Ребенок Джейка

Глава третья

Крепкие мускулы, мужское тепло, испытующий взгляд были невыносимы.

Уберите руку. Мне не нравятся ваши игры.

В детстве двоюродные братья любили изводить ее. Сара не сразу научилась противостоять им, но, когда научилась, больше никаких запугиваний не было.

Однако Джейк не был ее кузеном. Он не убрал свою тяжелую жаркую руку. Она почувствовала, как большой палец скользит под ворот блузки, крадется к ключице. Подняв голову, отталкивая Джейка изо всех сил, молодая женщина повторила:

Я велела вам убрать руку.

Интересно, что она сделает, если навалиться на нее всем телом, с гневом впиться губами в эти мягкие губы? — подумал Джейк. Ее сверкающий взгляд ответил, что он будет хромать и говорить фальцетом до конца своих дней, если только попробует. Она сама не знает, как выразительно ее лицо. Несмотря на проигранное сражение, явно не собирается сдаваться. Упрямо, не мигая, Сара смотрела ему в глаза.

Снова непонятная смелость удивила его. Если забыть об осторожности, то очень скоро можно и влюбиться. Ненависть гораздо безопаснее для Николаса. И, вероятно, для него тоже.

Не отрывая глаз, Джейк медленно и легко провел трубкой по ее груди, убедился, что она видит насмешку в его взгляде.

Вы красивая женщина и должны были привыкнуть к ухаживаниям.

Презрение засверкало в ее глазах.

Вы не ухаживали. Вы запугивали меня.

Неужели?

Умная женщина. Он действительно пытался это сделать. Не совсем обычное для него поведение, но, черт побери, все ее поступки вызывали одно раздражение. Если б они встретились при других обстоятельствах, она бы ему понравилась, и отношения развивались бы вполне определенным образом. Его моральные принципы, обычно достаточно гибкие, сейчас не дрогнут. Он не поддастся предательскому желанию в крови, обжигающему и медлительному, как поток лавы.

Хотя соблазн велик.

Звоните и убирайтесь отсюда. — Высокий голос трещал, как ледяная корка. — Ну!

У вас есть телефонная книга?

В ящике рабочего стола, — ответила она и обошла Джейка, стараясь держаться подальше.

Интересно, неужели глупышка не понимает, что ему не составит труда схватить ее? Она бы стала маленькой и гибкой, чудом нежности и податливости в его руках. Нет. Не нежности. Такая не способна на нежные чувства.

Вот. — Книга шлепнулась на стол. — И поторопитесь. Я хочу, чтобы вы уехали до полудня.

До полудня? Я уеду, когда смогу сдвинуть с места машину.

Я позвоню Вилли, у него есть аварийный тягач. Он оттащит вас отсюда.

Синий огонь горел в ее глазах.

Джейк полистал желтые страницы в поисках станции техпомощи. Он не собирался уезжать, но починить грузовик не мешало. Несмотря на удовлетворенное выражение лица и самоуверенный изгиб стройной шеи, Сара Джейн Симпсон еще далеко не избавилась от него.

Сама того не зная, она напомнила Джейку бесцеремонного котенка. Полностью игнорируя их разницу в размерах и силе, котенок с шипением и смехотворной яростью бросался на него. Затем, удовлетворенный победой, сворачивался у его ног, как у огромного трофея.

Джейк нахмурился, вспоминая то ощущение комфорта, довольства и спокойного счастья. Он мог бы жить так и дальше, но намеренно бросил всю эту безмятежность, и некого теперь винить, кроме себя самого. Когда он изредка вспоминал те дни, проведенные в доме друга, все виделось будто со стороны, ничего личного.

Конечно, все дело в Николасе. Джейк не привык отвечать за других. Примчался, быстро все сделал, еще быстрее убрался. Вот его стиль. Так что же делать с ребенком? Этот вопрос мучил его в те долгие часы, когда он ехал к Саре.

Джейк пробежал пальцем по странице, остановился на каком-то имени.

Вы можете подвезти меня в Мор-Хейвен? Там продают шины.

Молодая женщина барабанила пальцами по столу, выдавая свое нетерпение избавиться от него и Николаса, и Джейк мрачно улыбнулся.

Сара не испытывала никакого доверия к его улыбкам. Ему что-то нужно. Должна ли она отвезти его и мальчика в город? Нет. Вот еще! Что, если дать Джейку свой «фольксваген»? А если он удерет?

