Мы - однопланетяне! Книга первая. Рекламный агент

Глава 1. Оригинал и копии

Тяжёлые свинцовые тучи нависли над городом. Угрюмые, мрачные и беспросветные. Они могли кого угодно вогнать в тоску. Но траурные ряды серых бетонных коробок справились бы с этим куда быстрее. Словно выбившись из сил, ветер лишь изредка отваживался хлестнуть по стёклам несколькими ледяными каплями. Он не кидался уличным мусором, не срывал со стен афиши, не терзал знамёна и не крал у детей воздушных шариков. В городе уже давно не было ни того, ни другого, ни третьего. Лишь уходящие вдаль бесконечные ряды безликих строений. В какой-то момент, будто почувствовав себя живым, вихрь загудел, завыл, заревел, переполняясь злобой на убивших город людей. Но разбившись о несокрушимое стекло, бессильно развеялся…

Стоявший у окна человек вздрогнул, затем неторопливо опустил жалюзи и уселся в гладкое пластиковое кресло. Убранство комнаты было под стать городскому пейзажу — голые унылые стены, тёмный, начищенный до зеркального блеска пол, диван черной литой пластмассы и несколько таких же кресел. Больше в помещении ничего не было.

Человек был немолод. И хотя короткая стрижка сверкала серебром седины, но стариком его назвать было нельзя. Щегольские, изготовленные на заказ много лет назад туфли сияли полировкой, а отглаженный серый костюм превосходно скрывал недостатки тощей угловатой фигуры.

Веки устало опустились, а нервно подрагивающие пальцы в который раз поддёрнули белоснежные манжеты сорочки. Человека снедало беспокойство. Ему не досаждал дефицит красок жизни. Какая-либо нужда в этом давно отсутствовала в душах обитателей странного города. Не требовались ему и развлечения. Даже наслаждение пищей было за гранью его потребностей. Но ему было плохо. И с каждой секундой становилось всё хуже. Медленно, но верно страх одиночества вползал в душу. “Чёрт! Если так продлится ещё несколько минут, я сойду с ума!” В своих мыслях человек лукавил. На Земле никто не болел и не сходил с ума. Общество всеобщего копирования давно позабыло эти проблемы.

Внезапно дверь распахнулась, и в комнату ворвался точно такой же господин.
— Первый! Нужно срочно выделить ресурсы на нейтрализацию Вероники. Немедленно!
Человек бросил на вошедшего удивлённый взгляд, после чего отвернулся, огорчённо выдохнул и вновь медленно закрыл глаза. Но всё же удостоил ответом:
— Двадцать четвёртый, ты же моя образцовая копия…
— Так точно!
— Почему же в эмоциональном плане такие всплески? Почему тебя заботит какой-то внеклассовый гуманоид?
— Первый! Боюсь, мы сильно просчитались, позволив ей изготовить собственные копии.
— Сильно? — Первый нехотя открыл глаза, — В чём это выражается? В том, что её клоны начали убивать? Чепуха! В наше время само понятие жизни совершенно обесценилось. А про такие пустяки как убийство и смерть вообще говорить не стоит.
— Великий магистр так не думает.
— Что?! Как ты можешь знать, что думает Великий магистр?
— Виноват! Но Его Святейшество крайне недоволен фактом гибели двух собственных копий.
— Неужели? — Первый удивлённо изогнул седую бровь, — Великий магистр может позволить себе бесконечное число копий. Так что, с него не убудет. Однако, соблюдая идиотский этикет, мы принесём извинения. Это всё?
— Нет, не всё. При попытке схватить одного из клонов Вероники, он совершил самоубийство.
— Что? — с Первого мигом слетели остатки спокойствия, — Как? Почему? Разве процедура копирования не накладывает запрет на суицид?
— Сейчас идёт разбор ситуации. Наши везут различное оборудование. Возможно, даже сможем задействовать психодиагностер. Вряд ли из трупа удастся накопать что-то серьёзное, но остаточное эхо ментальных импульсов наверняка отследим.
— Ясно. Работайте. И помните, что всё это нужно сохранить в строжайшей тайне!
— Простите, Первый. Это уже невозможно. Информация просочилась из нашего круга и стала достоянием ушей Его Святейшества.
— Да… Печально, — Первый закусил губу, прикидывая возможные последствия.
— Так точно. И я сильно опасаюсь, что Великий магистр заинтересуется причиной, по которой внеклассовый гуманоид получил возможность самокопирования.
— Хм… Это можно будет объяснить научными целями. Ну, а поведение её клонов — это чистой воды последствия психического расстройства оригинала. Зверства, что с ней сотворили ещё при той жизни, сломали детскую психику. Жаль, что её отец не понял бесперспективности дочери как образца.
— Наверное, не стоило идти у него на поводу?
— Не стоило? — Первый странно посмотрел на собственного клона, но потом спохватился: — Ах, да! Я забыл, что ты отсутствовал при их извлечении. Видишь ли, отец Вероники, Антон Владимирович Рогов, в своё время стоял у истоков создания криокамер. И его ценность, как редчайшего специалиста, превышает всё, чем мы обладали ранее. У нас есть доступ к десяткам тысяч замороженных. А все они — мои потенциальные доноры для клонов. Ты даже не представляешь, какой ранг будет тогда занят нами!
— Вы правы, Первый. Рогов невероятно полезен для дальнейшей работы в криоцентрах.
— Кстати, как у него успехи?
— Не могу знать. Он сейчас в криоцентре, с ним Пятый и Восьмой.
— Ясно, — Первый неторопливо отвернулся и закрыл глаза.

Но отключиться ему не удалось. Любознательный Двадцать четвёртый, преисполнившись почтения, осторожно поинтересовался:
— Прошу прощения, Первый. Вас что-то беспокоит?
Первый тяжело вздохнул, в тайне желая послать неугомонного клона куда подальше. Но всё же снизошёл до ответа:
— Память.
— Простите?
— Вспомнилось самоубийство академика Астахова.
— Но он же был извлечен…
— Два года назад. До этого почти полвека в криокамере. В реальности же всего неделю…
— А почему его сразу не подвергли процедуре копирования?
Первый зло глянул на Двадцать четвёртого. В голове тут же пронеслось: “Подумать только… Даже при полной замене личности чёртова любознательность всё же пролезла”. Вслух же пояснил:
— Во-первых: на момент заморозки ему было девяносто три года. Нужно было провести дополнительные тесты на пригодность организма для трансформации. А во-вторых… Эх, знал бы ты, как он был рад перспективам нового общества! Его глаза просто сияли восторгом от открывшихся горизонтов личностного копирования. Когда он попросил несколько дней на завершение своих работ, я даже подумать не мог, что что-то пойдет не так.
— А что произошло?
— На пару со Вторым они долго ковырялись в том, что когда-то было его научной работой. По всей видимости, для старика это было крайне важно. Когда же удалось запустить его установку, он радовался как дитя.
— Установку?
— Это был излучатель. Он произвёл серию непонятных сигналов в широком спектре частот.
— И?
— И всё. Потом академик поднялся на крышу и спрыгнул вниз.
Двадцать четвёртый несколько секунд переваривал услышанное, затем уточнил:
— А над чем он работал?
— Он был гляциологом. Весьма редкая специализация. Исследовал лёд. Полжизни провёл в Антарктике… — Первый надолго замолчал, погрузившись в размышления.
— Прошу простить, — Двадцать четвёртый опять бесцеремонно влез со своими вопросами, — А удалось узнать причины суицида?
— Нет, — Первый бросил на Двадцать четвёртого полный тревоги взгляд, — И это меня беспокоит. Перед самоубийством он смог уничтожить все документы по своим исследованиям. Причём сделал это так быстро, что Второй не успел ничего понять. А потом сигналы… Что это было? И зачем? Второй перерыл всю оставшуюся документацию по установке.
— И что?
— Ничего! Выяснить ничего не удалось. Позднее Второй восстановил некоторые данные. Оказалось, что установка предназначалась для зондирования глубинных слоёв льда.
— Но у нас же нет льда.
— Да неужели?! — рявкнул Первый. Ему наконец надоели глупые расспросы, и он твёрдо решил поставить Двадцать четвёртого на место.

Но тут неожиданно темнота комнаты озарилась вспышкой голографического экрана. Почти метровая переливающаяся сфера мгновенно преобразила безликое помещение, затопив красочными сполохами всё вокруг. Первый тут же зажмурился и стиснул зубы, проклиная беспечность Восьмого.
— Чёртов болван! Сколько раз напоминать об обязательном включении фильтров?! — прошипел Первый.

Корчась от хлестнувшей по нервам боли, Первый едва удержался, чтобы не свалиться на пол. Он до треска кожи сжал кулаки, зубы заскрипели, не щадя эмали, а вены на тощей шее вспыхнули синим фейерверком. Он не слышал ничего вокруг. Всё его существо боролось с подавлением кипящей волны, которая безжалостно терзала почти лишённый эмоций разум.

