения. Да и не обогнуть сооружение на тягаче, тут даже на обычной телеге c с трудом повернешь, не зацепившись бортом за стены, если верить отметинам на краске.

— Вылезаем. Отсюда только пешком идти.

Шофер открыл дверь и спрыгнул на мостовую. Медведь выбрался из кабины и подошел к нему, небрежно держа помповик за рукоятку.

— Да брось ты его в кабину! — махнул рукой Гнат. — Нам оружие тут вряд ли понадобится, да и патронов мало — не отобьешься, если вдруг заварушка начнется, только разозлить и хватит.

— Думаешь? — Топтыга в сомнении огляделся. — Вот выпрыгнет кто вдруг или дракон догонит?

— Дракону тут по улицам не пролететь и даже не пройти. Тушка его оранжевая всяко пошире машины будет. Справимся как-нибудь, в общем. Сбежим, на худой конец, ему тут не прицелиться толком.

— Угу. — медведь покивал задумчиво, но к машине его не понес, а только поудобнее перехватил. — Да мне ж не тяжело, я понесу…

— Черт с тобой. Только разряди от греха.

Они шли по пустынному городу молча, не хотелось нарушить тишину. Даже шептаться казалось почему-то неуместным. Камни домов и мостовой солнце разогрело чуть не до красна, даже ветерок дул жаром. Тем непонятней выглядели наглухо закрытые окна домов вокруг. Веселенькие шторки за неровными стеклами даже не колыхались. Вдобавок, из труб еще и струйки дыма поднимались, будто бы жители топили свои печи и камины. От этого раскаленный воздух казался еще жарче.

Гнат посматривал вокруг и все больше недоумевал. Он хорошо помнил, что еще совсем недавно городок был куда меньше, и трубы не дымили. И, уж точно совершенно, ленивый ветерок не приносил дыма от горящего дерева. Гнат мог чем угодно поклясться, что даже минуту назад назад воздух был чист.

Топтыга покрутил носом, он тоже учуял дым.

— Это пожар где-то?

— Нет, больше на дрова похоже. Замерзли тут жители, суля по всему.

— Хм. Что-то не очень верится, если учесть, что у меня лапы к мостовой пришквариваются. А еще мне кажется, что ни в каком окне ни одна шторка не дернулась. Никто за это время ни разу не выглянул на улицу. Так в поселениях не бывает.

— Тогда… — Гнат огляделся и приметил деревянную, с фигурными стеклянными вставками дверь поблизости. — Тогда — зайдем. И никого спрашивать не будем.

— А может, того? Не надо заходить? Помнишь, мы Смерть уже встретили? Что-то не жажду я еще одной такой встречи.

— Да ну тебя! Надо прояснить ситуацию. Если боишься, то стой здесь.

— Не, ну, это… — зычный голос Топтыги внезапно просел до сипения и он откашлялся, — я с тобой, в общем.

— Пошли. Дай-ка мне пушку?

— Это зачем? — подозрительно спросил медведь, крепче прижимая к себе дробовик.

— Я стекло разобью, чтоб дверь открыть.

— А-а-а! Так я сам тогда. — Топтыге явно не хотелось расставаться с оружием.

Но бить ничего не потребовалось. Гнат дернул ручку и обнаружил, что дверь трехэтажного дома оказалась незапертой. Он шагнул в холл и встал, привыкая к темноте. Топтыга огляделся по сторонам и вошел следом.

Удивительно смотрелись на выкрашенных в зеленый цвет стенах вычурные канделябры с горящими свечами. В их трепещущем свете лестница казалась живой, немного пугающей и все же уютной. Может, ощущение уюта возникало из-за запаха горящих свечей? Гнату они напомнили детство, когда долгие зимние вечера скрашивали сказки. Генераторы уже выключались и только танцующие язычки пламени восковых свечек дополняли устное повествование.

— Ой!

— А? — Гнат резко обернулся и замер: за узорчатыми стеклами двери была ночь. Он опять спустился в холл и приложил ладонь к полукруглому окошку. И тут же отдернул руку от неожиданно холодной поверхности стекла. Узор на окне нарисовал мороз: от ладони остался протаявший след. Гнат пальцем протер кружочек в наледи и выглянул наружу. Изнурительно жаркого дня словно бы и не было, за дверью обитала самая настоящая зимняя ночь. И мягкий снег кружился в свете фонарей.

На улице теперь было людно Гуляли парочки, дети катали друг друга на санках. Гнат дернул дверь на себя. Моментально вспыхнул дневной свет, будто кто-то его включил, в фойе ворвался жар раскаленной мостовой. Поразительно, что не было никакого промежуточного перехода. Все происходило молниеносно. Стоило плотнее прикрыть дверь, как на улицу падала зимняя ночь, а мороз старательно раскрашивал фантастическими узорами стекла. Здание, как наверняка и весь город, жило по своим, одному ему ведомым законам.

Гнат хотел продолжить эксперименты с дверью, но посмотрел на медведя и решил прекратить. Напарник был не просто испуган, а пребывал в натуральном ступоре от ужаса. Шофер вздохнул.

— Ладно, пойдем. Там, выше третьего этажа есть мансарда, если, конечно, дом не меняется вместе с погодой на улице. Тогда оттуда город можно рассмотреть.

Ошалевший Топтыга зашагал по лестнице, ежесекундно оглядываясь назад, на Гната, который двигался следом за ним.

В мансардной комнатушке было тепло, даже жарко. Кто-то неведомый позаботился и об освещении: на столике ярко горела свеча. В сводчатом портале камина, отгороженный чугунной решеткой, тлели угли. Две узкие кровати, стоявшие вдоль облезлых стен, табуретки, шкаф… И поразительные картины с непонятными и постоянно меняющимися изображениями. Краски на холстах то перемешивались, превращая содержание в хаос, то вдруг выстраивались в полное неведомого смысла, но совершенно невоспринимаемое головой полотно.

Гнат подошел к огромному, чуть не во всю стену овальному окну с хитрым переплетом. За стеклом жила та же зимняя ночь, что и за входными дверями. Ну или зимний вечер — не суть. Раскачивающиеся кружки света под фонарями то и дело ловили гуляющих и тут же их отпускали во тьму, в путь к следующему кругу. Снежинки будто светлячки кружились у стекол, бриллиантово сверкали, исчезали… Изредка по улице проезжали старинный автомобили, а то и лошадь легкой рысцой везла куда-то закрытый двухколесный экипаж.

Гнату отчего-то казалось, что зима и тьма — вечное состояние города за окном. Так однажды захотели его жители и их желание было кем-то исполнено. Теперь город живет по обе стороны дверей своих зданий. Одна для людей, а со второй — он пуст, и раскален летним солнцем. Гнату тут же вспомнился Контур, хотя чем тот походит на зачарованный город — так просто не ответишь. Вероятно тем, что люди живут тут только зимой, и тогда их сны уютны и сказочны. Что ж, не самый плохой вариант. По крайней мере они не ограничены местом, а только временем. Остановили время и живут в радостном ожидании. У них впереди праздники — Рождество и Новый год. Да, наверняка так и есть. Ведь бесконечное ожидание праздника всегда лучше самого праздника.

Гнат стоял у окна и рассеяно наблюдал за происходящим по ту сторону стекла. Никогда раньше не приходилось ему видеть места, настолько полные счастьем. Те города вдоль трасс, что потихоньку затягивала растительность, были мертвы. Да и выглядели они иначе: высокие здания, казалось, цеплявшиеся за облака, ржавый металл, стекло… Вряд ли там было уютно и в довирусные времена, а теперь уж вообще никак. Ну, а Контуры, в которых теперь живут люди, никакой оптимист не назовет местом обитания счастья. Здесь все было по-другому.

Резкий порыв ветра поднял снег и теперь задиристо кружил с ним по улице, заставляя людей кутаться в теплые одежды. Он раскачивал вывески симпатичных кафе, вовсю рекламируя убежища от зимней стужи. Сами же окошки заведений манили теплым светом. Почему-то захотелось услышать колокольчики, что наверняка должны были звенеть в эту предпраздничную пору. Но отсюда не услышать, а стоит попытаться открыть или разбить окно — все исчезнет, в этом Гнат ни капельки не сомневался.

Упершись руками в переплет, он долго пытался разглядеть то, что скрывали тьма и метель. Ему повезло: пару раз выходила из-за туч распухшая луна и словно бы утихомиривался снег. В такие моменты серебристый свет позволял рассмотреть многое. Теперь не осталось сомнений в том, что город был очень большим. Да, никакой Контур, пусть даже и с прилегающими территориями, не мог с ним сравниться по площади. И, безусловно, по красоте они вовсе не сравнимы. Невысокие здания, с симпатичными башенками по углам и эркерами, и пушистые от снега крыши. Город-мечта, застывший в каком-то давнем, но прекрасном миге времени. Город, манящий своей недостижимой реальностью. Ностальгический город — более настоящий, нежели любой из бараков Контура.

Гнат отвернулся от окна и почувствовал, что голоден. Почему-то он был уверен, что тут для них припасена пища. И правда, на полке рядом с камином нашелся хлеб, запыленная и кособокая бутылка с вином. Полукруг колбасы выглядел довольно свежо и очень аппетитно. На соседней полке обнаружились и кружки. Гнат разложил всю найденную снедь на столе и весело пригласил товарища.

— Топтыга, налетай!

Медведь недоверчиво посмотрел на еду и махнул лапой.

— Давай сам. Я лучше поваляюсь.

— Ну, смотри. А то и не останется.

— Не страшно. Я не голоден чего-то…

После еды Гната потянуло спать. Подложив под голову подушку, он вдруг ощутил, как страх схватил за горло ледяной рукой. Весь предыдущий жизненный опыт кричал об опасности сновидений в неведомом месте. Вопреки очевидности, ночевка в доме Аристотеля теперь казалась далекой сказкой. Испытанный в детстве ужас окончательно затмил разум. Гнат, сам того не сознавая, убедил себя в том, что дом тот стоял в центре какого-то Контура и что на этот раз все произойдет так, как должно быть с человеком, оставшимся беззащитным перед снами: кошмары, бессонница, смерть…

Но неожиданно для Гната, вспоминания о встрече со Смертью направили мысли по другому руслу. "Смерть. Надо же! А ведь с косой, как и говорили всегда. А зачем ей коса? Страх, будто испугавшись мыслей человека, бесследно испарился. В засыпающем мозгу словно бы вспыхивали искорки уютно потрескивающих в камине дров. Что-то мирное, ласковое… "А если…? Нет, потом, потом…" И сон окончательно зацепил, утащил с измученного человека с собой в еще не познанные миры.