Так вы подвезете меня?

Она смотрела на его раздраженное лицо. Странно, она не доверяла ему, когда дело касалось ее лично, но чувствовала, что может доверить ему машину. К тому же, учитывая состояние «фольксвагена», может, Джейк окажет ей услугу, если украдет его.

Нет. Можете взять мою машину.

Его улыбка ярко блеснула на смуглом лице. Он закрыл справочник, сунул в ящик.

Спасибо. Можно оставить у вас Николаса?

Саре это не понравилось. Она не хотела оставаться с Николасом, с его щупленьким тельцем, бесхитростным энтузиазмом, терзающими ее, как клюв стервятника. Что делать с мальчиком? Улыбка Джейка погасла. А чего он ожидал? Что она запрыгает и закричит: «Ах, как замечательно!»? С чего вдруг? Другие женщины, может, и обрадовались бы, но не она.

Однако мысль о Николасе, мотающемся в тесном автомобиле по пыльным дорогам, встревожила Сару. Мальчику вчера было плохо, его укачало. Прошло слишком мало времени, чтобы отправляться в путь.

Она увидела, как Николас лихо спрыгнул со старых качелей. Она точно так же прыгала с них в детстве. Сара улыбнулась, вспоминая, как обжигающее солнце и небо кружились над головой, когда она раскачивалась все выше и выше, а потом крепко сжимала веки, проваливаясь в бездну.

Ну? — Джейк облокотился о дверной косяк. — Черт, если вам так трудно, я оплачу услуги.

Рука потянулась в карман.

Сара побледнела.

Оставьте свои деньги при себе, — холодно сказала она, пытаясь подавить гнев и унижение от воспоминания о том, как он швырнул в нее монетой. — Я бы не взяла ваши деньги, даже если б умирала с голоду!

Неужели? Какая разборчивость. А я подумал иначе.

У Сары зачесались руки, кровь бросилась в голову.

Никаких комментариев? — спросил Джейк, отталкиваясь от дверного косяка.

Нет, она не заплачет. Ни за что не доставит ему такого удовольствия. Сара боролась со слезами. Он может стоять там хоть до второго пришествия, но не увидит ее слез.

Время как будто остановилось, поймав ее в паутину, сотканную из собственных боли и гнева и презрения мужчины. Джейк потянулся к ней. Она отбросила руку и протиснулась мимо. Тяжело дыша, как будто пробежала милю, она взялась за ручку двери трясущимися пальцами.

Оставьте Николаса. Я присмотрю за ним.

Джейк удовлетворенно кивнул. Проследовав в гостиную, Сара сняла ключи от машины с гвоздя у кухонной двери и швырнула ему. Он поймал их на ходу.

Так я скажу Николасу, что он остается, — сказал Джейк и тихо закрыл за собой парадную дверь.

Сара обхватила себя руками, пытаясь остановить дрожь. Она ничего не должна Джейку Донелли. Он слишком многого просит, сам того не понимая. Николас разрывает ее на куски, но она выживет. Выживание складывается из худших моментов, чем этот. Она попыталась прогнать все мысли. Не думать. Не думать.

А пока она даст мальчику то, что может.

Эй, приятель! — крикнул Джейк.

Сара озадачила его. Каждый раз, когда, казалось, он находил к ней ключ, она преподносила новые сюрпризы. Джейк готов был поклясться, что видел блеск настоящих слез в синих глазах.

Он понимал, что жесток, но каждый раз, когда она отступала, чувствовал неистовое желание нанести удар. Однако она не заплакала.

Отчего-то захотелось успокоить ее. Странное желание. Джейк поскреб подбородок, изгоняя ощущение ее нежной, чуть влажной кожи из своих пальцев. Плевать на ее боль: настоящую или фальшивую. Пусть даже не ждет сочувствия.

Джейк, давай нароем червяков и пойдем на рыбалку.

Не сейчас, малыш. — Джейк поймал мальчика. — Эй, осторожнее, Николас. Предупреждай людей, прежде чем прыгать на них.

Все в порядке, Джейк. Я знал, что ты меня поймаешь. — Николас дружески похлопал Джейка по щеке.

Да, но в следующий раз предупреди меня.

Конечно, Джейк. Пойдем ловить рыбу, ладно?