Наконец боль отступила. Первый медленно поднял голову, вперил в уже обесцвеченную голограмму налитые кровью глаза и зло отчеканил:
— Ты отстранён от слияния на месяц!
На том конце явно не ждали такого оборота. И объёмная проекция собеседника тут же заверещала:
— Первый! Простите! Но ведь это экстренный вызов. Я просто не успел…
— Заткнись! Ты раз за разом выжимаешь из меня эмоции, которыми я обязан делиться с вами. Ты не только делаешь мне больно. Ты губишь наших собратьев.
— Но, Первый…
— Молчать! Я не меняю решений. И ты ещё должен благодарить меня. Знаешь, что делает с нарушившим правила клоном Великий магистр?
— Знаю, Первый… — промямлил тот в глубоком раскаянии.
— А теперь к делу. Так что у вас стряслось, Восьмой?
— Пятый убит Роговым!
— Что?! — из головы Первого тут же вылетела оплошность Восьмого, — Что у вас, чёрт подери, произошло?
— Точно не знаю. Я был на шестом ярусе криоцентра. Рогов поручил перепроверить показатели энергоустановки. Но когда я поднялся, обнаружил труп Пятого.
— А Рогов?
— Сбежал.
— Что? Сбежал? — Первый поражённо откинулся на спинку кресла, — Это проверено?
— Так точно!
— Надо же… В голове не укладывается, — едва слышно пробормотал Первый, затем громко добавил: — Почему он так поступил? Он же должен понимать, что нелегалу не выжить в современном мире!
— Не могу знать.
— Ясно. Значит так, максимально быстро выясни, всё что возможно. Высылаю тебе подмогу.

Спустя четыре часа Первый уже был в курсе произошедшего. Антон Владимирович Рогов, один из отцов криотехники, подложил свинью нереальных размеров. Проломив череп клону номер пять, он тут же стал единоличным администратором инфоузла криоцентра и погрузил тело исходного образца своей дочери Вероники обратно в криокамеру. Но самое главное — он заблокировал возможность принудительного извлечения всех пациентов из криокапсул. Более того, он успел сообщить всем бодрствующим сознаниям потенциальные последствия их выхода в реальность. Описывая ситуацию настоящего момента, исказил всё, что только возможно. Да ещё и нагрузил тонну чудовищных негативных домыслов и выдумок.

Прошло ещё несколько часов. Первый всё также одиноко сидел в кресле. Сил не оставалось. Проблема извлечения доноров с каждым мгновением угрожающе перевоплощалась в неразрешимую. А это несло не только опасность прекращения роста числа новых клонов. Проблема была куда глубже. Перспектива удачного проведения завтрашней процедуры слияния рушилась как карточный домик. Передача клонам отрицательных эмоций была равносильна заражению смертельным вирусом. Первый это отлично понимал, но был бессилен. И осознание собственной беспомощности ещё сильнее вгоняло в тоску.

Неожиданно раздался тихий стук в дверь. Первый с трудом промямлил:
— Да…
На пороге показался Восьмой. Он медленно пригладил непослушный ёжик седых волос, сделал короткий кивок и негромко проговорил:
— Первый, есть новые сведения.
Первый молчал. Восьмой потоптался несколько секунд и продолжил:
— Мы пытались взломать блокировку. Но, к сожалению, получилось только хуже.
— Хуже? — Первый повернул голову и отрешённо посмотрел куда-то сквозь вошедшего.
— В доменах некоторых камер это сказалось на виртуальных хронопотоках.
— И что?
— Последствия пока трудно прогнозируемы. Но в любом случае, надо как можно быстрее извлечь биоматериал.
— Ну, что ж… Ты принёс просто отличные новости! — саркастично воскликнул Первый, — Ты думал мне отрицательных эмоций мало?
— Простите, но это ещё не всё.
— Как?
— При изучении документации криоцентра мы обнаружили архивные файлы, которых не было в официальном реестре. Из них следует, что мы ничего не знали о замороженных первого яруса.
— Что за бред?! На первом ярусе нет криокамер! Я руковожу центром уже сорок лет.
— Есть. Судя по записям, это были первые экспериментальные заморозки. Которые проводились ещё без подключения криокамер к пси-доменам.
— Восьмой, прости меня, — Первый уронил голову на грудь, — Я не думал, что эта беда так ударит по тебе. Вон как ты поглупел. Прости! Я должен был сберечь хотя бы образцовые копии, но…
— Не беспокойтесь, Первый. Я не слетел с катушек. Я отлично помню, что опыты по разморозке пациентов конца двадцатого и начала двадцать первого века провалились. И тому причиной было неверное понимание криопроцессов.
— Именно, — Первый горько усмехнулся, — Замороженное тело с длительной дисфункцией сознания не подлежит разморозке.
— Но это не касается тех, кто был заморожен без тела.

Первый поначалу решил, что ослышался. Но затем быстро сообразил, что психика Восьмого уже дала заметную слабину. “Чёрт! А ведь я даже не проводил слияние. Чувствительность эталонов оказалась куда выше…” Но поток черных мыслей был настойчиво прерван Восьмым.
— Первый! Мы нашли человека, который был заморожен без тела!
Первый посмотрел в полные спокойствия глаза. Что-то шевельнулось в душе, и он решил ухватиться за соломинку и попробовать изо всех сил притормозить наступающее безумие клона.
— Как человек может быть заморожен без тела? Без тела вообще не бывает человека, — пояснил с максимально достоверной улыбкой.
— Бывает. Если тело погибло в аварии, а остался жить только мозг. И у нас есть такой пациент!
— Погоди… Что? — Первый не поверил своим ушам.
— Первый, не смотрите на меня как на двинутого. Да, ваши отрицательные эмоции бьют не хуже стальной плети. Но эталонная серия — есть эталонная серия. Мы часть вас. Мы даже больше, чем ваше собственное тело. Так выслушайте меня.
— Да…
— Этот человек… Точнее, мозг этого человека смог пережить заморозку без пси-домена. А значит, он ничего не знает о нашем мире. Для него всё ещё идёт радостное двадцать первое столетие. Его можно извлечь безо всяких проблем.
— И какой от него будет прок?
— Думаю, огромный.
— Что?
— Из-за блока Рогова мы теперь не можем принудительно извлекать из криокамер биоматериал. Но любой бодрствующий пациент может выйти из криосна. Выйти по своему желанию.
— Ну, так они и не желают! — Первого начало раздражать неторопливое изложение.
— Мы сделаем так: изолируем смежные домены. Хватит им общаться. Объясним это делом рук помешанного Рогова. То, что хронопотоки пойдут в разброс — так ещё и лучше. А этот парень из двадцать первого века будет шикарным агитатором за выход в реальность. Одно дело сумбурный минутный выкрик Рогова, и совсем другое дело обстоятельные рассказы ныне живущего человека. Да, живущего в своей реальности. Но он-то об этом не знает. Поверьте, он будет искренен, как никто…

Глава 2. Даниил

Закат догорал с такой необыкновенной красотой, что ожидание грядущей темноты надвигалось словно конец мироздания. И никакие бриллианты звёздного неба не могли окупить потерю этого невероятного ало-золотистого волшебства… Казалось, берег окутывает вовсе не вечер, а происходит что-то куда более масштабное. Провал планеты в чёрную дыру? Гибель цивилизации?

Даниил передёрнул плечами, избавляясь от бегающих по спине мурашек. “Да что со мной?! В самом деле! Ну, и мысли… Хорошо, что это всего лишь сон”. Молодой человек поспешил отвернуться от буйства красок над морем и начал разглядывать творящееся на берегу. А там никто не ведал о мучивших Даниила страхах: бегали дети, степенно беседовали старики, прогуливались парочки… Как в любой вечер. Как всегда. Но в этот раз всё казалось иным. Слишком резкие тени, непривычно насыщенные цвета. Всего несколько секунд созерцания убедили в полном отсутствии окружающей гармонии.

“Так! Это явно кошмар. Скорее всего, вылезет из моря годзилла или спрут какой-нибудь. Тонн так на двести”. Даниил с опаской посмотрел на царящий штиль. Но деланным спокойствием бывалого путешественника в мире сновидений было не провести. Он решительно вцепился в стальные поручни и приготовился к неизбежному. Страх Даниила не терзал. Он давно был побеждён полным осознанием нереальности происходящего. Молодой человек смотрел на тревожные картинки и с интересом ожидал нового подарка от подсознания.

Минуты бежали, солнце готово было вот-вот скрыться за горизонтом, но ничего не происходило. Даниил всё сильнее вглядывался в закат, отчётливо понимая, что именно оттуда стоит ждать сюрпризов. Но в этот раз подарки что-то запаздывали.

“Мда… Походу, сон завис как старый комп”. И действительно, окружающее пространство замерло словно залитое застывшим стеклом. Не двигались волны, замерли беспокойные дети, ветер не шевелил газетные листы. Молодой человек неторопливо прошёлся мимо превратившихся в манекены жителей, задумчиво погладил зависший в воздухе чей-то футбольный мяч. Касание пальцами грубой кожи мяча нехотя оцарапало безмолвие мира едва слышным шуршанием. Даниил разочарованно хмыкнул и уже решил начать процедуру пробуждения, когда до слуха донесся едва различимый звон. Словно где-то далеко-далеко задели тончайшую струну.

Даниил медленно повернулся к морю и поражённо уставился на разрезавший панораму мост. Да, конструкция была далека от выполнимых в реальности строений. И видя такое в сновидении, можно было не удивляться. Но только не Даниилу. Опытный путешественник в пространстве грёз отлично понимал, что сейчас находится в том типе сна, которому такие выверты совершенно не характерны.

Молодой человек не спеша приблизился и с интересом осмотрел непонятную конструкцию. Мост оказался узок — не более метра шириной, и целиком выполненный из стекла. Выходя из каменной кладки причала, он не имел никаких опор. Даниил задумчиво ступил на прозрачную ленту, уходящую стрелой к бушующему закату, и прислушался с собственным ощущениям. Сделал он это просто по привычке. Хорошо зная своё подсознание, пугаться было бессмысленно. Но внезапно прямо перед лицом вспыхнула предупреждающая надпись: “Ещё рано!”
— Что за бред?! Это что ещё за оповещения?
Но ему никто не удосужился ответить.
— Мда… Называется, решил устроить себе вечернюю прогулку по набережной. Блин! Хотел просто отдохнуть ото всего. И вот нате-пожалуйста! Что это за фокусы?

