Разреши любить

Глава 25. Возвращение

Это был теплый майский вечер - солнечный и ласковый. Небо казалось васильково-голубым, и по нему, точно дирижабли, медленно плыли облака. Аромат сирени невидимой теплой волной лился в спальню из распахнутого окна. И навевал мне воспоминания из прошлого. Запах сирени ассоциировался с Игнатом и со временами, когда мы ненавидели друг друга, не разрешая себе проявлять любовь. Я не видела его почти шесть лет, но часто думала, какими бы были для нас эти годы.

Может быть, мы бы уже поженились? И даже стали бы родителями малышки или малыша? Жили бы втроем в красивом доме, в котором всегда было тепло и уютно, и любили бы друг друга.

Думая о нем, я слабо улыбнулась, но тут же прикусила губу. Может быть, Игнат уже женат? у него есть красивая молодая жена и ребенок с его глазами. А может быть, он до сих пор один - наслаждается холостяцкой жизнью, развлекаясь с разными девушками. Как бы то ни было, главное, чтобы мой мальчик был счастлив.

«Мой мальчик» - я продолжала называть Игната именно так в своих бесконечных мыслях.

Думая о нем, я расчесывала влажные после душа темные волосы. Мне часто приходилось их красить, чтобы не было видно светлых отросших корней. Из-за этого они стали более сухими, и мне приходилось использовать бальзамы и маски. Если Вальзер не замечал ничего, что касалось волос, то Мэри ловила малейшие нюансы во внешности. Меня спасало лишь то, что мачеха была глупенькой. Хорошей, веселой, но глупенькой. Мэри явно и подумать не могла, что я не та, за которую себя выдаю.

- Я думала, ты брюнетка, - сказала она мне как-то. - А у тебя корни светлые.

- Ну да, - равнодушно ответила я, хотя внутри напряглась. - Потемнели с возрастом, и меня это бесит. Хочу быть брюнеткой.

- Может быть, зря? - покачала головой Мэри. - У тебя такая светлая персиковая кожа, что какой-нибудь светло-русый цвет освежил бы тебя, дорогая. С темными волосами ты кажешься слишком серьезной.

- Не знаю, подумаю, - сказала я.

Высушив волосы, я переоделась и, глянув на часы, спустилась вниз - на ужин. Это было частью семейного ритуала - совместный ужин, на котором присутствовали Вальзер, Мэри и я. Иногда за столом появлялись особые гости, имеющие доступ в дом, например, Стас вместе с Марком. Пару раз приезжали друзья Вальзера - один на вид был маститым уголовником с хриплым каркающим голосом, на которого я опасалась поднимать взгляд, второй - представительным бизнесменом с благородной сединой, от которого веяло холодом, даже когда он улыбался. Все они, включая Вальзера, делали вид, будто законопослушные граждане, но это была всего лишь какая-то их особая игра. Всех троих объединяло нечто страшное, что происходило с ними в былые годы. Грязь и кровь.

Летом завтракали не в помпезной столовой, а на мансарде, на которую падали сквозь сосновые ветки золотистые лучи садящегося солнца. Здесь не пахло сиренью - стоял ставший привычный запах хвойного леса. Вальзер и Мэри уже ждали меня за накрытым столом. Поздоровавшись, я привычно опустилась на свое место. На ужин были стейки с каким-то мудреным соусом, несколько видов гарниров и овощной салат - всем этим занимался профессиональный повар.

- Хорошо выглядишь, Владочка, - сказала мне Мэри довольным голосом. Недавно Вальзер подарил ей очередное дорогое украшение, которое она выпрашивала несколько месяцев. Не знаю, зачем ей нужны были все эти колье, серьги и кольца, ведь Мэри никуда особенно не могла их надеть - Вальзер не разрешал ей посещать тусовки, клубы и рестораны. Даже встречи с подружками были регламентированными. Как и я, Мэри тоже оказалась заперта в своей собственной золотой клетке с алмазным замком. Но разница между нами была - она сделала это добровольно.

- Ты тоже выглядишь великолепно, - ответила я. Вполне искренне. С Мэри мы дружили, хоть и были абсолютно разными. Потому что дружить больше было не с кем.

- Хочу сделать каре и покрасить волосы в черный, - заворковала она, касаясь своих шикарных каштановых волос, собранных в высокий хвост. - Как думаешь, мне пойдет?

- Тебе все пойдет, - улыбнулась я, разрезая стейк.

- Никаких стрижек и покрасок, - негромко сказал Вальзер. Его голос был спокойным, но в нем слышалась особая угрожающая нотка.

Мэри закусила пухлую губу.

- Мне хочется поменять образ, дорогой! Разве тебе не будет приятно, что твоя жена стала еще красивее?

- Ты красива и так, - ответил Вальзер. - Неестественность не люблю. Женщина не должна красить волосы.

- Почему Владе можно, а мне нельзя? - вспыхнула Мэри, и я едва не подавилась кусочком мяса.

- Влада красит волосы? - спросил он, глянув на меня. За эти годы я так и не привыкла к его волчьим глазам. Боялась их, боялась самого

Вальзера, хотя, надо признать, он ни разу не сделал мне ничего плохого. Не бил, не кричал, даже не был резок. И как умел, показывал свою любовь - не ко мне, а к единственной дочери.

- Подкрашиваю, чтобы не было видно седины, сказала я, и сердце в это время сжалось. Почти шесть лет прошло, а я все равно боялась, что вскроется правда.

Мэри хмыкнула, но ничего не сказала, будто почувствовав, что я напряглась. Она делала это не из добрых побуждений наверное, почувствовала, что делает мне одолжение. А если она сделала мне одолжение, то и я должна буду сделать то же самое. Это был наш негласный договор.

- У моего друга Рустика скоро юбилей, - в конце ужина сказал Вальзер. - Нужно будет поздравить. Поедем к нему всей семьей.

Семьей. Это слово заставило меня вздрогнуть. Мы никакая не семья, лишь иллюзия, которая однажды развеется, как туман над рекой. Моя семья - моя несчастная мать, которая все еще находится у Стаса.

Мэри засияла от счастья - а вот и повод выгулять новое украшение стоимостью десятки миллионов рублей. Я же вздохнула - ненавидела подобные мероприятия, на которые время от времени приходилось сопровождать отца. Хорошо, что это было очень редко.

- Как же здорово, милый, - восторженно заговорила Мэри. - А когда у него днюха? Где справляет? Кто там будет? Может быть, мне купить новое платье? Твоя жена должна быть самой красивой!

-Тише, Машка, - поморщился Вальзер, который не любил излишнего шума. - Через неделю. Полетим на самолете. Так что будьте готовы. Обе.

-А куда полетим? - жадно спросила Мэри. - Москва? Питер? Сочи? Или он будет отмечать юбилей за границей?

Вальзер назвал город. И я, услышав его, замерла, не донеся вилку с подцепленным кусочком мяса до рта.

Он назвал город, из которого меня увезли, изменив внешность.

Город, который я всегда считала родным.

Город, по которому я так безумно скучала.

Город, в котором я была похоронена.

Мой город.