Попозже, малыш.

Но, Джейк… — расстроился Николас.

Мужчина объяснил мальчику ситуацию. Николас долго не отпускал его, вцепившись маленькими ручонками в воротник. Джейк гладил худенькую спинку. Ему хотелось уехать, забрать Николаса и не возвращаться. Пусть Сара Джейн Симпсон остается одна в своем доме, полном теней и тайн.

Джейк подкинул Николаса на плечо и направился к оранжевому «фольксвагену». Николас рассеянно грыз ногти.

Перестань, парень, — сказал Джейк строго.

Ах, да. Я все время забываю. Это моя плохая привычка. А у тебя есть плохие привычки?

Парень, ты задаешь сумасшедшие вопросы. — Джейк сокрушенно покачал головой, думая о проблемах, которые лучше не упоминать. — Наверное, есть. Возможно. Я не знаю!

Не переживай, Джейк. Во всяком случае, ты не грызешь ногти. Я наблюдал.

Ладно, давай сменим тему, — проворчал Джейк.

Давай. Мне здесь нравится, Джейк. Я никогда не видел столько воды. Мы поплаваем? Ты сказал, что мы останемся, пока ты не уладишь свои дела.

Николас весело стукнул Джейка по голове.

Как он мог оставить мальчика сейчас, когда все так запутано? Разум Джейка велел ему бежать отсюда со всех ног, но откуда-то из глубины страдальческих глаз женщины сквозила мольба остаться.

Джейк посадил Николаса на ступеньки и посмотрел на личико, ставшее ему таким дорогим. Он попал в ловушку.

Ты вернешься, Джейк? — спросил Николас, пряча тревогу.

Точно как его мать, Сара, прятала слезы.

Я же сказал, что никогда не уйду и не оставлю тебя, коротышка.

Но люди исчезают, Джейк.

Если они исчезнут, Сара никогда не узнает правду. Некому будет рассказать ей. Никто не распутает этот клубок. А сам Джейк останется для нее чужаком, от которого одна радость — избавиться. А что касается Николаса… Как могла она не узнать сына! Разве мать, любая мать, не чувствует свое дитя?

Пока жив, он не допустит, чтобы Николас остался один, брошенный, как бросили его самого. К черту Сару Джейн Симпсон. Джейк пригладил волосы мальчика.

Николас в ответ дернул его за ухо.

Когда ты едешь, Джейк?

Прямо сейчас, парень. Надо починить колесо.

Николас сморщился.

Ты сумасшедший, Джейк! Сначала режешь шину, а потом собираешься чинить?

Звонкий беззаботный смех разнесся в тихом утреннем воздухе.

Джейк открыл дверцу и с трудом втиснулся в маленькую машину.

Да, парень, ты попал в цель. Я точно сошел с ума. Присмотри за Сарой, слышишь?

Не дури, Джейк! Но возвращайся скорее, ладно?

В Николасе явно боролись возбуждение и тревога.

Джейк посмотрел в зеркало заднего вида на маленькую фигурку, машущую ему рукой, и выругался про себя.

Услышав мурлыканье Николаса, Сара подошла к окну кухни. Мальчик копал песок руками, уже виднелась большая яма. Что он задумал? Ребенок провел рукой по лицу и снова стал прилежно копать. Сара машинально потянулась к ящику со столовыми приборами. Почувствовав в пальцах прохладный металл, с удивлением посмотрела на большую столовую ложку. Почему нет?

Сара гладила старую ложку, трогая вмятины. Вот эту она сделала сама, когда ударила ложкой по камню. А другая — от ее кузена Бака, пытавшегося приспособить лоб сестрички под барабан. Бак не был злым, просто в нем бурлила энергия. Улыбаясь, молодая женщина прижала ложку к щеке и вышла на улицу.

Николас? — Ее тень упала на мальчика.

Ммм? — Он вскинул голову, прищурился.

Может, Джейк и не виноват. Она выпустила мальчика гулять чистым, а сейчас он выглядел так, будто валялся в луже. Грязный, но счастливый.

Хочешь ложку? Чтобы копать?

Сара чувствовала, как крутятся колесики в его мозгу, обдумывающем предложение.

― Да, может быть. Конечно. Я уже закончил копать, но из нее получится прекрасный мост, видите?

