Ребенок от босса

Пожимаю плечами. Мне не в новинку такое поведение Катьки.

– Это она еще не знает, что я меня Татьяна утвердила на главную роль в городским театре, – сообщаю новость с явными нотками гордости в голосе.

Глаза начинают блестеть, но уже не от слез, а совершенно противоположных чувств.

Максим молча берет меня за руку и ведет к своему спортивному автомобилю. Почему-то после моих последних слов, я ощущаю со стороны Садулаева (или Громова?) нарастающее напряжение. Салон встречает привычным ароматом, и я с комфортом располагаюсь на своем сидении. Максим закрывает дверь со своей стороны и тут же тянется через меня, чтобы закрепить ремень безопасности. Моей груди случайно касается мускулистая рука, но, похоже, мысли Максима сейчас заняты чем-то другим. Впрочем, мне это не мешает залиться краской до самых коней волос.

– Городской театр? – наконец не выдерживает он. На широких скулах начинают ходить ходуном желваки. – Ты хочешь сказать, что вот в той юбке, – мужчина обрисовывает что-то руками в воздухе, – будешь ноги задирать перед всеми?

Ну, вот как?! Как он умеет одной фразой разрушить все разом все?!

– Не в юбке, а пачке, – поправляю невежду заносчивым тоном. – И что значит – ноги задирать?! Я буду Одетта, – зло сверкаю глазами, уже почти ненавидя Макса ничуть не меньше, чем Катьку Наумову.

Это же надо такое ляпнуть! Чурбан!

– Ничего не понимаю в этом, – злится Максим, тут же показывая во всей красе свой огненный темперамент.

Как только дело коснулось чего-то того, что по его шовинистскому представлению не должно присутствовать в поведении женщины, этот наглец тут хмурит брови. К моей досаде, это делает его еще красивее.

– Только то, что всякие козлы в первых рядах будут пялиться на то, что у тебя находится под юбкой.

– Колготки? – ерничаю, почему-то начиная получать удовольствие от того, что Макс… ревнует. – Максим, это работа. Тяжелый труд…

Впервые обращаюсь к мужчине по имени, чувствуя, как приятно становится на кончике языка.

«Максим», – повторяю мысленно, словно пробуя имя на вкус.

– Искусство! А ты что думал, я только в зале тренируюсь?

Что-то процедив себе под нос, брюнет взвинчено потер ладонью покрасневшую шею.

– Черт! Млин**, я вообще ни о чем таком не думал, – заявляет он возмущенно, будто я виновата во всех грехах. – Кто вообще ходит на этот балет?

– Ну, знаешь! – возмущаюсь я, взвившись на месте, от чего короткий подол платья взлетел, чуть не обнажая верх бедра. – Это вообще-то благородная профессия. Это тебе не на шесте крутить полуголой попой.

Максим скептически приподнимает бровь, но я уже готова бросить вызов.

– Я приглашаю тебя на представление. Приходи! Посмотришь, как легко «задирать ноги», – смотрю в синие глаза, которые отвечают упрямым взглядом из-под бровей.

После этих сорвавшихся с языка слов мгновенно тушуюсь. О, нет! Дима… Он ходит на все мои выступления!

– Здесь остановись, пожалуйста, – настойчиво прошу Максима притормозить около продуктового магазина, что неподалёку от моего дома. Ни к чему ему знать, где именно я живу.

Он послушно останавливается напротив «Магнита». У черного выхода из магазина стоит грузовая машина, загораживая нас от любопытных взглядов старушек на скамейке. Вижу, как мужчина бросает задумчивый взгляд на пятиэтажку с другой стороны дороги, где живет Наташка.

– Твой дом? – вопрос зависает в абсолютной тишине салона автомобиля, заставляя меня напрячься всем телом.

Синие глаза сканируют окна в доме. Через плотные шторы едва проглядывает свет. Он словно пытается отгадать какое именно из них мое.

Делаю покерфейс*** и приглушенно соглашаюсь:

– Да, – после чего мило улыбаюсь мужчине, прикрывая ложь за длинными темными ресницами. – Спасибо, что подвёз, – перекидываю распущенные волосы на плечо, привлекая этим жестом внимание Максима.