Так недовольно ворча, Даниил топал по мосту в неизвестность. Но не успел он сделать и пары десятков шагов, как от непонятного ужаса сердце бешено заколотилось, дыхание стало сбивчивым, а лицо тут же покрылось испариной. Даниил рухнул на корточки и начал испуганно озираться.

Секунды неторопливо текли, а через стеклянный бортик не было заметно никаких изменений окружающего мира. Наконец, отдышавшись, молодой человек осторожно поднялся. И уже решив продолжить путь, автоматически оглянулся. Сердце ухнуло и замолкло, сознание же едва не взорвалось от лавины давящего страха, ибо берег теперь являл вовсе не застывшую панораму с детально проработанными персонажами и отличным дизайном ландшафта. Всё пространство позади Даниила оказалось залито в стекло, будто вытекшее из сказочного моста. Гигантская прозрачная стена уходила ввысь, сверкая на солнце, а внутри неё, всё также беззаботно улыбались обездвиженные горожане.

Даниил прекрасно осознавал, что эта застывшая стена, разящая мертвечиной, выпорхнула откуда-то из давно позабытых детских страшилок о кунсткамере. Он отлично понимал, что это пустой сон, что выйти отсюда проще простого… Но всё это понимание в единое мгновение было смыто волной накатившей жути. Даниилу ужасно захотелось сжаться в комочек и провалиться куда-нибудь подальше от этой несокрушимой громады.

Неожиданно перед глазами вновь вспыхнула надпись. Теперь она нахально вопрошала: “Желаете продолжить перемещение?” И тут сознание наконец-то ухватило потерянные бразды правления. Страх в невообразимо короткие доли мгновения переплавился в ярость. Из горла сам собой вырвался крик: “Чёрта с два!”, а ноги уже несли Даниила к берегу. Каждый шаг, каждое касание моста придавало сил и скорости. Уже подлетая к омерзительной преграде Даниил ощутил как превратился в настоящую живую ракету.
— Ага! Вот я тебя сейчас!.. 

***

Глаза распахнулись мгновенно. Действительность в несколько секунд растворила трясущие тело эмоции сновидения. Наполненная утренними лучами солнца комната являла собой воплощение безмятежности и защищённости.

Даниил сладко потянулся, затем резво вскочил и автоматически глянул на экран мобильника.
— Да что ж это такое! Сегодня ж у меня выходной! — и молодой человек со стоном повалился обратно на кровать.

Но растревоженные мысли не желали угомоняться и изо всех сил противились возвращению разума в мир грёз. А в голове, словно листки органайзера, уже шелестели планы этого дня. И Даниил, скорчив кислую мину, недовольно вылез из постели.

Погружённый в размышления о насущных проблемах, молодой человек прошествовал в ванную. Тщательно расчесав недавно наведённую на голове британку, грустно посмотрел в отражение серо-стальных очей и недовольно буркнул:
— Мда… Раньше ты мне нравился больше. Ладно, надо пожрать.
Но в холостяцкой кухне не нашлось для завтрака ничего кроме пары кусков плавленого сыра, что ещё сильнее испортило настроение. И давнишнее решение навестить родителей встало с новым уровнем актуальности.

Утреннее солнце только-только готовилось к полуденной жаре, пока лишь робко проглядывая сквозь густую листву деревьев. Прошедший ночью ливень напоминал о себе едва заметными остатками ночной прохлады и невероятным благоуханием воспрявшей зелени. Час апогея июльской жары ещё был далёк, и город купался в гармонии тепла и свежести.

Кислый настрой Даниила был моментально смыт могучим потоком положительных эмоций, и парень с наслаждением протопал пешком четыре квартала. Родной подъезд панельной пятиэтажки одарил хорошо знакомыми ароматами. В голове автоматически вспыхнуло: “В сны необходимо добавить обонятельных впечатлений!” Сделав такую отметку, Даниил распахнул дверь в отчий дом.
— Привет, ма! Как вы тут?
— Здравствуй, сынок. Ты б почаще заходил, — мать укоризненно покачала головой, — А то всё по телефону, да по телефону.
— Мать, ну не начинай! Я ж на новой работе. Приходится впахивать. И не жаловаться на сверхурочные!
— Даня, я всё понимаю. Но ты хоть соображаешь, что я даже не знаю как сохранила рассудок, пока ты был в больнице? Если бы Андрей Николаевич не поспособствовал, я даже и не представляю, что было бы.
— Ма! Я отлично помню, что Андрей Николаевич помог с приобретением искусственного тела, когда моё родное размазал по асфальту грузовик. Но и ты не забывай, на каких условиях я его получил.
— Сынок, ну разве говорят об условиях, когда тебе предложили новую жизнь? Да, кредит огромный, но разве твоя жизнь не стоит этих денег? А наша с отцом? Ты ж наш единственный сын!
— Мам, не беспокойся. Я всё понимаю, — Даниил обезоруживающе улыбнулся и примирительно поднял руки, — Я безумно рад, что мне помогли с биотелом и с трудоустройством. Конечно, с детства я не мечтал о должности рекламного агента фирмы “Satellite”. Но что поделать? Не все мечты сбываются.
— Именно! — материнскую благость как ветром сдуло, и перед Даниилом уже стояла хорошо знакомая строгая мать, — Потому быстро ешь, и марш на работу!
— У меня сегодня выходной, — прочавкал сын, уплетая вожделённую рисовую кашу.
— Что? Ах, ты негодник! Почему вчера не сказал? С отцом бы на дачу поехал.
— Мать, у меня и сегодня есть дела.
И не желая слушать материнских нотаций, Даниил поспешил ретироваться.

***

Время перевалило за полдень, и вымотанный беготнёй по городу Даниил наконец-то смог передохнуть. Пот лил в три ручья. Молодой человек давно махнул рукой на вымокшую и вновь высохшую рубашку. Мамин завтрак был давным давно переварен, но есть не хотелось. Искусственное тело автоматически требовало лишь необходимое количество пищи и не докучало хозяину неприятными ощущениями. С жаждой дело обстояло гораздо хуже. При интенсивной потере влаги приходилось пить исключительно дистиллировку. И в её поисках молодой человек уходил всё дальше и дальше от намеченного маршрута. А нужного напитка в попадавшихся то тут, то там киосках как назло не было. Даниил уже готов был наплевать на инструкцию и выпить что угодно, когда в очередном крытом павильоне обнаружилось требуемое.

Не помня себя от восторга, Даниил проглотил первую ледяную поллитровку. Вторую уже пил неторопливо, жмурясь и причмокивая, словно пресытившийся жизнью котяра. Но вот и вторая бутыль опустела, и наслаждающийся выходным днём рекламный агент фирмы “Satellite” наконец решил, что пора наплевать на оставшиеся планы и двигать домой. На персоналке ждали два новых блокбастера, просмотр которых стоял у Даниила в приоритете первого уровня.

Молодой человек поднялся с лавки и тут же удивлённо замер. Он находился в том самом месте набережной, откуда во сне смотрел на сказочный мост. Всё вокруг было как в давешнем сновидении: и дети с мячиком, и шуршащие газетами старики, и почти идеальный штиль. Только до заката было ещё далеко.

Он осторожно приблизился к ограждению. Ладони ощутили полированные трубы из нержавейки.
— Надо же! Точно как во сне…— пробормотал Даниил и повернулся к берегу.

Мир застыл… 

Шок от увиденного был столь велик, что душевных сил не хватило даже на крик ужаса. Даниил просто таращил глаза и хватал ртом воздух. Всё было как в ночном видении: и висящие в небе чайки, и замершая в прыжке детвора. Но самое поразительное — давящая тишина. И только Даниил осознал её как главный источник страха, крик вырвался наружу.

— Что с вами? Вам плохо? — ломающийся мальчишеский голос неожиданно резко выдернул его из тенет липкого ужаса.

Не веря свои ушам, Даниил поднял голову и огляделся. Он лежал сжавшись в комок прямо на плитах тротуара, а рядом на корточках сидел мальчишка-подросток, испуганно пытавшийся выяснить, что с ним. В первые минуты Даниил не мог выдавить ни слова. Но постепенно придя в себя, дрожащей рукой утёр выкатившиеся слёзы и срывающимся голосом прошептал:
— Что это было?
— Было? — озадаченно переспросил мальчуган, — Вы прижались к поручням ограждения и кричали. Вы этого не помните?
— Помню… — пробормотал Даниил, разглядывая встревоженного ребёнка. В первое мгновение молодой человек даже не понял, что с мальчишкой не так. Лишь спустя несколько секунд сообразил: необычайно большие серые глаза смотрелись совершенно непривычно на типично азиатском лице.
— Что у вас болит? Вызвать скорую?
Но Даниил уже пришёл в себя. Биотело имело избыточное количество встроенных датчиков. И они все до единого отчитались о безупречном состоянии искусственного организма. Даниил медленно поднялся, испуганно осмотрел собравшуюся рядом небольшую толпу неравнодушных граждан и извиняющимся тоном поведал первое пришедшее на ум:
— Простите, пожалуйста… У меня была фобия открытых пространств. Я… впервые вышел к морю.