Он положил ложку поперек ямы и присыпал концы землей. Действительно — мост, блестящий серебряный мост.

Сара опустилась на колени.

А куда ведет мост?

Николас снисходительно объяснил:

Мосты никуда не ведут, Сара, мадам. Они просто есть. Понимаете?

Да, она вспомнила. Не все должно иметь цель. Некоторые вещи просто могут быть.

А что ты сделал с лягушкой?

Мальчик нажал на ложку, испытывая ее надежность, но головы не поднял.

Она ждала.

Озеро сегодня было спокойным. Вечером появятся клиенты. За мысом будет клевать даже после ночного ветра. Она должна бы чувствовать усталость, но бессонная ночь еще не напомнила о себе.

Николас не собирался отвечать, однако Сара умела справляться с подобным упрямством.

Николас?

Он почесал нос.

Я отпустил ее.

Да?

Интересно, зачем напускать столько таинственности вокруг этого лягушонка? Она вручила мальчику два прутика.

Один прутик ребенок воткнул у края ямы, а другой разломал на кусочки и разбросал по дну.

Он тосковал по дому.

Понимаю. — Сара посыпала песок на дно ямы.

―Скучал по своему папочке.

Николас сорвал цветок и аккуратно пристроил его на дне ямы в стороне от палочек и песка.

Не по мамочке?

Воспоминания снова болью отозвались в сердце.

Не-а.

Сара опустила руки в песок и сжала пальцы. Осколок ракушки уколол ее.

Где его мамочка?

Николас не ответил, старательно копошась в колючках, выбрал несколько и воткнул по верху ямы, сделав забор.

Вот. Они теперь в безопасности.

Ты уверен?

Конечно.

Сара понимала, что неизвестные «они» далеко не в безопасности, но позавидовала уверенности Николаса.

А кто за ними охотится?

О, никто. — Он вскочил на ноги, — Хотите покачаться?

Он бросился к качелям, зигзагами преодолевая дорогу. Сара сдалась.

Николас — сокровище, и она позволит ему вовлечь себя в этот маленький обман. Забудет, что скоро придется расстаться, притворится на время, что прошлого никогда не было.

Молодая женщина понимала, что ведет себя глупо. Она сглупила, когда открыла дверь Николасу и его сомнительному провожатому, но, может, Господь не рассердится на нее за это мгновение, согревшее ее замороженное сердце несбыточными мечтами.

Сара раскачивала Николаса, пока ей не стало казаться, что руки вот-вот отвалятся. Потом на озере заревел катер на подводных крыльях, и мальчик бросился к причалу. Она не могла противиться его страстному желанию и попросила гида-семинола прокатить их. Николас сел в катер, ухмыляясь от уха до уха.

Вернувшись, они поели сандвичи с тунцом. Николас выбирал пикули и складывал их на своей салфетке. Допив чай — как жаль, что у нее нет молока, — он бросился на пол и стал следить за вентилятором на потолке, болтая ногами. Сара села на стул рядом. Зима оказалась теплой, а днем становилось просто жарко. Не самая лучшая погода для рыбной ловли, но ничего. У нее есть деньги, кроме тех, что она получает от сдачи лодок в аренду.

Николас прервал ее размышления.

Я вам нравлюсь, Сара?

Мальчик перекатился на живот и положил голову на руки, ожидая ответа.

Сара не смогла ответить прямо.

А как же иначе, Николас? — проговорила она и отвела глаза.

О да, он ей очень нравится. Очень. Она готова была поджарить мамашу, позволившую Джейку забрать Николаса в это дурацкое путешествие. И завидовала ей.

Мальчик кивнул.

Но вчера ночью я вам не понравился. Это из-за грязи, да?

В ответ на удивленный взгляд он великодушно пожал плечами.

Я рад, что нравлюсь вам. Джейк не возражает, а папа ворчал, когда я возился в грязи. Но он меня очень любил, поэтому я не обижался.

Конечно, он любил тебя, Николас.

Боль стала невыносимой.

А мама — нет. — Он стал кататься по полу.

Что ты сказал? — Мысли Сары разлетелись, как песок на ветру.

Моя мама меня не любила.

Слова обожгли ее. Как объяснить ребенку почему?

Этого не может быть, Николас. Мамы любят своих мальчиков. — Сара впилась ногтями в плетеный стул.