Внезапно становится неловко за свой обман и я растерянно пялюсь на обшивку кожаного салона. Максим молчит. Тишина так тяготит, что я, не справившись с нервами, тянусь к ручке автомобиля. Прежде, чем открываю дверь, меня останавливает настойчивый хриплый голос:

– Ангелина?

Я буквально ощущаю затылком обжигающий взгляд Макса, скользящий по моим обнаженным лопаткам, затем ниже по талии… Он прикасается не взглядом, а водит руками по чувствительной коже, будоража сознание и чувственность, что так долго спали до этого момента. Что не говори, а меня безумно к нему тянет. Я чувствую от него какую- то первобытную силу. Резко обернувшись, застаю Максима врасплох. Он не успевает, а может быть, не хочет отвести взгляд от моих бёдер, которые облепила тонкая ткань платья.

Нахал поднимает глаза. С улыбкой, что может растопить сердце даже самой заядлой феминистки, Максим показывает пальцем на свою скулу, покрытую легкой темной щетиной, где бессовестно красуется так поправившаяся мне ранее глубокая ямочка.

– А поблагодарить? – синие глаза лукаво блестят, заставляя сердце биться быстрее.

– Я сказала «спасибо», – стреляю взглядом не на его скулу, а на красиво очерченные губы.

Ничего не могу с собой поделать. Слишком Садулаев обаятельный! Ну, не убудет же от меня, в конце концов? Поцелуй в щеку в наше время совершенно ничего не значит. У меня создается ощущение, что пространство салона сужается до невозможных размеров, и нас словно магнитом тянет друг к другу.

Должно быть, заметив мою нерешительность, Максим подается вперед. Это движение совпадает с моим. Смущённо сложив губы бантиком, невинно «клюю» его в колючую щеку, но… Максим резко поворачивает голову и мои губы, приоткрывшись от удивления, оказываются в плену глубокого медленного поцелуя, который полностью отключает мой мозг. Спустя пару минут, когда легкие невыносимо горят огнем от нехватки кислорода, я утопаю в синих глазах, почти забывая о том, где нахожусь, а главное – с кем. Вновь опускаю веки, не желая расставаться с этой сладкой негой. Нет, я, конечно же, понимаю, что рядом со мной Максим, но факт того, что у меня есть парень, а точнее, жених, совсем вылетел из головы. А ведь нас может увидеть кто угодно. Знакомые отца, соседи, друзья Димы… Я поспешно распахнула глаза и отпрянула назад. Мне показалось, что после поцелуя я даже разучилась дышать.

– Думаю о тебе постоянно, – снова притягивая меня к себе, шепчет Максим, принимаясь ласкать мои губы нежными прикосновениями напористых властных губ. – Черт, даже снишься!

По тяжелому дыханию мужчины я догадываюсь, какого именно рода ЭТИ сны.

– Сладкая моя девочка, стройная… – сильные пальцы трепетно проходят вдоль моей шеи. Широкая ладонь загребает через тонкую ткань платья нежную плоть полушария груди, стискивает так, что с моих губ срывается томный стон. Ухо обжигает горячее быстрое дыхание. – Поехали ко мне, детка. Сделаю все, как ты хочешь, только не отказывай.

*Lacoste (по-русски произносится: Лако́ст) – французская компания по производству одежды, обуви, парфюмерии, очков, часов и различных кожаных изделий. логотипом является изображение зелёного крокодила.

**Млин - возглас выражения отрицательных эмоций, досады; ругательство; оценка ситуации, как неприятной. Определенной смысловой нагрузки не несет, служит связкой слов.

*** Покерфейс – бесстрастное, ничего не выражающее лицо.

ГЛАВА 12

Слова Максима отрезвляют. Лицо горит так, как будто припечатали со всего размаха тяжёлую оплеуху. Да за кого он меня принимает?! Впрочем, если учитывать, где именно находится рука Макса… Чего я жду?! Я же сама дала повод думать, что перед ним легкодоступная девка! Боже, какой стыд! Резко отталкиваю мужчину и дёргаю ручку автомобиля. Как на зло, она не поддается.

Максим хмыкает и, перегнувшись через мои колени, одним движением открывает дверь.

– Нет, так нет. Ты не думай, Ангелина, я не монстр, – мужчина проводит рукой по подбородку. – Надо быть сумасшедшим, чтобы хотя бы не попробовать, – он обаятельно улыбается, глядя мне в глаза.