Пробуждение же оказалось не из приятных. Оно сопровождалось холодным ветром, который не церемонясь забирался к спящим под одеяла. Гнат поднялся и сел, стуча зубами. Оказалось, что кровати их стоят вовсе не в мансарде, а на каком-то круглом, вымощенном камнем, пятачке, со всех сторон окруженном каменной же стеной, изрезанной прямоугольными зубцами.

Спросонья Гнату почудилось, что он уменьшился и оказался на верхушке шахматной ладьи. У Евдокима были шахматы, там как раз не хватало одной белой ладьи и ее заменял деревянный чурбачок. Воспитанники не раз строили на счет пропавшей фигуры разные фантастические гипотезы. Теперь можно было смело прибавить еще одну. Только цвет подвел. Вместо чуть желтоватого потрескавшегося пластика — серые камни.

На соседней койке заворочался просыпаясь медведь. Гнат уже приготовился услышать порцию отборных ругательств, но Топтыга резко вскочил с кровати, направил ему в грудь ружье и, клацнув затвором, спросил:

— Тебе чего?

— Мне? — Гнат изумленно воззрился на медведя. В голове почему-то завертелся дурацкий вопрос: "А может ли игрушка сойти с ума?" Увы, но ответ нашелся быстро. Положительный и не слишком приятный: коль скоро плюшевый медведь способен мыслить, то у него есть полное право быть безумцем. Может, попробовать как-то вразумить?

Гнат заговорил, осторожно подбирая слова.

— Мы же с тобой заснули в мансарде, помнишь? Зачем же ты мне теперь угрожаешь?

— Не тебе — ему! — Топтыга дернул стволом. — Оглянись.

Гнат обернулся и увидел позади себя существо, больше всего смахивающее на гигантскую мухоловку. Оно оккупировало один из зубьев и внимательно рассматривала площадку, время от времени сокращаясь, отчего сегменты хитинового панциря явственно поскрипывали. Многочисленные лапы гигантского членистоногого находились в беспрестанном движении, словно им было тесно друг с другом. Многоножка выглядела изящной, даже грациозной, вот только темные мощные челюсти и четыре абсолютно черных глаза, расположенных в ряд, придавали облику хищную свирепость.

— Привет, Топтыга! — многоножка проскрежетал, будто кто-то провел ножом по стеклу. От жуткого звука у Гната вдоль хребта побежали мурашки.

— И тебе, Гарик, тем же подавиться. — произнес медведь ледяным тоном, который пугал ничуть не меньше зловещего голоса мухоловки.

— Злопамятный, значит? — прищелкнул челюстями гость. — Я думал, все забыто.

Вместо ответа медведь показал внутреннюю сторону лапы, на которой топорщился нитками шов, а потом красноречиво поднял ружье. Пуговицы глаз Топтыги блестели такой яростью, что Гнат отшатнулся. Однако многоногий субъект не слишком-то испугался разгневанного медведя. Его реакция на угрозу выразилась лишь в том, что он слегка дернул сегментами своей брони. Гнату пришло в голову, что подобное движение — своеобразный аналог пожимания плечами.

— Так ты ж сам виноват, дурень плюшевый. Напомнить, как дело было?

Гнат машинально отметил, что теперь противный скрежет из голоса почти исчез. Даже мягкость какая-то появилась, чуть не напевность.

— Да я тебе… — угрожающе взревел медведь и подался вперед.

— Все, ладно, дело прошлое, — миролюбиво проговорил Гарик и примерно двадцать правых лап махнули медведю. Практически одновременно с этим движением, синхронно взметнулся добрый десяток левых конечностей, указывая на Игнатия. — А почему вот он здесь? Это не его мир, насколько я понимаю.

— Это Гнат, шофер. — пожав плечами, представил напарника Топтыга. — Так мне было…

— Кто?

— Шофер, говорю. Гнат зовут. Ты глухой, что ли?

— Гнат, говоришь? И шофер? Угу…

Плавно и стремительно, словно капля воды по гладкой полированного пластика, Гарик переместился совсем близко к человеку и поднялся, опираясь на задние лапы. Отследив движение насекомоподобного существа, Топтыга быстро щелкнул предохранителем, но вряд ли бы выстрелил. Во-первых, человек и многоножка находились слишком близко друг к другу, а во-вторых — серповидные челюсти Гарика очутились буквально в сантиметре от горла Гната. Настолько близко, что можно было разглядеть на зубцах, окаймлявших рот многоножки, свисающие ошметки недавней трапезы. Видимо, Гарик совсем недавно отужинал каким-то не вовремя забредшим сюда неудачником.

Топтыга тоже видел, что челюсти его давнего врага едва не касались Гната. Они могли запросто перекусить даже стальную балку, не то что жилистую шею худосочного человека. Даже если выстрел попадет только в Гарика, спасти напарника медведю не успеть — челюсти в миг отхватят голову: реакция и скорость движений у мухоловки — превосходные.

Гнат совершенно четко сознавал, что его молодая жизнь сейчас висит на тонюсеньком волоске. Гарик рассматривал его не меньше минуты. Все четыре бездонных глаза проникали, казалось, в самую душу человека. Затем сегменты тела с тихим хрустом сократились и многоножка чуть развернулась к медведю.

— Хм, а он ничего! — резюмировал Гарик.

Топтыга с облегчением опустил ружье.

— И вкусный, похоже…

Медведь тут же вскинул помповуху, но Гарик скрежетнул, обозначив смех.

— Шучу!

— Вот ты щетка обувная все-таки! — взвился медведь. — Все бы тебе…

— Да, нормальный парень. — констатировал Гарик, игнорируя Топтыгу. Одна из его ножек вдруг удлинилась и похлопала Гната по плечу. — Не дрейфь! Не съел сразу — значит, будем дружить.

— Нужен ты кому тут, чтоб дружить с тобой, людоед чертов! — огрызнулся медведь.

— Топтыга, нужен! И еще как нужен! Ты, плюшевый, стрелять, может, и мастак, да вот во всем остальном — полный валенок. А я…

Гнат довольно быстро сообразил, что два сварливых спорщика вот-вот завязнут в каких-то своих давних разногласиях. Перспектива замерзнуть станет тогда вполне реальной. Это дело требовалось прекращать немедленно.

— Заткнитесь! — рявкнул Гнат как можно громче и унего самого зазвенело в ушах. — Нам надо отсюда выбраться, чтобы найти местечко потеплее.

Спорщики тут же умолкли и уставились на человека так, словно первый раз его увидели.

— Мооожет!! — неопределенно, но с уважением потянул Гарик и забрался на стену. — Отличный экземпляр подобрали, отличный! Что ж, давайте тогда думать, дело-то полезное.

Между зубцов было достаточно места, чтоб Топтыгин и Гнат смогли посмотреть вниз одновременно. Башня оказалась высоченной! Редкие облака обтекали ее среднюю часть, а какие-то черные птицы барражировали гораздо ниже площадки. У Гната закружилась голова, и он поспешно отступил подальше от края.

— Высоковато…

— Думаю, мы сумеем спуститься только одним способом. Я сейчас! — Гарик шустро развернулся, перетек через стену между зубцами, и ринулся по камням вниз с неимоверной скоростью. Еще секунда — и он уже исчез под облаками.

— Куда его понесло? — спросил удивленный Гнат у медведя.

Топтыга почесал нос и пожал плечами.

— За какой-нибудь штукой, скорее всего, чтоб помочь спуститься нам отсюда. Гарик, вообще-то, нормальный, только взбалмошный и никогда ничего толком не объясняет. Но если берется помогать, то все сделает как надо — на него можно положиться.

— Уже неплохо. А ты не в курсе, где мы очутились?

— Похоже на Наблюдательную башню. Только она одна поднимается выше облаков, вроде как, других похожих строений и не припомню. Вот только не знаю, как нас сюда занесло, ведь обычно тут бывают крылатые представители моего слоя.

— Птицы?

— Нуууу… и птицы тоже есть, конечно. Я ж говорю — все летающие, кроме тех, кто не умещается на площадке. Дракону, например, здесь не развернуться, даже если его за каким-то чертом и занесет в наши края.

— Ну и хорошо! — почему хорошо — Гнат не уточнил; да, дракону на башне не уместиться, но снести огнем все живое он может легко. — Что ж, тогда подождем Гарика.

— Дождались, считай.

Медведь вздохнул и кивнул на зубец, на который со свистящим ревом опускалось нечто, смахивающее на внушительных размеров раскрашенную пружину со стрекозиными крыльями. Хищное существо, если судить по тому, как оно скалило острые зубы и громко шипело. Крючковатые когти на концах прозрачных крыльев внушали уважение. А когда "пружина" для устойчивости чуть распустила нижний виток, Гнат рассмотрел прилетевшую тварь повнимательней. Существо больше всего походило на большую змею. Подобных этой, змей вокруг Контура ползало немало, иногда размерами побольше. Только вот летать не умели. И не все были безобидными. От укусов ядовитых змей каждый год кто-нибудь умирал. Гнату вспомнился давний разговор с наставником. Тот утверждал, что ядовиты мелкие змеи.

— Вот принесла нелегкая! — буркнул медведь. — Серпентаэры. Гарик чудит, не иначе.

— Опасные?

— Скорее, непредсказуемые. Могут выйти из себя, если близко к ним подойти, и сами стараются держаться от всех подальше. Обычно стаей они летают. О! А вот и вся команда пожаловала.

Одна за другой с шумом прибывали крылатые рептилии и рассаживались на зубьях. Ото всюду слышалось шипение, словно серпентаэры о чем-то договаривались. Время от времени кто-то из них начинал стучать кончиком хвоста. Непонятно, что за кожа его покрывала, но от каждого удара с башни во все стороны летела каменная крошка.