Моя не любила меня, — настойчиво повторил мальчик. Он подошел к Саре и ткнулся в нее острыми коленками.

О, Николас, но она должна любить тебя.

Молодая женщина посадила костлявое тельце себе на колени, положила подбородок на его макушку. Она качала его взад-вперед, успокаивая собственную боль, заглушая вопросы.

Николас посмотрел вверх:

Вы плачете, Сара? — и провел большим пальцем под ее глазами.

―Нет.

Похоже.

Он выпрямился, вопросительно глядя на нее.

Наверное, аллергия.

Сара отпустила его, и мальчик соскочил, оставив ее колени и руки пустыми. Молодая женщина снова вцепилась в стул.

Это очень плохо. Я рад, что у меня нет аллергии. — Он открыл дверь и выглянул на улицу. — Сара, когда вернется Джейк?

Она тоже хотела бы это знать. Сил больше не было. Голова разрывалась от бредовых фантазий.

Когда «фольксваген» выехал на подъездную аллею, фары осветили фигуру хрупкой женщины на пристани. Она сидела, охватив руками колени, и смотрела на озеро. Полная луна мерцала на бледном небе. Хорошо. Она уложила Николаса спать. Сегодня она их не выгонит. Удалось еще выиграть немного времени.

Весь день Джейк мотался по дорогам, оттягивая возвращение. Заплатив за новую шину, он купил копченую кефаль и молоко. Затем, подумав, что, вероятно, ему предстоит длинная ночь в грузовике, добавил упаковку пива.

Вечер был таким тихим, что, выключив зажигание, он услышал кузнечиков.

Сара?

Она подошла и облокотилась о дверцу машины.

Вы не спешили, Донелли. Выходите. Стрелять не буду.

На бледном лице вокруг глаз появились усталые круги.

Джейк похолодел от тревоги. Что случилось? Колкость исчезла, она казалась мягкой и нежной, как призрак. Утопая в водянистом свете сумерек и тихих звуках ее голоса, он не мог сопротивляться этой Саре. Отсюда надо бежать.

Идемте в дом. Николас спит. Но вы ведь на это и рассчитывали, не так ли?

Ее голос обвивался вокруг него.

Вы прекрасно рассчитали свое возвращение. Он заснул полчаса назад. Вы, конечно, остаетесь. — Она умолкла и показала на пакет с продуктами в «фольксвагене». — Вижу, вы все спланировали. Провизия?

Джейк устало кивнул и вынул ключ зажигания. С момента своего появления он контролировал ситуацию и умно опутывал эту женщину ответственностью, но она изменилась. Уже хотелось коснуться ее таинственно мерцавшей в лунном свете кожи, проверить, так ли она шелковиста, как кажется.

Джейк шел рядом с Сарой. Один раз ее рука коснулась его руки. Она открыла дверь и кивком пригласила войти.

В кухне она разобрала пакет, достала открывалку для бутылок, тарелки и вилки.

Хотите поесть на веранде? Сейчас довольно тепло.

Вы хозяйка, — сказал Джейк, освободив проход.

Пока она в таком настроении, он готов последовать за ней куда угодно. В этот момент его и бульдозером нельзя было бы выдвинуть из ее дома.

Джейк отодвинул плетеные стулья и стол и разложил рыбу на газетах на полу веранды.

Пиво?

Да, спасибо.

Она села как йог, взяла рыбу вилкой, потом довольно улыбнулась, разрывая сочную мякоть пальцами и откусывая висящие клочья.

Я люблю кефаль, особенно копченую.

Пряный аромат, земной, будоражащий чувства и воспоминания, наполнил воздух. Джейку мучительно захотелось проводить с нею долгие дни любви под барабанящий по крыше дождь. Он потряс головой, приводя в порядок мысли, и, молча, показал на четвертую рыбину.

Я больше не могу… ну, может, еще кусочек, — поправила она себя, отрывая белый кусок.

Джейк завернул кости и кожицу, пока Сара ходила на кухню. Она вернулась с ножом и лимонами.

Подойдите сюда, на крыльцо.

Она разрезала лимоны и дала ему один. Выжав сок на руки, потерла их, понюхала.

Чудесно!

Ее пальцы мерцали. Джейку хотелось коснуться нежной, омытой лимонным соком кожи.

Долгое молчание пульсировало между ними, затем Сара заговорила:

Почему вы солгали мне о матери Николаса?