Я остаюсь серьезной и неприступной, словно каменная крепость.

Впервые замечаю в Садулаеве что-то похожее на неловкость. Он отводит глаза в сторону и прежде, чем взяться за руль, резким движением проводит по темной шевелюре. Неужто жалеет о своем неприличном предложении? Тем не менее, мне становится легче, когда появляется возможность списать предложение «весело» провести время на повышенную эмоциональность Макса. Эту черту в его характере я заметила еще в нашу первую встречу. Вся красная и взволнованная, отвожу взгляд в сторону. Сейчас я не могу даже поднять на Садулаева глаза.

Меня спасет телефонный звонок. Дрожащими руками вынимаю мобильный из рюкзака, после чего бросаю косой взгляд на Максима. Мужчина спокоен, как удав, но по тому, как побагровела мощная шея, а сильные руки крепко сжимают руль, понимаю, что это только кажущееся хладнокровие.

– Да, пап? – стискиваю чуть сильнее ремешок рюкзака. – Не волнуйся, я уже почти дома, – и сбрасываю звонок, не дослушав до конца ответ отца. Опустив ноги на тротуар, оборачиваюсь. – Максим?

Он щурит свои невозможные синие глаза, глядя на мои припухшие после поцелуев губы.

– Почему Гром? Разве твоя фамилия не Садулаев?

Он улыбается, показывая ряд ровных белоснежных зубов и пару острых клыков.

Мое тело очень странно реагирует. Низ живота словно заполняет тягучий жар.

Макс морщится, но, тем не менее, отвечает:

– С отцом конфликт, – заметив, что такой ответ не удовлетворил мое любопытство, он неожиданно серьезно добавил: – Позже расскажу.

Я киваю, внутренне трепеща от того, что Максим готов поделиться со мной чем-то личным, сокровенным.

Макс поворачивается так, что обрисовываются внушительные дельты на его плечах. Он тянется на заднее сидение и через мгновение в моих руках оказывается фирменный бумажный пакет. Растерянно читаю надпись – «Шоколадница». Вот это да! Известный бутик сладостей в Сочи. Как… как он их достал?! Садулаев подмигивает, наслаждаясь моим беспомощным выражением лица.

– Спасибо, Максим, – лепечу едва слышно, сжимая непослушными пальцами подарок.

Чтобы не ляпнуть очередную глупость спешу выйти из иномарки. Прежде, чем закрыть дверь, слышу хриплое «спокойной ночи, малышка». Пока иду в сторону Наташкиного подъезда, легкий ветерок шевелит пряди моих волос, холодит разгоряченную кожу лица. Улыбка больше не сходит губ. Мне кажется, что душа буквально поет. Да что же со мной?! На мгновение прикрываю глаза, вспоминая горячие мужские губы на шее. Максим… Войдя в подъезд, прикусываю губу. Взгляд падает на зажатый в руке телефон. На всякий случай лучше подождать минут десять, чтобы убедиться в том, что Садулаев Максим Мансурович уже на полпути от моего дома. Спустя какое-то время я выскальзываю из подъезда лучшей подруги с облегчением (или разочарованием) отмечая, что черной спортивной машины уже нет. Перебежав дорогу, спешу к своему родному подъезду, исписанному разноцветным граффити.

На пороге меня встречает довольный отец. Добрые карие глаза горят восторгом.

Он отступает на шаг, чтобы пропустить меня в узкий коридорчик.

– Ребенок! Я все-таки сделал это.

Витая в своих мыслях, растерянно смотрю на загорелые руки отца, сжатые в кулаки. Взгляд горит решимостью, почти фанатичностью.

– Что, папуль? – бормочу, скидывая босоножки. – О чем ты?

– Машину заложил, – тут же отвечает отец, подталкивая меня в сторону кухни. – Первый месяц, дочка, совсем без процентов!

Почему-то вместо радости испытываю резкий прилив грусти. Такой пронзительной грусти, что хочется плакать.

– Какой банк? – кисло улыбаюсь, чтобы хоть как-то скрыть горечь и не расстраивать воодушевлённого отца.

– Да, черт его знает, Ангелок. Микрозайм. Представляешь, дали по водительским документам, и девушка оформляла такая приветливая и приятная. Даже страховку оформила за полцены!