"Прикидывают, как нас лучше сожрать" — подумалось почему-то Гнату, но медведь осторожно коснулся его плеча и шепнул.

— Гарик их сюда пригнал, они нас вниз помогут спустить.

— Но ты говорил, что они звереют, если к ним приблизиться?

— Этот хмырь многоногий — опытный пилот упряжек. Знает, как со змейками летающими управляться. Думаю, он скоро сам объявится и все станет понятно.

— Хорошо бы. — буркнул Гнат, с тревогой рассматривающий копошащихся на стене зверюг.

Через полчаса через стену с трудом перевалил Гарик. Под внимательными взглядами змей, он втащил за собой мотки веревок и кожаных ремней.

— Упряжь и повозка. — шумно отдуваясь пояснил Гарик, свалив поклажу на камни. — Сейчас сделаем нам транспорт до земли.

— Угу. Или в землю.

— Да ну тебя, Топтыга, не каркай, а то накличешь! Помогай, лучше. А ты, шофер, стой тут, пока, да следи за нашими "лошадками". Серпентаэры могут и закусить попытаться.

Медведь отдал Гнату ружье и присоединился к Гарику, раскладывающему веревки. Работали они в четыре руки настолько слажено, что даже змеи примолкли и только покачивались на хвостах, завороженно наблюдая за действом.

Посреди площадки быстро выросла конструкция, сильно похожая на клетку. Сооружение выглядело вполне прочным и надежным, но как такое можно было сотворить из веревок, для Гната осталось загадкой. Никак не верилось, что вполне себе мягкий материал может как-то приобрести свойства твердого предмета. Нет, если только пропитать клеем каким, то — да, а так…

Когда все было готово, Гарик махнул лапами на клетку.

— Давайте-ка, ребята, полезайте. Теперь надо со змейками возиться, а они очень не любят, когда рядом чужаки толкутся. Могут и взъерепениться.

Едва Гнат и Топтыга забрались внутрь клетки, как Гарик жутко заскрежетал и стремительно ринулся к ближайшему серпентаэру. Лапы крепко обхватили тело змеи в том месте, откуда росли крылья. Испуганная рептилия отпрянула, тело ее начало извиваться и послышался нарастающий рев, однако довольно быстро все стихло. Змей, удерживаемый Гариком, похоже, смирился со своей участью и только иногда вздрагивал, пока многоножка опутывала его хитрой упряжью. Остальные дали себя "запрячь" гораздо спокойней. Видимо, тот, кого Гарик прихватил первым, был вожаком.

Когда уже все было закончено, серпентаэры начали раскачиваться, сжимая витки все плотнее. Змеи, собранные в упряжку, словно бы становились короче и тверже, а колебания их чешуйчатых тел стали походить на дрожь, Гарик резко что-то гаркнул и одновременно потянул за ремешки. Все серпентаэры почти одновременно распрямились и стрелами взмыли в воздух, на ходу "заводя" свои крылья. Все звуки утонули в ужасающем грохоте и свисте.

Упряжь резко натянулась, а затем клетку дернуло с такой силой, что медведя и человека прижало к сетке. Гарик протиснулся между прутьями, на ходу перебирая многочисленные полоски кожи упряжи. Он настолько молниеносно распределял их по разным лапам и дергал, что Гнат никак не мог уследить за процессом, а уж сообразить, что там к чему… Безусловно, в действиях многоножки была какая-то система, но понять ее вот так, сходу — не получалось. Но стоило их фантастическому транспорту заложить вираж, как Гната перестали интересовать подобные мелочи. Да что там! Его практически все перестало интересовать. К горлу подкатила тошнота, а начавшаяся бешенная раскачка летающего экипажа усугубила страдания до степени полной отключки от происходящего вокруг.

Когда Гарик понемногу выравнял ход и выстроил стаю серпентаэров конусом — качания прекратились. Змеи уверенно двигались к земле. Они снижались по пологой спирали. Упряжка теперь шла достаточно ровно, качания сошли на нет, Гнату здорово полегчало. Разве что шум досаждал..

Гарик правил осторожно, едва заметно шевеля лапами. Серпентаэры отзывались на каждое движение возницы и действовали как единый организм.

— Лихо ты! — прокричал медведь, с трудом перекрывая гул крыльев и свист ветра.

— Да, есть такое дело. — гаркнул возница не оборачиваясь, он даже на секунду опасался выпустить из виду своих подопечных. — Но смертельный, ведь, трюк, если так уж. Потому даже у нас немного пилотов.

— А у нас был один! Тоже лихой черт!

— Да, я помню, Космач. Он был одним из лучших! — Гарик чуть подтянул ремешки и стая пошла вниз немного круче. — Но ошибся он разок, к сожалению. А больше с этими бестиями и не требуется.

— Это да. — хмуро кивнул Топтыга. — Жаль.

— И мне жаль. Нас и так мало.

Гнат не вникал в разговор, хотя не слушать его не мог: собеседники фактически орали друг другу. Шофер рассматривал приближающуюся землю, прикидывая шансы на выживание при посадке. Он уже отчетливо видел домишки с красными черепичными крышами, жавшиеся к могучему основанию башни; узенькие дороги, по которым двигались повозки. С каждым кругом все виденное становилось больше и контрастнее. Затем земля наклонилась, домишки поползли в сторону. Гната начало подташнивать. Гарик маневрировал. Он то ли подыскивал в поле место для посадки поближе к поселению, то ли искал предназначенную для этой цели площадку. Скорее всего, целью его было поле с выкошенной полосой..

Последний заход прошел по сильно вытянутому полуэллипсу. Впереди показалось запримеченная Гнатом полоса в поле. Серпентаэры нырнули вниз резче, кабину тряхнуло. Упряжка теперь шла буквально в нескольких сантиметрах над полосой. Перед самым касанием земли, Гарик шустро пробрался между прутьями экипажа и начал стремительно что-то делать с упряжью. Клетка шла ровно, будто бы скользила над покосом. Скорость падала. Казалось, еще чуть-чуть и она просто рухнет, закувыркается по земле. Гнат закрыл глаза, предчувствуя неминуемую катастрофу. И тут многоногий пилот, словно резко дернул за ремешки. В тот же миг "повозка" легко коснулась земли. Одновременно с касанием, упряжь слетела с серпентаэров, а оставшаяся без тяги кабина, мягко подпрыгивая на кочках, заскользила по покосу, быстро теряя скорость. Вскоре она остановилась совсем. Топтыга выбрался наружу первым, Гнат выполз следом за ним.

— Как поездка? — весело спросил Гарик, ловко сматывая упряжь многочисленными своими "руками".

— Здорово! — медведь вздохнул и завистливо добавил. — Мне бы так научиться! А как тебе, Гнат?

Но шрфер не ответил. После поездки все еще покачивало и твердости в ногах он не ощущал. Хорошо, хоть с голосом удалось совладать, пусть и не с первого раза, и даже получилось довольно ровно ответить.

— Да, хорош получился полет! Мне понравилось!

— Правда? А ружье потеряли свое от удовольствия? — Гарик заскрежетал челюстями — он смеялся.

Гнат покраснел. Только сейчас он сообразил, чего не хватает. Выходит, в какой-то момент, забывшись от волнения или накатывавшего волнами страха, он выпустил из рук дробовик. Позорище! Хорошо, что никто из коллег не знает. Выкинули бы из братства за милую душу!

Видимо, переживания отразились на лице Гната и Гарик поспешил успокоить парня.

— Ладно, не огорчайся. С непривычки бывает и хуже, поверь. А оружие отыщется. Не это — так другое.

— Хорошо бы…

Гарик задумчиво оглядел клетку, что-то прикинул, а затем резко дернул один из прутьев. Вся конструкция тут же рассыпалась на отдельные веревочки, которые пилот принялся быстро сматывать в клубок, ловко орудуя верхними конечностями.

— Вы вот что: сходите-ка к нашему Спецу, он для вас чего-нибудь придумает. Найдете его жилище легко: домик пристроен к башне, а рядом тележка железная стоит. Она забавная и зеленого цвета — ни за что не промахнетесь. Захотите — найдете, короче. А в его магазинчике много штук разных есть. Только не без причуд он, вот, прям, как ты. Гарик ткнул одной из лапок в Гната.

— А чем я странный? — поинтересовался парень, но ответа не последовало: все внимание Гарик переключил все свое внимание на упряжь.

— Все, занят. Давай лучше пойдем, а? — Топтыга мотнул головой в сторону башни. — Оружие нам так и так понадобиться — с одним дробовиком мы и не управились бы. Есть ребята, с которым полюбовно не договоришься, а когда их много — два ствола лучше, чем один.

— Кто его знает… — Гнату не понравилась мысль, что, возможно, придется убивать неких ребят, но резон в словах медведя все же был. — Ладно, пошли. Заодно пояснишь, чего это я Гарику вдруг странным показался?

— Да ты не обращай внимание. Ему люди всегда странными кажутся.

— Хоть не на вкус?

— Да ну тебя!

Непонятно было, кто жил в этом селении. Едва медведь и шофер ступили на тропинку, ведущую к башне, с дорог словно по мановению волшебной палочки исчезли все повозки и пешеходы. Никто не проходил и по узеньким улочкам, хотя с воздуха Гнат видел, как по ним двигались люди. Двери всех домов и лавчонок были закрыты. Гнату пришло в голову, что, возможно, местные жители по какой-то причине опасались чужаков и внимательно следят за пришельцами. То здесь, то там будто от ветерка колыхнется штора на окошке, то вдруг заскрипит, приоткрываясь, дверь. Вероятно, для подобных действий были веские причины, о которых пришлые могли только догадываться.

Найти домик действительно труда не составило. В отличие от других, этот и вправду прилепился к самой башне. А упомянутая Гариком повозка, к вящему удивлению Гната, оказалась древним пикапом. Такие грузовички попадались иногда на постоялых дворах и в Контурах, но с точки зрения шофера тягача, они напоминали игрушки. Много ли в таком перевезешь? Да их и не эксплуатировали особо. Так, по мелочам.

