Режиссер Советского Союза 4

Глава 9

— Предварительный контракт практически подписан. Осталось утвердить сценарий, и мы заключим полноценное соглашение. Кстати, на каком этапе находится процесс написания?

Мы с Дино не стали обсуждать дела в ресторане, поэтому гуляем по центру Лондона. Погода просто замечательная, кто бы там ни жаловался на туманы и дожди. Все эти стереотипы свойственны литературе, когда описывалось время бурной индустриализации города. Как по мне, так здешняя погода не хуже парижской. Нам так вообще повезло — первый день пребывания советской делегации был солнечным и сухим.

Завтра у нас сумасшедший день. Будто предчувствуя это, ди Лаурентис заехал в отель, где мы основательно пообедали, а потом решили прогуляться. Хотя надо заметить, что сам приезд прошёл немного буднично. В Хитроу нас встретили всего два журналиста, которые задали несколько дежурных вопросов и особо не досаждали. Я изначально приготовился к более горячему приёму. Но пока всё было спокойно и с хорошим уровнем комфорта. В отличие от Парижа, встречающие нас машины не опоздали, а работники отеля были образцом расторопности. Как я и обещал, чиновник с безопасником расположились отдельно в какой-то низкосортной гостинице. Завтра с удовольствием послушаю их мнение на этот счёт. Но сейчас речь не об этой обузе, а о будущем проекте с американцами.

— Черновой вариант сценария давно готов, — отвечаю, рассматривая прохожих, — Осталось перепечатать его на чистовую и лучше сразу с переводом на английский. Для этого мне нужен помощник, а лучше двое. Мой английский излишне академичен, я не знаю многих технических оборотов, и обычных ошибок хватает.

— Это не проблема, — отозвался итальянец, — В любом случае нам надо ехать знакомиться с американской стороной. Ваша задача — получить разрешение на выезд. В Голливуде можно найти переводчика с любого языка и знатоков авиации. Там есть все нужные специалисты, лишь бы были деньги оплачивать их услуги. Только есть несколько условий, которые поставил Эванс, а значит «Paramount».

Жду, когда ди Лаурентис продолжит. Чего-то он странно мнётся, что ему несвойственно.

— Американская сторона согласна на участие в работе Клушанцева и его помощника. Только Роберт настаивает, что должен быть второй режиссёр. Это будет человек, который поможет освоиться тебе в незнакомой обстановке.

— Дино, мне абсолютно всё равно, с кем работать. Пусть даже Эванс назначит сорежиссёра. Лишь бы он действительно помогал, а не указывал мне, как снимать кино. Только не забывай, что мы оба иностранцы. Голливудские продюсеры и своих режиссёров отстраняли в самом разгаре работы, чего говорить обо мне. Тот же Спартак начинал снимать Манн, закончил Кубрик, а по сути, всем процессом руководил Дуглас, который был ещё и продюсером проекта.

— Я думал об этом. Несмотря на то, что у меня уже несколько работ с американцами, для них Дино ди Лаурентис какой-то малоизвестный европеец. Зайдём? — вдруг спросил собеседник, показав на вывеску паба.

— Неплохо. Но у нас пиво не хуже, — произношу, выпив половину своего бокала, — А вот все эти фиш-энд-чипс, сыры и жареные луковые кольца отличная идея! У нас закуски к пиву немного иные — более простые, что ли. Но в обычных барах подают даже креветки и весьма дешёвые. Ещё общая атмосфера здесь не идёт ни в какое сравнение с советскими заведениями.

Действительно, ощущалась здесь какая-то история, не удивлюсь, если вековая. Все эти добротные столы, длинная барная стойка, бочки с краниками, картины, светильники и много иных нюансов. И, конечно, уровень обслуживания, улыбчивый бармен и общая атмосфера покоя. У нас всё как-то топорно, даже в более приличных заведениях. Хотя сфера услуг ещё не стала бичом советской экономики, но пиво уже разбавляли. По крайней мере, мужики на это жаловались. Но я больше посещаю рестораны, которые очень выделяются в лучшую сторону на фоне пивных. Может, речь идёт просто об иной культуре потребления? У нас всё-таки душевнее и демократичнее. Я до сих помню, как мы пили с Рабиным водку из стаканов и закусывали безумно вкусными чебуреками. Рядом располагались работяги в спецовках, смолящие «Беломор», мужичок похожий на полубомжа и мужчина весьма интеллигентного вида. В паб рабочих вряд ли пустят.

— В Италии тоже неплохое пиво, хотя мы считаемся страной вина. И поверьте, закуска у нас гораздо лучше. Английская кухня весьма специфична и консервативна. Но давайте вернёмся к нашим делам.