– Па-ап! – я еле сдерживаю стон. – Ну, сколько раз по телику говорили, чтобы никто не связывался с этими микрозаймами. Что ты как маленький, ей-богу? – бурчу, волнуясь, чтобы ничего лишнего не «присобачили» к договору.

Поставив на стол пакет с дорогущими конфетами ручной работы, машинально сажусь на кухонную табуретку и делаю из полупустой чашки глоток холодного чая.

– А страховка разве не добровольно? – задумчиво подперев кулаком подбородок, уточняю, припоминая, что это не обязательная услуга.

В глазах отца мелькает растерянность.

– Дак, мало ли что… Вроде как выгодно, дочура.

Машу рукой, понимая, что отец попал в сети опытных кредиторов. В такие «шарашкины» конторы специально сажают эффектных девушек, чтобы те «припадали на уши» простофилям вроде моего отца. Значит, придется выплатить страховку.

– Дочь?

Голос отца доносится до меня словно издалека. Возле его губ залегает скорбная морщинка. Сердце щемит от жалости. Как же он любит маму! Как же ему сейчас должно быть плохо. Соскакиваю с табурета и кидаюсь отцу на шею. Крепко-крепко сжимаю его в объятиях, ощущая, как узловатые пальцы медленно гладят меня вдоль лопаток. Должно быть, дает о себе знать хронический артрит.

– Папочка, милый! – прячу встревоженное лицо у него на груди. – Ты все верно сделал! Даже не сомневайся, – утираю слезы ладонью, прежде чем поднять голову и улыбнуться дрожащими губами. – Давай пить чай, а? У меня конфеты из Сочи.

Отец тает под моим взглядом. Он улыбается так, что видно щербинку между передними зубами.

– А где взяла такое заморское чудо? – кивает родитель на пакет, который смотрится чем-то инородным на нашей бедно обставленной кухне.

На миг кокетливо прикрываю глаза ресницами, прежде чем ответить:

– Поклонник подарил.

Отец чешет пятерней голову, прежде чем озадачено спросить:

– А Димка?

– А Димке не обязательно знать…

ГЛАВА 13

Ангелина

После получасовых активных прыжков и вращений, хватаюсь за спину и прислоняюсь к стене. Стиснув зубы, смотря на Илью Верхотурова, который кажется все таким же свежим и бодрым. Казалось, парень только что пришел на утреннюю тренировку. Илья – мой партнер. Именно он будет танцевать партию принца в «Лебедином озере». Стройный, с сильными длинными мускулистыми ногами и выносливыми руками.

– Ангелина! – окрик Татьяны, заставляет поспешно выпрямиться.

Нет времени прохлаждаться! Илья с легкостью поднимает меня, поддерживает, а затем медленно наклоняет вперед. Верхотуров делает плавное «адажио»* и когда во время танца наклоняется ко мне, ехидно бормочет возле уха:

– Пока я болел, кто-то, похоже, совсем расслабился.

Прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Сучок! Я в отличной форме! С Верхотуровым мы знакомы много лет. Он требовательный партнер, но, между тем, очень хороший человек. В наше время – это большая редкость. Жаль, что из-за людских предрассудков парень незаслуженно страдает. Считаю, что мне сильно повезло, ведь отношения в паре могут складываться очень по-разному. Наши можно считать отличными. Несмотря на это, Илья всегда держит меня в тонусе, намекая на то, что его положение выше лишь только потому, что партнерш намного больше, чем партнеров. Вот Катька Наумова точно не отказалась бы стоять в паре с Верхотуровым, но только через мой труп!

Последняя связка. Я плотно прижимаю пятку правой ноги к носку левой, а пятку левой ноги – к носку правой. Танец окончен. Улыбаюсь и начинаю хлопать в ладоши со всеми присутствующими коллегами. Я сама довольна тем, что вышло у нас с Верхотуровым. Это реально был высший класс!

Илья, высокомерно обведя взглядом коллег, делает то, что Катьке могло присниться лишь в страшном сне. Молодой человек, словно благородный аристократ, наклоняется вперед и целует тыльную сторону моей ладони. Парень отвешивает шутливый поклон, а когда я поворачиваюсь спиной, шлепает по пятой точке. Да, вот такие шутки у балетных! А как же без них? После напряженного дня требуются небольшие разрядки. Девочки продолжают хлопать, и у меня складывается ощущение, что я уже нахожусь в городском театре. Сквозь классическую музыку и всеобщий ажиотаж, вызванный появлением и выступлением Верхотурова, неожиданно громко звучит пропитанная яростью фраза:

– Не понял?!