Справа от покосившейся двери, на разлохматившейся от времени веревке, висела массивная шестерня, вся в глубоких оспинах ржавчины. Скорее всего, устройство предназначалось для вызова хозяев дома. Медведь, по видимому, хорошо знал, как управляться с подобными приборами и от души шарахнул железкой по рассохшимся доскам. Гнату показалось, что стена закачалась от могучего удара. Так или иначе, но вызов сработал. Внутри дома что-то заскрипело, дверь открылась и на пороге возник безголовый рыцарь в латах. Точнее, как секундой позже разглядел Гнат, рыцарские латы без рыцаря: солнце свободно проникало через горловину, подсвечивая ржавое нутро доспехов и бесстыдно вылезая из местами проржавевшего до дыр железа. Никаких намеков на тело не было вовсе. Однако это обстоятельство совершенно не мешало металлическим перчаткам удерживать внушительных размеров меч.

Качаясь и отчаянно скрипя, "рыцарь" поднял оружие над местом, где большинство двуногих прямостоящих носит голову. Медведь на шаг отступил от двери и, не сводя глаз с противника, подобрал с земли здоровенный булыжник. Назревало побоище. Гнат отчаянно пытался сообразить, как избежать конфликта и увести Топтыгу, но тут раздался голос

— Какого черта вам тут надо? — вопрос донесся из-за спины "рыцаря". Звучал он так же скрипуче, как и с трудом сохраняющие равновесие доспехи.

— Мы к Специалисту пришли. — прокричал Гнат.

— Не ори, я не глухой! — резко гаркнул голос из дома и переспросил. — К Специалииисту? Ну, это вы ошиблись, ребята. Ищите его в другом месте, пока я не приказал моему Ланселоту вас в капусту покрошить.

— Да я твою железяку булыжником моментом раскатаю в блин, едва дернется! — зарычал Топтыга и качнулся вперед, явно намереваясь перейти от слов к делу.

— Тихо ты! — шикнул на напарника Гнат и, обращаясь к скрывавшемуся в доме собеседнику спокойно произнес. — Гарик сказал, что Спец…

— Гарик!? Так он тут!!

— Да, с упряжью возится на поле.

Где-то за доспехами послышалась возня и сопение. Затем их сменила ругань.

— Ах ты ж кусок металлолома!! А ну с дороги! Эй, там, отойдите подальше.

Гнат отскочил назад, таща за собой медведя. И вовремя. Послышался гул, словно кто-то от души ударил по жестяной крыше молотком, безголовая фигура покачнулась и с оглушительным грохотом рухнула, подняв тучу пыли. Лезвие меча зазвенело, запрыгало по камням мостовой, высекая искры из камней. Из проема выскочил тучный бородач, и, не удостоив гостей даже взглядом, пробежался по жалобно заскрежетавшим доспехам. Он довольно бодро протрусил к пикапу, рванул на себя дверь, лихо запрыгнул на сиденье и принялся терзать стартер. Громко хлопнуло, из трубы вырвался клуб черного дыма. Гнат ждал, что Спец попытается выключить и снова включить зажигание, но мотор все же прокашлялся, раскрутился и затарахтел довольно ровно. Спустя мгновение что-то в недрах машины пронзительно захрустели механизмы, двигатель взвыл и она помчалась в сторону поля.

Насколько мог судить Гнат, справляться с автомобилем человеку не слишком удавалось: он пару раз зацепил ограды и, не сбавляя скорости, пропахал колесами чьи-то цветники.

Топтыга и Гнат изумленно переглянулись: они не рассчитывали на столь скорое расставание. Шоферу вдруг подумалось, что Специалист — человек на самом деле неординарный, как и предупреждал Гарик, а если у него и есть какое-то оружие, то оно наверняка окажется не самым обычным. Изумит вряд ли — так или иначе, а Гнат уже попривык к разного рода чудесам, происходящим вокруг, опасаться следовало только одного: неординарность устройства наверняка потребует каких-то специфических знаний.

Минут через пять пикап, все так же сшибая оградки, примчался обратно. Хозяин дома с недовольным видом выбрался из кабины и от души хлопнул дверью.

— Ушел чертов Гарик. И даже не заглянул, гад! — он мрачно взглянул на гостей и буркнул. — Чего надо-то?

— Да вот Гарик говорил… — начал было Гнат, но человек его оборвал.

— Короче!

— Оружие нужно! — рыкнул медведь без обиняков.

Бородач гнусно хмыкнул и пнул мыском запыленного ботинка меч.

— Вот вам железяка. Берите этот Эскалибур и валите. Как раз вам по силам, если вдвоем будете махать.

Глаза медведя гневно сверкнули, он сделал шаг к толстяку и поднял обе лапы. Спец явно не был трусом: он подбоченился и посуровел, с вызовом глядя противнику в глаза. Сразу стало понятно, откуда у доспехов такой сварливый характер. Гнат вздохнул, вышел перед Топтыгой и загородив от него Спеца. Он так поступил вовсе не из альтруизма, не потому, что так уж хотел пресечь назревавшую драку, ему не улыбалось навсегда не застрять в этих дурацких мирах из-за чьих-то амбиций.

Медведь шумно сопел на ухо, у толстяка угрожающе раздувались ноздри. Гнат спокойно, четко отделяя одно слово от другого так, чтоб смысл сказанного пробился в сознание Спеца, произнес.

— Гарик Сказал, Что Нам Можно У Вас Добыть Оружие.

— Так и сказал "добыть"? — бородач вдруг прекратил сопеть и басовито расхохотался. — Нет, ребята, не добыть, а купить. Точнее — заработать. Никаких дармовых угощений я тут не раздаю.

Гнат вспомнил, как ему пришлось пахать, чтобы заполучить собственную машину. Здесь, видимо, придется заняться тем же самым. Что ж, чем раньше — тем лучше. Торговаться, ясно дело, не имеет смысла, только время зря уйдет. Ладно, была бы работа по силам, а тма- посмотрим.

— А что делать-то?

— Да овечек моих потренировать, только и всего. Совсем застоялись без дела.

— Ты смеешься, парень? — медведю показалась, что над ним потешаются. — Чего им, показать, как шерсть отращивать? Так на моей шкуре она совсем не растет.

— О, с шерстью у них все отлично. Им физические тренировки нужны, навыки кое-какие вспомнить, приемы отработать.

— Да я же не… — завелся было медведь, но Гнат успокаивающе похлопал его по лапе.

— Топтыга, нам нужно вооружиться для похода. Видимо Гарику о предстоящем нам путешествии гораздо больше известно, чем нам самим

— Ладно, твоя взяла. — буркнул плюшевый забияка. — но если этот жирдяй нас попытается обмануть…

— Там увидим. — кивнул Гнат.

— Вот и отлично! — потер руки бородач. — Лезьте в кузов, сейчас в загон поедем.

— А вас как звать? — вежливо поинтересовался шофер.

— Да как хочешь. У меня много имен, но все и так знают, кто я такой. Если очень надо — можешь звать Ониром, например.

— А меня…

— Это мне совершенно не интересно, — отмахнулся Спец. — Вы двое — мои работники. Других сейчас у меня нет, потому вашими именами забивать себе голову не считаю нужным. Потом, если…когда закончите — посмотрим, а пока лезьте в кузов. Мы отчаливаем к месту вашей службы.

Гнат и Топтыга перелезли через борт и уселись на грязный пол. Пикап был старый, кое-где металл кузова проржавел насквозь. Самые большие дыры время и влага проели вдоль левого борта, пассажиры опасливо сдвинулись к правому. Впрочем, когда машина взревела и рванула с места, то пассажирам стало не до прогнившего пола: они изо всех сил старались удержаться и не вылететь за борт.

Онир гнал, как безумный. Пикап на всем ходу влетел в стадо каких-то лохматых разноцветных животных, похожих на больших собак. Те прыснули из под колес во все стороны. Одно, розового цвета с золотистым хвостом, замешкалось и покатилось по траве, издавая ржание. Мелькнули в воздухе копыта. Гнат мотнул головой на животных.

— Топтыга, ты рассмотрел это чудо природы, которое мы протаранили?

— Ты чего, пони не узнал?

За воем ветра, ревом прогнившего выхлопа и скрежетом старого механизма очень трудно было разобрать слова.

— Что? — прокричал Гнат.

— Пони, говорю! Лошадки такие маленькие.

— Ясно!

Гнат уверенно кивнул, хотя на самом деле понятнее от объяснений не стало. Вот зачем они такие есть, эти самые пони, и откуда появились? В контурах были большие лошади, но их использовали в хозяйстве. А жрецы и правитель ездили на таких верхом. Но махонькие лошадки? Куда такую девать. Только траву Контура зря жрать будет.

Путь до загона оказался неблизким. Пока пикап несся по траве, сидящих в кузове немилосердно трясло. Они ругались громко или тихо, когда кузов встряхивало на очередной кочке. Но едва машина выбралась на грунтовую дорогу, к тряске добавилась еще и пыль. Она поднималась клубами за задним бортом и периодически укутывала Топтыгу с Гнатом плотным облаком. У шофера слезились глаза, а на зубах скрипел песок. Топтыге тоже приходилось несладко: он чихал и тер морду, для чего каждый раз отпускал какую-то торчащую из борта железку, рискуя вылететь за пределы кузова. Лишний раз невозможно было открыть рот- о ругани нечего было и думать.

Проехав еще с километр вдоль довольно высокой ограды, пикап резко затормозил у ворот. Онир выбрался из кабины и хлопнул дверью.

— Эй, работники, живы? Вылазьте!

Гнат и Топтыга спрыгнули на землю и, отряхиваясь на ходу, подошли к своему "нанимателю". Тот оглядел основательно запыленные фигуры, хмыкнул и махнул рукой, предлагая следовать за ним. Открыв ворота, Онир выпустил своих новоиспеченных пастухов, вошел следом и опустил засов.

— Вот мы и на месте. — и тут же предупредил. — Смотрите, чтобы ворота всегда были заперты. Вырвутся овечки мои- бед натворят. А вы останетесь без оплаты, понятно?

— Угу.

— Вот и хорошо.