— Повторяю ещё раз. Главное условие, чтобы мне не мешали работать. И не выкинули из проекта, конечно. Я даже не поднимаю финансовую сторону вопроса. Поверьте, это тот случай, когда фактор денег вторичен. Мне надо заработать имя, которое потом принесёт гораздо больше прибыли, чем гонорар за один фильм.

— А вот это вы зря! Даже не думайте говорить подобное американцам! — эмоционально воскликнул итальянец и чуть не облил себя пивом, — Я собираюсь торговаться не только за каждый цент. Надо выбить вам ещё процент с проката. Пусть это будет невеликая сумма, но так принято, и американцы это понимают. Что касается контракта, то он будет заключаться через одну из лучших юридических контор Западного побережья. «Paramount» просто разорится на неустойках, если захочет вышвырнуть вас и тем более меня. Но перед подписанием вы просто обязаны договориться со своим руководством, чтобы оно дало карт-бланш на работу. Получится очень глупо, если нашего режиссёра не выпустят из страны или заставят вернуться по надуманной причине. Тогда разорён буду я и можно больше не мечтать о Голливуде. Да и в Европе будет не легче.

— Что по выбору актёров? — задаю достаточно важный вопрос.

Далее объясняю, что в СССР немного иной подход и утверждение на роль в основном прерогатива режиссёра. Ведь на Западе и, особенно в Голливуде, актёров выбирает продюсер. Часто сценарий пишется или переделывается под конкретную звезду. Заодно рассказал про Уэлч, которая сейчас находится на пике своей популярности, что глупо не использовать. Дино тоже оказался сторонником того, что режиссёр должен принимать участие в выборе актёрского состава. Но мнение продюсера первично, так у них принято. Лезть со своим уставом в чужой монастырь не самое умное занятие. В конце концов, буду работать с теми, на кого укажут.

Итогом встречи стала договорённость, что по возвращении мне надо пробивать разрешение на поездку в Голливуд. Это сильно меняет мои планы, так как надо заняться делами ТО, но не судьба. Придётся опять работать по пятнадцать часов, так как необходимо решить назревшие проблемы в более короткие сроки. А я, вообще-то, жениться собрался.

Знаете, в прежней жизни я был далёк от политики. Но весь набор стереотипов, особенно, что «англичанка гадит», мне известен. Поэтому не ждал от посещения острова ничего хорошего. Тем не менее, публика встретила наш фильм весьма дружелюбно, что стало самым настоящим откровением. Показ начался неделю назад, и уже можно было подводить первые итоги. Кинотеатры пока не штурмовали, но ажиотаж нарастал. И сама презентация в недавно открывшемся после ремонта «Одеоне», намекала на режим наибольшего благоприятствования со стороны местных властей. То есть никто не собирался зажимать советский фильм о событиях на Восточном фронте.

Сама премьера была больше похожа на светскую вечеринку. Понятно, что особы королевских кровей кинотеатр не посетили, но знаковых фигур хватало. Всё-таки ди Лаурентис человек в Европе известный, плюс играла свою роль личность Демонжо. Поэтому местный бомонд, скорее всего, ассоциирует фильм с неким совместным проектом, где СССР был просто местом съёмок. Тем приятнее было увидеть удивление и даже некую растерянность на многих лицах, когда закончился показ.

Особенно это касалось моей скромной персоны, которую сначала игнорировали. Перед началом премьеры состоялась небольшая презентация, где участвовала наша делегации и Дино. Народ больше слушал и периодически хлопал продюсеру, ещё пялился на Терентьеву.

До начала показа ко мне подошёл лохматый мужик с круглым лицом и долго тряс мою руку. Затем он спросил, можно ли поговорить с Клушанцевым. Чего же нельзя? Пришлось звать Павла Владимировича и выступать в роли переводчика. Он, как человек старой школы неплохо владел французским и чуть хуже немецким языками. Но это не важно. К несказанному удивлению, узнаю, что лохматый бородач не кто иной, как Стэнли Кубрик. Оказывается, великий режиссёр немного знаком с моим творчеством, так как видел «Брак по расчёту» на фестивале. Только фигура нашего мастера трюков прельщала его гораздо больше. В общем, два мэтра договорились пообщаться после просмотра.

А вот на фуршете, после того как в специальном банкетном зале остались приглашённые господа, ситуация в корне изменилась.

Кубрик подошёл к нам первым и опять пожал мою руку. Только теперь в его глазах появилось, что-то иное. Уважение, наверное. Пока народ, обмениваясь впечатлениями, потянулся к бару, мне опять пришлось поработать переводчиком. Только в этот раз Клушанцеву адресовалась только половина вопросов. Минут через пять к нам присоединилась парочка журналистов.