Придя домой, Даниил сразу же связался с сервисным отделом. Дежурный техник компании “Satellite”, услыхав, что сбой произошёл у их штатного рекламного агента, тут же переключил звонок на руководителя ремонтного подразделения. Неожиданно в телефонной трубке зазвучал мягкий девичий голосок:
— Здравствуйте! Я руководитель сервисной службы компании “Satellite”. Чем могу помочь?
Слегка ошарашенный тем, что начальник технарей обладает столь нежным голосом, Даниил торопливо изложил суть инцидента. Но руководящая дева видимо лишь в голосе имела слабину. Не вешая трубки, она тут же удалённо подключилась к системе мониторинга биотела, сверилась со всеми основными показателями, пару раз на кого-то прикрикнула и через несколько минут томительного ожидания резюмировала:
— Господин Вишняков, у вас произошёл локальный сбой четырёх нейродатчиков. Ничего страшного.
У Даниила свалилась гора с плеч.
— Ох! Спасибо вам огромное! Я уж подумал, что хана моему телу.
— Ну, что вы! Вы же не хуже меня знаете, насколько наша продукция надёжна. И всё же, пожалуйста, посетите нас завтра для проведения глобального теста.
— Спасибо! Но, наверное, на диагностику не приеду. В ближайшие дни работы невпроворот.
— Понимаю. Но хочу напомнить, что вы не рядовой клиент. Вы наш рекламный агент, а значит, лицо компании!
— Хорошо. Извините. Завтра приеду, — Даниил вздохнул и совершенно искренне добавил: — Ещё раз: спасибо вам от всей души!

Когда экран мобильника погас, молодой человек грустно пробормотал:
— Ибо кроме души у меня всё поддельное…

Глава 3. Сервисный центр

Утром, коротко сообщив начальству о необходимости посетить технарей, Даниил отправился в сервисный центр. Сидя у окна комфортабельного электробуса и вдыхая ароматы кондиционера, снабжённого блоком симуляции запахов природы, молодой человек неожиданно поймал себя на том, что уделяет пустяковому сбою слишком много внимания. В голове всё навязчивее крутился вопрос: а вдруг я действительно могу останавливать время? Ведь все особенности сопряжения искусственного биотела и природного мозга до конца не изучены… Но все эти мысли тут же разбивались о неумолимые аргументы логики, что в реальном мире в его распоряжении лишь сработанное на заводе тело, и никакое глобальное влияние на мироздание ему не под силу. И всё же душа мечтателя не желала с этим мириться, и Даниил опять скатывался в пучину сладостных иллюзий.

Неожиданно мелодичный голос объявил требуемую остановку. Молодой человек нехотя очнулся от грёз и выбрался на солнцепёк. Перед ним во всей красе сверкала двухсотэтажная башня корпорации “Satellite”. Выполненная целиком из стекла и стали, она высилась над соседними отнюдь не маленькими зданиями как акулий плавник над мелкой рябью волн. Даниил несколько секунд любовался отражающимися в гигантской поверхности облаками, а затем торопливо зашагал ко входу.

Через циклопический холл молодой человек проходил не впервые. Но каждый раз Даниила не покидало ощущение нахождения внутри громадного ледяного айсберга. Всё, от белоснежного мрамора под ногами и хромированной стойки ресепшн до уходящих ввысь затейливых хрустальных светильников-сталактитов, вызывало ассоциации с чертогами снежной королевы.

Лифт бесшумно опустил рекламного агента на минус третий этаж, где он попал в совершенно иной мир. Здесь не было ни дорогущих костюмов, ни накрахмаленных сорочек, не пахло дорогим парфюмом. А вместо фигуристых офисных див по коридорам, знавшим только искусственное освещение, носились бородатые мужики в спецовках. От такого разительного контраста Даниил даже слега обалдел и не сразу сориентировался с направлением. Но вынырнувший словно из ниоткуда очкастый толстячок проворно подхватил незадачливого визитёра под локоть и в несколько секунд доставил в приёмную руководителя сервисной службы.

Слово “приёмная” меньше всего подходило для места, в котором оказался молодой человек. Это было какое-то фантасмагорическое смешение склада, ремонтного цеха и отдела перспективных разработок. Вдоль стен тянулись ломящиеся от запчастей стеллажи, готовые вот-вот обрушиться под непомерным количеством инженерной рухляди. Рядом с ними находились столы ремонтников, которые тоже отнюдь не блистали чистотой и порядком. Кое-где из-за завалов даже казалось, что они являются необычными продолжениями настенных хранилищ. В центре помещения располагался широченный голографический экран, отображающий сразу несколько десятков информационных слоёв, сплошь исчёрканных непонятными формулами и набросками.

Попялившись несколько секунд на это техногенное безобразие, Даниил сообразил, что в помещении отсутствует самое важное для приёмной — дверь в кабинет начальника. Обложив тут же втихомолку тупого проводника, рекламный агент поспешил выбраться в коридор.

Заглянув в соседние кабинеты, молодой человек с удивлением обнаружил нескольких техников, головы которых целиком были погружены в персональные гиперобъёмы, а руки по локти запущены в неведомые аппараты. Отвлекать их вопросами показалось в высшей степени кощунством, и Даниил решил отловить кого-нибудь в коридоре. Буквально через пару минут блужданий на него налетел нескладный тощий парень в фирменной спецовке.

— Подождите, пожалуйста! — взмолился Даниил.
— А? — вскрикнул парень неожиданно высоким голосом и уставился на незнакомца.
— Простите! Мне нужно найти приёмную руководителя сервисной службы.
— Зачем? — тощий тут же подозрительно сощурился.
— Видите ли… — Даниил даже растерялся от такой неожиданной наглости, — Я сотрудник отдела рекламы. В моём биотеле произошёл сбой нейродатчиков. Меня пригласили на тестирование.

Услышав это, тощий техник надменно выпятил губу, бесцеремонно оглядел Даниила с ног до головы и полным спеси фальцетом процедил:
— Кабинет 03-05.
После чего развернулся и уже нарочито важной поступью скрылся за поворотом. А Даниил ещё несколько мгновений оторопело глазел вслед странному собеседнику, пытаясь выстроить в голове понимание произошедшего разговора.
— Позвольте пройти! — нежный женский голосок разом вывел молодого человека из оцепенения.

Даниил вздрогнул и обернулся. На него в упор смотрели огромные бирюзовые глаза в обрамлении струящихся платиновых волос.
— Извините! Пожалуйста, проходите.
Парень прижался к стене, пропуская худенькую невысокую девчушку, несущую в руках огромный бумажный стакан кофе. Она едва заметно кивнула и одарила молодого человека такой беззащитной улыбкой, того чуть не хватил сердечный приступ.

Даниил автоматически стёр выступившую испарину. В голове метались мысли одна нелепей другой. “Да, что ж это за место такое?! То хамят, то околдовывают…  Приёмную даже не найти! Чёрт, надо было ту девушку спросить… Или надо было не спрашивать, а… А что?..” Размышляя подобным образом, Даниил брёл по запутанным коридорам минус третьего этажа. Нумерация помещений тоже ясности не вносила. Единственное, что удалось понять — все номера кабинетов начинались с 03. Но дальше шла полная неразбериха.

Поплутав ещё немного, Даниил неожиданно наткнулся на пищевой уголок — в тупичке за нагромождением коробок приютилась кофемашина с кулером, а на замызганном холодильнике стояли аж три микроволновки. Рядом сгрудились несколько упаковок разовой посуды. Хмыкнув, молодой человек развернулся, но сделав пару шагов застыл как вкопанный. Расширившиеся от ужаса глаза уставились на стеллаж, который сам по себе начал отъезжать от стены. Перепуганный работник рекламного отдела отпрыгнул в сторону и даже завопил:
— Это ещё что за хрень?!!

Оказалось, что металлические полки были прикреплены прямо к дверному полотну. Неискушённый в столь рачительном использовании рабочего пространства рекламный агент с интересом осмотрел конструкцию. Она оказалась весьма прочной: каркас крепился на три стальные петли. Ход был настолько мягкий и бесшумный, что даже у далёкого от техники человека в памяти всплыло словцо “подшипник”. Тут же пришло понимание, что в приёмной запросто могло быть несколько незамеченных им дверей. Подивившись местным особенностям, молодой человек заглянул в открывшееся за волшебной дверью помещение. Оно оказалось банальным туалетом, которым Даниил и решил воспользоваться. Но только в двери мягко щёлкнул замок, как в коридоре послышались шаги. И секунду спустя раздались голоса, в одном из которых был безошибочно узнан визгливый фальцет тощего техника:
— Я тебе говорю, скоро всё будет в норме. Эту ведьму выкинут.
— А если нет?
— Ещё как “да”! Сейчас к ней этот клоун из рекламщиков пошёл. Стопудово такой косяк ей не простят.
— Может это и не её косяк?
— Её! Я уже утром всё проверил.
— А вдруг она захочет скрыть это? Ты же знаешь, что она далеко не дурочка.
— Не получится. Я ей жучка воткнул.
— Когда?
— Сейчас, когда она за кофе побежала.
— Думаешь, она не заметит?
— Сильно сомневаюсь. Она держится за место, а значит будет занята только этим идиотом. А жучок через полчаса самоуничтожится. Ну, а уж как красиво передать запись руководству — это потом обдумаем. Понял?
— Блин! Ну, ты и рисковый парень!
— А то! Стану начальником, помогу и тебе подняться…
Затем послышался мягкий шлепок дверцы холодильника, шуршание каких-то пакетов и удаляющиеся шаги.

Даниил не верил своим ушам. “Так та куколка и есть их начальник? А они её подсидеть собираются! Вот сволочи!” Но что предпринять в этом случае было совершенно не ясно. “Что ж делать? Догнать их и устроить драку? Да ну, детский сад какой-то! Пойти к ней и сказать, что её хотят подставить? А вдруг не поверит? Может, просто позвонить и сказать, что был пьян? Но у неё остались данные удалённого теста… Так что же делать?..” Молодой человек несколько секунд ломал голову, пока внезапно не осознал, что лучше всего ничего не делать. “Поеду на работу и просто забуду о сбое”.

И действительно, досадная неполадка нейродатчиков тут же вылетела из головы. В отличие от белокурой красотки, которая целиком заняла все его мысли.

