Река вечности

ГЛАВА 14

В водах Уобоша отражался лунный свет. Но трое мужчин в плоскодонке, беззвучно скользившей под ивами, склонившимися над запрудой у водопада, мощный поток которого вращал мельничные колеса, не замечали красот природы. Она была им ни к чему.

– Мой Боже! Мне совсем не хочется нырять в такую холодную воду.

– По-другому нам этого негра не взять, так что ныряй!

– Мы...

– Черт тебя побери, Книбе. Это была твоя идея. Ты сказал Перри, что можешь спокойно пробраться на ферму. Так что давай, опускай свою задницу в воду.

– А что мы будем делать, если негр утонет?

– Мы потащим его по воде до Сен Луи. Перри не из тех, кто прощает плохую работу. Давай, давай, прыгай.

– Греби вправо, поближе, слышишь? – сказал Глен Книбе мужчине на веслах.

– Слышу, не глухой.

Двое мужчин тихо спрыгнули в воду. Проплыв не более шести футов, они оказались около желоба, по которому вода устремлялась к колесу.

Набрав воздуха, первый мужчина нырнул в воду и вынырнул прямо у выемки под мельничным колесом. Он подождал своего сообщника, и они вместе взобрались на мельницу. Несколько минут злоумышленники переводили дыхание, а затем Книбе и его партнер вскарабкались по лестнице на склад, а оттуда – в жилые комнаты.

Хаммонд Перри ходил по трактиру из угла в угол. Он остановился, бросил взгляд на Лимана Сиклеса, хозяина трактира, и продолжил нервно ходить по комнате.

– Вы чего-нибудь хотите, мистер Перри?

– Да у тебя тут даже плюнуть не на что, Сиклес. Хозяин отвернулся, чтобы Перри не заметил его обиды, и, прежде чем ответить, зашел за стойку.

– Ты был бы рад услышать что-нибудь о Фелпсе и женщине.

– Я тебе за это плачу. Ты не сказал мне, как узнал, что это был он.

– Один из жильцов узнал его и женщину-отродье, выращенное Фарузем Куилом. А потом пришел Книбе и рассказал, что Фелпс с девкой отправились в Кентукки. Она хороша, действительно хороша.

Сиклес замолчал, увидев, что Хаммонд остановился перед ним и посмотрел ему в глаза. Редко Хаммонд имел возможность смотреть на человека сверху вниз из-за своего маленького роста, но сейчас он наслаждался своим преимуществом.

– Хороша, говоришь? Ты повторил это уже раз двадцать. Если хочешь поговорить, расскажи лучше что-нибудь новенькое.

На лице Сиклеса снова отразилась обида.

– Фелпс ни на шаг не отходит от нее. Они даже спят вместе.

– А ты бы отказался, если б была такая возможность? Черт возьми, эта твоя женщина выглядит так, словно ее полдня тащили за фургоном. Она что-нибудь говорила?

– Я ничего не слышал, – сухо ответил хозяин.

– Кто был тот идиот, который не смог заколоть Фелиса? Тупой сукин сын не смог взять то, что само шло ему в руки. Почему он не убил Фелпса?

– Я его не спрашивал. Он мертв. Похоже, что его пришибли камнем.

– Камнем? Вот дерьмо! – Хаммонд дошел до стены и повернул назад. – Поехали в Кентукки, – как бы про себя произнес он. – А возвращаться придется той же дорогой?

Годы наложили свой отпечаток на лицо Перри, оставив на нем следы жадности и злобы. Под водянистого цвета глазами залегли набухшие красные мешки. На голове осталось лишь несколько грязных слипшихся волос. Чтобы лысина не бросалась в глаза, Хаммонд отпустил пышные бакенбарды. Маленький и тщедушный, он ходил так прямо, будто проглотил аршин, отчего его живот выпячивался вперед.

Хаммонд достал из кармана часы и открыл крышку.

– Полночь, – пробормотал он.

– Им уже пора возвращаться.

– Как давно ты знаешь этого парня, Книбе?

– Год или два. Он не любит Куила и Фелпса. Я слышал, что Фелпс избил его несколько дней назад.

– Это хорошо. Он сам захочет ему насолить. Прошел еще час, когда в дверь постучали. Хозяин открыл запор и распахнул дверь. На пороге стояли двое мужчин, держа Джорджа со связанными за спиной руками. Ноги тоже были опутаны веревкой так, что он мог делать только короткие шажки.

– Уберите отсюда этого негра! – прорычал Сиклес. Мужчины посмотрели на Хаммонда, не обращая внимания на трактирщика.

– Мы взяли его, мистер Перри.

– Я и сам вижу. Отведите его на конюшню и привяжите там.

– Он мокрый, как утонувшая крыса.