Ещё бы они пропустили возможность послушать разговор таких интересных людей. «Космическая одиссея 2001 года» недавно вышла на экраны и имела просто ошеломляющий успех. Стэнли сейчас мегазвезда, и это без учёта «Спартака» и «Лолиты». Понятно, что акулы пера были удивлены, когда популярнейший режиссёр просит непонятного советского товарища, коим для них является Клушанцев, обязательно уделить время и посмотреть его фильм. А затем эмоционально восхищается нашей работой. Приятно, чёрт возьми! Надо будет сходить на показ, тем более что американец хочет продолжить общение.

А вот человека, который вклинился в нашу беседу, как атомоход «Ленин» в арктические льды, не узнать было невозможно. Массивный нос, лысина и выпирающая нижняя губа. У меня такое ощущение, что он не менялся внешне лет тридцать, а то и больше. Кубрик недовольно посмотрел на подошедшего, но того это не смутило.

— Мистер, Мещерский, — произнёс гость размеренным и спокойным тоном, — Вы понимаете, что ваш фильм не имеет никакого отношения к кинематографу? Это комикс, набор кадров с красивыми спецэффектами, немного провокация, демонстративные кровавые сцены, но всё это не кино. Тем удивительнее видеть такое в исполнении советской режиссёрской школы.

— Абсолютно с вами согласен, мистер Хичкок, — отвечая в похожей манере, вызывая улыбки у Кубрика и журналистов, — Это не кино, а новое направление киноискусства в целом. В своё время «Броненосец „Потёмкин“» вызвал похожий эффект, оказав колоссальное влияние на мировой кинематограф. Думаю, что Сергей Эйзенштейна тоже ругали за избыточный реализм и откровенное насилие. А уж сцена с коляской просто потрясла воображение тогдашней публики.

— А вы не умрёте от скромности, — произнёс мэтр и рассмеялся, в чём был поддержан окружающими.

Тем временем наша группа увеличилась и превратилась в небольшую толпу. Первым к нам нырнул ди Лаурентис, за которым поспешили ещё несколько журналистов. Далее подтянулась другая публика.

— Если серьёзно, то зрители совершенно разные. Я работаю на публику, которой нужно зрелище и как можно более красочное. Но в чём-то соглашусь с вами. Есть опасения, что со временем режиссёры могут увлечься спецэффектами и сам сюжет отойдёт на второй план. Естественно, что детективы, любовные драмы, комедии, мистика, нуар и авторское кино останутся навсегда. И скажу без ложной скромности, что мы задали планку, которую придётся поддерживать другим кинематографистам. Хорошо это или плохо — покажет время. Только коммерческое кино в жанре экшена в любом антураже, более не будет прежним. Вернее, это касается масштабных проектов. Разного рода приключения одиночек с интересными трюками будут жить и развиваться в прежнем режиме.

— Это меня и настораживает. Советский кинематограф оставался единственным крупным материком адекватности, в нашем океане коммерции, — немного пафосно произнёс Хичкок, — Есть в нём какая-то душевность, которая идёт из русской классики. Ваши предшественники даже фильмы о войне снимали совершенно иначе. Я большой поклонник советской режиссёрской школы. Но чувствую, что на смену прежним мастерам приходит поколение с совершенно иным подходом. И это меня искренне разочаровывает.

Вот чёрт его знает, помешает ли мой фильм снять самые настоящие шедевры отечественного кинематографа? Думаю, что комедий и авторского кино моя деятельность точно не коснётся. А вот драмы, социальные, приключенческие картины и фильмы о войне, просто обязаны измениться. Но та же «Москва слезам не верит» отлично смотрится и через сорок лет. Значит, настоящее кино не пострадает. Что касается бледного подобия кинематографа, слизанного у итальянцев, французов и американцев, то мне его не жалко. То же самое касается музыки и литературы. Только это иной разговор, а пока надо ответить собеседнику. Тем более что журналисты, почуяв сенсацию, обступили меня ещё плотнее, держа наготове свои диктофоны.

— Кто вам сказал, что в СССР не снимают развлекательные фильмы? В нашей стране ежегодно поступает в прокат более двухсот картин. Разброс жанров совершенно разный. Кто-то может подумать, что наших режиссёров интересует исключительно тема войны или революции, но это неправда. Советское общество достаточно прогрессивное и кино является неотъемлемой частью его развития. Поэтому я отвечу на заданный вопрос следующим образом. Реально талантливые режиссёры снимут своё кино, и оно станет классикой, которую будет смотреть не одно поколение зрителей. А разного рода однодневки в угоду конъюнктуре или требованиям моды, вспыхнут, но быстро уйдут в небытие. Думаю, мы меня понимаете, так как сами иногда вынуждены снимать сугубо коммерческое кино по требованию продюсеров.

