Разум и Бездна

Глава 2

В комнате возле тумбы с прахом Отца уже собрались все остальные братья и сестры. Прекрасная, светловолосая Анна, всегда серьезная Вера с острым взглядом и заплетенными в длинную косу черными волосами, бородатый силач Герман, хладнокровный худощавый Михаил – и даже чтец Ян, самый скрытный член Семьи, которого Юлий видел реже остальных. Братья и сестры стояли полукругом, держась близко друг к другу и смотря на тумбу, а внутри прозрачного шара на ее верхушке горел ровный голубоватый свет. Это означало, что дух Отца уже здесь, и он хочет говорить со всеми членами Семьи сразу.

Услышав входящих Юлия и Иосифа, чтец Ян повернулся к ним и коротко кивнул.

–Хорошо, что вы не успели уплыть, – сказал он.

Братья подошли к остальным и тоже встали в полукруг возле тумбы. Свет в прозрачном шаре стал ярче, и, наконец, голос Отца раздался в комнате. Он был не особенно громким, но мощным, проникающим в разум, притягивающим внимание; и в то же время добрым, заботливым, мудрым.

–Дети, мы плывем по Океану уже очень давно, – сказал Отец. – Очень, очень давно… Скажите, помнит ли кто-нибудь из вас, с чего началось путешествие?

–Ты говорил нам, что мы плывем из тех краев, где есть источники света в небе, – басом сказал силач Герман. – Из мест, где много вещества и энергии.

–Ты сказал, что мы должны изучить Океан, и поэтому отправились в это путешествие, – добавил Михаил, старший брат.

–Да, правильно. Так я вам сказал, – отозвался Отец.

–Разве это не правда? – своим звонким голосом спросила красавица Анна.

–Конечно, правда, – строго возразил Ян. – Отец всегда говорит только правду. Дух не может лгать.

–Это правда, – сказал Отец. – Но я не просил вас пересказывать то, что я рассказывал. Я хочу знать, что помните вы. Вы лично, каждый из вас. Вы помните начало путешествия?

–Нет… – вместе ответили все братья и сестры, и их голоса слились в единый хор.

–Что вы знаете о себе? – немного помолчав, спросил Отец.

–Я Михаил. Я лекарь и исследователь. Я старший брат и глава Семьи. Мне пятьдесят лет, – тотчас же ответил Михаил.

–Я – чтец. Мне сорок пять лет. Мое имя Ян. Я должен сохранять знания, – торжественно проговорил Ян.

–Я – Анна. Я делаю ткань, слежу за состоянием воды и еды. Вы все носите куртки, которые я шью. Мне двадцать шесть…

–Я – Вера. Мне двадцать девять. Я гадалка. Предсказывать и предполагать – моя работа…

–Мое имя Юлий. Мне двадцать девять лет. Мое дело – лодки, охота, защита. – сказал Юлий, когда до него дошла очередь. Он смотрел на лицо каждого члена Семьи во время объявления имен. Светочи на лбах каждого брата и каждой сестры начинали слегка мерцать после того, как были сказаны слова. Мерцание продолжалось пару секунд, а затем светоч снова горел ровно. “Какие удивительные и странные предметы – эти светочи, – вдруг подумал Юлий. – Почему они иногда горят ровно, а иногда – мерцают? Почему меняют оттенки? Почему их невозможно снять со лба? Почему они разгораются, когда мы приближаемся к тумбе с прахом Отца”…

–Я – Герман, – раздался в комнате гулкий бас силача. – Мне сорок. Я кузнец и мастер устройств. Я могу что угодно починить или собрать.

–А я – Иосиф. Мне двадцать пять. Я младший брат. Я стрелок и дозорный…

После того, как высказались все, на несколько секунд шар на верхушке тумбы горел намного ярче обычного, так, что было даже больно смотреть. Но никто не отвернулся, и свет постепенно потускнел до нормальной яркости.