Даниил заскочил на родной двадцать восьмой этаж, где располагался отдел рекламы. Перекинулся несколькими фразами с сослуживцами, доложил начальнику о небольшом сбое, на ходу придумав легенду о выходе из строя нейродатчика обонятельных ощущений. После чего стремительно отбыл в место постоянного дислоцирования — Северо-западный центр криогенных технологий.

Наслаждаясь бесшумной поездкой в электробусе, Даниил раз за разом перебирал в памяти секундное общение с неведомой феей. Планы по знакомству с ней строились тысячами и тут же отвергались. В конце концов, изрядно утомившись, молодой человек решил восстановить всю цепочку событий, что привела к этой необычной встрече.

Авария… Да, всё началось именно с неё. Выжить шансов не было. Но мозг не пострадал. И это давало мизерную надежду. Родители отлично понимали, что для приобретения невероятно дорогого искусственного тела не хватит никакого доступного простым смертным кредита. А потому щедрое предложение руководства корпорации “Satellite” показалось отчаявшимся старикам не меньше чем чудом господним. Это позднее Даниил сообразил, что угодил в жуткую пожизненную кабалу. Осознание этого факта приводило в неописуемое бешенство. И молодой человек поначалу даже и не думал сдерживаться, ломая мебель, крича на родителей, разбивая о стену кулаки и просто рыдая в подушку. Но, как не уставала повторять мама, любая пожизненная кабала хороша наличием жизни. Даниил соглашался и постепенно успокаивался.

И вот теперь он сам работает, завлекая в такую же неволю наивных простачков. Поначалу это казалось верхом цинизма, но постепенно он убедил себя, что ситуации его клиентов далеки от безвыходности. Хотя смотреть на это можно было по-разному. Необычность их положения была в том, что все они находились в глубокой заморозке. Мода на сохранение безнадёжно больных в криокамерах началась ещё в конце двадцатого века. Но в середине двадцать первого выяснилось, что все ранее замороженные люди никогда не смогут быть оживлены.

На заре эры криотехнологий считалось, что глубокая заморозка аналогична коматозному состоянию. Последующие же исследования опровергли это предположение. Оказалось, что замороженное тело, в котором длительное время не функционирует сознание, уже не может быть возвращено к жизни. Обнаружение данного факта поставило под вопрос само существование мировой индустрии криоконсервации. Но никто не собирался разрушать то, во что были вложены колоссальные суммы. А потому заинтересованные лица тут же выделили грант невиданной щедрости для быстрейшего выхода из создавшейся ситуации. И решение не заставило себя ждать. Были спроектированы и построены плазмокристаллические процессоры, обеспечивающие столь высокую вычислительную мощность, что без труда обслуживали любые запросы мозга закованного в лёд пациента. Это подняло стоимость криоконсервации на порядок. Однако, как ни странно, поток клиентов только увеличился.

Используя уникальный пси-интерфейс, замороженные люди могли бесконечно долго находиться в виртуальном мире. В нём можно было реализовать любую причуду, без труда воплотить самую невероятную фантазию. Первоначально многие весьма уважаемые учёные и даже светила науки были против предоставления пользователям полной вседозволенности, мотивируя это тем, что после обретения всемогущества в искусно нарисованном мире, никто не захочет возвращаться в переполненную проблемами действительность. Но к счастью, подавляющему большинству клиентов центра заморозки довольно быстро приедалось всевластие. Отсутствие фантазии для мало-мальски приличного развития виртуального мира приводило многих пользователей в глубокую депрессию. Это, в свою очередь, породило целое новое направление в дизайне — разработку сверхреалистичных виртуальных миров.

И всё же действительность людям была привычней. Именно на возвращении замороженных персон в реальность и строилась одна из ключевых бизнес-стратегий корпорации “Satellite”. Для этого была обанкрочена и выкуплена компания, создавшая гигантскую сеть криоцентров, которые, в свою очередь, поддерживали существование десятков тысяч погружённых в лёд хомо сапиенсов.

В одном из таких центров и трудился Даниил. Рекламный агент подключался к виртуальным доменам замороженных и, изо всех сил напрягая красноречие, расхваливал преимущества искусственного организма. Обладая заводским биотелом, Даниил зачастую находил весьма нестандартные плюсы, о которых профессиональные маркетологи не могли и подумать. Не мудрено, что процент успешных сделок у Даниила был довольно высок. И всё же частенько попадались субъекты, ни в какую не желающие расставаться с нарисованной вселенной. Они не поддавались ни разумным доводам, ни уговорам родни. Порой, казалось невозможным понять, что твориться в голове такого упрямца. Даже для опытных психологов это были задачки без решения. Даниилу же не раз чудесным образом удавалось вывести человека из плена сладких грёз виртуальной реальности. Как это происходило он не рассказывал никому, отлично понимая, что на этом держится его благополучие. В секрет сына не были посвящены даже родители.

Впервые это случилось на вторую ночь, после злополучной аварии. Извлечённый из погибшего тела мозг плавал в питательном растворе. Не получая привычных сигналов от тела, разум, тем не менее, отлично сознавал, что жив и решил восстановить обычный темп жизни. Пришедший следом сон надолго вывел Даниила из равновесия. Молодой человек отлично понимал, что частенько ночные грёзы дарят ни на что не похожие видения и совершенно неведомые ощущения. Но то, что снова и снова стало происходить по ночам более всего напоминало принудительную подписку на просмотр фильма “Мысли моих соседей”.

Почти каждую ночь Даниил ощущал себя совершенно другим человеком. Он мог быть и стариком, и юной девочкой, быть дружелюбным или нелюдимым, работать или бездельничать, писать стихи или истомлять разум научными расчетами. Но при всём разнообразии картинок странного человеческого калейдоскопа, во всех этих снах был один, объединяющий их момент — люди, жизни которых наблюдал Даниил, жили вокруг него.

Поначалу это забавляло молодого человека. Ведь мать постоянно сетовала, что Даниил рос замкнутым ребёнком и дичился соседей. Дескать, теперь это вышло боком. Но со временем он ощутил, что с этими грёзами не всё так просто. Ночь за ночью наблюдая жизнь как друзей, так и едва знакомых, молодой человек уловил, что те всегда далеки от душевного равновесия. Иной раз это бывал приступ гнева или обиды, тоски или затаённой радости. Но чаще всего человек волновался, словно в предвкушении чего-то. Понять, что ожидает тот или иной знакомец, было невозможно. Но попытки разгадать это странное состояние необычайно увлекали Даниила.

Природу этого чувства Даниил выяснил случайно. Однажды, сидя дома, он погрузился в детские воспоминания, переживая, казалось бы, давно забытые ребяческие обиды. А потом неожиданно всплыло стёртое из памяти лицо первой школьной любви… Вот тут-то его словно как током ударило. Даниил сообразил, что в эти моменты его подключения те люди размышляют о самом главном для себя. Пусть эти мысли зачастую не оформляются в слова и даже не имеют чётких образов, но молодой человек точно знал — каждый его нырок в чужую жизнь происходит в момент ухода того от обыденности.

Но полностью дар подсматривать за настроениями окружающих раскрылся в самый неожиданный момент. На испытательном сроке Даниил получил задание уговорить одного своенравного пациента на переселение в искусственное тело. Старикан, как на зло, оказался тем ещё упрямцем. Он ни в какую не желал тратить деньги на биотело, а был готов торчать в криокамере вечно. Молодой человек истратил последние остатки красноречия, но ничего не добился. Но когда позднее, уже выйдя из виртуального домена несговорчивого пациента, он задремал на диване в офисе, то неожиданно поймал себя на том, что сознание раздвоилось. Одна часть охотно подтвердила, что человек расслабленно сидит в помещении криоцентра, другая же… Другая жила печалью давешнего узника криокамеры.

Даниил несказанно поразился произошедшему. Ему стоило невероятных усилий удержать себя в этом состоянии. Но когда контроль над двумя потоками сознания стал стабильным, парень двинулся вглубь переживаний старика. И вот тут-то его и ждала разгадка.

Когда позднее родители стали замечать непривычные засыпания Даниила средь бела дня, то непременно ругали за переутомления на работе. Сын же лишь загадочно улыбался, благоразумно помалкивая, что только благодаря этим снам и смог удержаться на таком непростом месте.

Глава 4. Неясности

Оказавшись в фойе криоцентра, Даниил был немало удивлён витавшим вокруг напряжением. Никто не разговаривал, не доносилось мурлыканье успокаивающей музыки, что ласкала слух посетителей. Даже рыбы в гигантском аквариуме, казалось, застыли в каком-то непонятном  недоумении. Рекламный агент уже собирался привычно прошествовать мимо поста службы безопасности, но не тут-то было! Знакомый охранник неожиданно состроил грозную мину и, поприветствовав нарочито суконными словами, попросил предъявить удостоверение.

Когда же от Даниила потребовали пройти тест сетчатки глаза, молодой человек изумлённо запротестовал:
— Тест сетчатки глаза? Вы серьёзно? Вы же отлично знаете, что у меня искусственное тело!
— Не беспокойтесь. Это универсальная модель сканера. Он считает с вашей радужки цифровой код.
Даниил пожал плечами, но безропотно выполнив требования секьюрити, всё же поинтересовался:
— Слушай, а что, собственно, происходит?
Но насупившийся страж, демонстративно не желающий выказывать, что отлично знает Даниила, пробурчал:
— Стандартная проверка. Проходите!

Миновав последнюю рамку сканера, сбитый с толку молодой человек потопал в сторону своего кабинета. Но не успев дойти до двери пары шагов, услышал, как его окликнули:
— Дан, привет! — голос с хорошо знакомой хрипотцой принадлежал Стасу Шурыгину.