– Сырость негру не повредит, – сказал Книбе и подтолкнул Джорджа к двери.

– Стойте! – Хаммонд шагнул вслед за Сиклесом. – Снимите с него штаны. Мне надо взглянуть на его хозяйство.

Джордж начал отчаянно сопротивляться, но один из бандитов вытащил длинный нож.

– Стой-ка ты лучше смирно, негр, а не то мы можем случайно тебя кастрировать.

Джордж замер от ужаса и отступил назад, почувствовав, что нож коснулся его тела. Униженный, он стоял, страдая от оскорблений, пока его осматривали, как племенного жеребца. Подняв глаза к потолку, он поклялся убить всех этих людей, вздумавших издеваться над его мужским достоинством.

– О Боже! – ржал Книбе, – никогда не видел ничего подобного!

– У всех негров большие размеры. Ты что, не знал?

– Это то, что нужно Креншоу. Веди его на конюшню, покрепче свяжи и накрой сверху попоной. Не хочу, чтобы заболел такой производитель.

Два бандита потащили Джорджа на улицу. Третий, Джеймс Хоуэлл, подошел к графину и налил себе выпить.

– Как вы все это проделали? – спросил Перри.

– Без проблем, только Книбе – самая настоящая сука. Скулил всю дорогу, туда и обратно.

– Вас кто-нибудь видел?

– Я оставался в лодке. Они сказали, что старик, работавший на мельнице, устроил шум, когда они боролись с негром. Но он уже никому ничего не скажет. Книбе проломил ему череп.

– Убил?

– Скорее всего. Скажи своей женщине, чтобы она принесла мне что-нибудь поесть, Сиклес. Мне плыть на этой лодке еще двадцать миль, а у меня живот прирос к позвоночнику от голода.

Джеймс Хоуэлл, один из самых известных похитителей рабов, был связан с Креншоу в махинациях с неграми на соляных разработках. Он придумывал все планы, но сам редко принимал участие в их выполнении.

– У меня есть для тебя другая работа, – раздраженно сказал Перри. Его тон задел Хоуэлла, и тот сел за стол, повернувшись спиной к Хаммонду.

– Я не прошу у тебя работы, Перри.

– За это я заплачу гораздо больше, чем за кражу негра.

– Что ты опять задумал? Мне думается, что ты хочешь отправить меня в Вандалию, чтобы я убил Фаруэя Куила.

Хаммонд проигнорировал насмешку. Его ненависть к Куилу была общеизвестна, и он даже не думал этого отрицать.

– Даниэль Фелпс владеет фермой в Куил Стейшн...

– Мне это известно. Я только что оттуда. Он защитник негров и...

– И это мне известно. – Хоуэлл получал удовольствие, наблюдая, как у Перри начинают от злости дергаться веки. Этот человек не любил, когда его перебивали. Он говорил, словно отдавая приказы собственному войску.

– Фелпс должен проехать по этой дороге максимум через неделю. В это время года он не оставит надолго свою мельницу. С ним будет белокурая женщина. Сиклес может описать тебе его внешность, лошадей и фургон. Я хочу его остановить. Понял?

– То есть, убить его, да?

– По другому его не остановишь.

– И женщину тоже?

– С ней можешь делать все, что захочешь, но она не должна вернуться в Куил Стейшн..

– Что я получу за это?

– Пять сотен золотом и дюжину негров с фермы Фелпса. Без его защиты они – ничто, и взять их будет плевым делом.

– Я подумаю.

– Подумаешь? Черт! Мне нужен ответ прямо сейчас, Хоуэлл. Если ты откажешься, то я найду кого-нибудь посговорчивей.

– Хорошо, – Хоуэлл поджал губы и посмотрел на Сиклеса и Перри. – Я берусь за это. У меня как раз есть человек для такой работы.

– Нет! Я хочу, чтобы ты сделал это сам.

– Не учи меня, как вести дела, Перри. – Джеймс Хоуэлл посмотрел ему прямо в глаза. Он не любил этого самоуверенного сукиного сына, но у Джона Креншоу были дела с Хаммондом, поэтому приходилось мириться с его наглостью. Но это не означает, что он должен подчиняться ему или выполнять для него грязную работу, даже за хорошую плату. – Если я возьмусь за эту работу, то сделаю так, как считаю нужным или вообще никак. – Хоуэлл собрал хлебом остатки еды с тарелки и подцепил ножом кусок масла. Сиклес подсел к нему за стол.

– Пять сотен – большие деньги, – сказал Перри. – С этими деньгами можно много сделать.

– Гм? Я могу заработать больше, не отрывая задницы от стула, – Хоуэлл принялся за еду.