Дом ощутимо качнуло, Юлий почувствовал, как пол словно уходит из-под ног. Слегка разведя руки в стороны для равновесия, он удержался на месте и ничего не сказал. Однако, по лицам остальных, он видел, что Страх возрастает.

–Вы все знаете, сколько вам лет, – сказал Отец. – Вы знаете свое предназначение. Но вы помните только малое количество дней. Меньшее, чем даже один год вашей жизни.

–Все именно так, Отец, – ответил Михаил. – Ты ведь говорил, что это из-за Океана. Океан воздействует на разум, вызывает Страх. Память защищается от Страха, чтобы не разрушились наши мысли, и мы не сошли с ума.

–Теперь пришло время изменений, дети, – объявил Отец. – Нам всем, возможно, придется впустить в свою жизнь больше Страха.

–Почему? Что случилось? Что изменилось? – наперебой заговорили Иосиф, Анна и Герман.

Гадалка Вера обвела всех своим острым взглядом.

–Океан изменился, – сказала она.

–Да, Океан изменился, – подтвердил Отец. – В последнее время Океан становился все более пустым. Валуны попадались все реже – но были все более мощными… и странными. Сегодня мы увидели очень странный Валун. И еще Юлий слышал из Океана Голос.

Все обернулись на Юлия и посмотрели на него. Юлий потупил взор, он боялся увидеть недоверие в глазах кого-то из братьев и сестер.

–Я позвал вас чтобы предупредить, -продолжал Отец. – Возможно, скоро мы достигнем цели нашего путешествия. Может быть, понадобятся смелые, решительные действия. Возможно, Океан будет враждебен нам. Океан – или, возможно, некие силы в Океане, о которых мы пока не знаем. Скоро я расскажу вам больше. Старайтесь не бояться, когда услышите и увидите то, что вам непривычно. Не поддавайтесь Страху. Помните, наш Дом крепок, а мы как Семья – сильны. Я буду чаще говорить с вами – и всеми вместе, и порознь. Я буду предупреждать обо всех изменениях. Заготовьте как можно больше снарядов с Белым Огнем. И не покидайте остров. Сейчас это опасно.

–Кого мы опасаемся, Отец? – спросил Герман.

–Скоро нам всем станет это известно. – помолчав, проговорил Отец, и после этого прозрачный шар померк. Беседа была окончена.

Выйдя из комнаты с прахом Отца, Юлий не сразу пошел к себе. Пройдя через коридор в привратный зал, он сел в кресло возле большого окна и обвел взглядом стены и потолок.

Массивная двойная входная дверь – ее часто называли Вратами – располагалась в конце короткого пустого хода. За этой дверью были холод, тьма и Океан. Там, снаружи, все было холодным и суровым, смертельно опасным для человеческого тела – поэтому и приходилось носить куртки с капюшонами. Но внутри Дома были и тепло, и свет. Дом питался энергией Белого Огня. Эта энергия зажигала потолочные и стенные светильники, грела воздух, помогала готовить еду. Юлий знал, что все устройства питает растворенный Белый Огонь, который течет по тонким трубкам в стенах. Главный же резервуар был закопан глубоко в землю Острова, где-то под Домом.

Стены Дома были массивными и прочными, Врата казались неприступными – но в эти минуты Юлию думалось, что в сравнении с холодной безграничной мощью Океана их жилище – всего лишь ничтожная скорлупка.

“Неужели Дом в опасности?.. Отец сказал, что многое может измениться. Да, моя жизнь однообразна и полна Страха, но я почему-то не хочу перемен. Я держусь за этот привычный уклад, за Дом, Семью и распределение ролей. Вернее… вернее, если говорить честно, то я не просто не хочу перемен. Я их боюсь. Очень боюсь…”

Заслышав шорох шагов, Юлий поднял голову. В комнату вошел Иосиф.

–Мы снова вдвоем, брат, – улыбнулся Юлий. – Сегодня наши пути пересекаются.

–Это неспроста, – ответил Иосиф. – Я очень хочу поговорить.

–О чем?