Стас трудился в криоцентре на должности техника-электронщика. Они познакомились в самый первый рабочий день Даниила. Худой, нескладный инженер хоть и был очень вежлив, предупредителен и тактичен, а в работе педантичен и необычайно исполнителен, однако регулярно умудрялся получать выговоры от начальства. Причиной тому были постоянные нарушения дресс-кода, а точнее — полное отсутствие причёски. Да, на голове этого представителя технического персонала творилось чёрт знает что. То ли копна, то ли гнездо… Именно эта неряшливость, с болью напоминающая Даниилу его самого до аварии, и подтолкнула нового рекламного агента к знакомству со Стасом. Даниил неоднократно ловил себя на мысли, что порой смотрел на него как на своё отражение. В такие минуты он даже жалел, что техник тёмно-рус, и глаза у него карие.

Стас неуклюже догнал Даниила, сунул для рукопожатия узкую ладонь и, скорчив скорбную мину, пробубнил:
— Слушай… Я опять кошелёк посеял. Одолжишь на обед?
— Опять потерял? — брови Даниила поползли вверх от удивления, — Ну, ты даёшь! Сколько раз ты свою карточку восстанавливал? Тебя банк ещё не послал с такой архаикой?
— Нет, — Стас расплылся в улыбке, — Им приятно, что есть клиенты, пользующиеся антикварными услугами.
— Угу. Как же… Это только тебе так кажется. Ты их деланные улыбки не принимай за чистую монету. Хотя… За те деньги, что с тебя регулярно сдирают, за перевыпуск древней карты можно и не только улыбнуться. И как ты ещё не удосужился выпросить банковские расписки на пергаментах с сургучёвыми печатями?
— Дан, кончай издеваться!
— Ладно. Пожуём на мои, — Даниил приложил электронный ключ к замку и тут же спохватился: — Слушай, а что сегодня на проходной творится?
— А ты не в курсе?
— Нет.

Они прошли в кабинет. Даниил уселся в рабочее кресло, которое тут же начало подстраиваться под выбранную хозяином позу. Такие кресла, обладающие конформной авторегуляцией были обязательны для тех немногих счастливчиков, кто подключался к системе виртуальной реальности через пси-интерфейс.

Даниил ежедневно гостил в виртуальных доменах пациентов криоцентра и за несколько месяцев работы успел навидаться такого, что запросто можно было съехать с катушек. Лежащие в заморозке, но бодрствующие разумом творили в своих мирах такое, что порой хотелось или кричать от ужаса, или рыдать от зависти. Программисты и дизайнеры зачастую ночи на пролёт корпели над воплощением пожеланий страдающих в одиночестве узников криокамер. Сами же пациенты получали в своё распоряжение упрощённые, но не менее действенные рычаги управления собственным миром. Порой, наблюдая за виртуальными бесчинствами, Даниил закипал гневом. Но быстро успокаивался, вспоминая, что волшебные миры для несчастных пациентов лишь нарисованная сказка. Средневековая резня и постъядерный ад, гигантские звездолёты и бесчисленные загадки затонувших цивилизаций, дичайшие вакханалии и тишина райских кущ…

Казалось, привыкнуть к этому невозможно. Но мало-помалу всё это для Даниила стало обыденностью. Снежный ком впечатлений потихоньку укатывался, уплотнялся, незримо таял. И, осознавая иллюзорность виртуальных красот, рекламный агент постепенно перестал удивляться. Но своё первое погружение в цифровую пси-реальность он помнил до мельчайших подробностей.

Попав впервые в виртуальность, разработанную корпорацией “Satellite”, Даниил был шокирован уровнем отображения окружающего мира. Нет, это была вовсе не та нарисованная реальность, где зависали миллионы геймеров, и которую невозможно было сравнить с опостылевшей действительностью. Оказавшись в тестовом домене, Даниил осознал, что такое истинное погружение в параллельный мир. Мир, наполненный не только картинками и звуками, но и исчерпывающим набором осязательных впечатлений. А уж про гамму ударивших в нос ароматов и говорить было нечего.

Он бродил по каменному крошеву, чувствуя каждый камешек подошвами ног.
Сквозь полотняную рубашку, щекоча кожу, то и дело прорывался тёплый ветер.
В нос летела сказочная смесь ароматов соснового бора, южного моря и грозового озона. Глаза резала невероятная чёткость картинки — он будто глядел на мир сквозь фантастический бинокль, снабжённый функцией усиления цветопередачи. Когда же неожиданно ощутил, что силы его тела тоже значительно выше, он метнулся к развалинам замка и одним прыжком заскочил на высоченную крепостную стену. Повинуясь неудержимому, бившему через край восторгу, Даниил завопил что было мочи в радостном безумстве…

Едва молодой рекламный агент оправился от шока первого виртуального путешествия, он набросился на техника с вопросом: “Почему на основе пси-интерфейса не построить глобальную сеть?” На что Стас разразился грустной получасовой тирадой о невообразимо сложном технологическом процессе производства плазмокристаллов и, как следствие, неподъёмной для рынка информационных систем цене.

И вот сейчас Даниил крутил в руках бесценный шлем виртуальной реальности, но мысли были далеки от грядущих впечатлений сказочного цифрового мира. Он поднял глаза на техника и вторично поинтересовался:
— Так что случилось?
— Вот вызовут на допрос к безопасникам, узнаешь.
— Что за бред! Какой ещё допрос? — Даниил испуганно вытаращился на друга.
— Да, не трусь. Уже почти всех перетрясли. Ищут какого-то постороннего.
— Чего?
— Шефу померещилось, что к нам проник кто-то левый. Вот и пошла свистопляска. А как по мне, так у него просто начался маразм. Вот и всё.
Прокомментировать это предположение Даниил уже не успел. В дверь заглянул начальник охраны и пригласил рекламного агента на беседу.

Следующие двадцать минут Даниил с удивлением выслушивал какие-то стандартные до тупоумия вопросы и давал максимально понятные односложные ответы. Делал он это не напрягаясь и даже не задумываясь. Происходящее не имело к нему никакого отношения. Он и слыхом не слыхивал о проникновении в центр посторонних и даже с трудом представлял, кому и для чего это вообще могло понадобиться. Задававший вопросы безопасник удовлетворился полным недоумением Даниила и уже готов был распрощаться с ним, когда рекламный агент, неожиданно для самого себя, задал вопрос:
— А можно взглянуть на нарушителя? У вас же есть записи с камер слежения.

Безопасник хмыкнул и включил запись. Сперва экран показывал лишь пустой коридор, но потом… У Даниила земля ушла из-под ног. Потому что на экране возникла маячившая в памяти миниатюрная фигурка. Да, ошибки быть не могло. Волны длиннющих платиновых волос покачивались в такт шагов точь-в-точь как и при их давешней встрече…

Даниил едва не вскрикнул. Но, к счастью, биотело было отрегулировано на приличный уровень управления эмоциями. И молодой человек лишь сдержанно покачал головой.
— Нет. Я её не знаю.

***

Вечерело. Даниил вышел на свежий воздух, несколько раз глубоко вдохнул. Со стороны могло показаться, что парень весь день томился в духоте, и не было в тесном офисе не то что ультрасовременной климатической установки, но даже старенького кондиционера. А Даниилу сейчас хотелось чего-то совершенно непривычного, нового…

Он бросил кислый взгляд на сверкавший в заходящем солнце фасад криоцентра и побрёл в неизвестном направлении. Весь день он ломал голову над вопросом: за каким чёртом понадобилось руководителю сервисной службы департамента биотел тайно проникать в криоцентр? Версии тысячами роились в голове, но ни одна не тянула на сколько-нибудь удовлетворительное объяснение. В конце концов, устав играть в догадки, молодой человек остановился на том, что у каждого в жизни есть тайны.

Голова постепенно очищалась, настроение выравнивалось. Будоражащие ум проблемы зафиксировались на дальнем рубеже памяти погасшими маяками. И сейчас Даниил просто наслаждался прогулкой. Вокруг него благоухал фимиам окутавшего город вечера, под ногами мягко шуршал чисто вымытый тротуар, а незаметно сгущающиеся сумерки неслышно шептали о тщетности рабочей суеты и звали нырнуть в подступающий карнавал ночи.

Молодой человек завернул в летнее кафе, очень кстати оказавшееся поблизости. Уют этого заведения сразу бросался в глаза. Плетёные стулья и миниатюрные столики прятались в тени радужных зонтов, а витавшие вокруг ароматы запросто могли заворожить самого отъявленного гурмана. Не мудрено, что найти свободное место оказалось непросто. Но Даниилу повезло. Веснушчатая и улыбчивая официантка тут же принесла горячий как лава кофе и пару золотистых круассанов. Окружающая гармония постепенно перетекала в самые неприступные уголки разума, и лицо молодого человека само собой расплылось в широченной улыбке. Шум городских улиц магическим образом трансформировался в наполненную летним очарованием мелодию. Глаза радостно взирали на проходящих и летящих мимо в авто, на весёлые блики окон и витрин…

И тут Даниила будто ударило током. Через витрину магазина напротив маячила знакомая фигура. Худенькая, невысокая девушка с огромной гривой струящиеся платиновых волос. У парня перехватило дыхание. Он напрягся, изо всех сил разглядывая загадочную деву. Внезапно нахлынул страх, что стоит ему пошевелиться, и принцесса растает как сказочная снегурочка. Но девушка, как ни в чём не бывало, продолжала неторопливо перебирать наряды. Даниил зачарованно смотрел, забыв обо всём на свете. Превосходно отрегулированные глаза искусственного тела отметили невероятно бледную кожу. Молодой человек, ранее не терпевший отсутствие даже минимального загара, теперь же с блаженством взирал на будто выточенные из слоновой кости руки и ноги. Движения девушки были настолько плавны, что в голове парня шелохнулось подозрение в искусственности происхождения и её тела. Но додумать эту мысль он не успел. Девушка, словно почувствовав, что за ней наблюдают, обернулась в сторону Даниила. Их взгляды встретились на какой-то миг. Этого было достаточно, чтобы молодой человек потонул в водовороте бирюзовых глаз. Когда же девушка одарила его своей едва заметной улыбкой, то он окончательно утратил контроль над собой.