Пока Хичкок задумчиво шевелил своими монументальными губами, тему продолжил Кубрик. Вопрос был с подвохом, и режиссёр этого не скрывал, выдав улыбку на все тридцать два зуба.

— А какое место займёт ваша картина? И будут ли смотреть работы господина Мещерского следующие поколения?

— Что касается «Битвы за Кубань», то она войдёт в историю благодаря неизвестным ранее спецэффектам и подходу к съёмкам. Думаю, я задал направление, по которому последуют коллеги. Не уверен, что в будущем смогу снять, что-то лучшее. Скорее всего, я стану эксплуатировать выбранную тематику. Это приключенческое кино и оно носит одноразовый характер, так как с каждым годом коллеги будут предлагать зрителям более интересное шоу. А вот «Брак по расчёту» люди будут смотреть и через десять лет. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

Уже на выходе из кинозала меня отвёл в сторонку Дино и радостно выпалил.

— Лучшую рекламу не придумать! Кубрик — американец, но выбрал Англию местом своей работы. Хичкок, наоборот, уехал покорять Голливуд. Оба безумно популярны в Великобритании и к их мнению прислушиваются. Значит, завтрашняя пресс-конференция должна стать явлением в культурной жизни Лондона. Думаю, количество зрителей возрастёт, хотя фильм и так пользуется повышенным вниманием.

Я не спорю. Вот только мне порядком надоели европейские журналисты. Английская пресса всегда считалась наиболее агрессивной, и предсказать её поведение нереально. В принципе так и получилось.

— Господин, Мещерский, — после нескольких разогревающих вопросов в беседу включился представитель «BBC News» — Вы сняли фильм, преподнеся небольшое воздушное сражение на Восточном фронте, как значимое историческое событие. Но при этом самая грандиозная битва в воздухе была над Британией, она длилась четыре месяца и в ней участвовали тысячи самолётов. И второй вопрос, откуда у советского кинематографа такое техническое оснащение? Продюсер ди Лаурентис заказал его из США или Франции?

— Первого вопроса я не услышал, но постараюсь ответить, — часть журналистов после моего вступления, заулыбалась, — «Битва за Кубань» практически ничем не уступала по размаху аналогичному сражению над Ла-Маншем. Она только длилась на месяц меньше, но общее количество самолётов, участвовавших в сражении, было примерно равно. Но вы правы, что это всего лишь один из эпизодов грандиозных сражений, советской авиации. Британские ВВС также провели не одну масштабную операцию после 1940 года. Почему ваш кинематограф игнорирует столь важную тему, не знаю. Что касается технического оснащения, то рядом со мной сидит товарищ Клушанцев, это его заслуга.

— Но это неправда! — вдруг завёлся журналист, — В следующем году на экраны выйдет фильм «Битва за Британию»!

— Так это отлично! — улыбаюсь совершенно искренне, вернее, лицемерно, — Наверняка это будет грандиозная картина. Заодно сравните уровень режиссёрского, актёрского и операторского мастерства. Я уверен, что мои английские коллеги использовали самую современную технику, может, даже американскую.

Судя по очередным ухмылкам многих журналистов, выскочку с телевидения недолюбливают. А может, просто завидуют. Что касается пассажа товарища с BBC, то дураку понятны его мотивы. Британской вещательной корпорации надо как-то принизить успех моего фильма. Я не видел творения британских киношников, но не сомневаюсь, что оно в несколько раз слабее нашего проекта. Поэтому местная пропаганда среагировала моментально. На фоне мощного зрительского интереса у англичан есть все шансы провалиться в прокате. Далее ко мне пристал корреспондент газеты «The Sun». Недавно созданный таблоид активно зарабатывал популярность, используя любые методы.

— Расскажите о ваших отношениях с Анитой Экберг, — громко произнёс журналист, — У нас есть сведения, что актриса выходит замуж. Как публика должна воспринимать новость, что, будучи обручённой, она весело проводит время с любовником в Париже?

— Мне совершенно не интересно, что об этом думает ваша мифическая публика. С мисс Экберг нас связывают исключительно деловые отношения. Кстати, в следующем году зрители увидят результат нашего сотрудничества.