Иосиф многозначительно посмотрел на него и вдруг молча дал знак рукой, приглашая следовать за собой, а затем повернулся и устремился в коридор.

Ничего не успевший понять, Юлий все же встал и последовал за ним. “Наверное, брата встревожили дурные вести, вот он и ищет поддержки, а сам стесняется своей минутной слабости”, – подумал он.

Иосиф поднялся по узкой лестнице на второй этаж Дома, где располагались мастерские. Сперва Юлию казалось, что брат ведет его в свою оружейную комнату, но Иосиф прошел мимо нее и остановился возле массивной двери, ведущей в кузницу.

–Нам сюда, – бросил он через плечо и открыл дверь.

Юлий зашел вслед за Иосифом в кузнечную мастерскую Германа. Это была просторная комната с низким потолком, почти полностью заставленная разными металлическими приборами, орудиями и заготовками. Вдоль стен стояли причудливые шкафы и стеллажи, забитые ящиками.

–Постарайся ничего не задеть, – оглянувшись, сказал Иосиф.

Юлий закрыл за собой дверь, и почему-то сразу же погас потолочный светильник. Комната сразу стала казаться больше – лучи светочей не могли выхватить из темноты весь ее объем, отчего стены отодвинулись дальше в сумрак. Через небольшое окно проникал рассеянный свет от дозорного фонаря Башни, но и он был почти бессилен.

Юлию стало очень неуютно в этом заставленном непонятными вещами помещении. Но Иосиф, похоже, бывал здесь часто и отлично ориентировался в полутьме. “Неудивительно, ведь он сдружился с Германом гораздо сильнее, чем я”, – подумал Юлий.

–Вот она, – сказал Иосиф, доставая с нижней полки стеллажа странный стеклянный предмет. Это была закрытая толстостенная банка с игольчатыми выростами на внутренней стороне стекла. В самой выпуклой части банка была перехвачена металлической лентой, на которой крепился металлический винт.

–Иди сюда, Юлий! Подойди близко!

Юлий послушался, и как только он приблизился на расстояние вытянутой руки, Иосиф повернул винт на ленте, и сосуд вдруг вспыхнул оранжевым светом. Иосиф удовлетворенно улыбнулся и заговорщицким взглядом посмотрел на брата.

–Вот так. Когда стоим не дальше трех шагов от этой лампы, нас нельзя увидеть или услышать. Ее Герман сделал. Я ему верю. Теперь никто не может за нами следить. Даже Отец…

От лампы исходило явное тепло, а кожа, на которую падал ее свет, неприятно зудела. Юлий поморщился и хотел было отстраниться, но Иосиф, наоборот, придвинулся к нему почти вплотную, быстро огляделся по сторонам и, сильно понизив голос, спросил:

–Скажи… Ты любишь Отца?

Юлий нахмурился и удивленно замолчал. Это был странный вопрос: на его памяти члены Семьи никогда не говорили вслух даже о чувствах друг к другу, тем более к давно ставшему бесплотным призраком Отцу.

–Ты любишь Отца? – настойчиво повторил Иосиф.

–Не знаю, как описать мое отношение к Отцу, – подумав, правдиво ответил Юлий. – Ведь я его никогда не видел. Наверное… я не отношусь к нему как к человеку, которого можно любить или ненавидеть. Для меня он как… ну, как некая сила, голос разума, который советует, как лучше поступать. Конечно, я был бы очень расстроен, если бы он вдруг исчез. Я отношусь к нему дружески. Можно сказать, даже доверяю. Уважаю… Но слепо слушаться не буду. Вот, примерно так.

Иосиф закрыл глаза и несколько секунд помолчал, его губы сжались в тонкую линию. Видно было, что он боролся с собой, готовясь сказать что-то очень важное.

–А вот я не доверяю ему, – выговорил он, наконец.

–Почему? – удивился Юлий.

–А ты видел ту… большую Землю, на которой есть свет, тепло и множество людей? – ответил Иосиф вопросом на вопрос. – Ты помнишь тех людей, которые послали нас в плавание? Помнишь их лица, их слова, их советы?