Очнулся Даниил лишь когда ворвался в магазина женской одежды. По его внутреннему ощущению рывок через улицу занял не более пары секунд. Но в торговом павильоне уже никого не было…

Глава 5. Инга

Восток полыхнул столь неожиданно, что в реальности любой бы мигом решил, что никакой это не рассвет, а натуральный ядерный взрыв. Ибо ничто иное не могло в считанные мгновения растворить царящую на небе непроглядную черноту и залить пространство теплом и светом. Но Даниил привык и не к таким выкрутасам сновидений. Он автоматически прищурился и, усмехнувшись, привычно щёлкнул пальцами. Незамысловатый жест запускал во сне процедуру создания различных вспомогательных объектов. В этот раз солнцезащитные очки не появились. Это немало озадачило. Повторный щелчок также не возымел никакого действия. Даниил уже хотел выругаться, но не тут то было! В следующее мгновение он ощутил, что полностью утратил контроль над происходящим.

Он одиноко стоял на берегу и беспомощно таращился на поднимающееся над горизонтом светило. Невыносимо жгло глаза, но отвернуться и даже опустить веки не было никакой возможности. Не хватало сил сделать даже вдох. Тело ему не принадлежало, а разум готов был вскипеть от ужаса. Сознание металось в голове, вопя в предвкушении ещё большей опасности. И вот когда рассудок почти достиг критической точки, сдерживающие цепи разом рухнули.

Даниил кулём повалился наземь. Прерванное дыхание заработало на полную катушку, гоня в истомлённые лёгкие морской воздух. Пальцы судорожно загребали ещё не успевший нагреться песок. Тело колотила крупная дрожь. Рубашка была насквозь мокрой от пота. Молодой человек с ужасом понял, что каким-то непостижимым образом сновидение перешло во что-то совершенно реальное. Никогда ранее с ним такого не случалось.

Полежав ничком несколько минут, он осторожно приподнялся и осмотрелся. Тело привычно слушалось, сознание чётко ощущало себя в сновидении. Даниил стёр с губ прилипший песок и уже вознамерился было проснуться, но какая-то шальная мысль просигналила: “Не спеши!”

“А действительно! Куда это я тороплюсь? Ну, испугался. И что? Когда-то ведь я тоже с ума сходил от ночных кошмаров. Почему бы теперь не попугаться?” Он встал, отряхнулся и, уже владея ситуацией, осмотрелся повнимательнее. Вокруг был обычный для грёз идиллически чистый пейзаж: лазурное море, безоблачное небо, белый песок… Это всё он видел во сне сотни раз. А вот дальше было куда интереснее. Полоска пляжа переходила в ровный травянистый ковёр, устилавший подножие циклопической горы, широкими террасами уходящей в небо.

Горизонтальные выступы были столь безупречно ровными, что не возникало и тени сомнения в их искусственном происхождении. “На них явно должно что-то располагаться” — промелькнуло в голове. Одни выступы были невелики — разве что беседку поставить, а другие же запросто могли нести на себе бетонные многоэтажки. Но никаких строений Даниил не увидел. Вокруг царила тишь. Хотя назвать местность необитаемою язык не поворачивался. Напротив, искусно выровненный травянистый покров явно не рос без надзора.

Даниил медленно подошёл к краю травяного ковра. Зелень была столь сочна, что даже у бывалого путешественника в мире грёз она вызывала резь в глазах. Молодой человек недовольно скривил рот и с удивлением обнаружил висящие тут и там хрустальные капельки. “Роса? Надо ж…” Тут его внимание привлек просвет в траве. Узкая, хорошо протоптанная дорожка, слегка виляя между неровностями местности, убегала в сторону далёкого леса.

“Ну, что ж. Посмотрим, куда ведёт эта тропа.” Но едва он ступил на неведомую стёжку-дорожку, как за спиной раздались голоса.
— Зачем ты его привёл? — тихий девичий голос был столь хорошо знаком, что Даниил едва не подскочил. Он вознамерился обернуться, но не тут-то было! Тело опять вышло из повиновения. И молодой человек, застыв истуканом, лишь слушал чужой разговор. Благо, голоса были столь отчётливы, что казалось, говорившие стоят всего в паре метров позади. Незнакомый ломающийся голос, явно принадлежащий мальчишке-подростку, недовольно возразил:
— Ну, ты ж его сама выбрала!
— Это не значит, что можно вмешиваться в процесс.
— Инга! Ничего плохого я не делаю. Пусть посмотрит.
— Да он же ничего не может увидеть!
— Но он должен учиться.
— Должен? Не слишком ли многого ты хочешь от его природы?
— Природа здесь ни при чём! Стоит ему напрячься, и он увидит.
— Неужели?
— Более того, насколько я могу судить, ты даже затормозить его полностью не смогла.
— Что? — в голосе девушки проступил столь явственный страх, что Даниил  от всей души захотел отвесить пацану подзатыльник.
— А то! Он слышит нас!

Собрав волю в кулак, Даниил рванулся, что было сил. И тут же с грохотом свалился с кровати…

***

В голове крутилось одно-единственное короткое имя “Инга”. Оно не просто лишало покоя, за это утро оно породило невероятную гору загадок и непонятностей. Первая оглушила сразу после попытки найти начальника службы поддержки. В справочнике контактов технарей никакой Инги не было и в помине. Там вообще не было ни одной особы женского пола.

Но данный факт нисколько не убавил решительности Даниила. Он набрал номер дежурного спеца и попросил соединить с начальником сервисной службы. Тут его ждал второй сюрприз. Через несколько секунд ответил причмокивающий старческий голос, который заверил молодого человека, что тот говорит с самым настоящим руководителем департамента сервисного обслуживания и ремонта биотел. И что он возглавляет это подразделение уже не один десяток лет, а никакой Инги здесь никогда и в помине не было. Если же молодой человек не верит, то может послать официальный запрос. Это несколько охладило пыл и позволило пораскинуть мозгами над создавшейся ситуацией.

Даниил просидел в полной тишине несколько минут, рожая в голове одну фантастическую идею за другой. Но время было неумолимо, а ничего более-менее результативного на ум так и не пришло. Молодой человек со вздохом поднялся и начал собираться на работу. Наскоро перекусив, он выбежал к остановке. Сверкающий стеклом электробус подошёл секунда в секунду. Мягкое кресло привычно приняло тело очередного пассажира, кондиционер обдал порцией свежести. Даниил не стал слушать любимые мелодии, что обычно мгновенно настраивали на активные действия, не хотелось ему и смотреть в окно. Утопающий в лете город сейчас лишь раздражал молодого человека. Ибо кипящий мозг по прежнему терзал воображение, строя бесполезные гипотезы.

В какой-то момент Даниил понял, что задача не имеет решения. От осознания этого его едва не стошнило. Он судорожно вынул из портфеля бутылку воды и трясущейся рукой поднёс к пересохшим губам. Глоток живительной влаги влил новые силы. И тут же откуда-то пришло понимание, что для решения задачи просто не хватает вводных.

Даниил обалдело посмотрел на себя со стороны. “Господи! Да я в пятнадцать лет был разумнее! Что ж со мной творится? Так. Надо успокоится. И сделать… Что ж сделать? Да пока, наверное, ничего. Буду собирать информацию! Как там говорится в пословице? Побеждает тот, кто умеет ждать. Вот и подождём…” И он тут же провалился в короткий сон без сновидений.

Мягкий мелодичный звон вернул сотрудника рекламного отдела фирмы “Satellite” к действительности. Даниил сошёл с подножки электробуса, поднял левую руку и нарочито медленно посмотрел на часы. Этот бесполезный жест зачастую вызывал удивление и даже непонимание окружающих, чем несказанно веселил молодого человека. Ведь наручные часы вышли из употребления ещё до его рождения. Уже в конце двадцатого века хронометры начали встраивать во что только можно. Все таскали с собой различные нафаршированные сотнями опций мобильные устройства. И конечно, каждый гаджет имел простейшую функцию учёта времени. Даниилу даже в этом не было нужды — искусственное тело автоматически выводило эту информацию на внутренний дисплей. Ему невероятно приятно было хоть в чём-то быть похожим не просто на человека, а на человека из прошлого.

До начала рабочего дня было ещё двадцать минут, а значит можно не спеша прогуляться до криоцентра и спокойно поразмыслить над первоочередными планами. Солнце ласково светило в уголок глаза, словно всеми силами старалось ободрить хмурого юношу. Под ногами уютно шуршал тёплый асфальт, а в нос летели немыслимые букеты запахов парковых растений.

Но Даниил строго-настрого запретил себе думать о чём-либо кроме работы. Нужно было срочно набросать примерный план отчёта. В голове выстроился давно не дававший покоя ряд перспективных переселенцев в искусственные тела, которые нежданно-негаданно, все разом отказались от выхода из криокамер. Этот странный факт чрезвычайно напрягал молодого рекламного агента. “Да что же это такое?! Столько усилий… И всё зря, что ли? Всё же было хорошо! Уже больше половины должны были железно на этой неделе наслаждаться реальным миром. Нет… Тут явно что-то не так. Точно, что-то случилось…” От ощущения личной обиды Даниил даже сжал кулаки и злобно глянул на сверкающий стеклом вход криоцетра. Архитектурное воплощение урбанистического стиля проходной теперь показалось ему холодным и зловещим. Но делать было нечего, и рекламный агент, скорчив недовольную мину, зашагал к рабочему месту.