От входа овец видно не было, однако бородач уверенно шел вперед, он явно знал, где искать животных. Тропинка петляла, огибая камни и возвышенности. За очередным холмом обнаружилась какая-то площадка, больше всего напоминающая полосу препятствий. Гнат вспомнил, что примерно на такой же тренировались люди их Контура. Не все, конечно, а те, в чьи обязанности входила охрана территории и поддержание на ней порядка. Шоферу стало ужасно любопытно, что это за овцы такие, которым нужны подобные искусственные препятствия для тренировок. Он хотел было спросить, но Онир шел дальше, пришлось вопрос отложить на потом и поспешить за провожатым.

Как оказалось, овечки паслись на берегу небольшого ручья. Они разбрелись по полю и мирно щипали травку, обильно произраставшую вдоль воды. Пейзаж выглядел идиллически. Онир указал на стадо.

— Вот ваши подопечные. Следите за ними, пасите, приводите их в форму на площадке. Не давайте им жиреть, в общем. Такая вот инструкция. Мне кажется, даже вы с подобным справитесь.

— Ясно.

— Жить будете вооон там! — бородач махнул рукой в сторону покосившейся хижины.

Гнат и Топтыга синхронно обернулись и посмотрели на постройку. Даже с приличного расстояния было видно, что солома на крыше сильно поредела от времени и для жилья здание годится только условно.

— А она не рухнет? — опасливо спросил Гнат.

— Подремонтируйте, если опасаетесь, но в принципе, она крепкая еще. Сдается мне, хижина довольно уютная. По крайней мере, никто еще не жаловался на проблемы.

Гнат подумал, что пожаловаться жители вполне могли и не успеть, если на них что-то рухнуло, но промолчал. Медведь скривился: возможно, что и ему в голову пришел такой вариант развития событий. Так или иначе, но комфорта, вопреки уверениям Онира, ждать не стоит. Что ж, тогда надо прояснить хотя бы другие важные моменты.

— Что по поводу еды и питья? — поинтересовался Гнат, подсознательно ожидая предложение питаться овцами.

— Чем перекусить — в мешке найдете, еды там полно осталось. Не деликатесы, естественно, но с голоду не умрете, а вода — тут, в ручье.

— Хорошо. Еще вопрос: как овец прыгать-то заставить? Бить?

— Их? Бить?? — Онир сперва изумленно уставился на Гната, но затем хмыкнул и задумчиво почесал бороду. — А что? Попробуйте, рискните. Только это… Не переусердствуйте. Как бы чего не вышло.

— Если они умеют прыгать, то почему им не перемахнуть через ограду и разбежаться? Нас потом не обвините в этом? — поинтересовался Топтыга.

— Они могут выйти за ограду только через ворота и то — не без труда. Не беспокойтесь на эту тему. В общем, оставляю вас с животными. Мне кажется, вы очень быстро поймете что тут к чему и какие методы воздействия наиболее действенны. Будьте, пожалуйста, осторожны и не теряйте бдительности, если хотите дожить до зарплаты. На этом закончим. Мелочи утрясайте сами, у вас здесь все есть для решения насущных проблем. Ясно?

— Да.

— Что ж, если больше нет жизненно важных вопросов, то пойдемте, закроете за мной ворота.

Они отправились ко входу. Уже у ограды Гнат спросил.

— Но в чем состоит опасность, можно узнать?

— Все, что требовалось, я вам объяснил. Остальное поймете по ходу дела. Скажу одно: ваша работа начнется с момента моего отъезда. Каждая минута, проведенная мною здесь — ваш дополнительный день работы. Мой день дорого стоит. До встречи!

— А когда встреча-то? — крикнул вслед медведь, но Онир уже забрался в кабину и погнал пикап в направлении башни. Вскоре автомобиль скрылся за завесой пыли. Переглянувшись, Гнат с Топтыгой побрели к стаду.

— Плохая идея все-таки! — медведь резким движение сорвал травинку и принялся зло ее терзать в своей пасти. — Надо было в дом ломиться, когда только то чучело железное мешало. Скинули бы доспехи, растоптали и сами все нашли.

— А, поздно жалеть. — махнул рукой Гнат. — К тому же, как мы определили бы, что оружие, а что просто украшение, например? Да и пользоваться им как? Слова, там, кнопки разные… Нет, все правильно мы сделали, лезть в дом было бессмысленно. Тут только договариваться, без вариантов.

— Тоже верно. — вздохнул Топтыга, отшвырнул изжеванный стебелек и рубанул лапой воздух. — Ладно, потрудимся!

С первого дня овцы невзлюбили своих новых пастухов. Пушистые и довольно миловидные создания оказались сущими демонами. Попытка загнать стадо на полосу препятствий закончилась неудачей. Овцы разбегались в разные стороны, убегали к ручью и, как ни в чем не бывало, продолжали мирно пощипывать травку.

К концу первого дня ни одну овцу не удалось научить прыгать; даже развернуть к площадке не вышло. Из всего стада кое-как силком дотащили самую мелкую, но отчаянно блеющее животное все же вывернулось и убежало к своим.

Солнце клонилось к закату. Ничего не добившись, медведь и человек в изнеможении рухнули на траву.

— Топтыга, а они спать где будут? Их куда-то надо на ночь загонять, ты не в курсе, случаем?

Медведь издал невнятный рык и отвернулся, продолжив отрешенно разглядывать окрашенные закатом пики гор на горизонте. Гнат тоскливо вздохнул. Было от чего прийти в отчаяние. Дело с овцами явно не ладилось, с такими успехами никакое оружие, походу, не светит. За свою жизнь он не раз убеждался, что за не сделанную работу никто не платит. А при нынешних темпах им и за годы не управиться. Сразу, безусловно, тоже сдаваться неправильно, завтра можно еще попробовать. Выспаться и попробовать. Что ж, если, конечно, еще троечку дней результаты окажутся нулевыми, то придется уходить без оружия и рассчитывать на удачу, что может что-то отыщется по пути

Хижина, где разместились Гнат с Топтыгой, больше смахивала на переоборудованный хлев. Явно наспех сколоченные из досок нары у стен, стол, пара стульев… В углу стоял, до краев наполненный какой-то малоаппетитной смесью, мешок. Наверное, обещанная Ониром еда.

— Давай за водой смотайся, пока совсем не стемнело, а я нам постели приготовлю из подручных материалов. — пробурчал медведь. — А то и спать, и есть хочется. И неизвестно, чего больше.

Взяв с подоконника свечку в глиняном подсвечнике, Топтыга поставил ее на стол и принялся шарить по полкам в поисках спичек. Коробок почему-то лежал на стуле. Медведь зажег свечу. Правда, от света хижина не стала выглядеть уютней, но зато теперь можно было избежать столкновений с грубой массивной мебелью.

Гнат подхватил с лавки у входа два помятых ведра и отправился к ручью. Солнце почти совсем скрылось, на землю стремительно надвигалась тьма. Шофер зачерпнул воду и собрался было в обратный путь, но остановился, как вкопанный, едва увидел стадо. Овцы светились! В густых сумерках было отлично видно, как каждую окутывало бледно-розовое сияние: переливчатое, неяркое. Всполохи странного свечения удивительным образом успокаивали, баюкали, завораживали. На них было невозможно не смотреть. Загипнотизированный невиданным ранее зрелищем Гнат поставил ведра на траву и стал подыскивать себе местечко, где можно было свернуться калачиком и немного подремать под нежные переливы света. Он решил что здесь ничем не хуже спать, нежели в доме с ненадежной крышей…

Свечение колыхалось все ближе: стадо подходило. Похоже, овец человек тоже заинтересовал. Наверное, им хотелось быть поближе к пастуху, чтобы чувствовать себя спокойнее. Гнат с сонной улыбкой наблюдал за животными и даже дружески помахал им. Заметив движение овцы моментально остановились, словно не решаясь подходить совсем близко. Через несколько секунд вперед протолкалась самая большая овца, встала боком к стаду и засветилась ярче других. И тогда остальные стали зачем-то через нее прыгать. Бесшумно, через абсолютно равные интервалы, мягко светящиеся животные взмывали чуть не к звездам, а затем плавно и бесшумно приземлялись. Гнат сонным взглядом следил а полетом каждой, невольно считая прыжки.

— … девять, десять, одиннадцать…

Дрема быстро одолела человека. Веки сами собой смежились, он попытался устроиться поудобней, но поджимая под себя ноги случайно задел ведро. Оно с грохотом опрокинулось, потекшая по земле ледяная вода промочила одежду и коснулась кожи — сон немедленно улетучился. Гнат увидел вокруг страшные клыки хищных зверей и в первый момент подумал, что на стадо напали какие-нибудь местные волки, однако через мгновение понял, что к нему подкрались овцы. Животные же, почти было замкнувшие кольцо вокруг спящего, едва заметив, что потенциальная жертва проснулась, тут же разбежались и снова принялись мирно пощипывать травку. Свечение их медленно угасало.

Гнат тряхнул головой и вскочил на ноги. Вокруг царила кромешная тьма, над головой сияли крупные звезды. Сколько же времени прошло? Не рискнув снова спускаться к ручью, он подхватил полное ведро и стал быстро подниматься к хижине, ориентируясь на светлое пятнышко окна.

Буквально ворвавшись в жилище, Гнат захлопнул дверь и запер ее. После пережитого, его била крупная дрожь. Теперь-то он сообразил, что массивный засов на двери — не прихоть. Судя по поведению милых овечек, их вовсе не устраивала только растительная пища и они явно предпочитали разнообразить свой рацион. Кто их знает, не деликатесом ли они считают пастухов?

От шума очнулся Топтыга.

— Тебя за смертью посылать! — проворчал он и спросил. — А второе-то ведро где?

— Там! — коротко ответил Гнат, мотнув головой в сторону ручья. — Овечки меня усыпили и чуть не сожрали.

— Усыпили? Сожрали? Овечки?! — Топтыга зачем-то оглянулся в окно. — Ты рехнулся, дружище! Это о-о-оыц, понимаешь? Они траву щиплют и блеют.

— Нет, как мне кажется. И вспомни, о чем предупреждал Онир.