–Нет, конечно, – Юлий пожал плечами. – Ты же знаешь, что не помню. И никто не помнит. Океан стирает память.

–Да? А почему ты так уверен, что это Океан стирает память? Может быть… может быть, это Отец стирает память?…

–Зачем?

–Я не знаю. Но мы слишком многое принимаем на веру от него. Раньше я думал так же, как ты, но потом поговорил с Германом, и он посеял во мне сомнения. Герман тоже подозревает неладное. Поэтому он и собрал эту лампу – чтобы Отец, когда нам нужно, не слышал и не видел нас. Ни Отец, ни кто-либо еще…

–И что вы собираетесь делать с помощью этой лампы?

–По крайней мере – передавать друг другу сведения, которые помогут нам стать свободными…

Юлий нахмурился и сделал шаг в сторону – ему был неприятен зудящий оранжевый свет, и хотелось пройтись по комнате; но Иосиф тут же схватил его за плечо и удержал на месте.

–Нельзя отходить, а то он услышит!

–Иосиф… – Юлий с тревогой посмотрел на брата и осторожно снял его руку с плеча. – Ты подозреваешь Отца в злодеяниях, но ведь еще не было такого случая, чтобы он как-либо вредил нам. Его слова и советы всегда помогают…

–Помогают сохранить все как есть! – с внезапно прорвавшейся злостью возразил Иосиф. – помогают оставаться глупыми послушными детьми без памяти и без цели. Зачем мы плывем по этому бескрайнему Океану? Куда мы плывем? Что будет с нами там, когда мы, наконец, доплывем?.. А что если нас ведут в ловушку? И весь этот Остров – просто большой капкан, а мы – угодившие в него жертвы! Я знаю, что это только предположение, но подумай, брат, ведь и то, во что веришь ты – такое же предположение! Где доказательства тех слов, что вдалбливает нам Отец все это время?!

Юлий молчал, потрясенно глядя на Иосифа. Его не убедили доводы брата, но сам факт такого разрушительного подозрения внутри Семьи оказался для него совершенно неожиданным.

–Подумай обо всем этом, брат, – сказал Иосиф, пристально смотря на него. – Я верю тебе, знаю, что ты не предашь в случае опасности. А то, что опасность близка – это чувствуем все мы. Скоро что-то случится. Тот голос, что ты слышал…

–По-твоему, это голос какого-то хищника? Неужели ты думаешь, что Отец специально ведет нас к нему? – прошептал Юлий.

Иосиф горько усмехнулся.

–А кто такой Отец? Был ли у нас на самом деле общий Отец? Что лежит там в этой тумбе? Иногда мне очень хочется это проверить…

–Брат! Не делай поспешных выводов, – помолчав, тихо сказал Юлий. – Страх проникает в нас все глубже. Я это чувствую. Он пытается управлять и нашими мыслями тоже. Вызывает подозрительность, тревогу, желание защищаться… Твои слова очень расстроили меня. Теперь я знаю, что в Семье нет единства. Я подумаю над этим.

Иосиф мрачно кивнул.

–У нас много Белого Огня, – сказал он, глядя мимо плеча Юлия на стеллажи кузницы. – И я, и Герман, и ты – мы трое прекрасно обращаемся с оружием. Помни – если ситуация выйдет из-под контроля, именно мы должны будем защитить остальных. Не Отец – а мы с тобой.

Он несколько секунд многозначительно смотрел на Юлия, затем быстрым движением крутанул винт на оранжевой лампе, и она медленно потухла.

–Вот, так и выглядит кузница нашего старшего брата, – неожиданно веселым, будничным тоном проговорил Иосиф, криво усмехнувшись и подмигивая Юлию.

Юлий кивнул в ответ.

–Прости меня, брат… Я должен побыть один. Последние новости такие странные. Нужно подумать обо всем,

Отвернувшись, он медленно пошел к выходу, стараясь держаться подальше от металлических конструкций на полках.