Джейк понял, что ребенок снова проболтался.

Значит, все это время она готовила ему ловушку. Нужно было с самого начала понять, что ужин в лунном свете, все волшебство — фальшивка.

Думаю, трех обвинений во лжи достаточно. Я не лгал о матери Николаса.

Он и, правда, не лгал, просто был очень осторожен.

Николас сказал, что мать не любит его.

Джейк сердился не только на Сару, но и на себя.

―Да, не любит.

Он отодвинулся в тень, чтобы иметь возможность наблюдать, оставаясь невидимым.

Но это прозвучало так, словно она умерла, а вы сказали, что эта женщина разрешила забрать его. — Сара сложила руки на коленях. — Что за игры, Джейк Донелли? Почему вы явились в мой дом?

Ладно, признаюсь. Я торговец наркотиками, а мальчик — мое прикрытие. Довольны? Зовите полицию. — Он постарался, чтобы его голос прозвучал раздраженно.

Сара нахмурилась.

Послушайте, я сказал, что мне разрешили. Я не сказал, кто дал мне это разрешение. Черт, если б знал, что подвергнусь допросу с пристрастием, привез бы рекомендации.

Джейк заметил, как она сосредоточенно наморщила лоб, пытаясь вспомнить его слова.

Тонкие брови недоверчиво изогнулись.

Он безразлично пожал плечами, и это оказалось самым убедительным аргументом.

Мне очень жаль опровергать ваши таинственные предчувствия, но мать Николауса жива. Она просто не может в данный момент, после смерти мужа, ухаживать за ребенком.

Я не понимаю.

Сара придвинулась к Дейку. Аромат лимона ударил ему в ноздри.

Вы делаете из мухи слона.

Он вздохнул, прикидывая, сколько еще может сказать.

Днем Джейк решил не говорить, что Николас ее сын. Пока не говорить. Может быть, никогда. Она еще должна доказать, что ей можно доверить мальчика. Если возникнут хоть малейшие сомнения, они с Николаусом исчезнут в мгновение ока. Если хоть что-то из того, что ему говорили о ней, правда, она не заслуживает Николауса.

Справедливость здесь ни при чем. На этот раз все козыри в его руках. Он не благородный кретин, и у него не будет проблем с выбором решения. Однако и ошибиться нельзя. Николасу необходим близкий человек, и Джейк — все, что у него есть. Ему хватит силы воли исчезнуть с Николасом. Джейк будет решать, он будет Богом. И какое ему дело до Сары и ее призраков?

Мы с вами неудачно начали. Все, что я говорил или делал, искажалось вашим страхом, вашими подозрениями. Мне не следовало так врываться.

Да, — тихо согласилась она.

Джейк отвернулся.

Мне иногда не хватает хороших манер.

О да. Думаю, в этом я с вами соглашусь.

Он услышал смех в ее голосе.

Несмотря на сомнения, она шутила. Конечно, у нее свои причины.

И еще упрям. Стоит закусить удила, и меня уже не остановить.

―Хм.

Я не очень хороший парень.

Ветер взметнул ее волосы, и что-то изменилось в ночи.

Вы добры к Николасу.

Подводные течения ее голоса увлекали в свои глубины.

Николас… — Джейк вытянул ноги, поболтал ими.

Да, Николас. — Она встала перед ним, маленькая неукротимая фигурка, пахнущая лимоном и цветами.

Смелость ее вызывала почти восхищение. Если только не считать, что это тоже иллюзия.

Я не люблю говорить о Николасе, — пробормотал Джейк, отбрасывая тонкую ситцевую юбку, прилипшую к его ноге.

Вы дали понять это достаточно ясно, но я хочу.

История, которую он рассказал, расшевелила в ней безумную мысль, мысль, которая объясняла все, кроме невозможного. Но эта мысль утонула, когда Джейк встал сильный, жаркий.

Его положение озадачивает меня. И в нем что-то есть…

Сара металась перед Джейком, тонкая юбка трепетала на легком ветру, облепляя изящные бедра. Он хотел стать кем-то другим, неважно кем, чтобы увести ее к озеру, найти тихое место, где только прикосновение тела к телу имело бы значение, где он мог бы заставить ее смотреть на него этими ошеломленными синими глазами. Он чувствовал, что смог бы найти с нею что-то давно потерянное.