Продолжая улыбаться, оборачиваюсь к входной двери, но когда вижу перекошенное от злости лицо Максима, теряюсь и даже делаю шаг назад. Синие глаза мужчины полыхают такой ненавистью, что больно дышать. Взгляд, что может соперничать с грозовыми молниями, направлен на Илью Верхотурова. Губы с презрением кривятся. Не сомневаюсь ни на секунду – Садулаев застал тот момент, когда Илья отвешивал мне шутливые поцелуи, а может даже и шлепок. Роковой шлепок… Максим делает резкое движение вперед, но его успевает удержать на месте молодой человек с рыжеватым отливом волос – тот самый, что был в первый день с Максимом, когда они появились в балетной академии.

– Пусти! Черт! – рычит Макс на друга, который нисколько не уступает ему в силе. Такой же высокий, словно скала!

Тот, не смотря на эмоциональный всплеск Садулаева, обхватывает мужчину за шею и, совершенно не церемонясь, с силой сдавливает. По отлаженным движениям понимаю, что ему не впервые приходится сталкиваться со вспышками ярости друга.

– Остынь, Макс!

– Остыну, когда этой фее в колготках ноги переломаю, – скалится Максим, явно имея в виду Илью.

Садулаев все сильнее сжимает челюсть – так, что на широких скулах ходят желваки. Да он в бешенстве!

За спиной, словно листья на ветру, шуршат эмоциональные разговоры и шепотки. Только этого не хватало.

– Ангелина, в гримерку! – слышу взволнованный голос Татьяны прямо возле себя.

Я бы рада послушаться, но ноги словно приросли к полу.

– Что происходит? – слышу ничуть не испуганный, а скорее, заинтригованный голос Ильи.

Парень во все глаза смотрит на Максима. В эти моменты Гром выглядит, словно сошедший с Олимпа бог Арес. Еще секунда и – его ярость обрушится на несчастного смертного, что посмел прогневать его, сам того не ведая. Вижу, как в темных глазах Ильи разжигается неподдельный интерес к этому образчику мужественности. Взыграла кровь креола – к бабке не ходи. Этот интерес многие посчитали бы неприемлемым.

Макс замечает восхищённый скользящий по нему взгляд Верхотурова, что понятно по его вздувшимся венам и забитым мускулам. Лицо мужчины поначалу вытягивается, а затем Садулаева буквально перекашивает от отвращения. Он замирает и уже с тихой яростью скидывает руки друга прочь.

– Да пусти ты…

Только после этого я спешу в гримерку. Тело подрагивает от пережитого стресса. Даже не думала, что Максим настолько грозный в своей ревности. Мне сложно понять свои эмоции. Они словно высокие волны накатывают на меня одна за другой. Этакий сумасшедший коктейль страха, благоговения перед огромной силой… и какая-то глупая радость от того, что могу вызвать такие сумасшедшие эмоции у этого сильного мужчины. Максим подумал, что у меня интрижка с Ильей. На деле же все оказалось наоборот. Кажется, Илья положил глаза на Макса. С губ слетает нервный смешок. Да, я давно знаю о предпочтениях своего партнера по балету.

За моей спиной хлопает дверь. Я вижу угрюмое, даже более того – оскорбленное лицо Максима, который, несомненно, сложил один плюс один после адресованных в свою сторону взглядов Ильи. Это становится последней каплей. Я зажимаю рот ладонью, но смех вырывается помимо воли.

В глазах Максима плещется негодование. Мышцы все еще бугрятся, челюсть напряжена, но стоит Садулаеву бросить взгляд на мои ноги, обтянутые тонким бежевым трико, взгляд мужчины смягчается. В синие глаза вспыхивают совсем другие эмоции. Он уже не так зол, как раньше. Заводится и остывает с пол-оборота… На ум приходит странная мысль.

– А ты кто по знаку зодиака? – задаю вопрос, неловко переступая с ноги на ногу.

Максим на секунду хмурится, а затем снисходительно усмехается.

– Ты что, веришь в эту чушь?