Когда отмеряющая время светящаяся стрелка над тумбой Отца добиралась до верхней части циферблата, в Семье было принято спать. Оставался дозорный в башне – чаще всего Иосиф или Анна – а остальные братья и сестры отдыхали в своих комнатах. Как правило, Юлий приходил в свою тесную каморку утомленным после плавания по черным водам Океана и очень быстро засыпал, но в этот раз было не так. Разговоры с Отцом и с Иосифом оставались в памяти, произнесенные слова казались наполненными каким-то скрытым, зловещим смыслом. Внутренним чувством, не зависящим от рассудка, Юлий ощущал, что близится важная перемена.

Он лежал на спине, смотря неподвижным взором на шероховатую, чуть вогнутую поверхность потолка. Почему-то он никогда раньше не задумывался, что там, наверху, над его комнатой?… Дом снаружи казался таким массивным. Его покатые наклонные стены прорезали окна, но то были окна общих комнат и коридоров; он знал, где они расположены и представлял их во внутреннем устройстве здания. А вот свою личную комнату он не мог умственно расположить, не понимал, с какой стороны дома она находится… У других братьев и сестер тоже были маленькие комнаты без окон, к комнатам вели длинные узкие коридоры. Почему Дом устроен именно так? Юлий решил обязательно спросить об этом Отца. Может быть, в Доме есть какие-то тайные помещения? Комнаты, коридоры, залы, в которые никто из Семьи не заходил?.. Если так, то зачем они нужны? Может быть, там живет кто-то еще?…

От этих мыслей Юлию стало не по себе, и он усилием воли попытался заставить себя ни о чем не думать. Сосредоточил взор на неровностях потолка, стал медленно качать головой из стороны в сторону – и тени от светоча стали мерно колебаться, как будто танцуя в хороводе на грубой штукатурке. Эти тени становились все более размытыми, темными – и вот, наконец, сгустилась темнота, а в ней было только ровное биение его, Юлия, сердца.

Сперва он спал спокойно и мирно, без снов и мыслей, отдыхая и набираясь сил. Но затем все изменилось. Юлий снова ощутил себя думающим, рассуждающим о себе самом. Он ощущал все ту же привычную тьму, какую всегда можно видеть с зажмуренными глазами – но при этом не мог открыть глаз, не мог пошевелиться, не чувствовал своего тела. Как будто все вокруг него – исчезло: дом, остров, кровать и стены, даже он сам, его человеческая плоть. Осталось только сознание.

Юлию стало страшно. Он попытался бороться со страхом, организовать свои мысли, не дать бессильному отчаянию разорвать душу на невесомые пылевые частицы.

Тебя зовут Юлий, ты человек. Ты отличаешься от пустоты. Ты цельный. Ты живой. Это просто сон…

И тут он ощутил, что меняется сама темнота. Из бесконечной черной бездны стало появляться нечто. Оно не приближалось издалека, а как бы росло, формировалось, сгущая пространство прямо перед ним. Что-то огромное и непонятное, не имеющее частей и органов, состоящее только из…пустоты, более пустой и черной, чем окружающая тьма. Юлий чувствовал себя ничтожной пылинкой рядом с этим громадным феноменом – хотя его величину не с чем было сравнить, он был уверен в том, что оно очень большое и очень могущественное.

Затем он ощутил исходящий от этого Нечто вопрос.

Знает ли маленькое существо о том, где находится исток? Представляет ли Соединение, через которое все выливается и входит одновременно? Маленькое существо специально идет к нему? В этом его цель? Маленькое существо способно мыслить вне своего вещественного ограничителя? Знает ли оно истинные пределы разума? Понимает ли оно исходную и конечную координаты своего существования? Видит ли различие в направлении, разницу между началом и окончанием?…

Юлий ничего не понимал, ничего не мог ответить, он знал только, что этот поток чуждого разума, пробивающий навылет всю его душу, был невыносим для его собственного “я”. Собрав всю свою ментальную силу в один дрожащий, вибрирующий комок, он закричал – сперва беззвучно, не слыша себя; но затем сквозь черную тьму стал прорываться его собственный голос, звук разметал облако пустоты и принес свет, ощущения и контроль над собственным телом.