Но настырный англичанин впился в меня как клещ. Нормальные ответы он игнорировал, наверное, надеясь на скандал. Акула с лошадиными зубами успокоилась только тогда, когда я объявил, что пресс-конференция закончена. Здесь уже коллеги накинулись на наглеца, заставив того замолчать. После нескольких интересных вопросов о процессе съёмок, сложностях работы с иностранными актёрами и финансах, журналисты немного попытали Клушанцева. Всё-таки наши спецэффекты надолго опередили развитие современного кинематографа. А затем слово взял представитель «Daily Mail». Опять началась старая песня про мой арест, преследование оппозиции в СССР и прочую политическую повестку.

В итоге у меня остались двойственные ощущения от пресс-конференции. Приятно, что ощущался явный интерес СМИ. И дело было именно в фильме, который произвёл на англичан сильное впечатление. Но и была ложка дёгтя, в связи с откровенной желтизной ряда вопросов. Один клоун долго пытал меня, что я думаю о «деле Профьюмо»[5]. Я даже не знаю о чём речь, о чём сразу сообщил, но журналисты мне явно не поверили. По их мнению, наверное, все советские граждане работают на КГБ и должны быть в курсе всех тайных операций. Просто цирк!

Но это было ещё не всё. После возвращения в гостиницу мы наткнулись на товарища Пархоменко, который сегодня где-то пропадал. Майор сопровождал нас как обычно, особо не отсвечивая. Наш глава сообщил, что у него есть срочное сообщение, но его надо обнародовать в менее публичном месте, чем лобби отеля. Пришлось приглашать всех в свой номер, так как он был самым большим.

Скривившееся лицо номенклатурщика и полыхнувшие злобой глаза, сразу намекнули, что это было ошибкой. Не рассказывать же убогому, что я доплатил за люкс из своего кармана, так как завтра жду Аниту. Как-то не хочется встречать такую женщину в спартанских условиях. А здесь только двуспальная кровать размером с аэродром! Плюс две комнаты, огромная ванна и окно с балконом. Как бы у товарища ни случился удар от зависти. Впечатлился даже майор, который начал поглядывать на меня с явным осуждением.

Хорошо, что Пархоменко не полез в спальню, а только осмотрел ванную. Пришлось бы ставить товарища на место. Пока двое официальных лиц пытались чего-то вынюхивать, я плюхнулся в кресло, указал Терентьевой на второе. Клушанцев же занял единственный стул. Ещё один я с утра отнёс в спальню. Пархоменко и майор разместились на низком диване, смешно поджав ноги. С трудом пытаюсь не рассмеяться, настолько забавная получилась картина. Глава всё понимает, от того краснеет ещё сильнее, но не может ничего сделать. Наконец, он ознакомил нас с причиной собрания.

— Товарищи Мещерский и Клушанцев, ваше поведение возмутительно! — казалось, с каждым сказанным словом к Миронычу приходит уверенность, — Вы понимаете, что не имеете права вести светские беседы с ярыми антисоветчиками? Их вообще надо обходить за версту!

Видя наше непонимание, Пархоменко перевоплощался прямо на глазах. Опять вернулась эта барственная манера с элементами брезгливости к нижестоящим. Я подобные вещи замечаю моментально, профессия обязывает. Любой режиссёр является отличным физиономистом. Нам же нужно заставлять актёров выражать чувства, причём без всякой фальши, чтобы всё выглядело натурально. Наш культурный деятель читался как открытая книга.

— Этот ваш Хичкок, снял абсолютно враждебный к СССР фильм. Более того, в нём он прославляет деяния одного предателя и перебежчика[6]. Сегодня я был в посольстве, где мне подтвердили информацию, которую ранее озвучил товарищ майор. Мне пришлось сразу донести сведения о вашем поведении, куда нужно. И завтра вы не едете ни на какой просмотр с этим вражиной!

Какие же они убогие! Не удивлюсь, если Альфред даже не слышал о каком-то беглеце. Но Пархоменко аж светится от счастья. Может, он решил, что раскрыл заговор в среде творческой интеллигенции, тайно поддерживающей врагов Советского Союза?

— Товарищ Клушанцев собрался на демонстрацию фильма по приглашению Стэнли Кубрика. Я же еду в качестве переводчика, заодно не мешает обменяться опытом с талантливым режиссёром. Хичкок там вроде не ожидается. И надо проще относиться к тому, что снимается на западе. Есть политический заказ или просто тема модная, вот и появляется фильм.

— Подскажите, товарищ Мещерский, — вдруг перебил меня безопасник, — Вы собрались обсуждать с господином Кубриком, как лучше снимать порнографию? Ведь именно он является режиссёром фильма «Лолита», по роману ещё одного антисоветчика Владимира Набокова? Вам не кажется, что всё это трудно назвать совпадением?