Похоже, мой странный вопрос все-таки разрядил обстановку, так как мощные дельтовидные мускулы расслабляются. Опираюсь о гримерный стол, заполненный баночками с лаком, расческами и прочими необходимыми атрибутами. На моем лице расцветает нежная улыбка, когда я смотрю на слегка всклокоченные черные, словно крыло ворона, волосы Максима.

– И все-таки? – наклоняю голову, лукаво глядя на мужчину. В моем голосе слышны нотки кокетства, которые не ускользают от внимания Садулаева.

Он трет подбородок и смотрит из-под бровей, но нехотя добавляет:

– Ерунда все это. Лев.

Я так и думала! Мысль о том, что мои предположения оказались верны, заставляет улыбаться еще шире.

– А ты? – неожиданно интересуется брюнет.

– Овен, – отвечаю с дерзкой улыбочкой.

Похоже, мужчине это ни о чем не говорит. Он словно коршун наблюдает, как я медленно вынимаю из волос одну шпильку за другой, пока шелковистые пряди не рассыпаются длинным шелковистым покрывалом по моей спине и плечам. Максим за cчитанные секунды оказывается возле меня. Шершавые подушечки пальцев нежно проходятся вдоль моей щеки, шее… ниже, к острым выступающим ключицам.

От этой волнующей почти невесомой ласки я приоткрываю губы, но когда указательный палец скользит к вырезу репетиционного купальника, еле разлепляю их и шепчу:

– Не надо, Максим…

– Надо, детка, – откликается Садулаев так же тихо, но властно.

Он без труда приподнимает меня за талию и сажает на стол. Колено вклинивается меж моих сведённых ног, и я ощущаю мужчину настолько близко, насколько это возможно. Горячие ладони движутся вверх по бедрам, проникая под тонкую ткань юбки, а затем с силой сминают кожу под трико. Вздрагиваю, когда пальцы касаются острых косточек бедер, и смущено замираю. Вдруг он посчитает меня слишком тощей? Но тяжелое мужское дыхание дает понять, что Садулаев находит меня более чем просто привлекательной. Прикусываю нижнюю губу, когда Максим сильнее сжимает мои бедра, притягивая ближе к себе. Со смущением ощущаю через плотный материал джинс красноречивое внушительное доказательство его возбуждения. Руки помимо воли тянуться к мужчине, и я не смело обхватываю широкий торс. Мне так волнительно, что перехватывает дыхание. Пальцы, изучая, путешествуют по литым кубикам на прессе. Меня буквально накрыло с головой волной восторга. Терпеливо позволяя мне изучать себя, Максим с шумным выдохом обхватывает одной рукой мой подбородок и неумолимо наклоняется все ближе.

– Ой, я не помешала?

Голос Наумовой врывается в мое затуманенное сознание, разрывая тонкую интимную нить, протянувшуюся между мной и Максимом. Торс Садулаева напрягается. Я ощущаю под пальцами перекатывающуюся живую горячую сталь. Дрянь! Она просто издевается. Вспыхиваю со скоростью света, выглядывая из-за плеча Макса. Но по тому, как презрительно сверлит взглядом мое раскрасневшееся лицо Катька, понимаю, КАК выгляжу сейчас, сидя на гримерном столе в объятиях Садулаева. Соскочив на ноги, приглаживаю разметавшиеся в порыве страсти светлые пряди волос.

Макс кидает недовольный косой взгляд в сторону Наумовой.

Она делает вид, что увлечена лентами на своих новеньких пуантах.

Взгляд сапфировых глаз резко возвращается к моим ногам, и я вижу, как Максим задумчиво смотрит на мои – потертые и потерявшие вид. Но прежде, чем я успеваю сгореть со стыда и неловкости, он хрипло бросает:

– Передавайся. Я буду тебя ждать в тачке.

Дверь за Садулаевым закрывается с легким скрипом, а змея, что так долго терпела, тут же принимается злобно шипеть:

– А ты не такая дура, как я думала.

Игнорирую первый выпад в мою сторону и почти без сил падаю на стул, принимаясь развязывать пуанты. Лучше эту малахольную не замечать. Отвечать ей – себе дороже выйдет. На смену легким трико приходят джинсовые короткие шорты и простая белая майка на тонких лямочках.

Катька исходит ядом, видя, что я не реагирую на ее колкие фразы. Она буквально не может найти себе места, орудуя широкой щеткой для волос.