В комнате были слышны только стук каблуков Перри да чавканье Хоуэлла. Хаммонд не любил просить дважды, но если у него не было другого способа добиться желаемого, то он готов был поступиться своими принципами.

– Хорошо, – согласился Хаммонд, – хорошо, но работа должна быть выполнена.

– Половину сейчас, остальное после дела, – сказал Хоуэлл, зная, что Перри не согласится.

– Я не плачу за шкуру неубитого медведя, – возразил Хаммонд. – Я оставлю деньги у Креншоу. Когда Фелпс будет мертв, ты получишь свои деньги.

Хоуэлл пожал плечами.

– Тогда через пару недель я приеду за ними.

В окна дома Маккартни, стоявшего в стороне от Уобоша, у дороги в Винсенс, пробивался лунный свет. Это был красивый, добротный дом с четырьмя комнатами на первом этаже, двумя – на втором и широким крыльцом. В спальне на огромной кровати лежали Гевин и Элеонора.

Я так рада, что мы дома, на нашей собственной кровати, Гевин. Мне очень нравится наш дом.

– И мне, девочка. Последние две недели мои ноги свисали с кровати.

Элеонора тихо засмеялась и накрутила на кончик пальца волосы, покрывающие грудь мужа.

– Жаль, что мы не вернулись раньше. Тогда мы бы застали тех двух парней, что приезжали из Кентукки навестить Мерси. Бедная девочка! Для нее это был удар.

Представь себе, Гевин, она не знала, кто такая все эти годы. Если бы не Даниэль...

Громкий стук в дверь прервал Элеонору. Гевин присел на кровати. Стук повторился.

– Кто-то стучится, – Гевин уже поднял свое могучее тело с кровати, когда в дверь снова заколотили.

– Кто бы это ни был, видно, он очень торопится, – Гевин натянул брюки. – Иду! – крикнул он.

Набросив на себя одеяло, Элеонора вслед за мужем направилась из спальни на кухню. Она отстала, когда Гевин подошел к двери, ведущей на крыльцо.

Гевин отодвинул задвижку и распахнул дверь. На пороге лежал седовласый человек. По его лицу текла кровь.

– Терли! Боже мой! – воскликнул Гевин. Он поднял старика на руки, внес в дом и опустил на стул. – Элеонора! – закричал Гевин, не видя, что его жена уже рядом. – Терли ранен, – уже тише сказал он.

– О, Терли, твоя бедная голова! Нужно остановить кровотечение. Тенеси! – крикнула Элеонора, побежав за полотенцем.

Из комнаты наверху спустилась темноволосая девушка.

– Что случилось с Терли?

– Неси виски, – скомандовал Гевин, и Тенеси побежала выполнять просьбу. – Что с тобой произошло, дружище?

– Забрали... Джорджа...

– Забрали Джорджа? – Элеонора открыла рот от изумления. – Кто забрал Джорджа?

– Подожди, любимая. Дай ему сказать.

– Один был... Книбе. – Голос Терли затих, голова упала ему на грудь, и если бы не Гевин, то он упал бы со стула.

– О, Гевин! Он умер?

– Я думаю – при смерти. Приготовь кровать, любимая, я его сейчас принесу. Он слишком стар, чтобы вынести такой удар.

Гевин положил Терли на кровать и отошел в сторону, чтобы Элеонора смогла промыть виски рану. Она остригла волосы вокруг, давая возможность Тенеси обработать ее и наложить несколько швов. Когда они закончили, старик все еще не пришел в сознание.

– Мы можем еще что-нибудь сделать для него? – спросила Элеонора девушку.

Опустившаяся на колени перед стариком, Тенеси больше походила на индеанку, чем на белую, со своими черными волосами, заплетенными в две толстые косы, спускавшиеся на грудь.

– Я не знаю, проломлен ли у него череп. Но уверена, что хорошо бы положить ему на голову лед. Меня научил этому доктор в Винсенсе.

– Гевин, у нас в погребе есть лед? Мужчина почесал свою лохматую голову.

– Мне кажется, что есть. Пойду принесу. Немного позже они попытались влить в рот Терли ложку виски, но спиртное стекло по подбородку. Он лежал, как мертвый.

Элеонора присела к мужу на колени и смотрела, как Тенеси меняла пузырь со льдом и прикладывала к ногам старика нагретые камни.

– Гевин, Терли сказал, что это был Книбе. Как ты думаешь, Глен Книбе имеет какое-то отношение к тем, кто украл Джорджа?

– Книбе не мог действовать один, у него и мозгов-то – кот наплакал. Здесь видна рука Хаммонда Перри.

– Как нам вернуть Джорджа? Бедняжка Джордж. Он такой гордый! Он умрет, если с ним будут обращаться как с рабом.