— Хм. Тогда странные дела… Ладно, давай пожуем и на боковую. А завтра разберемся с нашими одуванчиками, черт бы их! Но как-то не верится, честно говоря…

Словно в подтверждение слов Гната, за дверью послышалось блеяние и осторожное постукивание. Он побледнел и кивнул на дверь.

— Похоже, овечки пожаловали. Видимо, не спится им без нас никак.

Топтыга шумно выдохнул и поднялся.

— Добро! Сейчас я им устрою разгон!

— Не вздумай! Я видел этих чудовищ ночью. Поверь, это их время.

Словно в подтверждение слов Гната, на дверь обрушился град ударов, от которых затряслись стены. Друзья вскочили, подыскивая любые вещи, годящееся как оружие, но очень скоро все стихло так же внезапно, как и началось.

— Уф! Надо все же перекусить и на боковую.

Но Гнату было не до еды. Да и спать не хотелось. Однако ноги ныли и тело жаждало принять горизонтальное положение.

— Пойду я лучше полежу, пожалуй. Ты уж один как-нибудь один попитайся.

— Как знаешь. А меня чего-то жор разобрал. Ты давай, иди. На завтраке догонишь. Ты там вот что учти: я постелил на кровати сено, а ворох оставил в ногах. Ежели чего — добавь где потребуется.

— Хорошо! Спокойной ночи!

— И тебе того же.

Гнат улегся. Медведь не пожалел сена — получилось довольно мягко. Дух сушеных трав кружил голову. Перед сном Гнат украдкой достал коробочку и осторожно открыл крышку — пусто. Жаль! Нет, он прекрасно понимал, что еще не нашел того, что нужно найти. И все же где-то в глубине души теплилась надежда, что все вот-вот кончится и он отправится домой.

Спрятав вещицу Гнат попытался уснуть. Но стоило закрыть глаза, как давешние адские овечки начинали снова сжимать кольцо. Тогда Гнат попытался представить, как эти мерзавки прыгают через заборчик. Он считал только когда светящаяся овечка оказывалась над препятствием.

— …десять, одиннадцать, двенадцать… — и преодолев страх, он-таки провалился в сон.

Пусть странные и беспокойные, но на этот раз видения совсем не были ужасными. Неизвестный пустынный город, со вполне целенькими зданиями… Куда-то спешащие, пестро одетые, люди. Иногда кто-нибудь из бесконечного людского потока поднимался в воздух и уносился к небу.

Сон тайными тропами вывел Гната на какую-то серую бетонную набережную. По реке двигались диковинные большие лодки, а на разогретом солнцем парапете сидели юнцы с удочками. Казалось, они ловили танцующие на воде блики.

Одна из лодок завернула в узкий проток и причалила к пристани-лестнице. С борта на ступеньки легко порхнула загорелая девушка в шортах и свободной рубахе. Ветер давно и безнадежно запутался в ее выгоревших на солнце волосах, но незнакомке, "прическа" удивительно подходила.

Повинуясь странной логике сна, Гнат направился к девушке. Он был совсем рядом, когда заметил, что вода в реке и каналах стремительно поднимается. Он оглянулся на ребятню: те совершенно спокойно, даже с какой-то нарочитой ленцой, сматывали свои удочки. И когда вода совсем уже подобралась к парапету, дети один за другим принялись взлетать в небо. Когда изумленный Гнат снова посмотрел на девушку, та тоже парила в воздухе. Но, что удивительно, улыбалась, и призывно махала ему, Гнату, рукой. Ошибки тут не было, красотка совершенного точно смотрела на шофера, но ему в ответ только и осталось, что развести руками да отрицательно покачать головой: ведь он-то не умеет летать. Девушка пожала плечами и принялась тихонько набирать высоту.

Вода уже перехлестнула через парапет. Гнат рванулся к вделанной в стену металлической лестнице и принялся быстро подниматься по ржавым прутьям. Ладони саднило, руки ныли. Гнат остановился, чтоб немного передохнуть и посмотрел вниз.

Вода прибывала невероятно быстро: вот-вот настигнет! Он глянул вверх: скоро конец лестницы и выход на крышу. Надо быстрее попасть на крышу, пока его не настигла вода! Ступенька, другая, третья… Ладони потеряли чувствительность, дыхание хрипом вырывалось из груди, но казалось, что крыша не стала ближе, а даже отодвинулась.

Лестница закончилась, когда вода уже коснулась ног. Поднявшись на последнюю ступеньку Гнат обнаружил, что поднимался вовсе не на крышу: за узенькой полосой кладки, к которой и была приделана лестница, разверзлась бездна. Он шагнул на площадочку шириной от силы в ладонь. Впрочем, других вариантов и не оставалось.

Вода все сильнее перехлестывала через узенькую площадку, мощный поток с шумом и грохотом исчезал в пропасти. Совершенно несвоевременно поднялся и окреп ветер, дующий со дна пропасти. Он поднимался по спирали, волоча с собой какой-то мусор вперемешку с брызгами, и швырялся этой смесью в человека, и так с трудом балансирующего на краю.

Удерживаться становилось все труднее. Гнат подумал, что надо прыгать в воду и плыть подальше от стены и бездны, но судьба не позволила осуществить этот план. Неожиданно высокая волна мягко столкнула человека в грохочущую пропасть.

Судорожно растопырив руки, Гнат падал в сырую мглу. В ушах выл ветер, от набегающего потока воздуха дышалось трудно. Внезапно перед собой он увидел ту самую девушку, что звала за собой. Она летела справа и что-то кричала, но расслышать ее голос в таком шуме не получалось. Тогда красотка заложила лихой вираж, чем-то напомнив аиста, и приблизилась настолько, что ее волосы защекотали Гнату нос.

— Лети! — крикнула она в самое ухо и плавно скользнула в сторону.

Он хотел крикнуть, спросить как, но незнакомка уже пропала, оставив Гната в одиночестве. Лети… Легко сказать! Как? Может, она просто не в курсе, что люди не умеют летать? И с чего начинать? Попытка махать руками оказалась совершенно бесполезной, ветер просто развернул парня и падение даже вроде как ускорилось. А это сейчас и вовсе ни к чему: бездна, похоже, была вовсе не бездной. Гнату удалось расслышать шум падающей воды. А значит, надо что-то сделать, чтобы не разбиться о дно пропасти. И как можно быстрее! До конца полета, если верить грохоту, не далеко.

Паника внезапно отступила, близость катастрофы подстегнула разум. Теперь уже с быстротой молнии вспыхивали и рассыпались идеи. И вдруг какая-то мимолетная, прозрачная, почти невесомая мысль заставила потеплеть кончики пальцев. Словно вспышка молнии высветила потаенные уголки сознания. И очень вовремя. Глаза уже различали внизу бешено пенившуюся круговерть воды, готовую разметать все на мельчайшие куски. Все, кроме него, Гната! Еще миг и понимание затопило, заполнило каждую клеточку организма. Оказывается, не надо усилий, не надо физических действий

Яркой звездой засияло знание и сразу за ним пришло ощущение полета. Так просто лететь, оказывается! И так здорово! А вода внизу бушевала, словно перемалывая сама себя, она грохотала, вбирая все новые потоки, низвергающиеся с огромной высоты. Казалось, она в бешенстве от того, что не смогла забрать человека.

Гнат не торопился улетать. Он больше не ощущал страха, а парил над водой, вбирая в себя мощь, ощущая неистовый восторг от ярости стихии. И только когда радости уже негде стало умещаться, Гнат начал подъем. Он неторопливо двигался по спирали к кругу голубого неба, по пути играя с налетающим ветром, кувыркаясь во влажных порывах. А когда поднялся над стеной, то увидел, что вода пошла на убыль.

Девушка подлетела к Гнату, взяла его за руку, улыбнулась и спросила.

— Ты давно не летал, да?

— Я впервые сегодня полетел!

Девушка удивилась.

— Но как же у тебя получился тогда подъем?

— Что?

Девушка насупилась, голос ее огрубел. Она тряхнула парня за плечо и рявкнула.

— Подъем!

— Что?

— Кончай дрыхнуть, пора на работу!

Гнат открыл глаза: над его "койкой" навис Топтыга.

— Вот ты, блин! Я не успел…

— Потом успеешь. Давай перекусим и за работу!

Подниматься не хотелось, тянуло снова закрыть глаза и очутиться в том сне, выяснить у собеседницы кто она и что за мир вокруг. Сон оставил яркие следы, словно все происходило наяву. Гнат даже подосадовал, что не догадался спросить, как зовут девушку. Чтобы окончательно проснуться, он зачерпнул горсть воды из ведра и плеснул себе в лицо. Неожиданно полегчало.

— Иди, пожуй. — буркнул медведь. — Опилки, конечно, но на безрыбье…

На самом деле, смесь из мешка не показалась Гнату такой уж плохой. Разбавленная водой, она напоминала по вкусу молоко, смешанное с чем-то сладким, возможно с медом. Так или иначе, но голод субстанция утоляла неплохо — хватило одной чашки для появления ощущения сытости.

На этот раз овечки встретили своих "инструкторов" насторожено. Точнее, насторожено они смотрели на Гната, медведь им почему-то не внушал никаких опасений.

— Топтыга, я их сейчас погоню, а ты поглядывай, чтоб они не разбредались.

— Давай, попробуем.

Гнат двинулся к ручью, делая вид, что ему совершенно безразлично пасущееся стадо, а затем вдруг резко повернулся и пошел прямо на овец. Они испуганно заблеяли и принялись медленно смещаться в сторону полосы препятствий. Гнат прибавил шагу. Животные не выдержали и потрусили на холм. Топтыга понял, что главное — направлять первых и бежал во главе стада, время от времени легкими тычками возвращая ретивых на нужный курс.

В этот день все шло куда лучше, чем в предыдущий. Растеряв всю свою строптивость, овцы раз за разом пробегали по бревну, прыгали с помоста на помост и пролезали в узенькие кольца. Вот с барьером получалось все еще не очень: прыгала от силы дюжина, остальные уныло наблюдали за лихо взмывающими над препятствием белоснежными шерстяными облачками.

