Развод. Украденная семья (СИ)

Глава 2

Татьяна

Заплатив Артуру за проделанную работу, я забрала распечатанные фотографии, на которых муж целовал любовницу, как и получила видео их свидания в прошлую пятницу. После этого, быстро попрощавшись, я вышла из офиса и ненадолго ушла в себя, застыв недалеко от входа, спрятавшись от проливного дождя под козырьком здания.

Состояние было просто отвратительным. Наверное, я никогда не чувствовала себя настолько мерзко, будто меня изваляли в грязи.

И ведь это сделал не чужой мне человек, а мужчина, которому я девять лет назад доверилась, став его женой.

Игорь буквально растоптал мои чувства, с таким презрением отзываясь обо мне, что можно было подумать, что он говорит не о своей жене, а о какой-то стерве, испортившей ему жизнь.

Вот какие, значит, у него темы для разговора с любовницей: нажаловаться на меня, пройтись по моей внешности и высмеять!

И ведь Игорь даже не задумывается над ответами Полины, как и не прислушивается к тону её голоса, чтобы понять, что она готова во всём ему поддержать, на всё ответить да и согласиться с каждым его словом, лишь бы он подумал, что она разделяет его мнение.

Родственные души, блин!

Тридцатипятилетний мужик жалуется на жену, мечтая через жалость забраться в трусы своей любовницы, а девушка, которой ещё далеко до тридцати, жалеет его и восхваляет его терпение, лишь бы не разозлить мужчину, который её спонсирует.

Они прямо достойны друг друга! Оба лицемеры! Что Игорь, хоть и охладел ко мне, продолжает ложиться со мной в одну кровать, ни словом не заикнувшись, что он меня чуть ли не презирает. Что Полина, думающая только о его деньгах, при этом с деланным обожанием чуть ли не заглядывая ему в рот.

«Я с ней из жалости. Сама понимаешь, что как настоящий мужчина я не могу взять и бросить Таню, особенно когда у неё нет работы и она сидит с ребёнком», — всплыли в памяти болезненные слова мужа.

Вот только Игорю, как оказалось, далеко до настоящего мужчины.

Нервно улыбнувшись, ненадолго закрыв глаза, пытаясь справиться с головокружением, я сжала руки в кулаки, впившись ногтями в кожу, надеясь этой болью заглушить душевную. Но не помогло.

Агония внутри только разрасталась, высасывая из меня все силы, которых и так было мало.

Я понимала, что мне ни в коем случае нельзя давать слабину, надо собраться, прийти в себя, думать, что делать дальше, как-то бороться за своё счастье, но не за Игоря, а за новую жизнь, и пыталась хоть как-то себя встряхнуть, напоминая о Диме.

Нет, я не хочу, чтобы у моего сына был подобный образец для подражания, неверный, лживый, двуличный, которому в радость провести время с любовницей, чем со своим ребёнком.

От Игоря я только и слышу, что «я занят», «я устал», «с младенцами должна нянчиться мать», «я боюсь его трогать, он же такой маленький» и всё прочее в этом же духе. Муж находит самые глупые отговорки, чтобы не помогать мне с ребёнком, о котором сам же и мечтал.

Зато Игорь любит при друзьях и родне хвастаться, что у него наконец-то родился сын.

Сын, которого он и на руки почти не брал.

А я, дура, всё надеялась и жаждала чуда, ждала помощи и заботы, даже не догадываясь, что мысли моего мужа заняты другой девушкой.

На губах снова появилась нервная улыбка, и я всё же пошатнулась от слабости, с трудом устояв на ногах.

Сильной, я должна быть сильной. Если не ради себя, то хотя бы ради Димы.

Спустившись по ступенькам, я медленно направилась к своей машине, наплевав на холодный дождь, который впервые так приятно остужал разгорячённую кожу, словно смывая с меня отвратительное послевкусие последнего часа.

— О-о-о, ну надо же, кто соизволил вернуться домой! Что, вспомнила о сыне? Я уже думала идти тебя искать! — накинулась на меня с порога свекровь, будто намеренно карауля у двери.

Укачивая на руках Диму, Мария Витальевна сверлила меня злым взглядом, даже не скрывая своей неприязни.

Теперь мне и не вериться, что когда-то мы с ней неплохо ладили. Более того, я рассказывала своим подругам, как мне повезло с будущей свекровью.

Ну а потом из доброй и улыбчивой женщины мать Игоря превратилась в ворчливую, вечно недовольную мегеру, которой больше было не надо притворяться хорошей.

И я примерно понимаю, что за всем этим стоит.

Изначально Мария Витальевна, как позднее оказалось, ошибалась насчёт моего состояния, думая, что я живу в собственной квартире и у меня обеспеченные родители.

Скорее всего, это Игорь пустил ей пыль в глаза, зная, что в противном случае она не обрадуется бесприданной невестке. Ну а после свадьбы Мария Витальевна, почему-то верившая в эту ложь, никак не подтверждённую, узнала всю правду обо мне и возненавидела, считая недостойной своего сына.

В открытую она мне всё это не говорит, прикрываясь «ты всё делаешь не так», «я думала, ты другая, а ты ленивая, вон, даже родить не можешь», «ты меня разочаровала», морально убивая.

И если поначалу Игорь вступался за меня, и было такое, что он почти год не разговаривал со своей матерью, то со временем, видно, когда его чувства ко мне стали гаснуть, он особо не реагировал на её выпады, снова дав ей дубликат ключей от дома, якобы чтобы она могла приехать и помочь мне.

— Спасибо, что посидели с Димой, можете идти.

Свекровь недовольно прищурилась, а вслед за этим гадко улыбнулась.

Мария Витальевна была из тех людей, которые прекрасно видят, когда человеку плохо и ему надо побыть одному, и пытаются окончательно его добить.

— Не надо разговаривать со мной как со своей личной служанкой, Таня. И что это на тебе лица нет? Что-то случилось? У тебя кто-то умер? Брат всё-таки спился? А вот я говорила, что…

— Пошли вон!

— Не… поняла… Ты что, выгоняешь меня? Забыла, кто я такая? Да я твоего мужа родила! Это всё, — женщина свободной рукой обвела просторный холл дома, — ты имеешь только благодаря мне.

— Отдайте Диму и уходите вон. Я не собираюсь слушать очередную порцию дерьма! А ещё раз упоменёте моего брата, так я помогу вам уйти. Вы этого хотите?

— Вот же мерзавка! Никакого уважения к возрасту!

— Было бы ещё за что вас уважать. Вы всё время твердите о своей гордости и манерах, а сами слюной захлёбываетесь при виде денег. Да вас чуть жаба не задушила, когда Игорь купил мне машину.

— Дрянь! Мой сын потратил на тебя…

— Свои деньги, не ваши. Вашего в этом доме вообще ничего нет. И знаете, Мария Витальевна, вам бы уже пора давно отпустить сына и жить своей жизнью. Понимаю, он единственный и очень, ну очень долгожданный ребёнок, но вас слишком много. Вы в нём буквально растворяетесь.

Взяв из рук свекрови Диму, я подтолкнула женщину к двери, пользуясь своим весовым превосходством. Мария Витальевна хоть и была ещё той язвой, но возраст брал своё, и худенькая семидесятилетняя женщина не могла физически мне противостоять, из-за чего оказалась на улице.