Юлий рывком поднялся на своей постели. Его лоб покрывала испарина, одежда промокла насквозь, все тело дрожало мелкой дрожью.

Он встал и сделал пару шагов по комнате. Вернее, попытался сделать – с первым же шагом навалилось такое сильное и внезапное головокружение, что ноги тотчас же подломились – и он рухнул бы на пол, если бы его не подхватили руки сестры Веры, за миг до того вошедшей в комнату.

Вслед за Верой вошел и старший брат, чтец Ян. Их комнаты были недалеко от комнаты Юлия – видимо, они услышали его крик.

–Что с тобой, Юлий? – воскликнула Вера, нежно, но крепко удерживая его.

–Я видел… – пробормотал Юлий, тряся головой и беспорядочно шаря взглядом по комнате. – Видел того, кто говорил со мной.

–Как видел? Когда? – резко спросил Ян. Его лицо было тревожным и осунувшимся, совсем не таким важным и загадочным, каким Яна обычно видели члены Семьи.

Вместо ответа, Юлий вдруг беззвучно заплакал.

Вера переглянулась с Яном, и они, больше не задавая вопросов, усадили Юлия на кровать и сели рядом – так, чтобы брат чувствовал их близость и мог держать сестру за руку.

-Я сам не понимаю, – с досадой в голосе сказал Юлий несколько минут спустя. – Я не понимаю, почему я так сильно ужаснулся из-за этого сна. Тут что-то… что-то не связанное со смыслом. Ведь оно не говорило ничего угрожающего. Это как колдовство. Или огонь. Он обжигает – и все. Так и этот страх. Он просто есть. Он исходит от него. Я не могу объяснить…

Он все еще сидел на своей кровати. Вера и Ян, все это время остававшиеся в его комнате, теперь пересели на стулья и расположились напротив друг друга. Слушая рассказ Юлия о странном сне, они чаще смотрели друг на друга, чем на него, и между ними, казалось, происходил какой-то немой разговор.

–Вы что, знаете, что происходит? – спросил Юлий. – У меня такое ощущение, что вы уже слышали о чем-то подобном.

Вера повернулась к нему, и ее лицо оказалось в тени, но светоч на ее лбу мягко мерцал, а в глазах искрами отражались огоньки светочей Юлия и Яна.

–Я много думала над тем, что происходит. – сказала она. – Мне не дает покоя этот голос, что слышен из Океана. И эти сны – они приходили и ко мне. И к другим братьям. Не так явно и не так сильно, как сейчас к тебе. Эти сны несут странные образы, вопросы и мысли.

–Но я не понимаю, о чем эти мысли! О чем говорил этот призрак?

–О пустоте и Океане, – ответила Вера. – О существах, которые могут там обитать…

–Разве наши исследования не говорят о том, что Океан абсолютно пуст? – отозвался Ян.

–То, что написано в ученых книгах, не всегда совпадает с тем, что есть на самом деле, брат. Поэтому в нашей семье есть я. Та, которая должна не знать, а чувствовать и предполагать, руководствоваться чувствами, а не исследованиями.

–И что же ты чувствуешь? – холодным тоном спросил Ян.

Вера потупила взгляд и несколько секунд молчала. Когда она снова заговорила, ее голос стал звучать словно медленная мелодичная песня. Красивая песня, но Юлию было, почему-то, страшно ее слушать.

–Моя память не такая чистая, как у вас. Я еще помню некоторые образы из жизни, полной света. Отец рассказывает мне иногда о тех временах, и тогда эти образы всплывают в памяти.