К вечеру медведь и человек еле доползли до хижины. Им едва хватило сил поужинать. Теперь сон без всяких овец готов был утащить Гната. Да он и не сопротивлялся, надеясь узнать имя красотки из предыдущего сновидения. Но тут мозг неожиданно включился и заработал на всю катушку, разом разметав сонливость.

— Топтыга!

— А! — медведь рывком вскочил с кровати и приготовился к бою, оглядывая сонным взглядом помещение, но не обнаружил опасности, опустил лапы и обиженно спросил. — Эй, ты чего? Я только засыпать начал, а ты…

— Топтыга, нам надо считать овец, чтобы заснуть. Чем больше насчитаем, тем покладистей они будут. Это ключевой момент тренировки. Потому-то нам и удалось сегодня как следует их погонять.

— Думаешь?

— Уверен. Я вчера совсем немного насчитал, пока не отрубился. Видимо, двенадцать — ровно столько сегодня перепрыгивало барьер. Возможно и совпадение, но давай-ка проведем эксперимент: поделим стадо на двоих и начнем пересчет.

— А сколько у нас в стаде животных вообще, ты, случаем, не в посчитал?

— Неее, — потянул Гнат. — У меня ничего толком не получилось днем.

— Ладно, сколько сможем, столько и насчитаем. Только у меня много не выйдет, пожалуй, как-то вымотался я сегодня.

— Я тоже, — признался парень. — Но как получится, так получится. Ну, поехали?

— Добро!

Гнат вздохнул, устроился поудобней, закрыл глаза и принялся тщательно считать взлетающих над барьером овец. И… не запомнил, на каком номере отрубился.

На этот раз сновидения если и были, то моментально выветрились, едва Гнат открыл глаза. Эх, ни девушки, ни полетов… А ведь так хотелось!

По всей видимости, медведь проснулся немного раньше и тепер покряхтывая умывался. Гнат посмотрел в окно. Сегодня солнца не было видно и пахло сыростью. Похоже, где-то недалеко шел дождик, а сегодня он был бы совсем некстати.

— Доброе утро, Топтыга!

— Салют!

— Много насчитал?

Медведь не торопился с ответом. Он потряс лапами и стер капли воды с морды. Затем уселся перед чашкой с едой и виновато посмотрел на Гната.

— Да, вот, не очень получилось у меня сосчитать. Смотрел их, смотрел… И все.

— Что ж, — вздохнул Гнат. — Сколько есть — столько есть. Я тоже не шибко продвинулся. Сегодня, если я предположил правильно, и узнаем, сколько насчитали, если дождя не будет.

— Дождя?? — Топтыга даже отставил завтрак — С чего ты взял, что тут бывает дождь?

— Дык, сырость, вот… И сумрачно.

— А, не обращай внимания. Это ветер балуется. Налетает с городов, когда там много воды и все заволакивает.

Гнат искоса посмотрел на медведя — тот говорил так, словно все происходящее было само собой разумеющимся. Топтыга перехватил взгляд и насупился.

— Чего косишься-то? Ветер как ветер. Влажный только.

Но когда они вышли, то Гнат ощутил этот самый "ветер как ветер". Он оказался средней силы ураганом. Ветрюга сбивал с ног, покачивал смерчи и играл с облаками: комкал, растягивал, закручивал в спирали, создавал из них абстрактные скульптуры, поражающие воображение своей величиной.

— Топтыга! — заорал, стараясь перекричать рев ветра, Гнат. — Пойдем обратно в хижину.

— А?

— Вернемся!! — он указал рукой на строение

Медведь отрицательно помотал головой и махнул лапой в сторону пастбища.

— Надо делать то, за что взялись.

Гнат шел, старательно продавливая упругую стену встречного ветра. Наверное и вправду что-то крылось за этим упорством, иначе не объяснить, почему нужно двигаться к воде, над которой покачивался торнадо.

Похоже, именно из-за этого огромного вихря пахло дождем. Непонятным оставалось теперь только одно: как овечки не страшились творящегося у них под носом разгула стихии и преспокойно щипали травку?

Медведь ушел довольно далеко вперед. Гнату, чтобы догнать товарища, пришлось так сильно наклоняться, тараня ветер головой, что вперед посмотреть не удавалось. А если и получалось иногда поднять голову, то немедленно к ушам начинали ползли слезы.

Однако, едва напарники оказались на пастбище, как ветер тут же утих. От неожиданности Гнат влетел головой в спину медведя. Тот не удержался на ногах и рухнул носом в траву.

— Извини, Топтыга, я не специально.

— Уф, да понял я.

— А чего тут безветрие?

— Ха! Дружище, ветру тоже надо где-то отдыхать, а то и прикорнуть когда. Бывает, что воет он, а заснуть не может из-за этого. Значит, наверняка считает вот этих самых овечек, чтоб угомониться. Он их бережет. Представь, чего с ветром станет, если овцы разбегутся из-за его развлечений?

— Теперь понятно, — поднял руку Гнат. — Можешь не продолжать. Будем тогда тренировать подопечных?

На этот раз, новоявленным пастухам удалось выгнать на полосу препятствий больше половины стада. Не то, чтоб они оказались покладистыми, однако эти овцы не отлынивали от тренировок. Вскоре даже возникла необходимость в очередности: две овцы одновременно влезли в глиняный тоннель и застряли. Пришлось вытаскивать, а это оказалось весьма непросто.

Овец, занятых в тренировке, было много. Хочешь — не хочешь, а процесс требовал некоторого упорядочения. Невозможно было определить, кто из животных уже прошел то или иное препятствие. Дело застопорилось. Еще раньше, на берегу речки, Гнат приметил красную глину — она прекрасно подходила для нанесения меток. Однако идти не хотелось: ветер старательно огибал площадку, но с неослабевающей силой свирепствовал вокруг нее. Надеяться на то, что ураган вот — вот утихнет — не стоило.

— Я скоро. — крикнул Гнат Топтыге и не дожидаясь расспросов шагнул за границу площадки. Ветер немедленно набросился на человека. Он старался сбить с ног и покатить этого непокорного чужака. Гнату пришлось добираться к реке чуть не на четвереньках. Обратно он вернулся с двумя мокрыми красными комками в руках.

— Это зачем? — Топтыга с недоумением рассматривал комья.

— Пометим наших четвероногих бойцов за дело сна, чтоб знать, кого мы уже видели, а к кому стоит присмотреться. Может быть и ночью удастся пятна разглядеть.

Идея промаркировать животных оказалась неплохой, хотя и не самой простой в исполнении. Овец они пометили, но и сами вымазались в глине с ног до головы. К сожалению, о том, чтобы пойти ополоснуться после работы, сегодня не могло быть и речи. В итоге, после всех трудов и борьбы с ветром, сил хватило только на то, чтобы доползти до хижины и кое-как умыться запасенной водой.

Внутри помещения неистовствость ветра воспринималась сильнее, нежели снаружи. Стекла в окошке дребезжали и, похоже, готовы были вот-вот вывалиться. Из щелей дуло и завывало на разные голоса. Гнат опасался за соломенную крышу и полез было на чердак, чтоб проверить ее состояние, но к своему удивлению оказался в абсолютной тишине. По какой-то причине, крыша была для ветра таким же табу, как и стадо. Даже не верилось. О причинах такой избирательности гадать не хотелось — слишком клонило в сон. Особенно тут, где царила полная тишина.

— Топтыга, ползи сюда.

— Чего еще?

— Тут ветра нет, тихо.

Медведь забрался на чердак и рухнул на охапку соломы.

— Отлично!

— Ага. Да, не забудь посчитать овечек сегодня. Только гони от забора тех, которые без пятен. Если, конечно, все получилось с метками.

— Черт, попытаюсь. — буркнул Топтыга

На этот раз Гнат сумел преодолеть рубеж в два десятка овец. Помеченные красным животные угрюмо толклись на площадке — прыгали новички. Двадцать было совершенно точно, а вот сколько еще осталось…

Сейчас перед Гнатом стоял человек с ножом. Злое небритое лицо, свирепый оскал. Под ногами — решетка из ржавых рифленых прутьев. Сам Гнат хоть и был безоружен, но совершенно не опасался человека. А тот кружил в полуприсеве, перекидывая оружие из руки в руку и не сводил глаз с шофера. В какой-то момент, когда человеку показалось, что Гнат отвлекся, он сделал выпад. Но клинок не встретил на своем пути плоти. Потеряв равновесие, нападавший едва не рухнул в лестничный проем.

— Осторожно, дружище! — участливо предупредил Гнат и приветливо улыбнулся.

— Издеваешься? — прорычал человек и без предупреждения атаковал снова. Естественно, безрезультатно.

— Нет, зачем? Просто тут довольно опасно нападать, вот и все. Прости, что так вышло.

Человек в сердцах метнул оружие в Гната и промахнулся, хотя тот и не думал уворачиваться. Клинок со звоном ударился о стену и, громыхнув по решетке, ухнул в пропасть. Противник погрозил Гнату кулаком, затем безнадежно махнул рукой, перелез через ограждение и прыгнул вслед за ножом. Гнат перегнулся через перила, идущие по краю площадки. Он силился разглядеть хоть что-то, но впустую — мешали облака. Лестничный марш тоже терялся где-то во влажной дымке.

Гнат подошел к стене и приложил к ней руку. Из под ладони сразу же повалил дым, возникло яркое свечение по контуру, и кирпич начал плавиться. Рука уходила в стену довольно быстро, вскоре скрылось из виду запястье. Отверстие же теряло форму, оплывало. Расплавленная лава капала на прутья решетки, шипела, разбрызгивал искры. Кирпич плавился все интенсивней — уже скрылось в стене предплечье. Дыра раздавалась в ширину, словно бы убегая от раскаленной плоти. Скоро отверстие расширилось настолько, что Гнат смог шагнуть в помещение, расположенное за стеной. Но восходящий поток воздуха не дал пройтись по полу, а подхватил человека и повлек с собой.

Гнат поднялся выше стен, к голубому небу и увидел под собой город из белого камня. Старый и, похоже, нежилой… Но полюбоваться виадуками и зданиями толком не удалось: поток, что забросил Гната чуть не к облакам, резко ослабел. Подчиняясь силе тяжести, тело человека на миг зависло в воздухе, а потом стало падать, быстро набирая скорость.