– Умница какая. Все сама, все сама… – передразнивает Катька, отравляя себя завистью. – И под босса сама догадалась лечь.

Этими словами Наумова будто дает мне под дых. Да что несет эта курица?! Что за мерзкие небылицы выдумывает про меня эта дрянь?

Вскакиваю так резко, что стул опасно наклоняется, угрожая упасть на пол.

– Что ты несешь, дура?! – цежу сквозь зубы, упирая руки в бока.

Катька, несомненно, получает удовольствие от своей блестящей провокации и моей реакции на нее.

– Будто ты не знала, что Садулаев владелец, – она поднимает подбородок, словно показывая, что она – оскорбленная гордая дева, а я ничто – грязь под ее ногами, дешевка, – владелец ВСЕГО! – добавляет веско.

Усмехаюсь в лицо завравшейся завистнице.

– Владелица академии Татьяна и ты это прекрасно знаешь.

– Всего лишь академии, – продолжает Катька, а потом ошарашивает меня следующими словами: – А земля принадлежит Садулаеву.

Наверняка, на моем лице читается шок, потому что Катька неожиданно замолкает и растерянно отходит в сторону, уступая мне дорогу, когда я вихрем мчусь к выходу. На душе гадко и противно. Неужели все так думают?! Будут думать, что Макарова получила главную роль благодаря… Боже! Пробегаю мимо девочек, что все еще восхищаются пируэтами Ильи. Киваю Татьяне и несусь дальше, ощущая спиной ее обеспокоенный взгляд. Не глядя бегу вниз по ступенькам, пока со всей силы не налетаю на неожиданно возникшего передо мной человека. Растерянно подняв глаза, непроизвольно охаю. Дима!

– Привет, солнце, – улыбается парень, беря меня руками чуть повыше локтей. – Соскучился дико, решил встретить.

У меня перехватывает дыхание, когда я понимаю, что где-то неподалеку в своем шикарном спортивном автомобиле меня ждет Садулаев…

*Adagio (ит. «Адажио»– медленно, спокойно, не спеша): в балете одна из форм танца (в основном дуэта), где используются поддержки балерины партнером при исполнении медленных и быстрых движений, поз, вращений, подъемов.

ГЛАВА 14

Максим

«На вид тридцать пятый – тридцать шестой, – вспоминаю небольшую изящную ступню своей конфетки. – Давай только нормальные, на цену не смотри» – добавляю, прежде чем отправить сообщение.

Сбрасываю вызов, задумчиво барабаня пальцами по черному кожаному рулю. Кончик губ невольно дрогнул, когда я подумал о том, как засияют бархатно-карие глаза моей красавицы при виде новеньких пуант. Она заслуживает лучшего, а мне это ничего не стоит. Взглянув на часы, поспешно перевожу взгляд на крыльцо академии. Девушки все нет, лишь какой-то тощий щегол спешит к входу в здание. Он быстро поднимается по лестнице и в это же время появляется Ангелина.

Личико блондинки выглядит взволнованным. Мне кажется, что она вот-вот заплачет. Я тут же напрягаюсь. Наверняка, эта стерва – Наумова – обидела мою девочку! Не привык вмешиваться в бабские разборки, но, похоже, желание защитить Ангелину рушит все мои встроенные установки и шаблоны. Мне понадобилось менее секунды, чтобы покинуть салон автомобиля. Я сверю убийственным взглядом тощего блондина, когда он останавливает Ангелину. Парень, должно быть, попутал берега, поскольку тянет свои клешни и берет за локти мою девочку. Но прежде, чем я делаю поспешные выводы, щегол поворачивается, и я вижу его лицо. Отмечаю поразительную внешнюю схожесть с Ангелиной. Оба светловолосые, тонкокостные… Неожиданно догадываюсь: у Ангелины есть старший брат. С широкой улыбкой направляюсь к своей малышке, чтобы познакомиться с ее родственником, а, может, даже заручиться его поддержкой. В этот момент происходит что-то необъяснимое. Мелкий ублюдок наклоняется, пытаясь впиться совсем не братским поцелуем в губы моей девочки. Моей! Это действие мгновенно заставляет меня рассвирепеть. Пальцы сами сжимаются в кулаки.