– До утра мы ничего не сможем предпринять. Не думай сейчас об этом. И вообще, иди-ка ты лучше в «кровать, миссис Маккартни. Мы с Тенеси присмотрим за Терли. – Гевин поднялся с женой на руках.

– Гевин Маккартни! Ты невыносим! С тех пор, как я сказала тебе о ребенке, ты носишься со мной, как с писаной торбой. Ты мне скоро и носа не позволишь самой вытереть!

– Да, если нужно будет вытереть тебе нос, и вытру, – усмехнулся он. – Мы ждали этого ребенка десять лет. Нора, девочка моя, на этом свете у него будет все.

– Если ты не прекратишь обращаться со мной, как с инвалидом, то я... назло рожу тебе девочку.

– Кого я в тебя вложил, того и родишь.

– Тенеси, скажи ты ему, что женщина рожает детей со дня сотворения мира. Скажи ему.

– Ну-ка тихо, девочка, – Гевин закрыл ей рот быстрым поцелуем.

Гевин обожал свою жену. Даже после десяти лет совместной жизни, он испытывал огромное удовольствие глядеть на нее. До сих пор он удивлялся, как эта прекрасная живая кукла смогла полюбить такого огромного, невежественного речника. Она была для него всем: вся его жизнь вмещалась в его любимой Элеоноре.

Тенеси, сидевшая перед Терли Блейком, видела, с какой любовью Гевин смотрит на свою жену. Она надеялась, мечтала о том, что мужчина, которого она полюбит, будет так же любить и ее.

– Поставь чайник, девочка, – сказал Гевин Тенеси. – Я отнесу эту непокорную девочку в постель и приготовлю ей пунш. У нее руки, как ледышки.

– Она там не останется, Гевин, – сказала Тенеси, поднимаясь на ноги. – Сиди с ней, я приготовлю ей пунш. Только так ты убедишься, что она это выпьет.

Всю ночь они просидели у постели Терли. Элеонора заснула, а он продолжал держать ее на руках. Тенеси подбросила в огонь дров, наполнила пузырь льдом, накрыла худое тело Терли одеялом и подогрела кирпичи, которые прикладывала к его ногам.

– У меня в голове не укладывается, что кто-то мог ударить Терли. Он же такой добрый, тихий человек, – после долгой паузы сказала Тенеси и подоткнула одеяло под его худые плечи.

– Эх, девочка. Жадность заставляет человека сбивать все на своем пути.

– Терли не мог причинить зла никому. Он уже старый и слабый. Должно быть, этот человек его очень ненавидел.

Гевин с восхищением взглянул на девушку, в венах которой текла индейская и французская кровь. Она терпеливо сидела рядом со стариком.

Много лет назад, во время отсутствия Гевина и Рейна Телман, Элеонору и Эми Девери увезли из деревни Денвидсонвиль. Девочка пробежала пять миль вдоль каменистой реки, чтобы узнать, куда люди Хаммонда Перри спрятали их.

Если бы не эта девчушка, он, может быть, никогда не испытал бы блаженства – быть женатым на Элеоноре. Гевин любил девочку как свою собственную дочь.

– Люди бывают разные, девочка. Они бывают хорошие и плохие. А здесь явно чувствуется рука Перри. Если это он, я задушу его собственными руками.

– Ты поедешь искать Джорджа, Гевин?

– Об этом я как раз и думаю, Тенни. Скорей бы вернулся Даниэль. Теперь, когда Терли слег, я не могу оставить мельницу. Я не знаю, где его искать, если поеду.

– Майк сообщил, что Даниэль с Мерси вернется через несколько недель. Майка беспокоят разговоры в городе о том, что за Мерси приезжали двое парней. А потом они все вместе уехали. Майк заметил, что Книбе больше всех распускал сплетни.

– Пустая болтовня, – фыркнул Гевин. Им просто нечем занять свои языки. Даниэль – честный человек.

– Что мы можем сделать? – спросила Тенеси.

– Утром я зайду к Книбе. Если он имеет какое-нибудь отношение к похищению Джорджа и избиению Терли, я это буду знать.

Тенеси перевернула мокрое полотенце на голове Терли. Она наклонилась, чтобы заглянуть ему в лицо, и на мгновение замерла, выпрямившись.

– О, Гевин! Терли не дышит!

– Ты уверена, девочка?

Тенеси кивнула. На глазах девочки блестели слезы. Гевин встал и отнес жену в другую комнату. Опустившись на колени, он нащупал пульс на шее Терли.

– Он умер, Тенни, – печально произнес Гевин. Тенеси склонила голову и перекрестилась.

– Упокой, Господи, его душу, – пробормотал Гевин и натянул одеяло на лицо Терли Блейна.