На этот раз он падал совсем не в недра непонятного строения, а на какую-то площадь. Она стремительно приближалась, становилась все больше и больше. Чтобы хоть как-то притормозить падение, Гнат судорожно растопырил руки и ноги. Это не слишком помогло. Встреча с землей произойдет вот-вот и никаких шансов…

— Лететь! — крикнул Гнат земле и ветру. — Черт, мне же надо просто лететь!

И он вызвал знание о том, что такое полет. Сперва ощутил знакомое покалывание в кончиках пальцев и через миг в грудь словно бы ударил мягкий тяжелый мешок — падение слишком резко перешло в парение.

Невысоко начался полет — где-то на уровне черепичных крыш, но выше и не надо. Отдышавшись, Гнат осторожно попытался управлять своим телом. Для этого, как он помнил, требовалось только ощущать маневр, который совершаешь. Тело послушно меняло направление, стоило только почувствовать необходимость в этом.

Медленный полет над мощеными светлым камнем кривыми улочками позволял многое разглядеть. Кое-какие здания стояли разрушенными, и было видно, что это потрудилось вовсе не время. Да и на последствия стихии не похоже. Некоторые проломы в стенах оказались проплавленными, будто бы кто-то проходил сквозь них так же, как это недавно сделал Гнат.

Чтобы вникнуть в детали произошедшего здесь катаклизма, пришлось сменить режим движения. Гнат спланировал на мостовую и пошел пешком к ближайшему пролому.

В каменной стене дыру и правда проплавили — ладонь скользила по стекловидной массе, собирая осевшую пыль. В помещении же, похоже, тогда возник пожар: по полу были разбросаны головешки. Гнат взял палку побольше, чтобыя разгрести мусор и вдруг увидел блеск металла. Прямоугольная увесистая коробка, с застежками и замком, была украшена своеобразным орнаментом. Какие-то вьющиеся растения с резными листьями, тонюсенькими усиками, похожими на пружинки. Гнату показалось, что они шевелились. Он провел пальцем по рисунку. Замок щелкнул, коробка загудела и посреди комнаты встал столб света. Там, в этом свете, возник какой-то человек, закутанный в кусок ткани. Он кивнул, приветливо улыбнулся и… взревел.

— Вставай, черт! Долго мне тебя еще будить?! Спускайся.

Гнат открыл глаза и чихнул. Сквозь прорехи в кровле уже проникали лучики утреннего солнца. Разыскав шаткую лесенку, он спустился с чердака.

— Иду, Топтыга, иду!

— Идет он… Работать уже пора, а ты не завтракал.

— Я без воды эту хрень глотать не могу — в горле застревает. Так что пошли, я возьму немного этих опилок с собой и там, на площадке, пожую.

— Как скажешь.

Топтыга выбрался из-за стола и они отправились на пастбище. Гнат спустился к ручью, немного выше по течению от места, где паслось стадо, и наскоро перекусил. От ледяной воды ныли зубы и вкус еды растворялся в этих ощущениях. Утолить голод получилось, а вот получить от подобной трапезы хоть какое-то удовольствие — нет.

Покончив с завтраком, Гнат с Топтыгой погнали овец на полосу препятствий. На этот раз все получилось почти идеально. Животные преодолевали тоннели, перепрыгивали рвы, и проходили по канату. Через барьер, разумеется, тоже прыгали. Только теперь это представляло некоторую опасность: от мерно взлетавших над препятствием овец тянуло в сон, а этого делать не стоило ни в коем случае! Но не удержались. Медведь уснул, и Гнат, наверное, задремал, потому что когда очнулся, увидел, как овцы их окружили. Морды угрюмые, злобные. Но самое страшное — над головой Топтыги было занесено с добрый десяток копыт. И явно не для того чтобы погладить плюшевого мишку. Гнат вскочил на ноги, овцы немедленно отошли и, как в прошлый раз, приняли самый невинный вид. Парень потряс медведя за плечо, тот открыл глаза и недоуменно огляделся.

— Ты чего?

Само собой, он спросонья ничего не понял: овцы, как ни в чем не бывало, продолжали выполнять упражнения. Тогда Гнат рассказал о произошедшем. Топтыга оглядел тренирующееся стадо и покачал головой.

— И не поверишь ведь! Чертовы ангелочки.

— Давай лучше заканчивать. У нас тут всего только парочка не может прыгнуть. Надо им помочь, а потом трясти Онира и убираться из этих краев подальше.

— Ты прав. У меня и идея есть, как ускорить процесс.

Медведь подошел к жмущимся в сторонке овцам, поднял одну и от души швырнул через барьер. Послышалось удаляющееся "бе-е-е". Вторую Топтыга не поймал, но успел хорошенько пнуть под зад так, что и та тоже совершила свой первый прыжок. Только эта летела молча. Медведь хмыкнул и удовлетворенно потер лапы друг об друга.

— Ну вот, дело сделано. Пора идти и ждать работодателя.

Гнат вдруг заметил, что их опять начинает окружать стадо. Однако теперь овечки выглядели не просто злобными — они буквально дымились от гнева. Скепсис Онира относительно таких методов тренировки стал очень даже понятен. Бестии явно привыкли отвечать насилием на насилие. На овечьих мордах явственно читалась жажда мести.

Медведь огляделся и шумно выдохнул. В глазах косолапого мелькнул страх.

— Пора, наверное, уходить… — прошептал он.

— Нам не идти надо, — вполголоса ответил Гнат, кивая на приближающихся животных. — бежать как можно быстрее!

Они рванули в стремительно сужающийся коридор. Овцы злобно заблеяли, увидев, что добыча ускользает и устремились в погоню. От топота копыт задрожала земля.

Человек и медведь мчались быстрее ветра, но проклятые твари не отставали.

— К хижине! Там закроемся! — на ходу проревел Топтыга.

— К ограде лучше! Они через нее не перемахнут! — задыхаясь крикнул Гнат, искренне надеясь на слова Онира.

— Давай!

Друзья выбивались из сил, но твари и не думали прекращать погоню. Судя по звукам, стадо медленно, но верно нагоняло беглецов, а проклятая ограда будто и не приближалась.

Гнат боялся оглянуться: сейчас не хватало только споткнуться и упасть. Тогда уж точно живым отсюда не выбраться. Топтыга все же рискнул посмотреть на преследователей, зацепился ногой за кочку, но удержал равновесие. Однако потерял темп. Лидер преследователей вцепился было ему в лапу, но Гнат на ходу пнул ногой шуструю овечку.

— Бежать, бежать!

Преследователи были настолько близко, что стук копыт едва не оглушал. Так, по крайней мере, казалось. Легкие готовы были разорваться, но впереди уже виднелись доски забора. Это придало беглецам сил.

Медведь и человек сходу перемахнули через ограду и повалились на траву. Овцы столпились по другую сторону и злобно сверкали глазами, рассматривая задыхавшихся от быстрого бега незадачливых пастухов.

— Эй, работнички! — раздался позади знакомый голос. — Вам повезло, что овцы дальше не пойдут. Готовы обратно ехать

Топтыга и Гнат все еще тяжело дышали и не смогли ответить Ониру. Тот стоял рядышком со своим потрепанным пикапом и аж похрюкивал от смеха.

— Ну, как? Пинки помогли?

Весело ему, блин! У Гната возникло непреодолимое желание дать по шее этому козлу бородатому.

— Иди… ты… к черту! — проговорил медведь, пытаясь справится с судорожным дыханием. — Мог… бы… предупредить!

— Да не ворчи! — отмахнулся Онир. — Лезьте в кузов, бродяги, вы свою работу выполнили. Теперь настало время опаты.

Едва Топтыга и Гнат устроились на ржавом полу, как машина с ревом рванула с места.

На этот раз гонка по пересеченной местности не показалась такой уж долгой. И вовсе не потому, что мир стал во сто крат прекрасней после адской работенки. Что-то явно произошло с расстоянием: на этот раз как-то подозрительно быстро пикап доехал до башни.

Онир затормозил у знакомой уже двери с висящей шестерней. Он выбрался из кабины и призывно махнул рукой.

— Пошли!

Медведь и Гнат спрыгнули на землю. От пыли и пота оба выглядели неведомыми чудовищами. Гнат сморщился и чихнул. Топтыгу это почему-то насмешило и он залился смехом. Через секунду ему вторил Гнат. Хохотали до слез, от души. Онир спокойно понаблюдал наблюдал за смеющейся парочкой — он не раз видел подобное, а затем шагнул за порог, оставив дверь открытой. Но друзьям ни до чего не было дела. Они ощущали, как исчезает, растворяется скопившееся напряжение, испаряются страхи и неуверенность. От долгого беспричинного смеха становилось хорошо и спокойно.

Отсмеявшись, они пошли в дом. В этот раз никакие латы путь не преграждали. Видимо Ланселот появлялся в дверях только в отсутствие хозяина. Сейчас железный истукан тихонько скрежетал, ссутулившись в углу. Неизвестно почему, у Гната скрипящий рыцарь вызывал жалость.

Онир приглашающе взмахнул рукой

— Располагайтесь. Сейчас чего-нибудь перекусим и займемся делами. Топтыга, а ты лучше в кресло у камина садись — там места больше.

Медведь осторожно опустился в глубокое кресло, Гнат уселся на тяжелый резной стул.

Вскоре в комнату неторопливо вплыл поднос, уставленные разнообразной снедью. Из пола, как раз между креслом и стулом, появился стол. Точнее, в воздухе зависла невесть откуда взявшаяся столешница, под которой не наблюдалось ни единой ножки. Гнат украдкой заглянул под нее и даже незаметно поводил рукой, чтобы убедиться в отсутствии какой-либо опоры. Пусто.

Через минуту на стол спланировал поднос с тарелками, наполненными снедью. А вскоре подошел Онир с еще одним подносом, на котором стояли чашки и большая миска с маленькими булочками.

— Другой сломался, вишь! — вздохнул бородач, расставляя чашки. — Обидно, когда мелочевка подводит.