— Дан! Здоров! Ты чего набычился? Проблемы?
Даниил нехотя поднял глаза на выходящего из здания напарника по рекламной деятельности.
— Угу. Ты чего тут? — вопрос получился слишком грубым, и Даниил попытался тут же смягчить: — Ладно, прости. Но ведь ты ещё неделю должен быть в отпуске?
— Ага! Во всю отрываюсь! — парень тут же расплылся в улыбке, — Я к Стасу решил заглянуть. У меня персоналка дурит. Вот ему относил.
— К Стасу? Артём, ты чего темнишь? У тебя гарантийный аппарат. Да и будет ли Стас напрягаться?
— Просто так не будет. А машинка моя уже без гарантии. Я ж прошивку сменил.
— Хм… Делать тебе нечего.
— Дан, ну ты реально загруженный. Чего случилось?
— Чего? А то ты не в курсе, что работа встала? Меня вообще никто не хочет слушать. Удивляюсь, как ещё в домены пускают.
— Ах, ты об этом. Да, наслышан. Не знаю, даже что и делать будем. Сам боюсь думать о выходе из отпуска. Рогов подгадил, мама не горюй!
— Что? — Даниил удивлённо воззрился на собеседника, — Рогов? Он-то тут причём?
Но услышать ответ ему было не суждено. Резкая трель мобильника неожиданно прервала разговор. Артём охнул, судорожно потряс руку Даниила и, что-то стремительно тараторя в телефон, кинулся к остановке электробусов.

Даниил озадаченно почесал в затылке. “Мда… Дела… Интересно, каким боком тут Рогов виноват? Он же давным-давно вышел из криокамеры…” Размышляя на эту тему, рекламный агент не заметил, как миновал проходную и коридоры, и очнулся только когда обнаружил себя уже сидящим в собственном кабинете. Ещё раз пробежав глазами список новоявленных отказников, Даниил решил сегодня во что бы то ни стало добиться успеха. Хотя бы одного, но железно уговорить на переход в биотело. Он без колебаний надвинул шлем виртуальной реальности, при этом видя себя не меньше чем рыцарем, идущим в последний бой.

Увы, в этот раз его ждало жестокое поражение. Шестнадцать из двадцати двух пациентов вообще не пожелали общаться. Разговор с остальными тоже не складывался. Это было ясно с самых первых мгновений. Видя раз за разом недовольно сжатые губы и презрительно сощуренные глаза, Даниил всё сильнее впадал в отчаяние. Наконец поняв бесполезность любых усилий, молодой человек вывалился в реальность. Руки дрожали от гнева, и остатки сил ушли, чтобы сдержаться и не запустить мокрый от пота шлем в стену. В душе бушевал настоящий ураган ярости. Но длился он недолго. Автоматический регулятор искусственного тела подавил излишнюю выработку адреналина, норадреналина и кортизола. И молодой человек постепенно успокоился.

До конца рабочего дня оставались какие-то полтора часа. Но смертельно уставший рекламный агент и это время решил потратить с пользой. Он открыл дело Рогова, но ничего нового там не обнаружил. Антон Владимирович Рогов, профессор и доктор наук, один из главных разработчиков криокамер последнего поколения, был заморожен в начале века вместе со смертельно больной дочерью. Два месяца назад оба были извлечены и стали обладателями биотел. Даниил тут же увидел перед собой спокойное лицо немолодого учёного. Впервые встретившись в виртуальном домене, он поразился контрасту невероятно живых часто моргающих глаз и совершенно каменной физиономии, которая не менялась ни при каких ситуациях. Но тихая и рассудительная речь мигом смывала подозрения, что перед тобой какой-то нелепо нарисованный бот. Рогов любил поговорить, но куда сильнее он обожал слушать. После первого же разговора Даниил понял, что проблем с этим пациентом не будет. Так и произошло. Антон Владимирович быстро принял решение на выход из криокамеры, а также подтвердил согласие на извлечение дочери. Всё было прекрасно. Что же случилось?

Даниил бросил взгляд на почти неиспользуемый монитор, хмыкнул и включил терминал. Вспыхнувший экран тут же нарисовал приветливую мордашку, а звонкий голосок вопросил:
— Чем могу помочь?
— Рогов Антон Владимирович. Недавно приобрёл искусственное биотело в компании “Satellite”. Найти его контакты!

Виртуальная собеседница на миг задумчиво изогнула бровь, а затем огорошила:
— По указанным данным никого найти не удалось.
— Что? — от удивления Даниил даже разинул рот.
— Повторяю, — голос собеседницы прибавил громкости, — По указанным данным никого найти не удалось. Следующий запрос?

Молодой человек, ни говоря ни слова, вырубил комп. После чего застыл, опустив подбородок на сцепленные в замок пальцы. Стороннему наблюдателю могло показаться, что Даниил погружён в глубокие раздумья. В действительности же голова рекламного агента полнилась звенящей тишиной. Не было ни мыслей, ни идей. Минуты бежали, а молодой человек всё так же смотрел в дверной проём обесцвеченным взглядом.

Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге возник Стас. Он подозрительно уставился на друга, затем приблизился и пощёлкал пальцами перед самым носом.
— Ну, что ещё? — обессиленно выдавил Даниил.
— Да вот думаю, ты чокнулся или ещё нет.
— Почти.
— Может в кабак зайдём? А то ты совсем плохой.
Даниил завистливо посмотрел в смеющиеся глаза техника и безразлично бросил:
— Можно.

***

Они сидели в летнем кафе и не спеша поедали шашлыки. Настроение Даниила было столь паршивым, что даже обожаемое блюдо казалось безвкусным. Говорить не хотелось совершенно. Стас же напротив болтал, не переставая. Когда же мимо столика пробегала миленькая официантка, то взъерошенный техник просто захлёбывался в восхвалениях прожаренному на углях мясу.

— Стас, кончай хохмить, — Даниил нехотя прервал восторженный словесный поток друга, — Ты не в курсе, что там с Роговым?
Стас замер на полуслове, как-то странно посмотрел на товарища и глухим незнакомым голосом прошептал:
— Рогов? А почему ты спрашиваешь?
— То есть, как почему? — Даниил преисполнился раздражения, что даже не обратил внимания на смену тона собеседника, — У меня к чёрту полетела вся работа, клиенты как один пошли в отказ. Артём почему-то свалил это на Рогова.
— И что?
— Вот и я про тоже! Рогов был нормальным клиентом. Получил биотело, дочку им снабдил…  Всё ж было превосходно. А теперь его найти невозможно! Где это видано? Даже если бы он погиб, то… — Даниил осёкся и уже сам зашептал: — Неужели биотело отказало, и чтобы замести следы его удалили изо всех баз?
— Думаю, тут дело в другом, — Стас вмиг погрустнел, — Видишь ли, его дочь не получила биотело.
— Что?! Бред какой-то! Я сам оформлял документы. Вероника Рогова проходила полный цикл восстановления.
— На бумаге.
— Как? — Даниил был изумлён, что не заметил как уронил на пол кусок лаваша.
— А вот так! Ты знал, что у его дочери было повреждение психики? Оно, увы, оказалось гораздо серьёзнее, чем описали диагносты при заморозке.
— Повреждение психики? Первый раз слышу.
— Я сам узнал совершенно случайно. Оказывается, Веронику заморозили не из-за болезни.
— Ты что-то путаешь! Ведь её состояние…
— Знаю! Её состояние было кошмарным. Но не по причине болезни. Её похитили. И требовали выкуп. Отец пошёл на всё чтобы собрать деньги. Но подонкам этого было мало, вот они и издевались над ней как могли.
— Да что ты такое говоришь?!
— Правду, Дан. Чистую правду. Её не просто насиловали. С неё с живой снимали кожу, обливали кипятком и ещё чёрт знает что делали. Это были какие-то психопаты, которым-то и деньги, видимо, не особо были нужны. Естественно, после всего случившегося, спасти её можно было только моментально погрузив в криокамеру. Рогов не смог вынести жизни без дочери, потому написал заявление на заморозку и выпил яд… — Стас залпом опрокинул бокал красного вина, стиснул тощие кулаки и с надрывом выдавил: — У тебя нет допуска в детские домены, потому ты понятия не имеешь, что девчонка творит в своем мирке.
— Что?
— Оттачивает самые изощрённые способы убийства. К ней в гости уже давно никто не желает заходить. В последнее время даже отец её не навещал. Ибо смотреть на это просто невозможно. Это, дружище, ад в чистом виде.
— Погоди-ка! Если всё так, то её надо лечить.
— Надо. Но как? Я слыхал, что пытались к ней заслать психиатра. Так ничем путным это не кончилось.
— Ну, а отец что же?
— Вот тут самое непонятное, — Стас опять понизил голос, — Антон Владимирович, как я понимаю, сам тронулся, от того, что дочь осталась пленницей криокамеры.
— Думаешь?
— Угу. Видимо, он перепугался, что дочь может остаться совсем одна в криоцентре. Потому распространил во всех доменах весьма странную информацию.
— Какую? — от нетерпения у Даниила даже вспотели ладони.
— Престраннейший бред, что наш мир вовсе не такой, какой был раньше.
— Э… И что тут такого?
— Ты не дослушал. Он сообщил, что всё вокруг кишит одинаковыми клонами, что все упиваются только идеей увеличения числа собственных копий. А в остальном полный хаос: экология планеты уничтожена, животные вымерли, даже техника давно никому не нужна.
— Господи! Что за бред?!
— Бред, говоришь? А как ты объяснишь, что в этот бред поверили все пациенты? И поверили безоговорочно!