Развод. (не) Говори прощай (СИ)

Глава 53. Светлана

Открываю глаза.

Где я? Что происходит?..

Ничего не помню. Силюсь вспомнить, но — не получается.

— Очнулись? — спрашивает чей-то голос. — Очень хорошо. Разговаривать можете?

Открываю рот, но никаких звуков неслышно. Горло саднит. Кажется, я сильно охрипла. Пытаюсь что-то просипеть.

Ловлю взгляд мужчины. Он мне незнаком. Но не это самое страшное…

— Вы знаете, как вас зовут?

Боже…

Зовут… Меня зовут…

— Не помню, — произношу через силу.

Голос сел. Так бывает при сильной ангине. Я простыла?

— А то, что вы были беременны, помните?

Не сразу понимаю, что он имеет в виду. Беременность?.. Это когда появляются дети… Я была беременна?..

— Не помню…

Мужчина вздыхает.

Разглядываю его одежду: на нём белый халат. Так одеваются врачи. Значит, я в больнице?..

— Вас пришлось оперировать, — продолжает мужчина, — поскольку была вероятность смерти плода…

Плода?.. Как будто о яблоках говорит…

— А это в свою очередь могло повлечь и вашу смерть, — заканчивает он мысль.

— У меня есть ребёнок? — произношу неуверенно.

Доктор молчит.

Тру глаза и стараюсь вспомнить что-нибудь, хоть что-нибудь о себе… Кто я???

— С вами произошёл несчастный случай. Хорошо, что помощь пришла быстро…

— А как же ребёнок? — снова повторяю свой вопрос.

Не знаю, почему, но мне хочется разрыдаться. Происходит что-то ужасное, хотя я совсем не понимаю, что именно.

Доктор качает головой.

— Вы совсем ничего не помните?

— Нет…

— Откуда вы? Где ваши документы? Может, вспомните кого-то из родственников?

— Я… — напрягаю память изо всех сил. — Я…

— У вас амнезия, причём обширная, — говорит доктор с серьёзным лицом. — Это может пройти быстро, но в некоторых случаях…

Замолкает.

— Что… что в некоторых случаях?

— В некоторых случаях память не возвращается.

— Никогда?

— Никогда.

— Но… — теряюсь, что ответить. Я помню только, что у меня есть воспоминания, но какие это воспоминания, вспомнить не могу. Из-за этого меня вдруг накрывает паникой. — Никогда? Я никогда ничего не вспомню?

— Никто не ответит вам на этот вопрос. Пока что вы будете находиться здесь. Под наблюдением. Дальше, при плохом развитии болезни, вами займутся социальные службы. Возможно, вас кто-то ищет из родственников…

«Не ищет», — проносится в голове.

Даже не знаю, почему я так подумала. Но я убеждена: меня никто не ищет. И «родственники»?.. При этом слове внутри аукает пустота. Может, я — сирота? Потому меня никто не ищет…

Но как же?..

— Ребёнок! — вспоминаю это странное, но доброе и тёплое слово, оно греет мне сердце и одновременно вызывает беспокойство. — Где мой ребёнок?

— Понимаете, — произносит доктор медленно, — мы сделали всё, что было в наших силах…

— Он… умер? — последнее слово застревает в охрипшем горле, раздирая его на части.

Мужчина вновь вздыхает:

— Он… жив.

— А можно я его увижу? — робкая надежда пробивается сквозь плотную муть в голове.

У меня есть ребёнок. Я не знаю, хорошая это новость или плохая, но я радуюсь очень сильно.

— Вы пережили очень серьёзную травму, — говорит врач. — Сейчас вы не чувствуете боли, потому что находитесь под воздействием сильных обезболивающих препаратов. Первое время вам будет непросто ходить. Вам потребуется посторонняя помощь.

— Да. Да, понимаю, — говорю и захожусь в кашле.

— Кроме того, — убеждает врач, — у вас проявился побочный эффект от наркоза. Это часто случается. В течении недели кашель должен пройти.

— Хорошо…

«Неделя — это… это семь дней», — автоматически вспоминаю я.

Стало быть, я умею считать. Да, умею. И читать. И, наверное, писать. Да, кажется это я всё помню. Я училась таким вещам. Как училась — вспомнить не смогу, но точно знаю, как выглядят цифры и буквы.

Меня радует эта мысль.

— Будет лучше, — заговаривает врач в спокойном, доброжелательном и вкрадчивом тоне, — если вы подпишите особые бумаги…

— Бумаги? Для лечения?

— Да, — через паузу повреждает мужчина. — Для лечения. Чтобы вам было проще и лучше.

— Хорошо, — соглашаюсь. — А я могу увидеть ребёнка?

— Вам сейчас нельзя волноваться. А ребёнку нужен правильный уход. Вы не сможете этого обеспечить.

— Да… наверное. Но мне бы хотелось…

— Послушайте моего совета, пожалуйста, — настойчиво убеждает доктор. — Вы очень слабы. Вам самой нужна помощь. Возможно, психиатрическая. У вас не получится выполнять необходимые функции. Потому вам лучше всего подписать документы на отказ.

— Отказ? — переспрашиваю.

Это слово мне знакомо, но я не понимаю, что оно значит сейчас.

— Да, отказ. Тогда вы сможете спокойно восстановиться. А мальчику найдут хорошую семью, где его будут любить и заботиться. Так правильно.

— Мальчику… — повторяю я. — У меня сын?

— У вас родился мальчик. В данный момент его здоровью ничто не угрожает. И для него есть подходящие родители. Вы же хотите, чтобы у всех всё было хорошо?

— Конечно, хочу. Но… мой сыночек… — что-то ёкает во мне при этих словах.

— Правильно. Всё правильно, — ласково увещевает доктор. — Сейчас я принесу вам необходимые документы. И вы всё подпишите. Да?

Смотрю на него непонимающе. В голове до сих пор шумит, как на экране поломанного телевизора.

— Скоро вернусь, — говорит мужчина и уходит.

Лежу. Пустыми глазами рассматриваю стены. Мне кажется, я уже была в этом месте. Или не в этом, но в каком-то подобном.

Врач возвращается. Он укладывает мне на колени стопку бумаг.

Бегаю глазами по строчкам. Всё-таки чтение мне доступно. Но смысл написанного ускользает от меня.

— Не терзайте себя, — нежно приговаривает врач и вкладывает мне в пальцы ручку. — Просто подпишите. И дело с концом.

— Но как же?..

— Подписывайте. Это самое правильное решение в вашей жизни.

Разглядываю ручку в своих руках. Пальцы автоматически вспоминают, как правильно держать этот предмет. Может, даже смогу припомнить, как ставить подпись.

— Вот здесь, — мягко подсказывает доктор. — Давайте я вам помогу.

Он приставляет мою ладонь так, чтобы мне было удобнее писать.

Смотрю на длинное пустое подчёркивание. Я должна поставить здесь свою подпись…