Джейк мысленно обозвал себя дураком. Она просто женщина, и даже не очень хорошая.

Вы должны согласиться с тем, что я расскажу вам лишь столько правды, сколько смогу. Вы верите, что я не желаю вреда Николасу?

Знаю, что не обидите его. Он боготворит вас, — печально сказала она. — Возможно, я могла бы принять вашу версию.

Спасибо и на этом. — Джейк встал и потянулся. — Сейчас именно я отвечаю за него. Отвечаю до того момента, пока не прояснится ситуация с его матерью. Я был другом его отца, поэтому меня попросили помочь. Что я и делаю. Не знаю, что уж вы подумали, считайте, это просто результат моей грубости и вашего богатого воображения. Не знаю, что имел в виду Николас, но я сказал вам правду.

Джейк коснулся пряди, упавшей ей на лицо.

― И простите мою неуклюжесть.

Ее глаза открылись и закрылись, ресницы защекотали его палец. Сейчас ее прекрасные глаза, глаза Николаса, смотрели без враждебности. Джейк не мог позволить себе верить ей, ради Николаса не мог, но беспокойные пальцы двигались точно сами по себе.

Они скользили по тонкой ткани блузки на ее плече, проводили маленькие круги. Плечи Сары казались хрупкими крыльями под его руками.

— Не надо, — прошептала она.

Ему казалось, что он втирает лимонный сок в ее кожу, кости. Он пробежал большими пальцами вниз по позвоночнику, разглаживая напряженную спину. Приглушенный шепот. Его. Едва заметный вздох. Ее. Джейк коснулся ее подмышек, и земля быстрее закружилась вокруг своей оси, когда тонкие руки обвились вокруг его шеи. Его дыхание стало частым, поверхностным. Сара обнаружила, что прижата к старому дереву, что трогает сильные мускулы шеи Джейка, растворяется в нем. Что-то еще оставалось неправильным в его истории, но на нее нахлынуло все, в чем она годами отказывала себе. Вопросы могли подождать. Она чувствовала себя глупой маленькой черепашкой, спешащей к морю, где поджидали голодные чайки. Как черепашка, она стремилась к волнам, бросая вызов смерти в безумном стремлении жить. Джейк пробудил в ней ощущение бешеной, жизненно важной гонки к морю.

В нем била ключом энергия, и она цеплялась за его силу. Когда он потянул ее на качели, ветер подхватил и поднял легкую юбку. Она хотела опустить ее, но он не позволил. Сильные ладони встретились на ее спине, охватили, прижали к нему.

Молодая женщина чувствовала его огрубевшие, мозолистые ладони, болезненно жаждала прикосновений. Она видела, с какой нежной любовью Джейк касался Николаса, и теперь яростная нежность его рук оказалась так необходима ей. Твердые ладони скользнули по нежным бедрам и вдруг замерли.

Качели медленно поплыли вперед, и Сара поднялась в воздух, паря вместе с Джейком. Он хихикнул, уперся пятками в землю, качели замерли, накренились. Сара вцепилась в него. Он закинул ее ноги себе за спину, и она чувствовала, как пульсирует в нем жизнь, как сильно вспыхнувшее желание. Одна большая теплая рука крепко прижала ее к себе, а другая держалась за веревку качелей. Сара чувствовала, как перекатываются мускулы его ног, когда качели раскачивались, и они взлетали все выше и выше, к луне, с сумасшедшей скоростью.

Сара прижималась к Джейку. Ветер раздувал рукава ее блузки, юбку, ласкал кожу. Биение сердца и головокружительное качание неба оживили и изменили воспоминания детства. Джейк оттолкнулся снова, выпрямив ноги и схватившись за веревки обеими руками. Когда откинулся назад, его голова едва не коснулась земли. Сара обрушилась на него, и тут, в невообразимом переплетении рук и ног, он поцеловал ее.

Сара почувствовала его гнев и невольную жалость, но затем голод смел все ее чувства, лишил дыхания. Его голод, ее голод — она не знала, да и какая разница.

Но внезапно вспыхнувшее сожаление увлекло мысли в темный тоннель, из которого она бежала с рыданиями много лет назад.

Нет. Не нужно думать. Окутанная жаром Джейка, его настойчивостью, она хотела все забыть.

Что-то о Николасе… Мысли поглотили, подчинили ее.