Ангелина отворачивается в последнее мгновение, и губы мелкого засранца проходятся по ее щеке. Я почти слышу звук удара кулака о позвоночник этого молокососа. Бешенство разливается по венам со скоростью звука. Перед глазами появляется кроваво-красное зарево. Но, когда я оказываюсь рядом с парочкой, Ангелина поворачивается ко мне и одними губами шепчет отчетливое «пожалуйста», глядя на меня затравленными взглядом огромных карих глаз. Стискиваю зубы так, что, кажется, в крошку их сотру. У меня лишь одно желание: раздавить мелкого клопа, посмевшего встать на моем пути. Тяжело дышу, пока парень ошарашенно смотрит на меня, моргая своими карими лупёшками. Да он от моего плевка упадёт замертво! Взгляд падает на тонкий, словно у цыплёнка бицепс. Как-то стрёмно махаться с таким ничтожеством. На смену ярости приходит недоумение. И что она только нашла в этом…?! Что в нем такого? Мышцы расслабляются. На смену негодованию и злости приходит четкое понимание того, что он мне конкурент. Скоро она сама поймёт, что это чучело ни что иное, как глупое детское увлечение. А если учесть еще то, как она реагирует на мои вполне невинные ласки, молокосос и в постели полный ноль.

Ангелина облегчено вздыхает, когда видит, что я не спешу убивать пацана.

Бросаю на неё насмешливый взгляд и красноречиво приподнимаю бровь. Весь мой вид говорит лишь одно: серьезно? Это твой парень?

Ангелина выглядит напуганным загнанным в угол зверьком.

«А как ты думала, милая? Вести двойные игры…»

– Дима, это Максим… Мансурович, – произносит девушка, запнувшись на отчестве. Нежные щелчки девушки покрываются неровным румянцем.

О, как! Максим Мансурович, значит. Что-то внутри начинает закручиваться в огромную спираль. Не привык я сдерживаться, не мое это. Поджимаю губы, играя желваками.

– Эм… Дмитрий – парень Ангелинки, – светлые брови щегла сходятся на переносице. – А вы… – он потягивает руку.

Я игнорирую этот жест, пряча свои в карманы джинс.

– Это владелец земли, на которой построили нашу академию, – говорит Ангелина уже более уверенным тоном, давая понять, что уже в курсе всех дел.

Не вижу проблемы. Да, владелец. И что? Но, похоже, у Ангелины на это другие взгляды. Ничего, переживет, свыкнется с моими миллионами, ещё тратить понравится.

От припаркованной машины раздается сигнал. Вероятно, я забыл захлопнуть дверь. Достаю брелок, замечая заинтересованный взгляд мелкого засранца. Что, нравится? Тебе не светит!

– Ого, это что, «Порше»? – парень открывает рот и недоверчиво пучит глаза, разглядывая тачку своей мечты.

– Дим, пойдем, – малышка судорожно дергает за руку полностью потерявшего к ней всяческий интерес ухажера.

Мне хочется отодрать насильно эти хрупкие милые пальчики от этого сопляка, но я с завидным спокойствием, словно между прочим, спрашиваю:

– Хочешь посмотреть ближе? – интересуюсь у мелкого недоноска, но понимаю, что переоценил свои силы. Голос звучит так, будто я интересуюсь, каким именно способом он предпочитает умереть.

Пацан полностью очарован спорткаром. Он совершенно не замечает ничего необычного в моем тоне.

– Серьезно?! Офигеть!

– Да, я вас подкину. Куда там вам надо?

Личико Ангелины вытягивается. Надо же, как боится! Эта мысль вызывает во мне злость. Пока парень идет к машине, смотрю ему в спину полным ревности тяжелым взглядом.

– Максим Мансурович? – едко спрашиваю Ангелину.

Она идет рядом с таким видом, словно путь лежит на эшафот.

– Максим, – тушуется малышка, – я все объясню, только, умоляю, ничего не говори Диме. Не сейчас…

Цинично усмехаюсь в ответ, останавливаясь возле тачки. Я, наверняка, съехавший с катушек псих, но меня буквально раздирает больное желание узнать ВСЕ. Как эти двое общаются? Что их связывает? Абсолютно все! Чтобы воспользоваться информацией в своих целях и безжалостно разрушить эту связь, не оставив кирпичика на кирпичике.

– Ну, и как долго вы встречаетесь? – спрашиваю позднее, после того, как мы все в салоне авто.