Там, невообразимо далеко, в мире есть синий, теплый, пронизанный светом Океан. Он прекрасный, радостный, полный жизни. Но он такой только на поверхности воды. А глубоко внизу – темно и холодно. Там нет света. Но там живут существа. Разные, большие и маленькие, прекрасные и ужасные. Об одном из них я думала в последние дни. Думала, когда смотрела на наш, черный Океан.

Оно огромное и могучее. Самое большое из всех живущих. Его тело намного больше, чем у человека. Во много сотен раз. Оно похоже на длинный валун, на живую скалу, из которой нет выступающих частей, рук, ног или ушей, как у нас с вами. Но оно разумно. Оно слышит и чувствует все, что происходит в Океане. Чувствует, когда там, в темной бездне, движется какая-нибудь маленькая живая жертва. Плывет за ней – и пожирает. Его голос громкий и страшный, он пронизывает и воду и живых существ. Оно кричит своим жутким голосом, и по эху, что доносится до его слуха, чувствует, где находятся его жертвы. Оно охотится – не со зла и не потому, что желает держать обитателей бездны в страхе. Оно такое, какое есть, оно живет так, как должно. Это существо никого не боится. Повелитель бездны, законодатель темного пространства. Хозяин Океана.

–Как зовут это существо? – тихо спросил Юлий, когда Вера замолчала.

–Кашалот, – сказала она.

–Кашалот… – повторил Ян.

Вера пристально посмотрела сначала на старшего брата, затем на Юлия. Она была очень красивой, но ее красота в эти мгновения навевала тревожное чувство.

–Когда ты, Юлий, говорил о голосе из Океана, я вспомнила этот образ. И теперь он растет в моем разуме. Мне кажется, что мы все – маленькие существа, заблудившиеся в темной бездне. А где-то здесь, уже неподалеку – плывет Хозяин Океана… И он слышит нас.

Ян вдруг резким движением встал со своего кресла и помотал головой.

–Вера, ты красиво рассказываешь, но мы не нуждаемся в сказках. Пока что Валуны не несли опасности. Они были просто сгустками воды. Океан пуст. Мы в середине пустоты. Это страшно… но страшна именно пустота. Не какие-то мифы о гигантских хищных повелителях. Это пустота. Она вызывает в нас весь этот Страх. Ощущение бездны висит над нами. Мы не ожидали такого воздействия на наши головы. Ни мы, ни даже Отец. Мы стадные животные…Пусть это звучит грубо, но это так. Оказавшись невообразимо далеко, там где нет света, где нет таких же, как мы, мы впадаем в безумие. Отсюда и Страх, и голоса, и мысли о чудовищах…

–Я не боюсь, – возразила Вера. – И не впадаю в безумие. Я говорю о том, что предчувствую. Океан был пуст на нашем пути – но это не значит, что он пуст везде. Мои ощущения не менее ценны, чем твои ученые выводы.

–И что же ты предлагаешь? – спросил он с раздражением в голосе. – Запугивать всех остальных сказкой о Кашалоте? Зачем?

–Мы должны быть готовы к тому, что увидим в конце пути, – ответила Вера. – Должны суметь в нужный момент справиться со страхом и принять правду.

–То есть позволить этому “хозяину” нас сожрать?

Вера осуждающе посмотрела на старшего брата.

–Нет. Но не стоит его злить. Возможно, с ним удастся поговорить. Возможно, он видит в нас только жертву, а может и нет. Мы бессильны в сравнении с ним. Мы можем или убежать, или вступить в контакт с ним. Узнать от самого Океана, что есть этот Океан, что это за Соединение, о котором он говорит… Узнать, что мы можем здесь найти.

Ян покачал головой и усмехнулся, а затем, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты. Вера обратила свои блестящие глаза к Юлию, и он увидел, как по ее щеке течет слезинка.

–Я прогоню этого Кашалота, Вера, – вдруг сказал он неожиданно для самого себя. – Не сомневайся и не бойся. Пусть он и Хозяин, но мы – Семья, и мы не дадим друг друга в обиду.

Сказав эти слова, Юлий вышел из комнаты вслед за братом, и Вера осталась одна.